Текст книги "Сын маминой подруги (СИ)"
Автор книги: Дарья Волкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Глава 9
Захар терся о ее плечо слегка колючей щекой.
– Ты не успела, да? Прости. Я просто ошалел сегодня. Ты такая… Я сейчас исправлюсь, – его рука скользнула по ее животу к лобку. Уля перехватила его руку.
– Не надо, Захар.
– Почему? – он зарылся носом в волосы на ее затылке, начал целовать шею. – Не сердись. Тебе будет хорошо…
После этих слов Ульяна поняла окончательно, что никакого интима ей больше сегодня не надо. Голова была занята совершенно другим. И выключить ее никак не получалось. Уля резко вывернулась, обняла Захара и уткнулась носом ему в грудь.
– Просто обними меня.
Он вздохнул – так, что грудь перед носом Ули поднялась и опала. А потом обнял ее во всю длину своих рук, прижал к себе плотно.
– Эх, Улька, Улька…
Она так и не поняла, что прозвучало в этих словах. Ей показалось, что какое-то сожаление пополам… пополам с чем-то еще. С восхищением? Она повернула голову и прижалась щекой к груди Захара. Давай так просто полежим и помолчим, а?
Захар услышал ее мысленную просьбу. Больше не сказал ни слова, просто обнимал крепко. Так они и лежали, молча и обнявшись, пока внутренняя Улина буря не улеглась.
***
– Я уезжаю в понедельник.
– Куда?
– Работать. Сначала в Краснодар, потом в Ростов, потом на Алтай. Начинаем посевную.
Ульяна смотрела в спину Захара. Они решили все же позавтракать – чай с печеньками – это не совсем то. И сейчас Захар готовил омлет. А Ульяна сидела и на это смотрела. И обдумывала услышанное. За то время, которое она работала в «Балашовском», Ульяна так и не разобралась толком, как именно работает Захар. Ну неужели же он сам… Тут ей вспомнились те его слова, сказанные в деревне – про трактор. Теперь Ульяна понимала, что это правда. И что на тракторе он точно умеет. Но ведь его работа – в другом.
– А расскажи мне, что ты там будешь делать? – выпалила Ульяна. Ей это и в самом деле было ужасно интересно.
– Расскажу, – Захар принялся раскладывать омлет по тарелкам. – А ты пока подумай над тем, как мы проведем выходные.
– Что?
– Ну, чего ты хочешь? – Захар протянул ей вилку. – Кино, театр, посидеть где-нибудь и вкусно поесть? Еще какие-то пожелания?
Уля не смогла сдержать улыбки. Предложение Захара ей очень нравилось. А в голову пришла вдруг неожиданная идея. Ульяна, на самом деле, сама давно хотела попробовать, но как-то компании подходящей не находилось, а тут…
– Давай съездим куда-нибудь покататься на лошадях?
Захар даже на пару секунд замер с вилкой у рта.
– Отличная идея. Ты умеешь?
– Нет. Но мне же дадут какую-нибудь самую смирную лошадку и поводят по кругу?
– Конечно, – Захар улыбнулся. – Можем Марат позвать. Он с удовольствием прокатится верхом. Милана вряд ли составит нам компанию. А вот Рус – с удовольствием.
– Рус – это кто?
– Рустам, сын Марата от первого брата.
Ого. Оказывается, у сурового начбеза уже не первый брак. И есть ребенок от другой женщины. Ульяна почему-то не думала о таком варианте, хотя он неудивителен. Ватаев – мужчина зрелый и старше Миланы Балашовой лет на десять. Вполне логично, что у него была какая-то жизнь до нее.
– Ну что – я звоню Марату?
Уля вздохнула.
– Знаешь, наверное, не надо.
– Ты передумала?
– Нет. Давай… давай только мы вдвоем, хорошо?
– Хорошо, – Захар довольно улыбнулся. Но Ульяна еще не все сказала.
– Захар, а давай… – Уля возила омлет вилкой по тарелке. – Давай, мы не будем… Ну, не будем афишировать наши отношения? По крайней мере, на работе?
Захар со вздохом отложил вилку. Подпер рукой щеку.
– И какие у тебя есть аргументы?
У нее были аргументы. Вот, предположим, у них, и самом деле, закрутится роман на виду у всего офиса. Пройдет месяц, два, три.
Неважно, сколько. А потом наступит момент, когда ЭТО прекратится. Сейчас думать об этом не хотелось. Но исключать этого нельзя. И Уля понимала, что после этого ей надо будет уходить из «Балашовского», потому что сплетни и шепот за спиной она не выдержит – Ульяна это точно знала.
– Внутренними правилами запрещены служебные романы.
– Да ладно? – Захар виртуозно выгнул бровь.
– Это прописано в документах.
– Кто их читает?
– Я.
– Уль, это смешно. Вон, Милана и Марат – классический служебный роман.
«У нас он закончится так же?» – так и хотелось спросить. Но Ульяна сдержалась. Она протянула руку и коснулась пальцев Захара.
– Просто дай мне немного времени… привыкнуть.
Он вздохнул, взял ее руку, притянул к губам и поцеловал.
– Благодаря тебе я вынужден в своем солидном возрасте вести иллюзорный образ жизни и что-то скрывать.
– Не ворчи, – Ульяна погладила его по щеке. – Давай доедать и собираться!
***
Это были прекрасные выходные. Захар завез Ульяну домой, чтобы она переоделась. И, пока она это делала, позвонил в конный клуб и договорился о занятии.
Там Улю больше всего поразили две вещи: шлем для верховой езды и то, какие же лошади большие! До этого Ульяна видела этих животных только в кино или на картинках. Ей выделили самую смирную кобылу по кличке Люся, с которой Ульяна быстро подружилась с помощью морковки. Два круга по территории конного клуба стали для Ули самым настоящим приключением и испытанием, хотя Люся шла смирным шагом, ведомая юной сотрудницей конного клуба.
А потом, закончив свои конные упражнения, Ульяна пила чай из термоса, который захватил из дома Захар, и смотрела, как ездит верхом он – на совершенно огромном лоснящемся светло-желтом красавце-жеребце, про окрас которого Уля теперь знала, что это называется «соловый». Уля снова вспоминала тот разговор в деревне и слова про то, что Захар родился в седле. Ульяна за два круга на идущей медленным шагом лошади умаялась так, что ноги до сих пор тряслись. Люся, конечно, смирная, но она же огромная!
Высокая! И движется под тобой! А для того, чтобы спокойно, уверенно и ровно держаться в седле, когда под тобой гарцует жеребец, нужен явно какой-то особой талант. И у Захара он был.
А потом они пообедали в чудесном фермерском кафе прямо при клубе. Всю обратную дорогу Ульяна зевала, не стала протестовать, когда Захар ее привез к себе, а потом, собрав последние силы, приняла душ и завалилась спать. Разбудил ее Захар уже ближе к вечеру – самым непотребным и самым приятным образом. И Уля получила то, от чего отказалась утром.
Правда, вследствие подвигов в конном клубе, она была в состоянии только лежать на спине, а все остальное сделал Захар.
И сделал прекрасно.
На следующий день, несмотря на легкую боль в бедрах, Уля снова попросилась к Люсе, и воскресенье было таким же прекрасным, как и суббота, только без Натальи Николаевны. Ну, это и к лучшему. В общем, два прекрасных дня. А грустить себе
Ульяна запретила.
***
Дни летели за днями, они складывались в недели, а недели в месяцы. Да, вот уже и апрель. Вот уже и май.
На работе у Ульяны все складывалось настолько отлично, что ей иной раз даже хотелось себя ущипнуть – правда ли это?
Работать с Сатаной оказалось просто. Неожиданно просто. Юрий Валентинович был руководителем требовательным, но это были понятные требования. А его строгость объяснялась огромной ответственностью, которая на HEM лежала. И этой ответственностью он начал с Ульяной делиться. Степень вовлеченности Ульяны в дела агрохолдинга «Балашовский» росла.
А вместе с ней – и уважение в коллективе. К маю Ульяна уже могла констатировать, что стала практически своей среди топов «Балашовского», и немалая заслуга в этом – Юрия Валентиновича, который при каждом удобном случае демонстрировал, какую важную роль Уля играет в его службе, и что она, на самом деле, его правая рука. Что говорить, это то, чего Ульяна и хотела, и это грело ее самолюбие. Хотя где-то немного все равно подъедало сомнение – справится ли? Но она очень хотела справиться. В том числе, ради Захара.
Теперь, когда Ульяна стала вхожей в круг топ-менеджеров агрохолдинга, она гораздо более отчетливо переставляла себе, какое место в служебной иерархии «Балашовского» занимает Захар. Да, над ним иногда за глаза подшучивали – впрочем, такие шутки могли себе позволить разве что сами Балашовы, Ватаев и Самсонов. А, с другой стороны, они же – и не только они – относились к Захару с какой-то совершенно рационально необъяснимой… Уля не могла подобрать слово… нежностью, что ли. Как к любимому ребенку. Нет, не то. Священная корова? Курица, которая несет золотые яйца?
Все не то. Или все вместе. И это не считая того, что Захар входил, наравне с Балашовыми, Ватаевым и Самсоновым, в пятерку людей, которые определяли политику компании.
Такой вот удивительный человек. По которому она дико скучала.
У Ульяны собралась огромная коллекция видео от Захара.
Записанных с тех самых мест, где создавалась основа, на которой стояло финансовое благополучие агрохолдинга.
Просторные поля, футуристические здания складов, монстроидального вида сельскохозяйственная техника. Все этого сопровождалась краткими, но емкими лекциями по сельскому хозяйству. Иногда в кадр попадали люди – обычно чумазые, веселые и говорящие почему-то матом. Захар разговаривал с ними на одном языке.
А еще в этих видео было небо, ветер, иногда дождь, и снова черная земля, и кабина трактора, и россыпи зерен в широких мужских ладонях.
У Ульяны собралась огромная коллекция видео от Захара.
Записанных с тех самых мест, где создавалась основа, на которой стояло финансовое благополучие агрохолдинга.
Просторные поля, футуристические здания складов, монстроидального вида сельскохозяйственная техника. Все этого сопровождалась краткими, но емкими лекциями по сельскому хозяйству. Иногда в кадр попадали люди – обычно чумазые, веселые и говорящие почему-то матом. Захар разговаривал с ними на одном языке.
А еще в этих видео было небо, ветер, иногда дождь, и снова черная земля, и кабина трактора, и россыпи зерен в широких мужских ладонях.
Ульяна бы совсем тронулась умом с тоски по нему – Захар говорил, что приедет не раньше второй половины июня. Но две встречи дали ей пищу для размышлений и возможность переключить внимание.
Первая встреча произошла в приемной генерального директора. Ульяна как раз зашла за подписанной доверенностью, и в этот момент в приемной появилась еще одна женщина. Судя по тому, как подскочила секретарша Балашова, это было кто-то очень важный, и Ульяна с интересом принялась разглядывать вошедшую.
Это была совершенно роскошная молодая женщина. Именно роскошная. Она не обладала ни модельной фигурой – по телосложению эта женщина была больше похожа на саму Ульяну, только ростом пониже, ни идеальными чертами лица – оно имело явную тенденцию к округлости. Простое по покрою бежевое пальто, удобная обувь, сияющая кожа лица с легким румянцем, большие серые глаза и гладкие длинные русые волосы – во всем этом было столько… Уля не могла подобрать сразу подходящее, точно описывающее слово – столько класса, что Ульяна буквально замерла. Она понимала, почему подскочила секретарша.
– Светлана Анатольевна, добрый день! Какой сюрприз! Артур Антонович не говорил, что вы зайдете.
– Добрый день, Юлия Александровна, – улыбнулась женщина.
На щеках при этом у нее появились очаровательные ямочки.
Ульяне она вежливо кивнула.
– Я и сама не планировала, спонтанно получилось. Миланы нет на месте, надеюсь, хоть Артур здесь?
– Да, Артур Антонович у себя.
– У него никого нет?
– Нет.
– Хорошо. Не беспокойте нас минут двадцать.
– Да, Светлана Анатольевна. Вам принести что-нибудь?
– Спасибо, пока не надо, – женщина снова улыбнулась и пошла к двери кабинета генерального директора. По дороге она подняла руку, чтобы поправить волосы. На безымянном пальце сверкнуло бриллиантами обручальное кольцо.
Дверь кабинета генерального директора за посетительницей закрылась.
– Это… – Ульяна обернулась к секретарю. Она не почему-то смогла сразу озвучить свою догадку.
– Это наша генеральша.
– Кто?!
Секретарша рассмеялась.
– Жена генерального. Мы ее так за глаза любя называем.
Светлана Анатольевна Балашова.
В течение рабочего дня об этой встрече подумать не получилось, а вот дома, на диване перед телевизором – вполне.
Наверное, у таких людей, как Артур и Милана Балашовы, которым судьба отсыпала всего сразу и много – ума, красоты, богатства – какие-то другие требования к людям, которых они могут назвать спутником жизни. Артур Балашов, сам очень красивый мужчина, выбрал себе спутницей жизни женщину, явно не ориентируясь только ее внешние данные. А на что-то еще, и это что-то было явно важным. Ульяна поняла, что очень хочет, если когда-нибудь TАK сложатся обстоятельства, поближе познакомиться со Светланой Балашовой. Кажется, говорили, что она когда-то работала в офисе «Балашовского», но сейчас занята маленькой дочкой.
Милана Балашова тоже выбрала в спутники жизни далеко не самого простого человека, у которого к тому же есть багаж в виде первого брака и детей. Но, судя по наблюдениям Ульяны, и брат, и сестра Балашовы были своим выбором более чем довольны.
***
Вторая встреча оказалась еще более яркой. И совсем не такой мимолетной. А началось все с телефонного звонка с незнакомого номера.
Программа анти-спама не определила его как подозрительный, и Ульяна решила взять трубку. И после первых же слов почему-то подскочила на ноги.
– Здравствуйте, Ульяна. Это Наталья Николаевна Мелехова.
Уля была настолько ошарашена этим звонком, что молчала.
– Вы не помните меня, Ульяна?
Такую эпичную женщину разве забудешь!
– Помню, – Ульяна прокашлялась. – Добрый день, Наталья Николаевна.
– Ульяна, у меня к вам предложение. Хочу пригласить вас на чашечку кофе. Как вы на это смотрите? Когда вам удобно?
Эффект был примерно такой же, как если бы мать Захара сказала: «Ульяна, я хочу откусить вам голову, вы не возражаете?».
– А… ну… давайте завтра… – Уля с отвращением слушала, как она мямлит. Ну-ка, соберись, Северу за тебя стыдно!
– Завтра у меня экзамен с двух. Освобожусь не раньше шести.
– Я тоже до шести минимум на работе.
– Тогда давайте в семь. Я вам скину адрес своей любимой кофейни.
– Хорошо, буду ждать.
Уля попрощалась с Натальей Николаевной и медленно осела на диван. В голове крутились сразу несколько мыслей.
Откуда Наталья Николаевна знает Улин номер телефона? Нет, вариантов его получения было как минимум два. Мог сказать Захар, но он бы тогда предупредил об этом Улю – о том, что его мама может позвонить. Правда, то, что увидела Ульяна между матерью и сыном Мелеховыми, заставило Улю усомниться в том, что Захар даст матери ее телефонный номер. А с другой стороны, с учетом того, что Наталья Николаевна запросто общается с Миланой Балашовой и знает Самсонова… В общем, скорее всего, номер Ульяны Наталья Николаевна получила в «Балашовском».
Только зачем?! Вот вариантов ответа на этот вопрос не было!
Но ведь Ульяна сама же решила, что ей надо для себя разобраться в том, какие отношения у Захара с матерью. Вот и повод.
Ульяна еще раз прокрутила разговор. Вспомнила слово «экзамен». Вряд ли Наталья Николаевна сдает экзамен. Кажется, Захар что-то говорил – о том, что она преподаватель.
Спустя десять минут Ульяна посредством элементарного поиска в Интернете уже знала, что Наталья Николаевна Мелехова – заведующая кафедрой аналитической химии в университете.
Доктор химических наук. Почетный член чего-то там, заслуженный деятель науки.
Твою мать. Это катастрофа. Женщина-преподаватель, да еще после экзамена… Ульяна от души пожелала, чтобы студенты, которые завтра придут сдавать экзамен Наталье Николаевне, подготовились как следует!
Уля с утра, конечно, тоже подготовилась. Только к окончанию рабочего дня от этой подготовки не осталось и следа. Ульяна чувствовала себя совершенно измочаленной. День сегодня – как на заказ, даром что пятница: куча текучки, неожиданно всплывшие проблемы и Сатана сегодня особенно, по-сатанински желчен – не на Улю, а вообще.
Во всем этом был один-единственный плюс. Волноваться перед встречей с Натальей Николаевной не было ни времени, ни возможности. На встречу Ульяна опоздала. Когда она вошла в кофейню и огляделась – то практически сразу заметила Наталью Николаевну. Она тоже заметила Улю, подняла руку и помахала.
Ну что же. Кофе – так кофе. Хотя хотелось сейчас чего-нибудь покрепче.
– Извините за опоздание, – пробормотала Уля, устраиваясь за столиком.
– Ничего страшного. Я сама пришла пару минут назад. Что, Юрий загонял?
– Да не то чтобы… – не сдержалась и вздохнула Уля. – Просто бывают такие дни… и такая работа, которую срочно надо сделать.
Наталья Николаевна некоторое время молча смотрела на нее.
А Уля вяло думала о том, что так и не удосужилась более-менее поправить макияж и прическу. Похожа на пугало огородное, наверное. А, к черту.
Подошел официант.
– Вы готовы сделать заказ?
– Да, – медленно протянула Наталья Николаевна. – Нам два по сто коньяка – от семи лет минимум. По две брускетты на каждую персону.
– Еще что-нибудь?
– Пока все.
Официант отошел.
– А как же кофе? – Ульяна поняла, что силы на эмоции у нее все-таки остались. По крайней мере, на удивление.
– А кофе мы всегда выпить успеем, – махнула рукой Наталья Николаевна.
Кто бы сказал Уле в момент знакомства с матерью Захара, что через пару месяцев она будет пить в ее компании коньяк – ни за что бы не поверила!
***
Коньяк «от семи и выше» оказался невероятно вкусным.
Ульяна доделала вторую брускетту под рассказ Натальи Николаевны про ее оболтусов. Про преподавательские будни и хлопоты заведующей кафедрой. Про мнение Натальи Николаевны о нынешнем состоянии высшего образования.
А Васька слушает да ест. А, Васька уже доел и теперь снова вернулся к коньяку. Уля сделала маленький глоток и признала, что Наталья Николаевна очень интересный рассказчик.
Конечно, ее трудно было назвать красивой женщиной. И в избытке человеческого, личного обаяния ее тоже трудно было заподозрить – Наталья Николаевна явно не из тех, кто мгновенно располагает к себе. Но в ней присутствовало другое – обаяние интеллекта, острого, даже чуточку злого чувства юмора и умение прекрасно владеть словом.
В последнем они, кажется, были с Ульяной схожи. И то ли в коньяке дело, то ли в том, как раскрылась иначе Наталья Николаевне – но Уля вдруг совершенно расслабилась и перестала нервничать. И как-то вдруг стало ясно, что перед этой женщиной изображать кого-то, кем Ульяна не является, притворяться, пытаться нарочно понравиться – глупо и бессмысленно.
– Вы скрасили мою пятницу, спасибо, – совершенно искренне сказала Уля.
Наталья Николаевна отсалютовала Ульяне бокалом и сделала знак официанту повторить. Два по сто коньяка растворились в двух дамах комплектации «Север» быстро и незаметно.
– Вы тоже, Ульяна, – вернула комплимент Наталья Николаевна. – Во мне обычно после экзамена остается только одно желание – лечь на диван и никого не видеть.
– Что же заставило вас изменить этому правилу? – Наталья Николаевна молчала, внимательно глядя на Улю, и она бесстрашно уточнила: – Вы хотели еще что-то обо мне узнать? В прошлый раз допрос был неполный?
Наталья Николаевна едва заметно усмехнулась, взяла с подноса подошедшего официанта коньячные бокалы и протянула один Уле.
– Нет, в прошлый раз я задала все интересующие меня вопросы. А все, что я не узнала в нашу первую встречу, я выяснила у Марата и Миланы.
Ульяна замерла, не донеся бокал до губ. Так. Так-так-так…
– Вы собрали на меня полное досье?
Наталья Николаевна безмятежно кивнула, отдавая дань коньяку.
– Зачем? – резко спросила Ульяна.
Наталья Николаевна покачала бокал.
– У меня к вам есть предложение, Ульяна.
– Какое? – тон продолжал оставаться резким.
Факт того, что о ней собирали информацию, Улю взбесил. И сдерживалась она из последних сил. Какого черта, собственно! Ладно, Ватаев о ней все возможную информацию поднял, прежде чем дал добро на ее кандидатуру, это понятно! Это его обязанность, в конце концов! Ну Мелеховой-то что от Ульяны надо?!
Наталья Николаевна молчала. А потом вдруг спокойно, словно о чем-то самом обыкновенном, произнесла.
– Выходите замуж за моего сына, Ульяна.
Коньяком Уля не поперхнулась чудом. Зато махом проглотила половину принесенной порции, потом умыкнула с тарелки Натальи Николаевны остаток брускетты и зажевала семилетний, вкусный, но все-таки крепкий напиток.
– Вы умеете удивить, Наталья Николаевна, – Уля шумно дышала носом после богатырского глотка.
А Наталья Николаевна взмахом руки позвала официанта.
– А давайте супа горячего, а, Ульяна?
Уля лишь махнула рукой. Зашибись она пришла кофе попить. В ней уже два бокала коньяка, в перспективе суп и в наличии каша в голове. А до кофе они так и не дошли!
И суп оказался тоже вкусный – куриный, с домашней вермишелью. Лучше вермишель в супе, чем лапша на ушах.
– А можно узнать, почему вы вдруг решили сделать мне такое неожиданное предложение?
– Внуков хочу, – невозмутимо ответила Наталья Николаевна. – Хотя бы одного.
– А мое мнение по данному вопросу не интересует? – Уля вдруг поняла, что разговор для нее стал похожим на выступление в суде.
– Интересует. А вы не хотите детей, Ульяна?
– Теоретически и в перспективе – да. Хочу.
– Ну, давайте на этом пока и остановимся. Что они будут. В перспективе. Лет, думаю, двух-трех.
Однако. Оппонент Уле достался непростой. Уже и сроки вкручивает.
– А Захар? Его мнение по данному вопросу вас тоже не интересует?
– Моему сыну тридцать четыре года! – фыркнула Наталья Николаевна. – Если я не возьму этот вопрос в свои руки – я не дождусь внуков ни-ког-да!
Прелестно. Просто прелестно.
– У вас сложные отношения с сыном, верно?
Наталья Николаевна ответила ей еще одним долгим внимательным взглядом.
– А вы достойный соперник, Ульяна.
– А вы меня именно так и воспринимаете – как соперника?
После паузы Наталья Николаевна неожиданно рассмеялась – и у нее оказался очень приятный, какой-то совсем девичий смех. А потом она и вовсе вдруг порывисто пожала Ульяне руку.
– Нет. Совсем нет, Уля. Я могу вас так называть – Уля? – Ульяна кивнула, а Наталья Николаевна продолжила: – Вы совершенно правы. Я собрала на вас полное досье. Вы имеете право получить точно такое же досье на семью, в которую собираетесь входить.
Уля не могла не восхититься собеседницей. Собираетесь входить, надо же. А ведь Уля не сказала «да».
– Я расскажу вам все, что вы захотите знать, – продолжила мама Захара. – Но, прошу меня извинить – не сегодня. Сегодня и в самом деле у меня был непростой день. А вот через неделю, в субботу, я приглашаю вас в гости. На кофе и мой фирменный яблочный пирог. А вы пока подумаете обо всем, что я вам предложила. Договорились?
Ульяна, словно завороженная, кивнула. Значит, кофе она все-таки попьет. Но через неделю.
***
Кофе и фирменный яблочный пирог в следующую субботу отменились. Случился форменный форс-мажор. А ведь ничего не предвещало. Вечером в пятницу Уля сидела перед телевизором, смотрела сериал в компании вонючей зеленой маски из водорослей на лице. И тут – подал голос телефон. Точнее – приложение домофона на нем. А когда Ульяна смартфон взяла и разблокировала, на экране красовалось лицо Захара. На то, чтобы осознать, что Захар там, внизу, у ее подъезда звонит в домофон, у Ульяны ушло неприлично много времени. А потом она пискнула, нажала на кнопку открытия подъездной двери и помчалась в ванную – смывать водоросли.
Захара она встретила всклокоченная, с мокрыми у висков и надо лбом волосами, с дико колотящимся сердцем. Кто так делает, Захар Мелехов?! Хоть бы предупредил!
Он шагнул через порог, закрыл за собой дверь. И они замерли оба. Замерли и молчали.
Ульяна не могла на него насмотреться. Загорел. Сильно загорел, прямо заметно. А волосы, наоборот, выгорели и посветлели. Похудел – тоже заметно. И глаза… серые глаза на загорелом лице выглядели как-то иначе. Ярко. Очень ярко.
Хрипло выдохнув, Захар резко притянул Улю к себе и сжал. Не обнял, а именно сжал. До боли, как будто даже до хруста. А Ульяна, чувствуя силу и давление его рук, слыша, как часто и надсадно он дышит, как крепко прижимает к себе, вдруг ясно ощутила, что не была никогда раньше так счастлива в своей жизни. Ни-ког-да.
И ее никогда так не целовали. Никто и никогда. Когда Захар разжал руки, он принялся ее целовать. Все ее лицо – начиная со лба и заканчивая подбородком. А потом все же добрался до губ – и тут у Ульяны натурально подогнулись колени, и если бы не Захар…
Она всегда думала, что «потонуть в ощущениях» – это такой литературный образ, не более. Оказывается, в жизни тоже можно потонуть не в воде. А в том, как касаются твоих губ горячие и чуть шершавые мужские губы. Касаются невесомо и быстро, потом прижимаются сильно. А потом язык раздвигает твои губы, скользит внутрь, соприкасается и переплетается с твоим и… И до звона в ушах. До слабости в коленях. До ощущения желе и, одновременно, жара во всем теле. И только плечи его под твоими ладонями дают ощущение опоры. Он весь сейчас – опора и смысл твоей жизни.
Как же я скучала, господи…
Захар подхватил ее на руки – и даже тень мысли о том, что
Ульяна не та женщина, которую можно носить на руках, не промелькнула у нее в голове. Держи меня. Не отпускай меня.
Одежда исчезла каким-то чудом, не иначе. Потому что Ульяна совершенно не помнила, как они раздевались. Только руки его на своем теле отчетливо ощущала. Жадные, горячие ладони, которые в одно непрерывное движение огладили ее всю – плечи, грудь, живот, бедра. И стремительно нырнули между.
***
Влажная. Уже влажная и готовая. Да как тут сдержаться?!
Невозможно.
Он и так сорвался вопреки всему – выкроил два дня. И так практически за шиворот заставил себя сначала заехать домой, помыться, переодеться, побриться, черт возьми – зарос, как леший! И все это время думал, представлял, фантазировал!
А тут она такая… Домашняя. Без этого дурацкого делового костюма, в мягком уютном трикотаже, золотые волосы вольно заплетены в косу.
Как тут сдержаться?! Если все ради этого…
Он рывком развел гладкие женские бедра и взял. Свое взял.
Свою. Потому что только свою можно вот так, плоть к плоти, без всяких барьеров, когда ты уже на грани, а она такая горячая и влажная, без всяких долгих прелюдий, только потому, что это ты. и ты ей нужен так же, как она тебе.
Уля сдавленно охнула под ним, и это самую чуточку отрезвило.
– Прости, – прохрипел Захар, мелко целуя влажный висок. Он замер, не двигаясь, и давалось это колоссальным напряжением. – Я понимаю… Что нельзя так набрасываться… Как дикий кабан. Но я просто ужасно… ужасно по тебе соскучился.
Женская ладонь провела от затылка по шее, дальше по спине, легла на поясницу. От этой ласки Захар вздрогнул и приблизился к почти подростковому фиаско практически вплотную.
А Уля неожиданно и тихонечко хрюкнула ему на ухо.
– Мне ужасно нравится, когда ты дикий кабан.
Где, ну вот где она была раньше?! Такая… такая красивая, жаркая и настоящая?! Захар сильнее двинул бедрами, вжимаясь до конца в податливое женское тело. И скрипнул зубами от того, как некстати проснулся здравый смысл.
– Уля, садани меня по затылку со всей силы.
– Зачем?
– Я сам из тебя не выйду.
– И не выходи, – она скользнула рукой обратным транзитом до шеи, а ноги ловко переплела на его пояснице. – Я тебя и не отпущу.
Так, это уже запрещенный прием!
– Уль, я про презерватив забыл! – выдохнул он как есть. И вопреки своим словам начал потихоньку двигаться в раскачку.
Сейчас речевой аппарат откажет, точно.
– К черту его, – прошептала она. – У меня менструация должна начаться со дня на день. Последствий не будет.
Где, ну вот где все это время она была… такая?!
– Улька, я думал, таких, как ты, не бывает, – это последнее, что сказал Захар. Дальше уже не было слов. Только мощные толчки мужского тела в женское, тихие всхлипы и громкие стоны. И двое, слившиеся в единое целое.
***
Тело никак не остывало. Колкий жар оргазма прочно поселился во всех нервных окончаниях и никак не желал оттуда уходить. А сзади Улю обнимал Захар и подливал масла в огонь.
Он тихонько терся щекой о ее плечо и гладил бедро. Из-за этого было очень сложно удержаться от того, чтобы не прогнуться по-кошачьи в спине и не прижаться попой к его паху.
– Я на два дня приехал, – голос его еще хриплый. – Похоже, все эти два дня мы проведем вот так. В постели. Я по тебе соскучился просто дико.
– Я тоже, – вырвалось само собой. И они снова замолчали.
О чем думал Захар, когда его пальцы скользили по ее бедру, Уля, конечно, не знала. А она сама в это время выносила себе определение – как положено, ясное и четкое.
Человека, который обнимает ее сзади и трется щекой о ее плечо, она любит.
А как его не любить? Невозможно было в него не влюбиться.
Захар сказал ей: «Я думал, таких, как ты, не бывает». И она тоже не думала – что такие, как Захар, бывают. Ульяна даже не могла объяснить, каких это – таких. Наверное, любовь невозможно объяснить. Уля моргнула несколько раз. Непонятно, отчего вдруг появилась какая-то влага на глазах.
К черту ее. Любимый человек приехал на два дня.
Уля мягко повернулась к Захару, уткнулась лицом ему в шею и обвила руками и ногами. Захар довольно вздохнул и тут же облапил ее за ягодицу. А в ее живот уперся его уже снова отвердевший член.
– Ты и в самом деле дикий кабан.
Захар лишь усмехнулся и прижал Улю к себе плотнее.
– Тебе нравится, ты сама сказала.
– Нравится, – согласилась она. – Давай, я тебя покормлю. Ты ГОЛОДНЫЙ?
– Ужасно, – он скользнул рукой по пояснице и прижал Улю к себе еще плотнее. – Ужасно голодный.
– Извините, трюфелей не завезли. Желудей тоже.
Теперь Захар уже рассмеялся.
– Язва.
– Ты когда ел поседений раз?
– Утром.
– Все! – Уля вывернулась из его рук. – Пошли есть!
Она быстро встала с кровати, оглянулась на разбросанную одежду, махнула рукой – и вытащила из шкафа тонкий атласный халат. А Захар остался сидеть на кровати – обнаженный и возбужденный.
– Может, мы поедим потом? – искусительным тоном поговорил он и похлопал по кровати рядом.
– Мы так никогда не поедим! Ты вообще похудел вон как!
– Я летом всегда худею, – пожал плечами Захар. – За зиму немного отъедаюсь, а летом худею. У-у-у-у-ль?
Она поспешно отступила к двери в спальню.
– Я на кухню!
В спину ей полетел мягкий смех Захара.
***
Пока Захар плескался в ванной, Ульяна сделала самое неотложное. Она позвонила Наталье Николаевне. А то неизвестно, когда Уля в следующий раз останется одна, а ее завтра ждут на кофе и пирог. Надо предупредить.
– Я вас разбудила? – с запозданием сообразила Уля, услышав в трубке какой-то непривычно невнятный голос Натальи Николаевны. Как будто спросонья. Ульяна бросила взгляд на часы.
Начало девятого. Есть люди, которые в это время уже спят.
– И хорошо, что разбудила, – Наталья Николаевна, кажется, зевнула. – Я задремала с книжкой в кресле. Добрый вечер, Уля. Что-то случилось?
