Текст книги "Прими как есть. Я рядом (СИ)"

Автор книги: Дарья Данина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Прими как есть. Я рядом

Глава 1

Она ещё так юна. Юна и в какой-то степени наивна. Ещё совсем недавно смотрела на мир широко открытыми глазами цвета молодой зелени и воодушевленно вдыхала воздух юности и свободы.

Может ли мир рухнуть в один миг? Может, конечно. Но её мир рушился медленно. Прямо на глазах осыпался мелкой крошкой под ноги. Искрился пылью под холодным солнцем, словно насмехаясь и приговаривая: ты ничего не сможешь с этим сделать. Ты бессильна. Тебе просто нужно это пережить. Это твой опыт. Плохой, но он твой. Ноша, которую ты обязана нести. Испытания, которые должны сделать тебя сильнее. Умнее, в конце-концов.

Неси.

Руки тряслись.

Медсестра, находившаяся поблизости, сочувствующе вздохнула и помогла Кристине донести стакан с водой до рта. Тонкий пластик тут же смялся под давлением дрожащих губ. Вода проливалась и текла по подбородку.

– Всё… – медсестра провела ладонью по спине Крис, успокаивая, – всё, милая. Успокаивайся. Твои друзья живы, и это главное. Они обязательно поправятся. Кристина часто задышала. Невидящим взглядом смотрела на свои руки, чувствуя как земля уходит из-под ног.

– Так… не стой, – снова заговорила девушка, вытаскивая стаканчик из тонких пальчиков Тины, – давай-ка садись. Успокаивайся. Вызывай такси и поезжай домой. Толку здесь сидеть? К ним пока даже родственников не пустят. Так что, приедешь позже.

Кристина послушно опустилась на скамейку в длинном пустующем больничном коридоре. Заторможенно осмысливала слова медсестры и пыталась унять слёзы.

Взволнованные голоса и женский плач привлекли внимание, и Кристина перевела блуждающий взгляд в противоположную сторону коридора. Замерла и задержала дыхание, когда увидела там людей: врача, ещё одного мужчину в халате, небрежно накинутом на верхнюю одежду, и миниатюрную женщину, закрывающую своё лицо перчатками, чтобы сдержать слёзы и всхлипы. Врач, опустив медицинскую маску со своего лица, что-то тихо объяснял мужчине, на что тот, закрыв глаза, кивал и тёр высокую переносицу.

– Поезжай, – медсестра коснулась плеча Кристины. – Поспи, успокойся и приезжай завтра. К подруге, думаю, что пустят…

– А это?.. – Тина продолжала смотреть в ту сторону, где стояли врач и мужчина с женщиной. Поймала себя не мысли, что это, должно быть, родители Никиты. Точно не Стаса. Ведь его отца она видела. Родителей Татьяны видела на фото. И это были не они.

– Родители того, кому больше всех досталось. – Вздохнув, миловидная девушка покачала головой, – дай Бог, выкарабкается.

Никита…

Кристина опустила голову, пряча лицо за ладонями. Рвано вдохнула, зажмуриваясь.

Она почти ничего не знала.

Проснулась рано утром и не обнаружила Татьяну дома. Не дозвонилась. Ни до Тани, ни до Никиты. После, наступив на собственную глотку, набрала Стаса, но тоже не дождалась ответа.

Спустя ещё один час тщетных попыток дозвониться до кого-либо из ребят, решилась позвонить Таниной маме.

Но та, захлёбываясь в истерике, отдала трубку супругу и тот сообщил ей о произошедшем.

Авария.

Таня пострадала меньше всех. Никита попытался увернуться от столкновения. Развернул машину, подставляя под удар свою сторону. У Тани закрытый перелом руки и сотрясение мозга, а вот парни…

Всё плохо.

Никита в коме., а Холодный в реанимации. И это вся информация, которой она пока владела.

Кристина медленно подняла голову, провожая усталым взглядом медсестру. Хотела снова позвонить родителям Тани, но, передумав, спрятала мобильник в рюкзак. Но не успела она застегнуть молнию, телефон внутри завибрировал.

Артём.

Артём?

Девушка несколько секунд непонимающе смотрела на его имя. А затем медленно провела пальцем по дисплею.

– Да? – произнесла потухшим голосом.

– Крис? – нерешительно позвал её бывший друг.

– Да, Артём? – она снова опустила голову, скрывая заплаканное лицо за ширмой из медных волос.

– Ты как? Я слышал про аварию. Как Таня?

– Таня в порядке, – ответила после продолжительной паузы, и вздохнула. – Почти.

– Ты у неё? – спросил тихо.

– Я в больнице. Но к ним не пускают. Сказали ехать домой. – Странно было, что этим интересуется Артём, а не Ярик.

– А ты? Ты как?

Снова повисла пауза. Тина медленно поднялась со скамейки и перевела взгляд туда, где пару минут назад были родители Никиты и врач. Но из там уже не было. Больница постепенно заполнялась другими людьми, и становилось шумно.

– Со мной всё нормально, Тём. – накинула лямку рюкзака на плечо и, поднявшись, поплелась к лифту. – Что со мной станет?

Парень молчал. Она слышала его тяжёлое дыхание в трубке и слышала шелест собственных мыслей, беспорядочно мельтешащих в голове.

– Крис? – Артём снова позвал её слегка осипшим голосом. – Всё будет хорошо. Слышишь? Если хочешь, я заеду к тебе сегодня. Или завтра. Можно вместе съездить к Тане. Ты не против?

Глава 2

Забросив телефон в рюкзак, девушка понуро опустила голову и побрела к выходу. Забрала из гардероба куртку и вышла на улицу. Ледяной декабрьский ветер молниеносно забрался за пазуху, обдавая взмокшую до этого спину ледяной волной.

Кристина поёжилась. Можно было бы пройти до дома пешком, но было слишком холодно. Хотя, проветрить голову не помешало бы…

– Кристина? – мягкий и совсем немного хриплый голос послышался рядом.

Оглянулась, и увидела в паре метрах от себя знакомое лицо.

Лев.

Парень сделал глубокую затяжку, докуривая свою сигарету. И, бросив окурок в урну, подошёл.

– Привет, – тихо произнесла девушка, стискивая лямку рюкзака на плече.

– Привет, – Лев скинул с головы капюшон и как-то неловко протянул ей свою руку. Мягко сжал пальцы и выдавил из себя улыбку. – Ты как? С ними твоя подруга была?

– Я в порядке, – она пожала плечами. – Таня… рука сломана. И сотрясение. Но к ней не пускают.

Хотелось спросить о парнях, но язык почему-то не поворачивался.

– Ясно, – Лев задумчиво посмотрел на подъезжающую к больнице скорую. – К пацанам пока тоже не пускают. И вряд ли пустят в ближайшие дни.

– Что с ними? – спросила, задержав дыхание. Въедалась пытливым взглядом в красивый профиль блондина, и сильнее прежнего сжимала холодными пальцами лямку рюкзака. – Я ничего не знаю.

– Да я тоже мало что знаю. – Лев перевёл взгляд на Кристину, – Ник в коме. Холод после операции. Сказали, что ходить будет заново учиться.

Услышав, покачнулась. В глазах потемнело, будто это она получила травмы. Будто её переломало в этой ужасной аварии.

Лёва осторожно перехватил её за локоть. Притянул ближе.

– Нормально? – заглянул ей в лицо. – Ты как?

Язык онемел и Кристина просто качнула головой. Сомкнула веки, отчаянно отнекиваясь от услышанного.

Как же так?

Как так?!

– Это пиздец, конечно, – Лев достал из кармана куртки пачку сигарет и выудил из неё ещё одну.

А ей хотелось кричать. Орать, срывая голосовые связки. Она и мысли допустить не могла, что вчерашний вечер обернётся чем-то подобным. Не тогда, когда за пьяным Стасом приехал трезвый Никита. Что произошло? Как такое могло случиться?

– Известно, что случилось? Почему это произошло? – едва слышно спросила.

– Пока ничего не знаю.

На несколько минут между ними повисла пауза. Лев курил и смотрел на суету, царящую на территории больницы, а Кристина смотрела на Льва.

– Поехали, – парень затушил сигарету о заснеженные перила и кивнул в сторону парковки.

– Куда? – растеряно.

– Ты домой?

– Да.

– Пошли тогда. Подвезу.

***

Возможно, это было глупо. Глупо и очень наивно. Каждый год, глядя на мерцание огоньков на новогодней ёлке, Кристина всегда надеялась и верила, что следующий год будет лучше предыдущего. Что всё плохое, конечно же, останется позади. И, возможно, она даже перестанет испытывать боль и стыд, которые буквально пропитали её насквозь. Ощущение себя стало чем-то далёким и… чуждым. В какой-то момент она поняла, что ей противно. От себя.

И это убивало.

Продолжая крутить в дрожащих пальцах спичечный коробок, Кристина завороженно смотрела на то, как синие огоньки на ёлке сменяются зелёными, а затем и желтыми. Эта ёлка мало чем отличалась от всех остальных. Такая же нарядная. Яркая. Очень красивая. Яркими вспышками огоньки плясали перед глазами и… не вызывали ни трепета, ни даже легчайшего наслаждения.

Прогоняя через себя всё, что так её пугало, Кристина бездумно вгрызалась в свои пересохшие губы. Не чувствуя боли, зубами хваталась за тонкие лоскуты кожи, раздирая ранки до крови.

Он выкарабкается. И Никита. Они оба…

Неужели?.. Неужели всё закончится именно так? Неужели счастливый конец может быть только в наших фантазиях?

Она думала, что хуже уже не будет. Не может быть.

Как же она ошибалась.

Потому что сейчас… именно сейчас хаос сменился штилем. Штилем, который опустошал. И это было невыносимо.

Прошли сутки. К Тане она так и не попала. Телефон подруги был выключен и скорее всего просто разбит. Кристина снова позвонила её маме, и та уже спокойно сообщила ей, что посещение будет возможным завтра.

Лев оставил Кристине свой номер телефона и заверил, что она может звонить ему в любое время. Но пальцы упрямо не слушали её. Она находила в справочнике его имя и не решалась позвонить.

Девушка вздрогнула, когда её мобильный звонко пропищал. Потянулась за ним и прочла имя: Артём.

Ты дома?

Несколько минут ничего не отвечала. Продолжала смотреть на танец ёлочных огоньков, раздумывая над тем, что больше не хочется никакого Нового года. Не хочется ни праздника, ни подарков, ни сюрпризов.

Хочется просто остаться здесь. Хочется запереть двери, выключить телефон, и под бой курантов загадать одно единственное желание: чтобы все были здоровы.

Телефон снова ожил.

Я могу к тебе зайти? Я под твоими окнами.

Кристина поднялась с насиженного места и подошла к окну. Отодвинула штору, всматриваясь в уличную темноту, и находя в ней мужской силуэт.

Впервые за долгое время одиночество угнетало.

Заходи. – Написала ответ и открыла дверь позднему гостю.

Не было ни смятения, ни страха, ни даже лёгкого волнения.

Только апатия. На большее она, кажется, способна не была.

– На тебе лица нет. – Подметил парень, когда они сели за кухонный стол в ожидании закипевшего чайника. – Спала сегодня?

– Плохо, – отмахнулась Кристина и пальцами разгладила складки на скатерти. – Наверное, пока Таню не увижу, спать нормально не смогу.

И Стаса.

Призналась в уме и тут же мысленно влепила себе пощёчину.

И Никиту.

Что с ними? Кома? У Холодного переломны ноги? Или что-то с позвоночником?

– А друзья? – осторожно поинтересовался Артём, прикрывая рот кулаком, и тихо откашлялся.

– М? – Крис растеряно посмотрела на него.

– Ну, этот твой… Холодный. И друг его. Никита, кажется. С ними что?

Этот твой…

Дёрнув уголком рта, девушка снова отвернулась. Пожала плечами и, поднявшись со стула, сняла закипевший чайник с огня.

– Не знаю. Я и про Таню почти ничего не знаю, а про ребят – тем более.

Что-то внутри, глубоко сидевшее в ней, запрещало говорить о парнях. Просто… она не была уверена в том, что информация о Стасе и Никите нужна Артёму для сочувствия. А потому решила промолчать.

– Ясно. – кивнул Тёма и перехватил из её рук чайник. Разлил воду по кружкам и благодарно улыбнулся Кристине за предложенный сахар.

Они молчали. Не проронив больше ни единого слова пили чай и каждый думал о своём. Он – о том, что может сделать для того, чтобы оживить её. Она – что могла бы сделать, чтобы не случилось то, что случилось.

– Крис? – севшим голосом Артём произнёс её имя. Снова прочистил горло, откашливаясь. Перехватил её взгляд. – Мне жаль.

Вглядываясь с зелёные, но потухшие глаза, испытывал стыд и смятение за всё, что между ними произошло. За трусость и эгоизм. За то, что пытался казаться лучше, чем есть. За то, что оказался слабым, когда должен был быть сильным. Это чувство съедало его. А когда узнал о случившемся…

Ведь он видел как Стас и Кристина сели в автомобиль в тот вечер. Видел, что Холодный был нетрезв. Видел как его машина выехала с парковки.

И он мог бы со спокойной душой винить именно Холодного в той аварии, о которой говорит теперь весь университет. Но это был автомобиль Никиты, и именно Никита был за рулём.

Там была Таня. И Яр, сходивший по ней с ума, теперь дежурит возле её палаты как сторожевой пёс. Даже не смотря на то, что Таня предпочла ему этого Никиту.

Возможно, не случись этого, Артём так и не решился бы позвонить Кристине.

Снова трусость? Возможно.

Снова стыд?

Да.

– Да, – вздохнула девушка, опуская взгляд на дно своей кружки, – мне тоже…

– Всё так дерьмово вышло, – продолжил Артём, – с самого начала…

– Я не виню тебя. Можешь не переживать об этом, – и это было правдой. Всё сложилось так, как сложилось. По сути, Стас не оставил Тёме выбора. Он никому его не оставил. Манипулятор до мозга костей. Искусный и умеющий продумать всё на десять шагов вперёд. У него просто талант.

– Мне всё равно жаль, – настаивал Артём, – я не должен был идти у него на поводу. Никто не должен. Если быть откровенным, то Холодному прилетел бумеранг. Не то, чтобы я злорадствую, но…

– Хватит, Тём, – в какой-то мере она была с ним согласна. Но слушать это сейчас желания не было. Это всё равно что танцевать на костях. Не по-человечески.

Артём замолчал, но его губы по прежнему оставались не сомкнутыми. Будто было что-то ещё, что норовило сорваться с языка.

– Хватит, – повторила, – я поняла, что ты хочешь донести. Просто… давай не будем?

– Хорошо, – кивнул и, опустив взгляд, сделал большой глоток чая. – И… Крис? Я просто хочу, чтоб ты знала. – бросил на девушку короткий, но красноречивый взгляд, – я буду рядом. Теперь. Чтобы ни случилось. Я не отвернусь больше. И я очень хочу, чтобы ты меня простила.

Глава 3

– То есть, на новый год ты будешь ещё в больнице?

– Ну, судя по всему, да. – Таня безразлично пожала плечами. Её взгляд неторопливо скользил по палате, в то время как руки непрерывно комкали одеяло.

– Главное, чтобы ты поправилась. А Новый год не так уж и важен. – Кристина встала со стула и подошла к окну. На улице снова шёл снег. Настоящий снегопад.

Крупными хлопьями он оседал на деревья, дороги автомобили. Это были настолько красиво…

– Приоткрой на проветривание, – тихо попросила Таня.

– А можно? Разрешают окна открывать?

– Понятия не имею. Наверное. Просто хочется до ужаса почувствовать свежий воздух. Меня уже тошнит от запаха лекарств и бактерицидной лампы.

– Хорошо, – Кристина приоткрыла окно и, обняв себя за плечи, снова села на стул рядом с больничной койкой.

Она не могла спокойно смотреть на подругу. Её сердце одновременно радовалось за то, что Таня легко отделалась в этой аварии, и обливалось кровью из-за Таниных переживаний за Никиту.

И Таня так же как и Крис знала совсем немного. Никита получил тяжёлую черепно-мозговую травму и врачи приняли решение ввести его в состояние искусственной комы, чтобы обеспечить защиту головного мозга, сократить отек и давление в черепной полости.

Что касается Стаса… у него повреждена спина. И это всё, что известно на данный момент. К ним пускают только родственников и никого больше.

– Всё будет хорошо, Тань, – Крис опустила руку на бедро подруги. – Всё наладится. И Никита обязательно поправится.

– Я знаю, – на выдохе произнесла Таня и попыталась улыбнуться, – иначе не может быть.

– Вот и отлично…

– Ты не вини Стаса, Крис, – вдруг сорвалось с её языка. Таня перехватила удивлённый взгляд Кристины и, поджав подбородок, продолжила: – Я знаю, что ты наверняка его винишь во всём случившемся. Он был пьян и всё такое… если бы не он, то Никита бы не сел за руль… – девушка снова улыбнулась, – его вины нет. Как и вины Никиты. Виновник – водитель микроавтобуса. Это он вылетел на встречную. Просто… мы не успели.

Слушая Таню, Кристина задышала чаще. Собственное дыхание показалось ей таким горячим. Будто это она оказалась там: в искорёженном автомобиле, зажатая тяжёлым прессом металла.

– Мне так жаль, Танюш… – всхлипнула Тина, сильнее стискивая свои пальцы на бедре подруги. Не стала произносить вслух того, что она видит во всём этом и свою вину тоже. Неправильно и глупо. Но ничего поделать с этим не могла. – Мне правда жаль, что вы оказались замешаны в наши перипетии со Стасом.

– Стас – друг Никиты, Крис. Как ни крути. Это нормально, что они выручают друга друга и заботятся…

Вздохнув, Тина согласно кивнула. Убрала с лица упавшие рыжие пряди, и посмотрела на часы.

– Через пять минут меня попросят на выход, – вспомнила, что им дали на встречу двадцать минут.

– Хорошо, что теперь у меня есть телефон, – Татьяна взглядом указала на новенький мобильник, лежащий на тумбочке, – и обещали соседку. Так что, уже не так скучно.

Тоскливо улыбнувшись, Таня поймала себя на мысли, что не сможет позвонить Никите. Голос, который она больше всего хотела услышать, к сожалению, сейчас был недоступен. На доли секунд перенеслась в те мгновения, когда всё произошло. Слова Холодного не укладывались в голове. Не смотря на сотрясение мозга, она отчётливо всё помнила. Не сразу, но воспоминания вернулись.

Он сказал, что его отец причастен к смерти его матери.

Уму непостижимо.

Таня перевела взгляд на Кристину. Поджав губы, размышляла, стоит ли рассказывать ей об этом?

Нет.

Это их обеих не касается. Это тайна Холодного. Он был пьян, а потому не держал язык за зубами.

Она просто не имела никакого права болтать об этом. Даже с подругой.

– К тебе Ярик приходил? – Кристина отвлекла подругу от размышлений. – Артём сказал, что он здесь все пороги поотбивал…

– Да, я знаю. – Губы Татьяны слегка вытянулись вперёд, – но его не пустили. Я, если честно, вообще не хочу, чтобы он сюда приходил. Ни к чему это всё. – блондинка задумчиво посмотрела на Кристину. – Подожди… Артём? Вы с ним что, снова общаетесь?

***

Это было охренеть как больно. А ведь он был уверен, что при таких травмах, он вообще ничего чувствовать не будет. А нет.

Та часть тела, которая функционировала – чувствовала. Ещё как. А особенно – голова. Как ни странно именно она болела больше всего. Он и раньше страдал от мигрени, но сейчас это стало невыносимо. Если бы не обезболивающие, которыми его пичкали, он бы уже сошёл с ума.

Стас бросил небрежный взгляд с спину удаляющегося психолога. Или психиатра. Он даже не вникал. И не собирался. От одной мысли, что в его башке кто-то будет ковыряться (даже с благой целью) его выворачивало наизнанку.

– Сука, – тихо выругался, когда дверь в палату закрылась и он остался один, – без вас справлюсь.

Конечно… справится.

Только вот пока что в нём сидело одно единственное желание: сдохнуть.

Лучше бы он сдох в этой аварии, чем вот это всё.

Чувство вины не просто не давало ему покоя. Оно не давало ему спать. В буквальном смысле. Ко всему прочему, теперь его одолевает ещё и бессонница. Просыпаясь едва ли не каждый час, он с трудом засыпает. Чтобы через час проснуться снова. И это было так же невыносимо.

Хотелось кричать. Хотелось просто встать и разнести вдребезги эту чёртову палату! Но теперь он даже этого сделать не мог.

Калека.

Инвалид.

Теперь ему самому нужна помощь волонтёров…

Горько усмехнувшись, парень протянул руку к своей тумбе и стянул с неё телефон. Как это ни удивительно, но мобильник выжил. Если быть точнее: вообще не пострадал. Он уже был в его палате, когда Стас пришёл в себя. Как сказал лечащий врач: приходил отец. Оставил сыну телефон. Приходил дважды. И оба раза не застал Стаса в сознании. Во время второго визита Стас спал под действием обезболивающих и седативных препаратов.

Покрутив в пальцах телефон, он всё же открыл пропущенные вызовы и просмотрел сообщения. Снова и снова задерживал взгляд на ЕЁ имени.

Тина пыталась ему дозвониться. Именно тогда, когда Стас лежал на операционном столе. В то утро он был недоступен.

А что сейчас? Сейчас Стас, наверное, и трубку бы не взял.

А что он ей скажет?

Сказать ведь больше нечего…

Он и в глаза-то ей смотреть не сможет.

Что уж тут говорить?

Прости, что чуть угробил твою подругу?..

Ведь если бы не он… если бы он тогда не отвлёк Ника своими проблемами… если бы не протянул язык. Ник бы не допустил этого столкновения. Потому что Стас знал его как самого, блядь, ответственного и внимательного водителя.

А теперь Никитос так же как и он прикован к койке. Разница лишь в том, что у одного не работают ноги. У второго – голова. Или что там отключается при коме?..

– А-а-а-а! – зарычал, прикрывая глаза согнутой в локте рукой. – Су-у-ука… – завыл от бессилия и отчаяния.

И вдруг поймал себя на мысли: так вот она? Беспомощность? Какая же ты отвратительная…

Почувствовав холодок, Стас убрал от лица руку и повернул голову. Дверь в его палату открылась, и он в этот момент Бога молил, чтобы это была не санитарка. Это пиздец как унизительно: когда за тобой, ещё вчера здоровым и полным сил парнем, выносят утки и подтирают зад.

– Душно тут у вас, – пропела входящая женщина и занесла за собой ведро и швабру. – Сейчас проветрим… уборку влажную сделаем.

Это не звучало как вопрос или предложение. Это был факт, который он не мог оспорить. Единственное, что он сейчас мог: принять. Принять всё так, как есть. И попытаться из этого выбраться.