Текст книги "Юнда. Юдан (СИ)"

Автор книги: Дарья Радиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Во, именно это слово! – обрадовался Эктор, не слушая мои объяснения. – И так по пять-десять штук на одной плане, ставя по штуке в год и того и другого. Понял, да? Год начался: поставили один инкубатор и систему эту. Еще год прошел – еще одну. И так пять лет подряд. Глядишь – вся планета ими истыкана вусмерть. А лет через примерно пятнадцать "вылупляются" достигшие совершеннолетия инкубаторские детки. В инкубаторе кроме жрачки их еще до отказа напендеривают информацией. Они вылезают и начинают из того, что там автоматическая машина наваяла, колонизировать планету – то есть тупо строить. Через год "вылупляется" вторая партия, через два года – третья. И они все начинают строить. Через двадцать лет, когда вылупляется вся партия, у них уже есть полностью застроенная планета. Круто, правда? И тут же эта машина стройматериалы бодяжит, они ее на ходу прямо перестаривают, техника-то на высоте.

– Ты вообще-то про песню рассказывал, – напомнил я, прикладываясь к банке. Напиток Мухи пах травами и вызывал, почему-то, воспоминания о детстве, полузабытые и от того удивительно теплые.

– Когда анжеры вылупляются, у них играет эта песня. Ну, в контейнере. Одна для всех. И они жмутся друг к другу и слушают ее, и запоминают на всю жизнь, один раз услышав. И они живут с этой песней всю жизнь в ожидании, что однажды ее придется петь для кого-то из них, как пел сегодня Исотр`а.

Он замолчал, разглаживая на коленях белый платок, которым еще сегодня махал вслед нашему шаттлу.

– Чей платок? – спросил я, хотя мне было все равно.

– Альмы.

В первый раз, когда она открыла глаза, светящийся купол лечебного бокса ослепил ее. Во второй раз вышло лучше.

– Доброе утро, – объявил, склонившись над ней, мужчина с волосами, сделанными из многочисленных штекеров. – Сейчас на орбитальной станции Тиферет вечер, но когда кто-то просыпается ему принято говорить "доброе утро". Как вы себя чувствуете?

– Живой, – отозвалась она, с трудом вспоминая слова униса.

– У вас некоторые проблемы с ребрами, но квазиживой корсет значительно способствует заживлению. Через несколько дней вы сможете встать на ноги, если будете соблюдать режим. Я единственный врач на Тиферет, поэтому я отвечаю за вашу жизнь наравне с остальными членами экипажа.

– Как вас зовут? – поинтересовалась она, запоздало удивившись тому, как неприятно и хрипло звучит собственный голос.

– Александр, – представился мужчина. – Я андроид. Робот, автомат, созданный людьми и напоминающий человека по внешности и поведению. Все мои действия подчинены жесткой программе. На сегодняшний день приоритетными задачами являются жизнь и здоровье экипажа... Нет, не садитесь.

Но она все равно села, не смотря на предупреждение искусственного человека.

– Кто у вас здесь главный? – поинтересовалась она и тут же поправилась: – Капитан орбитальной станции Тиферет. Мне нужно с ним поговорить.

– Боюсь, это невозможно, – андроид покачал головой, от чего провода на его голове дрогнули, как живые змеи. – Капитан Син`ешаль погиб.

– И в чьих руках сейчас власть? – поинтересовалась она, осторожно трогая пальцами квазиживой корсет – ребра под ним едва ощутимо ныли, практически не мешая двигаться и разговаривать.

– Боюсь, что ни в чьих. У нас, с позволения сказать, анархия.

– Теперь нет. Я беру управление орбитальной станцией Тиферет в свои руки.

– Боюсь... – начал Александр, но его перебили.

– Не надо. Я знаю, что искусственные существа не могут испытывать страха. Поверьте, у меня достаточно допуска на всех уровнях в условиях чрезвычайного положения, грозящего потенциальной опасностью для вверенного мне экипажа.

Она медленно встала на ноги и, сделав неловкий шаг, приложила ладонь к консоли управления.

"Приветствую тебя, Ларан, – написала станция. – Ты находишься на орбитальной станции Тиферет. Если ты здесь, значит, орбитальная станция Ар-на-Лафар уничтожена, а капитан Син`ешаль погиб или не в состоянии отдавать приказы. Ты официально назначена капитаном орбитальной станции Тиферет. Соответствующая информация направлена на систему планет Тан-Тар-Тал, Нетцах и на Землю. Подтверди, Ларан".

– Подтверждаю, – она снова коснулась ладонью сенсора консоли.

"Подтверждение принято".

– Кто вы? – полюбопытствовал Александр.

– Я отвечаю за безопасность Юдана, – улыбнулась Ларан.

Муха молчал, и Хирой понял, что пришло время, когда ему придется говорить за них обоих. О чем говорить он не знал. Его чуткие механически удлиненные пальцы бегали по клавишам, отправляя одно сообщение за другим, но на Тиферет не пришло ни одного ответа.

– Мы отрезаны, – сказал Хирой. – Мы отрезаны и Син`ешаль мертв. Какие будут идеи?

Муха промолчал, бессмысленно глядя в стену перед собой. Смерть Син`ешаля неожиданно тяжело сказалась на нем – всегда веселый штурман замолчал, замкнувшись в себе и никак не реагируя на внешние раздражители.

– Орбитальная станция сатенов уничтожена, а у нас тут скоро будет анархия, – продолжил Хирой, разговаривая скорее с собой, чем с безучастным другом. – И спасет нас только чудо или что-нибудь в таком духе.

Будто отвечая на его слова, чудо не замедлило проявить себя.

"Всем внимание! – написала Тиферет на обзорном экране, прямо поверх звездного неба

и подсвеченного желтым песчаного бока Юдана. – Всему персоналу орбитальной станции Тиферет пройти в столовую".

– На расстрел? – уточнил Муха непривычно хрипло.

"Контроль над орбитальной станцией Тиферет на сегодняшний день принадлежит сатену Ларан, дочери политика с планеты Тар Этарохола нуу Ануеол и члену организации ОССРП. В условиях сложившегося на станции чрезвычайного положения все приказы Ларан обсуждению не подлежат. Повторяю: всему персоналу немедленно пройти в столовую".

– О-Сэ-Сэ-Эр-Пэ, – по буквам выговорил Муха, вываливаясь из меланхоличного состояния.

– Общевселенская Служба Сохранения Разумных Планет, – перевел Хирой.

– Они здесь самые крутые, что ли? – изумился штурман, снова перечитывая выданную Тиферет надпись.

– Они одни из самых крутых в Обозначенной Вселенной, – вздохнул Хирой, побарабанив пальцами по краю консоли. – За ними последнее слово в колонизации планет и именно они решают, насколько планета разумна. В смысле, можно ли отдавать ее на колонизацию и разработку, или оставить для самостоятельного развития.

– Я чувствую женскую эмансипацию, – заметил Муха.

– Эмансипация – это освобождение от зависимости, – напомнил Хирой, – отмена ограничений, уравнение в правах и все такое. Кажется, это не совсем то, что происходит сейчас.

Он поднялся, с хрустом потянулся, выпрямляя затекшую спину.

– Идем. За неповиновение наверняка предусмотрены наказания. Как это всегда бывает.

– Почему нами командует сатен? – поинтересовался Муха, тоже поднимаясь. – Женщина сатен?

– ОССРП – общевселенская организация, – отозвался Хирой и помрачнел. – Именно они занимались делом Каталана.

Наблюдатель Рамке сбежал со смены пораньше, потому что хотел заскочить в санузел до того, как нужно было собираться в столовой. Собираться где бы то ни было он ненавидел. Рамке был любопытен и неусидчив, поэтому на скучных собраниях он всегда страдал, скучал и разглядывал остальных собравшихся. На орбитальной станции Тиферет Рамке знал уже всех, и разглядывать их по новой ему было не интересно. По-крайней мере наблюдать за копошением маленьких точек на песчаной поверхности Юдана было в тысячи раз интереснее.

На полу у рубки наблюдателей лежала цепь. Рамке был очень хорошим наблюдателем и мог поклясться, что раньше никакой цепи здесь не было. На Тиферет вообще было очень мало бесхозных вещей, во многом – благодаря любопытному Рамке.

Цепь была толстой, с круглыми звеньями примерно в палец толщиной, сделанной из темного, отливающего желтизной металла. Рамке огляделся, прикидывая, не появится ли из-за угла хозяин цепи, но в коридоре было пусто. Наблюдатель удовлетворенно кивнул, наклонился и сгреб "добычу", взвесил в руке. Цепь была слишком крупной, чтобы ее было удобно переносить в руках, но неожиданно не тяжелой.

До санузла Рамке не дошел.

Цепь вдруг потяжелела в руке, оплела запястье жгутом, сжалась, Рамке пошатнулся, почувствовав, как темнеет в глазах, попытался сбросить жесткие железные звенья и чуть не заорал, когда увидел, как пульсирует цепь, намертво присосавшись к коже. Наблюдатель не смог закричать – пропал голос. Он дернул было цепь, но она держала намертво, и от прикосновения к металлу звеньев пальцы начало рвать и жечь. Рамке отдернул свободную руку и подумал, что надо дойти до Александра, прямо сейчас, и тогда врач-андроид снимет страшную цепь и все снова будет хорошо, но ноги подкосились через несколько шагов, неровных и тяжелых. Наблюдатель попытался устоять, цепляясь свободной рукой за стену и мучительно перебирая в уме все, что ему еще надо будет сделать: сначала к Александру, потом на собрание, потом – Альму на свидание, потом... Сердце билось все медленнее, как будто неохотно, потом перестали слушаться ноги. Рамке свалился на пол, ткнувшись носом в стык между матово блестящими плитками пола. На то, чтобы вытащить коммуникатор, у него не хватило сил. "Вот сейчас я умру", – отчетливо подумал Рамке и потерял сознание.

Умер он только через полчаса.

Сообщение от Тиферет я едва ли понял. На экране, высветившемся прямо на стене моей каюты, я увидел одно только слово, имя, и все остальные слова тут же потеряли смысл.

Ларан.

– Прогнило что-то в нашем королевстве, – заметил Эктор, поднимаясь.

Я был с ним совершено согласен, но выразить это не мог, потому что пытался встать и при этом сохранить отчаянно сопротивляющийся коктейль Мухи в желудке. А еще я чувствовал, что что-то неумолимо изменилось, и теперь нам придется жить с этими изменениями. С тем, что Юдан обитаем, с тем, что орбитальной станцией анжеров управляет сатен, с тем, что что-то черное и страшное надвигается на нас, и мы ничего не можем с этим поделать.

Эктор поддержал меня за руку, потому что меня шатало. Против ожидания он не улыбался и не язвил, а платок Альмы убрал в карман. Я подумал, что есть что-то неправильное в том, что многие были влюблены в нее, хотя в ней не было ничего особенного, но она выбрала меня, а я, в свою очередь, не выбрал ее. Я ничего ему не сказал.

В полном молчании мы вышли из каюты.

– На что ты готов пойти? – в рубке было пусто, и только звездная ночь за обзорным экраном то и дело сменялась гневными надписями, которые писала заговорщикам станция.

Исотр`а закрыл глаза и откинулся на спинку кресла:

– Меньше, чем через тридцать часов к обломкам вашей Ар-на-Лафар прилетит харманас, на котором, в числе прочих, будут и военные, так как первоочередной задачей у вас, как всегда, стоит разрешение возможного вооруженного конфликта. Они найдут обломки станции и – что? Правильно: полетят сюда, узнавать, выведывать и допрашивать. Что мы имеем на Тиферет? Правильно: ничего хорошего. Власть захватила дочь политика с попустительства всего на свете и с подачи ОССРП. Мало того – власть захватила дочь политика, которая знает то, что мы всеми силами должны скрыть. Ты понимаешь мою мысль?

– Конфликт, – немногословно отозвался Радецки. Он нервничал – это было заметно по тому, что сатен то и дело облизывался и теребил крепления бинтов на сломанной руке. – Поэтому я и спрашиваю – на что ты готов пойти?

– Станцию подорвать? – предложил Исотр`а. – Как вашу. Взрывоопасные вещества с цепной реакцией. Они начинают действовать – и все, через несколько часов ничего не найти.

– Риск, – отозвался Радецки. – Диверсия. Война. Так и вижу во всех сводках: две сильнейшие расы Обозначенной Вселенной не смогли сдерживать вражду, сжирающую их изнутри, и подорвали орбитальные станции друг друга, находящиеся на орбите планеты Юдан, с разницей в десять часов.

– Да, – согласился Исотр`а. – Плохо. Только плохо ведь не это, – после паузы заметил он спокойно. По его глазам под хамелеоновыми стеклами очков ничего нельзя было понять. – Ты просто не хочешь умирать. Фанатично. Чудовищно не хочешь умирать. Ты готов поубивать всех здесь голыми руками, только чтобы выжить самому. И это для тебя единственная приоритетная цель. Первоочередная задача. Все остальные отталкиваются от нее. Правда ведь, маар Радецки?

Сатен, фыркнув, отошел от консоли, на которую до того опирался поясницей, прошелся по рубке и неохотно сел в кресло напротив Исотр`ы.

– Ты обещал, что вытащишь меня, – напомнил он анжеру. – Не смей заставлять меня просить.

– Шаттл? – предложил Исотр`а, не ответив на претензию. – И тогда можно подорвать станцию.

– Я не умею водить ваши шаттлы, – напомнил Радецки. – Сможешь один?

Анжер кивнул, положил чуткие пальцы на клавиши.

"Мне нужен шаттл, лаоконоанна", – набрал Исотр`а.

"Предъявите ваш допуск", – ответила Тиферет.

Исотр`а отщелкал код, стараясь не замечать, как подрагивают пальцы.

"Приветствую тебя, хокма-один, – буквами отозвалась Тиферет. – Переписка будет уничтожена после повторного набора кода. Повторите ваш вопрос".

"Шаттл", – повторил анжер.

"Капитан Ларан запретила использование шаттлов. В систему планет Тан-Тар-Тал, а так же на Нетцах и на Землю будут посланы одинаковые сообщения с просьбой о помощи. До этого любые попытки покинуть станцию запрещены".

"У меня есть допуск, лаоконоанна", – Исотр`а очень старался не допускать ошибок, но пальцы все-таки дрожали, хотя не дрожали даже тогда, когда на его глазах "цепи" убивали Альму.

"Прости, хокма-один, но допуск Ларан выше".

Невпопад Исотр`а вспомнил, как люди бьют по неживым предметам, давая вылиться раздражению. Удар по консоли вышел неловкий и слабый. Раздражение не спало.

– Шаттла не хватило бы, чтобы долететь до чего-нибудь кроме Юдана. Отсюда вообще нельзя попасть никуда, кроме Юдана, – вслух подумал Радецки. – У нас есть какой-нибудь другой способ попасть на Юдан? До него вообще можно долететь?

– Можно.

– Без шаттла, я имел в виду, – уточнил сатен.

– Можно, – безжизненно повторил Исотр`а. – Вместе со станцией.

Людей в столовой собралось неожиданно много, я даже растерялся сперва, но Эктор, все еще поддерживающий меня за локоть, уверенно сунулся в толпу, которая при ближайшем рассмотрении оказалась значительно меньше, чем казалась на первый взгляд. Немного потолкавшись, мы выбрались вперед, и я замер, увидев в нескольких шагах от себя Ларан.

Она стояла, сложив руки на груди и глядя на нас внимательно и цепко. Ее глубоко запавшие глаза казались вложенными в глазницы огромными драгоценными камнями. Я все пытался, и не мог разобрать их цвет, когда она повернулась прямо ко мне. Я с трудом выдавил из себя улыбку, но Ларан не отреагировала.

– У нас чрезвычайное положение, – просто сказала она, удостоверившись, что пришли если не все, то большая часть. – Я член ОССРП и занимаюсь работой с иными цивилизациями любого типа и предотвращением конфликтов с этими цивилизациями. На сегодняшний день я имею информацию о том, что на станции Ар-на-Лафар имелся инцидент контакта конфликтного типа с неопознанной цивилизацией, предположительно с планеты Юдан.

Она говорила ровно и спокойно, так, как будто стояла в обычном кабинете на какой-нибудь из трех планет сатенской системы в церемониальном костюме, а не находилась в тысяче световых лет от дома, в убогой столовой чужой орбитальной станции, раненая и в анжерской форме, явно не подходящей ей по размеру.

– Так же на сегодняшний день в связи с тем, что наличие цивилизации у... – она запнулась, но тут же нашлась, – пришельцев с планеты Юдан находится под вопросом, в то время как действия пришельцев привели к уничтожению орбитальной станции Ар-на-Лафар, – она поморщилась, на секунду показав, как ей больно, и тут же продолжила, снова становясь холодной и далекой, – и могут представлять опасность для экипажа орбитальной станции Тиферет, я позволила себе предоставить экспресс-отчет об инциденте Межпланетному Совету. Решение относительно Юдана будет принимать Совет. С момента уничтожения орбитальной станции Ар-на-Лафар прошло порядка пяти часов. Это значит, что не больше, чем через восемнадцать часов сюда прибудет наделенный определенными полномочиями харманас, для проверки и, в случае необходимости, полной эвакуации станции. До прибытия харманаса Тиферет находится в моем абсолютном подчинении, чего я ожидаю и от экипажа.

– Да кто ты такая!? – кто-то в толпе, кто – я не разобрал, рванулся вперед. Его удержали, не дав приблизиться.

– Меня зовут Ларан, – клыкасто улыбнулась сатен. – И теперь я – капитан орбитальной станции Тиферет.

В столовой повисло молчание, густое и недоброе, как кислый сироп.

– Что с нами будет? – мрачно полюбопытствовал Хирой, стоящий неподалеку от меня.

– Вы вернетесь домой, – после короткой, и от этого какой-то особенно неприятной паузы, отозвалась Ларан. – Если Юдан вдруг окажется необитаемой или работа с планетой будет продолжена, а вы захотите вернуться на вашу должность, думаю, у ОССРП и Межпланетного Совета не будет причин вам отказать.

– То есть все это не свесят на нас? – уточнил Хирой.

– Это нельзя "свесить" на вас, или на меня, или на кого бы то ни было, – вздохнула Ларан. – Юдан обитаема. Юдан опасна. Это влечет за собой проблемы. Насколько они будут серьезными – я не могу спрогнозировать.

– Вы собираетесь нас защищать? – поинтересовался Эктор, улыбаясь Ларан так, как всегда улыбался женщинам, которые ему нравятся.

– Моя цель – эвакуировать вас отсюда живыми, – жестко отозвалась сатен.

– Не смотря ни на что? – заметил Эктор, не пряча улыбки.

– Смотря, – не улыбнулась Ларан в ответ. – Но ваши жизни – моя приоритетная задача.

– Я инженер, Исотр`а, а не пилот или электрик.

Исотр`а не отреагировал – развороченная консоль перед ним дрожала от пробегающих искр, как живое существо, но Тиферет была неумолима, и на обзорном экране по-прежнему висела надпись: "Прости, хокма-один, у тебя нет доступа к управлению станцией".

– Стерва, – сообщил анжер совершенно равнодушно.

– Она чертовски милая, – заметил Радецки насмешливо и уже без насмешки посоветовал: – Варианты, Исотр`а, варианты. Что-то обязательно должно быть. Как можно пролезть ей в мозги?

Исотр`а тяжело опустился на пол у развороченной консоли. Тиферет была самостоятельной, умной и чертовский упрямой, как и все технические изобретения анжеров, и, не будучи искусственным интеллектом, или не зная доподлинно большого числа мелочей, переубедить ее было невозможно. С ней вообще ничего невозможно было сделать вот так, под шумок, скрывая свои действия от Ларан.

– Чтобы пролезть ей в мозги, – сообщил Радецки, сунувшись в развороченную консоль и внимательно перебирая провода здоровой рукой, – нужно думать как она. С такой же скоростью и такими же категориями... Жаль, что местный андроид заточен только под лечение, – вслух подумал сатен с искренним сожалением.

Анжер на полу встрепенулся и медленно поднялся на ноги, ни на что не опираясь – только что сидел, прислонившись спиной к стене, и вот уже стоит.

– Я знаю того, кто думает как машина, – растянул он губы в подобие улыбки.

Я не дал Эктору себя оттащить и набрался смелости подойти к Ларан. О чем я буду с ней говорить, я еще не знал, но стоять и просто смотреть на нее не мог.

– Ларан, – позвал я, нестерпимо чувствуя себя идиотом.

Она приподняла золотистые точеные брови, пытливо вглядываясь в мое лицо. Не пыталась узнать – просто запоминала, чтобы... Узнать позже? Составить словесный портрет? Или просто должна знать в лицо каждого на станции?

Я открыл было рот, чтобы сморозить какую-нибудь глупость, которую даже еще не успел придумать.

В этот момент раздался грохот, вой, выстрелы и крики, Ларан оттолкнула меня и бросилась вперед, туда, где у самого входа в столовую кто-то стрелял, уверенно и зло, и мне ничего не оставалось, как последовать за ней.

Один из рабочих станции, из людей, светловолосый парнишка мышиного типа – я едва знал его – лежал на полу, царапая скрюченными пальцами покрытие, и с его и без того бледного лица спадала краска. Это было не просто заметно – видно. Быстро и страшно гасли глаза, заострялись черты лица и вваливались скулы. Он уже не кричал даже – выл на одной, какой-то нечеловеческой ноте. А по его ноге, пережимая, вплавливаясь в плоть, ползла цепь. Небольшая цепь с круглыми блестящими звеньями.

Я почувствовал, что сейчас заору, но не успел, потому что в голосе Ларан не было ни тени паники, только оглушительная, чудовищная злость.

– Все назад. Александр – мне нужен какой-нибудь контейнер. Все, что угодно, но с крепким механически замком. Хаборилл, не стрелять.

Хаборилл отбросил ненужный уже силах, он стрелял левой, и пол под ногами техника был испещрен следами выстрелов.

– Его же... – прошептал кто-то в толпе.

– Его уже нельзя спасти, – отрезала Ларан. – Тот, кто попытается – умрет так же. Все назад. – Она развернулась ко мне, все еще осоловело стоящему рядом и повторила, резче и злее: – Ты тоже.

Я послушно отступил на шаг, не в силах перечить ей.

Самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, была сейчас чем-то большим, чем просто женщиной и чем просто капитаном этой станции. Сейчас она спасала наши жизни. Сейчас она дала нам понять: больше никто не умрет.

Цепь продолжала жрать техника, медленно, чудовищно страшно, а собравшиеся в противоположном углу столовой люди дышали в унисон, и я чувствовал саднящий, чудовищно тяжелый запах страха.

– Ты тоже, Хаборилл. Отойди, – попросила Ларан. Она не сводила глаз с цепи, но ее звучный голос разносился по всему помещению. – Осмотрите столовую. Медленно. Внимательно. Если заметите вторую такую цепь – не прикасайтесь. Отойдите. Мы разберемся.

Бесшумно подошел Александр, протянул Ларан глубокий металлический контейнер с автоматической крышкой.

– Вы хотите, чтобы я отрезал у трупа ногу, пытаясь забрать это существо? – полюбопытствовал андроид.

– Нет, – отозвалась Ларан. – Кое-что похуже.

Она отступила назад, за спину Александра и легко, как будто всю жизнь этим занималась, вскрыла панель на затылке андроида, под волосами. Рывком выдернула пучок проводов, Александр пошатнулся, но устоял.

– Всем стоять, – холодно приказала Ларан, и дернувшаяся было толпа послушно замерла.

Сатен отступила назад, продолжая тянуть за собой провода, а потом заиграла на них, как раньше люди играли на позабытых архаичных музыкальных инструментах. Ее руки двигались неуловимо быстро, тут что-то подтягивая, там, наоборот, ослабляя, часть нитей-проводов намоталась на пальцы, часть провисла, сплелась в узор, который невозможно расшифровать.

А Александр... двинулся. Марионетка на тянущихся из затылка веревках. Робот. Кукла.

Кукла сатена Ларан.

Александр шагнул ближе к трупу, опутанному цепью, сначала неровно, дергано, потом – все увереннее. Склонился. Протянул цепкую руку, сейчас больше напоминающую клешню, чем руку человека. Цепь потянулась к нему, по змеиному приподняв то, что у нее, видимо, являлось головой. Александр, управляемый точными движениями Ларан, подождал, пока цепь коснется его руки, и сжал кулак, пропустив пальцы в отверстия звеньев. Цепь забилась, дернувшись, попыталась оплести запястье андроида, но он был быстрее. В несколько секунд вырвав цепь из трупа, Александр ловко всунул ее в контейнер и захлопнул крышку. Механический замок защелкнулся – открыть его изнутри не представляло возможным.

Ларан длинно выдохнула и я, наконец, разглядел, как у нее дрожат пальцы.

– В столовой этих штук не обнаружено... – пробормотал кто-то.

Сатен передернула плечами, как будто сбрасывая с себя ледяные оковы, и мягко попросила в пустоту:

– Тиферет, просканируй все помещения на предмет подобных существ, пожалуйста. Об их расположении сообщи мне и Александру. Спасибо.

"Сканирование займет некоторое время, капитан Ларан", – отчиталась Тиферет на табло над входом.

– Начни с жилых помещений. Я хочу отправить людей отдыхать, – уточнила капитан.

"Как скажешь, Ларан, – высветился ответ. – После проверки каждой жилой комнаты хозяину будет отправлено сообщение на коммуникатор".

– Расходитесь по мере проверки ваших комнат, – мягко попросила Ларан, все так же не оборачиваясь к толпе. – Оставшееся до прибытия харманаса время советую поспать.

Она вздохнула снова, очень по-человечески, устало, и принялась сматывать в клубок нити проводов, которые все еще держала в руках. Я смотрел на нее как завороженный, и не мог оторвать глаз. Ларан вложила клубок в затылок Александра и снова закрыла панель. Андроид встрепенулся, медленно повел плечами, потом руками, потом торсом, проверяя, как отзываются мышцы.

– Прости, – извинилась сатен. – Мне пришлось тебя обесточить, чтобы оно тебя не убило, – она кивнула на контейнер, который Александр все еще держал в руках. – Эту штуку не надо уничтожать. Пока. Партия ОССРП разберется с этим. Сохрани контейнер, и ни в коем случае не открывай крышку.

– Как скажете, Ларан, – согласился андроид, пытливо вглядываясь в ее лицо. – Вам нужен отдых.

– Хорошо, – покладисто согласилась капитан. – Иди. Я прослежу за людьми и приду.

Почему-то я ей не поверил. Александр, судя по всему, тоже, но в спор не полез, послушно отправившись к себе в медотсек и очень по-человечески держа контейнер с цепью подальше от себя.

Постепенно толпа в столовой рассеивалась. Я достал коммуникатор, горевший зеленым. "В твоей комнате чисто, Люк", – написала мне Тиферет, и я поймал себя на том, что чувствую несказанное облегчение. И еще на том, что именно сейчас обязательно должен сделать какую-нибудь глупость. Потому что когда прилетит харманас, на глупости не останется времени.

Я сделал неловкий шаг к Ларан, еще не зная, что ей скажу, когда меня поймал Эктор.

– Тебя почистили? – поинтересовался он. – Каюту, я имею в виду. Муха собирает на поминки Син`ешаля, пойдешь?

Ларан повернулась к нам, смерила Эктора взглядом.

– Только не говорите мне, что нам уже и собираться нельзя, – заметил мой напарник, оценивающе разглядывая сатена.

– Можно, – отозвалась Ларан. – Вы здесь не пленники. Станция функционирует в штатном режиме. Просто в условиях чрезвычайной ситуации.

– Просто? – переспросил Эктор.

– Просто, – согласилась сатен. – Идите. Отдыхайте, пейте, пойте, деритесь. Чем там еще любят заниматься представители вашего вида, когда собираются вместе?

Эктор со щелчком захлопнул рот. От сатена таких познаний он явно не ожидал. Я, впрочем, тоже.

– У нас умер капитан, – напомнил он с обидой в голосе.

– Я сожалею, – отозвалась Ларан. – Но теперь я ваш капитан, и я сделаю все, чтобы на этой станции никто больше не умер. Идите.

Эктор потянул меня за собой, но я сбросил его руку и шагнул к Ларан. Она стояла, выпрямив спину и подняв голову, но я видел только ее узкие плечи, сведенные лопатки и дрожащие руки. Я не мог к ней не подойти, не мог оставить ее одну, стоящую в центре столовой рядом с покойником, которому она еще несколько минут назад говорила, что его жизнь – ее приоритетная задача.

– Ларан, – тихо позвал я.

Она перевела на меня глаза, глубокие и насмерть перепуганные.

Я не смог сказать больше ни слова – просто шагнул ближе и прижался губами к ее губам.

Тахико не была похожа на человека. На манекена, выключенного робота, андроида, машину, затянутую в качестве дурной шутки в человеческую кожу. Она была похожа на кого угодно, только не на человека.

– Что это? – мрачно поинтересовался Радецки, брезгливо оглядывая скрючившееся в инвалидном кресле тело.

– Она киборг, – объяснил Исотр`а. – Получеловек-полуробот. Сейчас больше робот, чем человек.

– Ты привел меня, чтобы я что? – уточнил сатен. – Восхитился? Преисполнился жалости? Посочувствовал? Позлорадствовал?

– Я тоже знаю все эти слова, – кивнул Исотр`а. – Только не представляю, что за чувства ими описывают. И я привел тебя не за этим.

Радецки медленно прошел по каюте. Потрогал искусственные цветы, наверняка привезенные с Земли или другой человеческой колонии, собранные в аляповатой вазе и покосился на набор косметики на столике. Киборг Тахико очень хотела быть человеком, прикладывая к этому немыслимые усилия, но все равно оставалась больше машиной, чем женщиной.

– Ты сказал, что для того, чтобы перехватить управление станцией, надо думать, как машина, – напомнил Исотр`а. – Я знаю только одно существо, которое может думать, как машина, при этом сохраняя собственный разум. А еще она в меня влюблена, – похвалился анжер.

– Да, это повод для гордости, – заметил Радецки.

Сатен подошел к Тахико, рассматривая переплетение проводов, которым подключил ее Исотр`а, потрогал кончиками пальцев чувствительные порты на скулах киборга и повернулся к Радецки.

– Она глушит сигнал? Хорошо. Можно было еще лучше, но с твоим уровнем технических знаний даже это большой прорыв.

Исотр`а не отреагировал, сбрасывая с журнального столика какие-то мелочи и выгружая на него оборудование.

– Ей хватит сил вступить в конфликт с Тиферет? – поинтересовался он, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Я ее подтолкну, – пообещал Радецки, вздохнул и, брезгливо поморщившись, вытащил Тахико из кресла, стараясь не тревожить воткнутые в ее тело провода и собственную покалеченную руку.

Тахико оказалась удивительно легкой и какой-то изломанной, на ее спине под формой явно прощупывался металл – то ли металлические штыри, вставленные в позвоночник и поддерживающие спину, то ли просто своеобразные разъемы. Она была маленькая и удивительно хрупкая, и Радецки на секунду испугался, что может сломать ее, просто слишком сильно сжав в руках. Сатен задержал Тахико в подобие объятий чуть дольше, чем это было необходимо, сдерживаясь, чтобы не войти с ней в симбиоз прямо так, не подсоединяя проводов – раньше он никогда не видел киборгов. Но все-таки сдержался, опустил девушку на стол между приборов, как умел осторожно.

Исотр`а посмотрел на него долгим взглядом, внимательным, но совершенно бесчувственным.

– Нравится? – поинтересовался он после паузы.

– Любопытно, – искренне отозвался Радецки.

Анжер кивнул, но не сатену, а своим мыслям, и принялся быстро и умело подсоединять порты приборов к Тахико и, с другой стороны – к терминалу станции, расположенному в каюте киборга. Исотр`а был хорошим штурманом и уже давно рассчитал, как можно посадить орбитальную станцию Тиферет на планету Юдан в случае чрезвычайной ситуации. Другое дело, что он никогда не думал, что станция откажется сотрудничать и придется предпринимать экстренные меры. Впрочем, для того, чтобы эти меры сработали, и нужны были Тахико и Радецки.

– Я не псевдополиморф, как Шираи, – заметил Радецки. – Поэтому я работаю медленнее.

– Но ты можешь войти с ней в симбиоз? – уточнил Исотр`а.

– Разумеется, – сатен встряхнул руками, рывком пододвинул кресло ближе к столу, уселся и закрыл глаза.