Текст книги "Прими как есть. Я рядом (СИ)"

Автор книги: Дарья Данина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

– Ты не меняешься, – процедила, кривя губами.

А он, проглотив раздражение, натянуто улыбнулся. Потому что буквально минуту назад пялился на экран, яростно выдыхая и читая имя "Артём" над входящим сообщением.

Что, блядь, между ними? Какого хера он ей написывает с утра пораньше?!

– Ты ошибаешься, – ответил ей в той же манере. – Поправишь подушку? Пожалуйста?

Вздохнув, Кристина подошла ближе. Без задней мысли наклонилась, протягивая руки и обхватывая пальцами подушку с обеих сторон. Но замерла, почувствовав на предплечье прохладные пальцы Стаса. Дыхание оборвалось, когда он мягко сжал её руку, удерживая рядом.

– Стас, – с придыханием назвала его имя. Сама того не осознавая, продемонстрировала свою беспомощность перед ним. На секунду она потерялась. Мысли взрывной волной вынесло из головы, оставляя после себя пустоту. В груди всё спёрло.

– Ты не представляешь как сильно я хочу тебя поцеловать, Тина, – хрипотца в голосе выдавала волнение. – Так, что скулы сводит.

– Стас, отпусти, – боясь делать резкие движения и причинить ему боль, она просто ждала, когда он её услышит.

– Просто поцелуй? Один? – Чёрные глаза остановились на её слегка раскрытых губах. Они едва заметно подрагивали.

– Нельзя, – сама не знает, почему произнесла это шёпотом. Так, словно не хотела, чтобы её услышали.

– Почему? – искренне недоумевая, он несильно потянул девушку на себя. Она пискнула, упираясь ладошкой в подушку.

– Что… что за вопросы? Просто нельзя. – Полуоглушённая, пыталась удержать равновесие и не завалиться на него сверху.

– А ему? – процедил, не отрывая взгляда от её губ. Вдыхая запах ментола и проводя языком по своим губам. – Ему можно? – Невольно его пальцы сжались сильнее.

– Что? – Нахмурившись, начала копаться в собственной голове.

– Артём? М? – Его лицо почти моментально стало каменным. – Ему ты позволяешь? Что между вами?

– Да о чём ты?! – Захотелось сжаться от этого взгляда. Превратиться в пылинку, которую никто не заметит.

– Тогда какого ляда этот мудила написывает тебе с самого утра? – Всё ещё пожирал голодным взглядом её губы. Мысленно погружался языком в её рот. Жёстко, будто наказывая за то, что она всё ещё НЕ ЕГО.

– Ты… ты что? Копался в моём телефоне? – застывший в воздухе гнев, ядовитыми каплями пропитывал кожу.

– Ты не ответила… что? Есть что скрывать? Ты перед ним теперь ноги раздвигаешь? Я же слышал тогда ваш разговор. От первого до последнего слова. – И с каждой секундой пальцы на её предплечье стискивались крепче. Теперь она чувствовала боль.

И, дав волю скопившейся в ней обиде, выпалила:

– Даже если так! Что?! Что дальше? – каждый раз удивлялась тому, как быстро этот человек меняет маски. Казалось, что у него их целая коллекция. И Стас виртуозно смахивает одну и цепляет следующую.

– Ты… – сдавленно произнёс и, наконец, посмотрел ей в глаза. И стало невыносимо больно. Там, под рёбрами всё сжалось до крошечных размеров. Так, словно каждый орган выжимали с такой яростью, что становилось невыносимо это терпеть. – Врёшь.

– Не вру, – холодно произнесла, чувствуя как его пальцы медленно разжимаются на её руке. – И не собираюсь перед тобой оправдываться. Это моя личная жизнь и ты не имеешь к ней никакого отношения.

– Сука, – прошептал, нехотя разжимая свои пальцы.

– Ты повторяешься, – Кристина разогнула спину и теперь смотрела на него сверху, – и я была права, Стас. Ты не меняешься…

– Ты можешь идти, – смотрел перед собой, избегая надменного взгляда рыжей.

Вот тебе на… надменный взгляд. У Рыжей.

Они поменялись местами?

– Телефон сначала верни. – Она протянула руку, и он не медля больше ни секунды отвернул край одеяла, оголяя нижнюю часть живота, где лежал его мобильный. – Надеюсь, когда-нибудь до тебя дойдёт, Стас…

– Давай только без этого, а? Мне твои нотации ни к чему, – покосился как она осторожно забрала свой мобильный.

И, засунув тот в задний карман джинс, попятилась к двери. Почему-то медлила, постоянно останавливаясь. Будто недосказанное обязательно должно быть сказано. Иначе она не заснёт следующей ночью.

– Уходи. – Не глядя ей в глаза, он стискивал пальцы в кулаки.

– Уйду! – Кристина огрызнулась в ответ, но так и не сдвинулась с места. Её щёки горели от злости. Челюсти сжались с такой силой, что она почувствовала резкую зубную боль. – Мне тебя жаль, Стас.

– Знала, что этими словами заденет его за живое. А потому произнесла это ровным и безжизненным тоном. Заметила, как шевельнулись желваки на безупречном, хоть и повреждённом мужском лице. – Всегда было жаль. А сейчас…

– Пошла вон! – и этот крик, кажется, мог разбить вдребезги стёкла. Его почерневший взгляд полоснул по нежной девичьей коже.

Кристина вздрогнула. Нижняя губа предательски задрожала, а в носу появилось лёгкое жжение.

– Буду только рада. – Процедила девушка сквозь зубы и снова попятилась. Дошла до двери и завела руку за спину, нащупывая хромированную рукоять.

– Вот и славно, – Стас усмехнулся, старательно убеждая самого себя в том, что боли нет. Ни физической, ни душевной. Её вообще не существует.

Мы её придумали…

Глава 19

Хлопнула дверью так, что сама вздрогнула. Ругая себя и проклиная Холодного, в очередной раз должна была убедиться в том, что воздушные замки в её голове действительно… воздушные. Они не стоят ровным счётом ничего. Они растворяются в тот же миг, когда к ним прикасаешься. Запускаешь руку, и они просачиваются сквозь пальцы, оставляя на коже почти незаметный осадок. Прохладный и даже приятный. Но абсолютно безнадёжный.

– Придурок! – рвано выдохнув, Кристина застыла посреди прихожей.

И зачем-то оглянулась. Будто всё ещё ждала, что он выйдет за ней и подкинет очередную гадость, добивая. Или остановит. Попросит не уходить.

Или хотя бы просто окликнет её…

Она и правда безнадёжна.

Лопатками ударившись о шкаф, опустила голову и протяжно вздохнула, чувствуя, что вместе со сгустками гнева выходит что-то ещё. Вязкое, густое. Липкое. То, от чего так просто не отмахнуться. Не стряхнуть взмахом руки и не сдуть, словно пыль.

Он не может…

Не может продолжать манипулировать ей! Даже сейчас. Тем более сейчас!

Почему она всё ещё робеет перед ним? Почему пропускает через себя каждое слово? Каждое чёртово колючее слово! Так смотрит на него… даже когда дерзит. Не может это контролировать, как бы ей не хотелось.

А он чувствует. Собирает все её эмоции в общую кучу. Собирает по горстке, по крошкам, по крупицам… словно колоду карт. И раскладывает пасьянс, не давая ей никаких шансов. Каждый раз одерживая победу и торжествуя. Упивается своим превосходством.

Это же Холодный. Разве может человек измениться в одночасье? Да и… хочет ли он этого на самом деле?

Услышав шелест домашних тапочек по полу, Крис медленно подняла голову. Быстрым движением помахала руками перед глазами, осушая подступающую капель, и натянуто растянула губы.

– Уже уходишь? – Вытирая руки о свой фартук к ней вышла Антонина. Взволнованно всматриваясь в лицо Кристины, она заметила покрасневшие глаза. – Что случилось? Поругались? Что тебе этот олух наговорил?

– Ничего, – коротко махнув головой из стороны в сторону, Тина сама не заметила, как пальцы на руках сжались в кулаки.

– А глаза на мокром месте тогда чего? Когда вы успели? Ты же пять минут назад с подносом ушла в комнату? Я только кофе собиралась принести. – Подойдя ближе, Тоня участливо заглянула во влажные глаза девушки.

– Всё нормально, – отмахнувшись, снова помотала головой, – не страшно. Бывает… – Балбес, честное слово. Я знаю, что он за словом в карман не лезет. Но он отходчивый. Не со зла. Скорее, воспитания должного не достаёт.

Воспитания?

Ну да… конечно.

Промолчав, Кристина оттолкнулась от стены и открыла шкаф. Достала куртку и, накинув ту на плечи, снова замерла. Поджав губы, продолжала проматывать в голове всё произошедшее и продолжала накручивать себя. Опустошалась и одновременно наполнялась… Копила гнев и, кажется, теряла остатки рассудка.

– Я сейчас, – бросила на ходу, разворачиваясь и направляясь обратно, – пождите здесь, пожалуйста?

Ноги несли её в комнату Стаса. Снова.

Стены здравого смысла осыпались пеплом под ногами. Разрушались на глазах, перехватывая дыхание. Она пронеслась по коридору и, резко распахнув дверь, снова оказалась лицом к лицу со своим страхом.

Ты не можешь мной управлять. Ты…

– Что-то забыла? – язвительный тон, с которым был задан этот вопрос лишь подлили масла в огонь.

– Что ты хочешь от меня? М? – шагнула, теряясь в ярости, что пульсировала в глотке. – Что, чёрт возьми тебе надо от меня, Стас? – закрыла за собой дверь, чтобы Тоня не стала свидетелем их истинных взаимоотношений.

– Что? – Попытавшись принять вертикальное положение, Стас опёрся на руки, сквозь ноющую боль выравнивая корпус. – Ты вернулась, чтобы спросить об этом?

Какого хрена? Её возвращение стало настолько неожиданным, что он даже растерялся. Но не мог не согласиться с тем, что был этому рад. Даже если они продолжат ругаться, он всё равно рад.

– Думаешь, можешь вот так скармливать мне свои претензии? И оскорблять меня? – Её верхняя губа раздражённо дёрнулась. – Или ты думаешь, я должна распинаться перед тобой только потому, что ты помог моему папе с реабилитацией? Так вот я хочу ещё раз тебе напомнить: Я. Тебя. Об этом. Не просила! – Отчеканила с расстановкой и шагнула к его кровати. – И… – она отчаянно взмахнула руками. – Господи! Ну, почему?! Почему ты каждый раз умудряешься всё испоганить?! Говоришь, что изменишься… но это только слова. Пустые слова, слышишь?! Такие же пустые, как и ты, Стас! Пустой! Несколько секунд он молчал. Играл желваками. Холодный и ставший бездушным взгляд скользил по её лицу, очерчивая каждую деталь. Он мог бы пропустить это мимо ушей. Мог бы дать ей скидку на вспыльчивость или на несправедливость этого мира, но…

– Всё сказала? – уголок его губ едва заметно дёрнулся вверх. – Или ещё что-то припасла?

– Ты, – внутри всё сжалось от приступа лёгкой паники, – ты не можешь мне диктовать, что мне делать.

– Я и не диктую, – обманчиво спокойно пожал плечами. – Ты меня с кем-то путаешь…

– Я сама. – Сделав несколько шагов, она остановилась возле его кровати. Коленками упёрлась в корпус, прекрасно осознавая, что стоит ему протянуть руку, и её нога окажется у него в плену.

– Что сама? – заинтересованный взгляд застыл на её лице, обжигая холодом. Он едва мог совладать со своим собственными эмоциями. С ней это становилось почти невозможным.

– Я сама могу решать, что мне делать. Ты… мне никто, чтобы устраивать допрос с пристрастием и тем более оскорблять.

– Это было сказано сгоряча…

Её брови выгнулись дугой от удивления и возмущения. Сгоряча?!

Поймав губами воздух, Кристина медленно вдохнула.

– Вот видишь?.. Что и требовалось доказать. Сгоряча. Это же пустяк. Мелочь? Так? Ты считаешь, что только тебе позволительно ошибаться. Только ты можешь что-то сказать или сделать сгоряча. Верно?

– Ты снова раздуваешь из мухи слона, Тина.

– Да… именно это ты и должен был сказать, Стас. Снова и снова. Я даже не удивлена. – Усмехнувшись собственным мыслям, она покачала головой. А затем, опустив голову, покачала ею. – Ведь ты уверен в том, что ошибки можешь допускать только ты. И никто больше не имеет на них право. Только ты можешь играть людьми. Можешь дёргать за ниточки и не бояться, что кто-то поступит так же.

– Кто сказал? – будто продолжал играться с ней.

– А что если будут играть тобой? М?

Глаза Стаса округлились, когда Тина неожиданно наклонилась, шелестя курткой, и руками опираясь на подушку по обеим сторонам от его головы.

Что она удумала? Что, блядь, у неё на уме?

Её губы дрожали. Голос тоже. Даже руки, которые помогали ей балансировать над ним, тоже дрожали. Ей было страшно. Стас видел это в её потрясающих зелёных глазах. Там, на самом дне, под переливчатой радужкой затаился страх. Животный. Скрыть который было едва ли возможно.

– Хочешь… поиграть со мной? – Спросил, сглатывая ком в горле.

– Тебе не интересно, какого это: когда с тобой играют… а ты так беспомощен, что самому от себя противно?

– Ты не справишься со мной, Тина, – уверенно произнёс. Но внутри что-то дрогнуло. Её взгляд соскользнул ниже. Вдоль переносицы, к губам. Невольно прошлась по своим, затрагивая кончиком языка уголки.

Что ты чувствуешь?

Что я чувствую?

Что играю с огнём.

Но почему-то яростное желание наказать его… отомстить его же способом… оно просто сводило с ума.

– Возможно, – вмиг севшим голосом произнесла ему в губы.

Не шевелилась. Страшась и одновременно предвкушая. Моля и протестуя.

Ждала. И всё равно вздрогнула, когда его рука, резко взметнувшись, обхватила её голову. Притянула к себе на столько, что меду ними остались считанные миллиметры. Вздрогнула и снова застыла. Не дыша. Не позволяя себе отстраниться.

Ну? Чего же ты ждёшь, Холодный?..

И, будто услышав её мысли, впился в жаждущий рот жёстким, таким привычным для них обоих поцелуем. Напористо. Непозволительно-глубоко. Так, что Кристина едва не рухнула на него. Но руки всё ещё держали.

Застонав ему в рот, впустила горячий язык, позволяя касаться нёба и обжигать касанием. Запретное тепло, от которого тут же подкосились ноги. Сердце глухими ударами било по глотке, когда Стас, тихо зарычав, углубил поцелуй, лишая возможности дышать. Думать.

Жар, разносящийся под кожей, причинял боль. И одновременно успокаивал демонов, беснующихся от бессилия.

Он дышал ею. Ощущал. Вкус. ЕЁ вкус. Неповторимый. Такой необходимый.

А она отвечала. Так отчаянно. Позволяла ему насладиться, и сама… невольно впитывала каждое движение его языка. Ближе.

И может ему показалось?… По спине пробежала горячая волна. Стекая крупными каплями, достигла поясницы, оборачивая кольцом, и стягивая них живота лёгкой судорогой.

Ещё… одной рукой всё ещё удерживая её голову. Ещё… и вторая медленно спустилась по шее. Ниже. Распахивая куртку и находя небольшую грудь, обтянутую кофтой. Ещё… сжимая пальцы на полушарии и чувствуя под ними проступающий затвердевший сосок. Ещё…

Прихватив зубами пухлые губы, снова зарычал. Провёл по ним языком, и застонал.

Пока её руки не напряглись сильнее прежнего. И губы застыли, вдруг забывая отвечать.

Нет. Нет-нет-нет…

Тишина полоснула по и без того звенящим барабанным перепонкам. Её сердце так яростно билось под его ладонью.

– Я не хочу отпускать тебя, – хрипло и надсадно произнёс её в губы.

Стиснул зубы, когда она резко отстранилась от него. Поджала подбородок и, поправив на груди сбившуюся кофту, холодно взглянула на него.

– Тебе придётся, Стас, – ответила, пропихивая ком в горле. – У тебя нет выбора. Я тебе его не даю. Громко вдохнула и медленно выдохнула. Провела языком по губам, всё ещё ощущая на них его вкус. Чувствуя, как сердце вылетает из груди.

– Ты это серьёзно? – недоумённо вскинул брови. – Не даёшь мне выбора?

Это она ему сказала?..

– Скажи же? Противно… да, Стас? – Кристина расправила плечи, перед тем как сделать несколько шагов к двери, отступая, – беспомощность. Это так противно. Верно?

Глава 20

– Что?.. Что за херня?! – взбесившись, Стас дёрнулся вперёд, но тут же зашипел от резкой боли и упал на подушку, – блядь. Блядь! – Ударил кулаком по матрасу.

Тина вышла за дверь, оставляя его тут в растерянности. Глотать боль и обиду. Давиться несправедливостью.

Вот так? Просто уйдёт?!

– Тоня! – выкрикнул, сжимая пальцы в кулаки! – Твою мать… Тоня!

– Да что ж такое? – наконец отозвалась женщина и заглянула к нему в комнату. – Что случилось у вас?

– Где она? – чувствовал как краснеет от злости под её вопросительным взглядом.

– Одевается, – Тоня пожала плечами, – в прихожей.

– Верни её! – стискивая челюсти, он едва не дышал огнём.

– Что?! Что значит "верни"? – шёпотом.

– То и значит! Просто верни! Приведи обратно! Чёрт! Она не может так просто уйти!

– Да что происходит, Стас! Успокойся, слышишь? Тебе не надо нервничать!

– Да просто верни её сюда! – заорал во весь голос, уже не осознавая, как жалко сейчас выглядит.

– Да что ты несёшь, Стас? Я что, силком её тащить должна? Что за глупости?

Глупости. Конечно…

Со свистом втянув в себя воздух, Холодный медленно закрыл глаза. И, опустив голову, усмехнулся. А усмешка через секунду превратилась в тихий и сдавленный смех. Его трясло. От злости, от обиды. От невысказанных слов. От несправедливости и бессилия. От собственной ничтожности.

– Су-у-ука, – протянул, всё ещё смеясь, и закрывая ладонями лицо, – какая же сука.

Его плечи сотрясались, в то время как ноги… чёртовы ноги совершенно ничего не чувствовали.

Он замолчал и замер, когда хлопнула входная дверь. Заторможенный взгляд остановился на одеяле, которое прикрывало бесполезные конечности. А сместился на обескураженную женщину, застывшую в дверях.

Ещё одна короткая усмешка. Боль. Такая боль в почерневших глазах, что Тоня едва не всхлипнула сама. Будто вбирая… впитывая всё то, что импульсами исходило от Стаса.

– Стасик, – на выдохе произнесла его имя. Но он не отозвался. Смотрел на неё безжизненным взглядом, будто ничего не слыша.

Она ушла. Вот так. Просто. Ушла. Глазом даже не моргнула.

Отрешенно моргнув, он провёл языком по губам. Ни них всё ещё был её вкус. А подушечка большого пальца всё ещё ощущала затвердевший сосок, который он успел обвести сквозь её одежду. Но спазм, задевший низ живота в момент поцелуя, испарился уже давно: в тот самый миг, когда она отстранилась от него.

Может, он его выдумал?

Сейчас бы сигарету.

– Тоня? – наконец, сконцентрировался.

– Да, Стасик?

– Жрать не хочется, – он кивнул на поднос, – забери, пожалуйста.

– Ну поесть-то надо, Стас. Как же так? – запричитала Антонина, проходя вглубь комнаты. На ходу поправила одеяло у него в ногах и после подхватила поднос с остывшим завтраком, – Тебе силы нужны. Как же ты на ноги встанешь, если есть плохо будешь?

– Встану как-нибудь, – хмыкнув, перевёл взгляд на свой телефон.

Конечно же, он хотел позвонить ей. Позвонить, чтобы сказать ей пару ласковых. Чтобы сказать всё, что сейчас зудит на кончике языка. Так много всего… и ничего нового.

Даже обидно. С таким богатым словарным запасом, как у него, и не уметь подобрать слова, когда разговариваешь с ней. Каждый раз одно и то же. Ничего не меняется.

Дождавшись, когда Тоня выйдет из комнаты с подносом, Стас с остервенением рванул за одеяло. Сорвал его к чёртовой матери, и с отвращением посмотрел на ноги, которые стали абсолютно бесполезны. Ненавистны. До смешного. Он так хотел их вернуть…

Ударился о подголовник затылком и опустил тяжёлые веки. Показалось, что в одно мгновение потерял все силы. Опустошён и раздавлен. Доведён до точки, которая превращала его в овощ. Которая методично лишала его любых амбиций и стремлений. Точка, предрекающая ему беспросветную тьму, приправленную пресной пылью, как приправой. Жри. Не подавись.

***

– С-с-с! Чтоб тебя! – одёрнув руку от сковороды, Кристина тут же устремилась к раковине. Подставила руку под холодную воду и, прикрыв глаза, болезненно вздохнула.

Всё валилось из рук. Абсолютно всё! С того самого момента, как она покинула квартиру Стаса и до этой минуты. Она едва не убилась на остановке, когда, подскользнувшись, рухнула на проезжую часть и чуть не попала под колёса автобуса. Уже возле самого дома выронила из рук телефон, и тот угодил в снежную лужу, вперемешку с грязью. Мобильный выжил, а вот сама Кристина снова попала впросак, подвернув ногу, в попытке перешагнуть маленькое озерце напротив подъезда. И вот снова: не успела она перетянуть лодыжку эластичным бинтом, как её ошпарило раскалённым маслом со сковороды.

Слёзы навернулись сами собой. Всхлипнув, девушка прикусила губу и, опустив голову, тихо прошептала:

– Как же я устала…

Устала настолько, что хотелось выть. Если б только это помогло…

– Всё нормально? – Таня вытянула шею, заглядывая на кухню.

– Да, – ответила, не поднимая головы. – Обожглась просто.

– Сейчас гель принесу. Подожди.

– Спасибо, – тихо. Себе под нос.

Внезапно перед глазами возникло лицо Стаса. Недоумение и злость в тёмных глазах должны были удовлетворить её. Ведь так?

Но как же она ошибалась.

Несомненно, она была довольна его реакцией. Именно этого она и добивалась. Только своя собственная реакция разочаровала. Потому что она ни на каплю не утолила свою жажду… мести? Да и, месть ли это была?

– Вот, держи. – Таня принесла охлаждающий гель. – Намажь сразу.

– Хорошо, – кивнув, сделала то, что рекомендовала подруга. – Спасибо.

Выключила плиту и сдвинула сковороду, оставляя на ней полуготовые помидоры. Аппетит пропал окончательно. И, вздохнув, Кристина просто опустилась на стул.

Не думать. Не вспоминать. Не позволять мыслям о НЁМ вытеснять из головы всё остальное – гораздо более важное, чем Холодный. Например, сессия. Готова ли она к ней? Это её первая сессия. И она не может себе позволить опростоволоситься. Ни сейчас, ни в будущем. Холодный не станет причиной её неуспеваемости. Нет. Она не позволит. Он и так принёс ей слишком много проблем. Слишком много головной боли. Слишком много. Боли.

– Снова не расскажешь? – Таня села напротив, и пытливый взгляд уколол переносицу.

– М? – притворилась, что не расслышала. Просто хотела дать себе несколько лишних секунд на раздумья.

– Я говорю: снова всё будешь держать в себе? – Татьяна перегнулась через кухонный стол и осторожно, по-сестрински, заправила выбившийся рыжий локон за ухо Кристины. – Что там у вас произошло?

Да, она сказала Тане, что ездила к Стасу. Ездила туда, куда, наверное, не следовало. В общем, ничего нового. И по скептическому взгляду подруги поняла, что та не одобрила этот порыв. Конечно… ведь поступки, совершённые на хмельную голову, редко идут нам на пользу.

– Ну скажи! Крис! Вот увидишь: станет легче! Хватит держать в себе! Ты же сама себя изводишь! Или я что, кому-то побегу всё рассказывать? Мне заняться больше нечем? – Она взмахнула руками, вопрошая. – Обещаю! Я даже с советами лезть не буду… и тем более осуждать или учить… просто расскажи?

Медленно моргнув, Тина посмотрела на столешницу. Внимание привлекли собственные пальцы, которые против воли рисовали на скатерти буквы: "с", "т", "а" и "с"…

Уму непостижимо!

– Кажется, я больна, Тань. – Произнесла шёпотом, и не спеша подняла на подругу пустой взгляд. Такой пустой, что даже Тане стало не по себе.

– Не поняла, – блондинка нахмурила брови. И, поставив локти на стол, наклонилась, чтобы быть ближе к Кристине. – Ты это сейчас в прямом смысле? Или в переносном?

– Иногда думаю: лучше бы в прямом, – и даже самой стало страшно.

– Крис? Ты меня пугаешь? Что? Всё на самом деле так плохо?

– Не могу, – с ресниц сорвалась одинокая слезинка, И, подрагивая, прочертила влажную кривую дорожку вдоль щеки. – Просто… не могу, Тань. Не могу выкинуть его из головы. Как бы ни хотелось…

– И… это плохо? – осторожно поинтересовалась Татьяна, нервно вгрызаясь в губу. – Чем это плохо? Ты же, вроде, тоже ему нравишься? Или я ошибаюсь? Почему ты больна? – Путаясь всё больше.

– Потому… – и язык не поворачивался раскрыть все карты. Просто… немел. Столько воды утекло. – Потому что мы начали не с того.

– А начать заново? Нельзя?

– Нет, – мотнула головой, пряча взгляд. – Нет, наверное. Такое не начнёшь заново. А я… – пальцы под столом переплелись в замок и крепко сжались, – я должна его ненавидеть. И я ненавижу! Всеми фибрами души ненавижу! Правда! И… мне страшно. Потому что все мои мысли заняты только им.

– За что? – недоумевая всё больше, Таня лихорадочно перебирала в голове все грехи, за которые Холодного можно было ненавидеть. – Что он сделал, Крис?

– Он… – достав руки из-под стола, Кристина закрыла ими лицо. Стыд. Он разъедал до нутра… – изнасиловал меня.