Текст книги "Остров перевертышей. Рождение Мары (СИ)"

Автор книги: Дарья Сойфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 19

Селия Айвана и Ларе Эдлунд?.. Брови Мары поползли наверх, Брин прижала пальцы к губам, и только Нанду уважительно закивал.

– Да не смотрите на меня так! – не выдержал профессор. – Это было давно! Наши отцы дружили, хотели породниться. Вот и все. И встречались мы от силы полгода. А потом дружно сошлись на том, что не подходим друг другу. Я встретил Иниру…

– Ооо… – понимающе протянула Брин. – И вы никогда не ставили под сомнение факт ее самоубийства?..

– Бриндис! – рявкнула Вукович. – Держи подобные догадки при себе!

– Нет, я понимаю, куда ты клонишь, – Эдлунд ссутулился и отвернулся к окну. – Я не хотел верить в то, что она могла сама… Но даже тогда, когда мне хотелось обвинить в ее смерти кого угодно, я не мог подозревать Селию. Она бы не стала. Мы расстались спокойно, с Инирой они ладили… Нет, виноват был только я. С головой ушел в свои исследования, уделял Инире мало времени… Упустил ее…

– Ларе, не думай об этом, – Вукович подошла к нему, погладила по спине, метнув уничтожающий взгляд на Брин. – Давай сосредоточимся на Маре. Вспомни: ты не мог получить письмо от Лены по электронной почте?

– Может быть… – Эдлунд поскреб щетину на подбородке. – Но мне казалось, я держал его в руках… Наверное, решил распечатать.

– Когда ты его получил?

– Кажется, был какой-то праздник… Зимнее солнцестояние… Новость о пожаре пришла через пару недель…

– Селия еще работала у тебя?

– Да. Но в это время она всегда уезжала на каникулы… Постой… Ты же не думаешь, что это была она?

– Она не может быть убийцей, – мотнула головой Мара.

– Правда? То есть меня тебе было обвинить гораздо легче? – на щеках Вукович проступали красные пятна.

– Я не это имела в виду… Но она же…

– Веселая? Добрая? – услужливо подсказывала хорватка. – А теперь давай сопоставим факты. Допустим, Лена похитила эмбрион, а Селия об этом узнала. Или даже сама Селия помогла твоей маме, в чем я сильно сомневаюсь. Потом решила уничтожить все образцы, чтобы он не вернулся к эксперименту и не узнал о пропаже. И о том, что один из эмбрионов стал человеком. Но через два года что-то пошло не так.

– Лена знала, что ей что-то угрожает, – предположила Брин. – Потому и решила написать профессору…

– Может, она хотела все рассказать? – подал голос Джо.

Все повернулись к нему.

– Логично, – согласилась Вукович. – Селия увидела письмо у Эдлунда и решила остановить Лену.

– Зачем ей убивать маму? И меня? – язык Мары едва ворочался во рту.

– Значит, помогала все-таки Селия, – отозвался Нанду. – И не хотела, чтобы ее раскрыли.

– Получается, у нее был мотив. Была возможность… – Брин выпрямилась.

– А орудие? – спросил Джо. – Где она могла достать направленный источник огня?

– Подождите, подождите, – Эдлунд поднял ладони. – Это только гипотеза. И мотив очень натянутый. Мы не будем спешить с выводами. Джо прав: орудие мы пока не знаем. И потом, по вашей логике, если Селия убила Лену, то именно она должна была похитить Мару в России. Допустим, она решила, что расследование становится опасным. Но откуда ей было знать, что Мара в России? Я ей не сообщал.

– Я тоже, – кивнула Мара. – Нанду, ты не выкладывал свои снимки в инстаграм?

– Нет пока… – дернул плечом бразилец.

– Кроме того, – продолжал Эдлунд. – Твой похититель говорил по-русски?

– Да. Но странно… Сильного акцента не было, а фразы какие-то… – она поморщилась, подбирая слова. – Как из учебника.

– Тем более, – сказала Вукович. – Значит, Селия только выучила язык и не успела попрактиковаться в живом общении.

– Но откуда она знала про поездку? – Эдлунд из последних сил отказывался верить.

– Полно способов, – развела руками Вукович. – Спроси у Найджела Смеартона, у него был факультатив для четвертого курса по последним достижениям шпионской техники. Согласна, телефон она бы не отследила, потому что мы сменили сим– карту, но есть же крошечные датчики… Мара, Селия тебе ничего не… О, господи! – воскликнула хорватка. – Разумеется! Часы!

Мара ошарашено посмотрела на свое запястье. Шикарные часы с надписью – всего лишь маячок? Она расстегнула ремешок и протянула любимую вещицу опекунше.

– Ларе, ты сможешь разобрать? – та повертела их перед глазами. – Или мне попросить у Найджела какой-нибудь специальный радар?

– Селия не так сильна в технике, – покачал головой Эдлунд. – И эти часы у нее давно. Скорее всего, маячок там самый простой. Я просто сниму крышку.

Затаив дыхание, ребята наблюдали, как профессор возится с миниатюрной отверткой. Вскоре металлический диск оказался на столе, и они смогли заглянуть внутрь.

– Вот он, – Эдлунд подцепил плоскую черную штуковину немногим больше монеты. – Хорошо, что нет микрофона.

Мара осторожно опустилась на диван. У нее кружилась голова, в глазах насмешливо прыгали мушки. Она весело болтала с убийцей собственной матери… Восхищалась, любовалась, мечтала подражать… Дурной сон…

– Ты в порядке? – донесся издалека низкий, успокаивающий голос Джо.

Большая теплая ладонь легла на ее колено.

– Да… – хрипло буркнула она и прочистила горло. – Я рада, что все выяснилось. Теперь вы доложите в Совет, профессор Эдлунд? Или как это делается?

– Разумеется, – швед потер лоб. – Теперь ты в безопасности.

– Не думаю, – жестко произнесла Вукович. – Пока приедет кто-то из службы безопасности, пройдут часы. Может, даже сутки. А Селия уже знает, что Мара здесь. Маячок еще работает.

– Не проблема, – Эдлунд занес над часами отвертку.

– Стой! – крикнула хорватка. – Не торопись. Если сигнал пропадет, она поймет, что мы ее вычислили. Тогда мы больше ее не увидим. Сейчас ни в коем случае нельзя ее спугнуть.

– Ты что, предлагаешь ловлю на живца?! – профессор уронил отвертку и отпрянул.

– На ребенка?! В моем пансионе?! Сумасшествие. Я закрою Мару в лаборатории и не выпущу, пока люди из Совета не увезут Селию в наручниках.

– Я не стала бы подвергать Мару опасности, – успокоила его Вукович. – Мы просто должны вычислить Селию как можно быстрее. Не удивлюсь, если она уже на острове.

– Но в кого она могла трансформироваться? – Нанду нервно сглотнул.

– В кого угодно, – хорватка села на стул и взяла чистый лист бумаги. – Сначала надо исключить каждого из нас.

Присутствующие переглянулись. Каждому пришлось вспомнить какую-то мелочь, чтобы подтвердить свою личность. Нанду – кодовый посвист, Брин – имена всех игрушек, Джо – экскурсию с Марой по острову, а самой Маре, – для галочки, – черную мамбу. Вукович и Эдлунд тоже обменялись понятной только им информацией.

Когда с этим покончили, хорватка предложила придумать кодовое слово и опознавательный знак. Нарисовала каждому на шее маленький треугольник, паролем сделали вопрос: «Ты уже придумал номер на летнее солнцестояние?», а отзывом – ответ «Да, танец драконов». Потом составили список тех, кто находился на острове. Сигрун была права: в каникулы торчать в пансионе было мало желающих. Венсан и Смеартон, Крианян и Коломбо, Густав и миссис Чанг. Плюс несколько учеников.

– Мы приехали вчера, – сказала Вукович, постукивая ручкой по списку. – Селия могла прибыть только после нас. Густав не собирался снова в Стокгольм?

– Сегодня собирались вернуться Кавамура и Дзагликашвили. И кто-то из студентов… Кажется, Ханна и Кевин…

– Тогда у нас две задачи, – хорватка поправила очки. – Первая – проверить тех, кто сейчас на острове. Если Селия решит перевоплотиться снова после прибытия, нам будет легче ее опознать. Вторая – проверить тех, кто приедет сегодня. Рассказывать всем подряд, что происходит, не надо, иначе кто-нибудь все испортит. Брин, Джо, поговорите с ребятами. Придумайте что-то… Как это у вас называется…

– Флешмоб? – подсказал Нанду. – Они оба ботаники, их никто слушать не станет. Лучше я.

– А кто тогда займется почтой?

– Это потом, – отмахнулся профессор. Я еще свою не проверял, вдруг письмо сохранилось. Фернанду прав, Мила. Пусть он тоже займется студентами с Бриндис и Джо. Только держитесь вместе, и если у вас появится хоть малейшее подозрение, сразу звоните мне или мисс Вукович. А мы пока проверим взрослых.

– А я? – Мара с готовностью расправила плечи.

– Нет, – хором отрезали Эдлунд и Вукович.

Профессор уступил слово даме.

– Ты не выйдешь из лаборатории, – отчеканила хорватка. – Ни за что. Я не позволю тебе рисковать.

– Но почему тогда им можно? – по-детски обиделась Мара.

– Потому что убить хотят не их, а тебя. Это не обсуждается. Я дам тебе телефон, но высунуть нос даже не пытайся.

Девочка обреченно прошествовала в новую тюрьму. Длинные металлические столы, компьютеры, микроскопы, аппаратура… И здесь, в безликих холодных стенах зародилась ее жизнь? Была ли у этой жизни хоть какая-то ценность кроме научной? В просвете закрывающейся двери в последний раз мелькнули сочувствующие лица ее друзей, и Мара осталась одна в оглушающей тишине. Ноздри щекотал острый химический запах. Она чихнула и подошла к окну: фигуры Брин, Джо и Нанду двигались к четвертому домику. Наверное, пошли проверять Альфреда, австралийского парня. Последнего, в кого бы стала трансформироваться Селия.

Мара поежилась. Как она могла быть такой идиоткой? Поверила приятной гаитянке с первой же секунды. Убийца… Хладнокровно и жестоко расправилась с человеком, только чтобы скрыть собственный грешок… Но почему? Что Эдлунд мог ей сделать? Уволить? Она сама уехала с отцом через полгода после убийства… Тем более, он только обрадовался, когда узнал, что Мара – результат его эксперимента. Нет, все это вызывало кучу вопросов.

Например, Эдлунд. Какой смысл было скрывать от него свой поступок? Он был бы счастлив найти живой бесплатный инкубатор. Да и не могла Селия помочь Лене по доброте душевной. О какой доброте может идти речь, если она заживо сожгла человека и пыталась сделать то же самое с маленьким ребенком? Раздвоение личности? Такое вообще бывает у перевертышей? Вряд ли. Кто-то бы заметил.

Нет, тут было что-то другое. Мара терла виски. Думай, думай, думай… Если Селия хотела во что бы то ни стало скрыть пропажу, Лена взяла не просто пробирку. Она взяла важную пробирку. Но какую?

Взгляд беспомощно метался по лаборатории. Аппаратура, микроскопы, пробирки, склянки с заспиртованными органами, железная тумба. В такой хранилось ее личное дело… Точно! Это ведь несгораемый шкаф? Там должна быть картотека или журналы экспериментов или как там ученые называют свои записи? Может, Эдлунд наговаривал все на диктофон? В фильмах так делают. Жаль, если по– шведски… Мара подергала ящики – закрыты. Надо же быть таким параноиком! На лаборатории замок с отпечатком пальца, как в банковском хранилище, так он еще и тумбу запер! Что он там прячет? Трупы? Она раздраженно пнула нержавейку, забыв про щиколотку. Тихонько заскулила от боли, прикусила губу. Вот черт! Сидит тут, как тюфяк, пока они ловят Селию… Она подкатила крутящийся стул, села, баюкая лодыжку. И застыла, зацепившись взглядом за компьютер. Как же она сразу не додумалась?!

Торопливо подъехала к столу, нажала на круглую кнопку, монитор приветливо подмигнул голубым огоньком. Она ждала. Буквы, буквы, буквы… Так, загружается… Мара скрестила пальцы – нет. Пароль. И все равно, попытаться стоит. Какой он мог поставить пароль? Швеция? Стокгольм? Линдхольм? Эти дурацкие сухари, как их, knackebrod? Кнакербред. Как если бы она установила себе на почту щи и балалайку. Нет, у нее была мама и год ее рождения. Минутку, а вдруг он сделал то же самое? Не маму, конечно, а, допустим, Иниру? Как там ее? Заглянула в телефон, проверила снимок Брин из маяка. Инира Нанук. Попробовала так и эдак… Вошла с шестого раза: инициалы и годы жизни.

Не веря своей удаче, Мара изучала десятки папок. Какие-то странные названия, наверное, коды. Попробовала открывать наугад – документы, таблицы, графики… Ну что за дряньство! И тут ее осенило – нужны не названия, а время! Отсортировала по дате создания – и вуаля. Девяносто восьмой год. «Гусеница»? Серьезно? Вот это фантазия. Коконы, бабочки… Поэт! Под ложечкой заныло от волнения и страшно захотелось что-нибудь зажевать. Потом, потом, где-то здесь должен быть ответ…

Она открывала файлы – снимки клеток под микроскопом… Серые кружочки – два, четыре… Наверное, процесс деления. У каждого снимка свой номер. Вот, файл с таблицей. Номера, группы крови, какие-то даты и фамилии. Неужели, это он? Список доноров? Пробежала глазами и на последней строчке замерла. Сердце пропустило удар, в голове зашумело, и она стиснула зубы так сильно, что только по металлическому привкусу поняла, что прикусила язык. Потому что в нижней ячейке значилось: Инира Нанук. Группа крови – IV (+).

Так вот, откуда черные волосы? И облик того парня… Наверное, она превратилась не в отца, а в родственника, ведь если бы и отец ее из эксимосов, она не стала бы метисом. Или это всего лишь совпадение? Нет-нет, больше никаких фантазий. Подойдет к Эдлунду и спросит прямо. Пусть он проводит тесты, а до тех пор ни в чем нельзя быть уверенной… Мара не сдержалась, полистала снимки в телефоне, нашла фотографию Иниры. Красивая. И кажется доброй. Наверняка, она. Иначе и быть не могло: из всех доноров именно тот, кого нет в живых. Две мамы, и обе мертвы. Причем первая погибла за три года до рождения дочери. Остается надеяться, что Эдлунд найдет записи об отце.

На всякий случай Мара попыталась отыскать какие-нибудь снимки Иниры в компьютере профессора. На его жестком диске хранились огромные архивы фотографий, сотни папок с датой вместо названия. Девяносто девятый… Открыла – множество людей в черном. Похороны Иниры. Пасмурный день, мокрая каменистая почва, длинные плащи и сложенные зонты. Вот Эдлунд. Бледный, под глазами круги, такой худой… Рядом его отец – одно лицо, если бы не седина и очки. Молодая Улла Дальберг. И много людей, похожих на Иниру. Эскимосы, кажется. Старик, наверное, ее отец. Какой-то парень держит его под локоть… Что-то знакомое… Мара схватилась за телефон, открыла снимок с собственной трансформацией. Это он! Один в один. Она перевоплощалась в брата Иниры. Сомнений быть не может. Она – дочь Иниры Нанук.

Но если Селия так ненавидела соперницу, зачем было давать жизнь ее ребенку? Или она не знала, чей эмбрион взяла Лена?

Мара бесцельно щелкала разные папки – раз уж ей удалось войти в компьютер профессора, стоило поискать еще. Одна из папок называлась «Айвана». Вдруг в ней досье на Селию? И девочка приблизилась к монитору. Но нет – куча видео про ящериц. Старых, двухтысячного года. Какой-то текстовый файл… Дневник трансформаций Мартина, отца Селии… Точно, ведь Эдлунд рассказывал, как его коллега так долго находился в теле тотема, что начал терять разум. Она открыла один из последних роликов: крупная морщинистая игуана в клетке. Неподвижная, как чучело. Маре вспомнилось, как она впервые увидела Мартина Айвану: он вошел в палату и смотрел на нее таким же немигающим взглядом… Вдруг игуана дернулась, метнулась к решетке, с хрипом разинула пасть. Мара вздрогнула. Всего лишь видео, но этот свистящий хрип, это шевеление морщинистой длинной шеи… Как будто она вот-вот исторгнет пламя…Самая обычная безобидная игуана вселяла в девочку животный ужас. Перед глазами всплыл смутный образ. Дежавю. Распахнутая змееподобная пасть… Жар, боль… Крики… Темнота… Падение… Шрам нестерпимо заныл, и Мара прижала руки к шее… Щеки обожгли горячие дорожки, все расплылось в тумане.

Господи! Билл Маквайан был прав! Дракон! Дракон убил ее маму! Мартин Айвана так глубоко вошел в сознание тотема, что сумел воскресить вымершее животное! Он перевоплотился не в игуану, а в ее предка – дракона южных островов! В дракона Гаити. Вот, почему он стал сходить с ума! Наверное, даже не помнил, что делал в чужой шкуре! И Селия… Получается, она использовала собственного отца как орудие убийства?

Господи, а Эдлунд? Он ведь даже не знает, что его пансион может превратиться в кучку пепла!

Трясущимися руками Мара взяла телефон. Не с первого раза ей удалось попасть по номеру профессора. Нет денег на счету! Да чтоб тебя! Со злостью сжала аппарат и еле сдержалась, чтобы не швырнуть его об пол. Вай-фай? Здесь, наверху, стоит другой пароль… Их надо предупредить! Мара бросилась к окну – никого в поле зрения. Только «Сольвейг» уже движется к пристани. Селия там, наверняка там… И каждая секунда может стать последней!

Девочка хаотично металась по лаборатории. Лом? Рубильник, чтобы обесточить кодовый замок? Ничего… Она судорожно провела по волосам, спина взмокла. А если пожар? Нет, у него наверняка целая система брызгалок… Через окно? Снова подскочила к стеклу, глянула вниз – слишком высоко. И липа угрожающе колышет голыми острыми ветвями, так и норовит проткнуть, и снега слишком мало, чтобы целиться в сугроб… Чертов Эдлунд! Ладно, у него снаружи сканер отпечатков пальцев, внутри-то зачем? Хотя… Отпечатки пальцев? Она нервно хохотнула. Ведь тут же должна быть где-нибудь его ДНК…

Мара заглядывала во все шкафы, полки и ящики без замков. Есть! Шкаф с одеждой! Здоровенные пластиковые очки, халаты, шапочки, маски… Почти все чистое и пахнет порошком… Она придирчиво осматривала каждый сантиметр, пока не обнаружила короткий русый волосок. Зажмурилась, попыталась проглотить… Он лип к небу, цеплялся за язык, вызывая рвотный рефлекс. Схватила бутылку с прозрачной жидкостью: понюхала, лизнула, – вроде, вода. Опрокинула в себя половину, волосок проскочил внутрь.

Засекла пятнадцать минут – минимум, чтобы организм смог считать генетический код. «Сольвейг» уже пришвартовалась… Так, теперь одежда. Если ей удастся трансформироваться, массивное двухметровое тело Эдлунда порвет ее любимые джинсы. Толстовка, сапоги, – все будет испорчено. Она разделась, настроилась. Вспомнила все: уродливую пасть ящерицы, лживую Селию, крики матери, безвинную гибель Иниры. От злости ей стало жарко, дыхание участилось, горели щеки, пульс эхом бился в ушах. По телу прошла дрожь, комната опустилась вниз – она выросла. Наклонилась над столом: из гладкого металла на нее глядело лицо профессора.

Кинулась к двери, прижала палец к сканеру, – и вот оно! Долгожданное пиликанье, щелчок замка! Как хорошо, что цифры надо набирать только для входа! Поставила в щель сапог, вернула облик, чтобы одеться. Долго она бы не протянула в теле Эдлунда – да и не надо. Все равно тренировки сыграли свою роль, теперь она не рухнула без сил в первую же секунду. Натянула джинсы, забыв про боль в лодыжке, понеслась вниз по лестнице. Сначала – ребята. Селия станет искать ее, Мару, а где ей быть, как не с друзьями?

Остановилась у библиотеки, заглянула – миссис Крианян на посту, Ксюша Пичугина корпеет над толстенным фолиантом. Отлично! У Ксюши красная куртка! И можно даже не прятаться! Мара оставила свой черный пуховик на крючке, влезла в Ксюшин, затянула завязки на капюшоне до упора, скрывая лицо. Пальцы не слушались.

Выбежала на улицу, бросилась по главной дорожке. Они должны были уже обойти летних… Да что там, за это время можно было всех проверить. Сидят у Брин? Свет в спальне горит… В два шага вскочила по ступенькам на крыльцо, оттуда в общую комнату, оставляя лужицы растаявшего снега. На кровати с игрушками сидели Нанду и Джо и жевали печенье.

– Где… Брин? – хрипя и задыхаясь, выдавила Мара.

– Ты что здесь делаешь?! – крикнул Нанду. – Эдлунд тебя убьет!

– Постой, – вмешался Джо. – Ты уже придумала номер на летнее солнцестояние?

– Что? Ах, да… Танец с драконами. Нанду, мне пришлось… Этот дракон – он был… Мартин Айвана… Его тотем… Короче, он – игуана и углубился… – Мара никак не могла отдышаться. – Потом объясню. Просто поверь. Где Брин?

– Мисс Кавамура приехала, позвала Брин к себе, чтобы обсудить график дежурств,

– спокойно объяснил Джо.

– Она была здесь?

– Да. Все как обычно, – индеец откинулся к стене.

– Вспомните точно, что она делала? Может, при ней была большая сумка? Вроде переноски для кошек?

– Не, она была без вещей, – Нанду подбросил орешек и поймал ртом. – Заглянула, поздоровалась. Была в хорошем настроении. Даже стянула пару печенек.

– Что?! – Мара ахнула. – И после этого Брин пошла с ней?

– Да чего ты паникуешь? – удивился Нанду.

– У мисс Кавамура аллергия на орехи. Она запрещает проносить печенья в домик. И Брин это знает. Не могла не знать. Чья была идея взять печенья?

– Ее, – Джо выпрямился.

– Она сделала это нарочно. Хотела проверить мисс Кавамура.

– Но почему молчала? Зачем пошла с ней одна?! – воскликнул Нанду.

– Ты плохо ее знаешь? – Мара всплеснула руками. – Если ей что-то стукнуло в голову, она вообще не думает о последствиях. Может, решила в одиночку ее поймать.

– Ей не придется, – качнул головой Джо. – Если у мисс Кавамура аллергия, она проявится и у Селии. Наверное, Брин рассчитывала, что отек гортани лишит убийцу сил.

– Плевать, что она решила! Ее убить могут! Чего вы сидите?! – заорала Мара. – Бегом в учительскую комнату!

– А Эдлунд? Вукович? – спросил Нанду, вставая с кровати.

– Некогда! Быстрее давай! Потом завяжешь свои шнурки!

Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, Мара с трудом дождалась, пока мальчики оденутся, и вместе они поспешили на улицу, к двери мисс Кавамура. Взошли на крыльцо, переглянулись, и Джо постучал. Тишина. Постучал снова. Подергал за ручку – заперто. Обошли с другой стороны, подсадили Нанду, тот заглянул в окно. Темнота. Никаких признаков движения.

– А если она уже… – пролепетала Мара.

– Даже не думай, – прервал ее Джо.

Разбежался и всей тушей влетел в дверь, выбив ее вместе с петлями. Они ворвались внутрь – никого.

– Вот, черт, – Джо потер ушибленное плечо. – Опять месяц в библиотеке.

– Нет-нет подожди… – Мара наклонилась. – Нанду, включи свет.

На полу виднелись мокрые следы.

– Это не наши, – пульс колотился так, что она едва слышала собственный голос. – Они тут были. И стул валяется на полу, и ваза… Они боролись…

– У тебя в кармане что-то пищит, – Нанду тронул ее локоть.

– Что? Да, сейчас, – она выудила телефон. – Это от Брин. Она пишет «Жду тебя в маяке. Приходи одна». О, Господи… Думаете, это ловушка?

Парни молча переглянулись. Оба казались бледными.

– Надо звать Эдлунда, – повторил Нанду. – Это опасно.

– Она же написала: «Приходи одна»! А если Селия увидит профессора и что-то сделает с Брин?! – воскликнула Мара. – Нанду, проверь!

– Что?

– Ты должен туда полететь. Тебя она не заметит, а Эдлунда знает.

– Но ведь он может принять облик любой птицы…

– А время?! Нанду, пожалуйста, – она умоляюще сжала его пальцы.

– Ладно, – без выражения ответил он и прошел в комнату.

Через несколько секунд дрозд вылетел наружу. Взмыл в серое зимнее небо, ветер трепал его крохотное тельце. Было видно, как он борется с сильными порывами на высоте, у смотровых окон. Вот черт, а если у Селии пистолет? Только бы обошлось, только бы Нанду не подлетел слишком близко… Но дрозд приблизился к окну, в стекле мелькнуло что-то желтое, и в следующее мгновение он уже камнем летел вниз. Что случилось? Ведь звука выстрела не было… Мара испуганно втянула воздух: он падал так, будто лишился крыльев.

В нескольких метрах от черных волн дрозд вышел из пике и набрал высоту. Ворвался в дверь, хлестнув Мару перьями, кубарем рухнул на пол человеком.

– Ты в порядке? Что это было? В тебя стреляли? – она кинулась к нему.

– Огонь… – пробормотал он, прикрываясь одеждой. – Эта жуткая здоровенная игуана… Но я цел. Брин там. И Селия..

– Это Мартин… – прошептала Мара. – Я должна туда пойти.

– С ума сошла? Тебя убьют! – воскликнул Нанду. – Я звоню Эдлунду.

– Звони. Джо, и ты звони, – она бросила короткий взгляд наверх, на маяк. – А я пошла.

– Ты что?! – Джо стиснул ее запястье. – Не пущу.

– Ты подумал о Брин? Селии ничего не стоит убить ее. Как мою маму. Как Иниру. Теперь я знаю, Иниру тоже убила Селия. Убийца всегда возвращается на место преступления.

Джо молчал. Его лицо посерело.

– Я справлюсь, – продолжала она. – Я должна прийти туда одна, чтобы Брин отпустили. А там что-нибудь придумаю. И профессор подоспеет. Не вздумайте идти за мной. Пусть Селия решит, что я ни о чем не подозреваю.

– Но… – начал было Нанду.

– Нет, – она развернулась и шагнула на улицу.

Было влажно. Соленый морской ветер толкал ее назад. Бил по лицу, резал глаза. Но она твердо шла к маяку. Ею двигала злость. Плевать на все.

– Слышишь, Селия? – шептала она, задрав голову. – Я больше тебя не боюсь. Я знаю, что ты сделала. Знаю, кого ты убила. И мне не нужен Эдлунд. И Вукович. Никто не нужен. Потому что они помешают мне убить тебя. Тебя и твоего дракона. Слышишь, Селия? Пусть он сожжет меня до костей, но живым отсюда не выйдет.

Мара решительно распахнула железную дверь: темнота, прелый дух сырости. Почти на ощупь подошла к ступеням. Черт знает, где у Густава выключатель… Двинулась наверх. С каждым шагом сердце стучало чаще, кровь шипела в ушах… Шух-шух-шух… Страх поднимался их глубины, полз в грудь холодной липкой змеей…. Шух-шух-шух… Уродливая пасть, шипение, жар… Боль, крики, падение… Она мотнула головой, прогоняя образ. Ее мама бросилась на ящерицу с ножом, и она, Мара, не сдрейфит. Лучше умереть, чем сделать жертву этих женщин напрасной.

Шаг, другой… Шух-шух-шух… Думай о Брин… О маме… Не смей реветь, просто шагай. Вот так: ступенька, еще одна… Убить Селию. Сначала ящерицу, потом Селию… Черт! Она встала. А чем убить-то? Вдруг не хватит сил свернуть шею игуане? И Селию столкнуть с маяка? Вот бы сейчас пистолет… Войти – и сразу: выстрел! Другой! Обоих в лоб… Она зажмурилась, прижавшись к холодной жесткой стене. А если не получится? Представила Селию, как она смотрит, улыбается… Смогла бы выстрелить?

Нет. Надо. Только так. Селия безумна. Жестока. Хитра. И ни одна тюрьма не удержит ее. Просто сжать зубы – и убить. Но чем? Возвращаться – поздно. Мара озиралась. Ничего, кроме лестницы и стен. Железные перила… Дергала рукой каждую из опор – все держались прочно.

– Давай же, хоть одна… Тебе же двести лет, неужели перила нигде не проржавели?..

Вдруг снизу донесся шум. Только не Эдлунд! Не сейчас! Она замерла. Нет… Скрежет, тяжелое дыхание… Что-то царапает по камню… Нет… Джо…

Она попыталась перегородить проход, но здоровенная мохнатая зверюга промчалась мимо, отбросив ее к стене.

– СТОЙ! – завопила она, рванула первую попавшуюся балясину изо всех сил.

Есть! По сжатому кулаку стекала кровь, но острая железная палка была у нее в руках. И Мара бросилась наверх, толкая ногами ступени.

Сверху раздался рев.

– Джо! – она преодолела оставшийся пролет и вломилась в смотровую комнату.

Пахло паленым. Брин сидела в углу, поджав колени. Зеленоватая ящерица размером с овчарку застыла в странной позе, напротив нее щерился медведь. Шерсть на его лапе дымилась.

– Я же велела тебе прийти одной, – процедила Селия, выходя из тени.

Мара не сразу ее заметила. На красивом лице гаитянке не было ни следа былой любезности. Ноздри хищно трепетали, глаза сузились, губы сжались в тонкую нить.

– Отзови его, и твоя подружка сможет уйти, – произнесла она, нацелив на Брин длинное изогнутое лезвие.

– Джо, я прошу тебя, – взмолилась Мара. – Уйди…

Но медведь с утробным рыком развернулся и бросился на Селию. От неожиданности она выронила нож, но игуана с шипением выпустила струю огня. Шкура Джо на спине запылала, он взвыл.

– Нет! – Мара прыгнула сверху, накрыв его своим телом.

Огонь потух, а палка вылетела из рук и со звоном отскочила ногам Брин. Исландка молниеносно дернулась вперед, взяла железку и обрушила на ящерицу. Что-то хрустнуло, на узком туловище показалась кровь. Игуана безжизненно обмякла.

– Папа! – Селия упала на колени.

Внизу раздался шум, и резкий грубый голос через рупор объявил:

– Сдавайтесь! Медленно поднимите руки! Сопротивление бесполезно!

Мара скатилась на пол, подхватила нож.

– Джо, Брин, уходите. Зовите профессора, – она вцепилась в рукоять, держа ее перед собой. – Я в норме.

– Но ты не сможешь… – пролепетала Брин.

– Я выйду следом. Джо, уведи ее.

Джинсы на коленях исландки были разодраны, красные полосы тянулись к щиколоткам. На скуле зрел синяк.

– Джо, пожалуйста, – повторила Мара. – Ей нужен врач. Дракона больше нет, Селия безоружна.

– Сдавайтесь! – снова раздалось снизу. – Сопротивление бесполезно!

Медведь ткнулся черным носом в ладонь Брин. Та покачала головой, но подчинилась.

– Ну, что же ты стоишь? – Селия подняла красные от слез глаза на Мару.

– Думала, я не узнаю учебную запись? Там никого нет. Но я рада, что они ушли.

– Она убила моего отца…

– Он убил мою мать, – твердо ответила девочка, стараясь не смотреть на ящерицу.

– Которую из?.. – рот гаитянки искривился в злобной насмешке. – Пришла сюда отомстить? Ну, давай же…

Селия запрокинула голову, обнажая горло. Одно движение – и все будет кончено. Мара сжала зубы, втянула воздух, крепче вцепилась в рукоять. Но руки ходили ходуном. Ну же! Одно движение…

– Ты не сможешь. И Лена не смогла. Она думала, что просто украдет эмбрион, и никто об этом не узнает. Представляешь, ей хватило наглости вломиться в лабораторию Ларса с медсестрой! Планировала провернуть все прямо там. А я застала их.

– Значит, это не ты ей помогла?

– С чего бы? Но я готова была дать ей уйти спокойно. Я все равно собиралась прикрыть этот эксперимент. Так у нее хватило ума рассказать мне, что ты похожа на Иниру! Рассказать мне! И после этого она надеялась, что сможет спастись! – скалилась Селия, подставляя шею. – Швырнула тебя в окно, как щенка. Вы обе – полное ничтожество. Давай, трусишка, последний шанс.

– Это ты ничтожество! Из-за своей ревности убила Иниру. Просто потому, что не могла признать, что кто-то лучше тебя. Твоя ненависть была настолько велика, что ты убила снова. Даже пожертвовала собственным отцом, его разумом и жизнью. Тебе придется с этим жить. За решеткой, лишенной дара, – Мара рванула ручку окна и распахнула его.

Внутрь ворвался холодный ветер, и Мара бросила оружие вниз, в шипящие волны.

– Я не стану такой, как ты, – произнесла она.

Гаитянка вскочила и бросилась на Мару. От резкого толчка под колени ноги подкосились, и девочка растянулась на полу. Селия села сверху, вытащила из заднего кармана складной нож. Лезвие уперлось Маре в подбородок. За шиворот стекало что-то теплое.

– За что ты ненавидела Иниру? – с трудом прохрипела Тамара. – Ты убила маму только за то, что я оказалась ребенком Иниры?

– Линдхольм – мой! Он должен был стать моим! Как и Ларе, – глава Селии странно блестели, на лбу вздулась вена. – Мы бы поженились, не будь ее! И я была бы здесь хозяйкой. Я никому не позволю забрать мое, ни ей, ни тебе…

– Мне… ничего… не нужно… – Мара начинала задыхаться.

– Ты еще не поняла?! Мне надо было сразу отключить криокамеру… Или добить тебя тринадцать лет назад. Чертовы пожарные приехали слишком рано! Но я не позволю тебе заполучить…