Текст книги "Прими как есть. Я рядом (СИ)"

Автор книги: Дарья Данина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Глава 10

– А… алло? – запинаясь проговорила в трубку Кристина, – Стас?

Но она не услышала никакого ответа. Даже дыхания. Зловещая и звенящая тишина, разбавляемая лишь глухим шумом за дверью уборной кофейни. Подождав ещё немного, она вновь посмотрела на дисплей. Секунды продолжали бежать.

– К чёрту, – прошептала и завершила звонок.

Положив телефон на умывальник, всё же включила воду и, опустив руки под прохладную струю, глубоко вздохнула.

Он слышал? Слышал весь разговор? Слышал упоминания о себе? И… признание Артёма? Если Стас всё слушал, то наверняка услышал, как она назвала Тёму именем Стаса.

И… что? Что дальше? Может, оно к лучшему?

Смочив лицо, девушка посмотрела на себя в отражении. Горящие щёки уже не горели. Краска от лица отхлынула, а губы… они, кажется, вообще потеряли цвет.

Забудь. Просто не думай! Не забивай голову, Крис!

А что ответить Артёму? Просто отказать?

Одёрнув свитер и, промокнув салфетками влажную кожу, сделала контрольный вздох и вышла из уборной. Замедлила шаг, увидев Артёма, который заинтересованно изучал меню. Прогнала мысль о том, чтобы уйти по-английски…

Да и не получится. Вещи – её рюкзак и куртка были у него на виду.

И не правильно это. Хоть здесь не быть трусихой. Это, должно быть, самое правильное решение. Просто сказать как есть и поставить точку.

– Давай пройдёмся? Ты торопишься? – поинтересовалась, когда вернулась на своё место.

– Не то, чтобы… – он взглянул на часы, – у точно есть час. Потом кое-какие дела. А вечером у меня вагон времени. Можем увидеться?..

– Ну вечером никак, – не глядя ему в глаза, Кристина достала из рюкзака наличные и положила несколько купюр под блюдце, – но мы можем пройтись до моего дома. Проводишь меня? – Уже смелее.

– Конечно, – кивнул парень, покосившись на деньги, которые она оставила. Хотел заплатить за неё сам, но почему-то был уверен, что она начнёт отпираться от подобного жеста.

– Тогда пошли? Ты допил?

– Сейчас. – Опрокинул в себя остывший чай и, быстро собравшись и расплатившись, придержал для неё дверь.

Волнение в груди и под кожей постепенно исчезло, и Кристина втянула в себя приятный январский воздух. С облегчением задрала голову, подставляя под яркие и холодные лучи своё лицо. Решительно дёрнув головой, наткнулась на серьёзный и сосредоточенный на ней взгляд Артёма. Его глаза внимательно рассматривали и изучали. А сам парень, слегка прихватив внутреннюю сторону щеки зубами, думал только о том, как она хороша. Немного растрёпанная, с этими веснушками и пухлыми губами. Такая настоящая и искренняя. Она всегда ему нравилась. Как только увидел впервые. Его сердце буквально задрожало в тот момент, когда она ему улыбнулась и представилась, протягивая свою руку и произнося своё имя. Кристина…

Как он мог так облажаться? Просто просрал всё.

Если бы не этот урод Холодный…

– Ты идёшь? – девушка перевела на Артёма взгляд. Её глаза в этот момент улыбались.

– Пошли, – пожав плечами, он кивнул в сторону её дома.

И некоторое время они шли молча. Он – пиная носом ботинка снег. Она – просто любуясь этим самым снегом: пушистым и рассыпчатым. Блестящим на солнце. Кипенно-белым…

– Тём? – позвала его, притормаживая напротив аптеки возле её дома.

– М? – взгляд, полный надежды, замер на её губах. А спустя секунду, будто опомнившись, он посмотрел в зелёные глаза. – Говори.

– Я по поводу того, что ты сказал в кафе, – она покосилась на фонарный стол, разрисованный яркими и сочными красками. Это были граффити. Цветы. Мак. Так красиво. И кажется, что тепло. Дотронься до них рукой, и это тепло можно будет почувствовать.

А внутри неё сейчас так холодно…

– Крис, я просто сказал. Сказал, и мне стало легче. И ты не обязана именно сейчас давать мне какой-то ответ. "Да" или "нет"… это не повлияет на моё отношение к тебе.

– Тём, – мягко произнесла его имя на выдохе. – Я говорила, что не злюсь и не обижаюсь. Но… я не готова. Не знаю, что конкретно ты имел в виду, говоря о шансе, но к отношениям я точно не готова. А общаться… – задумчиво свела брови, – я не против. Мы можем общаться и постараться забыть то, что произошло.

– Хотелось бы, – горько усмехнулся, имея в виду свою трусость.

– Тогда?..

– Тогда просто сообщи мне как будешь готова… хорошо? – шутливо отмахнулся и осторожно поправил на её голове шапку.

– Если буду готова. – Поправила его, выделяя слово "если".

– Если, – хрипло и коротко рассмеялся, – так уж и быть. ЕСЛИ ты будешь готова.

***

Опускаясь на постель, Тина бережно положила возле себя тест на беременность. Напряженно смотрела на часы, чувствуя как её сердце подпрыгивает в груди. Посмотрела на своё отражение в зеркале на шкафу. И, часто дыша, остановилась на своих глазах. Кажется, они стали старше. Что-то точно изменилось. В течение последних нескольких месяцев? Или же только сейчас: когда она, держа в руке тест на беременность, зашла в свою комнату.

Решительно сжав губы, девушка заправила рыжую прядь за ухо и опустила взгляд.

Как она докатилась до этого?..

Из-за всех этих событий за последние дни, она напрочь забыла о задержке.

А менструация так и не началась.

И если бы они с Артёмом не остановились напротив аптеки, Крис бы так и ходила, позабыв обо всём.

И спровадив того, помчалась в аптеку и купила сразу три теста. А теперь сидит над первым и ждёт результатов.

Что?! Что делать, если он будет положительным?! Она, наверное просто сойдёт с ума… Не пойдёт же она к Холодному, чтобы сообщить эту новость?! Нет уж… нет.

Даже думать не хотелось об этом!

Нерешительный взгляд на тест. Одна. Всё ещё одна полоска. Сколько времени прошло с того момента, как она его сделал?!

Резкая и громкая трель телефона так напугала её, что Кристина, взвизгнув, подпрыгнула на месте.

Это было сообщение от Тани.

Конечно хочу! А лучше какао! Или горячий шоколад с маршмеллоу!

Должно быть, подруга только сейчас прочла сообщение от Кристины.

Убрав мобильный, Тина в который раз посмотрела на тест.

Одна. Всё. Ещё. Одна.

Выдох. Мурашки, волной стекающие по спине. Жар в пояснице и почти обморок от облегчения.

Почти.

Ведь месячных не было. А тесты не дают стопроцентной гарантии.

В рюкзаке ещё два. Завтра утром сделаю ещё.

***

Артур пришёл рано утром. Совершенно неожиданно мужчина появился на пороге его палаты и, тихо откашливаясь, беззвучно прикрыл за собой дверь. Придерживая одной рукой полы белого больничного халата, он растерянно осмотрел палату и, присвистнув, наконец, приблизился к Стасу и протянул ему руку:

– Ты как? – пропуская приветствие, тут же осведомился о самочувствии больного. – Нормально?

Стас заторможено протянул раннему гостю руку и кивнул:

– Как видишь. Живой.

– Ну, это главное, – улыбка Артура была скупой, но показалась Стасу искренней. – Говорят, ты здесь как волчонок ощетинился? Не пускаешь к себе никого?

Стас хмыкнул. Не то что он щетинился. Скорее, выжидал. Выжидал, когда стихнет боль. И когда жалость в чужих глазах перестанет его волновать.

Но глаза Артура не выражали жалость. В них была холодность, отстранённость. И лишь крошечное зерно обеспокоенности. Но… за Стаса ли?

– Как узнал, что я здесь? – Холодный поморщился, двигая плечами.

– Думаешь, для меня это проблема?

Нет, конечно. Конечно же, нет.

– Ясно, – кивнул брюнет, – тогда, раз уж ты здесь, будь добр, – Стас кивнул на маленький пульт, лежавший на тумбе, – подай.

Артур протянул Стасу пульт, и тот, зажав зелёную кнопку, помог изголовью кровати немного подняться.

– Твоя задача сейчас – собраться. – Артур ногой подвинул стул и опустился на него.

– Почему все так и норовят рассказать, что мне делать? – раздражённо фыркнул Стас.

– Все?

– Какая разница? – Странно, но эта словесная перепалка немного оживила Холодного. И ему это даже нравилось.

– Может, потому что у тебя на морде написано, что ты размяк как мокрая тряпка? М? Хоронишь себя?

И Стасу даже показалось, что на губах мента заиграла насмешка.

Вот гнида!

– Давай только ты не будешь мне лекции читать, а? Если ты притащился сюда за этим, то можешь валить.

– Будь я на твоём месте, Стас, – Артур почесал сухой и шершавой ладонью свой острый подбородок.

– Блядь, ты не на моём месте! – Взгляд Стаса стал холоднее привычного. Острый прилив отвращение к себе и ко всем окружающим заставил его отвести взгляд от мужчины. – Так что не лезь куда тебя не просят. Ты не был на моём месте! И не дай бог тебе на нём оказаться! Так что просто заткнись!

Повисшая пуза показалась чем-то слишком тяжёлым. Будто огромная каменная глыба придавила их, оставляя крошечное пространство для дыхания. Для кислорода, который и так доставался с трудом.

– А кто сказал? – Артур, наконец, прервал молчание. Усмехнувшись, мужчина качнул головой и пропустил гнев парнишки сквозь себя. Это ведь нормально. И, поймав на себе его вопросительный взгляд, добавил: – Кто сказал, что я не был на твоём месте?

Глава 11

– Тоня, уйди ради бога! Я что, по-твоему, не в состоянии протереть себя?!

Бросив раздраженный взгляд на ту, что стояла с губкой в руке, Стас почувствовал зубную боль от стискивания челюстей. Ему так осточертело, что с ним возятся как с малым дитём, что удавиться хотелось.

– Нечего на меня так зыркать, молодой человек! – фыркнула Антонина. И, бросив губку в небольшой пластиковый таз, подкатила глаза. – На меня это не подействует! В прошлый раз ты едва не опрокинулся с кровати, показывая какой ты самостоятельный!

– Я не маленький! Я калека! Наполовину! Руки у меня работают! Я не хочу, чтобы ты подтирала мне зад и яйца! – Не сдержавшись, Холодный смахнул с одеяла поднос, на котором был огрызок от яблока и пустая банка от йогурта с ложкой.

– Это я вижу. – Терпеливо вздохнув, Антонина обошла кровать и подняла с пола всё, что Стас сбросил. – Руки работают. А вот голова… не маленький он. Ну да. Почему тогда ведёшь себя как ребёнок?

Шла уже третья неделя после его выписки. И если поначалу Стас с воодушевлением отнёсся к долгожданному "освобождению"… ведь говорят, что родные стены лечат. То, оказавшись дома, он буквально сходил с ума. Всё валилось из рук. Ничего не получалось. Ему казалось, что он понапрасну тратил своё время. Своё, врача, Артура, который теперь регулярно захаживал к нему; и Тони, которая взяла отпуск у отца и переехала на время к Стасу. Три недели Ада. Седьмой круг…

– Тонь, – закрыв глаза, Стас поднял руку и сжал переносицу пальцами. Давил так сильно, что под веками заплясала рябь. Выдохнул, собирая всё самообладание, которым обладал. – Я прошу тебя… оставь это здесь, – открыл глаза и кивнул на свободное место на кровати рядом с собой, – я справлюсь. Я всё сделаю. Не нужно надо мной трястись. Правда. Я благодарен тебе за то, что ты рядом. Очень. Но с этим я буду справляться сам. Договорились?

– Как пожелаешь. – Сдалась, взмахивая руками и подкатила глаза. Поставила таз с водой рядом с его рукой, подложила под локоть полотенце и ещё раз демонстративно вздохнула. – Занимайся. Если что – зови. Я на кухне.

– Спасибо.

Оставшись один, Стас не спеша скинул с себя одеяло. Смотреть на себя было невыносимо. Нервы сдавали и временами он ловил себя на мысли, что не справится с этим сам. Морально. Психологически… просто не вывезет.

А после собирал себя по кускам. Понимал, что не хочет вот так… всю жизнь. С ёбаным катетером и прочей хернёй, от которой комок к горлу подступал.

Это же пиздец.

И если Артур смог, то и он сможет. Всю жизнь так… сколько помнит себя… именно так. Перед любой сложностью он говорит себе: они смогли, и я смогу. Чем я хуже?

И это работало. Всегда срабатывало.

И сейчас сработает. Иначе быть не может.

Нетвёрдой рукой взялся за губку и, отжав лишнюю воду, принялся обтирать себя. У него был медбрат, который мог помочь ему принять ванну, но время от времени он отправлял его восвояси и сам делал то, что мог.

Врач ежедневно приезжал к нему домой. Реабилитация шла не так быстро как ему того хотелось бы. Но у Стаса было то, чего нет у многих. Поэтому он просто не мог сдаться. Хотел. Но не мог.

Он всё ещё не рассказал Артуру то, что слышал своими ушами возле отцовского кабинета. Пока просто не решил, что с этим делать. Потому что был так беспомощен. Ещё… просто не время.

Закончив с водными процедурами, дал себе время обсохнуть. И, уставившись на ноутбук, вспомнил о том, что хотел когда-то задать Тоне пару вопросов.

А в башке тут же возникли воспоминания о том, как он вместе с рыжей смотрел старые отформатированные записи.

Тина.

Твою ж мать.

Волна гнева прошлась по хребту. Странно, что он вообще это чувствовал. Неверное, это происходит на подсознании.

Каждое слово этого гондона Артёма. Каждое слово, сказанное Кристине. Он всё слышал. Абсолютно всё. Почти не дышал, когда понял, что Тина не повесила трубку. Нарочно она сделала или нет – это уже второй вопрос. Первый: что она ответила этой гниде на его признание?

Чёрт!

Но то, что она назвала Артёма другим именем… ЕГО именем! Это было просто бальзамом на душу. Причём таким сладким, что Стас готов был замурлыкать в трубку на тот момент.

Но радость была такой мимолётной.

Стиснув челюсти, он продолжал слушать. До тех пор, пока она не поняла, что вызов продолжался. Позвала его, но он и слова произнести не смог. Не смог или не хотел. Побоялся наговорить лишнего.

– Тоня! – позвал свою "помощницу" и накинул на бёдра одеяло. – То-о-онь!

Не думай о рыжей. Выкинь её из головы! Сейчас не время. Ты ещё не готов. Ты всё равно ничего не сможешь сделать…

– Ну? Не упал как я вижу? – она широко улыбнулась ему, снова заходя в его спальню.

– А ты сегодня прям в ударе, как я вижу, – хмыкнул Холодный. – Юморишь…

– Да бог с тобой, – Антонина махнула на Стаса рукой и, подхватив таз с водой, отнесла его в ванную комнату и вернулась.

– Сейчас уже Алексей подойдёт, – вспомнив о медбрате, она посмотрела на настольные часы.

– Хорошо, – тихо произнёс, – пока не забыл, Тонь… подай ноутбук, пожалуйста.

Молча выполнив его просьбу, Антонина неторопливо поправила одеяло в ногах у Стаса и осмотрелась в поисках новой работы для себя.

– Сядь, – Стас кивнул на место рядом с собой. – Спросить тебя кое-о-чём хочу…

– Спрашивай конечно, – растерянно кивнув, женщина осторожно опустилась на край кровати. Новой кровати. Почти такой же как и в больнице с подъёмным механизмом. – Только не пойму: о чем тебе меня спрашивать?

– Сейчас. Подожди минуту…

Отыскав нужный файл, развернул окно на весь экран и принялся перематывать запись до нужного момента. Совсем немного нервничал, сам не понимая в чем причина волнения. Краем глаза заметил как Тоня напряглась. Сначала улыбалась и улюлюкала, глядя на маленького Стаса. Но чем дальше проматывалась запись, тем тише становилось дыхание Антонины.

– Вот. – Стас поставил на паузу, когда на весь экран засветилось лицо той самой женщины, которая его тогда заинтересовала. – Кто это? Она есть почти везде. У меня, конечно, есть догадки, что это няня. Но я не уверен.

Тоня прищурилась. Что-то неуверенно прошептала и, приблизив лицо, к экрану, снова махнула рукой.

– Нашёл, что спросить! – выдала, резко выпрямляясь и тут же хватаясь за поясницу. Закряхтела, потирая её ладонью. – Я же без очков, Стас! Вижу как новорождённый котёнок!

– Да брось! Где надо, ты всё видишь! – Стас проследил за тем, как Тоня, закрыв на пару секунд глаза, заправила за уши седые пряди. Словно отстранялась от него.

– Скажешь тоже…

– Ну так возьми очки. В чём проблема?

– Где я тебе их возьму? – возмущённо покосившись на Холодного, уже собралась вставать. – Я их дома оставила.

Ну, конечно…

– Тонь, – его губы украсила снисходительная улыбка, – ты живёшь в моей квартире с тех пор как меня выписали… и каждый вечер цепляешь на нос очки, когда садишься смотреть свой турецкий сериал…

– Это очки для телевизора.

Холодный прекрасно видел её реакцию. Антонина для него как открытая книга. И эта реакция ему не особо понравилась. С ходу можно было понять, что женщина, приятно улыбающаяся им с экрана, не вызвала в Антонине никаких хороших эмоций.

– Тоня? – Стас кивнул на экран ноутбука, – давай-ка… помоги мне собрать пазл? А твои очки, между прочим, на твоей голове.

Глава 12

Так ли важна правда? Стоит ли терзаться в её поисках? Она может быть горькой, сладкой. Или же пресной. Словно ты ешь землю. Давишься, но продолжаешь пичкать себя ею. Просто… чтобы заполнить пустоты. Чтобы понять кто ты. Что тобой движет? И в верном ли направлении ты идёшь.

А… может, она и не нужна была вовсе? Эта правда?

– Няня, – вздохнув, Тоня опустила очки на свой нос, – няня. Что тут смотреть?

– А что с лицом? – бросив на Антонину короткий взгляд, он снова посмотрел на экран. Склонил голову к плечу, будто пытался рассмотреть эту женщину под другим углом. – Она тебе чем-то насолила?

Фыркнув, Тоня махнула на ноутбук пухлой рукой и, расправив на своём платье складки, выпрямила спину и уселась поудобней. Она уж думала, что эта страница будет перевёрнута раз и навсегда. Просто далёкое прошлое, которое совсем не хотелось ворошить. Эта… гадюка… вспоминать о ней не было абсолютно никакого желания. Жалкая и прогнившая насквозь душа. Ненормальная, озлобленная. Змея.

– Удалить бы эти записи, чтоб её на них не было! И чего ты полез туда? Знала б, что она них будет – спрятала бы эти фильмы куда подальше!

Тёмные брови Холодного поползли вверх, образуя на безупречной молодой коже глубокие морщинки. Опустив уголки полных губ, парень внимательно смотрел на Антонину, силясь понять, почему она так отреагировала? Что такого сделала эта дамочка? Няня?

– Я её не помню. Вообще. – Произнёс, не отрывая от Тони проницательный взгляд.

– Да ещё б ты её помнил? – продолжая вздыхать, она нервно одёрнула юбку, которую недавно разглаживала, и поднялась с его кровати. Поправила одеяло, заметив, что оно соскользнуло с бёдер, обнажая тёмную дорожку волос ниже пупка, и отвернулась к окну. – Маленький же совсем был. Дитя дитём.

– Сколько мне было? – Чёрные глаза вонзались ей в спину.

– Да и трёх ещё не было. – Антонина обняла свои плечи и провела по ним ладонями, будто согреваясь.

Она так и стояла, повернувшись к Стасу спиной. Задумчиво глядела в окно и нервно водила пальцами по плечам. Сминала их, и подушечками пальцев перебирала льняную ткань. Тоня и сейчас прекрасно помнила тот день, когда эту паршивку выгнали взашей из дома Холодных. Надо было ещё привлечь к ответственности за её проделки, но мать Стаса пожалела её. Хотя… не стоило. Тоня бы точно не простила. Не оставила бы это без наказания. А этой змее всё сошло с рук.

Но, как говорят: Бог не Тимошка… видит немножко. И всем воздаётся по их заслугам.

Только вот Стас… Антонина и по сей день не могла понять, почему этот ребёнок так много страдает? Почему с самого мальства он словно несёт чьё-то бремя?

Нежеланный ребёнок. Потом эта гадюка, измывавшаяся над ребёнком так долго. Потом и отец, который по сей день не подарил сыну ни капли любви. Смерть матери. А теперь ещё и это.

И в любви матери не было сомнений. Она окружала его любовью и заботой. И его бабушка. Но их так быстро не стало. И, пожалуй, Тоня была единственной, кто ещё мог ему подарить любовь и материнскую ласку. Она знала, что больше у этого мальчика никого нет. И отец… который так и не стал ему отцом.

– Так и будешь молчать? – Стас первым прервал молчание.

Кажется, Тоня даже вздрогнула. Резко повернулась к нему, и он даже ощутил колебание воздуха в комнате. Въедливым взглядом мучил её, и сам нервно покусывал внутреннюю сторону своей щеки.

– Ну, что ты хочешь услышать, Стасик? – взмахнув руками, женщина нахмурилась. Руки вонзила в свои бока. И он мог бы над этим посмеяться, но чувствовал: сейчас не самый подходящий момент.

– А ты не понимаешь? Да тебя же перекосило просто! Я просто хотел понять, кто это. Она же есть почти на всех записях! Потому и стало интересно…

– Ну, узнал? Нянька твоя! Теперь допрос окончен?

– А что с реакцией? Тонь? Это что, тайна за семью печатями? Я ведь уже не ребёнок? Почему мне теперь по несколько раз в день нужно тебе об этом напоминать? Говори уже.

– Да ну что тут говорить?! – принялась вздыхать и расхаживать по комнате. – Обижала она тебя. Так обижала, что сердце рвётся на куски. Как вспомню, так дышать нечем…

Остановилась и нерешительно взглянула на брюнета. Переплела пальцы в замок и, что-то запричитав, снова опустилась на край кровати.

Как хорошо, что он ничего не помнит…

– Обижала? – Он непонимающе посмотрел в светлые глаза Антонины. – Очень, знаешь ли, расплывчатое понятие…

Ничего не почувствовал. Просто… растерянность, сбивающая с толку. Облокотившись на одну руку, он попытался поправить под собой подушку. Но получалось плохо.

– Давай я. – Спохватилась Тоня и, обойдя кровать к другой стороны, помогла ему с подушкой. – А то до вечера будешь возиться, – кротко усмехнулась, подначивая Стаса.

Но тот, не замечая мягкого укола, перехватил женщину за запястье и потянул на себя, вынуждая снова сесть рядом.

– Ну… тебе самой этот допрос нравится? – Ласково улыбнувшись, он отпустил её запястье и большим пальцем провёл по тому месту, где остался маленький розовый след от его хватки. Не рассчитал. – Ты можешь мне рассказать? Тонь? Ну, что за тайны Мадридского двора? Неужели кто-то умрёт, если ты мне расскажешь?

– Да не умрёт никто, – она махнула рукой, – просто вспоминать не хочется. Аж тошно, ей Богу.

– Я ж не прошу о многом? Пробелы ведь нужно заполнять?

Заглядывая ей в глаза, состроил жалостливый вид. Это ведь сработает? Это же Тоня… конечно, сработает!

– Говорю ж: обижала! Не знали мы. Никто не знал. А потом синячки. То на ручках, то на ножках. А потом плакать начал. Воды бояться. Зашуганный стал. Никто ж тебя пальцем не трогал никогда, а тут… ручками закрываться стал, стоило резкое движение кому-то сделать рядом.

Да ну нахер?..

Отмалчиваясь, Стас смотрел на то, как в уголках глаз Антонины собираются маленькие прозрачные бусинки. А кончик её носа совсем слегка порозовел. Она нервно поглаживала край его подушки и поджимала подбородок. Сама как дитя.

– Мама твоя заподозрила неладное. – Продолжила Тоня, после недолгой паузы. – Попросила камеры поставить. А там… – перекрестилась и снова вздохнула. – И била тебя, а потом говорила, что такой уж ты непоседливый… вечно стукаешься обо что-то. Или просто капризничаешь. И водой ледяной успокаивала, чтоб не плакал. И запирала в кладовке тёмной наверху. И сидел ты там, пока родители не вернутся. Так она за полчаса до их приезда тебя выпускала. Умывала и кормила. А я дура слепая, на кухне своей возилась и ничего не видела. Моё дело – кастрюли да харчи. На второй этаж я не совалась…

Шмыгнув носом, Тоня нашла руку Стаса и сжала пальцы на его пальцах.

– Ты уж прости меня, Стасик. И моя вина в том есть…

– Да ну, – пропихнув по глотке ком, Стас дёрнул уголком губ. – Глупости… ты-то в чём виновата?

Он почувствовал как под кожей начало что колоть. От шеи игольчатая дорожка спускалась к плечам и медленно расходилась по рукам.

А он и не знал.

Не помнил. Вообще ничего не помнил. Просто чистый лист.

А… может это к лучшему?

– А как же я плаваю, если воды боялся? – вдруг. Почему же тогда сейчас он в воде себя чувствует лучше, чем на суше?

– Ну, так, – Антонина пожала плечами, – мама твоя тебя по специалистам водила. Приучали тебя заново. И к психологам каким-то… не знаю, был ли от них толк?.. Но к воде тебя приучили. Отдали на плаванье. Ты же у нас способный мальчик всегда был. Вот и поплыл как акулёнок. – Она тихо посмеялась, надеясь разрядить воздух.

– Понятно, – задумчиво прохрипел кивая. – А дальше? Что там с этой?.. Как её зовут хоть?

– Рената. – Злобно произнесла, поджимая губы.

– Так, а чем я ей не угодил? Просто так что ли она отыгрывалась? – Не отрывая глаза от лица Тони, он чувствовал, как ускоряется дыхание. А потому, поджав свои губы, перестал дышать вообще.

– Да чёрт её знает! – Гневно качнула головой. – Вроде как… к отцу твоему клинья подбивала. То ли он её отвадил сам, то ли мама твоя узнала… не знаю. Вот она и нашла козла отпущения. Дитя беззащитное. Надо было её сразу гнать поганой метлой! – Воскликнула, всплёскивая руками. – Ты ж потом всех рыжих девчонок шпынял! Лет до десяти! А потом поутих. Видимо, отпустило…

Что-что?

В его глотке словно взорвался нервный клубок. Едва не подавился, ощущая как грудную клетку заливает жар. Кипящее масло…

– Не понял?.. – медленно перевёл взгляд на экран. Губы застыли в немом вопросе.

Как? Как он раньше этого не замечал?

У женщины, что улыбалась им с экрана, волосы были туго собраны в аккуратный и тугой пучок. Но… чёрт… они были рыжими. Такими же рыжими, как и у Тины.

– Я ж потому и удивилась, когда твою подругу увидела, – Тоня успокоительным жестом провела тёплой ладонью по плечу Стаса, – Кристина. Ту, что ты привозил недавно к дому? Рыжая ведь…