Текст книги "Прими как есть. Я рядом (СИ)"
Автор книги: Дарья Данина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Глава 36
– Давай так, – Артур, заехавший к Стасу после обеда, крепко сжал плечо парня, – я оставлю это здесь. А ты сам решай, что с этим делать.
Мужчина положил на стол перед Стасом небольшую коробку и, задержав проницательный взгляд на ходунках, которые парень использовал сегодня, ободряюще улыбнулся.
– Что? – Холодный вопросительно уставился на гостя.
– У тебя хорошо получается. Ты же в курсе?
– Я стараюсь, – хмыкнув, покачал головой, и снова посмотрел на коробку. – Я подумаю. Спасибо.
– Ну хорошо, – Артур кивнул, отмечая про себя, что Холодный младший набрал пару килограмм и теперь его вид не был таким болезненным. – А то, что ты мне рассказал сегодня… я, конечно, не одобряю. И по-хорошему, девчонка могла бы быть посмелее. Вы на таких и выезжаете. На их трусости и нерешительности. На их стыде. Знаешь, сколько по статистике жертв изнасилования не боятся заявить на своих насильников?
Стас дёрнул бровью, подталкивая бывшего мента к продолжению.
– Меньше десяти процентов. Это у нас в стране. А знаешь, сколько из тех, что совершили подобное – несут наказание?
– Сколько? – надломленно.
– Порядка одного процента…
Пальцы Артура сжали плечо Стаса крепче. Стискивая челюсти, Стас терпеливо ждал, когда боль утихнет. Но Артур, казалось, ждёт, когда он завопит и окажет хоть какое-то сопротивление.
– Вот и правильно. – Наклонился к брюнету, перехватывая потемневший взгляд. – Терпи. Она же терпела как-то. И ты потерпишь.
С губ Стаса сорвался нервный смешок.
– Не могу сказать, что удивлён. Ты сын своего отца. И как бы ты не ненавидел его… гены пальцем не размажешь. Я любил твою мать Стас. И сейчас я здесь только ради неё. Не ради тебя. Хоть, признаюсь, ты мне и симпатичен. А эта девочка… я бы на твоём месте на пушечный выстрел к ней не приближался больше. Отпусти её.
С этими словами, Артур, наконец, отпустил плечо Холодного. И, отвесив ему лёгкую пощёчину, покинул квартиру.
Жалел ли он, что рассказал менту о том, что сделал? Ни капли. Он бы спятил, если бы и дальше носил это в себе. Это душило его. Стягивало тугим узлом глотку и не отпускало ни на миг.
А тут… отпустило. Камень, висевший на шее многотонным грузом, нерешительно покачнувшись, сорвался в пропасть. И пусть мент теперь будет его презирать. Плевать. Это не смертельно. Стас это переживёт как-нибудь.
И то, что поначалу казалось ему невозможным, стало отправной точкой, чтобы излечиться. Запинаясь и опасаясь каждого последующего слова, он начал свою исповедь перед Игорем. Видел как меняется выражение ментовского лица по мере монолога. И ничуть не жалел, что открыл рот.
А вот советы, брошенные ему напоследок, казались настолько абсурдными, что Стасу хотелось посмеяться. Если бы не ком в глотке от предыдущих слов: гены пальцем не размажешь.
Он бы мог поспорить. Да не мог, к сожалению.
Подтянув к себе ходунки, Стас поднялся с дивана и медленно поднялся на ноги. Настолько осторожно, насколько мог, прошествовал к шкафу и достал оттуда лёгкую льняную рубаху и свободного кроя брюки. Бросил всё на спинку стула и покосился на коробку, оставленную Артуром перед уходом.
Камера. Артур предложил ему установить в квартире камеру и пригласить отца. Вывести его на разговор и, соответственно, записать всё. Поможет ли это в будущем, Стас пока не знал, но лишним точно не будет.
– Тоня, – вздохнул, вспоминая, что она просила дождаться её.
И, взяв в руки телефон, Стас набрал её номер.
– Ты никак соскучился? – не приветствуя, она сразу зашла с вопросов.
– Ты говорила, что до четырёх вернёшься. Уже почти половина пятого, – он взглянул на часы. – Всё нормально?
– Хорошо всё, Стасик. Подзадержалась я. А ты? Торопишься?
– Не то, чтобы… – отставив в сторону ходунки, он опустился на диван и стянул с себя футболку. – Через полчаса Ник за мной заедет.
– Ну, хорошо. Хоть из дома начал выходить… – вздохнула Антонина. – Я через пять минут буду дома.
***
– Моё присутствие обязательно? – Кристина недовольно посмотрела на Таню и, схватив с тумбочки расчёску, принялась водить ею по влажным волосам.
– А у тебя были какие-то планы на сегодня?
– Нет, не было. Просто не совсем понимаю, для чего я тебе там нужна.
– Ну а кто ещё мне скажет, как сидит на мне платье, Крис? Мне же нужно мнение со стороны…
– Никиту попроси.
– Он всегда говорит, что всё прекрасно.
– Ну так это правда.
Красноречивый взгляд Татьяны говорил о многом. В первую очередь, о том, что лесть со стороны подруги – не самая лучшая идея.
– Крис? Ну не ломайся?..
Откровенно говоря, планы на вечер у Кристины были. Не грандиозные, конечно, но всё же были. А именно: торчать весь вечер дома и смотреть "Гордость и предубеждение". Её любимое произведение в любимой шестисерийной экранизации девяносто пятого года. Что может быть лучше?
– Ты не отстанешь?
– Как только мы найдём самое лучшее платье – я тебя отпущу на все четыре стороны! Клянусь! Ой! – Таня прикрыла рот ладошкой на пару секунд, – стоп! Сначала угощу чем-то вкусным, а потом отпущу! Что ты хочешь?
– Потом подумаю, – вздохнув, Кристина всё же улыбнулась. Отложила в сторону расчёску и, поднявшись с кровати, достала из ящика фен. – Дай мне двадцать минут. Хорошо?
– Спасибо! – Послав подруге воздушный поцелуй, Таня пискнула от радости и выскочила за дверь.
– Должна будешь! – тихо рассмеявшись, она отправилась следом.
Прошла неделя с тех пор, как Кристина вернулась от сестры. Неделя, а кажется, что буквально вчера она с Лилей рассекала по колоритным улочкам Стамбула и восхищалась почти каждым камнем под своими ногами. Неделя… как же быстро летит время.
Неделя с того самого дня, как она решительно отказалась думать о Холодном. И… ничего не поменялось. Мысли возвращались к нему. А кожа на лодыжке до сих пор чувствовала его прикосновения.
Пытки, которые не могли длиться вечно. Всё ведь рано или поздно проходит?.. Начнётся новый учебный год, и голова забьётся иными вещами. Она перестанет думать о нём. Не сразу, конечно. Но постепенно Холодного в голове будет всё меньше. Всё реже его образ и пытливый взгляд будут возникать перед глазами. А потом настанет день (и возможно она сама не заметит), когда она не вспомнит о нём ни разу. Обычно, всё именно так и происходит. Правда?..
В душе она отчасти радовалась и одновременно тосковала от того, что Стас, кажется, её услышал. Ведь за эту неделю им не предпринято ни единой попытки дозвониться до неё или же хоть как-то выйти на связь. Ни через Таню, ни через Никиту. В те дни, когда они проживали у Ника, Стас больше не появлялся.
– Это тебе! – Таня заглянула в ванную, отвлекая от размышлений, и положила на стиральную машинку шоколадный батончик. – Для начала…
Хихикнула и вновь удалилась.
Неплохое начало…
Высушив волосы, Кристина оставила их распущенными. Натянула на себя лёгкий чёрный сарафан в мелкий цветочек, подаренный сестрой в те дни, когда она гостила у неё и Жени, и довольно кивнула, глядя на себя в зеркало.
– Отпадный сарафан! – Откусывая кусок от яблока, прокомментировала Таня. – Но длину бы я укоротила.
Татьяна подошла со спины и, подхватив лёгкую ткань, задрала её выше середины бедра.
– Зачем тогда вообще его надевать? – прыснула Кристина и вернула юбку на исходную позицию: колени. – Можно сразу в трусах.
– Из крайности в крайность! – Таня подкатила глаза. – Ну? Готова?
– Готова. – Кристина пожала плечами.
– Тогда поехали? У нас есть пара-тройка часов.
– Пара-тройка часов? Я думала, что мы за час управимся?
– Я тоже сначала так думала. Но потом передумала. Всё-таки, мероприятие ответственное. Тут и подход нужен соответствующий.
Усмехнувшись, Кристина подтолкнула Таню к выходу из своей комнаты.
Ответственное мероприятие. Ничего не скажешь. Ведь сегодня Никита везёт её подругу на знакомство со своими родителями.
Глава 37
Любуясь летним закатом, похожим на нежную розовую пенку, Кристина остановилась. Рассматривая растёкшиеся по горизонту цветные облака, достала из сумочки телефон и сделала несколько запоминающихся фото. Это было настолько красиво, что она просто не могла пройти мимо.
Бегло осмотрелась и, найдя свободную скамью, решительно устремилась в её направлении. Вытянув уставшие ноги вперёд, она откинулась на спинку и с блаженством вдохнула тёплый, но уже не горячий воздух.
Время, проведённое с Таней в торговом центре, прошло быстро. И совсем не скучно. Таня купила прелестное платье нежного небесного цвета. И была в нём поистине прекрасна. Струящаяся ткань доходила до середины бёдра, а рукава-фонарики игриво обволакивали её плечи. Никита наверняка будет в восторге.
А себе Кристина приобрела браслет. Розовый кварц и аквамарин смотрелись на её руке волшебно. Она читала про эти минералы и пришла к выводу, что они вполне сгодятся, как талисманы для неё. И искренне верила, что розовый кварц усилит её интуицию, а аквамарин принесёт ей спокойствие и духовное прозрение.
Поговорив с мамой по телефону, Кристина отправила ей фото заката и приятного приобретения. Съела кофейную конфету и ответила на пару сообщений от бывшей одноклассницы. Когда-то они неплохо ладили, и даже проводили время в одной компании. А после… всё изменилось. Лучшая подруга оказалась вовсе не подругой. А вслед за ней Кристина отдалилась и от остальных. И… ей было вполне комфортно.
И то, что она так быстро сдружилась с Татьяной, стало для неё приятным сюрпризом. Ведь… планировала оставаться отстранённой. Планировала не подпускать близко никого. И Таня. Она стала для Кристины глотком свежего воздуха.
К тому времени, когда Кристина окончила переписку с Дариной, солнце окончательно скрылось за горизонтом, оставляя после себя лишь тусклые разводы цвета спелых персиков. И, откинув волосы за спину, девушка уже собиралась уходить. Как…
– Думал, что не дождусь тебя.
Вздрогнув, дёрнула головой влево. Рот открылся сам по себе, словно от невысказанных слов. И рука, гладившая волосы, застыла, чувствуя, как прохладные медные пряди утекают сквозь пальцы.
Стас, стоя в паре метров от неё, и, опираясь на ходунки, дружелюбно улыбался ей. Его чёрные волосы были слегка взъерошены. Привычное напряжение в его взгляде отсутствовало. Там была лёгкость. И… если бы она не знала его так хорошо, то подумала бы, что это самый обаятельный и душевный парень из тех, кто ей встречался.
– Что ты делаешь? Тут? – Добавила, сдвигаясь на край скамьи. – Ты один?
– Меня подвезли. – Продолжая улыбаться ей, он медленно приблизился, толкая ходунки вперёд и следуя за ними. – Ты не против? – Он кивнул на скамейку, намекая на то, что тоже хотел бы присесть.
– Нет, – мотнула головой, и её брови машинально съехали к переносице. – Садись…
Наблюдая за тем, как он это делает, Кристина пыталась представить, насколько ему было больно. И чувствовал ли он вообще боль?
– Я просто хотел увидеть тебя. Ненадолго. – Поправив самого себя, он снова сверкнул зубами. Его взгляд задержался на тонком запястье, где красовался браслет из нежных розовых и голубых бусин. – Красивый. Тебе идёт. – И сам не заметил, как его рука потянулась к карману на брюках, сжимая спрятанную там маленькую коробочку с подарком.
Примет ли?
Да, нет! Наверняка откажется. Даже думать не станет.
Но всё же он попробует. Попытает счастья, хотя даже не надеется на него.
– Я уже домой собиралась, – она пожала плечами и ладошками впилась в шероховатую деревянную поверхность скамьи. Большими пальцами поддела края платья, слегка натягивая ткань на колени и прикрывая их. – Находилась…
Холодный опустил взгляд на её ноги. Она была в босоножках. Каблук хоть и был толстым, но казался достаточно высоким. Её лодыжки совсем слегка отекли. И кто вообще обувает каблуки, когда идёт за покупками?
На Тину не похоже.
– А я, дурак, надеялся тебя пригласить на вечерний променад, – Стас усмехнулся, покачивая головой, – разбежался…
И первая часть его откровения, и вторая показались ему смешными. Куда не плюнь – везде намёк на его ограниченность.
– Откуда узнал, что я здесь? – ей бы хотелось говорить с ним жёстче. Хотелось бы быть непреклонной. Хотелось бы просто встать и уйти. Но ноги не слушались. И крошечный бесёнок, настаивающий на том, чтобы она осталась, оказался в разы громче голоса рассудка.
– Ты же знаешь, – он слега пощурился.
– Никита. – Чётко произнесла имя его приятеля. – Как я сразу не догадалась?..
– Не злись на него, – Холодный провёл по своим волосам пальцами, как бы зачёсывая их назад. – У него не было выбора…
И даже не сразу осознал, что этими словами лишний раз усиливает её веру в то, что он безнадёжен.
– Ясно. – Согнув в коленях ноги, Кристина разгладила тонкий чёрный материал на своих бёдрах. – И… я, если честно, не знаю, о чём мы можем говорить.
А ему и не надо.
Просто смотреть. И можно вообще не произносить ни единого звука. Просто созерцать. Любоваться веснушками, которые она забыла замазать, и слегка вздёрнутым носиком. Наблюдать за тем, как лёгкий вечерний ветерок играет с рыжими волосами, снова заставляя их танцевать. Он мог бы сидеть так бесконечно. И никакие разговоры не нужны.
А она гадала: как долго он сможет претворяться? На сколько его хватит? Это ведь не он. Не тот Холодный, которого все знают. Не тот, за кого он себя выдаёт.
– Я правда устала, Стас. Я присела на пять минут. Ноги гудят и я хочу поскорее оказаться дома.
– Сними их, – кивком головы он указал на её босоножки.
– Что?
– Сними их к чёртовой матери. И посиди со мной хотя бы десять минут. Это же не так много?
Этого чертовски мало. Так мало, что ему хотелось приковать ей к себе наручниками и держать рядом собой всю предстоящую ночь. Так мало, что зубы сводит.
– Я думала, что мы обсудили с тобой всё в прошлый раз.
– Я думал, что говорил тебе о том, что привык отступать.
– Даже если это будет ошибкой? Если этим ты только всё усугубишь?
– А разве можно усугубить ещё больше? Думал, что больше некуда. Я просто хочу всё исправить, Тина. Я могу исправить. Я хочу этого. И даже если из этого ничего не выйдет… я просто хочу, чтобы ты…
– Забыла? – перебила его, заглядывая в глаза.
– Я понимаю, что ты ничего не забудешь. Просто хочу… закрасить чёрный цвет белым. Хотя бы дай мне попытаться?
Вздохнув, Кристина, положила между ними свою сумочку. Потёрла пальцами переносицу, закрывая глаза. И спросила:
– Можешь ответить мне на несколько вопросов? – Для начала. Хотя бы это. Просто, чтобы удовлетворит собственное любопытство.
– Спрашивай. – Согласился не раздумывая и удовлетворённо вздохнул, снова стискивая пальцы на подарочной коробке в кармане.
– Хорошо. – Она кивнула. – Тогда… скажи мне. Про фото, которые были слиты тогда.
– Что именно? – едва заметно напрягся, понимая, что это будут не просто вопросы, а настоящий допрос.
– Это ты? До меня дошли слухи, что это на самом деле сделал не ты. Но… ты ведь даже не отрицал, когда я обвиняла тебя…
– Это имеет значение? – Ему не хотелось больше ковыряться в этом. Лерка поступила по-скотски. Но ведь и он не лучше?..
– Для меня – имеет.
– Нет. Если тебя это успокоит. И если хоть как-то реабилитирует меня в твоих глазах… то нет.
– Только поэтому? Или потому что это действительно правда? – почувствовала небольшой укол под рёбрами.
– Я не делал этого, Тина. Не я слил те фото. Но не стану отрицать, что виной тому я. Я не горжусь тем поступком. Ни тем, ни другими. И мне жаль. Я пытаюсь донести до тебя это уже не первый раз. Мне правда жаль.
Мне тоже.
И, отвернувшись, сосредоточила взгляд на ближайшем фонаре.
– Хорошо, – коротко кивнула. Не хотела уточнять, кто именно распространил те фотографии. Она и так догадывалась. Да и Таня ей сказала тогда. – Есть ещё вопросы.
– Спрашивай, – он тоже кивнул, поджимая подбородок. И прекрасно понимал: другой возможности она ему не даст.
– Почему я?
– М? – Стас удивлённо уставился на её профиль.
– Меня всё время мучает вопрос: почему именно я? Почему ты выбрал меня в качестве груши для битья? Что… со мной не так?
– С тобой всё так, Тина. Всё так. – Со свистом вдохнув вечерний воздух, Стас невольно потянулся к её руке. Но вовремя себя остановил. – Просто… – не зная, чем себя оправдать, он замолчал на несколько секунд. Не мог же сказать ей, что всему виной стали её рыжие волосы? Именно такой вывод он сделал после того, что поведала ему Тоня. Другой причины он просто не нашел! – Это я… это моя башка. Я просто мудак, решивший поиграть. Я идиот, не понявший вовремя, что перехожу черту.
Было ли ей достаточно этого объяснения?
Конечно же нет.
Но всё же это больше, чем то, на что она рассчитывала.
– Хорошо, – кивнув в очередной раз, Кристина вернула ему взгляд. – Это не всё.
– Что ещё? – Казалось, что он уже был готов ко всему.
– Что случилось в тот вечер? Когда произошла авария? – И увидев во взгляде напротив вопрос, пояснила: – ты приехал в тот вечер пьяным. Ты был пьян и раздавлен. Говорил, что хотел чем-то поделиться. Чем-то, что тебя убивает? Но так и не поделился? – Она сглотнула неприятный и горьковатый ком в горле. Будто чувствуя заранее, что за этими словами может скрываться что-то… непоправимое?
Он помнил тот вечер. Вспомнил почти всё до деталей. Даже то, как она рассказала ему про сестру. Оказывается, у неё была сестра. Ещё одна. И Тина так же, как и он, знает, какого это: потерять близкого.
– Ну, так, – тихо продолжила, откашливаясь в кулачок, – поделишься? Теперь?
Глава 38
Честно говоря, он не совсем понимал как ему поступать. Опустив голову и уставившись на собственные пальцы, сцепленные в замок, Стас нервно грыз губы и… чувствовал как его сердце с грохотом бьётся о рёбра. Язык одновременно чесался и медленно наливался свинцом. И, как ни странно, его подсознание буквально вопило о том, что ОНА – единственная, с кем ему хочется делиться.
Тина – тот редкий экземпляр, готовый слушать его. Всегда. Слышать. И, возможно, переживать вместе с ним. Возможно, именно это так подкупает. Она умеет слушать. И умеет сопереживать. Это можно понять едва заглянув ей в глаза. Такие невероятно красивые. И глубокие.
– Я хочу рассказать, – осознав, что рыжая зацепила его за живое, он даже не мог посмотреть на неё. Спрятав свой взгляд, следил за тем, как белеют костяшки на руках. И ком в горле… становится всё больше. – Тебе. Никому больше.
А она молчала. Не поторапливала его, не подталкивала. Не елозила на месте, намекая на нетерпение. Просто ждала. Молча и тихо. Смотрела на его профиль, и чувствовала кожей то напряжение, которое исходило от него.
– Я просто не знаю, с чего начать. У меня язык не поворачивается. Тина? – стиснув челюсти, он всё же повернул голову. Не моргая смотрел на то, как подрагивают её длинные загнутые ресницы и… не дышал. – Я боюсь.
Его голос оборвался. И, разжав пальцы, он провёл влажными ладонями по своим брюкам. И сердце заходилось в бешеном ритме. Будто он так долго бежит… словно маленький зверёк, загоняемый хищником в западню.
И она. Молчала.
– Я боюсь жалости. – Сглотнул, надеясь, что ком в глотке рассосётся. – Всегда боялся. А от тебя – страшнее всего. Я не хочу, чтобы ты испытывала хоть что-то, даже отдалённо похожее на жалость. Ни тогда, ни сейчас. Это доводит до безумия.
Проведя кончиком языка по губам, Кристина едва заметно кивнула. И, глубоко вздохнув, дернула бровью. Будто давала добро на то, чтобы он продолжил.
– Я не жалкий, – добавил, отрицательно дёргая головой. – Хотя наверняка выгляжу именно таким.
– Просто скажи, – тихо произнесла Кристина.
Она понимала, как порой тяжело говорить. Простые слова могут казаться колючей проволокой, намотанной на язык. Она по себе это знала. Помнит, как сложно было рассказать Тане о том, что с ней случилось. Помнит ту дрожь в глотке и сухость во рту. И дышать… было нечем.
– Я не знаю с чего начинать. – Взъерошив на голове жёсткие волосы, Стас дёрнул уголком рта.
– Наверное, с начала?..
– Это касается моей семьи.
А она и не удивилась. Обычно, всё начинается именно оттуда.
– Отец? – Вспоминая встречу с его отцом и напряжение, царившее между ними. Тот холод и отстранённость. И взгляд: пустота с нотками ненависти.
– И он тоже. – Посмотрев перед собой, Стас позволил своему воображению нарисовать картину: отец и его дешёвка… за дверью кабинета обсуждают то, что он не должен был услышать. – Ты же в курсе, что моя мать умерла несколько лет назад.
– Да. – уверенно произнесла хмурясь.
– Это длинная история, Тина. – Тихо посмеявшись, он попытался придать своему лицу не такой удручающий вид. – Ты устанешь слушать.
– Я выслушаю, – старалась, чтобы её голос не дрогнул. Она готова была к длинной истории. Она хотела этого. Хотела хотя бы краями добраться до сути.
И, наклонившись, расстегнула босоножки и освободила ноги от тугих пут. А затем, задумавшись лишь на пару мгновений, поставила их на пыльный асфальт. Довольно улыбнулась, но тут же спрятала улыбку, сжимая губы, и снова взглянула на Холодного.
– Так-то лучше, – Стас перехватил улыбку и, после недолгой заминки, медленно наклонился. – Обещаю, что лишнего не позволю.
И с этими словами обхватил руками её щиколотки. И, не почувствовав никакого сопротивления, осторожно приподнял её ноги и уложил их на свои бёдра.
– Стас, – но возмущенный взгляд молниеносно пронзил его переносицу.
– Кристин? – убрал руки, поднимая их перед собой, – просто оставь их здесь? Хорошо? Не хочу, чтобы ты простыла.
– Летом? Асфальт даже за ночь не успеет остыть, Стас, – Кристина снисходительно покачала головой.
– Просто оставь их. Там грязно. Там пыль, плевки и прочая дрянь… хорошо? Я клянусь, что тебе нечего бояться. Я не стану делать ничего из того, что у тебя на уме.
***
Неподдельный шок. Нехватка слов. И ужас.
Ужас от одной мысли о том, что ему это приходится переживать.
Страшно было даже представить себя на его месте. В какой-то момент, Кристина поймала себя на мысли: мои проблемы – ничто.
Она бы не смогла. Не смогла бы нормально пережить подобное. Как?!
По сути, Стас совсем один. Он не озвучивал это, но Крис и без его подтверждения это понимала. Остаться без матери – это худшее, что может случиться. А тут… при живом отце чувствовать себя сиротой. Если всё это правда, то она бы сошла с ума. Отец – это единственный близкий человек, который у него был. Отец, которому сын, по сути, и не нужен. Так же не нужен, как и не нужна была жена.
И она бы действительно сошла с ума если бы жизнь поставила её перед выбором: отомстить за маму и посадить отца? Или простить его и сохранить присутствие в своей жизни последнего родного тебе человека? Простить отца, но не простить себя за эту слабость? Или, отомстив, обречь себя на одиночество?
– Спасибо тебе, Тина, – после затянувшегося молчания, Стас снова заговорил. Тихо, почти шёпотом. Перехватил её вопросительный взгляд и добавил: – Что спросила. Я, если честно, даже подумать не мог, что смогу кому-то это рассказать. Кому-то, кроме Артура.
– За это не благодарят, – собравшись, она повела плечами, чувствуя прохладу на тёплой коже. И… жалость к нему. Ту самую, о которой он говорил ранее. И, куснув внутреннюю сторону щеки, Кристина попыталась изобразить холодность. – Тебе нужно было поделиться, а мне хотелось ответов. Каждый остался в плюсе.
Перевела взгляд на свои ноги и только сейчас поняла, что его руки всё это время покоились на её голенях. Не рисовали на них, не оглаживали, не трепетали, заставляя её сердце нестись вскачь. А просто лежали, мягко сжимая кожу.
Несколько раз рассеяно моргнув, Кристина шевельнула ногами. Она не собиралась их убирать. Не хотела. Впервые за всё это время признала: ей приятно. Приятно настолько, что хотелось продлить этот момент.
Стас бережно сжал свои пальцы, не желая, чтобы она лишила его этой возможности быть к ней ближе. Сжал и тут же ослабил хватку. Оторвал ладони от нежной и гладкой кожи, позволяя Тине отстраниться. Но… она не сделала этого. Просто смотрела на его руки и сама не замечала, как дрожат от волнения её ресницы.
– Мне ни с кем не было так… спокойно, как с тобой, Тина. Я понятия не имел, что так может быть. – Поняв, что её бездействие намекает на одобрение, Стас вернул свои руки на её ноги. Мягко провёл по голеням вниз, добираясь до щиколоток. И ниже, находя небольшие стопы и нежно обхватывая их. Чувствуя горячими пальцами холод. – Ты замёрзла…
А она не чувствовала холод. Не замёрзла совсем. Просто… почему-то пальцы на ногах стали ледяными. Сами по себе.
Со свистом втянула вечерний воздух, когда Холодный сжал пальцы на её пальчиках в попытке согреть.
– Всё наладится, Стас. – Тихонько шепнула, не отрывая завороженный взгляд от точки их соприкосновения. – Всё всегда налаживается.
– Я знаю, – хрипло. – Понять бы, куда двигаться…
– Оставь как есть. Тебе ли не знать, что жизнь умеет наказывать? Главное – терпение?
Терпение. Качество, присущее не всем. Качество, демонстрирующее как силу, так слабость человека.
– Ты думаешь? – глядя перед собой на проезжающие мимо автомобили.
– Ты не спрашивал моего совета, – она пожала плечами, – так что, это просто мысли вслух.
И внутри вдруг стало так тепло. Дрожь унялась, а мурашки, блуждающие по обнажённым рукам, сгладились. Его руки, всё ещё сминающие пальцы на её ногах, больше не казались чем-то, что приносило дискомфорт. Это походило на разогретый солнцем песок. Он просачивался сквозь пальцы, принося покой.
– Жалеешь меня? – Повернув голову, он посмотрел на рыжую уставшим взглядом.
– Похоже, что жалею?
– Не очень. – Тень улыбки промелькнула на его исхудавшем лице. Стас издал глубокий дрожащий вздох, и по его телу пробежал лёгкий трепет.
– Значит… не думай об этом.
