Текст книги "Непонимание (СИ)"

Автор книги: Дарья Ивлева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Я старался проводить дни как обычно, занимался своими обычными делами. Но выполнение домашней работы превратилось из прямой обязанности в утомительную скуку, игры и увлечения не приносили удовольствия, отдых свелся к тому, чтобы дрыхнуть на диване. Из новостей Билла было только то, что приехавшая из командировки мать, видя его удрученное состояние, не стала наказывать за побег из дома. Эскизы Симоны она использовала, но совесть все-таки проснулась, и она указала, чьи они. Но Биллу и это было безразлично.

Без Тома все было не так. А он не хотел нас прощать.

В день презентации я не чувствовал ни волнения перед выступлением, ни предвкушения того, как здорово я выступлю. А когда нас с Биллом позвали выступать, неожиданно охватила какая-то апатия, полное безразличие и к тому, какую оценку нам поставят, и к тому, слушает ли нас кто-нибудь. А нас слушали и поражались. Ведь обычно из своих ответов я старался сделать интересную и познавательную лекцию. А сегодня мы с Биллом безо всяких эмоций и выражения тупо выдавали зазубренный текст, что-то показывали невпопад на ватмане, путали последовательность в абзацах, голос срывался, давая петуха. Пробурчав последнюю строку, Билл уставился в окно отсутствующим взглядом. Кабинет погрузился в тишину, одноклассники смотрели на нас, кто-то деликатно покашливал, черкая что-то в тетрадях. Училка сняла очки и долго в упор разглядывала меня.

– Шаффер, я вас не узнаю, – наконец, сказала она. – Что это с вами сегодня? Я могу предположить, что для Трюмпера это первый подобный эксперимент, но для вас! Я просто не знаю, как мне сейчас поступить. Я, безусловно, ставлю вам высший балл, ведь материал как всегда на уровне, да и в счет ваших прошлых заслуг. И все же я хотела бы поговорить с вами после занятий относительно выступления.

– Простите, – только и смог выдавить я. – Неважно себя чувствую.

– Садитесь. Так, а где у нас Рита и Каулитц? Репетируют выступление?

Билл на этих словах занервничал и начал стучать ногтями по парте, бросая беспокойные взгляды на дверь. Поддавшись его настроению, я тоже распсиховался, дергаясь на стуле.

– Ну, ладно, тогда вместо них мы послушаем презентацию…

Договорить биологичка не успела, в кабинет вихрем ворвался Том, а за ним перепуганная ботанка. Том со стуком шлепнул на парту свернутый в рулон плакат и заявил:

– Мы готовы выступать!

– Э-э-э, хорошо, – хлопая глазами, протянула училка. – Слушаем вас.

Рита, пытаясь справиться с нежелающим разворачиваться ватманом, затянула писклявым дрожащим голоском:

– Тема нашей беседы – «Непонимание л…»

– Да! – Тут же оборвал ее Том. – Тема нашей беседы – непонимание! Непонимание нас самыми родными нам людьми. Непонимание того, что нам жизненно необходимы как друзья, так и любимые. Непонимание того, что мы не можем прожить без кого-либо из них, что они оба одинаково дороги и нужны, хоть и чувства к ним разные. Непонимание того, что когда эти двое ругаются, выливая друг на друга кучи грязи, они выливают эту грязь на меня! Что мне больно и неприятно видеть это, знать, что они друг друга ненавидят. И тем хуже бывает то, что после небольшого перемирия, меня ждут еще большие скандалы и проблемы. Что придется терпеть это и ломать голову, где же я сам ошибся!

Том кричал, размахивая руками, а я с каждым его словом вжимал голову в плечи, готовый провалиться сквозь землю. Остальные ребята во главе с по-рыбьи открывающей рот биологичкой таращили глаза, и спрашивали друг и друга, что происходит.

– А теперь практическая часть. Кто скажет, что мне теперь делать? Эти два эгоистичных и самовлюбленных козла заявили мне – выбирай, Томми! Да это все равно, что выбирать между правой и левой рукой! Бл*ть!

– Каулитц, не выражайтесь! – Пикнула биологичка.

– Прощу прощения, я уже ухожу. Я просто уже так не могу. Всем спасибо за внимание. Если у кого-то возникнут дополнительные вопросы, жду вас в коридоре. До свиданья.

Том так же шумно вышел из кабинета, хлопнув дверью.

– Томми! – Выпрыгнул со своего места Билл. – Подожди нас! Вставай, Густ!

Ухватив меня за плечо, Билл выдернул меня из-за парты и потащил к выходу, не обращая внимания на возмущенные вопли училки и на то, что впился ногтищами мне в руку до крови.

Том стоял в самом конце коридора, у окна, сложив руки на груди. Билл побежал к нему, волоча меня за собой.

– Томми, прости нас! Смотри, мы друзья с Густавом! Смотри, мы ладим!

– Том, правда, прости, мы вели себя как последние идиоты, – добавил я, потирая оцарапанное плечо. – Мы действительно перегнули палку.

– Вы ее не перегнули, вы ее сломали.

– Ну, давай тогда выкинем эту палку и возьмем новую! – Причитал Билл. – Мы тебя очень-очень-очень любим, Томми, нам без тебя очень плохо. Пожалуйста, не игнорируй нас больше!

Я отпихнул снова разведшего мокроту Билла.

– Том, мы все поняли и усвоили урок. Мы больше не будем ссориться и делить тебя, даю слово. Мы готовы начать все сначала, если ты захочешь, конечно.

– Хм… Если я захочу? Дайте-ка подумать.

Мы замерли, ожидая его решения, словно приговора. Том был серьезен и сосредоточен, и вполне вероятно, что кому-то из нас двоих или сразу обоим сейчас придется разворачиваться и отправляться восвояси. Том опустил руки и грустно улыбнулся.

– Ну, чего напряглись? Конечно, я согласен, куда же я денусь от вас!

Билл радостно завизжал и повис у Каулитца на шее. Я выдохнул, от облегчения даже чуть подкосились ноги.

– Томми, Томми, Томми! – Повторял Билл между обчмокиванием лица Тома. Том жмурился, по-хозяйски обнимая подпрыгивающего пискуна за талию. А я почти не испытывал отвращения, глядя на их нежности. Почти. Немного подташнивало. Но я уже это не покажу.

– Давайте все вместе обнимемся, – сказал Том, и я не успел опомниться, как оказался зажатым в хихикающих с одной стороны и пахнущих сигаретами с другой объятиях. – И давайте еще договоримся, что с этой минуты будем одной командой и больше не будем ссориться. Ты, Билли, больше не пытаешься переделать все по-своему и не возмущаешься, если Густ тусуется с нами. А ты, Густ, больше не умничаешь по поводу гомосексуализма и всего такого и не пытаешься настроить меня против Билла. А я в свою очередь вас обоих люблю и провожу с вами обоими время. Идет?

– Идет, – с готовностью согласился Билл.

– Идет, Густ?

– Да.

– Ты ведь не будешь больше стрематься того, чем мы с Биллом вдвоем занимаемся.

– Нет.

– Точно? Ты считаешь, что Билли хорошая пара?

– Я считаю, что Билл может быть неплохим другом, – уклончиво ответил я.

– Вот ведь вреднятина! Ну ладно, и так сойдет, – сказал Билл, смеясь и липнув к Тому.

Я вывернулся из объятий и отошел в сторону, давая им возможность посюсюкаться вдоволь. Придется запихнуть свою брезгливость куда подальше. Я согласен на то, чтобы Том встречался с Биллом, согласен даже признать, что может существовать такая любовь. Но все же с какого перепугу она случается – все равно не понимаю.

*****

Какая в наступившем году снежная зима, это совсем нетипично для нашего климата. Снег всегда укрывал землю от силы сантиметровым слоем, который мгновенно таял. А в этот раз мало того, что сугробы по затылок, так еще и холод собачий. Укутанные по самые глаза в шарфы и куртки мы с Каулитцем бежим в школу, в первый раз после зимних каникул. На пороге к нам присоединяется красноносый Билл, и Том тут же принимается лобызать его, хотя расстались они только вчера, когда Билл уезжал домой от Каулитцей, у которых провел все праздничные дни.

– Сучий холод, – ругаюсь я, выкладывая на парту принадлежности. – Сучья литература. Сучья потекшая ручка!

– Густи, ну что ты какой злой? – Говорит Билл, переехавший за парту, стоящую перед нашей. – Смотри, какой сегодня прекрасный день!

– Ужасный день.

– Замечательное начало года!

– Отвратительное начало года.

Том с Биллом хитро переглядываются и расплываются в улыбке.

– Чего лыбитесь?

– Густи, мы думаем, что в этом году у тебя обязательно случится что-то хорошее.

– С чего это вдруг? – Пугаюсь я.

– Мы с Томми в рождественскую ночь загадали желание на падающую звезду, чтобы ты в наступающем году нашел свою любовь.

– Ну и придурки.

Том ржет, утыкаясь козырьком в поверхность парты, а Билл недовольно хмурится.

– Почему это мы придурки? Я вот верю в то, что в Рождество случаются чудеса. На прошлое Рождество я тоже себе любовь загадал и встретил Томми. И ты встретишь.

Я машу на Билла рукой, давай понять, что разговор окончен, тем более что в это время в кабинете появляется наша любимая чокнутая литераторша и директор.

– Как отдохнули? Все в сборе? Отлично. Тогда вперед в новое полугодие за знаниями! А прежде чем я передам вас в руки фрау Хаберманн, я хочу представить вам вашего нового ученика и друга. Он остался на второй год и поэтому будет тянуть лямку вместе с вами.

Слава богу, начало пытки оттягивается. Я уткнулся в свой еженедельник, аккуратно переписывая с листка расписание уроков. Вот зачем надо ходить и здороваться со всеми лично, если можно было просто громко представиться, а уже потом в процессе совместной учебы знакомиться? Чем раньше мы начнем, тем раньше эта дура в красной шляпе нас отпустит.

Судя по дружелюбным возгласам Билла и Тома, новичок добрался и до нас. Я оторвался от дела, чтобы по-быстрому ответить на приветствие, и тут же перед моим носом появилась пятерня.

– Привет, – сказал парень. – Я Георг.

Ладонь была широкой и шершавой, лицо у парня было кругловатым и гладким на вид. Он едва улыбался одними губами, скорее даже глазами, и хотя прищур у них был плутоватый, взгляд был открытым и добрым, взгляд умного и спокойного человека. Я пожал его руку и отнял свою, сжимая в кулак мигом отогревшиеся в его тепле пальцы. Парень прошел вперед и сел на то место, где раньше сидел Билл. Устроившись, он встряхнул головой, убирая назад длинные волосы, и глянул на меня из-за плеча.

И в этот момент я наконец-то понял Тома.

The end.