Текст книги "О сказках, и не только о них (СИ)"

Автор книги: Дарья Быкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Вы кто? – Почти вежливо осведомился герцог – невысокий, стройный мужчина лет сорока. Он уже начал лысеть, но это парадоксальным образом совершенно его не портило. А полные энергии тёмные глаза делали его почти неотразимым.

Шеррайг поймал себя на каком-то странном чувстве, сродни досаде, когда понял, что Ая смотрит на герцога с симпатией. Этого ему ещё только не хватало.

– Мы по поручению Его Высочества, – элронец неспешно поднялся и протянул герцогу письмо.

Тот взял, и на мгновение вспыхнула над конвертом переливающаяся всеми цветами корона, подтверждая подлинность отправителя и правильного получателя. Читал герцог быстро.

– Я в Вашем распоряжении, ар. Ара. – Он отвесил галантный поклон Ае и снова перевёл взгляд на элронца. – Но удовлетворите моё любопытство – как Вы оказались в кабинете? Он защищён даже от порталов, не говоря уже о простых ворах и взломщиках.

Упс. Как же он защиту-то не заметил? Или такая защита? Шеррайг присмотрелся – защита была, но совершенно бесполезная против него – она гасила магические излучения изнутри кабинета, оставляя только слабенький маячок для почты. А ему излучение вообще было ни к чему.

– Увы, Ваша Светлость. Это военная тайна. – Почти гордо сказал Шеррайг, чувствуя восхищённый взгляд Аи.

Жена герцога оказалась совсем молоденькой, кажется, даже моложе Аи, и безумно влюблённой в своего мужа. Что, впрочем, не помешало ей стрельнуть глазками в элронца и заработать неприязненный взгляд от его спутницы.

Духи она получила, но не открыла по чистой случайности – они недавно купили такие же вместе с мужем и она вполне логично рассудила, что этот подарок не от мужа, и собиралась отдать одной из подруг. К счастью, не успела.

И теперь они сидели в выделенных герцогом гостевых апартаментах, и Шеррайг собирался открыть коробку. Точнее, он планировал запереться в ванной и там открыть, чтобы Аю не зацепило опять, но девчонка забежала в ванную вместе с ним и вцепилась в его руку.

– Давай лучше я, – решительно заявила она.

– Это с чего вдруг? – подозрительно спросил Шеррайг, убирая руку с коробочкой за спину и, на всякий случай, присматриваясь – не осталось ли проблесков безумия. – Опять на музычку потянуло?

– Не потянуло. – Огрызнулась Ая. – Но как меня в чувство приводить мы уже знаем, а если тебя заберёт, то что с тобой делать непонятно. Да и прибьёшь ты меня, как раз плюнуть. Хотя… – тут она погрустнела, – может, ты и не захочешь меня убивать.

– Первый раз вижу, – серьёзно сказал Шеррайг, старательно сдерживая смех, – чтобы человек расстраивался от того, что я не захочу его убивать.

– Дай мне. – Не поддалась на попытку сменить тему Ая.

Она пыталась отнять у него коробку, которую он всё так же держал за спиной, и поэтому стояла близко-близко. Слишком близко.

– Не дам, – сказал он. – Во-первых, меня не заберёт. Во-вторых, постоянно это нюхать, как и пить мою кровь, тоже не пройдёт без последствий, ну а в-третьих – если хочешь, я тебя просто так поцелую.

Неизвестно какой из аргументов сработал, но Ая сверкнула на него глазами и молча вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Эх, – подумал Шеррайг, – надо было сразу целовать, вместо «в-третьих».

Открыл коробку и тут же почувствовал, как на него пахнуло чем-то неестественно сладким, а к его сознанию прикоснулось что-то липкое… и мгновенно отступило, осыпалось, не найдя за что зацепиться. Сомнений не было и раньше, но теперь следственный эксперимент подтвердил: орудие убийства – духи. Точнее, пыльца, нанесённая на внутренние стенки упаковки, она взлетала в воздух при открытии, и всё – никаких следов, никаких улик.

Упаковку доставил курьер, которого никто не запомнил, но, скорее всего, курьер ничего не знал и был нанят в одном из агентств по доставке в городе, так что им следовало наведаться туда. Но сначала надо было дождаться того, кто придёт проверить почему духи не сработали.

Когда он вышел из ванной, Аи нигде не было видно. И человеку, вероятно, не было бы слышно. Он же слышал как бьётся её сердце, слышал её осторожное дыхание, чувствовал будоражащий запах… да и просто ощущал, где она – после того, как она третий раз попила его крови, он стал чувствовать её на не очень больших расстояниях. Ая была под столом.

– Вылезай, – предложил он без особой надежды. Сейчас потребует доказать, что он нормальный, а как доказывать-то? Он уже собирался телепортировать стол на пару метров правее, как в дверь постучали, и он направился открывать, оставив Аю сидеть под столом.

За дверью был… Альберт.

– Вы что-то хотели? – довольно холодно спросил Шеррайг. Узнать его Альберт не мог – сейчас он был в обличии графа Шерра Луарье.

– Да, минутку Вашего времени, ар. – Смиренно потупился молодой человек. И Шеррайгу стало интересно.

– Прошу, – он сделал приглашающий жест. Ая так и сидела под столом. Ну и пусть посидит. Подумает. Послушает.

– Я должен Вам признаться, – решительно начал Альберт, – я попал сюда с контрабандистами. Вынужден был бежать из своей родной страны, – тут он чуть не всхлипнул, – пробирался через проклятый лес…

Шеррайг молчал, сохраняя нейтральное выражение лица, но мысленно брезгливо скривился. Поведение Альберта в проклятом лесу он прекрасно помнил.

– Вы хотите сдаться властям? – холодно поинтересовался он вслух. – Это не в моей компетенции, но я готов сообщить о Вас пограничной службе.

– Нет! – испуганно воскликнул молодой человек. – Нет, что Вы, герцог – старинный друг моего отца, и он был так добр, что приютил меня… и, насколько я знаю, уже уладил всё с пограничной службой…

– Так что Вы тогда хотите от меня? – Шеррайг понемногу стал терять терпение. – Если просто поведать о Ваших злоключениях, то, боюсь, Вы нашли не самого благодарного слушателя.

– Мне нужна Ваша помощь! – Альберт уставился на него почти умоляюще. Когда так смотрела Ая, хотелось сделать для неё всё. Сейчас же хотелось брезгливо встряхнуться, чтобы избавиться от проблем и надежд, которые на него пытались возложить.

– Пять минут. – Сказал элронец исключительно для поддержания легенды. – И я ничего не обещаю.

– Мне надо найти одного человека… женщину. У Вас же наверняка есть связи в столице. Мы вместе шли через проклятый лес. – Шеррайг услышал, как под столом раздался поражённый вздох. – Она назвалась Маей. – продолжал тем временем молодой человек. И Шеррайг внутренне подобрался.

– Я почему-то сразу ей приглянулся, – горестно посетовал проситель. – Но вынужден был ей отказать – она замужем, а это против моих правил… да и некрасива она.

Шеррайг слушал возмущённое сопение под столом, старался не смеяться, и радовался, что Ая не присутствует при разговоре в открытую.

– Она очень на меня обиделась. Угрожала сказать мужу, что я её пытался сначильничать… И потребовала услугу. Я был напуган, и согласился. И поклялся Ликом Справедливости. Глупо с моей стороны…

– И теперь Вам не терпится её найти и всучить ей услугу? – Не стал скрывать сарказма элронец.

– Нет, – голос Альберта обрёл твёрдость. – Решение далось мне нелегко, но я должен обезопасить своего благодетеля и Сандерланда. Я готов заплатить, чтобы её нашли и убили.

Повисла звенящая тишина, элронец слышал как бьётся сердце Аи… И в общем-то даже разделял её злость.

– Должен признаться, Ваша логика от меня ускользает. – Сказал, наконец, Шеррайг. – Она ведь ничего ещё не просила, и, может статься, не попросит.

– Как честный человек, – тут элронец слегка скривился, но Альберт не заметил и воодушевлённо продолжил, – я не имею права рисковать. Ведь если она выскажет просьбу, у меня не будет выбора, я буду должен выполнить.

– Ну почему же не будет выбора? – Не стал сдерживать язвительность фальшивый граф. – Почётно застрелиться, чем не выход?

– Вы… Вы серьёзно? – неверяще переспросил Альберт. – Ставите жизнь какой-то преступницы выше жизни знатного ара?

– Ну, – сказал элронец, – мне она ничего не сделала, а Вы отняли уже почти десять минут моего времени.

И выразительно посмотрел на дверь. Намёк было сложно не понять, и Альберт – другого имени он не назвал, так что Шеррайг продолжал его про себя называть Альбертом и иногда хлыщом, побелев от гнева двинулся к выходу.

– Я думал, Вы благородный человек, а Вы!.. – Бросил напоследок молодой человек дрожащим голосом и покинул комнату.

– А я – злобный и ужасный, и не человек. – Равнодушно сообщил захлопнувшейся двери элронец и перевёл взгляд на Аю, которая выскочила из под стола и теперь бегала по комнате, кровожадно сверкая глазами.

– Ну, хлыщ! Ну, упырёныш! – Шипела она. – Сейчас я тебе устрою выбор честного человека! Пойду и попрошу оказать мне и человечеству услугу – повеситься. И пусть выбирает стреляться или вешаться!

Тут она подняла взгляд на Шеррайга, поймала его смеющийся взгляд и слегка успокоилась.

– Давай его всё же проклянём, – проворчала она и, видимо, вспомнив, почему оказалась под столом, спросила:

– Так тебя не зацепило? Не будешь меня убивать? Или будешь, но не меня?

– Не зацепило. Не буду. Но коробочка действительно с сюрпризом. Дождёмся визитёра и наведаемся потом в город, в службы доставки. Вдруг что-нибудь прояснится.

Вскоре к Её Светлости, герцогине д'Арнуар, прибыла подруга с неожиданным визитом, и Шеррайг отправился подслушивать. И даже чуть-чуть подсматривать. Ая остаться в стороне, конечно же, тоже не смогла, и теперь они по очереди приникали к специальному глазку, ведущему в гостиную.

Было что-то странное в поведении гостьи. Нет, она не стала спрашивать с порога про духи, подруги сидели в гостиной и щебетали о погоде, общих знакомых и прочей ерунде. Но настораживал «плывущий» взгляд девушки – периодически она словно выпадала из разговора и с изумлением осматривалась, как бы недоумевая – что она вообще тут делает.

Когда речь, наконец, зашла о духах, Шеррайг окончательно утвердился в своих подозрениях, что дело нечисто.

– Кстати, ты ещё не пробовала духи, которые я прислала тебе в подарок? – Беззаботным тоном спросила девушка, а на лице у неё в это время было написано такое безграничное удивление, что не заметить его было сложно.

Вот и Ая, прорвавшись к глазку, уже через секунду отступила и шепнула ему: «С ней что-то не так. Сильно не так».

Элронец кивнул. Если бы девушка была под воздействием внушения, то её поведение было бы однородным. Сейчас же создавалось впечатление, что у несчастной раздвоение сознания, и одна половина с ужасом наблюдает за тем, что творит вторая.

– Может, ей тоже твоей крови накапать? – вдруг предложила Ая.

– Нет. – Резче, чем хотелось, отрезал он. И, чтобы немного сгладить, добавил, – Потом объясню.

А раздвоение сознания – вернулся к размышлениям Шеррайг, скорее всего означает, что прямо сейчас в сознании бедной девушки находится ментальный маг, и толкает её на слова и поступки, которые ей кажутся нелогичными и странными. То, что маг не стал использовать полное подчинение, скорее всего, объясняется тем, что он посчитал проверку не настолько важной, чтобы основательно готовиться – погружаться в память и личность девушки, изучать её. А без должной подготовки полное подчинение вызвало бы куда больше странностей с точки зрения хорошо знакомых жертве людей. Ну и не у всех такая богатая мимика, как у этой девушки, по большинству людей заметить внутренний разлад было бы намного сложнее.

Существовал ещё вариант, что маг был просто слишком слаб для полного контроля, но его Шеррайг решил даже не рассматривать – нет ничего опаснее, чем недооценить врага. И друга, да, этому жизнь его уже научила… К тому же маг, способный создать такое внушение как с этими духами, пусть и с помощью цветков из проклятого леса, слабым быть не мог. Никак.

Увы, но сам Шеррайг не отличался способностями к ментальной магии, по иронии судьбы в этом был очень хорош Мэррой, но из разделённых с Мэрроем способностей ментальная магия была самой слабой. Ещё раз увы. Хотя, по сравнению с обычными людьми элронец всё равно находился в куда лучшем положении – кровь, текущая в его жилах, сама по себе прекрасно защищала от всяких внушений, подчинений, наваждений, приворотов и других воздействий. Надо сделать для Аи амулет, – неожиданно для самого себя подумал он.

Глава 10

Ая

В кружке с глинтвейном плавали корочки апельсина, я периодически размешивала их коричной палочкой, и наблюдала как они закручиваются и кружатся, кружатся, кружатся… Я ощущала с ними даже некоторое родство и единение – меня также закрутило в крутую спираль событий. И прямо сейчас слегка кружилась голова, – половину кружки глинтвейна я уже выпила. Самое время кое-что спросить.

Я подняла взгляд – Шеррайг пристально изучал карту Сандерланда. Он был в очередной своей личине, но мне уже начинало казаться, что я теперь тоже вижу настоящее, а не сотворённое. Я видела его истинного. Хотя, возможно, это всё глинтвейн.

Мы сидели в лучшем, из имеющихся в этом городке двух, ресторане. Визит в агентство по доставке – оно было одно, особо ничего не дал, так как посылка пришла из столицы.

– Как думаешь… – я замялась.

Но он понял.

– Не знаю. Но я сделаю всё, что могу.

Я кивнула. И сделала ещё глоток. Тепло разлилось по горлу, по ногам и придало смелости на следующий вопрос.

– А если в последний день… Ну или в предпоследний… Если мы поймём, что шансов у нас нет… – Тут я окончательно смутилась и поняла, что выпито недостаточно. И неизвестно сколько будет достаточно, чтобы это произнести.

Шеррайг наградил меня долгим серьёзным взглядом, от которого я опустила глаза и покраснела. И он, кажется, опять меня понял.

– Ая, – сказал он. – Тогда я сделаю всё, что ты захочешь. Всё.

И я ощутила и облегчение, от того, что всё же задала терзающий меня вопрос, и острую потребность сменить тему.

– Слушай, – вдруг пришла мне в голову идея. – А ты не можешь проклясть Мэрроя?

Кажется, мне удалось в очередной раз его удивить. Шеррайг поднял брови и уточнил:

– Перед смертью?

– Да нет же, – удивилась я непонятливости элронца, – сейчас! Чтобы он тоже нас искал.

Шеррайг мягко и грустно усмехнулся:

– Неприятно признавать это перед красивой девушкой, но некоторые вещи я делаю не лучше всех. – И пояснил: – Мэррой на раз снимет моё проклятие, тем более, что у меня в отличие от него нету крови проклинаемого… Но вдобавок будет знать, что я жив.

– А как думаешь, Мэррой сам спрятался или подобрался близко к разгадке и его убрали? – поинтересовалась я, и вдруг заволновалась: – А если его убьют? Или уже убили? Нам конец?

– Вот то, что он жив, я тебе гарантирую. Если убьют, скорее всего, проклятие рассеется. Но я бы предпочёл прикончить его сам.

Мы ещё немного посидели, я допила глинтвейн, и мы вышли в тёплую звёздную ночь – до постоялого двора надо было пройти пару кварталов. Я зевнула, взяла элронца под руку, как добропорядочная жена, и тут меня торкнуло:

– Хочу в храм. – Сказала я. – Нам нужно в храм. Очень нужно.

Шеррайг был невозмутим:

– Справедливости?

– Нет. – сказала я.

– Любви? – Уже кислее спросил элронец.

И опешил, когда я решительно заявила:

– Смерти. – И, сжалившись, над ним добавила: – И судьбы.

Вообще, я не очень-то религиозна, и даже в храм Лика Любви захаживаю слишком редко, только по обязательным для целителей дням. В храм же Лика Смерти и Судьбы, больше известного просто как Лик Смерти, вообще мало кто ходит. Несмотря на то, что Творец един в трёх ликах: Любви, Справедливости (и Войны), и Судьбы (и Смерти), большинство людей предпочитает иметь дело исключительно с Ликом Любви. Многие всё же обращаются и к Лику Справедливости и Войны, особенно те, кто по роду деятельности как-то связан, но вот с Ликом Судьбы и Смерти предпочитают не связываться.

А я почему-то чувствовала, что нам туда надо.

– За предсказанием? – Шеррайг не оставлял попыток найти логическое объяснение моему порыву.

– Не знаю. – Не стала врать я. – Может, и за ним. Просто чувствую, что нам туда надо. Пойдём?

И мы пошли. То ли интуиция подсказывала Шеррайгу, что нам и впрямь туда надо, то ли он решил, что с пьяной женщиной лучше не спорить.

Вообще, храмы старались строить одним комплексом, или, по крайней мере, в шаговой доступности – так как творец един в трёх ликах, то и храмы разделять негоже. Однако, далеко не во всех городах были храмы всех трёх проявлений Творца – в самых маленьких были только храмы Лика Любви, а уж храмы Лика Судьбы и Смерти можно было пересчитать по пальцам. По крайней мере, у нас. Возможно, в Сандерланде дело обстояло по-другому – городок был совсем небольшой, но храм Лика Судьбы и Смерти присутствовал. И там даже был служитель, несмотря на такое позднее время. Правда, он сначала не хотел нас пускать:

– Молодые люди, – весьма неприязненно сообщил он, – храм Лика Любви – с другой стороны.

– А мы у Вас разве спрашивали туда дорогу? – не менее неприязненно огрызнулся Шеррайг.

И на этой недружественной ноте мы вошли в храм. Я ждала… не знаю, чего ждала. Мне казалось, что как только мы зайдём, я сразу пойму зачем. Но мы стояли уже несколько минут, и ничего не происходило, а служитель косился на нас всё так же недобро, так что попросить у него помощи, или хотя бы задать ему вопрос представлялось совершенно невозможным.

И я стала просто рассматривать храм, решив, что если за двадцать минут меня не осенит, то будем это просто считать капризом подвыпившей девушки и пойдём на постоялый двор спать.

Храм был небольшим и плохо освещённым, но чистым. И холодным.

У стены напротив входа стояла статуя женщины, в правой руке она держала серп – смерть, а в левой веретено – судьбу. И мне совершенно не к месту подумалось, что в правой руке хватило бы и ножниц, чтобы перерезать тонкую нить с веретена в левой. Но с ножницами будет несолидно. «Не спрашивай, если не готов услышать ответ» – гласила надпись на постаменте. Вот уж воистину…

Я крепко задумалась – на большинство волновавших меня в данный момент вопросов я была готова услышать далеко не любые ответы. Вот и думай, Ая, что спросить. И надо ли спрашивать, вообще.

Когда в моей голове сформировался-таки вопрос, первым порывом было взять у Шеррайга золотой, чтобы оставить в качестве подношения, но потом я осознала, что надо что-то другое, что-то, имеющее большую ценность для меня лично.

И на алтарь легли мои волосы – я обрезала их по плечи – бедная мама, если она это увидит. Позор, такой позор. Не выпила бы, точно не решилась бы.

«Как я могу помочь Шеррайгу?» – мысленно заданный вопрос повис в воздухе – никакого ответа мне не пришло. Хотя, говорят, обычно Лик отвечает тем, цу кого хватило глупости задать вопрос. Но я запретила себе жалеть о волосах и роптать на божественную несправедливость. И хоть и не получила ответа, всё равно с почтением поклонилась Лику.

– Надо же… Щедрая девочка, которой уже почти нечего терять… – Я не сразу поняла, что голос в моей голове. И, честно говоря, немного напугалась, подняв глаза на статую и обнаружив, что она на меня смотрит.

– Ответ на твой вопрос: откажись от себя. – Прозвучало в моей голове.

Я ничего не поняла из ответа, решила обдумать позже и ещё раз поклонилась.

И уже на выходе из храма, думая уже совсем не о божественном – о совместной ночёвке с элронцем, ибо мы заселились по традиции в одну комнату, как муж и жена, хоть уже и не с внешностью супругов Лурье, я услышала:

– Дам тебе шанс. Интересно… Будет интерессссно…

Служитель, кстати, проводил нас с куда большей приязнью, и даже, пожалуй, с почтительностью. Насколько я смогла заметить, Шеррайг тоже задал какой-то вопрос. А на алтарь пролил свою кровь.

Я лежала на кровати и молча наблюдала, как Шеррайг устраивается спать в кресле. Он взял одну из двух подушек, покрывало, пододвинул под ноги стул.

Вообще, прогулка до храма значительно поспособствовала трезвости, но остатков глинтвейна хватило, чтобы озвучить вопрос:

– Боишься домогательств?

Уже устроившийся в кресле и приглушивший светильник Шеррайг ответил серьёзно, с почти незаметной смешинкой:

– Боюсь. Пьяные женщины – непредсказуемы.

– Что??? – Опешила действительно не очень трезвая женщина в моём лице.

Но элронец, кажется, уже спал. Или умело притворялся. И, немного повозившись, и пообещав себе дать нахалу утром подушкой по голове, я тоже заснула.

Мне приснилась женщина с лицом вне возраста, левой рукой она скручивала на веретено бесчисленное количество нитей, а в правой держала ножницы, и ловко ими подрезала некоторые нити, из накручиваемых на веретено. Мне даже неудобно стало перед Ликом за шутки своего подсознания – с ножницами-то.

– Интересно. – Сказала женщина. – Будет интересно. – Повторила она, отрезая очередные нити.

Подняла глаза, я вздрогнула – глаза были те самые, что и у статуи, и повторила, сказанное в Храме: «Откажись от себя».

А потом мне опять снился проклятый лес – я убегала от зоны изменений и судорожно размышляла, не значит ли «откажись от себя», что мне надо сдаться на милость леса и стать лужайкой. Или тигрёнком. Как повезёт.

На следующее утро, мы отправились на запад – к месту, где Мэрроя видели последний раз. Необходимость побывать во всех местах преступлений уже отпала – как действуют духи мы разобрались, а выяснять кто и когда их принёс – вполне посильная работа для агентов сыска Его Высочества. Шеррайг ещё вчера отправил принцу письмо – тому, кто может строить порталы ни к чему услуги почты, письмо на моих глазах просто исчезло из его рук, чтобы оказаться в ящике для тайных донесений в кабинете принца.

На мой наивный вопрос – а не может ли он также забирать ответы, элронец посмотрел на меня как на ребёнка и начал издалека, вероятно, мстил мне за «мужчины и женщины, они разные»:

– Видишь, вон то окно? – Мы как раз проходили мимо симпатичного трёхэтажного особняка, окно, на которое показывал Шеррайг находилось на третьем этаже и радовало глаз симпатичными занавесками в розовый цветочек.

Я кивнула, и он продолжил:

– Сможешь попасть туда камнем?

Я посмотрела на него с подозрением, даже лоб пощупала – вроде горячки нет, и решила всё-таки ответить:

– Нет. Мне воспитание не позволяет. А чем тебе не угодило это окно?

– Это я тебе про порталы объясняю. – Фыркнул элронец. – Вот, закинуть туда камень сможешь…физически, – добавил он, покосившись на меня. – А достать оттуда что-то? Хотя бы даже тот же самый камень?

– Стоя тут? – Уточнила я, решив не удивляться ничему.

– Стоя тут.

– Нет, конечно. – Спокойно ответила я и выжидательно уставилась на Шеррайга.

– Ну вот, – сказал он, как будто всё сразу стало ясно. – И с порталами так же. Моё отличие в том, что я вижу все окна, в то время как остальным нужны специальные светильники, чтобы разглядеть окно. Но достать что-то можно только заранее привязав к этому чему-то верёвку.

И мне действительно стало понятно.

Шеррайг отказался строить портал к месту пропажи Мэрроя, объяснив, что лучше он оставит силы, чтобы экстренно нас переместить куда-нибудь в случае опасности. Он даже добавил с немного горькой усмешкой:

– Знаешь, я раньше досадовал, когда мне приходилось тратить силы, теперь же я радуюсь, что был достаточный перерыв, чтобы хоть немного накопить. Встретиться с Мэрроем хоть с каким-то запасом сил я уже не рассчитываю.

От мысли воспользоваться стационарными порталами мы отказались – даже если портал не «сломается», как это произошло при нашей прошлой попытке, у злоумышленников слишком хорошо налажена поставка информации.

– А на что вообще способен ментальный маг? – спросила я, рассеянно поглаживая шею лошади. Мы только отправились в путь и ехали шагом, давая лошадям разогреться.

Герцог сначала хотел выделить нам лучших скакунов – и посланники принца, и от возможной трагедии избавили его семью, но Шеррайг отказался, и сам выбрал двух неприметных лошадок. И хоть я и понимала, что элронец прав, на отвергнутых им коней посмотрела с плохо скрываемым сожалением.

– На многое. – Улыбнулся мой спутник. – Тебя что-то конкретное интересует?

Он чуть запрокинул голову, подставляя лицо солнцу, и чему-то легко улыбался. Выспался, наконец, что ли?

– А мысли читать может?

– Теоретически, может. При должной подготовке. Но это муторно и неэффективно.

– Почему? – растерянно спросила я, закатывая рукава рубашки, чтобы подставить солнцу руки. Загар не к лицу благородной даме, но мне-то что? – Во всех романах, – сообщила я элронцу, – главный злодей, если он вдруг маг-менталист, обязательно читает мысли и таким образом коварно узнаёт о планах главных героев.

Шеррайг приоткрыл один глаз и насмешливо на меня взглянул.

– Не смею спорить с уважаемыми авторами романов.

И замолчал, паразит. Я возмущённо засопела, продолжая сверлить элронца взглядом. Он вздохнул.

– Мало кто постоянно ходит и размышляет о своих планах, да ещё и законченными предложениями, и непременно от начала плана и до конца. Так что гораздо проще просто вызвать непреодолимое желание поделиться своими планами, а потом поставить блок на память, чтобы человек и не вспомнил, что делился. Или вообще убедить его сделать что-то другое.

– А сканирование памяти? И изъятие воспоминаний? – Вспомнила я господ инквизиторов… будь они здоровы и счастливы, но подальше от меня.

– При сканировании памяти человек, считай, сам рассказывает. Только не словами, а образами, воспоминаниями. А изъятие воспоминаний – это грубое вторжение в мозг, которое его разрушает. При внушении определённый след тоже остаётся, но заметить его куда сложнее. Особенно если внушается что-то не сильно противоречащее желаниям самого человека.

– То есть такая сложная схема – с духами, чтобы не было следов?

– Угу, – Шеррайг немного помолчал. – Но теперь, скорее всего, они будут действовать менее осторожно, раз духи в двух случаях не сработали. Скоро они поймут, что и не сработают, и что эффект духов раскрыт. Если ещё не поняли.

Тут мы пустили лошадей рысью, и разговор вынужденно прекратился. Хотя вопросов в моей голове роилось ещё много. С другой стороны, мне и самой есть о чём подумать – что же всё-таки значит это «откажись от себя». Волей неволей, скатываешься в философские рассуждения – а кто я вообще? Проще всего было бы решить, что надо отказаться от целительского дара. Но я толком-то и не лечила ещё никого, какой же я целитель? Да и не ощущала я себя пока целительницей, скорее, просто студенткой. Молодой девчонкой, у которой всё ещё впереди, и с которой всё будет хорошо, несмотря ни на что.

Пообедали мы в каком-то небольшом городке, там же прикупили еды и свежую газету – аналог нашего Вестника, ночевать нам предстояло в лесу. По крайней мере, мы так думали, глядя на карту, и я уже даже представляла себе Шеррайга, невозмутимо читающего свежую газету, сидя посредине леса, почему-то эта картина меня забавляла. Но неожиданно мы наткнулись на деревню, правда её название настораживало: «Оборотни» – гласила табличка.

– Может, всё же в лес? – с сомнением спросила я. И, поколебавшись, решила всё-таки не сообщать элронцу, что во всех романах встречи с оборотнями, как и въезд в подозрительно возникающие на пути деревушки, плохо заканчиваются. Потом скажу, если что. Он и так не очень-то уважает авторов, судя по всему.

– Плохие предчувствия? – Поднял бровь элронец. – Или предрассудки?

– Чувство самосохранения, – буркнула я, и въехала-таки в ворота.

Ничего страшного в деревне с нами не произошло, она вообще мало чем отличалась от обычных человеческих поселений. Пожалуй, отличий было всего два. У большинства жителей глаза были янтарного цвета, точь в точь как у ара инквизитора, Ягхара д'Арго. И это открытие меня развеселило. А вот вторая особенность деревни заставила меня скрежетать зубами. Девушки смотрели на моего спутника так…так приглашающе и откровенно, что я не выдержала, и стала подозрительно его рассматривать – где там мёдом намазали, а я и не заметила. Более того, внешность у него сейчас была самая заурядная… И ладно я, я-то знаю как он выглядит на самом деле, как он может улыбаться, хмуриться, подтрунивать или злиться. Целоваться, в конце концов. Да он под моей дверью пол ночи сидел! А эти-то с чего вдруг повально повлюблялись? С мужчинами у них тут вроде проблем нет.

Не знаю как Шеррайг выбрал дом, куда попроситься на ночлег, но нас охотно обещали пустить на сеновал, и на самого элронца хозяйка смотрела хоть и радушно, но без фанатизма.

– Что с ними? – спросила я у Шеррайга, когда мы, умывшись с дороги, сели за стол. И выразительно покосилась в окно – в нём можно было наблюдать как несколько красавиц прогуливается туда-сюда, с совершенно невинным видом, почему-то, правда, бросая знойные взгляды на это самое окно.

Шеррайг заинтересованно посмотрел – мне захотелось завязать ему глаза, весело ухмыльнулся – тут уже и пнуть захотелось, и, придав тону озабоченность, спросил:

– А что с ними?

– Похоже на массовое помешательство, – отрезала я. – Надеюсь, не заразное.

– Не заметил. – Весело сверкнул глазами элронец, и на меня накатила тоска, сменив собой иррациональное желание вцепиться кое-кому в руку и не отпускать. Я поняла, что сейчас он доест нехитрый, но вкусный и сытный ужин, и пойдёт к ним. А я буду всю ночь одна на сеновале, исходить от бессильной и бесправной ревности. Ведь в сущности мы друг другу никто, просто случайно сведённые судьбой люди… хотя, в общем-то, даже не все из нас люди.

Герой моих терзаний тем временем бросил на меня непонятный взгляд, поблагодарил хозяйку за ужин, и ушёл… Я ещё успела увидеть в окно, как оживились девушки, и его спину, и, поспешно пробормотав слова благодарности за ужин, бросилась во двор – слёзы жгли глаза, а при свидетелях расплакаться было бы и вовсе невыносимо.

Я присела на лавку возле сеновала, чуть потревожив греющегося там большого пушистого кота, он лениво посмотрел на меня жёлтым глазом, и махнул пушистым трёхцветным хвостом. Помня, что нахожусь в непростой деревне, я внимательно присмотрелась к коту – не хватало ещё кого-то из хозяйских детишек погладить как кота… Но вроде бы кот был просто котом. И я подвинулась к нему поближе, а со стороны ворот из-за дома раздался очередной взрыв веселья и заливистого смеха. Медленно и опасливо протянула руку – кошак настороженно повёл ушами, но большого протеста не выказал.

– Козёл. – Поведала я коту, уже смелее проводя рукой от головы к хвосту. – Кобель. Сволочь.

Кот согласно заурчал.

– И что они в нём нашли?

– Силу крови. Оборотни чувствуют сильную кровь.

Я отдёрнула руку – на мгновение показалось, что это сказал кот. Я даже успела на это понадеяться, тогда мне, конечно, тоже было бы стыдно, но не настолько. Увы, кот молчал. Даже мурчать перестал.

– Ой. Как-то нехорошо вышло. Совсем нехорошо. – Сказала я коту и подняла покаянный взгляд на застывшего в паре шагов элронца. – Прости.