Текст книги "Юнда. Юдан (СИ)"

Автор книги: Дарья Радиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 2. День до

═

– Бессмысленность и бесполезность, – прокомментировал Эктор, провожая взглядом пошатывающегося Хироя. – Вот ты только представь: живешь ты, значит, живешь, кораблики водишь, а потом ка-ак напиваешься!

Эктор с утра был невыносим. Я сделал большой глоток кофе и попытался на чем-нибудь сфокусировать взгляд – по утрам я всегда медленно просыпался, а жизнерадостная болтовня напарника, которая в любое другое время только развлекала, по утрам чудовищно раздражала. Мне было решительно все равно, почему вечером напился Хирой, и что вообще происходило на станции, пока я спал – из каких-то неимоверных источников Эктор умудрялся узнавать все новости обо всех подряд. Внимательно посмотрев мне в лицо и, видимо, обнаружив там несуществующую искреннюю заинтересованность судьбой лучшего пилота Тиферет, Эктор сел поудобнее и уже приготовился вещать, когда экран моего коммуникатора загорелся спасительным синим цветом.

Я ожидал сообщения от кого угодно, но меня вызывал Син`ешаль. Сообщение его было донельзя лаконичным и, отправь его кто-нибудь другой, я бы точно решил, что это шутка. Анжелы, к сожалению, шутить не умели.

"Ты мне нужен", – написал Син`ешаль, и не добавил больше не строчки.

– Начальство? – уточнил Эктор после паузы – он на удивление хорошо помнил, какие цвета поставлены на моем коммуникаторе на разных членов экипажа.

Я только кивнул, одним глотком допивая кофе и, противно скрипнув стулом, поднялся на ноги.

– Взбучка? – продолжил свою мысль Эктор, даже не поморщившись от скрипа – его вообще трудно было чем-то взбесить. – Ну, там тебе удачи, везения и целой жопы, – радостно возвестил напарник и предложил, кивнув на робота-повара, успев раньше, чем я сумел придумать ответ: – Напрограммировать тебе яблоко?

– В качестве утешения? – уточнил я.

– Лубрикант не успею, – развел руками напарник.

Я тряхнул головой, отмахиваясь от его слов, и молча вышел из столовой.

В каюте Син`ешаля было неожиданно тесно – я не помнил, чтобы раньше там собиралось столько народа. Сам капитан стоял ровно посередине, цепко вглядываясь в каждого по очереди. В углу, между стенным шкафом, ненавязчиво сливающимся со стенами, и выдвижным столом, стоял Хаборилл, капитан сатенов. На диване, отчаянно стесняясь, что было в первом случае очень хорошо заметно, а во втором заметно не очень хорошо сидели Альма и Хирой. Исотр`а стоял у самых дверей и был единственным, кто попытался изобразить на лице улыбку, когда я вошел.

– Информация, которую предоставил мне капитан Хаборилл, – без предварительных приветствий начал Син`ешаль, – нуждается в проверке. Поэтому я считаю необходимым отправиться на орбитальную станцию Ар-на-Лафар, чтобы убедиться в правдивости его слов. Вы, собравшиеся здесь, будете моим экипажем.

– Почему мы? – выразил всеобщее недоумение Хирой.

– Конкретно ты, – без выражения отозвался капитан анжеров, переводя взгляд на человека – алые концентрические круги двигались вокруг его зрачка, напоминая кольца на Юпитере, – потому что ты лучший пилот на станции Тиферет. Вы с Исотр`ой поведете шаттл.

– Я летаю с Мухой, – напомнил Хирой.

– Вы с Исотр`ой поведете шаттл, – так же без выражения повторил Син`ешаль.═

По безэмоциональному лицу анжера было невозможно предположить, о чем он думает, и поэтому совершенно невозможно было предсказать, что именно рассказал ему капитан сатенов, и что случилось с их орбитальной станцией.

– В качестве независимого наблюдателя с нами летят Люк и Альма. Я собирался взять одного Люка, но Исотр`а убедил меня в том, что психика мужчин-людей и женщин-людей кардинально отличается, что заставило меня изменить мнение. От вас, – завораживающий взгляд Син`ешаля уперся сначала в меня, подцепляя на крючок, потом отпустил и точно так же вцепился в Альму, – требуется не больше того, чем вы занимаетесь здесь – только наблюдать. И, если возникнет необходимость, позволить применить к себе телепатическое вмешательство. Вы согласны?

Согласие капитан спрашивал вполне серьезно, я бы не удивился, если бы узнал, что его коммуникатор включен на запись, чтобы задокументировать все наши слова. Телепатическое вмешательство было опасным и серьезным опытом, почти таким же опасным, как физическое вмешательство в тело, поэтому применялось оно только в самых крайних случаях, когда других способов доказать или опровергнуть какие-либо факты не оставалось.

Я заметил, как Альма переглядывается с Исотр`ой, и открыл было рот, но девушка заговорила первой:

– Позвольте спросить, капитан Син`ешаль – что такое осталось или появилось на станции Ар-на-Лафар, что после того, как мы это увидим, эту информацию придется вытаскивать из наших голов при помощи телепатии?

– Я надеюсь, что ничего, – честно отозвался капитан анжеров, умышленно используя человеческое слово "надеюсь" – анжеры не умели надеяться.

– Я надеюсь, что телепатов будет интересовать только информация об орбитальной станции Ар-на-Лафар и что это никак не скажется на моем физическом и психологическом здоровье, – заметила Альма.═

Я удивился, как она менялась, когда речь заходила о вмешательстве любой степени, становясь из робкой девушки дотошным специалистом – история с неудачной операцией брата многому ее научила.

– Я беру на себя всю ответственность как капитан, отвечающий за ваши жизни и здоровье, – Син`ешаль приложил кончики пальцев к ямочке между ключиц в ритуальном жесте, каким анжеры испокон веков давали клятвы.

– Я согласна, – не слишком охотно кивнула Альма.

– Я согласен, – отозвался я следом, почему-то пожалев, что история людей не сохранила никаких ритуальных жестов или чего-то подобного.

– А почему просто не применить телепатическое вмешательство на сатенов? – хмуро поинтересовался Хирой.

– Потому что это невозможно, – подал голос Хаборилл. На унисе он говорил неприятно – подолгу растягивая буквы в длинных словах и неожиданно резко называя короткие. – Все сатены симбионты, телепатическое вмешательство ведет к непроизвольному симбиозу испытуемого с испытателем и может быть психологически опасно для обоих. Оно запрещено Общевселенской конвенцией двенадцать дробь три.

Син`ешаль согласно кивнул и перевел взгляд с сатена на нас.

– Сбор через два часа, – констатировал он. – Хирой, Исотр`а, подготовьте шаттл-И-пятнадцать-три-восемь к вылету.

Анжер сделал неопределенный жест рукой, как будто выметал нас из комнаты, и я отчетливо почувствовал, что впутался во что-то глупое, опасное и чертовски необычное.

За эти два часа я хотел написать письмо Джил, но вместо того, чтобы вернуться в каюту, отправился в медотсек. На пороге меня встретили Александр и Радецки.

– На экскурсию пришел? – неприязненно улыбнулся сатен.

Я скривился от того, как свободно он чувствовал себя на чужой станции, где был, фактически, пленником. Даже следов вчерашней встречи с Альги на подвижном лице сатена не наблюдалось, в то время как я все еще непроизвольно вздрагивал, вспоминая вчерашнюю стычку.

Напоминать Радецки о том, что это я его вытащил, и я вызвал Альму, я не стал – от одной мысли об этом становилось остро неприятно, как будто я напрашивался на благодарность.

– Я просто... мимо проходил, – не нашелся я.

– Мо-ожешь зайти, – неожиданно предложил Александр. – Ра-адецки обещал по-осмотреть, что у меня с го-олосовым аппаратом.

– Прямо сейчас? – уточнил я, остро почувствовав свою неуместность.

Александр кивнул, тронул сенсорную панель и первым вошел в гостеприимно распахнувшуюся дверь медотсека. Радецки приглашающее махнул здоровой рукой и двинулся следом – неприязни в его улыбке не было.

– У сатенов же нет техники, – напомнил я, сидя верхом на стуле и глядя на то, как Радецки, раскрыв подвижные сочленения, увлеченно копается в грудной клетке вращающего головой молчаливого Александра – голосовой аппарат андроида сатен предусмотрительно отключил, чтобы не слушать какофонию звуков. – Где ты научился чинить роботов?

– На Земле, – отозвался Радецки, не отвлекаясь. – Там учится некоторый процент сатенов. По обмену.

– Почему тогда именно техника? – уточнил я, стараясь не показывать острую зависть, захлестнувшую меня от того, что сатен назвал планету, на которой я ни разу не бывал, но которую не мог перестать считать домом.

Радецки недоуменно повернулся ко мне, пожал плечом и вернулся к работе.

На соседней койке завозились, Александр дернулся было, но сатен удержал его за плечи:

– Это Шираи, – пояснил Радецки, – он хочет поучаствовать в разговоре.

Он угадал – криворогий Шираи, опутанный датчиками, фиксирующими его состояние, медленно сел на постели. Я подавил инстинктивное желание отодвинуться – тело псевдополиморфа было перекошено, как будто кто-то смешал все кости его скелета и собрал заново, наугад, не заботясь о функциональности и эстетике, мутные, затянутые пленкой глаза смотрели мимо меня.

– Нет техники. У сатенов, – пояснил Шираи, медленно поводя головой из стороны в сторону, как будто не был уверен, что повернется шея. – Симбионтика – тупиковый путь развития. Мало топлива.

– Есть же Юдан, – напомнил я, изо всех сил стараясь не смотреть на Шираи, но взгляд возвращался к сатену снова и снова.

– Есть, – согласился тот. – Не бесконечен. Юдан.

– Но техника – это не очень наш профиль, – заметил Радецки, звонко щелкнув чем-то внутри горла Александра. – Есть.

– Не понял, – честно признался я.

– Источники энергии. Мало, – Шираи дернул рукой, неловко и резко – плохо владея собственным телом и заметно злясь, что не может выразить то, что хочет. – Нужен другой. Альтернатива.═

– Разве то, что сделал ты – не альтернатива? – осторожно поинтересовался я.

– Посмотри на него, – со вздохом предложил Радецки. – Если альтернатива выглядит так, то я предпочту раздеть Юдан до ядра.

С Исотр`ой Хирой раньше не летал. Он вообще предпочитал работать с людьми, но на Тиферет хорошо платили, и пришлось сделать себе уступку – на Земле у Хироя никого не осталось, и пилот пересмотрел часть собственных взглядов. Но вот полет с кем-то из инорасцев в личном списке того, что никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя делать, стоял у Хироя на первом месте.

Исотр`а с гримасой на лице, отдаленно напоминающей полуулыбку, щелкал клавишами пульта управления, последовательно тестировал работу систем шаттла.

– Ты хмуришься, как будто тебе что-то не нравится, – заметил он, шире улыбнувшись отражению Хироя в погашенном обзорном экране.

– Все мне не нравится, – отмахнулся пилот, бухаясь в кресло. – Я с Мухой летаю всегда.

– Приказы Син`ешаля не обсуждаются, – напомнил Исотр`а, медленно расслабляя мышцы и убирая улыбку с лица.

– И именно поэтому я сижу сейчас здесь и проверяю настройки, и проверяю тебя, и проверяю чертово кресло, и проверяю-проверяю-проверяю, – Хирой пощелкал рычагом, регулируя наклон кресла.

– Тебе не надо было пить, – заметил Исотр`а ровно. – После алкоголя ты всегда становишься нервным и скандалишь без повода. Тебе надо позавтракать и выпить кофе – на людей это обычно действует положительно.

Хирой поморгал, недоуменно уставившись на анжера.

– Ты что, жить меня собрался научить? – мрачно полюбопытствовал он.

– Я не собирался тебя учить, – ровно отозвался Исотр`а. – Я получал психологическое образование на Земле, но анжерам запрещено быть психологами для людей. Заключение врачей по этому поводу в переложении на человеческий разговорный звучит так: "Анжеры слишком бесят". Что значит "бесит"?

– То, что ты делаешь сейчас! – взорвался Хирой. – Корабельный психолог, мать мою за ногу.

– Зачем? – тут же заинтересовался анжер.

– Ни зачем, – буркнул Хирой. – Это выражение такое.

– Тебе нужно поесть, – напомнил Исотр`а. – Горячего. И обязательно кофе. Вылет через час – ты успеешь.

– Почему ты летишь со мной, а не со своим пилотом? – спросил Хирой уже ровнее, поднимаясь на ноги.

– Син`ешаль считает, что ты лучший, – отозвался анжер, попытавшись изобразить на лице что-то, не поддающееся расшифровке. – Я с ним согласен.

Когда Хирой ушел, Исотр`а еще несколько минут просто сидел в шаттле, чутко прислушиваясь, но вокруг было тихо. Анжер задумался на минуту, а потом отстучал сообщение для Тиферет по отдельному каналу.

"Какое здесь вооружение, лаоконоанна?"

"Предъявите ваш допуск", – ответила Тиферет.

Исотр`а отщелкал нужный код.

"Приветствую тебя, хокма-один, – появилось сообщение от станции. – Переписка будет уничтожена после повторного набора кода. Повторите ваш вопрос".

"Оружие", – лаконично ответствовал анжер.

"Пульсары, взрывчатые мины, портативные парализаторы, личное оружие, гарпунные пушки, сетевые пушки, радиоуправляемые взрывчатки, взрывоопасные вещества с последующей цепной реакцией".

"Вещества. На какой объем рассчитана цепная реакция одной партии вещества?"

"На любой".

"За сколько времени эти вещества уничтожат объект?"

"Не более трех часов. В зависимости от величины объекта".

"Загрузи в шаттл I-15-3-8 две партии. На всякий случай".

"Конейнеры, литера: F-14, количество: 2. Производится загрузка, – отчиталась Тиферет. – Что-то еще, хокма-один?"

"Не скучай, лаоконоанна", – отщелкал Исотр`а, снова набирая код допуска, автоматически стирающий всю переписку.

Система с негромким шуршанием грузила в шаттл ящики, помеченные литерой F-14.

В столовой были только Альма и Альги. Хирой выбрал из богатого списка завтраков, предоставляемых автоматом, омлет с помидорами и беконом и большую кружку кофе и собрался было усесться за свободный стол, но Альма приглашающе помахала ему рукой, и у пилота не осталось выбора.

Наблюдатель сидела на столе, покачивая ногой, и лениво наблюдала за тем, как Альги ест овсянку с изюмом. На взгляд Хироя завтрак более отвратительный, чем овсянка с изюмом, сложно было придумать. Робот-повар, на экране которого высвечивалось возмущенное: "На столе сидеть нельзя!" подъехал ближе, сделал вокруг Альмы суровый круг и, не добившись результата, вернулся на свое место у широкой стойки.

– Я ни разу на шаттле не летала, – сказала Альма, когда Хирой уселся рядом с Альги и принялся за завтрак. – Это страшно?

– Летать? – уточнил пилот. – Нет. Не страшно. Падать страшнее.

– Ты падал? – удивилась девушка, ее светлые серо-зеленые глаза уперлись в Хироя.

– Не падал, – неохотно откликнулся тот. – Друг падал. Давно.

– Где он сейчас? – осторожно уточнила Альма.

– В урне у родителей на полочке, – огрызнулся пилот.

В таких случаях обычно говорили "сочувствую" и опускали глаза, или неловко переводили разговор на другу тему, или делали еще что-то столь же глупое.

– Извини, – сказала Альма.═

Смотрела она не на Хироя – на Альги. Хирой проследил за ее взглядом, передернулся, но ничего не сказал.

– Ты не боишься, что мы можем не вернуться? – осторожно поинтересовалась Альма.

– Я с Мухой летаю обычно, – невпопад заметил пилот.

– Ага, я знаю. Исотр`а хороший. Хороший для ангжера и лучший штурман. Все будет хорошо, – она говорила так, как будто успокаивала себя. Как будто знала больше, чем кто угодно на этой чертовой орбитальной станции.

– Я тебя верну, – сдавшись, пообещал Хирой. – Мы долетим туда и вернемся обратно. Я обещаю.

Альма кивнула, ничего не ответив. Смотрела она только на брата.

За четверть часа до назначенного Син`ешалем времени все собрались в шаттле.═

Эктор пришел меня проводить. Для этой цели он даже раздобыл где-то белый платок, настоящий, не бумажный, которые были в ходу на станции, а тканевый, и, стоя так, чтобы его можно было видеть через обзорный экран, то махал им, то подносил к абсолютно сухим уголкам глаз. Забавно, что ни сатены, ни Александр, с которыми я провел большую часть отведенного для сборов времени, провожать меня не пришли.

Наблюдая за Эктором через обзорный экран, мы с Хироем и Альмой старательно давились смехом, сидящий чуть дальше и предусмотрительно пристегнутый ремнями к креслу Хаборилл ухмылялся своими невозможными мраморными губами, и только анжеры мучительно пытались понять, что делает мой напарник. Первым не выдержал Исотр`а – он всегда с любопытством относился к обычаям людей.

– Это какой-то особый ритуал? – осторожно поинтересовался он.

– Ага, – отозвался я.

– Ритуал прощания с лучшим другом, – добавил Хирой, старательно возвращая на лицо серьезное выражение, которое удерживалось там всего ничего – ровно до следующего приступа хохота.

– Почему вы тогда смеетесь? – уточнил дотошный Исотр`а.

– Потому что Эктор силен в пантомиме, – заметила Альма.

– И вообще силен, – добавил я.

– Во всем, – закончил Хирой под громогласный приступ хохота.

– Десять минут до старта, – прервал всеобщее веселье Син`ешаль. – Займите свои места.

Мы с Альмой послушно уселись в кресла, и подвижные ремни мягко прижали нас к спинкам, защищая от возможной тряски. Хирой и Исотр`а одинаковыми движениями положили ладони на панель управления. Со стороны недопустимо разные, в этом движении человек и анжер выглядели на удивление похожими, расслабленными и сосредоточенными одновременно, с одинаково подрагивающими руками и чуткими длинными пальцами, только у Исотр`ы длина пальцев обеспечивалась особенностями расы, а у Хироя – сложной операцией, необходимой для всех пилотов-людей. Син`ешаль остался стоять, положив ладони на кресла пилота и штурмана.

– И уберите этого... – капитан анжеров указал подбородком в сторону маячившего перед обзорным экраном Эктора.

Хирой улыбнулся, тронул плечом тонкий стебель микрофона и ласково проговорил на весь ангар:

– Пошел вон.

Эктор замер, сделал в сторону шаттла неприличный жест, картинно бросил платок и гордо удалился.

Всхлипывая от смеха, Хирой вывел шаттл в космос.

Полная звезд чернота распахнулась во всю ширину обзорного экрана, сделав рубку сумрачной. Неяркий свет панели управления освещал только Хироя и Исотр`у, рисуя на лицах пилота и штурмана причудливые тени. Хирой вел шаттл мягко и ровно, облетая Юдан по дуге.

– Дать максимальное ускорение? – поинтересовался он у стоящего за спиной Син`ешаля.

– Да, – после короткой паузы отозвался анжер.

– Тогда вам лучше сесть, – сухо посоветовал Исотр`а. – Будет перегрузка.

– Небольшая, – уточнил Хирой.

Син`ешаль коротко кивнул и уселся в кресло рядом с Хабориллом.═

Перегрузка вдавила в кресло, изображение на обзорном экране на секунду смазалось, а потом восстановилось вновь. Анжер и сатен о чем-то негромко переговаривались, но за возросшим шумом двигателей невозможно было разобрать слов.

Я не знал, сколько прошло времени – засмотрелся на стремительно летящие в обзорный экран звезды, скорее иллюзорные, подброшенные воображением, чем настоящие – Юдан находился близко к краю Обозначенной Вселенной, и видимых звезд в непосредственной близости от него было немного. Я почти испугался, когда на обзорном экране появилась точка орбитальной станции Ар-на-Лафар.

Сатены строили иначе и их конструкции не имели ничего общего с изделиями людей или анжеров, чьи технические объекты из-за постоянного обмена знаниями были довольно похожи. Орбитальная станция Ар-на-Лафар напоминала скорпиона с толстым брюшком жилого комплекса, отставленными клешнями нагасов и занесенным хвостом наблюдательного поста. Вероятно, освещенный габаритными огнями и полный света от иллюминаторов, "скорпион" выглядел бы почти живым, сейчас же, черная, с ввалившимися глазами обзорных панелей, Ар-на-Лафар производила удручающее впечатление. Она не казалась мертвой, она по настоящему была мертвой – ни единого движения, ни проблеска света – молчание и запустение, пронизанные оглушительным, парализующим ужасом.

Я покосился на Хаборилла. Капитан сатенов сидел в кресле, вцепившись в подлокотники костлявыми когтистыми пальцами, и я порадовался, что в темноте не могу видеть его глаза – во всей его позе было столько боли и ощущения потери, что я на секунду почувствовал острую жалость к этому существу, потерявшему, наверное, самое дорогое, что у него было.

– Куда стыковаться? – спросил Хирой. Казалось, что из-за шума двигателей у него дрожит голос.

– Левый край станции, – Хаборилл неопределенно махнул рукой. Голос и движения сатена не выдавали его эмоций, которые я успел разглядеть – он до зависти хорошо владел собой. – Там есть шлюз для стыковки шаттлов других рас.

Хирой не ответил, тронул чувствительные пальцы джойстиков, и шаттл послушно повернулся, подчиняясь его движениям.

Зев шлюза был открыт, как будто ждал. Хирой с хирургической точностью ввел шаттл внутрь, умудрившись не задеть стенки шлюза, размеры которого ненамного превышали размеры самого шаттла.

– Я его просто поставил, – предупредил пилот, убирая с панели управления чуткие пальцы. – Тут нечем закрепиться.

– Есть, – не согласился Хаборилл, отщелкивая ремни. – Просто оно не предназначено для шаттлов более старых моделей.

Он поднялся и подошел ближе, рассматривая шлюз сквозь обзорный экран. От присутствия сатена рядом Хирой дернулся, скривился как от зубной боли и пружинисто соскочил с кресла, отстраняясь.

– Пойду, разведаю, – сообщил он, махнув рукой.

– Стоять.

Я никогда не слышал у Син`ешаля такого голоса. В нем не было ничего человеческого, ничего хоть сколько-нибудь сходного с тем, как говорят люди. Слово было не просто словом, оно было приказом по самой своей сути.

Хирой остановился, будто наткнулся на стену.

– Сегодня первый и единственный раз, когда я выдам вам личное оружие, – без всяких эмоций продолжил Син`ешаль. – Мы пойдем в следующем порядке: сначала я и капитан Хаборил, потом Люк и Альма, последними – Хирой и Исотр`а. Не направляйте оружие друг на друга. Будьте внимательны.

– Что происходит? – зло поинтересовался Хирой. – Я думаю, вы уже можете сказать нам, что происходит. Вы двое. Что, черт возьми, здесь случилось?

– Юдан, – ни к кому не обращаясь, отозвался Хаборилл. – Здесь случился Юдан.

Коридоры Ар-на-Лафар были темными и пустыми, и потому казались особенно пугающими. Свет портативных фонариков выхватывал из темноты то часть стены с погасшими венами светодиодов, то испещренную надписями и портами настенную коммуникационную панель с такими же странными, как на нагасе, пористыми кнопками и целыми пучками проводов с клеммами на концах, то заброшенную консоль с мертвым черным экраном. В этой пустоте было что-то чудовищное, непоправимо-неправильное, она дышала, казалось, что стены коридора едва заметно вздымаются, как будто огромное существо, которым была станция, из последних сил пытается сделать вдох.

Иллюзия дыхания не отпускала меня – я притронулся к гладкой стене но, разумеется, ничего не почувствовал. Идущая рядом Альма смотрела прямо перед собой. В ее взгляде было непривычное, пугающее любопытство – жадное и жесткое. Никогда раньше я не видел, чтобы она смотрела так.

– Вся станция обесточена? – спросил идущий впереди Син`ешаль у Хаборилла.

– Думаю да, – отозвался сатен. – Но наверняка не скажу – мы покидали ее в спешке.

Он так и не рассказал нам подробностей, но уже того, что он сказал, было достаточно. Юдан, значит. Идеальная энергоресурсная планета, безжизненная и отдаленная. Я поверил сатену, потому что не мог не поверить – я еще слишком хорошо помнил обломки ребер, торчащие из груди Ларан и то, как мучительно пытался и не мог Шираи говорить словами. И почему-то казалось нечестным, неправильным, что Юдан напала на них, хотя я понимал, что этому стоит только радоваться – у планеты были всего две цели.

– Если ты хочешь, чтобы твои люди посмотрели, – Хаборилл так и сказал: "твои люди", и это прозвучало не как звание или название расы, а как нелепая принадлежность, вроде "твои домашние зверьки", – нужно спуститься ниже, к самому ядру. Это единственное место, где еще теплится жизнь.

– Почему ты так уверен? – поинтересовался Хирой за моей спиной, и я удивился тому, как чутко он прислушивается к разговору.

– Система жизнеобеспечения, – отозвался сатен. – Она выключается последней и способна работать с минимальными затратами энергии. Судя по тому, что ты не хватаешь за шею, не падаешь и не начинаешь задыхаться – она продолжает функционировать, а значит, какая-то энергия на станции все-таки есть.

– Они разумны? – вдруг спросил Син`ешаль, и от того, как он произнес это "они", меня пробрал озноб.

– С чего вы взяли, что они разумны, мароон? – спросил сзади Исотр`а, впервые произнося на родном языке звание Син`ешаля: "капитан".

– Они экономят энергию, – объяснил вместо анжера Хаборилл. – Сгребли весь остаток и жрут его медленно, растягивая.

– Зачем? – снова, так же без выражения, спросил Исотр`а.

– Чтобы не умереть.

Тишина была гулкой и потому пугающей.

– Будьте осторожны, – предупредил Син`ешаль. Его рука лежала на рукояти силаха, небрежно заткнутого за пояс.

Раздавая нам оружием, капитан дал только два совета, оба верных: не направлять друг на друга и перед выстрелом снимать силах с предохранителя. Я почувствовал не по голосу, просто по тому, как Син`ешаль строит предложения, что он больше всего на свете хотел бы, чтобы оружием нам пользоваться не пришлось.

До этого я никогда не стрелял, несколько раз ходил в тир, но не потому, что действительно хотел научиться стрелять, а просто потому, что Джил сказала однажды, что ей нравятся крутые парни, умеющие держать в руках пушку. Крутым парнем, умеющим держать в руках пушку, я так и не стал, но Джил любила меня все равно. Сейчас же, шагая по темному коридору и сжимая во вспотевшей ладони силах, я ничуть не успокаивался тяжестью оружия. От него мне было только еще страшнее, как будто ребристая рукоять силаха вливала в меня новые и новые порции страха.

– Чего мы должны бояться? – мрачно спросил Хирой. – Как это выглядит? Что это вообще? Что вообще происходит?

– Ты идешь по коридору чужой обесточенной орбитальной станции, в недрах которой притаились чудовища с планеты Юдан, – свистящим шепотом проговорила Альма. – Какие тебе еще нужны ответы?

– Я не верю в чудовищ, – сухо отозвался Хирой. – Юдан необитаемая планета, это все знают.

– Я тоже это знал, – сказал Хаборилл тяжело и страшно.

От его голоса что-то оборвалось, я почувствовал самой кожей, что что-то страшное произойдет сегодня, сейчас, что он заманил нас куда-то в смерть, и только с секундным опозданием я понял, что капитан сатенов просто боится. Боится сильнее нас всех, потому что то, что он собирается показать нам, не укладывается ни в одно из разумных определений, не укладывается ни во что вообще. И что он вовсе не хочет видеть это снова.

Мне не стало жаль Хаборилла, мне просто стало еще страшнее. Свет моего фонарика запрыгал по стенам паническим зайчиком, и я едва не заорал, когда Альма поймала меня за запястье.

– Еще ничего не случилось, – сказала она. Ее голос звучал удивительно спокойно. – Не психуй.

– Я на это не подписывался, – зло сообщил Хирой у меня за спиной, и я подумал, что я с ним солидарен.

– На это никто не подписывался, – оборвал его Син`ешаль. – Мы смотрим и возвращаемся. Все. Идем.

Если бы мы только знали, насколько это будет непросто – посмотреть и вернуться.

Первый труп обнаружился на лестнице. Мужчина с тяжелыми рогами, в длинной темной хламиде, чем-то похожей на «платье» Хаборилла, лежал лицом вниз, раскинув руки. Его длинные ногти оставили на полу глубокие царапины, как будто он пытался ползти, но что-то крепко держало его за ноги, не давая сдвинуться с места. Капитан сатенов поморщился, потом неохотно проговорил:

– Торни, один из моих наблюдателей.

Я удивился тому, насколько равнодушно звучал его голос, но не стал даже пытаться хоть как-то проанализировать это – все-таки станция сатенов была не лучшим местом для того, чтобы что-то анализировать.

Альма подошла ближе к мертвому сатену, которого Хаборилл назвал Торни, присела на корточки и осторожно прикоснулась к плечу трупа кончиками пальцев. Под ее прикосновением тело сатена подалось внутрь, как шарик, из которого почти вышел воздух. Брезгливо поморщившись, Альма перевернула труп на спину.

– Какой легкий... – проговорила она, а потом закричала, отшатнувшись.

Я хотел было поймать ее и обнять, но Исотр`а успел первым, схватив девушку за руку и прижав к себе. Альма всхлипывала, уткнувшись в его плечо.

– Они все умерли так, – безэмоционально проговорил Хаборилл.

Торни когда-то был, наверняка, красив. Той особой красотой, какой могут быть красивы только сатены – у него были правильные черты лица, острые скулы, длинные волосы и изумительный разрез глаз – как с картинки. Он и сам был как с картинки. Когда-то давно, когда был живым. Сейчас же лицо сатена представляло из себя уродливую маску, кожу, натянутую на кости. Он как будто постарел в один миг, только лицо не прорезали морщины, говорящие о возрасте и тяжелых испытаниях, просто кожа обтянула кости, как будто между ними не было больше ничего, ни мышц, ни внутренних органов, ни жировой прослойки – одна только тонкая ткань, надетая на манекен. Глаза сатена были пусты – две глубокие дыры, без единой капли стекловидного тела, из которого состоит глаз. Одежда висела на нем мешком и я мог бы поклясться, что под ней только кожа и кости, и это не просто фигура речи, это – реальность.

– Они все умерли так, – повторил Хаборилл, и это прозвучало одновременно как "я не хочу умирать так" и как "я не хочу, чтобы вы так умерли". – Может быть, этого достаточно, чтобы кому-то что-то доказать? – поинтересовался он устало.

– Пока ты ничего не доказал даже мне, – откликнулся Син`ешаль. По нему нельзя было сказать, какое впечатление произвел на него вид мертвого сатена, и я очень боялся, что никакого.

Сам я с чудовищной обреченностью, тяжестью легшей на плечи, осознал, что хочу домой. Прямо сейчас. Ни на Тиферет в свою уютную каюту, ни к Джил – просто домой. В дом, которого у меня нет, и не было. Я почувствовал себя вдруг чудовищно беспомощным рядом с этими существами, которые превратили сатена в обтянутый кожей скелет. А ведь люди намного слабее сатенов...

– Идемте, – махнул рукой Син`ешаль.

– Как они это делают? – вдруг взвился Хирой. – Что они вообще с ним сделали?

– Я не знаю, – Хаборилл повернулся и посмотрел ему прямо в лицо. Кажется, это возымело эффект, потому что Хирой со стуком захлопнул рот. – Я не знаю, как они это делают, – повторил Хаборилл. – По известным причинам у меня не было возможности поймать одну из этих тварей, посадить в клетку и изучить. Будь осторожен. Они сильнее, чем кажутся и сильнее, чем ты можешь себе представить.

От этого "будь" – сказанного лично Хирою, от всех слов капитана сатенов стало не по себе.

Син`ешаль заметно передернул плечами и первым направился вниз по лестнице, в темноту, где должны были, собравшись как языческие племена вокруг костра, сидеть эти твари.

Трупы попадались все чаще. Мужчины и женщины с перекошенными лицами, с длинными следами от когтей на стенах и полу, лежащие в неестественных позах. Кожа на их лицах была натянута нестерпимо туго, как барабан, вот-вот грозящийся лопнуть, и их тела были полыми, как сдувшиеся воздушные шарики. За одним из трупов на стене было огромное пятно, в свете фонарика выглядящее большой черной кляксой. Головы у сатена не было.