Текст книги "Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)"

Автор книги: Дарья Аредова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 35 страниц)

Вот так-так! Нэйси...

Я прищурился. Затем встряхнул плечом, высвобождаясь, и наградил подчиненного ударом в челюсть. Он отлетел, шлепнувшись на пол, а я шагнул вперед и вздернул его за ворот куртки, заставляя подняться.

– А ну, успокоиться. Если ты считаешь, что я не справляюсь со своей задачей – так прошу, поменяемся местами. Веди отряд сам. Уж ты-то со своими железными нервами будешь прекрасным командиром. У меня нет в этом ни малейшего сомнения.

Он притих и отступил, пошатываясь и потирая лицо. В глазах отразились страх и растерянность. Пробормотал едва слышно:

– Ладно, извини... нервы расшатались. Проехали, а?

– Как скажешь. Но ты всегда можешь передумать, – добил я, разворачиваясь обратно.

Таким образом, порядок был восстановлен и мы все, миновав небольшую металлическую дверь с вентильным замком, оказались в помещении очистительного резервуара.

Тихо плескала вода. Через резервуар вел узенький решетчатый мостик, покрытый кое-где бурыми пятнами. Я пригляделся. Так и есть. Кого-то тут сожрали. М-да. Час от часу не легче. И как эту штуку оттуда выманить? Ясно же, что по мостику нам не пройти. Датчик лениво пискнул и заткнулся. Видимо, оно достаточно глубоко под водой. Но если понадобится – вынырнет, можно не беспокоиться.

Аретейни

Эхо искажало звуки, и невозможно было определить, бежит ли за нами кто-то, или это наше собственное дыхание. Бежали мы недолго, и вскоре остановились и огляделись. Последнее, впрочем, мало нам помогло – мы здесь ничего не знаем, а коридоры все одинаковые.

– Может, следовало взять с собой карту? – пробормотала Лесли, опираясь руками о перила мостика, посередине которого мы стояли. Я перевесила винтовку поудобнее.

– А где она есть?

– В участке есть... наверняка.

– Ну, теперь уж поздно. У тебя нет случаем, с собой мелка или цветного карандаша, или чего-нибудь еще пишущего?

Лесли заинтересованно на меня покосилась.

– Зачем?

– Отмечать дорогу.

– Нет.

– Тогда придется полагаться на память. Куда они могли пойти? Наверное, надо искать где-нибудь недалеко от входа.

И мы направились обратно. То есть, это мы думали, что направились обратно, а на самом деле уклонились куда-то к востоку, что я поняла только тогда, когда коридоры сделались заметно суше и вроде даже новее. Во всяком случае, мне пришла в голову совершенно сумасшедшая мысль о том, что их тут кто-то ремонтирует и чистит. Но это бред – ремонт в заброшенной канализации. Мне снова начало казаться, что все это мне только снится. Правда, если мне снится Дэннер – то это нечестно. Я все же надеюсь, что он живой и настоящий. Где-то в груди разлилось мягкое тепло. Черт, кажется, я влюбилась...

Ну, да, как же иначе. Или с чего бы мне не находить себе места от беспокойства, сломя голову лезть в канализацию и постоянно думать о человеке, которого я знаю всего-навсего неполные сутки. И даже, очутившись в по сути, кошмарном для человека, месте не хотеть из этого места поскорее выбраться – а наоборот, всей душой желать задержаться.

Нет, с коллектором определенно что-то не то. Чисто, сухо и...

Я даже остановилась.

Ну да, так и есть.

По кирпичным сводчатым стенкам горели электрические фонари.

Я прислушалась. Сердце колотилось как бешеное, но сквозь этот стук был различим мерный далекий гул где-то под ногами. И дробный частый перестук, будто под нами работал огромный подземный электрогенератор.

– Лесли... – тихонько прошептала я. – Нам надо отсюда уходить.

Лесли молча кивнула, вцепившись в мою руку.

– Ты помнишь, откуда мы пришли?.. Как-то мне не хочется узнавать, кто здесь живет.

Мы как будто по команде развернулись и, не сговариваясь, кинулись бегом, изо всех сил стараясь не топать, но каблуки все равно цокали, будто вместо меня по коридорам галопом скакала подкованная лошадь, а не наступать на них было невозможно.

Свет все не кончался. Или это мы бежали неправильно, или слишком поздно заметили, но освещенный участок тянулся и тянулся, и я, наконец, отметила, что мы снова потеряли направление. Захотелось выругаться хорошей матерной тирадой на весь коридор, но рядом, все же, бежала Лесли – и только это меня удержало. Нет, так мы только еще больше запутаемся.

– Стой, стой, стой. – Я замедлила шаг, удержав Лесли за плечо. – Надо подумать, куда идти дальше. Мы, похоже, заблудились.

– Ой, – сказала Лесли. Она опасливо втянула голову в плечи, затем огляделась. – Как ты думаешь, кто они?

– Кто бы это ни был, они нас в гости не приглашали. – Я была настолько зла на себя, что с трудом удерживалась от желания надавать себе по голове. Это ж надо – заблудиться в опасном месте с ребенком! – И неизвестно, чем они тут, под землей, питаются. Может, и человечиной не брезгуют. Идем.

Мы двинулись дальше, и вскоре перед нами оказалась лестница, ведущая вниз. В груди похолодело.

– Лесли. Ты помнишь лестницу?

– Нет.

– И я не помню. Идем обратно.

Мы прошли обратно через низкую арку – и тут оглушительно завыла сирена.

Мы снова кинулись бегом, свернули куда-то вправо и – остановились как вкопанные.

Навстречу по коридору, заполняя его целиком, стремительно неслась, разрастаясь, клубящаяся огненная волна. Нас обдало жаром, я ощутила, как плавятся ресницы и, ухватив Лесли за руку, со всех ног понеслась обратно.

Сирена била по ушам и нервам, огонь догонял, в боку немилосердно кололо, раскаленный воздух обжигал легкие, Лесли за мной не успевала, а взмокшая детская ладошка выскальзывала из пальцев. Я перехватила ее за запястье, мы снова вылетели к лестнице и, споткнувшись о низкий порожек, кубарем покатились мимо нее, вскочили, побежали дальше.

Я не сразу поняла, когда мы оказались в резервуаре, помню только, что бежали долго, очень долго, иногда переходя на рысь и цепляясь за стены, иногда падая и некоторое время продолжая путь на четвереньках, задыхаясь, но ни на секунду не останавливаясь. Не помню, когда под ногами снова сделалось скользко от микрофлоры, когда с влажных стен посыпалась кирпичная крошка, не помню, как пролетели через маленькую дверцу вниз по узенькой шаткой металлической лестнице и вдруг – оказались в воде.

Я вынырнула, отфыркиваясь, и только тут сообразила, что вокруг темно. А через черную гладь воды светилась россыпь синеватых кружков – фонари.

Лесли вынырнула чуть поодаль и мы поплыли к берегу, стараясь стать как можно незаметнее. Отчего-то нам все еще казалось, что таинственный подземный город недалеко.

Выбравшись из воды, мы поспешно поднялись по лестнице и снова оказались в широком коридоре с потоком посередине.

И обессилено сползли по стенке, пытаясь перевести дыхание.

Эндра

Когда я в следующий раз пришла в себя, то первая и единственная мысль, которая меня посетила – это что все очень и очень хреново.

Я заблудилась в канализации, я понятия не имею, как я сюда попала, и не знаю, как выбраться. Впрочем, выбраться я и не могу – повязки превратились в грязные тряпки, а раны, видимо, снова открылись. Ну, это те, которые успели закрыться, и, похоже, меня еще раз продырявили патрульные. Замечательно, сейчас еще и занесу в раны какую-нибудь заразу. А если даже мне как-нибудь и удастся выбраться – к людям все равно нельзя. А к оборотням я сама не пойду. Доброе утро, давно мне не было так весело. Вляпалась, так вляпалась. От души.

От воды, в которой я благополучно провалялась все это время, начал колотить озноб. А может, это от ран, кто его разберет. Стуча зубами и скуля от боли, я кое-как выбралась на «бережок». Он состоял из мокрого песка и отбросов. В общем, вполне себе цивилизованно. Джинсы и рубашка у меня промокли насквозь и безнадежно утратили свой первоначальный цвет. В ботинках хлюпало. Их надо бы снять, а не ходить в мокрых, но тут очень холодно. Так что неважно – все равно я уже наверняка безнадежно простыла. Оставалось только свернуться калачиком на берегу, мерзнуть и ждать смерти.

Но я, вместо этого, поднялась на ноги.

Вернее, попыталась подняться. Признаюсь, мне это не очень-то удалось. Пришлось цепляться за стенку и, все равно, коленки дрожали и подгибались. Приблизительно таким вот образом я и потащилась вперед, иногда переходя на иноходь на четвереньках. Впрочем, какая там иноходь – это я себе льщу. А что, сам себя не похвалишь – никто не похвалит. Поэтому я взялась себя ободрять и приговаривать: «Давай, Эндра, давай, все получится. Ну, еще один метр, еще один. И еще немножко. Вот еще три шага и можно будет передохнуть. Ну, или еще пять… или семь… Давай, шагай, ползи… Давай, дура рыжая, сама вляпалась – сама и вылезай! Шевелись, идиотка, работай!» Ну, и все в таком духе.

Сколько именно времени я совершала трудовой подвиг – сказать точно не могу. Потому что в темноте я как-то потеряла счет минутам. А временами и просто теряла сознание. Наверное, вид у меня со стороны был жутковатый. Ползет по песочку нечто непонятное, грязное и окровавленное, отдаленно-рыжее и тихо матерится сквозь зубы. Жаль, оценить красоту момента было некому. Скоро коридор повернул влево. Может быть, разветвился на два – не могу сказать. Наверное, прошло довольно много времени. Во всяком случае, мне так казалось. А еще мне казалось, что я проползла уже достаточно.

Тут я замерла и вжалась в стенку. В канале, почти неслышно раздвигая воду, мимо меня проплыло что-то большое и тяжелое. И явно, живое. Что-то вроде большой рыбы. Только откуда рыбы в канализации… А если это не рыба, значит…

От этой мысли у меня даже силы появились, откуда ни возьмись. Я поднялась на ноги и захромала дальше, хватаясь за стенку. Шла довольно долго – на этот раз, видимо, из-за опасности в голове у меня более или менее прояснилось, и я вполне отдавала себе отчет во времени. Благо, оборотни видят в темноте лучше людей – хоть на том спасибо.

Правда, в конце концов, коленки предательски подогнулись, и я шлепнулась. Ладони увязли в мокром грязном песке, который казался очень противным. И я в очередной раз потеряла сознание.

Очнулась от чувства постороннего присутствия, отчего в мозгах разом прояснилось. Я задрала голову и увидела темный силуэт, который стоял надо мной. Силуэт, по счастью, кажется, человеческий.

– И что это такое? – поинтересовался он.

Дэннер.

– Вот она!

– Вылезла!..

– Здор-ровая!..

Тварь и вправду была здоровенная, гораздо больше той, первой. Щупальца стремительно выметнулись из воды, рванувшись к противоположному берегу и – нырнули обратно. Я успел подстрелить одно. Тварь спряталась.

– Та-ак. – Я пригладил ладонью волосы, чтобы не лезли на лицо. – Теперь мы знаем, кто это есть.

Уже хорошо. Угу. И что дальше-то делать?.. Нырять за ней в резервуар?.. Эх, будь у меня сейчас какой-нибудь электроприбор... да, и любезно предоставленная розетка. Соберись, Селиванов.

Что-то привлекло ее внимание. Так... а если...

Я подобрал с пола осколок кирпича и запустил в середину резервуара. Кирпич булькнул на дно. Не реагирует, сволочь. Ну, да, я бы тоже на ее месте не реагировал.

И тут Нэйси выдала абсолютно передовую идею:

– Командир, а давайте я нырну и быстренько вынырну обратно, а она вылезет.

– Еще чего не хватало! – взъярился я, резко разворачиваясь и машинально вытирая взмокшие ладони о штаны – от таких предложений бросило в холод. – Долго думала, героиня?

– Нет, – призналась Нэйси. Она стояла чуть поодаль, между двумя патрульными и началом мостика. – Вот, только что в голову пришло. Готовьтесь!

И никто не успел ее остановить.

Нэйси легко вспрыгнула на мостик, пробежала несколько шагов и – ужом скользнула в воду.

– Стоять!! – заорал я, вскидывая на черную воду винтовку. Вот, чертовка! Нырнула-таки!

Щупальца на этот раз не показались – действовали умнее. Нэйси вдруг вздрогнула, глаза распахнулись – и девчонка в мгновение булькнула под воду.

Я не раздумывал ни секунды. Швырнул винтовку и пистолет кому-то из товарищей, а в следующее мгновение ладони вспороли воду, и над головой сомкнулась темнота.

Я действовал вслепую, ориентируясь только на слух и на интуицию. Звуки совершенно непредсказуемо распространялись под водой, но я чувствовал тревожную, пульсирующую энергию Нэйси. Открывать глаза было бы бессмысленно, фонарь остался на поверхности, у ребят. Я успел вытащить из ножен бастард, когда одно из щупалец крепко обвило за пояс, вышибая воздух из легких и быстро утягивая вниз. Глубина у этого резервуара немалая, и тварь может прятаться сколь угодно глубоко – чего нельзя сказать о людях. Я рубанул по щупальцу и услышал приглушенный толщей воды утробный вой. Ах, тебе тоже бывает больно?! Прекрасно.

Игра велась насмерть, на доли секунды. Или она успеет меня достать – или я ее. Главное – спасти девчонку. Успеть.

Остатки воздуха заканчивались, легкие горели от нехватки кислорода, в ушах начинался звон. Когда, каким образом я ухитрился скользнуть вниз и взмахнуть оружием фактически наугад, я так и не узнал. Может быть, мне просто сказочно везло, но пальцы неожиданно сомкнулись на вороте курточки, а вторая рука наткнулась на основание щупальца и – морду. Тварь успела подтянуть Нэйси к самой пасти, и именно это ее и погубило. Я размахнулся изо всех сил, – двигаться под водой было легко, – и меч по рукоятку вошел в пасть, прошибая нёбо, а тварь задергалась, извиваясь, вода вспенилась и наверняка почернела – во всяком случае, мне пришлось закрыть глаза обратно, но кровь – или что там у нее вместо крови – все равно немилосердно жгла и уши, и глаза, и даже руки. Меня отшвырнуло хвостом об стенку резервуара, меч, который так и не выпустила рука, выскользнул из головы твари, волны поднялись такие, что нас с Нэйси буквально вынесло на поверхность. Я приложился головой и на какое-то мгновение потерял ориентацию, но привычно не разжал пальцев и не выпустил ни меча, ни воротник Нэйси. Стоило мне прийти в себя, как следующая волна швырнула грудью на край решетчатого мостика, и я бы шлепнулся в воду вторично, но сверху протянулись сразу несколько пар рук.

Меня выволокли на решетку, и Нэйси вытащилась вслед за мной – я так ее и не отпустил. Ожила, заговорила у кого-то рация, и я узнал голос Обреза, но слов не мог разобрать. Нэйси бессильно обвисла, лежа на животе и свесив в воду руки. Я приподнялся, помотал головой, чтобы вытрясти воду из ушей и принялся тереть глаза. Не самая лучшая идея – после этого они вообще не открылись. Кто-то сунул фляжку с чистой водой – сообразительные они у меня все-таки! – и спустя несколько минут я кое-как вернул себе зрение. Перекинул Нэйси через руку и хорошенько встряхнул, отчего из носа и рта у нее вылилась вода. Нэйси закашлялась и уцепилась мне за руку, пытаясь выпрямиться. Глаза распахнулись, они были пепельно-серые и очень удивленные, хотя постепенно приобретали светло-оранжевый цвет. Это было очень интересно: рыжина будто пробивалась в сером золотистыми искрами, вызывая ассоциации с осенью. Все правильно – небо серое, листва рыжая. Осень. Я впервые видел сам процесс.

– Командир?.. – сипло пробормотала наша «приманка», шлепаясь на зад и хлопая себя по ушам. – Мы живы?.. У нас получилось?.. А где тварь?..

Я поднялся. Немного шатало, но это ничего, пройдет.

– Нэйси... Попробую объяснить тебе ситуацию. Мы победили, но должен тебе сказать, что если еще раз повторятся подобные подвиги с твоей стороны, коллектор станет тебе могилой. Причем, даже, не посредством меня! – Я не успел заметить, как спокойная и размеренная речь превратилась в громкую и резкую чеканку. – Ты соображаешь, что делаешь, безмозглая девка?! Ты могла погибнуть, и погибнуть без малейшей пользы для остальных! В следующий раз, если ты только посмеешь за нами увязаться, я привяжу тебя к решетке и там оставлю!! Глупая, непослушная, безалаберная девчонка! – Я размахнулся и наградил Нэйси легкой затрещиной. Остальные молчали.

И только усевшись рядом, я заметил, что Нэйси ревет. Беззвучно и абсолютно незаметно, закрыв лицо мокрыми слипшимися волосами. Мне сделалось стыдно. Вот так всегда бывает – вначале сорвешься, обидишь человека и уже не объяснишь, что просто испугался. А уж тем более, Нэйси – она же ребенок! И неизвестно, как мое поведение впоследствии отразится на ее психике. Она же старалась, рисковала, хотела как лучше, едва не погибла, сама перепугалась до смерти, а тут – не успела очнуться, а уже получает такие вот «благодарность и одобрение» со стороны взрослых.

Я мысленно чертыхнулся, вздохнул и прижал ее к себе.

– Эй, ты не реви... Прости меня. Ты очень нам всем помогла, правда. Просто я идиот. Прости меня, Нэйси...

Нэйси уткнулась мне в плечо, затем отстранилась, неожиданно перестав реветь.

– Ой... у вас рана.

– Что? Какая еще рана?

– Да вот же. – Нэйси коснулась пальцами моего плеча, и я невольно зашипел. Ну да, так и есть. Не рана, пожалуй, ожог. Болит, зараза. Я постарался улыбнуться.

– Ничего, все в порядке. Ты, главное, не плачь больше. Ты отлично справилась, молодец. Просто не следует меня так пугать! – Я протянул руку и щелкнул Нэйси по носу, после чего девчонка разулыбалась, а глаза у нее медленно позеленели.

– Я поняла, командир. Но ведь со мной ничего страшного на самом деле не случилось, правда?

Я хмыкнул и заинтересованно уставился в потолок.

– Командир?.. – осторожненько позвала Нэйси, стараясь поймать мой взгляд. Я вздохнул.

– Ну, не совсем так. Это я тебя вытащил.

– Спасибо, – сказала Нэйси. Вообще-то, у нас не принято благодарить за спасение жизни, но я сделал вид, что не заметил. Все же, она еще ребенок, и ребенок напуганный. Незачем. – И мы с вами даже в здравом уме... странно...

– А кстати, почему? – подал голос кто-то – и ребята зашевелились, недоуменно переглядываясь.

– Вода, – предположил я. – Вспомните, когда первая упала в воду, она принялась работать челюстями. И эта действовала щупальцами – а мы все трое, находились под водой. – Я даже рассмеялся. – Вот оно, их слабое место! Вода. Только не следует загонять их на глубину, необходимо узкое пространство. Они хорошо душат. И, к слову, кровь... Она кожу разъедает на ура, лучше под нее не попадать.

Рация у меня на поясе снова зашуршала, донося сквозь помехи далекий голос Обреза. Голос был прерывающийся и испуганный.

– Дэннер!.. Дэннер, отзовись!.. Нам нужна ваша помощь, Дэннер!..

Я схватил рацию.

– Понял. Куда идти?

Но тут связь прервалась и радио умолкло.

Напрочь.

– Ладно, – вздохнул я. – Идем туда, куда они предположительно ушли.

Пронесся, будто рябь по воде, недовольный ропот и кто-то спросил:

– Командир, а как же твари?

– Если убьют отряд Обреза – некому будет их убивать, – отрезал я. – Идемте.

И мы все направились обратно.

Аретейни

Немного отдышавшись, мы принялись соображать получше. Правда, успели сильно замерзнуть в мокрой одежде.

– А ты поняла, кто это был? – спросила вдруг Лесли. – Те, с фонариками.

Я шмыгнула носом. Сигареты, к счастью, не успели сильно промокнуть, лежа в кармане кожаного плаща. Но вот с огнестрельным оружием пришлось распрощаться. Тяжелая винтовка превратилась теперь в обузу, а легонький пистолет Лесли – в бесполезную игрушку. Я расстроилась окончательно.

– А может, это они. Идем обратно?

– Идем. – Лесли поднялась.

– Только осторожнее.

Мы спустились по лесенке и по мостику пересекли резервуар. В нем плавало что-то длинное, немыслимое, страшное и, похоже, дохлое.

– Ой, – сказала Лесли, немного опасливо косясь на неведомое животное, походившее одновременно и на мифическую гидру, и на вымахавшую до невероятных размеров мокрицу – если можно вообразить себе мокрицу без привычной хитиновой брони. – Похоже, они. Зря мы убежали.

– Да нет, – говорю, – не зря. Мешались бы только.

– Это точно, – грустно согласилась Лесли.

– Вон они! – Я услышала впереди голоса и прибавила шагу. – Подождите!

Почти одновременно раздался треск затворов, идущий чуть сбоку от основной группы Дэннер резко развернулся в нашу сторону, маленький тоненький силуэт рядом с ним взвизгнул и кинулся навстречу.

– Дэннер!

– Нэйси!

Орали мы одновременно. Удивление последовало не менее слаженное.

– Лесли?!

– Ласточка?!.. Что ты здесь делаешь?! Что с ва...

Договорить он не успел, поскольку я, не удержавшись, кинулась ему на шею и, пока Лесли шерстила сестру за наглое и бесследное исчезновение, ухитрилась полной грудью вдохнуть бьющий от него сильный железистый запах крови. Дэннер машинально обнял меня в ответ, но я уже отшатнулась. Даже не обратила внимания на «ласточку» – не в пример больше меня интересовала рана. Я подняла фонарик и невольно вскрикнула.

Дэннера было не узнать. Кровоточащие открытые раны покрывали шею, плечи, левую половину лица и даже кисти рук. Будто кто-то протер кожу наждаком вместе с курткой, рубахой и перчатками. Глаза покраснели и распухли, волосы на затылке поблескивали темной кровью. Одежда выглядела так, будто за несколько часов успела состариться на несколько десятилетий. Кстати, Нэйси – а это, как я поняла, была именно она, – выглядела ничуть не лучше. Поодаль двое держали под руки третьего, он то бессмысленно улыбался, то принимался тихо смеяться и гулить, словно младенец. Еще двое держали руки на перевязи.

– Ребята... – выдохнула я. – Ребята, что с вами?.. Где это вас так?!

Дэннер опомнился и немедленно осведомился:

– Вы что тут забыли?! Вас дома оставили, на случай, если вы не в курсе.

– Дэннер... – Я шагнула вперед и осторожно, опасаясь причинить боль, прижалась к нему. – Дэннер, ты только не злись. Я очень за тебя беспокоилась. Я просто не могла сидеть и ждать от твоего начальства похоронки. Это... это невыносимо! – Тут к горлу подкатил предательский ком, и я совершенно глупо разревелась. – Дэннер, прости меня! Только не ругайся...

– А я разве... – еще больше удивился он. – Я... Нет, это-то все понятно, но как вы нас нашли?

– Не знаю, – призналась я. – Мы вначале заблудились. Но... Слушай, можно тебе кое-что сказать?

Он согласился, кивком указал в сторону стены, и мы отошли на несколько шагов. Тут я, нахально пользуясь поводом, обхватила его за плечи и, заставив наклониться, прошептала на ухо:

– Дэннер, там целый подземный город! Честное слово! Мы видели. Я и Лесли.

Эндра.

– Я, – вполне логично отозвалась я.

Тут над ухом кто-то засопел, а в висок ткнулось мокрое и холодное. Я инстинктивно отшатнулась, едва не полетев в воду, и только тогда сообразила, что мне в лицо тычет носом собака.

– Туман! – выругалась я, отталкивая вытянутую морду. Но пес тут же лизнул меня в нос.

Человек расхохотался. Щелкнула кнопка фонарика, вспыхнула золотистая искра. Метнувшись зайчиком по каменной кладке, ударила прямо в глаза. Я зажмурилась.

– Ишь, ты. Рыжая, – констатировал человек.

Я осторожно приоткрыла глаза, стараясь его разглядеть. Он оказался высоким, с длинными темными волосами, собранными в хвост, в кожаной куртке, штанах и удобных ботинках. Подробностей разглядеть не удалось. Отчасти из-за бьющего в глаза света, отчасти из-за собаки, которая снова толкнула меня мордой.

– Тихо, Ланцелот, – скомандовал незнакомец, подумал немного и решил: – Ладно, рыжая. Поднимайся, пошли.

Я хотела, было сказать, что не могу, но не сказала. Еще чего. Только теперь до меня дошло – а откуда здесь, собственно, человек? Да еще преспокойно разгуливающий на пару с собакой. Он не патрульный, это очевидно.

Человек некоторое время наблюдал, как я вожусь, пытаясь подняться на скользком песке. Наверное, зрелище было забавное.

Тут я вдруг ощутила, как он крепко ухватил меня за ворот и поставил на ноги.

– Идти можешь?

– Могу, – буркнула я. Ага, и бегать тоже. И плясать джигу.

Незнакомец, вероятно, угадал мои мысли. Он усмехнулся и сказал:

– А придется. Учти, если ты скатишься в воду – я за тобой не полезу. Ланцелот, вероятно, тоже. А, Ланцелот? – Пёс завилял хвостом. – Так что рекомендую держаться поближе к стене. А еще лучше – держаться за меня.

Я непроизвольно ухватилась за его рукав. Он тихо рассмеялся – интересно, что это его так веселит? – и мы двинулись дальше по тоннелю.

Пока мы шли, незнакомец большей частью, молчал. Я изо всех сил старалась идти сама. Пес бежал впереди, периодически оглядываясь. Фонарик незнакомец потушил, и мы шли в темноте, из чего я сделала вывод, что он не хуже меня видит без света. Кто же он, в таком случае? Тоже оборотень?

Я встрепенулась, когда из бокового тоннеля метнулись огоньки фонариков и скользнули по стене. Отдаленно знакомые голоса о чем-то переговаривались. Пес навострил уши и оскалился, но не зарычал.

– Патрульные, – сообразила я. Мой спаситель остановился, развернувшись.

– Кто? – Голос прозвучал отрывисто.

Я и на этот раз совладала с отяжелевшим шершавым языком.

– Патрульные. Из Города.

– Что за бред! – раздраженно сказал незнакомец и, отшвырнув меня к стене, прошел до поворота коридора. Ланцелот остался со мной, будто охранял. Шумное собачье дыхание вдруг смолкло в наступившей после ухода его хозяина темноте, и меня охватила паника – показалось, что пёс тоже ушел, что все меня снова бросили, но тут Ланцелот почти бесшумно поднялся и, процокав когтями по каменным плитам, улегся вплотную. Я ощутила теплый собачий бок – и немедленно захотелось прижаться к нему всем телом, согреться, чтобы, наконец, отпустил мучительный озноб. Но я подавила это желание, прислушиваясь.

Незнакомец возвратился быстро, ослепив меня светом фонаря.

– Что за черт?! – прошипел он, опускаясь на колено. Сильные пальцы впились в плечо, и в глазах снова потемнело от боли. – Кто они? Ты знаешь.

Не вопрос – утверждение.

– Отпусти!.. – Я зашипела, как кошка. – Не белье выжимаешь, болван! Мне больно!

– Тихо, рыжая, – встряхнул меня незнакомец, так неожиданно жестко, что я пискнула от боли и возмутилась:

– Ты чего?!

– Ничего. Не привлекай внимание. Что это за люди?

Я сообразила, что он не отстанет.

– Они сверху пришли. Из города. Убери руки, кому сказано.

– Наверху никто не живет, не ври мне!

– Тогда, значит, они все – твои дальние родственники! – окончательно взбесилась я. Нашел себе информбюро!

Он, казалось, призадумался. Но тут патрульный отряд приблизился к нашей ветке, и незнакомец на всякий случай зажал мне рот ладонью. Я, разозлившись, укусила грязную кожу перчатки, но он только шикнул на меня.

Лучи фонарей замедлились и принялись ощупывать стену пристальнее. Может это мне так показалось, а может, они нас услышали. Попутчик мой вдруг быстро поднялся и потянул меня дальше.

А мне вдруг стало страшно. Кто он такой и откуда взялся? Почему боится патрульных? Хотя, я тоже их боюсь. Но они, хотя бы, просто застрелят, а этот какой-то странный. Кто знает, чего от него ждать.

Я дернулась из его крепких рук, оскользнулась на песке, ощутила, как он цепко перехватывает меня за плечо. Оно полыхнуло острой болью, как бывает, когда выворачивают сустав. Наверное, я вскрикнула от неожиданности и изо всех сил пнула незнакомца в коленку. Я не из тех девчонок, которых можно напугать, вывернув им руку. Это я не хвастаюсь, а констатирую факт.

Дальше все произошло как-то быстро. От резкого движения к горлу подскочил горький ком. Незнакомец пнул меня в спину, и я скатилась в грязную воду канала, куда окунулась с головой, успев услышать на прощание: «Дура».

На какое-то долгое мгновение показалось, что я не вынырну. Было адски больно. Вы, наверное, думаете, что я как-то уж очень часто об этом поминаю, и считаете, что я какая-нибудь слабачка? Засунуть бы вас с такими ранами в канализацию, вот, я бы на вас поглядела…

Ну, так вот. На какое-то мгновение меня ослепило болью, а желудок отчаянно заявил о том, что хочет выйти наружу. Я забарахталась, но очень быстро вспомнила, что так не всплыву никогда – если только дня через три. Поэтому я изо всех сил постаралась успокоиться и в несколько гребков выбралась на берег.

Незнакомца не было и в помине. А фонари все еще шарили по стенке, но уже значительно меньше. Наверное, отряд уходил.

Ну, все, выхода, собственно, у меня больше и нет. Я расценила, что лучше уж пусть меня расстреляют, чем я тут замерзну или истеку кровью. Помотала головой, разбрызгивая воду, и закричала во всю силу легких:

– Помогите! Помоги-ите!!

Дэннер.

Я тоже обнял ее за плечи и переспросил:

– Город? Может, вам показалось?

– Да нет же! – разобиделась в ответ моя Ласточка. «Моя!..» и что это со мной… – Мы обе его видели!

Я усмехнулся.

– Хорошо, что вас там не видели.

Если допустить, что где-то под землей действительно есть город, то остается только догадываться, кто может там жить. Интересно как…

– Ладно, – решил я. – Идем.

Но тут Аретейни прижалась ко мне и совсем по-детски трогательно уточнила:

– А ты точно не злишься?

Я хотел честно ответить, что готов ее немедленно прибить за такой глупый и безрассудный риск – но вдруг обнаружил, что если еще хоть разок увижу слезы в этих глазах – из моих извилин можно будет смело плести макраме. Ни на что другое они уже более не сгодятся.

– Да с чего ты взяла? – не очень убедительно буркнул я.

– Правда? – улыбнулась она. Улыбка у нее напоминала солнечный лучик: вспыхнет неожиданно, и тут же прячется, когда Ласточка быстро наклоняет голову, будто смущаясь своей улыбки. У меня каждый раз голова начинала кружиться от улыбки этой. Да и сейчас – до сих пор, точно так же. Эх, Дэннер, Дэннер, попал ты крепко, ничего не скажешь. – Тогда идем.

– Идем... – шепотом отозвался я и почему-то остался на месте. Все же несмотря ни на что, я был ужасно рад, что она со мной. И вообще, что она сюда за мной потащилась. Значит, ей не все равно.

Хотя опасности никто не отменял.

Сестренки меж тем принялись драться.

– Дура!..

– Сама дура!..

– Я испугалась!..

– Ты еще маленькая!..

– Сама маленькая!.. Это нечестно!..

– Честно-честно!..

– Довольно! – рявкнул я, растаскивая их за шкирку, как растаскивают расшалившихся котят. – Нашли время.

– Но она меня обманула! – немедленно вскинулась Лесли. Вид у нее был трогательно-надутый. Под правым глазом быстро наливался фиолетовый синяк. Нэйси в свою очередь потирала плечо, на котором после схватки с тварью расцвели алые пятна. Обе сестренки сверкали ярко-синими глазами и громко пыхтели.

– Так, – сказал я. – Кто там кого обманул, сейчас никакой роли не играет. Пока что у нас у всех общий враг, и мы все вместе идем выручать товарищей. Все ясно? Разберемся с тварями – а там уж деритесь вволю. – Я повысил голос. – Что неясно? Это приказ!

Сестренки, шипя, раскатились в разные стороны и принялись убийственно коситься друг на дружку через меня. Правда, молча.

Откуда-то из бокового коридора донесся голос. Или мне только показалось... Голос сливался с низким гудением труб и пением ветра. Собственно, помимо нас здесь больше быть некому. Примерещилось. Я обвел взглядом остальных – никакой видимой реакции. Значит, и правда показалось.

...Отряд обнаружился не далее как через полчаса ходьбы, а прибыли мы уже к завершению схватки. Я увидел зажатого в угол Обреза и подле него двоих неподвижных солдат, еще пятеро методично обстреливали шипящую с потолка тварь. Их было целых четыре.