Текст книги "Гончарное дело попаданки или Кирпич на вашу голову (СИ)"

Автор книги: Дара Хаард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Гончарное дело попаданки или Кирпич на вашу голову

Глава 1

Странно это, давно мне такие сны не снились…

– Девочка моя сладкая, – чьи-то губы мягко целовали, я чувствовала рядом сильное горячее тело, от которого вкусно пахло свежестью раннего утра и чем-то терпким.

Дожилась, Ирина Петровна, теперь тебе на старость лет страсти снятся. Это, наверное, всё книга виновата, которую я ночью читала. Правда, отрывки, в которых герои любились телами, я пролистывала. Давно меня эта тема не интересовала, а вот все остальные приключения очень понравились.

С моих губ сорвался стон, когда пальцы неизвестного прошлись по груди, нагло её сжимая, а в моём заторможенном мозгу лишь удивление: какой же реалистичный сон…

Даже стыдно стало, словно я своему мужу, который умер пятнадцать лет назад, сейчас изменяю. А ведь были тогда мысли ещё раз в омут с головой и желания были, мне тогда только сорок пять стукнуло. Но… Или пьянь, или дурак, или желающий залезть на мою шею мужик попадался. Нормальные свободными долго не ходят, а зачем заводить любого, чтобы просто был?

Дети выросли, внуков мне иногда в деревню привозили. Может, кому-то покажется, что я скучно живу: хозяйство, дети, а потом внуки, много книг. Но меня всё устраивает.

Я опять вздохнула, когда горячий шёпот проник в ухо, а хозяин этого шёпота нагло лизнул хрящик и даже прикусил мочку.

– Альрина, тебе не будет больно, девочка моя, нежная моя, расслабься, позволь мне любить тебя.

И я расслабилась. А что ещё делать, если это сон, и я пошевелиться не могу ни ногой, ни рукой, ни другой частью тела? У меня даже глаза открыть не получалось, только слышать и чувствовать на своем теле чужие горячие руки. Шершавые, мозолистые, даже немного жёсткие, но очень умелые. Знали эти руки, как вызвать желание в женском теле.

Сон то пропадал, унося меня в черноту, то вновь появлялся, словно я выныривала из омута, чтобы вдохнуть свежего воздуха и порцию нежной муки, что пронзали моё тело. У меня такого даже по молодости с мужем не было, чтобы жарко, томительно и сладко…

Мужчина не терялся, по тем минутам, когда я могла чувствовать, он быстро взялся за дело, споро раздвинул мои ноги, покрывая поцелуями грудь и живот, а потом… Очень хорошо, что на этом месте я отключилась, а то кричать не могла, отбиваться не могла, очень подозрительный сон и до дрожи реалистичный.

Проснулась я утром, это я по свету из окна поняла. Кое-как разлепила глаза, с удивлением прислушалась к себе, а ведь низ живота болел, а ещё голова, и во рту, как в пустыне Сахара, сухо.

Я попыталась сесть, и это получилось с трудом, а потом я осознала, что я не в своей спальне. И как это понимать?

Обвела взглядом комнату, немного офигела от увиденного. Окно узкое, зарешечённое железной сеткой, стекло мутное, еле свет проходил, что за раритет?!

Стены каменные, серые, снизу панели из мореного дерева, стол стоял старинный, такие раньше у аристократов были, сундук большой с узорами железными. Парочка дверей, нужно проверить, не открыты ли. А потом я запоздало испугалась и сразу же разозлилась.

А ведь меня похитили! И сон тот не сном был! Меня нагло поимели! Ох и доберусь я до тебя, извращенец, лопатой приголублю!

Я хотела быстро слезть с кровати, но не тут-то было: ноги, спелёнутые простыней, не слушались, а руки, словно культяпки, не желали упираться и держать тело. Я с удивлением посмотрела на руки и в который раз удивлённо замерла. А руки-то не мои! Мало того, что похитили, так ещё и руки другие пришили! Я помахала конечностями, которые вяло трепыхались и не реагировали на желания ухватить край простыни.

– Кругом одни бракоделы, даже руки пришить нормально не смогли, – сказала я хрипло-звонким голосом.

Тут же схватилась за горло, вернее, попыталась. Пальцы-то не работали, и мозги еле шестерёнками шевелили.

– Кхе, кхе, не в пень, а в колоду, что тут творится?! – попыталась снова слезть с кровати, во время трепыханий увидела, что у меня ещё и волосы чужие: длинная, толстая коса, как змея, упала на грудь…

И грудь не моя! Покраснела, вспоминая ощущения, как чужая рука сжимала и гладила эту самую грудь, и попыталась пока выкинуть это всё из головы. Дойдём и до насильника…

Я замерла, пытаясь привести себя в чувства. Так, Ирина, просто выдохни и подумай. Ты легла спать поздно, сердце болело, а голова как чумная была. Думала, что опять простыла, заснула.

Нет, не сон это, тут же поправляю.

Я опять посмотрела на руки и, сжав зубы, попыталась пошевелить пальцами. Удалось это, надо сказать, не с первого раза, но зато удалось. Ага! Я аккуратно захватила простынь и убрала подальше с ног. Ноги тоже не мои, кстати, ровные, стройные, без толстых вен и грубых пяток, сколько ни ухаживай, всё равно сушит.

Я вздохнула.

– Пора признаться себе, Ирина Петровна, ты просто сошла с ума, – сказала я чужим голосом на чужом языке. – Или… как твои любимые попаданки, попала.

Только я любила о космосе читать: корабли, бороздящие чёрную бездну космоса, лихой инопланетянин, желающий тебя похитить и сделать своей.

Я хмыкнула. Кораблей с инопланетянами не наблюдалось.

Пока я раздумывала, в дверь комнаты кто-то постучался, а потом её открыли, и вошла женщина в сером простом платье до пола, белом передничке, на голове огромная шапка-капор с рюшами. Она поклонилась и посмотрела на меня уставшим взглядом мутно-серых глаз.

– Госпожа Альрина, воду умываться подавать?

– Подавай, только у меня руки-ноги не слушаются, – сказала я нейтральным голосом.

– Так это от взвара невесты, – выдохнула женщина, – не беспокойтесь, к вечеру всё пройдёт.

– Взвара невесты? – вопросительно повторила я, стараясь осмыслить, как это у меня получается говорить не на русском, но думать на своём родном языке.

Волшебство в деле, не иначе.

– Вы сейчас плохо соображаете, госпожа. Взвар невесты всем молодым дают в брачную ночь, чтобы не страшно было.

– Хм-м-м, – задумчиво промычала я, наблюдая за служанкой.

Она достала из сундука длинную белую рубашку, почему-то пришло понимание, что это исподнее, которое под верхнюю одежду надевают. Это в какую старину я попала? А куда вообще я попала?

– Ой, госпожа, я помню, так боялась первой брачной ночи, взвара целый ковш выпила, ничего не помню, – служанка хихикнула. – Вы не переживайте, ваш муж, господин Райхорт, срочно уехал, сегодня ночью вы спокойно поспите. Гостями тётушка вашего мужа, госпожа Урсула, занимается, так что вы можете отдохнуть. Так, давайте встанем, – женщина стала разговаривать со мной как с умственно отсталой, потянула за руку и помогла слезть с кровати.

Идти было тяжело, ноги не слушались так же, как и руки. Служанка завела меня за ширму, там на высоком табурете стоял таз с водой, рядом кувшин.

– Вы сначала руки и лицо умойте, а потом я вас полностью оболью.

Женщина споро стянула с меня длинную рубашку, покачала головой, когда заметила на подоле бурые пятна, и, быстро скрутив исподнее, указала мне на таз.

– Да вы мойтесь, мойтесь.

Делать нечего, я кое-как умыла лицо, шею, потом служанка поставила на пол таз и сказала встать в воду ногами. Облила меня из кувшина тёплой водой, споро вытерла большим куском материала, который тут, наверное, заменял полотенце, и натянула на меня чистую рубашку. Чтобы расчесать волосы, она посадила меня перед небольшим трюмо, и я замерла, разглядывая новую себя в мутном зеркале.

Что же, мои предположения, что я попала в другое тело, подтвердились. На меня смотрела красивая девушка, молоденькая, не старше двадцати лет. Длинные шикарные волосы медового цвета, такие же цветом глаза в чёрных крапинках.

Худенькая, небольшого росточка, с трогательно выпирающими косточками ключицы. Я даже в молодости была поспорней, сбитая, чего всегда стеснялась, а тут на тебе. Мелочь как есть, не зря низ живота болит и тянет, это новоявленный муж точно извращенец каких поискать, не мог себе бабу поспорнее найти…

Я постаралась отогнать мысли о том, куда делась предыдущая хозяйка этого тела. Жалко девчонку, сколько той жизни-то у неё было… Я вздохнула. Служанка, имени которой я так и не услышала, расчесала волосы и стала заплетать косу.

– Вы ложитесь, госпожа, вас трогать сегодня никто не будет. Господин сказал вас беречь. Отдыхайте, я вам через десять минут завтрак принесу.

– Спасибо, – я кивнула служанке, она поправила на мне одеяло, странно на меня посмотрела, словно хотела что-то сказать, но потом, видимо, передумала и быстро вышла из комнаты.

Я прикрыла глаза и постаралась трезво посмотреть на то, что со мной случилось. Я, Ирина Петровна Землякова, стала попаданкой. Казалось бы, мечта, но тут нужно смотреть не только на молодое тело и новую жизнь, но и на то, что у этого тела есть муж и, скорее всего, родственники.

Какая она была, Альрина? Смогу ли я не вызвать подозрения у тех, кто её знал? У меня столько вопросов в голове, столько всего нужно узнать! Я для успокоения совести щипнула себя за руку, прислушалась. Больно. Может, и правда не сумасшедшая. Страшно в это поверить, а потом осознать себя в комнатке с мягкими стенами.

Служанка пришла нескоро, по моим внутренним часам времени прошло больше, чем десять минут, и явилась она не одна.

– И чего ты вздумала разлеживаться?! – визгливым голоском заверещала мадама, похожая на горку из разноцветных рюшек.

Служанка стояла с подносом, опустив голову, даже несмотря на меня, а эта визгливая бегала по всей комнате, обдавая запахом одуряюще вонючих духов, и вроде говорила спокойно, но голосом пронзительным, казалось, заставлял вибрировать даже воздух.

– Не понимаю, что вас так возмутило? – наблюдая за реакцией обеих, осторожно сказала я.

– Что возмутило? – дама в рюшках даже воздуха побольше в лёгкие набрала, чтобы объяснить доходчиво. – Ты, хозяйка этого дома, спишь, а я должна с утра трудиться, чтобы угодить всем гостям. Может, моему племяннику не стоило жениться на такой, как ты, неумехе? Не думаю, что воспитанницы монастырских пансионов понимают что-то в ведении такого замка, как этот. Я буду говорить с племянником, чтобы он оставил свою прежнюю домоправительницу.

При последних словах лицо служанки скривилось в усмешке, но взгляд она так и не подняла.

– Слишком много взвара невесты, дорогая тётушка, я плохо двигаюсь, – постаралась я сгладить все углы.

Очень хотелось встать и просто вытолкать эту крикушу наружу, но, при моей новой комплекции, думаю, вытолкают скорее меня.

– Да… да какая я тебе тётушка?! – возмутилось это несносное создание. – Для тебя я сьера Урсула и никак иначе! Чему вас только учат в этих ваших пансионах?! Вот моя доченька, Амалия, окончила самую модную школу молодых сьер, а в первый выход в свет у неё отбоя не было от кавалеров. Эх, если бы не эта дурацкая выходка архимагистра Мейда, всё было бы прекрасно.

Я поняла, что ничего не поняла. Поэтому просто захлопнула рот, чтобы не выдать себя ещё больше. Откуда я знаю, как у них тут с такими, как я переселенками делают? Вон даже архимагистры какие-то есть, а это значит магия, волшебство.

Я прикусила язык и молча слушала болтовню этой тушки в рюшках. Судя по всему, меня она терпеть не могла, а также не любила своего племянника, оказывается, даже не родного, а троюродного. И её глодала просто бешеная зависть к богатству герцога, его титулу, его землям. Пока она болтала, я многое стала понимать, поэтому не перебивала.

Сьера Урсула злилась из-за того, что Алан, так, оказывается, зовут моего мужа, посмел жениться на мне, нищей девчонке, а не на её Амалии, самой красивой девушке Алистара, это уже про королевство. Родство вроде у них не близкое, и такие отношения у аристократов не редкость.

Не забыла упомянуть, что сынок у неё, Джулиан, красавчик и умница, только денег и титула как у племянника ему не хватает. Всё это выливалось из широкого лягушачьего рта женщины, и мне даже стало казаться, что она и есть жаба, мерзкая, пухлая и в бородавках. Фу!

Дама ушла после громогласной речи о бездельницах, которые не могут вести хозяйство, оставив меня со служанкой, а я подумала, что раз я тут человек новый, то и расспросить мне её не страшно. Так и поступила. Служанка поставила мне на кровать деревянный столик, на него водрузила поднос, прикрытый полотенчиком, а сама намеревалась уйти, но я её остановила.

– Пододвинь стул, садись и рассказывай, – жёстко сказала я.

Служанка сначала не поняла, замешкалась возле двери, потом удивлённо выполнила мой приказ.

– Что рассказывать, госпожа Альрина?

– Дорогие читатели, история участвует в литмобе "Пенсионерка попаданка" https:// /shrt/9nlj

Глава 2

Оказалось, судьба моей предшественницы была простой и непростой одновременно. Сирота, которую отдали на попечение монахинь. За душой у бедной Альрины ни гроша, только старое поместье, что считалось приданым матери девушки и, поэтому не ушло с молотка, когда семья обанкротилась.

Отец поспешно ушел в мир иной, покончив жизнь самоубийством. Слабак! А матушка девушки была из хорошего рода, драконьей крови, держалась до того времени, пока младшей дочери исполнилось десять лет, и умерла. Если я младшая, то понятно, что есть кто-то старший, оказывается, был брат, тоже уже почивший. Прямо череда смертей в этой семье.

Насчёт драконьей крови я что-то не поняла, но расспрашивать поостереглась.

Поговаривали, что матушка Альрины не просто так умерла, её отравили, но никто за расследование неожиданной смерти обедневшей аристократки не взялся. Так и написали в заключении: «умерла от горя».

В общем, жизнь девочки была несладкой. Целых десять лет она провела в монастыре, судьба её была тоже стать монахиней «Павших», да приметил её Алан Райхорт, герцог Массийский, и влюбился в девчонку как не в себя.

Только я в эти слова Мали, так звали служанку, не поверила. Где герцог и где девчонка, сирота? Ну красивая, ну молодая, думаю, у высокородных богатых таких девок на выданье полно, взять хотя бы ту же Амалию. Тут явно что-то другое.

– Говорят, как увидел он вас, так и влюбился, – тем временем, раскрасневшись, рассказывала Мали.

– А я?

Служанка правильно поняла вопрос и замерла, не зная, видимо, что сказать.

– Правду говори, – строго сказала я, – после вашего взвара невесты я ничего не помню, неправильно это. Кстати, а кто его готовил?

Мали удивлённо посмотрела на меня:

– Так с молебного дома принесли, его «Сестры Павших» готовят, чтобы, стало быть, невесты не боялись первой ночи и чего страшного не сделали. Тех, кого против воли замуж отдают, всякое могут с собой сотворить.

– Я, значит, против воли отданная? – тут же зацепилась я за слова Мали.

– Рыдали вы, госпожа, а что там на сердце у вас, не знаю. Господин-то наш старше вас почитай на пятьдесят лет, ему семьдесят, вам двадцать. Но драконья кровь многие лета своим потомкам даёт, наш господин ещё ого-го, сильный, статный, а что лицом не вышел, так это же не главное. Вы его просто испугались, но смирились.

Я хмыкнула. Вот оно как оказывается. Понятно, что девчонка в ужасе была: за старика замуж отдали, да ещё и некрасивого. Понять, из-за чего она рыдала, можно. Так этот старая кочерыжка и меня старше получается, на десять лет. М-да… Не знаю, что там у него с лицом, но руки, судя по ночи, ласковые.

Я отогнала от себя ночные воспоминания, не время об этом думать. Непонятно тогда, куда делась бывшая хозяйка тела, и почему в это тело пришла я. Странно это всё и жутко, если со стороны посмотреть. Нужно дождаться муженька и нормально поговорить. Нет, не раскрываться сразу, а просто понять, что за человек и что им двигало, когда он сироту безродную из приюта монастырского взял, а там действовать по обстоятельствам.

– А что там с наследством моим? – решила всё же уточнить, мало ли.

– Так после матушки у вас осталось поместье «Глиняный голем», оно у вас по женской линии передавалось. Говорят, что в вас кровь драконья тоже есть, только ослабла она сильно. А поместье по женской линии только передаётся. Так ещё при драконах было, и не нам менять правила.

– А документы на это всё имеются? И где мои вещи? – тут же спросила я.

Люблю основательность, мне нужно знать, что у меня на руках есть. Муж – это, конечно, хорошо, молодость вспомню, счастье женское быть любимой – это прекрасно, а за спиной нужно всё же что-то иметь.

– Так вот, сундук ваш стоит, вы как два дня приехали, так всё рыдали, госпожа, ничего мне разложить не дали, – указала Мали на большой сундук.

То-то я смотрю, он как-то под общий дизайн комнаты не подходит. Странный, словно бархатом тёмным обитый.

– Хорошо, я его потом осмотрю, последний вопрос от меня. Мали, что там эта госпожа Урсула мне про дела хозяйские говорила?

– Так вас господин оставил за хозяйку. Прямо как привёз, перед всеми слугами провёл, стало быть, как положено, показал, что вы тут после него главная.

– А раньше кто тут заведовал?

– Имара заведовала, – Мали покраснела и отвернулась, наводя меня на мысли, что не просто заведовала, но и постель муженьку грела не иначе.

– Ты найди эту Имару и скажи, что хозяйка зовёт, хочу на неё посмотреть.

– Я скажу, – с сомнением сказала Мали.

– Спасибо, Мали. Пока вопросов нет, если мне что-то понадобится, я тебя позову.

– Это тут, дёрнете за верёвочку, я и приду. У нас не столица, конечно, магические позвонки не имеем, но тоже не совсем отсталые. Если вдруг платье решите надеть, я его вон приготовила, тоже зовите. А память вернётся, не беспокойтесь, госпожа, видимо, вы очень много выпили взвара невесты, его крепким делают. – Мали поклонилась и поспешно выскочила за дверь, видимо, боялась, что я ещё вопросы буду неудобные задавать.

Я хмыкнула, оглядела свою комнату уже другим взглядом. Судя по всему, это не общая спальня, и не спальня моего муженька. Эту комнату изначально для жены готовили. Значит, любовь любовью, а близко к себе муженек подпускать Альрину не собирался. И где тут чувства?

Я вспомнила ночной шёпот, ласковые прикосновения, его запах, его дыхание и покачала головой. Пока не увижу этого нового муженька, ничего не буду придумывать. Правда, сердце, как в молодости, стучало как сумасшедшее, и внизу живота узлы сворачивались от мысли его увидеть. Вот что молодое тело с разумом делает…

Лучше вон сундук разберу. Я, по привычке, кряхтя, как старуха, слезла с кровати, подумала, что сил для молодого тела во мне очень мало, но крышку сундука на удивление подняла спокойно.

Но что-то подсказывало мне сердце: не взвар невесты Альрина выпила, ох не взвар…

Сундук был полупустым. И странный на ощупь: не деревянный, а словно… Я даже глаза прикрыла, чтобы лучше почувствовать нежную бархатную поверхность крышки, острые жестяные узоры, которые мерцают слабым светом в такт моему сердцу… Чего? Я отшатнулась и чуть на задницу не села. Это чего это?

Ощущения тепла и чего-то приятного в руке тут же пропали, но в голове почему-то я стала понимать, что чувствую сундук. Покачала головой, выкидывая все лишние мысли. Мне сейчас не о странностях нужно думать, а о том, чтобы меня с голой попой на улицу не выкинули.

В сундуке под ворохом весьма потрёпанных вещей лежала упаковка документов, связанных розовой ленточкой.

Так, так, так… Я прыгнула на кровать, села по-турецки, положила на ноги документы. В голове сразу же стукнуло: вот это будет мне обломинго, если я сейчас не смогу читать.

Затаив дыхание, я немного прищурилась и потянула за ленточку, чтобы развязать бантик. Потом развернула первый лист. Бумага была шершавая, серая, с видимыми крупинками непонятно чего. Я выдохнула и впилась в буквы взглядом: только бы всё понимать. Язык же как-то понимаю…

Буквы были незнакомыми, но… Стоило мне посмотреть на них более пары секунд очень пристально, как они медленно зашевелились, и перед моим взором возникли уже знакомые буковки и знакомые слова.

Ура! Я – попаданка с «плюшками», как говорят о тех, кто получает много поблажек в новом мире. А почему бы и нет? Я сюда не напрашивалась!

Итак, несколько бумаг были выписками из приюта. Справки об осмотре здоровья, о том, как училась Альрина и какие изучала предметы. Тут же была выписка из приюта в связи с замужеством. Тут же договор с герцогом, странно, что такой документ отдали в руки девушке, но на полях стояла сноска, что это копия. Всё заверено красивыми печатями с вензелями, подпись от законника Уильяма Шепарда.

В брачном договоре сказано, что, если Альрина будет изменять, вылетит из дома ни с чем. Если герцог решит расторгнуть брак, она будет получать выплаты до тех пор, пока не выйдет повторно замуж. Если герцог умрёт, не оставив наследника, Альрина получает вдовью долю – тысячу золотых. Ну хоть так… Интересно, тысяча золотых – это много?

Дальше были письма, которые я отложила на потом, четыре письма от отца к матери Альрины, три уведомления о смерти. И наконец-то я нашла самый старинный документ, потому что он был написан золотистыми буквами по непонятному материалу, скорей всего, коже.

В очень потрёпанном, но всё ещё читабельном виде там было написано, что, пока жива хоть одна из рода Терра, поместье «Глиняный голем» будет подвластно их воле. Продираться сквозь текст было тяжело, из чего я поняла, что мои знания языка идут от бывшей хозяйки этого тела, а древний язык она знала очень плохо.

Печать на этом документе была очень красивой, выпуклой, с небольшой драконьей мордой, на которой горели два красных глаза и сверкали белизной два больших клыка. Я потрогала пальцем: очень необычная и красивая печать. Клыки как настоящие, я даже палец уколола, сунула в рот, чтобы унять капающую кровь.

– Ууу, колючка, – поругалась на печать, – но красивая.

Всё, что мне нужно было знать, я теперь знала. Остальное буду узнавать по ходу дела.

Я задумчиво посмотрела на платье, которое приготовила для меня Мали. А чего, спрашивается, вылеживаться? Вставай, Ирина, и осваивай новые территории, выгляни наружу хоть одним глазком. Тебе тут хозяйничать, а то глядишь, эта дама в рюшках у тебя всё хозяйство приберёт к рукам, а тебя на отшибе оставит.

В деревне как-то справлялась и тут быстро разберусь. Тем более что колени не скрипят, спина не ноет, а в голове за столько лет никакого звона и мысли ясные. Как же прекрасно быть опять молодой! Жаль, когда ты сама молодая, этого не ценишь…

Платье, зараза, было неудобным. Мало того, что пуговиц в нем миллион и маленькая тележка, так ещё и длинное оно. Мне, привыкшей ходить в штанах, такое не понравилось. Я посмотрела на две нижние юбки, которые остались лежать на стуле, и поняла, что нужно было вызывать Мали. Хотя неудобно как-то человека напрягать из-за такой малости. И что теперь, идти так?

Я рассмотрела себя в зеркало, осталась довольна. Глазищи огромные, зелёные, словно мох, сверкали любопытством и ожиданием чуда. Кожа чистая, без морщин и пигментных пятен, волосы шикарные, медовые, на висках красиво вились. Стати вот маловато, на груди платье свободно, да и на бедрах висело как на манекене, но всё это дело наживное. Я хихикнула.

Ну ладно, просто немного обследую пролегающие территории.

Я аккуратно открыла дверь и вышла в длинный, широкий коридор. Здесь тоже были серые каменные стены, упакованные в деревянные панели. Прошлась пару метров в одну сторону, выглянула в небольшой круглый зал, в котором стояли диванчики и весело блестели в огромной люстре солнечные зайчики. Тут приятно пахло сдобой. У меня опять рот наполнился слюной, словно не я только что плотно позавтракала. С таким аппетитом килограммы наберу быстро, главное, чтобы не лишние.

Я хмыкнула и уже более свободно вышла в комнату, рассматривая всё, к чему прикипал взгляд. Интересно же, что здесь за культура, какой век на дворе, средневековье или уже более продвинутое общество. Если судить по документам, то не древность. Существует развод, а значит, женщины не совсем бесправные. Я выглянула в окно и замерла, разглядывая прекрасный вид. Это был парк. Ухоженные деревья, извилистые тропинки, и, судя по всему, я на третьем этаже. Фигурки прогуливающихся гостей были маленькими и далекими.

– Тебе уже лучше? – раздался рядом мужской голос, и кто-то сильный прижался ко мне со спины, утыкаясь носом в шею.

Мать вашу! Я испуганно замерла. Это ещё кто?

– Надеюсь, Альрина, ты сделала всё, как мы договаривались.