Текст книги "Ведьма в свободном полете (СИ)"

Автор книги: Дарья Гусина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Лица друзей и ставшие родными залы Академии вызвали неожиданное уныние. И танцы не порадовали. И на вопросы однокурсников я отвечала вымученно.

Вот закончатся выборы, и по договорённости с отцом я вернусь сюда. Вернусь. Обязательно. Получилось что-то вроде самовнушения, которое… не действовало. Сердце мое было не на месте. Громов так легко дал обещание, словно что-то знал. Знал, я уверена. И это не к добру.

Когда мы вышли на лужайку, я заявила Юду, что заберу Малыша с собой.

– Пусть Галада изойдет на сопли.

Демон покачал головой:

– Не думаю, что это понравится твоему отцу.

– Скажу больше, ему это совсем не понравится, – я изобразила хищную улыбку. – Назвался груздем – полезай в кузов, так у нас в несвед-мире говорят. Хотел дочь-старокровку с магическими способностями, найди место для ее фамильяра. Юд, я живу у Громовых лишь потому...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– ... что не хочешь неприятностей для Серениуса. Я это уже слышал. Ты умная девушка, Ада, и ты прекрасно понимаешь, что у магистра неприятностей полным-полно и без тебя.

Юд остановился и завис надо мной. Большой и страшный демиург. Мне действительно на миг стало не по себе: в глазах Юджина было что-то странное. Досада? Раздражение? Нетерпение?

– Ты ведешь собственную игру, Ада, – с нажимом произнес Юд. – И она тебе не по силам.

– Ты видел это через зеркало?

– И не только.

– Ах да, у тебя везде уши. А ты сам? – я с вызовом посмотрела в эти сумрачные глаза с недобрым огоньком в глубине. – Во что играешь ты? Две партии одновременно? Одна по душе, а от другой с этой самой души воротит, да?

– Я же говорил, ты умная. Сама догадалась или подсказал кто?

Демон ощерил неожиданно крупные зубы-клыки (и как я раньше их не замечала? почему у тебя такие большие зубки, жених мой? – а догадайся сама) и шагнул ближе. Глаза его вспыхнули алым, рожки засветились. Я шагнула назад, понимая, что случись что недоброе, у меня просто не получится убежать на каблуках и в узком платье. А еще Юд отлично левитирует крупные объекты. А еще он очень сильный, вспомнить хотя бы мою заколдованную метлу.

Как назло, на лужайке никого не было. Лишь маячили вдали два силуэта у дуба. Слишком далеко.

И боевым пассам меня так толком не обучили.

Кстати, сам Юджин-то и не обучил.

Я только вздохнула, когда демон подошел вплотную. Нет, я не верю, что ты можешь причинить мне боль, Юд. Зажмурилась… и слегка оторвалась от земли. Вдохнула запах гари, металла и почему-то (любимого с детства) базилика от мундира Юда. А потом запахи эти окружили меня со всех сторон, потому что и руки… окружили. А на губах запечатлелся поцелуй. Сначала сдержанно так запечатлелся, а потом уже… не сдержанно, а очень чувственно.

– Вот мой ответ, – прошептал демон.

Запахи и ощущения стали неимоверно острыми. Они пьянили, лишали здравомыслия. И все-таки в паузе (между двумя затяжными) поцелуями я прошептала:

– Но я слышала. Есть другая. Она нужна семье. И ты… с ней…

Демон глубоко вздохнул и мягко поставил меня на землю. Я верила, что прямо сейчас Юджин рассеет все мои сомнения. Ведь этот поцелуй был таким нежным и искренним! Разве можно подделать свет в глазах? А бешеный пульс на запястье, где его касались мои пальцы?

– Да, есть… игра, – с трудом подбирая слова, проговорил Юджин. – И ты права насчет двойной партии. Той девушке… я говорю ей, что вынужден ухаживать за тобой по требованию семьи.

– И так просто об этом мне сообщаешь? – удивилась я, отступая. – Мне?!

– Потому что с тобой я не играю. С тобой я – это я. Давай знакомиться заново, – Юд шагнул назад, отставив ногу в поклоне, и галантно, с шутливым кивком приложил руку к груди: – Юджин Торвунд Бенедикт Сальди, потомок Балакена Победоносного и наследник Алара, Властителя Десяти Глубин, Высший Демиург. Твой жених. Реальный, не фиктивный.

– Очень приятно, конечно, – буркнула я. – Но вот последнее утверждение весьма спорно. Не помешало бы объясниться. У вас, высших демиургов, может, так и принято – целоваться с одной, напрашиваться ей в реальные женихи, а потом оправдываться перед другой. А мне вот как-то неуютно.

– Честно говоря, – Юд смущенно почесал в затылке, – я думал, ты сейчас меня просто убьешь.

– У меня сегодня ночь шокирующих открытий, – нехотя призналась я. – Чтобы не шокироваться до полной кондрашки, я познаю дзен. Но ты не расслабляйся: у меня очень острый свежий коготь и царапаюсь я мастерски.

– Дело в том, что у нас, высших демиургов, все действительно очень сложно, – проговорил Юджин, положив руки мне на плечи и пристально глядя в глаза. – Тебе ведь говорили, да? О связи, которую мы создаем на всю жизнь. Когда-то давно общего предка огромного рода демиургов прокляла одна… скажем так, русалка. Есть такое водное племя двухвостых, живут они в подводных городах, а на поверхности выращивают особые орхидеи для изготовления афродизиаков. Да, наш родовой знак – карминовая орхидея, в память о том времени. Ты носишь кулон с символом рода Сальди. У каждой семьи демиургов – свой цвет орхидеи. Проклятье неразрушимо. Вот мы, потомки предавшего возлюбленную демиурга, с тех пор и мучимся. Рано или поздно каждого мужчину из рода того бедняги настигает чувство. Иногда в пятнадцать лет, иногда в сорок или даже шестьдесят, как было с моим дедушкой. Оно остается с нами навсегда. Моя мать не хотела выходить замуж за отца, у него была… хм… подпорченная репутация. Но он полюбил и убедил ее в своей вечной верности. И сдержал обещание. Потеряв его, она так и не оправилась полностью. Вот так.

– Очень романтично, – я вздохнула. – Юд, не буду скрывать свои чувства к тебе. Ты… прекрасен. Смел, силен, красив. Ты спас мне жизнь. Ты мне помогал, хотя наш договор так далеко не распространялся. Ты позаботился о Малыше. Любая на моем месте влюбилась бы. Но в это… вечное чувство мне поверить трудно. Всего полгода знакомства и…

Юд серьезно кивнул и медленно проговорил:

– Понимаю. Я сам сначала не верил. В первое время ты меня забавляла. Такая милая непосредственность и весьма удобная договоренность, что скрывать. Мой отчим… настойчив. Я не могу назвать его плохим представителем людского рода, но и качеств благородного человека в нем немного. Мама просила дать обещание – я его дал: поклялся относиться к Умару как к отцу, слушаться его и проявлять уважение. Так с тех пор и делаю. Формально. Скоро я достигну возраста магического совершеннолетия и буду сам принимать решения. Тогда… впрочем, об этом потом. Мне было с тобой интересно, Ада. Девочка-несведка, смело идущая к цели, несмотря на кучу проблем, смешная и серьезная одновременно. В моем мире за пределами Академии все на тот момент являлось слишком сложным и невеселым. Рядом с тобой я отдыхал душой. Потом наше общение перестало казаться забавным развлечением. Все переплелось. И в какой-то момент я вдруг понял, что не могу представить свой мир, свою жизнь без тебя.

Я всматривалась в лицо Юджина. Сомнения. Да, они есть. Мне обещают любовь до гроба. Девочке, не раз преданной близкими, трудно вновь поверить в сказку.

Вместо ответа я прижалась к груди демона, почувствовала, как расслабились его напряженные плечи.

– Полгода знакомства – это целая вечность, в каждую секунду которой что-нибудь происходило, – прошептал Юд. – Ты должна знать еще кое-что: наши судьбы переплетены. Двигаясь параллельно, мы вот-вот придем к одной цели. Я тебя не обманываю. У меня нет чувств к той девушке, мы не близки, она – мое задание, оно связано с Галадой. Верховная ведьма – моя истинная цель, мой враг номер один. Я все расскажу. Но сейчас твоя очередь признаваться: зачем ты осталась в доме Громовых? От твоего ответа зависит очень многое.

– Потому что у меня тоже все переплелось, – выдохнула я, окончательно поверив. Мне вспомнился тот взгляд, которым Юд проводил леди Гэл в день моего злополучного полета на зачарованном помеле. Да, то была ненависть, я не ошиблась. – Меня выманили из Академии, где я находилась под защитой. Сначала покушение бестии, затем взбесившаяся метла. Это Галада, я уверена. В Академии есть ее шпионы, один из них Томный Берти, ты сам слышал. Галада не дает мне подпитываться от магии Громовых, она постоянно за мной наблюдает. Ей что-то нужно от меня, и я даже предполагаю, что.

– Что? – нахмурившись, эхом повторил Юд.

– Ты не поверишь. Я сама с трудом в это верю. Но чем дальше, тем больше убеждаюсь, что мои предположения могут оказаться правильными. Помнишь, я работала у нашего декана?

– Наш декан, – пробормотал Юджин. – Он опекун юных Даркроузов, тех самых. Еще одно совпадение.

– Ты знаешь о Даркроузах? – изумилась я.

– Говорю же, все сплетено в тугой узел. Знать бы, за какую ниточку потянуть. Впрочем, я уверен, что имеется ключ-разгадка.

– Только пообещай, что никому не расскажешь, – попросила я. – Я боюсь. Во-первых, это не только моя тайна, во-вторых, нас реально могут отправить в какую-нибудь лабораторию для опытов.

– Вас? Обещаю, – лоб Юда прочертила глубокая морщина. – Я обещаю тебе свою защиту. И всем, о ком ты заботишься. Я давно сам себе в этом поклялся.

– Тогда я расскажу… Ай!

Это Малыш, пробегая мимо, игриво задел меня бочком. Кот пронесся по лужайке, залег под кустом сирени, а затем подпрыгнул на, казалось бы, нереальную высоту и щелкнул зубами у чучела беса. Соломенная фигурка взмыла вверх и принялась дразниться. Малыш рассвирепел и огласил окрестности оглушительным утробным рычанием.

– Сбежал? – засмеялся Юд. – Ему нельзя здесь быть, магистр попросил не выпускать фамильяров. Отведу Малыша в твою комнату.

Демон жестом подозвал кота. Тот с недовольством подчинился. Я азартно впилась пальцами в шерсть пушистика, принялась поглаживать мордочку у ушей. Малыш громко заурчал, подставляя подбородок.

– Хорошо, – согласилась я. И обратилась к дебордеру: – Подождешь? Мы не долго, только договорим. А потом полетим с тобой в другое место. Это тоже временно. Скоро все устаканится, обещаю.

Малыш со вздохом согласился в том смысле, что привык ждать. Бедный, одинокий котик. Лишь одно ему осталось развлечение – гонять бесов и наглых летучих мышей. Но это тоже не забава, а почти работа. Особенно в отношении писклявых крылатых тварей.

Я осталась на лужайке, наблюдая за движением теней в окнах зала. Все это время я ужасно тосковала по Юду. Может, это и есть любовь? Не знаю. Мне не с кем посоветоваться. Еще одно сожаление: будь моя мама рядом, я могла бы спросить у нее, ведь так дочери и делают. Наверное, поэтому я выросла такой… холодной. Все свои сердечные порывы я всегда гасила. Это был страх, я боялась потерять контроль над своими эмоциями, а значит, самообладанием.

От размышлений меня отвлекли чьи-то голоса. Кто-то разговаривал невдалеке, мужчина и женщина, и, судя по интонациям, это был неприятный разговор. Я отошла за деревья и вгляделась в две фигуры под дубом. Видно было плохо, но я узнала Аровскую и (помяни к ночи) Берти Либериуса.

Любопытство, разумеется, победило. Я начала подкрадываться за кустами и вскоре могла услышать, о чем говорили сирена и преподаватель.

… Мне не показалось: разговор происходил на повышенных тонах. Аровская сверкала глазами, прямая как жердь, в своем иллюзорном облике. Видно было, что она едва сдерживается. Чтобы… не рассмеяться?

Томный Берти нервно расхаживал взад-вперед по лужайке. Я застала тот момент, когда в воздухе повисло напряженное молчание.

– Вот и объясните мне, – продолжая разговор, визгливо произнес Либериус. – Что, бес возьми, происходит?

– О чем вы? – холодно поинтересовалась сирена.

– О, вы прекрасно знаете, о чем! Я был зачарован, но все помню!

– Что?

– Все! – Берти вцепился аккуратный локон над ухом и принялся его теребить. Как девица, ей-богу. – Как вам удалось меня приворожить? Меня! Лучшего выпускника Высшей школы технической магии! Я даже амулет купил! Я! Лучший выпускник Высшей школы технической магии опустился до придонной магии! Вот до чего вы меня довели!

– Помогает? Амулет.

– Нет! Я требую объяснений!

– Я тоже. Вы, мягко говоря, достали меня своими… ухаживаниями. Что касается чар, в Академии действуют строгие правила, здесь запрещены привороты, – сирена недобро улыбнулась. – Используй я приворот, меня бы давно отследили Хранители.

– Возможно! Значит, это был морок! Вы применили морок!

– В Академии нельзя находиться в иллюзорном обличии, Источник не питает обманные чары, вы сами это знаете, Бертолий. Я бы полностью истощилась.

Аровская казалась спокойной. А вот я занервничала. Мои проказы усложнили жизнь сирены, и ей теперь приходится разруливать неприятную ситуацию, оправдываться перед Томным Берти. Видит Глубина, я этого не хотела.

– Я не знаю, как вы там это делаете, – раздраженно воскликнул Либериус, – но я вас видел! Другой!

– И как же я, другая, выглядела?

– Иначе! Я не помню! И прекратите… подтрунивать! Я пожалуюсь на вас в Управление по магическому контролю! Я все время думаю о вас! Уже месяц! Не могу ничего с этим поделать! Это… это запретное волшебство!

– Я не применяю запретные чары. Я преподаватель Академии. А вот вы уже месяц меня преследуете.

– Я? Вас? Я просто пытаюсь выяснить, чем вы меня… приманиваете! Вы же отказываетесь объяснять! Ведете себя так, словно я сам виноват! А ведь на деле… Простите, конечно, но буду откровенен: вы мне неприятны! В связи с сим фактом моя… одержимость вами совершенно… противоестественна! Это бес знает что! Вы совершенно непривлекательны! Сущее наказание для взгляда эстета! Видеть вас каждый день – пытка для моего чувства прекрасного! Я привык к окружению женщин если не красивых, то… милых, а вы…

Аровская наклонила голову, оценивающе рассматривая возмущенного преподавателя. Откровения Берти ее, понятное дело, не задевали. Однако на ее месте я бы влепила Либериусу пощечину. В педагогических целях, исключительно в педагогических.

На мое плечо легла рука – я вздрогнула, обернулась и растерянно поздоровалась с мастером Дебрисом.

– Ада! Наконец-то. Я везде вас ищу… А что вы здесь делаете? В кустах, – декана проследил за моим взглядом и увидел Аровскую и Либериуса. Лицо Дебриса напряглось, брови поползли к переносице. – Минутку, Ада, я сейчас. Никуда не уходите.

Декан двинулся к дубу. И именно в этот момент Берти с пафосом воскликнул:

– На что вы рассчитывали, мадам? На то, что я не смогу отличить истинные чувства от извращенной магии? Стыдитесь! Не смогли обаять меня своими… неоднозначными прелестями и пошли на магическое преступление? Да-да, именно на преступление! Ибо я полагаю противоправным деянием привлечение мужчины, который даже не смотрит в вашу сторону!

– Берти, немедленно извинитесь перед мистресс Аровской, – потребовал эффектно появившийся «на сцене» Дебрис. – Кто дал вам право оскорблять девушку?

Я затаила дыхание. Сирена нахмурилась.

– Девушку? – взвился Либериус. – Эта так называемая девушка пыталась меня приворожить!

– Вас? – брезгливым тоном осведомился декан. – Клянусь, вы ошибаетесь, Берти. Я слежу за вами почти месяц. Вы проходу не даете мистресс Аровской. Ей часто приходится спасаться от вас бегством, и это мало похоже на целевой приворот. К тому же до того случая… до ваших откровенных приставаний мистресс Инга тоже не особо вас жаловала.

– Вы дурак, Авар?! – разгоряченно воскликнул Берти. – Эта старая швабра меня хочет! Вкус у нее недурной, надо признать. Однако использовать морок для привлечения понравившегося мужчины – это…

Мастер Авар отправил Либериуса в нокаут быстрым и точным хуком правой. Как и следовало ожидать, щуплый Берти выключился с одного удара. Он залег в травку, томный как никогда.

– Авар! Как же необдуманно! – возмущенно воскликнула Аровская, бросаясь к Либериусу. – Живой. Аура в норме. Отлежится и побежит на вас жаловаться. Ох, мастер Дебрис, ну зачем?!

– Простите, Инга, – устало проговорил декан. – Я не мог это больше слушать. Берти меня утомил. А вас оскорбил.

– Я в курсе! Его оскорбления меня совершенно не задели. Кто ВАС просил вмешиваться? Вы все испортили, Авар! Я хотела сама поставить наглеца на место!

– Как? – декан с ироничным любопытством поднял брови.

– Ну не знаю… спровоцировать на определенные действия и подать жалобу за аморальное поведение. У меня и свидетель есть, – мистресс Инга указала за спину, прямо на меня.

Я ойкнула и зарылась поглубже в кусты.

– Но ведь так намного лучше? – проникновенно произнес Дебрис, любуясь на тихого Берти в траве.

– Не буду спорить, – сирена встала с колен и недовольно поджала губы. – Однако вы же знаете Бертолия. Он вам теперь покоя не даст.

– Да пустяки. Нам всем скоро покоя не дадут. Инга, а как насчет бокала сидра? Я прочитал любезно предоставленные вами наброски монографии и хотел бы обсудить несколько спорных пунктов.

– Вы нашли спорные пункты в моей монографии, Авар? Это совершенно невозможно. Я предпочитаю грушевый эль. Но как же Берти? Ночи холодные, он простудится. К списку ваших проступков добавится еще один.

– Действительно, – пробормотал Дебрис. Повертел головой и радостно воскликнул: – Тенет, Крофф! Как же я рад вас видеть! А подите-ка сюда!

Необдуманно показавшиеся на тропинке Арчи и Шан испуганно шарахнулись. Медленно двинулись к дубу, с подозрением вглядываясь в оживленное лицо декана.

 – Побыстрее, – велел мастер Авар. – Мистер Крофф, вы ведь светлый. Обеспечьте мастеру Либериусу теплое ложе до утра.

– Он жив? – Шан осторожно приблизился к нокаутированному преподу. – Жив. Какая досада.

– Считайте, я этого не слышал.

– А что, собственно…? – начал Тенет.

– А вы, Арчибальд, помогите другу, – приказал декан.

– Как? Я темный.

– Советом, – отрезал мастер Авар. – И принесите мне, наконец, ваш бесов отчет! Второй триместр начался, а я до сих пор не видел проект по летней практике!

Преподаватели неспешно удалились в сторону зала. Крофф принялся колдовать, приподнимая Либериуса на импровизированном ложе из мягкой травки. Я выбралась из кустов, радостно поприветствовала приятелей и в двух словах описала ситуацию.

– Милосердная Глубина, – пробормотал Тенет. – Что творится? Конец света. Преподаватели дерутся, общежитие опечатано.

– Как опечатано? – похолодела я.

– Опечатано, – раздалось сзади.

Юджин вернулся с Малышом. Кот был несказанно доволен, демон хмурился.

– Там какой-то чувак. Говорит, что идет проверка. Вроде в Академию был направлен запрет на проведение открытых мероприятий, а Серениус все равно объявил бал.

– Какая чушь! – возмутилась я, лихорадочно припоминая путь на бал. – Мы видели курьера! Мы с ним едва не столкнулись. Он явился, когда Имболк был в самом разгаре, с прежним разрешением из министерства!

– Так обычно и делается, – озабоченно пояснил Тенет. – Мол, над городом из-за праздника затруднено движение. Или приводится какая-нибудь иная, не менее нелепая причина. В результате – нарушение и запрет. Никому не интересно, когда именно курьер доставил предписание.

Мы дружно посмотрели на окна зала. Музыка стихла, наступила тишина. В ней неразборчиво прозвучал голос ректора. Нам не нужно было различать слова. Мы ясно поняли: Министерство закрывает Академию.

Над головами Юда, Шана и Арчи запорхали бирюзовые сгустки магии. Крофф подставил руку под почтовую завитушку, развернул послание и убитым голосом прочитал:

– Извещение. Я должен в течение семи часов покинуть Академию и вернуться под опеку семьи.

– У меня то же самое, – коротко сообщил Тенет.

Юд от послания отмахнулся. Его взгляд был устремлен на меня.

– Мне ничего не прислали. И это меня тревожит, – кивнула я, оглядываясь.

Внезапно вокруг закружились травинки и лепестки с цветущей сирени. Совсем рядом на тропинке разворачивалась огромная вертикальная воронка. Меня с невообразимой силой потянуло в центр водоворота, каблуки заскрипели о камни под ногами, поднявшийся вихрь сорвал шарф с шеи.

– Это таргет-портал! Отойди от него! Дай руку! Ада! – крикнул Юд.

Я потянулась к демону, но схватить его за руку не успела. Последнее, что я увидела на лужайке – напряженные лица друзей и удивленную мордочку Малыша.

Несколько секунд невесомости – и меня выкинуло перед дверью дома Громовых. Вихрь стих, травинки с лужайки дождем осыпались на порог.

Я чуть не скатилась по лестнице. Меня поймал Илья. Он поднял мой клатч со ступенек и подал его мне.

– Спасибо, – подавленно пробормотала я. – Бесов портал.

– За вами послал отец, – пояснил Илья. – Мы вас искали. И нашли.

– Я … гуляла.

– Понятно, – парень кивнул. Он не спешил отдавать мне клатч, а только положил ладонь на массивную ручку двери.

Сквозь стеклянные двери особняка виднелись три тени. Меня ждали.

… Я вошла. Мы с отцом сразу встретились взглядами. У Громова дергалась скула. Галада нервно облизывала губы.

К сожалению, третьим человеком в холле оказался худощавый визард в форменной мантии Министерства. Я повертела головой. Бабули нигде не было. Лишь сверху выглядывали между перилами встревоженные Ржанка, Сливка и Пшенка. Я ничем не выдала, что вижу домовушек.

– Ада, – с раздраженными нотками в голосе произнес отец, – о твоем сегодняшнем проступке мы поговорим позже. Сейчас с тобой хочет побеседовать помощник министра мастер Пустулус. Ответь на его вопросы и избежишь наказания.

Худощавый мужчина шагнул вперед и учтиво поклонился:

– Госпожа Громова…

– Я Бартеньева.

Пустулус растерянно оглянулся на отца, тот кивнул и слегка развел руками: не обращайте внимания, трудный ребенок.

– Так вот, м-м-м… госпожа визарда. Как вам, возможно, известно, что сегодня вечером приказом Министерства магического образования Академия Баланса…

– Мне известно.

– Что? Да, конечно. Ведь вы там были… Так вот, Академия временно распущена до дальнейших указаний… – мужчина многозначительно поднял палец кверху.

– Ах, временно? Вот как, – кивнула я, сжимая пальцы в кулаки.

Спокойно, Ада. Контролируй себя. Не обращай внимания на холод, растекающийся по позвоночнику. И не вздумай нырять.

– Совершенно верно, – помощник министра ничего особенного в моем голосе не заметил, даже обрадовался, что его глупые объяснения воспринимаются с интересом. – При всем уважении к магистру Серениусу… – Пустулус прокашлялся. – Нам стало известно, что во вверенном ему учебном заведении ректор Академии потакал беспрепятственному разгулу регрессивных течений и веяний. Мы в Министерстве не раз обращались к Хранителям с просьбой пересмотреть…

– Что вам нужно от меня? – громко спросила я.

– Свидетельства. Любые свидетельства, подтверждающие, что в стенах учебного заведения магистр Серениус и магистр Кревий насаждали мракобесие и использовали студентов-старокровок, самый ценный ресурс государства, в целях…

– Вон, – негромко произнесла я.

Пустулус озадаченно замолчал.

– Вон! – повторила я громче.

– Ада! – протестующе воскликнул отец. – Что ты себе…?

Громов осекся и посмотрел вверх. Галада же с самого начала нашего разговора с Пустулусом не сводила с меня глаз. От нее наверняка не укрылись ни мои посиневшие пальцы, ни корочка льда под каблуками, ни пар изо рта. Каков пропускной предел энергетических каналов мага-первокурсника? Точную цифру я не помнила, могла лишь сказать – небольшой.

Я пыталась контролировать Глубину, но не могла. Не я погружалась – холод с нижних уровней сам поднимался по моим внутренним каналам. Я чувствовала, как они расширяются и наполняются ледяной энергией. И не могла это остановить.

– Это что еще такое? – проговорил Пустулус. – Это… зачем?

Покрылся ледяными узорами лаковый паркет, мелко затряслась и зазвенела хрустальными подвесками люстра.

– Прекратите колдовать, юная визарда! Вы не можете пользоваться полномасштабными заклинаниями, будучи магически несовершеннолетней! – визгливо выкрикнул помощник министра, пятясь к входу.

– Приношу свои извинения, – процедила я сквозь зубы, – все время забываю, что я тут у вас пока ребенок. Но я не ребенок. Как вы только подумать могли, что я буду доносить на магистра Серениуса?! Академия Баланса – лучшее место в мире! Во всех мирах! И это место дружбы и знаний!

– Вы слышали, Громов?! – заверещал Пустулус. – И вы еще пытались защищать старого маразматика Серениуса! Только поглядите, что он вбил в головы своим студентам!

Пол ощутимо дрогнул, вылетели стекла из окна. В холл вливался влажный вечерний воздух, снаружи шел дождь. Влага немедленно конденсировалась и замерзала, не осыпаясь, а паря над нашими головами. Это было красиво… и ужасно страшно. И самым жутким было то, что мне нравилось творить морозное волшебство. Энергия требовала выхода, мои каналы вибрировали от количества силы. И еще: у меня закончились приличные слова и осталась лишь неприличная магия.

Громов попытался подойти, его смело вихрем из ледяных игл. Несколько штук оцарапали ему лицо.

– Ада! – встревоженно крикнул отец. – Не смей! Не делай этого! Выныривай! Ты не готова! Тебе разорвет каналы!

Позади него уже ходила ходуном лестница, из нее выпало несколько тяжелых балясин. Пустулус вскрикнул и, повоевав с ручкой двери, вылетел из дома. Домовушки с визгом бросились врассыпную.

– Не подходи! – крикнула я Илье. Мне показалось, что парень сделал ко мне шаг.

Илья покачал головой. Он держался ближе к входу. В глазах его было… предупреждение?

Энергия выплескивалась крупными холодными сгустками. Только я начинала думать, что сейчас все закончится – происходил новый выплеск. Отец все еще пытался подойти, но его каждый раз отбрасывало.

– Ада! Ты навредишь самой себе!

– Со мной все в порядке! – солгала я. Руки налились тяжестью, болела спина. – А вы… вы закрыли Академию! Вы выгоняете светлых! Вы нарушили баланс! И вы меня просто… ДОСТАЛИ! Я больше не буду терпеть!

– Ты можешь убить себя, дурочка! – в отчаянье произнес Громов.

Посреди хаоса раздался глухой смех. Это смеялась Галада. Она стояла посреди разгрома, выпрямившись, словно происходящее вокруг ее не касалось.

– Это ты дурак, мой дорогой, – Верховная ведьма тряхнула головой. Из ее волос посыпались осколки стекла. – Ничего с ней не случится. Вот, смотри! Махирах!

Галада сплела пальцы и соединила запястья, воткнув в кожу руки ведьминский коготь. И выпустив тем самым в мою сторону незнакомое заклинание. И хотя время замедлилось, я не понимала, что происходит, лишь увидела метнувшихся ко мне серых тварей с ледяными иглами вместо шерсти.

Глава 7. Ведьма на свободе

Конечно, я среагировала, как надо. Как надо было Галаде. И только когда горячий поток спалил первый клубок из глубинных бесов, поняла, что натворила. Выдала себя, окончательно и бесповоротно.

Остановиться я уже не могла: верховная ведьма не собиралась упрощать мне задачу – бесы наступали. Хорошо, что в процессе обучения в Академии я так и не прониклась всеми этими ограничениями в плане ширины, гибкости, проходимости и емкости каналов. С точки зрения магической физиологии я должна была погибнуть в тот же момент, когда пустила через свою энергетическую систему жар вдогонку холоду.

Что-то неистово кричал отец, Галада сосредоточенно колдовала. Чтобы не подпустить ко мне Громова и Илью (впрочем, молодой человек и не пытался помочь, а просто стоял и смотрел), колдовка очертила вокруг меня ведьмин круг. Закончив сражаться с бесами, уничтожив всю стаю, я просто выжгла в круге проход и шагнула наружу.

И осознала, что больше не могу построить даже легчайший пасс. Мой резерв был пуст. Мои резервы, если точнее выразиться, – и холодный, и горячий. Судя по взгляду, Галада об этом знала. Опытная ведьма вполне могла на глаз определить расход силы. Это как в перестрелке: враги считают, сколько патронов потрачено, и знают, когда ты станешь безоружен. Я мрачно уставилась на ведьму, прикидывая ее дальнейшие действия.

Сначала Громов подскочил ко мне, убедился, что я в порядке, и ринулся к любовнице. Так тряхнул ее за плечи, что она явственно щелкнула зубами.

– Ты сошла с ума? Ада могла погибнуть!

– Дурак! – с презрением повторила колдовка, высвобождаясь. – Ты ничего не знаешь о своей драгоценной дочери. А она действительно драгоценна. Она Инфинум.

– Что ты несешь?

– Она инфинум, о которых говорил Филентьев.

– Филентьев был старым, спятившим…

– Ты только что собственными глазами видел, как твоя дочь меняла температуру потоков. И ничего с ней не случилось. Обычный визард на такое способен? А ее рождение? А позднее пробуждение? Филентьев предсказал, что у инфинумов потоки формируются не так, как у обычных магов.

Отец медленно обернулся ко мне, затем перевел взгляд на кучки пепла у моих ног – все, что осталось от крысоподобных бесов. На лице Громова проступило понимание.

– Прости, Алекс. Все было под контролем. Я знала, что Ада устоит. Если бы что-то пошло не так, я бы немедленно отозвала бесов, – изобразив раскаяние, произнесла Галада.

Я лишь громко фыркнула. Как же быстро ведьма сменила тактику! И отец опять попался.

Громов смотрел на меня задумчиво. Мне показалось, я воочию вижу, как разворачивается в его глазах мысль, как оцениваются перспективы, взвешиваются за и против.

– Я вам не мешаю? – поинтересовалась я.

– Ада, как давно…?

– Пап, не верь ей, – устало проговорила я.

– Не верить тому, что ты инфинум? Тогда как ты объяснишь горячие потоки?

Я хмуро посмотрела исподлобья. Никак. Никак не объясню. Я такая, какая есть. И теперь все об этом узнают. Ада Бартеньева – инфинум, тот, кто существует вопреки основному закону магии.

– Теперь ты понимаешь, как важен мой проект, Алекс, – настойчиво проговорила Галада. – Ада – универсальное оружие. Маги Глубины сражаются холодом и ограничены в выборе техник боя. Но твоя дочь…

– Мы вызовем экспертов, – решился отец. – У меня есть пара человек, которые не станут болтать. Святая Глубина, мне трудно поверить, но… это многое объясняет.

Галада посмотрела на меня с торжеством. Вновь задрожал на полу ведьмин круг – колдовка наполнила его природной магией. Той самой, которую мы так толком и не проходили. Толком – нет, а вот бестолково – да. Вот сейчас и выясним, насколько полезными были мои факультативы, например, метаморфозы.

Отец отошел к покореженной лестнице и вызвал кого-то по магической связи. Ему помогал Илья. Молодой человек то и дело поглядывал в мою сторону со странным выражением лица. Я так и не поняла, на чьей он стороне.

Вблизи стены ведьминого круга имели поверхность, словно слепленную из кусочков льда или стекла. Я коснулась его пальцами, протопив крошечную «полынью», которая тут же затянулась.

– Это для твоего же блага, Ада, – произнесла Галада. – Ты сейчас не в себе и можешь наделать глупостей.

– Я в себе. Я сейчас в себе более чем когда-либо.

– Звучит двусмысленно, – колдовка растянула алые губы в улыбке.

– Ты знала. С самого начала знала.