Текст книги "Я еще не жила"
Автор книги: Дарья Торгашова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Глава 17
Хью успел крикнуть только раз: эхо собственного голоса отдалось у него в ушах. Он наугад отвесил одному из врагов пинок, ударил другого локтем. А потом к лицу прижалась тряпка, пропитанная составом, запах которого часто витал в отцовской клинике.
«Эфир», – подумал молодой человек. И больше ничего не запомнил.
Очнулся он, сидя на стуле в прекрасно обставленном кабинете с опущенными шторами. В глазах у Хью двоилось, ощущались тошнота и головокружение; но он знал, что действие наркотика скоро пройдет, и немного посидел, свыкаясь с обстановкой. До его затуманенного сознания дошло, что его пока что не намерены убивать, – если не убили сразу; и это несколько приободрило юношу.
Когда голова перестала кружиться, он поднялся со стула и медленно обошел кабинет, осматриваясь. Дорогая мебель – орех и мореный дуб; турецкий ковер на полу; малахитовый письменный прибор на столе… Часы на стене громко тикали: Хью вскинул голову и впился взглядом в циферблат. Одиннадцать часов… вечера или утра?
Хью подбежал к окну и рывком раздвинул шторы. Застонал от разочарования; и, вместе с этим, ощутил некоторое облегчение. В кабинете горел электрический свет – но он, в общем-то, почти не сомневался, что теперь ночь. Действие эфира должно было продлиться пару часов, самое большее, – иначе последствия для организма были бы гораздо тяжелее…
Но где же он находится, и как сюда попал – с такой молниеносной быстротой? Судя по всему, это был богатый городской дом. Бойсе? Нью-Йорк? Солт-Лейк-Сити?.. Но Хью чувствовал, что разница невелика, несмотря на огромное расстояние между этими городами. Его сюда доставили не обычным транспортом. А значит…
«Это значит, что она предательница», – с болью и отвращением подумал юноша.
Но в это ему не хотелось верить, и он не мог в это поверить! Скорее всего, Амина Маклир была только пешкой в большой игре. И местные воротилы поставили ее и все ее сверхъестественные таланты себе на службу. В том, что они на такое способны, Хью не сомневался.
Он быстро пересек кабинет и подергал дверь. Заперто!.. Впрочем, в этом он тоже был уверен.
Хью вернулся к окну и, немного поколебавшись, открыл его: в комнату ворвался свежий ночной воздух. Хью посмотрел вниз, и ему стало не по себе. Второй этаж? Третий?.. В любом случае, слишком высоко, чтобы спуститься без подготовки. И он понятия не имел, что это за место, – окно выходило во внутренний двор.
Хью закрыл окно на задвижку и, задернув бархатные шторы, медленно вернулся обратно. Он сел на стул и глубоко задумался над своим положением, сцепив руки на столе и опустив голову.
Но пищи для размышлений было слишком мало. Напротив него на столе стоял хрустальный графин с водой; Хью ощутил, как пересохло в горле. Но стаканов не было, и пить он не решался. Наконец молодой человек протянул руку к сосуду… и услышал, как щелкнул замок на двери.
Хью вскочил и повернулся, хватаясь за графин. «Хрусталь тяжелый и не бьется», – промелькнуло у пленника в голове. Но при виде вошедшего его сразу же оставила мысль о таком способе самозащиты.
Это был приятный старый джентльмен в бархатном домашнем пиджаке, с седой бородкой клинышком. Но не почтенная наружность хозяина удержала Хью от насилия: за спиной этого господина в дверном проеме маячили двое угрюмых охранников куда более внушительного вида. Блеснула вороненая сталь пистолета.
Хозяин обернулся.
– Не нужно, Джонни. Мы с нашим гостем поговорим как джентльмены, не правда ли? – мягко произнес он.
Дверь закрылась. Старый джентльмен повернулся к Хью: несколько мгновений он пристально рассматривал его своими светлыми глазами. Потом хозяин обошел стол и уселся в большое кожаное кресло. Очевидно, он не сомневался в своей безопасности.
Он улыбнулся Хью.
– Как вы себя чувствуете, мистер Бертрам? Ощущается легкая слабость, не правда ли? Это вполне естественно.
– Кто вы, черт возьми, такой? И что вам от меня нужно? – задыхаясь, проговорил Хью.
– Я советую вам: присядьте и не делайте резких движений.
Во взгляде хозяина появилось что-то такое, что заставило молодого человека подчиниться. Хью сел напротив него на стул. Несколько мгновений оба молчали.
– Эмброуз Маклир, не так ли? – наконец произнес Хью.
Седой джентльмен наклонил голову.
– Будем знакомы.
Он снова благодушно улыбнулся.
– Вы сообразительный юноша… но, боюсь, недостаточно сообразительный.
– Где Амина? – спросил Хью. Он старался держаться спокойно и мужественно; и, кажется, ему это удавалось. До сих пор.
– Всему свое время, – ответил Эмброуз Маклир.
Некоторое время он изучал взглядом собеседника – потом откинулся в кресле и погладил свою бородку.
– Говорят, что журналисты знают понемногу обо всем, но ни в одном предмете как следует не разбираются. Надеюсь, теперь вы поняли, что лезете не в свое дело? И можете только всем навредить?..
Хью подобрался.
– Так это предупреждение? Или вы хотите… купить меня?
Эмброуз Маклир от души расхохотался.
– Упаси Боже, нет, – произнес он, отсмеявшись. – Слишком много труда. Вы знаете, молодой человек, – среди представителей вашей профессии предостаточно тех, кого я могу задешево купить со всеми потрохами.
– И наверняка уже сделали это, – произнес Хью дрогнувшим голосом. – Так вы считаете… что я для вас опасен? И теперь…
Эмброуз Маклир поднял руку.
– Я не считаю, что вы опасны, юный Айвенго, – ответил он. – Однако среди моих подчиненных найдутся такие, кто готов перестраховаться.
Старик вздохнул.
– Я же хочу вам добра и не желаю, чтобы вы клали под поезд вашу глупую романтическую голову. Подумайте, что под угрозой можете оказаться не только вы, но и те, кто вам дорог.
Хью встал с места: он отгородился венским стулом, схватившись за изогнутую спинку.
– Так вы признаете, что ваша преступная организация уже вышла из-под вашего контроля?..
Он вдруг осознал, что хватил слишком далеко. Но лицо старого Маклира не изменилось.
– Преступная организация? – переспросил хозяин. – Боюсь, она существует только в вашем воображении. Я предпочитаю называть мое предприятие иначе – превосходно отлаженный механизм, который уже не нуждается в постоянном контроле.
Он тоже поднялся с места; склонился к Хью, опираясь на стол.
– Представим, что вам удастся обнародовать ваше открытие, – внезапно произнес Маклир. – И вся общественность узнает о том, что на оборонных предприятиях Маклира в Солт-Лейк-Сити ведутся некие разработки втайне от правительства с привлечением крупных капиталов из-за границы…
– И что? – воинственно спросил Хью. Хотя ему стоило все больших усилий не выдавать своего страха. – Вас это пугает, не так ли?
Эмброуз Маклир пожал плечами.
– Нисколько. Те, кому следует, давно поставлены в известность. А вот нежелательный шум в прессе может привлечь внимание врагов нашего государства… Ведь вы считаете Америку своей второй родиной, не правда ли?
– Так и есть. Моя мать была американкой, – сказал Хью.
Он не удержался от сарказма.
– Стало быть, вы утверждаете, что вы патриот… и работаете на благо Соединенных Штатов?
Эмброуз Маклир слегка поклонился, наслаждаясь эффектом.
– Разумеется. Я шотландец по крови, но я американский предприниматель с юных лет – и для меня это патриотизм. Или вы считаете, господин журналист, что современное положение дел не требует от нашей страны наращивания военного потенциала?
Хью непроизвольно сжал кулаки, отступив на несколько шагов.
– Вы так уверены, что скоро будет война?.. Вероятно, в Европе? – он рискнул повторить то, что услышал от сестры.
– Возможно, в Европе, – легко согласился Маклир. – Так полагает эта дама. Хотя я того мнения, что война может разразиться в любой части света.
Тут Хью наконец заметил, что они не одни. Он не услышал, когда и как отворилась дверь; и не видел, была ли тут другая дверь, кроме той, через которую вошел Маклир. Но факт оставался фактом – у стены напротив окна стояла египтянка, одетая в белое платье, с жемчужными розетками в ушах. Точно сошла с картинки в модном журнале.
– Подойдите сюда, дитя мое, – произнес Маклир: и Амина подчинилась. – Эта очаровательная леди давно к вам неравнодушна, – посмеиваясь, он снова обратился к Хью. – И должен сказать, что я ее понимаю.
– Амина? Вы… ты…
Египтянка без разрешения пересекла кабинет и подошла к Хью вплотную: на него повеяло ладаном. Она положила пальцы юноше на виски и долго смотрела в глаза. Как будто опять гипнотизировала или пыталась прозреть его судьбу.
Потом она обернулась к хозяину дома.
– Оставьте нас!
Маклир кивнул. Он вышел и закрыл за собой дверь.
Хью и мнимая племянница Маклира остались наедине.
Амина отступила от Хью и долго рассматривала его с непроницаемым выражением, сложив руки на груди. Он же несколько раз пытался заговорить и не мог. Наконец у него получилось.
– Ты предала меня.
Возрожденная мумия усмехнулась.
– Я думала, что ты умнее. Неужели тебе непонятно, что только благодаря мне ты остался жив?
– Похоже, что так, – вынужден был признать Хью. – Ты явно имеешь влияние на этого старого негодяя… Но какую роль ты играешь во всем этом?
– Много… Ты слишком много хочешь знать, – ответила Амина. – Но главное я тебе сейчас расскажу. Садись.
Он послушно снова сел на стул. А Амина, обойдя стол, преспокойно расположилась в кресле старого Маклира. Она сцепила руки.
– Я говорила тебе, что таких, как я, много – и я их царица?
– Да, – Хью кивнул. – Но только я больше никого не видел.
– Это потому, что мы ведем тайную жизнь. Как наши жрецы и ваши… анархисты, – вспомнила египтянка подходящее новое слово. – Мы так же, как вы, нуждаемся в человеческой пище, сне и одежде. Но главная наша пища и причина нашего появления – это катастрофы. Великие несчастья людей.
– Погоди-ка, погоди… – Хью похолодел. – Так значит, когда «Титаник»…
– «Титаник» был одной из таких причин, – Амина кивнула. – Тогда родилась не только я, но и другие подобные мне. Мы нуждаемся в катастрофах, и мы их… вызываем. Это закон нашего существования.
Хью понимал все больше, испытывая все более сильный страх и отвращение.
– Так значит, если большой войны в скором времени не будет…
– Тогда я умру, – спокойно подтвердила Амина. Она отвернулась. – Но война будет, даже если мы всеми силами постараемся помешать. Я была и осталась прорицательницей – и я предрекаю: этого не избежать! Слишком многие… заинтересованы!
Хью молчал, совершенно подавленный. А египтянка внезапно поднялась с места и подошла к нему сзади: она обняла Хью за шею и склонилась к его уху, овеяв горячим дыханием.
– Вы забываете… когда-то все люди знали это, но вы, несчастные рабы материи, больше не помните, – прошептала она. – Существует не только первая смерть, но и вторая. Окончательная гибель, когда твое грешное сердце само обвиняет себя на последнем суде! И это ждет меня, умершую первой смертью, если я не восстану против моей судьбы. Против моего второго создателя, которого дети Та-Кемет называли Сетхом.
Хью порывисто обернулся к ней.
– Что для этого нужно сделать? Если, по твоим словам, война так и так неизбежна?..
– Если бы я знала, Хью Бертрам!
Амина до боли сжала его плечо, так что Хью поморщился. Он вспомнил, какая нечеловеческая сила в этих нежных руках.
– Жестокие боги часто не открывают этого до последнего, и наше спасение зависит от одного мгновения… Но ты должен верить мне. Как верил всегда. Ты и я должны верить друг другу.
Она обошла его стул и присела напротив на корточки, с мольбой глядя в глаза и положив руки ему на колени. Это было бы вопиющим нарушением всех приличий; если бы только…
– Амина! Я не ошибся, и вы… ты любишь меня?
Хью порывисто встал, и Амина тоже: они схватились за руки, не заметив этого.
– Ты только теперь понял? Ты моя величайшая слабость и сила, ты мой свет Осириса, – прошептала прекрасная жрица. – Ты жив лишь благодаря мне. Но и я жива только благодаря тебе.
Он вдруг снова увидел, какой она была тысячи лет назад, – какой она должна была стать: в тончайшем льняном одеянии, облегающем безупречное медное тело, с сияющими любовью черными глазами, подведенными лазуритовой краской. Прошлое и настоящее, жизнь и смерть слились в одно. Он обнял ее и ощутил совсем близко…
– Да. Сделай это, – прошептала Амина.
Он прильнул к ее губам, и ничего лучше в его жизни не было.
Они не услышали, как щелкнул замок. Только когда старый Маклир громко кашлянул, давая знать о своем присутствии, египтянка стремительно оттолкнула своего возлюбленного и отпрянула: так что Хью чуть не упал от ее удара.
– Наворковались, голубки? Надеюсь, мистер Бертрам, вам теперь более или менее ясно положение дел?
Хью быстро взглянул на Амину: та кивнула, подтвердив, что ее покровитель с некоторых пор знает о ней все или почти все.
– Теперь вы меня… отпустите, мистер Маклир?
– Конечно, – с улыбкой ответил шотландец.
– Кстати, а где мы находимся? Какой это город?
– Нью-Йорк, – сказала Амина. – Тебе придется придумать, как все объяснить. Я не могу сейчас доставить тебя обратно – мои силы тоже конечны.
– Я найду способ, – Хью кивнул. И у него появилась надежда, что благодаря такому чудесному исчезновению и возвращению Кэмпов и его отца будет легче убедить поверить во все остальное. Хотя…
Он взглянул на Эмброуза Маклира, прикусив губу.
– Я надеюсь, вы не станете болтать о вашем маленьком приключении направо и налево? – произнес хозяин дома, без труда читавший его мысли. – Впрочем, можете рассказывать, – добродушно разрешил он и усмехнулся. – Представляю, какой вы произведете эффект в нашем цивилизованном обществе.
Амина подошла к Хью.
– Мне придется опять усыпить тебя. Я могу сделать это без дурмана. Ты веришь мне?
– Да, – сказал Хью.
Он сел: Амина взяла юношу за виски и что-то прошептала, глядя в глаза. Через несколько мгновений его веки опустились, и мир погрузился в черноту.
Очнулся он на заднем сиденье автомобиля, который стремительно несся по улице. Молодой человек пошевельнулся, и тут же в бок уперлось дуло пистолета. Хью вздрогнул.
– Вот это уже лишнее, – пробормотал он.
– Заткнись, – отозвался громила слева. Похоже, тот самый Джонни.
Но Хью уже почти успокоился. Он понял, что его выпустят живым… и слова прекрасной неумерщвленной египтянки, память о ее объятиях наполняли его счастьем, необъяснимым никакими словами. Как будто ему вдруг подарили целый мир и сказали: храни его!
Наконец автомобиль остановился, и дверца открылась: Хью вытолкнули на обочину. Он ошеломленно огляделся и осознал, что теперь раннее утро; хотя понятия не имел, какой это район.
Бандиты уехали, и Хью перевел дыхание. Вот теперь можно будет расспросить прохожих, подумал он. Молодой человек зашагал вперед по тротуару в наугад выбранном направлении.
«А деньги? Документы?» – внезапно с ужасом подумал он. Ощупал карманы, и во внутреннем кармане пиджака обнаружил толстую пачку долларов. Хью покраснел, поняв, что это своеобразная взятка от Эмброуза Маклира.
Но пренебрегать этим он не будет – он не такой романтический дурак, каким его представляет Маклир! А как все объяснить, придумает. Не впервой! Он вспомнил лицо своей нежданно обретенной возлюбленной и улыбнулся, расправив плечи.
Глава 18
После ухода полиции, чья работа оказалась совершенно безрезультатной, прошло уже двенадцать часов. Доктор Бертрам держался, но сильно сдал. Только теперь все окружающие увидели, как дорог был ему сын.
Этель приходилось и легче, и гораздо тяжелее других. Отец ни за что не поверил бы, вздумай она сейчас рассказать ему правду и высказать наиболее вероятные предположения о том, кто и зачем мог похитить ее брата! Ей пришлось ограничиться полуправдой – сказать всем, что, возможно, похищение Хью связано с его журналистской деятельностью: ему намеревался сделать внушение или переманить на свою сторону какой-то из влиятельных бизнесменов, связанных с преступным миром.
– Но зачем такие сложности? – спросил доктор Бертрам, когда выслушал дочь. Он был очень бледен и неестественно спокоен. – Разве не легче было бы… осуществить нападение в Нью-Йорке?
Этель, глядя на отца с состраданием, положила ладонь на его локоть. Они все вместе собрались в столовой «держать совет», и остальные слушали Этель в гробовом молчании.
– Возможно, эти бандиты посчитали, что в Нью-Йорке будет слишком поздно: Хью уже поделится тем, что успел узнать, – сказала молодая женщина. – Думаю, за Хью давно установили слежку и выбирали момент…
– Неужели мой сын представляет для них такую ценность?
Доктор Бертрам не сдержался. Отодвинув стул, он вскочил и начал ходить по залу, дрожащими руками приглаживая волосы. Потом круто повернулся к дочери, как будто здесь не было никого, кроме них двоих.
– Не думаешь ли ты, что его могли просто…
– Нет, нет!
Этель вскочила. Эта мысль и для нее самой была невыносима.
– Убийство… есть убийство. – Она заставила себя произнести это вслух. – Это крайняя мера, к которой даже преступники прибегают нечасто… особенно те, которые считаются уважаемыми членами общества и блюдут свою репутацию.
Она нервно усмехнулась.
– И как раз в Нью-Йорке было бы легче это устроить и замести следы! Это огромный город, и вы все знаете, какой там уровень преступности!
– Этель права, – поддержал ее Гарри, до сих пор хранивший молчание. – Это все непохоже на…
– Это похоже черт знает на что, – пробормотал доктор Бертрам. Он снова сел за стол и застыл, уперевшись лбом в сцепленные руки. – В жизни не видел более странного преступления!
Этель, опустившись на стул рядом, погладила отца по плечу.
– К счастью, мы с тобой до сих пор близко не сталкивались с преступлениями, – мягко проговорила она. – И, мне кажется, папа… надо надеяться на лучшее. Я же говорила тебе, что услышала слова главаря: «Не убивать его!» Помнишь?..
Доктор Бертрам поднял голову. Он это помнил и несколько приободрился.
– Если они намерены потребовать выкуп…
– Может быть, и так, – Этель энергично кивнула. – Тогда они в ближайшее время предъявят свои требования. Ведь всем… то есть этим гангстерам, конечно, известно, что у Хью появились состоятельные родственники.
Она взглянула на мужа; и тот согласно кивнул, хотя теперь смотрел на Этель с каким-то странным выражением, точно начал в чем-то подозревать молодую супругу. Ей это совсем не понравилось.
– Папа, мне кажется, тебе нужно отдохнуть. Миссис Оливия…
– Я о нем позабочусь, – свекровь кивнула. А Этель опять встала из-за стола и протянула руку мужу.
– Давай выйдем в сад.
– Уверена, что там никто на нас не набросится? – усмехнулся Гарри. – Что ж, давай прогуляемся.
Он сжал ее ладонь очень крепко. И когда они оказались снаружи, сразу же потребовал объяснений.
– Тебе что-то об этом известно! Давай выкладывай!
– Милый, я ничего наверняка не знаю. У меня есть только подозрения.
При свете солнца ей стало гораздо легче. И уж теперь-то «их» можно было не опасаться.
– Какие подозрения?
Муж сощурился, взявшись за подбородок. Ему не мешало бы побриться, подумала Этель.
– Мне кажется, я… я знаю тех, кто его похитил, – сказала она.
Она сразу же пожалела о своих словах: Гарри схватил ее за плечи и встряхнул, так что занялся дух.
– Что же ты молчала?.. Кто это? Имена, приметы, ты можешь их назвать?
– В том-то и дело, что не могу! Хью бы этого не позволил, мы только все испортим! – с отчаянием воскликнула Этель.
Гарри замер; а потом вдруг негромко рассмеялся.
– Ах, вот оно что. Кажется, я догадываюсь. Это было похищение по знакомству, так сказать… и тут замешан кто-то из многочисленных приятелей твоего братца, которых он не хотел бы выдавать.
– Именно! – воскликнула Этель. – И с ними Хью договорится. А если вмешаемся мы – или, тем паче, полиция…
– Я понял тебя, дорогая.
Гарри кивнул.
– Ты просишь, чтобы мы подождали. Я согласен. Давай подождем… до завтрашнего утра.
– До утра? – воскликнула жена.
– А потом, если Хью не объявится, ты расскажешь все, что тебе известно. Договорились? И мы привлечем к расследованию нью-йоркскую полицию. Это уже не шутки!
Этель ничего не оставалось, кроме как согласиться. До сих пор она была почти уверена, что Амина Маклир не даст ее брату пострадать; но теперь эта уверенность становилась все слабее.
– Хью, что же ты опять натворил?.. – прошептала Этель, ощущая все более сильный страх и злость на своего брата.
Но ей не пришлось сочинять новую правдоподобную ложь. Они с Гарри с трудом уговорили старших потерпеть и прождали еще целый день – и, проворочавшись полночи, в конце концов измученная Этель крепко уснула; а через два часа муж разбудил ее радостным сообщением.
– Телеграмма из Бойсе! От Хью! Он сейчас там!
– Вот как?..
Этель выхватила у Гарри телеграмму и с жадностью прочла.
«Приеду пять дней. Не ищите все объясню. Хью».
– Только через пять дней? Но, если он в Бойсе…
Этель воззрилась на мужа в полном недоумении.
– Очевидно, крепко влип, как ты и предполагала, – усмехнулся Гарри. – Главное, что он жив. Я уже всем в доме показал.
– Господи, как я рада!
Этель бросилась ему на шею. Они не успели опомниться, как стали жадно срывать друг с друга одежду, а потом слились в экстазе. Близость смерти обостряла все чувства; и, к стыду своему, Этель никогда еще не испытывала такой страсти, даже когда муж умело распалял ее чувственность ласками.
Потом они долго лежали, обнявшись и пытаясь отдышаться. Гарри поцеловал жену во влажную ложбинку между грудей.
– Может быть, мы с тобой сейчас зачали ребенка, – пробормотал он. Пощекотал ее под ребрами, и Этель вздрогнула. – А? Что скажешь?
Она взглянула в его счастливое лицо, и ей стало стыдно. И страшновато. Они ведь с самой свадьбы не вспоминали о предохранении, хотя столько было разговоров!
– Если зачали, так тому и быть, – Этель вздохнула. – Но я ужасно волнуюсь за Хью!
– Вернется твой Хью, никуда не денется.
И Хью действительно вернулся.
Он приехал в наемном экипаже – двуколке; и одет был в платье с чужого плеча. Выглядел он помятым, осунувшимся, но вполне здоровым.
Когда буря эмоций утихла, а Хью поел и вымылся с дороги, они собрались в столовой – и молодой человек рассказал всем историю, далекую от фантазий Этель, но близкую к предположениям отца. Его якобы похитили с целью потребовать выкуп, но ему удалось сбежать. Посчастливилось добраться до Бойсе и встретить знакомого, который ему помог.
– Но что же ты там делал целых пять дней? – воскликнул доктор Бертрам. В рассказе сына он сразу почувствовал какую-то несообразность.
Хью отвел глаза.
– Отдыхал. И надо было кое-что уладить.
– Хью!..
– Папа, ты же знаешь его. Он расскажет, только если захочет сам, – Этель подошла к брату и обняла его за плечи, помогая подняться. – Идем, дорогой, тебе надо отдохнуть.
Они с Хью поднялись наверх, и направились в его комнату. Хью задвинул щеколду и вздохнул с огромным облегчением, прислонившись спиной к двери.
– Наконец-то. Ты не представляешь, как осточертело все время врать.
– Тебе – и осточертело?.. Ладно, не заводись, – примирительно улыбнувшись, быстро сказала Этель, видя лицо брата. – Я все понимаю.
Этель села на свободный стул, а Хью на свою холодную кровать. Он некоторое время рассматривал свои руки; Этель уже хотела его осторожно окликнуть, но тут Хью заговорил сам.
– Я был у Маклира.
– Я так и подумала. Тебя ведь увезли не в Бойсе, правда? Ты добирался издалека?
Хью посмотрел на сестру и впервые улыбнулся, своей прежней озорной улыбкой.
– Я был в Нью-Йорке. Поговорил по телефону с приятелем из Бойсе, Недом Спарксом. Сказал, что попал в переделку и мне надо бы поскорее предупредить родных. И Нед от моего имени дал вам телеграмму!
– Ловко, – признала Этель.
Она помолчала, видя, что брат что-то недоговаривает, – что-то, возможно, наиболее для себя важное…
– А ее ты видел?
Хью опять уставился себе в колени.
– Да. Оказалось, что… нет, об этом нельзя говорить, – он замотал головой.
– Что значит – нельзя?.. Ты хочешь, чтобы это повторилось или тебя вообще убили? Ты видел, в каком состоянии отец?
Хью глубоко вздохнул и встал, заложив руки за пояс.
– Амен-Оту, то есть Амина, – пособница Эмброуза Маклира. Этого можно было ожидать, ведь он заботился о ней с самого начала и дал ей все, что у нее есть… Но вот только Маклир очень заинтересован в том, чтобы развязать войну на континенте: иначе его военные предприятия перестанут себя окупать и он разорится. А она… она спасла мне жизнь во второй раз!
Этель увидела, что Хью закончил совсем не так, как намеревался. Но она не стала допытываться, хотя ей стоило большого труда сдержать себя.
– Хорошо. Надеюсь, это второе спасение что-то для тебя значит!
– Это очень много значит и для меня, и для нее.
Хью вышел из комнаты, захлопнув дверь, прежде чем сестра успела ответить.
Вечером Этель снова зашла к брату. Ей пришлось выдержать несколько баталий с мужем и долгую битву с собственной совестью, прежде чем она решилась продолжить разговор.
– Куда ты направишься теперь? Продолжишь работу в редакции? – спросила она.
Хью отвел глаза.
– Боюсь, меня туда уже не возьмут. В «Нью-Йорк Таймс» драка за каждое место.
– Отец настаивает на том, что тебе следует вернуться с ним в Портсмут и доучиться в университете, – с внезапным жаром сказала Этель. – И, знаешь, в кои-то веки я совершенно с ним согласна! Что бы ты там ни нагородил, лучше тебе пока покинуть Америку!
Хью посмотрел на нее: глаза его стали совсем темными.
– Я обдумаю твое предложение.
Этель поняла, что большего от него не добьется. И тогда она предложила брату поехать вместе с ней и Гарри в Бойсе, посмотреть новую квартиру. Отец тоже к ним присоединится, хотя он очень занятой человек… но ведь такие события, как свадьба дочери, бывают только раз в жизни. Хью с доктором Бертрамом смогут принять решение позднее.
В Бойсе доктор Бертрам поселился в отеле, а Хью попросился в гости к приятелю – тому самому Неду Спарксу. Вечером, когда они отметили новоселье, он попрощался с сестрой и ее мужем и отправился по знакомому адресу.
Нед Спаркс тоже жил на квартире – снимал две комнаты в пансионе, пока искал свое призвание и источник заработка, подобно самому Хью. Хью дал ему в долг пятьдесят долларов из тех пяти сотен, что получил от Маклира. Он хотел просто подарить другу деньги – но Нед настаивал на том, чтобы рассчитаться!
На себя Хью потратил еще пятьдесят долларов, а остальное сперва хотел отдать сестре, на обзаведение… но теперь крепко задумался. Он никогда еще не держал в руках такой большой суммы наличными. Может, разумнее положить их в банк, на черный день?
Когда молодой человек не был занят этими расчетами и мыслями о будущем, он думал об Амен-Оту. Это было ее настоящее – изначальное имя, даже если упоминание его причиняло ей страдания. Неумерщвленная египтянка призналась ему в любви – и она не лгала!..
Хью, конечно, понимал, что они не смогут быть вместе, как Этель и Гарри, как обыкновенные влюбленные пары… хотя разве бывают какие-нибудь влюбленные «обыкновенными»? Но он тосковал все сильнее от невозможности, от безысходности своего чувства.
Вдруг Хью заметил, что пришел совсем не туда, куда направлялся: он помнил, что миновал сквер и журнальный киоск по соседству с пансионом, где жил Нед, и узнал фигурные газовые фонари, выстроившиеся в ряд вдоль мощеной улицы. Но это было совсем другое место!
Хью остановился, рассерженный и раздосадованный. Он всегда запоминал дорогу с первого раза – память у него была профессиональная; и никогда еще не плутал.
А потом из тени фонаря вышла она.
Амина Маклир была одета в то же белое платье, что и в их прошлую встречу. Под горлом переливалась красная ониксовая брошь в форме скарабея; египтянка была без шляпы, и густые черные волосы рассыпались по плечам. Оказалось, что они отросли с момента воскрешения.
Амина приблизилась и молча взяла его за руку. И повела за собой. Хью пошел, ощущая во всем теле восхитительное покалывание от ее прикосновения.
– Но куда мы идем?..
Египтянка обернулась и приложила палец к губам. А потом разжала свободную руку, и на ее ладони блеснул маленький медный ключ.
– Вот. Нам никто не помешает.
Хью остановился. Невероятная догадка наполнила его сладостным и пугающим предвкушением. Он не отрываясь смотрел на свою смуглую возлюбленную, в которой для него сосредоточилась вся вселенная.
– Ты хочешь, чтобы мы…
– Ты должен стать моим мужем, – ответила Амен-Оту. Она глядела на него жадно и в то же время умоляюще; и улыбнулась робко, как дитя. Такого выражения Хью никогда еще у нее не видел.
