Текст книги "Лисьи Чары (СИ)"
Автор книги: Дарья Иорданская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
Глава пятнадцатая. Мертвая невеста
А мы пропали бы совсем, когда б не волки да вороны...
«Аквариум»
Второй раз в своей жизни Пан тайком покидала дом на рассвете. Впервые это произошло, когда ей было лет шестнадцать, она была безумно влюблена и, кажется, немного пьяна, так что тот случай можно и не считать. Шутовка вскарабкалась в седло, с завистью поглядывая на уже сидящего на лошади оборотня. Он держался очень уверенно, даже не взял поводья, а лошадь слушалась его беспрекословно.
– Проблема в том, что ты слишком боишься, – шепнул оборотень. – Лошадь это чувствует и начинает над тобой издеваться. Это у них обычное дело. Не давай ей повода баловать, и все будет отлично.
– Тебе легко говорить, – проворчала Пан.
Лошади ступали бесшумно – благодаря тому, что шутовка по настоятельному требованию лиса обернула их копыта кусками ткани. Вскоре Лисьи Норы остались позади, и всадники повернули к северу. Тучи ушли, небо было чистым, ярко-голубым, а когда выглянуло солнце, начало припекать. Сложно было представить, что совсем скоро наступит осень. От деревни еще некоторое время тянуло запахом дыма и яблоневых садов, потом Низу направил лошадь к лесу. Он подался в седле немного вперед, высматривая что-то.
– Что ищешь? – поинтересовалась Пан, когда сумела наконец нагнать лиса.
– Лармас, – коротко ответил тот и вновь принялся принюхиваться.
– Это-то я уже слышала… – проворчала шутовка.
– Нам сюда, – Низу легко спешился, закинул поводья на кривой сук и поднырнул под куст боярышника.
Шутовка последовала за ним, в который раз удивившись лисьей способности пробираться по самым непроходимым местам с легкостью. Сейчас Низу шел так, словно вокруг были не кусты боярышника и кривые стволы елей, а стены какого-нибудь зала, а под ногами паркет вместо корней. Там, где Пан спотыкалась и обдирала кожу об иглы и сучья, он проскальзывал с элегантностью. Шутовка понятия не имела, что такое «лармас», но сомневалась, что он стоит таких жертв с ее стороны.
Потом кусты боярышника вдруг кончились, ельник раздвинулся, и она вывалилась на поляну. Лис первым успел ступить на траву, и в воздухе тотчас же запахло свежестью. Пан опустила глаза и увидела плотный серебристо-зеленый ковер мха, покрывающий всю поляну. Из него прорастали пучки папоротника, какие-то мелколистные травы и крошечные цветы, похожие на звездочки. Ближе к центру поблескивали во мху красные и ярко-синие ягоды. Пан боязно было наступать на всю эту красоту, она застыла, как истинный городской житель на чужой, враждебной, но все-таки прекрасной территории.
– Лармас, это поляна, на которой растут всякие травы, – пояснил Низу. – Этот серебристый мох – ларма, по преданию он дает людям чуть ли не вечную жизнь.
– И что, правда? – Пан нагнулась и, не удержавшись, провела рукой по бархатистому ковру. Под пальцы попались и несколько стебельков кислицы.
– Ну, не панацея… – Низу присел на корточки, расстелил на земле платок и начал срывать и складывать на него листочки, стебли и цветы. – Пан, видишь там желтые ягоды? Мне нужно десятка два.
– Я вижу только красные, – пробурчала Пан, но тем не менее пошла в указанном направлении. Искомые ягоды, впрочем, быстро обнаружились. – А почему все они растут здесь, да еще в таком количестве?
– Выходы магической энергии? – иронично предположил лис. – Я понятия не имею. Не думаю, что совершенно всему можно найти объяснение.
– Сейчас модна как раз теория, что объяснить с естественно научной точки зрения можно все, – Пан, осторожно ступая, подошла к нему и высыпала на платок горсть золотистых ягод. – Злотан месяцев семь назад подписал указ об организации гильдии Инженеров, и теперь туда стекаются всякие безумные испытатели, активисты этих новых учений и прочие полоумные.
– Если все можно будет объяснить, – назидательно заметил лис, – то станет попросту скучно. Я на такое не согласен. Этого, пожалуй, хватит.
Он аккуратно завязал платок и поднялся. Пан все еще разглядывала поляну, наслаждаясь запахом цветов.
– О, мертвая невеста, – улыбнулся лис.
– Что? Где?
Низу подтолкнул ее к единственному дереву, выросшему на поляне. Оно давно уже согнулось, наполовину ушло под мох, и определить его породу было невозможно. На одной из веток рос крупный золотисто-белый цветок, лепестки были словно восковые, а из сердцевидки сладко пахло медом.
– Этот цветок называют «мертвая невеста», – Низу нежно коснулся лепестков.
– Почему? Он так красив… – Пан с удивлением рассматривала растение, которое видела впервые в своей жизни. Может, учась в школе ей стоило почаще заглядывать в книги по ботанике?
– Ты читала «Ромео и Джульетту»? Кашица из лепестков этого цветка дает похожий эффект – глубокую кому, почти не отличимую от смерти. Но, в те времена, когда их было много, такими цветами украшалась свадебная прическа. Он может не вянуть месяцами. Да что там месяцы! Чуть ли не годами.
– Ух ты! – протянула Пан и восхищенно погладила шелковистый лепесток. Запах стал сильнее, но тоньше.
Низу аккуратно снял мертвую невесту с ветки и пристроил в пышных рыжих волосах шутовки, как крупную заколку.
– Кого ты собираешься травить? – иронично поинтересовалась Пан.
Лис внимательно посмотрел ей в лицо, потом развернулся и пошел к кустам боярышника. Пан некоторое время недоуменно глядела ему вслед, а потом поспешила нагнать. Когда она продралась наконец через кусты, придерживая нежный цветок, оказалось, что оборотень уже сидит верхом.
– Через полчаса мы доберемся до небольшого поселка, он сразу за этим лесом. Там я смогу сделать мазь и подлечить руку, тогда будет попроще. А ты напиши письмо своему учителю, попробуем его отослать.
Пан с трудом забралась на лошадь, вцепилась обеими руками в поводья и понуканиями сумела наконец стронуть упрямое животное с места. Низу с некоторым трудом скрыл ухмылку.
Лес кончился довольно быстро, отчего шутовка испытала определенное облегчение. После недавнего путешествия через болото, она предпочла бы не отдаляться от надежных давно заселенных мест, желательно, с высокими каменными домами. Расположенный на холме поселок к таким едва ли относился, у него не было даже церкви – только небольшая деревянная часовня.
– У тебя гильдейский знак при себе? – поинтересовался лис.
Пан вытащила шнурок с медальонами из-за пазухи. Оборотень кивнул и ударил лошадь пятками. Пан тоже пришлось прибавить шагу, ее кобыла перешла на бодрую рысь, что было весьма и весьма неприятно. Растреся все, что только можно – странно, что цветок не выпал – она добралась, наконец, до крайних домов и спешилась, точнее – кулем свалилась на землю. Низу легонько подтолкнул ее вперед.
Гильдейский знак, как обычно, произвел впечатление. Сюда, в отдаление от столицы, да и от больших городов тоже, шуты не приезжали, но попадались актеры, менестрели и фокусники – собратья по гильдии. Конечно, они не могли похвастаться медальоном с атрибутами Шута – таких было всего восемь, и магистр выдавал их своим подчиненным только на время. Медальон в который раз блестяще сыграл свою роль: староста поселка мгновенно предоставил путникам дом, велел принести обед и поспешил скрыться. К шутам отношение было традиционно настороженное: никогда не знаешь, что они могут устроить в следующий момент.
Пан принялась за поздний завтрак – горячий хлеб, паврака, по счастью без грибов, и топленое молоко. Низу сунул за щеку хлебную корочку, разложил на столе целебные травы и ягоды и занялся составлением мази. Он настолько погрузился в это занятие, что даже не обратил внимание на людей, изредка заглядывающих в дом. Приходил староста, топтался на пороге, но молча ушел, не решаясь заговорить. Прибегали любопытные дети, также не спешащие войти в дом. Только немолодая женщина, чем-то похожая на Марту, решительно переступила порог и поставила на стол небольшой горшок, накрытый крышкой из промасленной бумаги.
– Варенье, госпожа, из ревеня. Для нас большая честь принимать у себя гостей из столицы. Наверное, госпожа знает самого короля…
– Немного, – хмыкнула Пан, поборов желание изобразить трепетную скромность.
– Мы молимся за его величество, – женщина поклонилась. – Примите этот скромный подарок.
Пан сняла бумагу и зачерпнула немного зеленоватого варенья. Пахло кисловато, очень нежно и тонко, с отдельными нотками горечи. Это походило на духи, которой пользовалась покойная мать. Шутовка отправила ложку в рот. Варенье оказалось очень вкусным, нежным, почти не сладким. Тогда она зачерпнула еще ложку. В этой, отчего-то, было больше горечи. А потом глаза вдруг закрылись сами собой и перехватило дыхание. Пан медленно сползла на пол, ложка выскользнула из ослабевших пальцев, с тихим звяканьем ударилась об доски и закатилась под стол.
* * *
Низу обмазал левую руку толстым слоем пахучей мази и старательно обмотал свежими бинтами. Лекарство подействовало почти сразу, сняв наконец ноющую боль. Лис пошевелил пальцами, удовлетворился получившимся эффектом и обернулся, чтобы поделиться радостью с Пан. И тотчас же замер. Шутовка лежала на полу, закинув руку за голову, в шаге от нее валялась небольшая металлическая ложка, покрывшаяся налетом зеленоватой патины. Низу упал на колени, принюхиваясь. Горько пахло корой черного дуба и еще – очень нежно и тонко – цветами. Мертвая невеста, выпавшая из волос Пан, была полураздавлена. Дрожащие пальцы лиса быстро нашли пульс девушки – слабый, едва различимый и словно затухающий.
– Это мертвая ночь, – спокойно сказала женщина, беря со стола горшок с вареньем.
– Нариза! – лис вскочил на ноги и впился в плечи оборотницы пальцами, хорошенько ее встряхнул.
– Через двадцать четыре часа твоя подруга умрет, – лисица улыбнулась. К ней уже вернулся прежний облик, только седина все не хотела уходить из волос. Она сбросила руки Низу и нагнулась, чтобы поднять полураздавленный цветок. – Если, конечно, ты не разыщешь противоядие, что едва ли случится. Зря ты думал, что я такая плохая травница.
– Ты сделала это только затем, чтобы доказать мне обратное?
С громким хохотом лисица опустилась на лавку. Низу с трудом удержался от желания удавить ее, стиснул руки в кулаки, не обращая внимания на боль и текущую по пальцам кровь. Резко оборвав смех, Нариза нахмурилась.
– Ты думаешь, я не вижу, что происходит? Ты готов предать свою родню ради человеческой женщины? Поколения предков…
– Ты мне не родня, Нариза. Ты – сакки, я – амар, и, поверь, не тебе говорить за поколения моих предков, – лис осторожно опустился рядом с шутовкой и положил ее голову себе на колени. – Ты немедленно найдешь мне противоядие!
– Но ты же знаешь, какая это редкость – черный цветок мертвой невесты, – по-кошачьи мурлыкнула лисица. – А теперь, оставь ее и иди со мной.
Низу поднял на оборотницу глаза. Нариза от неожиданности оступилась и упала на спину, запнувшись ногой за лавку. Лис медленно моргнул, непривычная синева ушла из его глаз, и он устало заговорил:
– Я намного старше и намного сильнее тебя, Нариза. И потому мои связи с людьми волновать тебя не должны. Я не последний лис на этой земле, что бы ты себе не возомнила. Уходи.
– Противоядия ты все равно не найдешь, – зло выкрикнула лисица, поднимаясь.
Она быстро обернулась и выскочила за дверь, поджав хвост. Низу уронил голову на грудь, зажмурился и сделал глубокий вдох. У него еще есть время – целые сутки, прежде, чем королевская шутовка умрет. За это время можно найти или приготовить любое снадобье, но Нариза была, к сожалению, совершенно права: черный цветок мертвой невесты встречался, кажется, еще реже, чем мифический папортников цвет. Низу осторожно уложил безвольное тело шутовки на стол, сунул ей под голову набитую травами сумку и медленно опустился на лавку. Прикрыв глаза, он очень медленно ступил на тропу, и тут же почти в прямом смысле ударился лбом об стену. Барьер на границе определенно стал толще. Ведьма была где-то совсем рядом.
Опасно балансируя на грани, с трудом удерживая себе в человеческом облике, оборотень огляделся. Теперь барьер было отлично видно: ничего примечательного или пугающего, только скучный молочный туман. Нет никаких искр, молний либо иных устрашающих эффектов. По опыту Низу прекрасно помнил, что наиболее страшным и опасным оказывается именно самое обыденное.
Лис протянул руку и набрал туман в горсть. Он был теплый и мягкий, как тополиный пух, но что-то скрывалось внутри, что обжигало кожу даже сквозь пропитанный мазью бинт. Низу быстро выпустил туман из рук и отступил назад.
На краю стола сидел крупный иссиня-черный ворон, держа в клюве шнурок с двумя медальонами, снятыми с шеи Пан. Низу моргнул. Ворон моргнул, потом тяжело взлетел и вомчался прочь, отчаянно работая крыльями. На секунду лис позабыл и про отравленную шутовку, и про стену на границе – его жизнь была в клюве у наглой птицы! Уже побежав за ним, лис немного устыдился своих мыслей.
Ворон приземлился на верхушку одной из штакетин забора, дождался Низу, как тому показалось, с наглой усмешкой, и полетел дальше. Что-то не так было в этой птице, и довольно скоро лис сообразил: он гнался за таким же оборотнем. Он мог бы и раньше это понять, если бы голова не была занята мрачными мыслями. С оборотнем, по правде, все было проще.
– Эфолл!
Ворон медленно опустился на землю, выпустил из клюва медальоны и неспешно обернулся. Теперь на траве полулежал молодой человек, бледный и остроносый, одетый в веселенькую желтую куртку и канареечно-желтые брюки-дудочки весьма модного теперь покроя. На лице его блуждала рассеянная улыбка, которая могла бы вывести из себя и святого.
– Верни подвески, – потребовал Низу, останавливаясь в шаге от ворона.
Тот смерил лиса с головы до ног, сощурился и спросил:
– С чего бы? Они мои.
– Они принадлежат девушке.
– Той покойнице? – ворон хмыкнул. – Извини, друг, но наследства тебе не видать. К тому же, зачем оборотню – ты же у нас оборотень – такой вот опасный предметец?
Ворон помахал перед носом Низу медальоном с профилем лиса.
– Верни ему подвески! – потребовал еще один незнакомый голос.
Его обладатель вышел из-за деревьев, пытаясь сбросить с себя девочку лет десяти, вцепившуюся в одежду. Он был несколько постарше и выглядел значительно серьезнее.
– Верни лису подвески, Крауклис! – в голосе зазвучало опасное рычание. – И никогда не связывайся с такими, как он!
– Знаю, знаю, знаю… – отмахнулся ворон. – Держи свои побрякушки. Только, едва ли они помогут красотке. По мне, так вообще давно пора отсюда улепетывать.
Медальоны, пущенные умелой рукой, зависли прямо перед лицом лиса. Протянув руку, он взял их и куда внимательнее изучил старшего из незнакомцев. С девочкой, вцепившейся в его куртку, он выглядел почти нелепо, но что-то в нем было весьма внушительное.
– Волк? – удивился Низу. – Ворон и волк?
– Рээль, – старший поклонился. – Прошу простить моего бестолкового друга.
Он от души пнул ворона под ребра.
– Что вы делаете в этой заброшенной деревне?
– Заброшенной? – не обращая внимания на ехидное хмыканье ворона, Низу огляделся, после чего выругался.
Иллюзия постепенно рассеялась, оставив после себя покосившиеся, давно брошенные дома, поросшие бурьяном. Судя по тому, что Низу ничего до сих пор не заподозрил, иллюзию создал очень сильный оборотень. Однако же, единственной лисой в этих краях – не считая самого Низу – была Нариза, а она неспособна была даже на простенький мираж. Хотя, в последнее время все было наперекосяк.
Вздохнув, лис надел подвески на шею, развернулся и пошел к дому. Оборотни и девчонка нагнали его через минуту. Девочка, не обращая внимания на предостерегающее шипение Рээля «Тара!», первой влетела в дверь и с ногами забралась на лавку.
– Действительно, живая, – хмыкнул Крауклис, поведя острым носом.
– Шли бы вы, – устало посоветовал Низу.
– Возможно, мы сумеем помочь тебе, ты об этом не думал? – ехидно поинтересовался ворон.
– Да? У вас есть черная мертвая невеста? – Низу изогнул потемневшую бровь. – И вы даже знаете, что это такое?
– Кто, я?! – ворон искренне ужаснулся. – Нет, конечно.
– Шел бы ты, действительно, – вздохнул Рээль, стягивая куртку. – Мародерствуй, пока я не вижу.
Громко прокаркав что-то, Крауклис выскочил за дверь, показав на прощание язык. Выглядело это донельзя нелепо.
– Извините моего спутника, господин, – Рээль слегка поклонился. – Он, как сорока, тащит все блестящее и не имеет никакого представления о хороших манерах.
– Это точно, – хихикнула девочка Тара. – К тому же, он совершенно бесполезен. Хотите, я помогу вашей девушке?
Низу скептически изучил ребенка. Худенькая растрепанная девчонка, одетая в испачканное травой платье, уже слишком короткое для нее. Глаза светятся озорством, куда более разрушительным, чем у ворона.
– Как, интересно? – спросил лис. Девочка, насколько он мог разглядеть, не пересекая грань, была ведьмой, а в человеческой магии он практически не разбирался.
– Тара – волшебница, универсал, – Рээль мученически вздохнул. – Она – гений. Это бывает ужасно утомительно.
И устало опустился на лавку. Низу присел рядом, наблюдая за тем, как Тара ходит вокруг стола, склонив голову на бок и шевеля губами.
– Поскольку яд очень сильный, хотя и низкого качества, – сказала она наконец, – я не смогу полностью вылечить ее.
– А так смогла бы? – усомнился Низу.
Тара кивнула.
– Конечно. Я могу сделать так, чтобы она ожила. Тогда у вас будет сколько угодно времени, чтобы разыскать противоядие.
– Но? – немного резче, чем следовало, спросил лис.
Девочка оперлась обеими руками на стол, и посмотрела ему прямо в глаза. У универсалов всегда было что-то не то с радужкой. Если у достаточно сильных амар глаза могли менять цвет по желанию, или в зависимости от настроения оборотня, то у подобных волшебников радужка, казалось, цвета не имела вообще и отражала, как зеркало, цветные пятна. Вот сейчас глаза Тары приобрели рыжину волос Пан и восковой блеск лепестков мертвой невесты. Девочка нежно взяла шутовку за руку, за запястье, и медленно опустила веки.
– Честное слово, не могу понять, как же люди колдуют, – шепнул Рээль. – У них же никаких связей с миром, принципиально!
Тара, очевидно, услышав его слова, улыбнулась.
– Она будет жить.
– Но? – поинтересовался лис.
– Не знаю… – девочка растеряно моргнула. – Это чем-то будет заменено – ее смерть. Но когда ты найдешь противоядие, ее болезнь пройдет.
– Если я найду противоядие, – мрачно вздохнул Низу.
– Когда, – с улыбкой поправила его девочка. – Идем, Рэль, а то Кряк там что-нибудь натворит. Рада была познакомиться с вами, господин лис. Думаю, мы еще встретимся…
Задержавшись в дверях, Тара окинула его долгим задумчивым взглядом.
– Да, в городе у моря. Удачи.
Она выскочила из дома и вприпрыжку понеслась по лужайке – совершенно нормальная десятилетняя девочка. Низу, окончательно убедившись в этот момент, что люди не поддаются никакой логике, покачал головой.
– Извините ее, господин, – вздохнул Рээль. – Сказывается дурное влияние Крауклиса.
– Странная компания, – хмыкнул Низу. – Волк, ворон и малолетняя волшебница. Не желаете помочь нам?
Рээль покачал головой.
– От нас будет мало толку, к тому же – нет, не желаем. Мы уйдем подальше от этого места, и вам советуем сделать то же самое. От стопы скоро поползет всякая дрянь.
Низу машинально кивнул и уже почти повернулся к столу, но замер.
– От стопы? Что такое стопа? Вы имеете в виду камень?
– Это валун, очень большой валун, – волк недоуменно пожал плечами. – Честное слово, ничего особенно ценного, один вред, как от любой вещи сидов. Вы…
– Расскажите мне о нем! – потребовал Низу, решительно беря волка за рукав.
Рээль недоуменно оглядел забинтованную руку, которая сжимает ткань его куртки, и вновь пожал плечами.
– Стопу установил какой-то из князей сидов в месте, где грань особенно тонка. Это должно было служить своеобразной печатью, закрывающей дверь, образно говоря, но сиды как всегда напутали. Стопа усиливает хаос, объединяя обе стороны мира настолько тесно, насколько это вообще возможно. Сейчас кто-то исхитрился поставить барьер на границе, и мне даже подумать страшно, сколько магов в этом участвовали. Если этот барьер где и прорвет, то именно у стопы. Скорее всего с той стороны уже выстроилась приличная очередь.
Волк скупо улыбнулся. Низу медленно разжал пальцы, глядя невидящими глазами в стену над плечом Рээля. Печать сидов! Только этого не хватало!
– Бегите отсюда вместе с этой девушкой, – посоветовал Рээль, поклонился и вышел. Стоя на нижней ступени крыльца, он еще раз покачал головой. – Я даже не знаю, о чем вы думаете, я могу только догадываться, но дам вам совет: уходите как можно дальше и забудьте о Листерпиге. А то и обо всем Ландоре.
– Да-да, – рассеяно ответил лис. – Прощайте.
– До встречи в городе у моря, – хмыкнул волк и скрылся за углом дома.
Низу медленно опустился на лавку около стола, коснулся кончиками пальцев чуть теплой руки Пан и закрыл глаза.
* * *
Вокруг была темнота, но не какая бывает ночью – в конце концов ведь и ночью есть свет – а кромешная. Пан попыталась открыть глаза, но темнота никуда не ушла. Она тяжело оперлась на руку и села, попыталась подняться на ноги, но до пола оказалось очень далеко. Расшибив колени, шутовка застонала от боли. Ее мгновенно обхватили теплые руки, в нос ударил терпкий запах трав.
Сначала был испуг. Только спустя мгновение Пан сообразила, что ее держит Низу. Ей и в голову это не приходило раньше: его все время сопровождал аромат лекарственных трав и легкий медовый запах, а еще – яблочный.
– Почему здесь так темно? – спросила шутовка.
– Темно? – голос лиса прозвучал у самого ее уха. – Ты ничего не видишь?
Пан выпрямилась, попыталась развернуться, но только по теплу дыхания на своей коже поняла, что оказалась с оборотнем лицом к лицу. Запах трав усилился.
– Что значит, не вижу? Здесь…
– Сейчас середина дня, хотя… солнце уже начинает клониться к закату. У избы нет крыши. Здесь светло… Прости… – к концу фразы голос у лиса чуть-чуть задрожал.
– Очень тактично… – выдохнула Пан, с удивлением ощутив, как ее начинают душить слезы. – Я… Я… я ослепла?
– Временно! – быстро ответил лис.
– Что значит временно?! На какое время?! – теперь уже голос шутовки сорвался на дрожь и почти что визг.
– Давай сядем, ладно, а то еще расшибешься, и все мои старания пропадут зазря.
Низу потянул ее куда-то вправо и усадил почти насильно. Впрочем, ощутив под собой гладкое дерево лавки, Пан испытала облегчение. Руки, все еще обхватывающие ее плечи, исчезли. Испытав острый приступ паники, Пан попыталась найти в черной пустоте лиса. Ладонь, замотанная чуть влажным бинтом, обхватила ее пальцы.
– Это все Нариза, – тихо, немного виновато начал Низу. – Она принесла тебе яд, очень сильный, смертельный яд.
– Но я жива…
– Да. Тут была весьма необычная троица, я раньше таких никогда не видел: ворон с повадками сороки-воровки, весьма флегматичный волк и десятилетняя ведьма. Эта девчонка сумела оживить тебя, хотя по мне – это просто чудо, и ты должна радоваться, и сказала, что когда мы найдем противоядие, ты будешь в полном порядке.
– Что за противоядие? – как можно спокойнее спросила Пан.
– Не бери в голову. Кстати, я кое-что выяснил про стопу.
– Чудесно! Я на волосок от гибели, а он занимается историческими изысканиями!
Где-то в темноте и пустоте Низу негромко рассмеялся. Пан машинально прижалась к нему, кутаясь в тепло и аромат меда.
– Чего уж там, рассказывай, – вздохнула Пан, отодвигаясь.
– Стопа – камень, соединяющий две половины мира. Скорее всего, ведьма сейчас там, по крайней мере, там произойдет все самое интересное, когда стена рухнет. Она стала крепче.
– Я не вижу! – фыркнула Пан. – Так что поверю тебе на слово. Что будем делать? Сначала разыщем противоядие, а потом…
– Эм… – Низу замялся. – Все не так просто. Видишь ли, Панференце, нам нужно разыскать черный цветок мертвой невесты, а это – редчайшая редкость из всех возможных.
– Что?! – Пан подскочила на месте и едва не слетела с лавки, но по счастью, лис успел подхватить ее. – А что я буду делать до того, слепая, как крот?
– У кротов отменное чутье, и вовсе они и не слепые, – спокойно ответил лис. – Я о тебе позабочусь.
– Чудно! – Пан решительно вырвалась из его рук, поднялась, нащупала стол и держась за его край отошла подальше. – Заботься. Тем более что это твоя Нариза во всем виновата. И если противоядие не будет найдено, я самолично отправлю тебя на виселицу!
– Знаешь, иногда ты на нее похожа, – вздохнул оборотень. – Я Наризу имею в виду. Она никогда не составляет себе труда подумать, прежде чем говорить или делать что-то.
Он встал у нее за спиной, оперся о стол, рядом с ее рукой, и в воздухе запахло кровью.
– Я в любом случае не остался бы с ней, как я в любом случае позабочусь о тебе, Панференце Гирсоэл. И сейчас я пойду и найду что-нибудь из еды. Прямо за твоей спиной в двух твоих шагах лавка, длинна – четыре с половиной шага. За ней – в пяти шагах – дверь. У крыльца пять низких ступеней, перила с левой стороны, столбиков нет. Рядом с нижней ступенькой валун.
Послышались его тихие, осторожные шаги и негромкий скрип половиц. Пан медленно сползла на пол и закрыла лицо руками.
– Попробуй, разнообразия ради, побыть взрослым человеком, – бросил лис, видимо, уже стоя в дверях. – Я вернусь через несколько минут, а ты посиди и отдохни.
