Текст книги "Леди Арт (СИ)"
Автор книги: Дарья Кей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)
Ариес протянул ей один из бокалов.
– Надеюсь, вы позволите составить себе компанию, леди Арт?
Хелена задумчиво смотрела на его пальцы.
С Ариесом что-то было не так. Рядом с ним дрожал воздух. Наэлектризованный, он покалывал кожу – не больно, но ощутимо. И, с одной стороны, ей не хотелось, чтобы он даже стоял рядом, чтобы резал слух своей речью. От него хотелось сбежать и никогда не подпускать к себе. Особенно сейчас, когда её молчаливый флирт и игра глаз привели его к ней, когда Ариес так или иначе показывал, что из себя представляет.
Но с другой стороны…
– Вы можете составить мне компанию, господин Роуэл, – заговорила она с заигрывающей полуулыбкой и потянулась к предложенному бокалу. – Но! – Рука остановилась. Хелена подняла указательный палец. – Только если вы не будете рассказывать мне то же самое, что всем.
– Договорились.
Ариес улыбнулся уголками губ, и Хелена наконец взяла бокал.
– Вам нравится Мэтрик, Ариес? – спросила Хелена. Она произнесла его имя так, словно пыталась распробовать. – Он сильно отличается от мест, где вы жили?
– О, Мэтрик великолепен! – Его глаза восторженно распахнулись, но в их темноте не сверкнуло ни искры. – Я давно мечтал его посмотреть, и наконец выдалась возможность! Недавно, к слову, – он подался вперёд, и от его близости стало некомфортно, – я посещал столицу Санаркса. Кажется, я никогда не видел места прекраснее.
Хелена удовлетворённо улыбнулась, словно комплимент сделали ей, а не её городу, но всё же отстранилась от Ариеса. А тот отступать был не намерен.
– Прогуляетесь со мной в сад? – предложил он.
– Вы водите туда всех девушек? – рассмеялась Хелена и из-под опущенных ресниц успела заметить, как по его лицу скользнуло раздражение. Но, моментально вернув лицу приветливое спокойствие, Ариес спросил:
– Что вы имеете в виду?
Хелена задорно повела плечами.
– Вы, должно быть, провели ещё совсем мало времени в наших кругах, – объясняла она, не сводя с него взгляда, – но если вы что-то делаете, особенно то, что общество считает неправильным, об этом будут знать все. Поэтому все – и я тоже – знают, что вы точно так же приглашали на прогулку в парке леди Керрелл. Может, поэтому ни её, ни Филиппа Керрелла сегодня здесь нет? Кто знает, может, он ревнует и не хочет рисковать?
– Вы находите это забавным?
– Не то чтобы сильно. – Хелена задумчиво отвела глаза. – Точно меньше того, что в прошлый раз вы посчитали сэра Одина моим кавалером.
– Вы проводили вместе достаточно времени, чтобы сделать такой вывод.
– А вы следили за мной?
Она склонила голову на бок, наблюдая за ним и играя с прядями.
– Немного.
Ариес звучал так, будто Хелена раскусила его огромный постыдный секрет. Но раскусила она другое – и рассмеялась.
– Почему вы вообще разговариваете со мной? – спросила Хелена с таким задором, будто её совсем не задевало сделанное открытие.
– Вы мне интересны, – спокойно отозвался Ариес. Никаких эмоций. И от этого становилось ещё веселее: он точно знал, что ходит по тонкому льду. По тонкому и хрупкому, совсем как эта ледяная принцесса, смотрящая на него блестящими тёмно-голубыми глазами без капли смущения или неуверенности.
– Может. – Хелена повела плечами. – Но я точно не интересую вас как женщина. Потому что за всё время вы не пригласили меня на танец, не сделали ни единого комплимента лично мне, только моей стране, что приятно, но всё же не то. Вы даже не попытались пошутить, хотя вы умный человек, а умные люди обычно умеют шутить, когда того требует ситуация. Тем не менее вы здесь, со мной… – Она отставила нетронутое вино, бокал с которым крутила в пальцах за тонкую резную ножку. – Что же вас интересует во мне, господин Роуэл?
Ариес вздохнул и тоже отставил бокал.
– Раз уж мы говорим теперь так, леди Арт, – сказал он без прежних сладких интонаций, – то да, вы интересуете меня в исключительно политическом ключе. Вы же хотели быть частью политики.
– И что же вас интересует?
– Очевидно, что отношения между Райдосом и Санарксом. Как вы могли заметить, немногие хотят обсуждать со мной или с моим братом какие-либо дела. И их можно понять. Но вы – не одна из них. Вероятно, у вас есть своё мнение на этот счёт.
– Вы думаете, я благосклоннее прочих? – Хелена мило улыбнулась и взмахнула ресницами.
– Вы уже разговариваете со мной.
– Потому что мне нечего больше делать. – Хелена со вздохом поддела цепочку с серебряным волком на груди у Ариеса. – Увы, я ничего не решаю, господин Роуэл. Говорить со мной о политике сейчас всё равно что терять время.
– Однажды вы будете решать, – заметил он, и Хелена усмехнулась.
– Однажды! Ну разумеется. И если вам так интересно моё мнение уже сейчас, то… – Она кокетливо опустила и снова подняла глаза. – То я тоже не считаю союз с Райдосом выгодной инвестицией.
– Почему же? Райдос и Санаркс были партнёрами и союзниками долгое время.
Глубоко в его глазах можно было разглядеть угрозу, но Хелена рассмеялась.
– Это было ещё до моего деда! – заметила она. – Я хорошо знаю историю, господин Роуэл. Союз с Райдосом не раз приводил нас к не самым приятным результатам. И сейчас тоже не приведёт. Не в нынешней ситуации.
– О чём вы? – он прищурился, нависая, как коршун. Хелена шагнула в сторону и посмотрела на него с очаровательно снисходительной улыбкой.
– Вы понимаете, о чём я. Все говорят сейчас только об одном!
Ариес покачал головой, веселясь от её наглости и самоуверенности, и с преувеличенной театральностью ударил себя по лбу.
– Ну конечно! Как же я не подумал! Вы о том неизвестном, который нападает на людей? Есть доказательства, что он с Райдоса?
– То, что найденная энергия характерна для магов Райдоса, – общеизвестный факт.
– Магия давно не привязана к местности, леди Арт. Люди переезжают из страны в страну, с континента на континент. Особенно во время войн. Помнится, последняя отгремела совсем недавно? Люди бежали не только с Пироса, но и с Райдоса. Нет причин быть настолько уверенными.
Хелена пожала плечами.
– У меня нет причин не доверять государственным источникам.
– Сэр Один, полагаю, один из этих источников?
– У вас с этим проблемы?
Хелена вздрогнула, оборачиваясь на голос. Тёмной тенью пред ними предстал Один. Обычно бесстрастное лицо исказил гнев, и его янтарный глаз светился ярче всех огней.
– Доброго вечера, сэр Один! – поздоровался Ариес с самым невинным видом. – Вы против того, что ваше мнение оспаривают? У вас ведь на самом деле нет никаких доказательств, кроме слов, так сказать, не самого надёжного источника.
Он вопросительно поднял брови, глядя на Одина, а тот спокойно произнёс:
– Я против того, чтобы демоны, подобные вам, обманывали людей.
– Как вы смеете!.. – воскликнула Хелена, но Один тут же её оборвал:
– Прощу прощения, ваше высочество. Мне нужно, чтобы вы прошли со мной, – и, видя скептическое выражение на её лице, добавил: – Мадам Монтель хочет вас видеть.
Хелена замешкалась, но Один посмотрел на неё так холодно и непреклонно, что ничего не оставалось, кроме как закатить глаза и сдаться.
– Успокойтесь, сэр Один. Я вас поняла. – Она заправила выбившиеся из причёски пряди за уши и подняла глаза на Ариеса. – Простите, господин Роуэл. Нехорошо заставлять её превосходительство ждать.
Потянувшись было к Одину, чтобы взять его под локоть, Хелена одёрнула себя и просто кивнула, мол, ведите. Он пропустил её вперёд и будто случайно загородил собой Ариеса, когда она обернулась на него.
– Это похоже на ревность, – фыркнула Хелена, скрещивая руки на груди и бросая на Одина взгляд исподлобья.
– Как хотите, ваше высочество, – тихо сказал Один, – только вам не стоит с ним разговаривать.
– Что? С Ариесом? – Хелена выгнула бровь. – С чего вдруг? Вы точно ревнуете, Один. – Она вытянула шею и, глядя на Одина с самодовольной ухмылкой, и заявила: – Я вернусь к нему сразу же, как только мы встретимся с мадам Монтель! Где она? – Хелена окинула взглядом коридор, в который они вышли. – Она ждёт у себя? Покажите, где её кабинет.
Она прошла немного вперёд и развернулась к Одину, вопросительно разводя руками. Он стоял на месте. Мрачные тени в морщинах превращали лицо в каменную маску, а блеск янтарного глаза, светящегося будто изнутри, делал его похожим на древнего идола, и никакие тёплые огни парящих под полотком шаров не могли избавить от странной дрожи, пробежавшей по позвоночнику.
– Мадам Монтель меня не звала? – сдавленно спросила Хелена.
Один её будто не услышал.
– Не разговаривай с ним.
– Вы солгали мне!
– Иначе ты со мной бы не пошла.
– Надеюсь, вы не удивляетесь, почему!
– Не разговаривай с ним, – повторил он.
Хелена всплеснула руками.
– Серьёзно, Один?! Ты считаешь, это нормально?! Ты исчезаешь, отставляешь меня одну, а потом возвращаешься и заявляешь, что человек, с которым я провожу время, демон, зло во плоти? Ты обманываешь меня и рассчитываешь, что я поверю твоим словам? Серьёзно?!
– Хватит кричать, – отрезал Один. Он прикрыл двери в гостиную и сделал несколько шагов к Хелене. – Можешь не верить мне. Можешь вернуться к нему сейчас же, можешь сказать, что я несу вздор. Можешь даже выйти за него замуж, и тогда мы вместе посмотрим, насколько быстро он убьёт тебя, как только получит то, что ему нужно. Я сказал, что буду тебя защищать. Если ты этого больше не хочешь – пожалуйста, можешь делать, что заблагорассудится. Я не пошевелю и пальцем.
Хелена смотрела на него растеряно и обижено, опускала глаза, снова поднимала, чтобы смерить Одина взглядом, а потом дёрнула плечами.
– Почему вы считаете себя в праве разбрасываться такими обвинениями? Ариес лжец и манипулятор, но…
– Он чистая тёмная материя. И нужно быть слепой, чтобы этого не увидеть. – Хелена отвернулась к стене, взметнув волосами, но Один видел: он заставил её задуматься, – и продолжил спокойнее, медленнее: – Этот человек угрожает всем, Хелена. И тебе тоже. Ариес Роуэл просто умеет носить маски и создавать приемлемое ви́дение. Он знает, с какой стороны подойти к людям и как заманить их в свой капкан. Можешь спросить леди Керрелл, каково это – случайно оказаться у него на дороге. Можешь посмотреть на императора Райдоса. Тогда ты поймёшь, какая опасность сейчас тебе угрожает.
– Пока кажется, что угрожаешь мне только ты.
Хелена глубоко вздохнула и прошла мимо него к приоткрытым дверям. Она не хотела верить Одину, но его слова напомнили ей про дрожащий колючий воздух, про пустые обсидиановые глаза и про странную подавленность Старка, который всё время был как на иголках рядом с братом. И про острый взгляд, которым Ариес прожигал её даже сейчас, стоя на другом конце огромной гостиной.
– Он следит за тобой, – сказал Один. – И теперь, когда он знает, что ты знаешь, он не будет таким приветливым.
– Я не боюсь его, – прошептала Хелена, отворачиваясь и обнимая себя за плечи. Она должна была знать.
– Дело не в страхе. Тебе просто нужно быть готовой.
Она покачала головой.
– Я не глупый ребёнок, Один. Я понимаю. И чтобы вы знали: я отказала ему даже без ваших наставлений. А сейчас перенесите меня домой. Я устала, и запуталась, и больше не хочу здесь находиться.
Один кивнул, взял её за ледяную ладонь – и они тут же исчезли из коридора.
* * *
Войдя в темноту комнаты, Анна зажгла ночник и огляделась. Она была уверена, что что-то изменилось и здесь кто-то был. Кто-то чужой.
На всякий случай она не стала запирать дверь и прошла к окну, чтобы открыть и его, стараясь выглядеть спокойно и непринуждённо. Если чужак здесь, он не должен был знать, что она заметила. Распахнув окно навстречу ночному летнему ветру, Анна повернулась к комнате и оперлась на подоконник. Она искала кого-то в тенях, но там не было никого. Откуда тогда это чувство?
Анна сжала одной ладонью другую и, прикусив щёку, осмотрелась ещё раз. Она чувствовала чужеродную энергию. Довольно слабую, но тёмную, знакомую и точно находящуюся рядом.
И тут она поняла.
Чёрная бумага на прикроватной тумбе – как чёрная метка.
Не чувствуя пол под ногами, Анна подошла и, опустившись на кровать, боясь, что упадёт, взяла бумагу. Гладкая, матовая, она была сложена пополам, как пригласительная открытка. Это показалось издёвкой.
Руки дрожали. Кое-как ухватив скользкий край, Анна раскрыла открытку. Прямо в середине белыми буквами было написано всего два слова. Два слова, от которых тут же бросило в дрожь.
«Вежливо напоминаю».
Что-то дзынькнуло, и Анна подпрыгнула на месте. А в следующий момент, до того, как она сообразила, что звенит, открытка пеплом рассыпалась прямо в руках. Она смотрела на пустые дрожащие пальцы, чёрным снегом посреди лета над полом кружил пепел…
Звон, только затихший, повторился снова, и в этот раз Анна его разобрала. Звенел синернист. Она почти не пользовалась им, не ждала звонков, он лежал на комоде и не покрывался пылью только потому, что его протирали слуги.
Анна неуверенно подошла синернисту, ожидая звонок от кого угодно и в первую очередь от него. Но она коснулась камня – и раскрыла рот от удивления: сноп искр сложился в Орела. Он тоже сидел в полутьме, нервно оглядывался, и даже вечно падающие на лицо волосы и пляшущие искры не могли скрыть обеспокоенность в его бегающих глазах.
– Ань… – выдохнул он вместо приветствия, наконец посмотрев на сестру. – Мне кажется, мы в дерьме.
Орел поднял черный лист бумаги, и тот тут же рассыпался пеплом…
21
Чёрные письма приходили и приходили. Чёрный пепел начал сниться, и Анна просыпалась в холодном поту, зажигала все огни и оглядывалась. Вокруг дрожащих пальцев метались искры. В комнате никогда никого не оказывалось, и она падала на подушки, глядя в потолок и вздрагивая от любого шума.
Ни прогулки, ни охота, ни вынужденные беседы с Альен – с единственной, кто всегда оказывался рядом – не помогали отвлечься. Любые резкие звуки предвещали опасность, любая чёрная деталь доводила до паники, и она могла броситься на любого, просто потому что показалось. Слуги начали обходить её стороной. Когда не получалось, они замедлялись, затихали и мило улыбались. Даже Альен перестала перечить, оставила попытки огрызаться и, хоть смирение так к ней и не пришло, старалась быть как можно более приветливой и покладистой.
От этого становилось тошно. Уж лучше бы её боялись, потому что думали, что она зло во плоти, дикарка и ведьма, и вообще подходить к ней близко – себе дороже, а не потому, что считали поехавшей. Впрочем, сейчас они были правы куда больше.
Анне начинало казаться, что ей просто не оставляют выбора и если она не послушает Одина и не уберётся подальше, спасая себя, то сойдёт с ума и смерть от рук Ариеса покажется даром Небес.
Может, если бы Филипп был рядом, стало бы проще, но он работал. Каждое утро он уезжал из Вальда в столицу и возвращался поздно вечером либо усталый, либо в ужасном расположении духа, и видеть его уже не хотелось. Они спали в разных спальнях, почти не разговаривали, и в один момент это стало невыносимо настолько, что Анна начала ловить Родерта с одним вопросом: где Филипп? «Он ещё не вернулся», – мямлил Родерт, и казалось, что хочет добавить: «Только не убивай меня».
Но одним вечером он встретил Анну с подозрительно счастливым видом и с облегчением сообщил:
– Его высочество сейчас у себя в кабинете! Я только что относил ему бумаги. Он не то чтобы позволял кого-то к себе пускать, но как бы… – Родерт улыбнулся, и его щёки покрылись румянцем.
– Отлично, – кивнула Анна, и груз упал с плеч.
Она заглянула в кабинет к Филиппу тихо и без стука.
– Ты не против?
Он поднял голову, моргнул, будто не узнавая, а потом быстро закивал.
– Да, да, конечно. – Он откинулся на спинку кресла и прижал ладонь ко лбу. – Я просто… Устал. Работы по горло.
Филипп развёл руками над столом, где из разбросанных бумаг, кажется, можно было собрать стопку ему до горла. Анну удивляло, как он умудрялся работать в таком хаосе. Но Филипп властвовал над ним: всегда знал, куда потянуться, чтобы достать нужный лист или отыскать укатившуюся ручку.
– Твой помощник очень сильно пытался меня не пускать, – заверила Анна.
– Я знаю, что это неправда, – отозвался Филипп.
Он улыбнулся, и Анна тоже не смогла сдержать улыбки. Даже усталый он был сейчас такой красивый. Свет падал ему на всклоченные волосы, играя в них тёплыми бликами, очерчивал прямой нос, скулы. Филипп казался таким расслабленным, откинувшись в кресле в рубашке с расстёгнутыми верхними пуговицами и с закатанными рукавами, будто не был обложен бумагами, а на его пальцах не синели чернильные пятна.
– Чем ты занимаешься? – спросила Анна, подходя к его столу.
Она села на подлокотник кресла, положила одну руку Филиппу на плечо, обнимая за шею, а другой потянулась к бумагам. Филипп прижался лбом к её боку, чуть пониже груди, что-то нечленораздельно мыча. Ей ничего не оставалось кроме как повернуться удобнее, чтобы он не давил на рёбра, и с сочувствием потрепать по волосам.
Но лист со стола Анна всё же взяла. На нём аккуратными крупными буквами были выведены какие-то числа, похожие на координаты. Некоторые из них – перечёркнуты резкими размашистыми линиями, и она представляла, как Филипп совсем недавно злился, потому что что-то не сходилось. Другие, наоборот, обведены и помечены – где плюсами, где вопросительными знаками или волнистыми линиями, а где и вовсе буквами.
Анна вопросительно изогнула бровь.
– Фил, что это?
Он опять что-то промычал, «бодая» её, но всё же оторвался и достал из-под стола огромный потрёпанный по краям рулон, в котором Анна сразу узнала карту, что раньше висела напротив стола.
– Я убрал её, потому что кажется, что свихнусь, если буду постоянно видеть это, – пояснил Филипп, разворачивая карту. Та сама вырвалась из его рук и взмыла в воздух.
Анна уставилась на неё, раскрыв рот: вся восточная часть Мэтрика была усеяна чёрными метками как раз по тем координатам, что были обведены в заметках Филиппа. Метки равномерно тянулись от гор, делящих материк пополам, к океану у восточного побережья, и лишь несколько выбивались из чёткого плана: одна чернела на землях Райдоса, другая на южной границе Пироса, а третья – аж на самом севере Джеллиера.
– Это… – начала было Анна, но не смогла закончить. В горле пересохло, и она просто смотрела на то, как метки приближаются к Пиросу. Осталось лишь две страны с востока.
– Да, это оно, – кивнул Филипп. – Путь человека в чёрном. Мы считаем, что гибель Рейднара Роуэла – его рук дело.
– Это… логично, – выдавила Анна, глядя на одинокую точку на землях Райдоса.
Если бы они знали, что Ариес Роуэл и есть человек в чёрном, они бы даже не сомневались. Может, таков был его план? Он убил отца и рассчитывал стать королём, но тот обвёл его вокруг пальца, посадив на трон кого-то другого? И теперь Ариес манипулирует новым императором…
– Это, – Филипп указал на метку на юге Мэтрика и взглянул на Анну, – твоя с ним встреча. Одна из самых ранних. Сначала он шёл совсем в разброс, потом убил Роуэла и наладил систему. В последний год он идёт чётко с запада на восток. Лишь изредка возвращается назад.
– Г-год?.. – выдохнула Анна. Кровь забилась в ушах.
– Год, – Филипп кивнул и подпёр голову рукой. – И он приближается к Пиросу. Нас это… Ха. Нас это беспокоит.
– Меня тоже… Сколько из этих нападений – убийства?
– Где-то половина, – неуверенно сказал Филипп и стал рыться в бумагах. Наконец он нашёл несколько скрепленных вместе листов, исчерченных таблицами, и протянул их Анне. – Всё с крестами – убийства.
Она пролистала все страницы и вернула бумаги на стол. То, что не каждый случай кончался смертью, слегка обнадёживало. Но почему так получалось? Потому что с ним соглашались? Потому что сбегали? Или он просто не успел добраться до всех, до кого хотел?
– Кто жертвы? – как бы невзначай спросила Анна, прикидывая с ироничной улыбкой, сколько времени понадобится Ариесу, чтобы добраться со своей «миссией» до Пироса. До неё.
Филипп застонал, запрокидывая голову и зажмуриваясь.
– Мы обсуждали всё это целый день на собраниях! Мой мозг кипит, Анка! Почему ты хочешь, чтобы я обсуждал это ещё и с тобой?
– Потому что он убивает аурников, Фил, – резко сказала Анна. – И ты не хочешь говорить со мной сейчас, потому что понимаешь, что я это знаю. Я ведь права?
– Они не все аурники. Юг Пироса – нет. – Филипп безнадёжно выуживал из кипы бумаг личные дела убитых и протягивал Анне. Она их брала и возвращала на стол. – Рейднар Роуэл – нет. Ещё несколько человек из Вейра, Мидланда и Нефрита – нет.
– Филипп…
Он покачал головой и развёл руками, утыкаясь взглядом в стол.
– Мы обсуждаем сейчас, как защитить Пирос, что возможно сделать для этого и для людей в зоне риска.
– У Пироса есть ещё аурники? – удивилась Анна.
– Вроде бы кто-то один. Совсем старик…
Филипп снова потянулся к документам, но Анна положила руку ему на предплечье.
– Ладно, – сказала она. – Не ищи. Это не важно. Тебе нужно отдохнуть. Иначе уснёшь прямо на столе и следов чернил на твоём лице станет больше!
Она стёрла со щеки Филиппа синее пятно.
– Ты права. – Он запрокинул голову и уставился в потолок. – Кажется, я засыпал здесь с неделю назад. Проснулся, потому что лёг на ручку.
Анна рассмеялась, и Филипп тоже смущённо фыркнул. Потом свернул карту, посадил её вместо себя на кресло и со вздохом осмотрел кипу бумаг.
– Мне нужно будет закончить с этим…
– Закончишь! – нетерпеливо воскликнула Анна. – Пойдём. Я хочу, чтобы ты снова спал со мной, а не со своими бумажками.
Филипп усмехнулся.
– Я думал, ты на меня злишься.
– Я злюсь, – пожала плечами Анна. – Но так я буду видеть тебя хоть немного чаще. Можешь записать это ещё одним пунктом: я ревную тебя не только к драконам, но и к бумагам. Пойдём, Керрелл!
Она схватила его за руку, утягивая за собой, а Филипп даже не думал сопротивляться.
Если бы после этого стало лучше, Анна бы благодарила небо вечно. Но теперь, когда он целовал её утром или вечером, усталый, растрёпанный, старающийся казаться спокойным или опять раздражённый ото всего, что на него навалилось, – теперь её мысли кричали, что надо что-то делать. Нужно решать или решаться.
И в этом страшном подвешенном состоянии постоянного ожидания на ум приходило только одно место, где она могла бы укрыться. Где она бы хотела укрыться. Место было далеко, он пришёл оттуда и, стремительно завоёвывая Мэтрик, вряд ли бы решил повернуть назад.
Форкселли. Её милый Форкселли! Такой желанный край свободы! Её единственная настоящая мечта, ради которой она затеяла всё, сказала «да» Филиппу, а потом… Потерялась. Запуталась. Жизнь завертелась так быстро, постоянно появлялись какие-то важные вещи: свадьба, путешествия по Мэтрику, драконы, и дети, и человек в чёрном. Они отодвигали мечту на задний план, но что могло быть важнее сейчас? Только жизнь.
И Анна думала, взвешивала, подбирала слова…
А «вежливые напоминания» стали отсчитывать дни. Не одна Анна помнила точно, когда он пообещал её убить, и верить, что у смерти в чёрном плаще появятся более важные дела, было уже поздно и бесполезно. Смерть выезжала в общество, ничуть не стесняясь; бессовестно улыбалась в глаза людям, которых хотела убить, и казалась самым обычным человеком.
Видеть его Анна желанием не горела, и Филипп без каких-либо сожалений поддерживал её в нежелании выезжать куда-либо. Ему просто было не до того. И они проводили простые тихие вечера.
В один из них Анна слонялась по замку со световым шаром, мягкое шипение которого на удивление успокаивало, и перед тем, как заглянуть к Филиппу и вырвать его из плена государственных дел, случайно застыла у двери в детскую.
Она бывала там редко. Даже реже, чем предполагалось, и Альен не раз тихо возмущалась этому. Если бы о таком пренебрежении к собственным детям узнала её величество, наверно, Анна бы не избежала долгой лекции о том, что так нельзя, нужно проявлять больше внимания и заботы. Наверняка она бы привела своих сыновей в пример, как делала всегда. Это было одновременно и неловко, и забавно, и в какой-то мере вызывало уважение.
С внучками Агнесс Керрелл тоже возилась с удовольствием и рассказывала с грустной нежной улыбкой, что мечтала о дочери, но жизнь распорядилась иначе, и нет, она не жалеет, а теперь сполна отыгрывается на внучках. «Эмпир очень подойдёт зелёный», – уверяла она. Анна кивала и косилась на сидящих неподалёку Альен, которая за неимением своих детей тоже частенько оставалась с близняшками, и её подружку-нянечку. Обе они во все глаза смотрели на её величество и благоговейно кивали рассуждениям о детях.
А девочкам было меньше двух месяцев. Они не носили платьев, им не нужны были шкатулки для украшений, которые им дарили, кажется, вместо игрушек. Всё, что они сейчас могли, – беззубо улыбаться, слыша свои имена, и издавать нелепые звуки. Все восхищения их обожателей вызывали сильнейшее недоумение.
Но порой Анна думала, что всё же с ума сошёл не мир, в котором младенцы – это центр мироздания, а она сама. Ведь почему-то и королева, и служанки чувствовали что-то. Она, наверно, тоже должна…
Прикусив губу, Анна открыла дверь в детскую. Там было темно, умостившись на кушетке, посапывала уставшая нянечка. Анна прокралась мимо неё к кроваткам. Те стояли рядом и выглядели как одна. Две спокойно спящие девочки держались за руки сквозь частые прутья.
Поёжившись, она обхватила себя за плечи. Стало совсем неуютно от такого зрелища, хотя его наверняка бы нашли милым все, даже Филипп, если бы ему было сейчас дело до чего-то кроме расчётов, дат и координат. Он уходил в работу настолько, что у Анны не всегда получалось заставить его оставить дела посреди ночи и пойти спать. Она злилась от бессилья, и в замке становилось на одну вазу или декоративную статуэтку меньше.
Анна тяжело вздохнула – и тут же за спиной раздалось испуганное «ой!».
– Простите, ваше высочество, – залепетала служанка. – Просто они уснули, и я…
– Тш! – Анна приложила палец к губам, и девушка замолкла. Поёрзав на кушетке, она встала, но подойти не решилась.
Анна ещё пару минут стояла рядом с кроватками, рассматривая близняшек. Они больше походили на Филиппа, но она умудрялась различать их, не видя глаз. Странная способность, беззвучно фыркнула Анна и поняла, что где-то глубоко её всё же щекотало любопытство: какими они вырастут, насколько они сильные (в конце концов, все родственники у близняшек совсем не рядовые маги!), и – эгоистичное – будет ли хоть одна похожа на неё?
Проблема оставалась в том, чтобы это узнать. Для этого девочкам нужно было вырасти, а для этого Анна должна была либо забрать их, либо… Она покачала головой. Второго варианта не существовало: если она останется, Ариес её убьёт. Хорошо, если только её, а не как подозревала она сама и как пугал её Один – сначала убив всех, кого она любила или могла любить. «Может, он не брезгует детьми…» Вряд ли такой как Ариес вообще мог перед чем-то остановиться.
Если же она сбежит, то едва ли когда-то снова увидит дочерей. Да и что делать с ними там, за океаном… Дети в её планы никак не вписывались. Да и вся женская часть королевского двора так привязалась к крошечным принцессам, что упаси Небо их отсюда забрать: сколько будет горя!
Анна едва слышно рассмеялась, представляя, как весь замок погружается в беспросветные рыданья, лишившись двух грудничков, и тут же почувствовала на себе взгляд. Она повернулась к озадаченной нянечке и отошла от кроваток.
– Всё в порядке, – прошептала она. – Просто решила проверить, как они. Они ведь мои, верно? – И усмехнувшись, Анна ушла, чтобы потом полночи пролежать без сна, щупая холодную половину постели. Филипп опять собирался работать всю ночь. И она пыталась его понять. Правда, пыталась. Но перед глазами появлялась его дурацкая карта, а во снах все метки на ней превращались в чёрные конверты. Из них вылезали змеи. Холодные, скользкие, они не жалили, но обвивали тонкими сильными телами и сдавливали, пока у неё не оставалось воздуха – и Анна просыпалась, понимая, что запуталась в одеяле, в окна заглядывает рассвет, а Филиппа всё ещё нет. И наверно, уже не будет до позднего вечера. А им нужно было поговорить. Может, так был бы шанс…
* * *
Тем вечером Филипп вернулся раньше обычного – даже не начало темнеть. С облегчением он скинул камзол, заявил, что даже не заглянет сегодня в кабинет, и на вопрос Анны, её ли муж перед ней вообще, пригласил её на прогулку.
– Сегодня я получил сообщение от Грига, – рассказывал Филипп, когда они шли по лесу, а закатное солнце играло с цветом и тенью, раскрашивая всё вокруг розоватой дымкой и пуская по небу багровые полосы. – Он сказал, что Вайверну понравился какой-то молодой дракон, которого только начали тренировать, и теперь он пытается его учить. Вместо наездника. Там жаркие бои за внимание! И этот наездник, Керн, вчера ругался с Вайверном, потому что Григ заявил, что за него не отвечает, а если Керн хочет поругаться с хозяином, то может обращаться ко мне. Или к Вайверну. Он выбрал меньшее из зол.
Анна рассмеялась.
– У него всё ещё есть голова?
– Вайверн не кусается! – воскликнул Филипп.
– О да, – Анна закатила глаза. – И руку он мне хотел поцеловать, а не откусить.
– Больше он не кусается, – настойчиво повторил Филипп и едва уклонился от полетевшей в него сферы.
Но не успел он выпрямиться, как полетел лицом в траву.
– Это нечестно! – выдохнул он, переворачиваясь. А Анна села ему на живот и смахнула с его лица прилипшие травинки.
– Я ведьма. Я не должна вести себя честно.
И, наклоняясь к его губам, она неожиданно поняла, что должна держаться за такие моменты. Потому что время ускользало сквозь пальцы, как прах рассыпающихся угрожающих открыток.
– Фил, – Анна смотрела ему в глаза, говорила тихо и сжимала его плечи, – давай убежим.
– Что? – Он приподнялся на локтях. – О чём ты?
– Ты понимаешь. – Она облизала губы. – Тебе ведь тоже хочется! Ты постоянно где-то пропадаешь, постоянно злишься и нервничаешь. Это не нормально. За что ты держишься здесь? В мире есть столько мест, где не нужно притворяться! Где тебя не пытаются строить по чьему-то чужому плану. Фил…
Анна коснулась пальцами его щеки. Он опустил глаза, сжал её ладонь своею, а потом поднял взгляд, полный тоски и сожаления.
– Я не могу, – прошептал Филипп. – Мы говорили об этом. У меня есть обязанности, и… Почему ты опять поднимаешь этот вопрос?
Пальцы Анны выскользнули из его ладони. Она слезла с него и поднялась на ноги.
– Люди меняются, Филипп. Мнение может измениться.
И она отвернулась и побрела обратно к замку, пиная шишки на дорожке.
Филипп вскочил с травы.
– Анна, постой! – Она обернулась к нему, скрещивая руки на груди, и, когда он потянулся, отступила назад. Филипп вздохнул, будто смиряясь, и заговорил, стараясь заглянуть ей в лицо: – Это продлится ещё какое-то время, а потом мы снова сможем куда-то уехать. Можно будет взять девочек с нами.
