Текст книги "Лисьи Чары (СИ)"
Автор книги: Дарья Иорданская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
Глава четвертая. Беда не приходит одна
Если вам случится впасть на какое-то время в
бешенство, не бросайтесь убивать кого-то,
как это делает большинство.
Лучше займитесь прополкой сорняков –
вы потом будете приятно удивлены.
Дж. Хенди
Солнце понемногу развеяло дурное настроение Пан, так что на тракт она вышла уже повеселевшая, распевая «Добродетельную пастушку». Подол платья, конечно, пришел в негодность, но чиниться тут было не перед кем, отец и Рискл в счет не шли, а вокруг раскинулись золотистые – больше, правда, от пожухлости травы – поля, цветущие луга и маленькие зеленые рощицы.
– Я скромной девушкой была, – затянула Пан дурным голосом, от которого маги вздрогнули, – вирго дум флоребам! Эй, что это там?
«Там» был мост, перекинутый через широкую рыжую реку. К одной из его опор была привязана лодка, а на траве сидел флегматичный старик, покуривая гнутую трубку и задумчиво изучая горизонт.
– Рыжанка, – авторитетно заявил Рискл, только что развернувший карту. Он незамедлительно сунул ее под нос Герну. – Гляди, она течет прямиком до старого замка. Вот это – Лисьи Норы, а от них прямая дорога до Ключей. Мы могли бы сэкономить день-полтора, если бы наняли лодку.
– Течение медленное, – усомнилась вклинившаяся между мужчинами Пан. – Мы пешком быстрее ходим.
– Из-за этой реки дорога до деревни петляет, – возразил рассудительный черный маг.
Не принимавший в дискуссии участия Герн уже направлялся к сидящему на берегу старику. Торг, правда, пошел только тогда, когда в него включилась шутовка. Старик неодобрительно проворчал, что «бабы нонче пошли злые и с норовом», но все ж таки согласился подвезти трех путешественников до Лисьих Нор, тем более что туда и собирался плыть. Однако он утверждал, что на дорогу потребуется не менее двух с половиной дней, а то и больше. Пан многообещающе улыбнулась и едва слышно шепнула: поторопим.
Вблизи лодка показалась очень ненадежной – дно того и гляди провалится, уключины для весел проржавели насквозь и уже начали крошиться. Откуда-то сочилась вода, которую старик невозмутимо вычерпал кружкой.
– Ты уверен, что мы доплывем, а? – шепнула Пан, наклоняясь к самому уху Рискла. Гневный взгляд отца она проигнорировала. – Этот старикан чертовски смахивает на Харона. Как бы нам те медяки на глаза не положили.
Черного мага внешний вид лодки тоже несколько смутил, но он предпочел отмахнуться.
– Сама же видишь, течение медленное, а эту Рыжанку и рекой-то не назовешь. Детка, там же воды по колено!
Прежде всего, Пан обиделась на «детку», поэтому проворчала: «вот и шли бы пешком. По дну». Тем не менее, она подобрала юбки, забралась в лодку и уселась на корме возле руля, всем своим видом показывая, что весла в руки брать не собирается. Вместо этого она продолжила песню о добродетельной девушке и веселом школяре, щедро пересыпанную латтийскими словами. Знающие древний язык маги молча краснели, не решаясь при посторонних окорачивать наглую шутовку, а старый лодочник, которому приглянулся мотив, начал гнусаво подпевать. Отпихнутая веслом от берега лодка медленно выбралась на середину реки.
Казалось, что Рыжанка вообще не течет, по крайней мере лодка двигалась с места совсем неохотно, несмотря на усилия трех мужчин. Пан на корме совсем заскучала, потому как в услугах рулевого здесь надобности вообще не было. Понаблюдав, как под не слишком внушительной толщей прозрачной воды поблескивает медно-рыжее дно, она сунула нос в сумку и выудила листок. Всяческие попытки разглядеть хотя бы на просвет, что написано под чернильным пятном, так ни к чему и не привели. Бумага была хорошая, плотная – теперь такой уже не делали, и разглядеть сквозь нее можно было только похожее на медузу синее чудище, расползшееся по половине листа. Сунув страницу обратно – на всякий случай на самое дно сумки – Пан перевела взгляд на ровную гладь реки. Впереди, всего в нескольких минутах, даже если просто положиться на скорость течения, был перекинут деревянный мост на восьми толстых опорах, потемневших от времени. Пан обернулась, ежась от неприятного чувства. Моста позади не было, хотя река до сих пор еще ни разу не повернула. Если бы к опоре была привязана утлая лодка, а на берегу покуривал трубку старик, шутовка непременно раскричалась бы. Нет, мост, как мост. Проплыть под ним было совсем несложно, пришлось только немного пригнуть головы.
Стоило вновь выбраться на солнечный свет, Пан начала напряженно прислушиваться. Для верности она даже заглянула на ту сторону, отгибая самый краешек реальности. Колдовством не пахло, причем давно уже никто не пытался ворожить над рекой. Не было следов даже простейших заклинаний, призывающих рыбу, причем по вполне понятной причине: с жильем, а значит, и с рыбаками тут тоже было не густо. Но спустя еще несколько минут они миновали очередной мост, ничем не отличавшийся от двух предыдущих. Пан машинально погладила гильдейский знак, потом сунула руку в потайной кармашек куртки и выудила изящные серебряные часы с выгравированным на крышке венком из плюща – единственную фамильную ценность Гирсоэлов, к тому же зачарованную. По семейным преданиям часы в преддверии серьезных бед начинали звонить особенным образом, но, поскольку звонов у них было целых три, а что из себя представляет «особенный» предания не сохранили, Пан редко полагалась на них. Не предупредили же они ее о неприятностях с оборотнем!
Зато, часы очень точно шли, и теперь шутовка не отрываясь следила за движением стрелки. Семь с половиной минут. Мост. Семь минут. Мост.
– Водит кто-то… – пробормотал старик.
– Ну да! – фыркнул Рискл. – Это, господин мой, только в сказках «водят». Самый обычный морок. Просто мы какому-то магу не приглянулись.
Он повернулся к неподвижно изогнувшейся над часами Пан и с насмешкой спросил:
– Тоже скажешь, «водит»?
– Морок? – невозмутимо спросила девушка. – Развей.
Отложив весло, черный маг привстал в лодке, повел рукой и четко, немного красуясь, произнес:
– Экспелло!
Универсальная формула мало помогла – через три минуты показался еще один мост.
– Хех, – ухмыльнулась Пан, убирая часы. – Вы не подержите лодку?
– Зачем? – встрепенулся хорошо знающий характер дочери Герн.
– В воду спрыгну, – терпеливо пояснила шутовка, снимая ботинки. – Стоп! А где старик?
Шутовка и маги переглянулись. Возчика и след простыл, только одиноко лежало поперек носа весло.
– Эх, те монетки да нам на глазки! – проворчала Пан, отставляя ботинки под лавку. – Лодку держите, говорю!
Резко развернувшийся к ней Герн погрозил кулаком.
– Сиди! Два опытных колдуна как-нибудь без тебя управятся.
– Ага, – Пан влила в свой голос как можно больше яда и ехидства. – Это Факельщик и теоретик что ли? Папа, лодку держи.
Осторожно свесив ноги за борт, она спрыгнула в воду. Глубина тут была, скорее всего, по колено, но дна Пан достать не смогла. Видела его, совсем близко, едва нагнуться и руку протянуть, но ногами так и не коснулась. Внизу была бездна, по крайней мере, ей так показалось в первый момент. Едва успев задержать дыхание, шутовка ушла под воду с головой.
* * *
Низу вытащил окоченевшую руку из, казалось бы, такой теплой воды и тряхнул кистью. Пальцы медленно обретали прежнюю подвижность. Перекатившись с бока на живот, он ухнул в воду, едва не захлебнувшись. Убивать человека было неприятно. Это только Нариза с ненавистью относилась к человеческому роду, самому же Низу было совершенно безразлично. Опустившись на дно, он закрыл глаза и набрал полные горсти песка.
* * *
Водоросли опутали ее ноги, утягивая на дно. Пан на секунду представила себе, как будет лежать там, на дне, а потом и вовсе превратится в какую-нибудь речную деву из сказки, и с удвоенной энергией заколотила руками по воде. Плавала она плохо, к тому же ткань платья, намокнув, сильно отяжелела. Шутовка ни за что не полезла бы в воду, если бы заранее знала о такой глубине.
Тону, – отрешенно подумала она. – В другой раз буду слушаться папу.
Потом не менее отрешенно подумала, что если она сейчас утонет, то другого раза уже не будет.
Можно было еще скользнуть на другую сторону, тем более что здесь была прореха. Но, выбравшись наизнанку, запросто можно было навсегда там остаться, а это в планы Пан не входило. Не лучше, чем умереть.
Кто-то обхватил ее босые ноги, и подтолкнул вверх. Посмотрев вниз, шутовка смогла разглядеть среди ржавчины дна более яркое, почти огненное пятно, а потом ее выкинуло на поверхность. Пан втащили в лодку, и она упала лицом вниз, тяжело дыша, потом извернулась, села и принялась растирать щиколотку, со следами чьих-то тонких пальцев. Она могла бы поручиться, что ее спас все тот же оборотень, хотя решительно не понимала, зачем ему это понадобилось.
– Греби к берегу! – приказал Герн срывающимся голосом. – Надо развести костер. Сейчас, сейчас, девочка моя!
Девочка только отмахнулась, устроилась поудобнее и прикрыла глаза. Чертовски приятно было чувствовать, что удалось избежать смерти. Когда лодка носом ткнулась в песок, Пан бережно перенесли на берег и уложили на плащ. Герн, как огненный маг, занялся костром, а Рискл потянулся к застежкам шутовской куртки.
– Папа увидит, руки отрубит, – сладким тоном сообщила Пан, садясь. – Па-ап! Ты бы лучше мне одежду подсушил, чем с хворостом возиться. Я в полном порядке.
– В порядке?! В порядке?! – Герн метнулся к дочери и завис над ней, стараясь выглядеть угрожающе. – Ты едва не утопла на мелководье!
– Не такое уж и мелководье, – проворчала Пан, подставляя бока высушивающему заклинанию, которое маг все-таки произнес. – Мне с самого начала эта идея с рекой не понравилась. Честное слово, если бы в сказки верила, сразу бы сказала, что нас морочат!
Она повернула голову к реке, неторопливой, мелкой и ржавой на вид.
– Лодку тут бросим, – рассудил Рискл. – Пойдем берегом до этих, как их, Лисьих Нор.
– По моему, и берегом не стоит, – буркнула Пан, напряженно вслушиваясь.
Было тихо, только плескала где-то в отдалении рыба и стрекотали цикады. Нормальные звуки августовской ночи. Пан свернулась калачиком на плаще, положила под голову свою сумку и приказала себя уснуть. Ночевать под открытым небом для нее было не впервой, но смутное беспокойство не давало угомониться. Утомившиеся грести маги вскоре захрапели. Выждав еще немного, Пан встала, добралась до самой кромки берега и опустилась на песок. Вода была черной, как разлитая тушь. Сейчас она не смогла бы определить глубину Рыжанки, даже напрягая глаза. Опустив кончики пальцев в воду, Пан шепнула:
– Ты там?
Ответа не последовало. Глупо ждать, что противник будет сутки на пролет ждать их у реки.
* * *
Единственное, что они обнаружили утром из еды, был каравай черствого хлеба, прихваченный из Дубков. Больше он годился в качестве ядра – если зарядить в хорошую пушку, вполне мог пробить стену замка, но крекеры, взятые из дома, уже кончились, как и сыр, а маги вообще не потрудились сделать запасы, справедливо полагая, что ночевать будут у крестьян. Хлеб удалось размочить в воде, но вкус у него был пакостный, как у того кислого деревенского пива. «По крайней мере теперь ясно, из чего там его делают», – мрачно заключила Пан, с трудом глотая кашицу. – «Непонятно только – пиво, это размоченный хлеб, или хлеб – сильно загустевшее пиво?». Отставив в сторону кружку с пойлом, она поднялась и принялась прыгать по берегу, собирая свою обувь, которая совершенно непостижимым образом за ночь разбежалась в разные стороны. Ну, это как обычно.
Солнце припекало. Пан еще подумалось, что третье захваченное из дома платье шито из очень тонкой легкой материи, и по жаре будет в самый раз, но переодеваться здесь просто негде. Потом она вспомнила, что под это платье нужен корсет – которого с собой в поездку шутовка естественно не взяла, – и обругала себя от души.
– Мы идем, или как? – спросила она, когда бранные слова кончились, а ботинки были зашнурованы. – Слушайте, может все-таки свернем на тракт?
Рискл расстелил на песке карту, придавил ее углы небольшими камнями и начал измерять что-то разведенными в стороны пальцами.
– Мы, скорее всего тут, – он ткнул пальцем в ничем не приметную точку.
– С чего ты взял? – Герн присоединился к приятелю, и теперь они уже вдвоем ползали на четвереньках вокруг листа бумаги, оживленно споря.
Пан с детства питала к картам недоверие, главным образом потому, что не умела по ним толком ориентироваться.
– Может, вы рискнете применить заклинание, а? – спросила она.
– Я с воздушными не связываюсь. Мне в последний раз чуть полголовы не снесло, – отрезал Рискл. Герн просто промолчал.
– Пойдем по берегу, – решил наконец черный. – Река здесь изгибается, скорее всего, еще к полудню мы выйдем вот к этой косе… – он свернул карту и пихнул в сумку. – Не переживай, Пан, уже завтра мы будем в Лисьих Норах.
Вдоль берегов Рыжанки тянулись в основном пахотные поля и пастбища, изредка перемежаемые чахлыми рощицами. Листерпиг славился своими овцами, а отнюдь не дремучими лесами и охотничьими угодьями. К полудню солнце разогрело воздух, делая его горячим, сухим и почти непригодным для дыхания. Только Герн чувствовал себя более менее удобно, идя под палящими лучами в темно-сером сюртуке. Рискл, презрев всяческие приличия, свой сюртук снял, а жилет наполовину расстегнул. Пан в который раз за этот день пожалела о невозможности переодеться в легкое летнее платье. Обещанная коса все не появлялась, и даже черный маг признал, что немного ошибся, изучая карту. Герн еле слышно выругался, Пан фыркнула.
День прошел без происшествий, только выяснилось, что разыскать свое положение на карте не может ни один из троих путников. Во время краткого привала под чахлыми березами, пока Пан перерывала свою сумку в поисках чего-нибудь съестного, а Герн спокойно курил, Рискл изучил карту с обеих сторон. Выудив из жилетного кармана свинцовый карандаш, он пометил крестом мост, у которого они наняли проклятую лодку, а потом углубился в рассматривание желтых и зеленых квадратиков, которые обозначали поля и пастбища. Спустя несколько минут к нему присоединился Герн. Одна только Пан смотрела на реку, хмуря лоб и пытаясь понять, что же происходит не так.
– Эй! – сказала она наконец, поспешно вскакивая. – Она течет не в ту сторону!
Все трое бросились к воде и замерли, замочив носки ботинок. Река и вправду текла в противоположном направлении. Если путешественники все это время шли по течению, то теперь путь их лежал против него.
– Морок, – буркнул Рискл и сделал отводящий знак.
Пан с сожалением покачала головой, потому что река отказалась опять меня направление своего течения.
– Мартиончик не говорил, как можно сладить с дуухами? – мрачно спросила шутиха.
Маги, сосредоточенно оглядывающие предательницу-реку и бормочущие себе под нос какие-то заклинания, одновременно покачали головами.
– Просто сказал: «Привезите мне его в клетке, мальчики, и я дам вам пряник»? – съязвила Пан. – Вы как хотите, а я пойду к тракту.
– Ты уверена, что разыщешь его? – усомнился Рискл.
– Абсолютно! – Пан придала своему голосу максимум решительности, закинула сумку на плечо, мельком тронула кончиками пальцев гильдейский знак и размашисто пошла в сторону поля. Правда, на его границе она попала ногой в канаву, и оступилась, что несколько подпортило эффект.
Любящий отец не раздумывая бросился за дочерью, не оставляя своему приятелю особого выбора.
Тракт оказался совсем недалеко, пройти пришлось всего два поля. Выбравшись на обочину, Пан отряхнула бархат юбки от сухих травинок и внимательно огляделась. Шагах в четырех от нее стоял указатель на деревню Луг святой Сфии. Рискл, обогнавший огненного мага на последних пятнадцати шагах, привычно развернул карту. Луг святой Сфии располагался всего в полудне пути от Кричащих Ключей. Маги и шутовка одновременно посмотрели на небо. Солнце медленно катилось к закату.
– Как раз стемнеет, когда мы доберемся до деревни, – уверенно сказал Герн, выбираясь с обочины на дорогу. – Там переночуем, а с утречка возьмем лошадей и поедем в Ключи.
У Рискла и Пан на этот раз возражений не нашлось, и удовлетворенный огненный маг повел свой маленький отряд вперед. Вернее, у шутовки возражения возникли, когда они уже прошли указатель, но она предпочла помолчать и подумать. С пространством творилось что-то странное, так что происходящее списать на морок или иллюзию было невозможно. Иллюзия может замаскировать подводную яму, наведя поверх нее ржавый песочек, но превратить мелкую Рыжанку, которая даже в столице была в этом смысле притчей во языцех, в глубокую не может никак. И так шутить с течением, или с расстоянием морок и иллюзия тоже не могут. Проще говоря, они то – чего нет. Признаться честно, Пан была плохо знакома с магией дуухов, как, впрочем, и все другие волшебники. Война, погубившая род Ловров и посадившая на трона семейство Божара заставила дуухов уйти прочь: в холмы, на изнанку мира, попросту эмигрировать в страны, куда лояльнее относящиеся к существам, которые пьют кровь или под полной луной превращаются в чудовищ. Ландор уже три сотни лет принадлежал магам. Немногие сохранившиеся магические книги – их переписывали чаще, чем исторические трактаты, – описывали эффект чужой магии, но не ее механизм, справедливо полагая, что у человека все равно не получится. Пан украдкой оглядела своих спутников. Герн, хотя, как уже говорилось и числился боевым магом и победил однажды кого-то из Великих Некромантов-недобитков, колдуном был посредственным. Рискл внушал больше доверия, но судя по всему все свое время проводил за написанием очередного магического трактата, а не за практическими занятиями. Познания Пан в колдовстве были ничтожны – на уровне школы, которую обязательно проходят все дети из магических семей, а надеяться одолеть врага при помощи канзары на его территории было глупо. Кроме того, шутовка не могла взять в толк, зачем Магистру Паррану понадобилось подкидывать ей в сумку листок. Посмотрев еще раз на Рискла, она подумала, что маг, пожалуй, может узнать, из какой книги листок был вырван.
Нагнав черного мага, она хотела уже показать ему бумагу, когда тот остановился. Впереди соляным столбом замер Герн, выставив вперед руку. Дорогу – широкую, по которой вполне могли бы проехать рядом три телеги – перегораживала толпа крестьян в оборванной одежде, избитых и вооруженных чем попало. Мужчины, женщины и даже дети кричали одновременно, замахиваясь косами, ухватами, серпами, топорами и просто палками. Пан обдало первозданной черной ненавистью, смертельной обидой, яростью, завистью, рвущимся наружу гневом, и все это смешалось в такой жуткий коктейль, что у нее поплыло перед глазами. Это было как глоток неразбавленного виски. Рядом с ней замер Рискл, хотя и по другой причине. Черный маг напитывался идущей от толпы злобой, шевеля пальцами. Губы его разъезжались в довольной ухмылке, как их не удерживай. Для черного мага тут было настоящее раздолье.
– Эффект минуса, – мрачно сказал Герн, отступая назад и закрывая собой дочь. – Похоже, и правда белые шалят.
Пан, справившись наконец с опьянением властью, которую ей сулила обезумевшая толпа, попыталась представить себе, сколько же белых магов должны были тут колдовать. Не меньше дюжины, причем – в течении всего лета, как минимум.
– Перетянешь на себя? – шепотом спросила шутовка, прижимаясь от еще не схлынувшего возбуждения к спине Рискла.
Черный маг скептически хмыкнул и сжал-разжал кулаки. Держался он великолепно, хотя Пан чувствовала – он тоже едва не поддается одуряющей силе людской злобы. С таким количеством силы справиться одному магу было почти невозможно.
– Не умею я с людьми работать… – проворчал он, следя за трещинами, которые змеятся по поставленному Герном световому щиту. – Я же не психиатр. Попробовать можно… Ты-то не хочешь?
– А куда я ее потом дену? – удивилась Пан. – В колдовстве я полный ноль.
– А канзара?
– Что канзара? Ею целую деревню не утихомиришь… – проворчала Пан, мысленно добавив «вот с земли стереть, это пожалуйста».
Герн повернул к ним покрывшееся бисеринками пота лицо и просипел:
– Придумайте же что-нибудь! Или найдите мне резерв! Я долго не выдержу!
Рискл поглядел на пожухшую траву ближайшего поля и полез за спичками.
– Чудесная идея! – нервно хихикнула Пан. – Тогда у этих господ будет полное право на нас злиться.
Едва не чиркнувший спичкой черный маг помрачнел и сунул коробок обратно. Щит треснул. Обессилевший Герн сполз на руки дочери, Рискл перескочил через него и вышел на середину дороги, разводя руки. Заклинание, которое он читал, было монотонным, напевным, протяжным и откровенно гнусным; хотя Пан не смогла разобрать ни слова, впечатление было именно такое. Эффект колдовства был невидим, шутовка попыталась поглядеть иным зрением, но смогла различить только желтушно-синие, похожие на синяки вихри злобы и слабые нити заклинания, больше ничего. А вот Герн восхищенно присвистнул.
– Он когда был молодой и наглый, такое пытался вытворять, но чтобы сейчас!
– Что он делает-то? – озадаченно спросила Пан.
– Громоотвод, – лаконично пояснил маг.
Несколько секунд ничего не происходило, а потом крестьяне разом обмякли и повалились на дорогу. Пан с некоторым недоумением посмотрела себе под ноги на аккуратные плитки розовой плинфы, которыми был замощен тракт. Минуту назад здесь была только растрескавшаяся от жары земля, а теперь дороге мог позавидовать главный проспект Лантиниума.
– Ух ты, – сказала Пан.
– Тут столько энергии – город хватить построить, – слабо улыбнулся Рискл и упал навзничь.
Оставив вполне оправившегося отца, шутовка кинулась к черном магу. Он был без сознания, но из серьезных увечий можно было обнаружить только ссадину на лбу, которую Рискл заработал, ударившись о кирпич. Пришедшие в себя крестьяне апатично озирались, неспособные сейчас ни радоваться, ни злиться, и поднявшийся с земли Герн отправился руководить ими. По его требованию Рискла подняли на руки и торжественно – главным образом подобное ощущение рождала общая безмолвность процессии – понесли в деревню.
Идя рядом с раненым магом, Пан украдкой оглядывалась и размышляла, всегда ли Луг святой Сфии был такой ухоженной деревенькой, или это тоже следствие громоотвода. Церковь, как это принято в восточной части королевства, была из серого камня, весьма скупо украшенного резьбой, от центральной площади расходились четыре улицы по всем сторонам света, была даже своя больничка, но от врача пока толку было мало. Он только рухнул на порог и раскачивался из стороны в сторону, тихо подвывая.
Рисклом занялись Герн и Пан, хотя против присутствия последней огненный маг пытался возражать. Шутовка оттеснила отца, сняла куртку, закатала рукава блузы и закружила вокруг черного мага, не зная, как подступиться. На свое счастье Рискл открыл глаза и слабо прошептал: «воды», тем самым спасая себя от вмешательства горе-лекарей. Напившись, он смог сесть и даже принять достойную позу, готовый принимать поздравления и восхищение.
– Ты сдурел? – восхитился Герн. – Лучше бы мы оттуда сбежали.
– Из Кричащих Ключей мы тоже побежим? – язвительно, как ему думалось, спросил Рискл. Голос слушался его плохо. – Зато я дело доброе сделал.
– Черным не положено делать добрые дела, – буркнул успокоившийся Герн.
– Да? Что сказать. Хотел съесть парочку младенцев, но вспомнил, что сегодня вторник, – Рискл обворожительно улыбнулся. – У меня рыбный день.
– И кирпичик был какой-то легкомысленный, – встряла Пан. – Вы как хотите, а я пойду, договорюсь насчет ночлега.
* * *
Ногти хозяйки проскрежетали по медальону. Нос лиса перечеркнула глубокая царапина.
– Очень плохо.
Голос звучал откуда-то издалека. Низу, сжавшись в комочек на деревянном полу хозяйских покоев, тихонько заскулил. Вожделенная свобода, Тропа была всего на расстоянии протянутой руки, он рвался вперед, но медальон не пускал. Потом оборотень вспомнил, чем ему может грозить подобное путешествие, и взял себя в руки. Следующий удар по меди он принял со стиснутыми зубами.
Боль ушла так же внезапно, как и началась; привычно вгрызлась в тело и затаилась где-то в глубине костей. Хозяйка опустилась в кресло, положив руки на резные подлокотники.
– Сейчас уже поздно пенять. Надеюсь, мое следующее поручение ты выполнишь лучше, лисенок. Раз уж они смогли добраться до нас, значит – сильны и опытны. Хорошо, пускай приедут сюда и посмотрят. Пускай думают все, что им заблагорассудится. Пускай ищут безумных белых магов. Пускай изжарят вас с Наризой, если пожелают. Проследи, чтобы они облазили тут все и не нашли ничего подозрительного. Пускай это будут только обыкновенные вещи. Понял?
– Что делать с замком? – просипел оборотень.
– Покажи им замок, – легко согласилась хозяйка. – Можешь даже показать им полный штат слуг. Ты свободен.
Уползая к себе в комнату, Низу шатался. Под ногтями выступила полоска крови, изрядно его напугавшая. Поднеся руку ко рту, он обнаружил, что они тоже в крови. Однако, и у него были свои маленькие поводы для торжества: лис так и не сказал хозяйке, что девица владеет канзарой. Забившись в угол кровати и свернувшись там калачиком, сгустком усталости, он провалился в забытье с блаженной улыбкой на губах.
