Текст книги "Shift (original ver.) (СИ)"

Автор книги: Даня Вечерова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Ты где сейчас? Мы сейчас тебя заберем, называй адрес. – Я объяснила, где примерно нахожусь, и, услышав уверение, что меня заберут уже в течение двадцати минут, отключилась.

Оставалось дождаться и не умудриться влезть в ещё какие-нибудь неприятности. Я ощупала рукой землю и опустилась прямо на нее, устав сидеть на корточках. Телефон внезапно зазвонил, на экране высветилось имя куратора, но я не собиралась поднимать трубку, явно не сейчас… а может никогда, кто ж меня дурную такую разберет. Я нажала на отключение звука и в полной тишине просто смотрела на то, как Купряшин настойчиво продолжал ждать ответа. Не сегодня, Михаил Евгеньевич, уж извините.

========== 32 ==========

Через двадцать минут моего просиживания штанов телефон зазвонил, высветив имя Симонова на экране.

– И где ты прячешься? Мы тебя не видим. – Пообещав, что сейчас выйду на более просматриваемую площадку нежели мое тактическое укрытие, я отключилась и стала выбираться на дорогу, где и увидела подъехавшую машину одногруппника, из которой он вышел вместе с невысокого роста девушкой.

Я раздвинула ветки руками и, отряхиваясь, стала подниматься на немного затекшие ноги, стараясь не потерять равновесие и не грохнуться плашмя прямо перед моими спасителями. Хотя, если бы я все же увалилась на колени перед ними, могла запросто рассыпаться в благодарностях, чтобы скрыть конфуз, сделав вид, что такое шоу я заготовила заранее.

– Ну, точно, Оля! – Юля с нескрываемым интересом разглядывала меня, когда они подошли чуть ближе. – Я сразу поняла, что тебя-то мы и ищем, когда ты, как медведь стала вылезать из этого бурелома. Привет! – Девушка приветственно протянула мне руку, которую я тут же пожала в ответ. – Приятно с тобой познакомиться!

– И мне приятно, но было бы еще приятнее, если бы я не чувствовала себя полной дурой сейчас и не вытащила вас посреди ночи неизвестно куда. Извините меня… – Мне было действительно невероятно стыдно, особенно оттого, что на помощь мне пришли моментально и без разговоров.

– Прекращай убиваться, всё нормально. Пойдём к машине, поедем домой к нам. – Юля достала ключи из кармана и разблокировала двери, пропуская нас в салон. Я залезла на заднее сиденье и, кажется, впервые за эту безумную ночь успокоилась, почувствовав себя в безопасности. Машина бодро тронулась с места. – Ты нам только скажи, в кустах-то ты что делала?

– Я там пряталась… – Я вмиг покраснела и, опустив голову, промямлила еле слышно. – Там просто компания какая-то шумная шла, я решила от греха подальше скрыться.

– Не думал, что скажу это, но ты, староста, молодец! – Антон перегнулся со своего сидения в мою сторону и одобрительно кивнул. – С твоим везением только дома сидеть, а если уж вышла, то перемещаться перебежками и по кустам, чтоб не нарваться на неприятности. Так что одобряю!

– Ты ей ещё посоветуй и впредь по кустам шариться, дурачина. – Девушка легонько ткнула Симонова в плечо, не отрываясь от дороги.

– А неплохой вариант, я тебе скажу! – Антон потёр ушибленное плечо, картинно охая, хотя даже я понимала, что никакого урона такими миниатюрными руками нанести этому здоровому лбу было невозможно.

Дорогу до дома молодых людей мы провели за совместными легкими подколками, в которые, на удивление, включилась даже я. Уже в их квартире Юля вручила мне полотенце и просторные футболку со штанами, которые явно принадлежали Антону, потому как саму девушку в них можно было завернуть раза три, ее вещи не подошли бы мне даже при большом желании, хоть я и сама была невысокой и довольно щуплой. Спросив нет ли у меня аллергии на что-нибудь кроме Симонова, Юля отправила меня в душ, заключив, что после приключений по кустам, мне требуется немного освежиться. Я забралась в ванну и включила воду, направив теплые струи себе на голову, даже не пытаясь остудить себя холодными, понимая, что шоковой терапии в этот день с меня было достаточно. В брошенных на полу джинсах разливался мелодией телефон, а я пыталась гнать от себя любые мысли и чувства, бурлившие еще недавно, с усердием смывая с себя всё произошедшее.

Когда я вышла из ванной, на кухне меня ждали мои спасители, накрыв на стол то ли поздний ужин, то ли ранний завтрак и заварив чай – пахло безумно вкусно, и мой желудок предательски заурчал, напомнив мне, что последний мой приём пищи был слишком давно, чтобы отказаться от предложенной трапезы. Я с удовольствием уплетала всё за обе щеки под взглядом умиляющейся девушки, выдавшей в процессе, что она с удовольствием меня бы удочерила, если я всегда ем с таким аппетитом, потому как этот неблагодарный Антон вечно воротил нос, ковыряясь в любой еде так, словно она напичкана ядом. Симонов поперхнулся чаем и возопил, что всё это поклёп и он не такой, хотя еще пару минут до этого отодвинул от себя почти полную тарелку с едой. Посмотрев на неоспоримые улики, он вернул тарелку к себе и с видом мученика продолжил есть. Юля ехидно хихикнула и зловеще потерла руки так, что мы неосознанно с одногруппником сначала глянули на свою еду, переглянулись, а потом уставились на девушку, пытаясь сообразить, что послужило причиной ее веселья, но та лишь состроила невинное выражение лица, продолжая спокойно пить чай.

Меня никто не допрашивал, никто не заставлял изливать душу, меня просто приютили, обогрели и действительно подняли настроение. В какой-то момент заметив время на настенных часах, висевших на кухне, было решено, что завтрашний учебный день сможет обойтись без нас, я так вообще планировала не появляться в универе ближайшие сто лет, боясь наткнуться на своего куратора, что было неизбежно с нашим плотным графиком его лекций.

Мы переместились с кухни в комнату и, усевшись на пол, включили телевизор, натолкнувшись на какую-то незатейливую комедию, которую показывали посреди ночи. Я краем глаза следила за телефоном, на который продолжал постоянно названивать Купряшин, но я старалась сделать так, чтобы сидящий рядом со мной Антон не видел имени настырного звонившего, но мои постоянные дергания при загоравшемся мониторе не остались незамеченными, мне лишь дали возможность не обсуждать это.

В какой-то момент мобильная атака на меня прекратилась, и я решила, что на эту ночь меня наконец-то оставили в покое, но через каких-то жалких спокойных сорока минут телефон мигнул приветственно фотографией брата, решившего всё-таки осчастливить меня своим вниманием.

– Ох, это Костя! – Я не сдержала восклика.

– Кто это? – Юля смотрела на меня немного сонно, но с подозрением.

– Это… – Я хотела было сказать, что это мой брат, но Антон, заметивший фотографию, стоящую на звонке Кости, скривил недовольную гримасу и попытался выхватить мой телефон.

– Это её гад жених! – Юля понимающе протянула “А-а-а”, видимо уже слышав историю о моем ужасно несправедливом скором замужестве, а я, отбившись от одногруппника, в чью стычку со мной его девушка даже не стала соваться, отбежала в сторону и ответила на звонок под шипение Антона “Не смей!”.

– Мелкая! – Голос брата был каким-то странно бодрым и радостным, за чем я не могла уловить чего-то важного. – Выручи братишку, забери меня.

– Ты пьян? – Сомнения развеялись, когда на втором же слове Костя не смог выговорить все буквы с первого раза.

– Ой, а важно ли это? Это всё такая ерунда… – Брат как-то по-детски начал канючить, забыв об изначальной цели звонка.

– Ну и где твоя очередная барышня живет? – Я была еще зла на то, что он проигнорировал мои звонки. – Откуда тебя забрать?

– Ну… это… – Костя знатно перебрал, это чувствовалось. – С кладбища.

Вот те раз! Это было чем-то новеньким и ужасно странным даже для моего брата. Но как бы я не злилась на него, мне стало безумно интересно узнать из первых уст, что же произошло, чтобы он вместо квартиры какой-нибудь девицы оказался на кладбище.

========== 33 ==========

– Откуда тебя забрать?! – От неожиданного заявления брата я не сдержалась и вскрикнула.

– Ну мелкая, ты же не глухая, – продолжал канючить брат, – хорошо расслышала, что меня надо забрать с кладбища. Приезжай забрать меня, я не могу пьяным сесть за руль.

– Это что, самая популярная в этом сезоне манипуляция? – Просто не верилось, что меня пытаются вытащить неизвестно куда одним и тем же способом. Проигнорировав недоумение брата по поводу сказанного мной, я продолжила: – Не мог на такси туда поехать? Ты ж знал зачем едешь! И вообще, какого черта ты туда попёрся?

– Ну не тебе ж одной сюда таскаться постоянно, имею право ездить к своему другу, когда захочу. – Костя почти недовольно отчеканил каждое слово, насколько это позволял сделать заплетающийся язык, а потом вновь перешел на скулёж: – Ну Оль, ну забери меня.

– Ладно, сейчас что-нибудь придумаю. – Я сдалась, обида за то, что брат меня проигнорировал ушла, особенно после того, как я узнала, что он променял свою сестру не на какую-то очередную девицу. Я завершила вызов и посмотрела на своих гостеприимных спасителей, не сводивших с меня внимательных взглядов. Я понимала, что сейчас должна была не только всё объяснить, но и в очередной раз попросить их о помощи. – Мне не совсем удобно вас о чем-то еще просить, но кроме вас мне обратиться не к кому.

– Серьезно? Этот гад тебя поманил и ты сразу побежала? – Симонов негодовал. – Ну нет, ему я уж точно помогать ни в чем не буду.

– Не обращай на него внимания. – Юля взяла молодого человека за руку, стараясь его утихомирить. – Чувство справедливости в нем развито непропорционально массе тела.

– Да ну тебя, – парень раздосадованно отмахнулся.

– Дай ей договорить, а потом уже негодуй. – Симонов гневно посмотрел на свою девушку, недовольно фыркнул, а затем, сложив руки на груди, воззрился на меня, ожидая, что же я такого скажу, чтобы он изменил свое мнение.

– Антон, ты только не злись. – Я неосознанно выставила перед собой руки в успокаивающем жесте. – Я… я тебе соврала…

– Чего? – Парень нахмурился, а я развела руками и, нарисовав на лице кривое сожаление, пожала плечами. Юля прыснула со смеху.

– Это… – Я выставила телефон вперед, как бы давая понять о ком говорю. – Это не мой жених. – Антон нахмурился еще сильнее. – Это мой брат. – Юля захохотала от всей души, а молодой человек уставился на меня, ожидая хоть какого-то объяснения, и я затараторила, пытаясь оправдаться: – Просто ты так наседал на меня со своей непонятной опекой, что я уже и не знала, что же мне сделать или придумать, чтобы избавиться от тебя. – Антон обиженно поджал губы, мне стало стыдно. – Извини меня, я не со зла, честно.

– А он мне так красочно описывал твои страдания, что я сама на это купилась. – Юля продолжала хохотать, увалившись на пол на бок. – Ой не могу, умора.

– Да не смешно это! – Симонов всплеснул руками. – Вот я идиот.

– Ну-ну, мой милый, – Юля поднялась и, почти отсмеявшись, обняла своего парня, – ты не идиот, ты просто очень доверчивый и открытый.

– Ага, очень доверчивый и открытый идиот. – Нехотя Антон обнял в ответ девушку.

– Прости меня-я… – Я сама не поняла, как начала плакать, почувствовав себя совсем уж паршиво перед человеком, который лишь желал мне добра.

– Ой, ну нет! – Юля притянула меня за руку к ним с Антоном и приобняла за плечи, пока я пыталась прекратить хныкать. – Я не выдержу двух нытиков, мне хватает и одного.

– Эй! – Молодой человек было возмутился, но в этот момент я начала тихонько хихикать, еще всхлипывая от предыдущих слёз. Симонов отстранился и внимательно посмотрел на меня, пытаясь осознать действительно ли я начала смеяться. – Эй!

– Да ладно тебе. – Юля, посмотрев на меня, начала смеяться снова. Антон пробурчал, что мы сумасшедшие и отошел в сторону, окинув нас недовольным взглядом, чем вызвал новый приступ смеха у нас. – Зато всё теперь встало на свои места и обрело хоть какой-то смысл.

– Я всё могу объяснить, – я, отсмеявшись, попыталась хоть как-то оправдать свои действия, – я действительно не со зла.

– Да ну и ладно. – Антон махнул в мою сторону рукой, взъерошил свои волосы и устало потер лицо. – Лучше расскажи, что сейчас приключилось. – Юля перевела взгляд с молодого человека на меня и согласно закивала, ожидая моих дальнейших слов.

– Перед тем как позвонить вам, я пыталась дозвониться до брата, но он, видимо, не слышал моего звонка. Я уже отчаялась, думая, что так и просижу всю ночь на улице.

– Это мы в курсе уже, – Антон нетерпеливым жестом руки подгонял меня к концовке истории. – С братом-то что приключилось?

– Он попросил его забрать, потому что сам он за руль сесть не может, он выпил.

– И часто он заставляет тебя заниматься извозом? – Антон всё еще был настроен враждебно против Кости, но винить его было нельзя, сложно было любить моего брата таким какой он есть, даже зная, что он не всегда сволочь.

– Если честно, то это впервые, потому я и не послала его самого разбираться с этим.

– Ладно. – Симонов кивнул, быстро что-то обдумав. – Мы ж не звери, поехали. – Юля схватила ключи от машины с тумбочки, торжественно помахала ими над головой, и мы как были в домашней одежде, я к тому же еще и не в своей, вышли из квартиры.

– Ты только скажи, куда ехать-то? – Юля обернулась ко мне с водительского сидения, когда мы забрались в салон и машина уже одобрительно урчала. Я испуганно прокашлялась, вдруг осознав, что сейчас они точно решат, что я совершенно ненормальная и что это у нас семейное.

– Кхм… – В горле жутко пересохло. – Ну… это… на кладбище…

– Что!? – в один голос воскликнули молодые люди, после чего Юля упала головой на руки, лежавшие на руле и громко захохотала, а Антон схватился за голову, причитая: – А я сразу понял, что ты чокнутая. – Юля ткнула его в плечо и погрозила кулаком, сама пытаясь перестать смеяться, а потом обернулась ко мне.

– Да, Оль, рассказы о тебе вообще не сравнятся с реальностью. Но раз на кладбище, то на кладбище. Я хочу увидеть это своими глазами.

========== 34 ==========

Всю дорогу до кладбища мы ехали почти в гробовом молчании, если не считать периодических похрюкиваний Юли, пытавшейся не смеяться. Антон пребывал в каком-то тихом ужасе и просто смотрел куда-то вперед, даже как-то мимо дороги, я действительно его шокировала – еще бы, по ночам по кладбищу шляться. Когда мы подъехали, я сразу увидела одиноко припаркованную машину брата, но когда вышла проверить там ли Костя, внутри никого не обнаружила. Пнуть колесо, дабы громко вызвать владельца я постеснялась, не красиво как-то нарушать покой, хоть он у местных жителей и вечный. Я было сунулась на территорию кладбища одна, махнув своим новоиспеченным друзьям рукой, чтобы подождали, но они оба выскочили наружу, заявив, что одну меня никуда не отпустят, опасаясь за безопасность мою и владений, раскинувшихся на моем пути. Хотелось вроде оскорбиться, но переживали они верно, со мной же вечно что-то да происходило. Я, смирившись, согласилась, хоть особого выбора мне и не давали, и пошла вперёд по уже почти родной дорожке, что вела к могиле Кирилла, где и надеялась обнаружить своего внезапно расчувствовавшегося братца, решившего ни с того ни с сего напиться прямо на кладбище посреди ночи. Бок о бок со мной шел Антон, а позади, постоянно останавливаясь у незнакомых надгробий, чтобы почитать имена и годы жизни, перебежками следовала за нами Юля, периодически выдавая “Как увлекательно!”, когда пыталась рассмотреть в почти полной темноте очередную фотографию.

Когда мы уже подходили, я услышала неразборчивое бухтение брата, определенно выпившего еще больше за то время, пока мы добирались до него, даже страшно было представить в каком состоянии мы бы обнаружили его, если бы задержались хоть немного. Костя, сидевший на лавочке у могилы, завидев меня в компании кого-то, кого он не мог идентифицировать сходу, скривился, словно его заставили съесть что-то отравленное, а потом, обернувшись к надгробию, посмотрел на фото улыбавшегося Громова и ткнул в мою сторону пальцем.

– Вот! Вот! Что я тебе говорил, а? – Брат с трудом выговаривал слова целиком, но из-за какой-то охватившей его досады старался невероятно. – Опять с каким-то мужиком.

– Ах ты сволота! – Мне стало так обидно, что я, не сдержавшись, подлетела к Косте и саданула ему со всей дури по плечу, надеясь, что ему будет действительно больно.

– Да как ты смеешь, мелкая? – Координация движений Кости была сильно нарушена, поэтому я не боялась получить сдачи, не сегодня точно.

– Это как ты смеешь такое говорить, да ещё и здесь! – Хотелось реветь от неуклюжего укора брата.

– Эй! – Мы все обернулись на голос Юли, так и оставшейся позади, но теперь возвышавшейся на куче земли возле свежевырытой могилы, перехватив рукой черенок от оставленной рабочими лопаты. – А это точно твой брат? А то мы могли бы его по голове слегка стукнуть и оставить ночевать тут, – кивок в черную дыру, – а там, глядишь, утром бы и ему было весело и тем, кто окажется рядом.

– Что? – Какой-то дикий ужас нарисовался на лице Кости после слов девушки, что он чуть не перевалился через скамейку, дернувшись назад, пытаясь найти защиты где-нибудь. Антон же сложился вдвое и от души расхохотался, я же пыталась понять насколько реальна эта фантасмагория.

– Что что? Стукнуть и прикопать, говорю. – Когда Юля состроила зловещее выражение лица, не выдержала и засмеялась я, присоединившись к уже постанывающему со смеху однокурснику. Девушка пожала плечами.– Да ладно, я не кровожадная, не боись, я просто воспользовалась представившейся возможностью, когда я еще окажусь посреди ночи на кладбище с лопатой в руках возле свеженькой могилки, да чтобы еще кто-то купился на мою невменяемость, а не сразу заржал. А что, весело получается, если ты, Оль, так постоянно развлекаешься, прихватывай и меня с собой.

– Договорились. – Я отсмеялась, а желание прикончить своего брата поутихло.

– Невменяемые, – Костя чуть пришел в себя от первоначального шока и снова начал бухтеть.

– Да ладно тебе, это плата за извоз. – Юля спрыгнула с насыпи и, отряхнувшись, протянула руку моему брату. – Знакомиться будем или ты совсем не в состоянии?

– И часто у вас такие собрания тут? – Я похолодела от этого голоса, раздавшегося позади нас, и, обернувшись встретилась взглядом с напряженным и немного растрёпанным Купряшиным, материализовавшимся здесь совершенно невероятным способом.

– Эпический огнетушитель! Громов! – Костя, только начавший вставать со скамейки, сел обратно и протер глаза руками. – Ой… А вот теперь я отчетливо вижу… Я мертвецки пьян…

– Ты обознался, это наш профессор. – Антон удивился появлению куратора, но придя в себя, решил прояснить ситуацию. – Здравствуйте, конечно, но что вы тут делаете?

– Я кое-что искал. – Внимательный и тяжелый взгляд на меня, пока я шаг за шагом отступала назад, увидев своего собственного призрака. Стресс предыдущего дня ли, зловещая атмосфера ли кладбища, а может моя тоска по прошлому и постоянные воспоминания сыграли со мной злую шутку, но в этот момент я видела перед собой в лице профессора лицо совсем другого человека. Гром…

– Миронова, стой! – Купряшин дернулся в мою сторону, чтобы схватить меня за руку, но я отпрянула и почувствовала, как из-под ног стала уходить земля, мгновение и меня поглотила холодная и сырая могила.

========== 35 ==========

– Гром – хорошо звучит! – Костя неопределенно скривил губы: ему нравилась звучность прозвища друга, но он был расстроен, что похвастаться тем же не мог. – Мирон – это совсем ни к черту, надо придумать что-то более солидное.

– Прояви фантазию, а то ты сразу в истерику. – Кирилл, зажмурившись и подставив солнечным лучам лицо, раскинул руки на спинку скамейки, на которой они сидели: он, Костя и Оля, теперь постоянно упрашивавшая старших ребят брать ее с собой.

– А мне можно тоже что-то придумать? – Девочка с надеждой посмотрела на друга своего брата, который ее всегда защищал и поддерживал.

– Нельзя, слишком ты мелкая еще, – заявил Костя тоном, не терпящим возражений. Оля насупилась, почувствовав жжение в глазах, так ей стало обидно. – Да и зачем тебе? Ты ж девчонка.

– Ну, она же с нами, значит может делать то, что делаем мы. – Кирилл под внимательным взглядом друга помолчал, а потом, достав из кармана джинсов пачку сигарет, проговорил уже чуть тише, но серьёзнее, обращаясь конкретно к Оле: – Почти всё, но не всё, ладно?

Девочка понимающе закивала, соглашаясь, потому как уже принесла брату несколько сотен клятв и обязательств, что она может делать и что потом может говорить родителям, а о чем должна умалчивать. Ей хотелось проводить со старшими больше времени, поэтому она была согласна даже больше никогда не плакать, лишь бы ее не оставляли дома. Кирилл повертел в руках пачку, открыл ее, протянул другу, вытянувшему две сигареты для них, и убрал обратно в карман, быстренько прикурив им новенькой блестящей зажигалкой. День стоял теплый и безветренный, но Громов, ткнув Костю в бок, всё же отсел чуть дальше от Оли, чтобы не дымить на неё.

– А я придумала! – Девочка радостно хлопнула в ладоши, расплывшись в счастливой улыбке, ребята обернулись на неё ожидая подробностей. – Если ты Гром, то я буду Миром! Мир и Гром! Здорово, да?

– Смотри-ка, Костян, твоя шестилетняя сестра лучше справляется с сокращением вашей фамилии до симпатичных прозвищ, – Кирилл хохотнул. – А то Мирон, Мирон. Учись! – Молодой человек обернулся к Оле и улыбнулся ей, заговорщически подмигнув. – Ты будешь для всех грозным Миром, когда вырастешь, а сейчас ты милая Мирка. Можно я буду называть тебя так? – Девочка согласно закивала, заглядывая в глаза молодому человеку.

– Началось, уже парные прозвища пошли. – Костя снисходительно фыркнул. – Тебе придется на ней жениться, попомни мои слова, а виноват будешь сам.

– Жениться так жениться, да, Мирка? – Озорная улыбка, адресованная маленькой девочке, навсегда оставила след в ее сердце. – Вот вырастешь, поговорим о свадьбе, обязательно поговорим, если захочешь.

***

Моё пробуждение было каким-то смазанным по ощущениям, всем кроме болевых, которые надрывались диким криком, давая понять, что с моей правой рукой что-то совсем не в порядке. Я разлепила глаза, надеясь окинуть беглым взглядом происходящее, но ничего не увидела. Абсолютно ничего! Я никогда не была такой уж большой трусихой, но в этот момент мне захотелось закричать в панике от осознания того, что я, казалось, потеряла зрение.

– Мирка, ты в порядке? – Шёпот, раздавшийся рядом с моим ухом, показался мне знакомым. Я попыталась пошевелиться, чтобы разобраться, что происходит и почему меня назвали именно так, я же не сошла с ума, в самом-то деле, правда?

– Ну как она? – Голос раздался откуда-то сверху, заставив меня поднять голову и увидеть несколько силуэтов склонившихся надо мной и кем-то рядом, точнее тем, на ком я лежала, перехваченная для моего же удобства в объятия. Единственный, казалось, минус ситуации был в том, что лежали мы в могиле…

– Кажется, пришла в себя. – А нет, вот и второй минус – моим героем был Купряшин, которого я чуть было не приняла за Грома… – Мир? Не молчи, я уже почувствовал, что ты очнулась. Ты в порядке? Что-то болит?

– Почему ты называешь меня этим чертовым именем?! – Не знаю почему, но я пыталась накричать на своего сомогильника шёпотом, боясь, что нас кто-то услышит и узнает, что я сошла-таки с ума.

– Ну, знаешь ли, я хотел тебе всё объяснить по-человечески, – так же шепотом отвечал мне куратор, – но кто-то сбежал, скрывался от меня черт знает где и теперь выпытывает то, что я не хотел бы рассказывать в таком месте, да еще и на публику.

– Ай! – Я попыталась встать на ноги, но оперлась на руку и вскрикнула от боли, рухнув обратно в профессорские объятия.

– Что такое?! – Купряшин тут же попытался прощупать меня на предмет увечий, даже не пытаясь скрыть от меня волнение в голосе. – Где-то болит?

– Рука… – Я с ужасом подумала, что умудрилась сломать её, потому как боль была чудовищной.

– Эй, вы там еще долго собрались отдыхать? – Голос Юли вернул нас к осознанию, что мы хоть и на кладбище, но совершенно не одни. – Братец тут совсем отключился, надо тащить в машину. Вы там еще посидите немного, ладно? Мы скоро вернемся.

– Слушай. – Я хотела было подняться всё-таки на ноги, но, встав, тут же рухнула обратно от острой боли в ноге. Я словно отбила всю себя при этом чертовом падении. – Да что за черт!

– Господи, Оль, ты как? – Купряшин тут же обнял меня и устроил поудобнее на своих коленях, чуть приподняв меня с земли. Было так темно внизу, что стало страшно: страшно от мысли о том, что лицо человека, пытавшегося мне сейчас облегчить дискомфорт, было чьим-то другим. Меня затрясло от ощущения того, что я совершенно точно сходила с ума, раз поддалась на игру своего воображения. Но я могла задать один единственный вопрос, который разрешил бы все мои сомнения… Вопрос, который я никак не могла себе позволить. – Девочка моя, это я виноват, прости меня. – Мой куратор погладил меня по волосам и поцеловал в висок, приобняв чуть сильнее. – Ты скажи только, где болит, а я сделаю всё, чтобы тебе помочь выбраться отсюда. Как вас вообще угораздило сюда приехать в это время? Скоро уже светать начнет, вы что, до первых солнечных лучей приехали сюда, чтобы устроиться на дневной сон?

– А ты думаешь зачем я сиганула в могилу? Это как раз моя постель. – Несколько мгновений напряжённой тишины, и мы рассмеялись, не сумев сдержаться. – Ну и ветреная же я девица, увидела мужика, сразу в постель затащила.

– Не шути так… – Купряшин с чуть сорвавшимся на хрипотцу голосом был слишком рядом, а после произошедшего между нами прошло еще слишком мало времени, чтобы я осталась равнодушна. – Это слишком серьезно для меня. – Я различала лишь общие черты его лица, но захотела зажмуриться покрепче, чтобы отбросить призраков своего прошлого, которых пыталась затащить обратно в свою жизнь, и поцеловать Купряшина, хоть это и было самым неподходящим для этого местом, казалось, во всей вселенной.

– А я так и знал, что был прав, что он к ней пристает! – Негодующий голос Антона раздался прямо над нашими головами. – Вам обоим, при всём моем уважении к вам, Михаил Евгеньевич, придется объясниться.

– А ты не мал для таких ультиматумов своему куратору? – Профессор ровным и совершенно спокойным голосом обратился наверх к моему однокурснику. – Я, конечно, сейчас сижу в могиле, но немного позже вылезу и снова буду преподавать твой профильный предмет.

– Можете хоть завалить меня на экзамене, но объясниться придется. – Симонов был непоколебим в своем упрямстве, а мне же стало так стыдно, что я просто сидела и помалкивала, боясь поднять наверх голову.

– Ну, если ты так просишь, то, конечно же, завалю, делов-то. – Купряшин мимолетным движением, пытаясь помочь мне встать на ноги, поцеловал меня в висок. – Но сейчас надо вытащить отсюда Миронову. Да и мне тут, к слову, неуютно.

Сильные руки подхватили меня и подняли, Купряшин старался не причинять мне боли при этом, а потом меня перехватил Антон, вытаскивая на поверхность земли, где, стоило мне там оказаться, мне стало страшно увидеть своего преподавателя, пытавшегося выбраться следом за мной. Рассветные лучи солнца, пробуждаясь, потягивались, отряхиваясь от ночной дрёмы и окрашивая в какие-то более реальные цвета всё происходившее. Я действительно была на кладбище, я действительно была у могилы человека, который был моей первой любовью, которая никак, казалось, не хотела меня отпускать. А в следующий момент я действительно смотрела на человека, который был кем-то другим, наверняка, ведь не могло и быть иначе, но до боли в сердце напоминал мне о потере, с которой я, видимо, так никогда и не смирюсь. По моим щекам текли горячие слёзы, но я почувствовала их лишь в тот момент, когда руки профессора аккуратно начали их стирать с моего лица.

========== 36 ==========

С кладбища меня Купряшин вынес на руках, практически отбив в честном бою у Антона, пытавшегося оградить меня от какого-либо общения с куратором, вызывавшем у него недоверие. Сама я идти не могла, так как, казалось, заработала ушиб всей бабки своим удачным падением без страховки и защиты. Под внимательным взглядом однокурсника профессор не позволял себе никаких лишних касаний меня, да и заговорить не пытался, хотя я и не смогла бы поддержать уже никакую беседу, абсолютно вымотанная за прошедшие сутки, еще и умудрившаяся покалечиться. Купряшин, несмотря на все возражения Антона и Юли, усадил меня к себе в машину и сказал ребятам ехать прямо за ним. Когда же я тихонько заикнулась о том, что ему нельзя за руль, он отмахнулся на меня на полном серьёзе заявив, что его машину всё равно никто не остановит, чем поверг меня в какое-то недоумение, которое не сразу заметил на моем лице, а когда обратил на него внимание и понял, что сказал, то тяжело выдохнул и потер лицо рукой, уверив, что объяснит абсолютно всё, но позже. А я не могла сопротивляться и, чувствуя лишь жуткую усталость, позволила аккуратно подстроить кресло под меня, наклонив его спинку чуть назад, застегнуть ремень безопасности и коснуться губами моего виска, еле ощутимо, так, что я лишь почувствовала его присутствие и ту нежность, что он сдерживал на глазах посторонних людей. Я прикрыла глаза, погружаясь в дрёму.

– Мир? – Мы уже тронулись, когда Купряшин подал признаки жизни, я отозвалась неразборчивым мычанием. – А почему… почему ты в мужской одежде?

– А почему ты называешь меня этим именем? – Я не открывала глаз, но почувствовала на себе долгий тяжелый взгляд.

– Ты настроена слишком воинственно. – Я хмыкнула.

– А ты слишком таинственно. – На этот раз рассмеялся мой призрачный профессор.

– Два – два! А выглядишь сонной и беззащитной, но даже в таком состоянии откусишь палец, которым ткнут в твою сторону. – Я действительно чувствовала себя настолько сонной, что даже перестала переживать за свое психическое здоровье после сегодняшних галлюцинаций. – А если честно, что вы делали на кладбище такой компанией?

– Ответ за ответ и никак иначе. – Я зевнула. – Как ты вообще выследил меня? Только не говори, что догадался, что я буду именно на кладбище, я сама бы даже до такого не додумалась.

– Никакой тайны нет, ты, видимо, случайно ответила на звонок, и я услышал крики о поездке на кладбище. Я лишь предположил, что это будет именно это кладбище.

– Элементарно, Ватсон, да? – Я чуть приоткрыла глаза и посмотрела на Купряшина. – Даже немного жаль, что не будет истории про отслеживающие устройства и жучки, это бы хоть немного объяснило мне мою паранойю.

Когда мы приехали в больницу, куратор помог мне выбраться из машины и снова на руках понёс меня внутрь в поисках дежурного врача. Следом за нами подъехали Антон и Юля, оповестившие нас, что Костя спит сном младенца в закрытой машине, и, что если он проснется, то не сможет выбраться и затеряться на очередном кладбище, чтобы потом его пришлось спасать. Купряшин обернулся и посмотрел внимательно на ребят, а потом перевел взгляд на меня, как будто молчаливо принимая этот ответ на свой вопрос, который я так и не дала ему.