Текст книги "Четыре грани финала (СИ)"

Автор книги: Данила Коншин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

Грань???: конец света

Огненный шар сорвался с её руки, но разползся по окружившему меня красной сферой замерцавшему щиту. Я мгновенно переместилась на несколько метров в сторону и попробовала встать.

– Чего молчишь? – бабушка тут же появилась рядом. – Чего молчишь, дрянь! Отвечай, когда тебя спрашивают!

Она практически завизжала, молния соскользнула с волос и ударила меня – несильно и часть поглотил щит, но этого хватило, чтобы комок в горле слегка рассосался и я выкрикнула:

– Ты жива?

– Не ори на меня! – мгновенно взбеленилась она. – Как ты смеешь на меня орать! Как ты смеешь что-то ещё вякать после того, что сделала, дрянь!

Молнии продолжали скользить по моему щиту, но бабушку это нисколько не останавливало. Я сглотнула – горло вроде бы стало меньше сдавливать – и прохрипела:

– А где мама и папа?

– Я не знаю! – она продолжала орать. – Всем на меня плевать! Конечно, кого заинтересует честная труженица. всю жизнь отдавшая на службу стране! А потом вырастившая таких поганцев, как ты! Отправляющих меня в это дебильное тело!

– Дебильное?

– Погляди на меня! Я разодета как шлюха китаёзная!

Вот не знаю, розово-зелёный наряд Нериссы прикрывал всё тело и, по мне, выглядел весьма элегантно. Не говоря уже о молодом теле, о котором бабушка должна была лишь мечтать. Но она вместо радости продолжала орать:

– А как очнулась тут, так сразу налетели пиндосы, стали что-то лопотать и нападать, пришлось удирать! Мне, честной коммунистке, пришлось удирать от пиндосов! Так они и тут меня достали, да ещё и тебя с собой пригласили! Что, спелась с врагами, да, дрянь?! Продала родину за тридцать серебреников!

– Бабушка… бабушка, пожалуйста… – щит постепенно краснел. Его запас прочности долго не выдержит, но должна успеть.

Я выпрямилась.

Посмотрела на бабушку, открывшую рот для очередной тирады.

И бухнулась на колени.

– Прости меня, бабушка! Прости за всё! Прости, что я тебя убила! Я не хотела, я честно не хотела!

Слёзы хлынули ручьём, я склонилась так, что розовые туфли бабушки оказались почти передо мной. Если бы она приказала их поцеловать, то сделала бы это без промедления.

Вот ответ на всё.

Бабушка и, почти наверняка, мама и папа живы в этом мире.

Вот почему Снисхождение так себя ведёт – потому что это моя мама. Прикидывается заботой о Джейн, а на деле пытается помириться со мной. Я не знаю, почему она не раскрыла себя сразу, и мне всё равно.

Я должна замолить свой грех перед ними.

Я должна извиниться. Должна покаяться.

Я ненавижу убийство. Меня трясёт от одной мысли о том, чтобы убить. Однако я всё равно убила.

И в наказание должна раскаяться перед теми, кого убила.

И я раскаиваюсь.

– Прости меня, бабушка! Я сделаю всё, что ты попросишь, только прости меня!

Я посмотрела снизу вверх – униженным, пресмыкающимся существом, достойным лишь ползать на коленях. Потому что я раскаиваюсь, и понятия гордости больше не существует.

Бабушка молча смотрела на меня несколько секунд, даря надежду. Я сделаю всё что угодно, изменю этот странный мир, выступлю против любого героя и любого злодея, но заглажу свою вину. Всё, что угодно…

– Извинения? – молнии вновь окутали её волосы. – Ты думаешь, что отделаешься извинениями? Поплачешь, поваляешься в ногах и всё! Я честная труженица, я всю свою жизнь отдала государству, я вырастила твоего отца, вырастила тебя, ночей не спала, здоровье угробила, а ты посмела поднять руку на меня? Ты, прошмандовка, предательница, дрянь, посмела поднять руку на меня? И теперь думаешь, что спасёшься извинениями?

Молнии ударили – но теперь не мелкими случайными попаданиями. Целый пучок впился в мой щит, заставляя краснеть его всё больше и больше, наливаться алым…

– Если так хочешь извиниться передо мной, то сдохни! – визг бабушки словно бы помогал его пробивать. – Ты мне всё равно больше не внучка, раз яшкаешься с пиндосами и посмела поднять руку на меня! Так сдохни уже!

Да. Это правильно.

Убийца должен умереть.

А там смогу я переродиться либо умру по-настоящему – уже неважно. Главное, что так искуплю всё, что натворила.

Если бы я знала, как снять щит… можно попробовать расстегнуть пояс, но тогда придётся встать… хотя ему и так недолго осталось, а бабушка ещё воспримет движение как попытку отбиться, не примет как раскаяние… так что пускай.

Молнии всё скользили по щиту, и вот он уже налился нестерпимо алым, взорвётся в любую секунду…

– Прости, красавица! – голос Дэдпула раздался в ушах, но его самого я не увидела. – Я совсем забыл сказать об одном интересном функционале на тот случай, если ты в приступе самобичевания позволишь злобной ведьме поджарить тебя молниями! А забыл сказать потому, что мне этого совсем не хочется! А поскольку я не добрый и не правильный, то решил сделать так! Дэдпул мудак, йухххуууууу!

Щит горел, но даже не думал спадать. А скользившие по нему молнии начали…

Начали отражаться в бабушку!

Я сразу вскочила, схватилась за пояс – но бабушку уже не было видно за сиянием её собственной силы, истошные крики раздирали сердце, даже тяжесть в горле отступила… расстегнула пояс, сбросила на землю, щит исчез, но молнии продолжали сверкать, тело бабушки тряслось от проходящего по ней тока…

И рухнуло.

Дымящееся, неподвижное, оскаленное.

Мёртвое.

Вместо того, чтобы умереть и искупить убийство, я убила бабушку во второй раз.

Нет. Не я.

Стражниц не было, и можно было лишь надеяться, что с ними всё в порядке. В любом случае помочь не смогу – и простите, девочки, есть дело важнее. Я подобрала пояс, вновь обернула вокруг талии.

Можно было бы просто убить саму себя. Найти любой способ, хоть телепортироваться на огромную высоту и в полёте снять пояс. Но мне нужны ответы, нужно убедиться, нужно…

– Мне нужно к Дэдпулу, – сказала я так, словно это имело значение. – Где бы он ни был. Перенеси меня прямо к Дэдпулу.

Не знаю, работает ли пояс в межмировом диапазоне.

Сработал.

***

Я не удержалась на ногах и рухнула спиной вниз на мгновенно отозвавшуюся ворчанием тушу. Тушу, закутанную в красный латекс.

– Хэй, красавица! – Дэдпул, стоявший на спине Акулпула и держащийся за его плавник, помахал рукой. – Чо как?

– Чо как! – я попыталась встать, но акула дёрнулась, и пришлось опуститься на четвереньки. – Чо как! Ты, дрянь, из-за тебя…

Волна налетела на нас, ударила мне в глаза, брызнула в рот столь мерзкой жижей, что почти сразу вырвало. Сильная рука ухватила за отворот свитера и потащила наверх, прислоняя к плавнику.

– Не падай, пожалуйста, – Дэдпул покосился на воду. – Акулпул тебя знает, но у него рефлекс жрать всё, что движется.

Он осмотрел меня мокрую, жалкую и тяжело дышащую, после чего столь же дружелюбно сказал:

– Я так понимаю, ты встретилась со своей бабушкой и мой щит сработал, как задумано? И тебя теперь трясёт от злости? Ну уж извини, но иначе выпечковая ведьма добилась бы успеха. Хотя она и сейчас.

– Чт… – слова без всякой болезни застряли у меня в горле, когда я увидела, что происходит.

Конец света.

Вокруг стоял сплошной океан – ни одного даже еле заметного островка. А небо над ним заполнилось летящими во все стороны элементами цивилизации. От деревьев с фонарными столбами до разрушающихся прямо в движении небоскрёбов. Однако нёс их не ветер – невидимая могучая сила словно набрела на коробку с игрушками и теперь ломала в упоении невоспитанного ребёнка.

Не обращая внимания на то, что вместе с игрушками ломает людей. Совсем неподалёку сразу несколько выпали из разрушившейся стены небоскрёба и тут же перемололись в кровавую пыль.

– Это что? – я аж забыла обо всех претензиях к Дэдпулу.

– Это твоя мама, – пояснил он. – Всё это время ходила с рогами и строила из себя заботливую и понимающую, хотя понятия не имела, как. А мотивы её…

– Отпусти мою дочь!

Снисхождение примчалась непонятно откуда и застыла над нами, злобно указывая трезубцем и даже не обратив внимания на то, что широченный дуб от столкновения с ней разлетелся на куски.

– Даша, отойди от него! – рявкнула она. – Это наверняка педофил!

– Нет, ну вы посмотрите! – Дэдпул словно бы обиделся. – До сих пор никаких предъяв, ибо на дочь вообще плевать, а сейчас уже выдумывается на ходу! Вы хоть её возраст помните и видите?

– Убрался отсюда! – мама оскалилась, но более ничего не произошло. Разве что пространство вокруг нас слегка задрожало.

– Ну-ну, уважаемая, – Дэдпул похлопал по плавнику. – Вы плохо обо мне думаете. Я ведь всю жизнь готовился к тому, как высокая сильная женщина сдавит меня в могучих тисках своей необъятной мощи. И обязуюсь с честью пройти это испытание!

Мама взревела, а я тем временем успела нормально встать и отдышаться.

– Мама, – и даже задрала голову, чтобы не спускать с неё глаз. – Что происходит? Почему ты разрушаешь мир и убиваешь людей?

– Людей? – лицо мамы исказилось в отвращении. – Это же пиндосы. Ну или эти твои вымышленные уроды.

– Вымышленные уроды?

– А кто ещё-то? Я им в мозги залезла – личности никакой, на нормальных людей не похожи, противно даже. Только убивать и остаётся.

Её силы продолжали перемалывать выпадающих из зданий людей, и я ничего не могла поделать. Я даже не могла указать, что она возмущается отсутствием человечности, но сама творит такое…

– Так что давай, Даша, бросай этого психа и иди сюда. Мне действительно нужна наследница, будем вместе править миром, когда очистим его от всех отбросов. Иди сама, или за шкирку притащу.

– Мама, ты… ты знала, что бабушка тоже тут?

– Разумеется. Я оттого и тебя к ней направила, и проходы между мирами искала, потому что эта тупая старуха опять заистерила на пустом месте. Где она?

– Она… умерла.

– О? – мама осмотрела меня, а затем расхохоталась. – Серьёзно? Слава богу! Я-то надеялась, что она в новом теле спокойнее станет, но как и ожидала! Ну и чёрт с ней, надоела за столько лет, только ноет и ноет, сама ничего сделать не может. Нам больше достанется, жаль только что столько денег выкинула. Хотя кому они нужны сейчас.

– Да, но… папа…

– А, папе твоему опять лишь бы морду набить. Нашёл там какого-то зелёного чудака и полез на него, потому что тот мне по мозгам ездил. Не знаю, что в итоге, не возвращался ещё. Короче, иди сюда, – мама взмахнула рукой, но я не пошевелилась, только почувствовала, как Дэдпул берёт меня за плечо.

– Отпусти её, – мигом зашипела мама, уже нервно дёргая руками.

– Простите, мадам, я понимаю, что нижеследующий концепт труден для понимания, но не соизволите ли вы поинтересоваться мнением своей дочери? Потому как оно у неё есть.

– Какое ещё мнение?! Она помогает мне, и точка!

– И это ей ещё сказали, как говорить с подростками, – Дэдпул укоризненно покачал головой. – Хотя она наверняка пропустила мимо ушей, ведь говорили не про то, как все должны пасть ниц.

– Заткнись, ты, сволочь! – мама уже визжала. – Даша, живо пришла сюда, или я тебя потащу за шиворот, у всех на виду, ты…

Дамблдор появился сбоку и ударил заклинанием; маму швырнуло в сторону и едва не насадило на обломок здания. Однако она в полёте развернулась и с диким рёвом выпустила из глаз красно-синие лучи, сжигающие всё на своём пути. Волшебник успел трансгрессировать и выпустить целый пучок заклятий, а Дэдпул свистнул – и акула под нами рванула с огромной скоростью, так что я вновь чуть не свалилась.

– Вперёд, мой верный Акулпул, хоть верный ты лишь за еду, а так сожрёшь и предашь с удовольствием, но я не в претензии, ибо сделал бы точно так же… – Дэдпул пытался петь, но жутко фальшивил и сбивался с ритма. Я держалась за него, уже ничего не понимая и не соображая. Ещё один залп лучей пронёсся над нами, а затем послышался довольный рёв.

– Вот и нет Дамблдора, – прокомментировал Дэдпул. – Ужасная трагедия для мира. Хотя этих трагедий уже столько…

– Мама растопила ледяные шапки? – океан всё не заканчивался.

– Разумеется. Она же к датам не привязана, а проект готов заранее. Нашла повод вытурнуть тебя в другой мир, и за дело. Бубльгума ещё давно подчинила, обоих, они упросили всех собраться в одном месте для якобы обсуждения ситуации, а на деле разом раздавить. Затем по шапкам ударила и телекинезом своим воду разогнала, чтобы сразу всех, а не постепенно там.

Акулпул что-то рявкнул, позади засверкало и ещё один луч улетел в небо. То ли Дамблдор нисколько не умер, то ли подоспел кто-то ещё.

– Я думаю, что Академия-сити предпримет что-то, но пока ничего не вижу, – Дэдпул оглянулся, а я не решалась. В горле вновь засаднило, мокрый свитер и джинсы неприятно облепили тело, а пронизывающий от бешеной гонки ветер заставил дрожать. – Возможно, она тоже позаботилась, воспользовалась тем, что Алистер за тобой в Астрал полез.

– И что теперь? – прохрипела я.

– Ну как что, два варианта. То есть больше двух, но два подходящих. Либо ты соглашаешься, становишься королевой нового мира и открываешь в себе удовольствие мочить пиндосов. Либо отказываешься, и тогда начинаем искать способы прикончить твою мамашу.

– И папа…

– Твой папа теперь Танос. И тут я хреновый помощник, у меня с Таносом не такая богатая история, как можно подумать. С твоим папой вообще нет.

– Посоветовать…

– Посоветовать… – Дэдпул посмотрел на меня и приподнял маску так, чтобы я увидела его улыбку. – До Хогвартса ведьма ещё не дотянулась. А Камни Бесконечности хоть и управляют естественными процессами, но заковывают их в сверхъестественную оболочку.

Волна сбила нас, но теперь никуда не делась, закружила так, что желудок вновь вывернулся наизнанку. Я закрыла глаза, но их всё равно моментально засаднило от соли и грязи…

– Прости, что не сделал сразу, но надо было привлечь её внимание, – голос Дэдпула всё равно как-то влился в уши. – А теперь можно. Телепортируемся!

***

Мы приземлились на мирную зелёную лужайку. Издевательски мирную: разноцветное покрывало кустов, пение птиц, где-то вдали замычала корова.

– Чёрт, я хотел каменную площадку посреди озера лавы, утробные звуки которой похожи на тяжёлый рок, предвещающий неизбежную катастрофу, – Дэдпул провёл по моим глазам какой-то тканью, и сразу стало легче. Акулпула уже не было, видимо, остался в океане. – А так совершенно не эпично и повредит экологии. Ладно, Даша, несколько секунд у нас есть, а я не услышал твоего ответа и не стану притворяться, будто знаю его.

– Я… – я не знаю ответа. Оба варианта неприемлемы. – Я не хочу убивать мою маму или позволить ей умереть. Но я хочу остановить её.

– Что ж, очень хорошо, – странно, но Дэдпул принял столь уклончивый ответ. – В таком направлении и двинемся. А теперь…

Мама приземлилась неподалёку от нас, изящно и даже величаво, но птицы с коровой мгновенно умолкли, а цветы испуганно зашевелились.

– А теперь только мы вдвоём можем спасти мир, – Дэдпул вытащил катану. – Да начнётся же финальная битва!

Грань???: финальная битва

– Даша, – мама умудрилась немного успокоиться. – Ты можешь объяснить своё упрямство? Я предлагаю разделить власть над миром, и я даже прощу тебя за всё, хотя спокойно могла бы не делать этого. Я не понимаю, что здесь вообще можно выделываться.

– Мам, – я немного шагнула вперёд; Дэдпул опустил катану, пока что не мешаясь. – Ты хоть понимаешь, скольких людей ты сейчас убила? И ради чего? Мы можем построить новый мир и без этого.

– Людей? – это её разозлило. – Даша, ты совсем отупела. Это не люди, это всё те уроды, на которых ты вечно пялилась. Среди них нет ни одного нормального человека, всё скачут как дебилы, палочками машут и какими-то глупостями занимаются. А если кто-то начнёт обустраивать мир как нужно, то мигом побегут мешать, со всем этим добром, силой любви, ещё каким-то бредом. Можно подумать, что эта сила любви их накормит и одежду сошьёт!

– Ты считаешь себя нормальным человеком после всего этого?

– Даша! – она вновь крикнула. – Вот за это ты точно будешь наказана! Погуляла, видите ли, на свободе, решила, что ей родители не нужны. Ну и много ты без нас сделала? Многого добилась? Ты только из-под палки и можешь работать, так чего продолжаешь упрямиться? Живо подошла сюда!

– Мама…

– Живо, я сказала!

– Мама! – в горле першило. Болезнь или слёзы? – Мама, выслушай меня, пожалуйста! Все они, все кого ты называешь уродами, они не уроды, мама! Они хорошо выглядят, они говорят правильные вещи, мне они нравятся! Пожалуйста, не говори о них так и не убивай их!

– Правильные вещи?! – она распалялась всё больше. – Ничего себе правильные вещи, ты нас всех убила из-за того, что наслушалась этих «правильных вещей»! И пусть они говорят что угодно, но твоя семья мы! И слушаться ты должна нас! А не этого идиота в трико!

– Трико? – тут уже Дэдпул не выдержал. – Мадам, это первоклассный костюм из жаропрочного эластичного материала, предназначенный для действий в условиях жаркой перестрелки! Да и вы сама в латексе!

– Потому что это тело омерзительно! И знаешь, – мама злобно посмотрела на меня. – Я слишком долго с тобой вожусь. Сейчас просто убью этого мерзавца, а затем промою тебе мозги так, чтобы и пикнуть не смела. Уж извини, но ты сама не слушалась.

Я попыталась ещё поговорить с ней, но рот сам собой закрылся, ноги подкосились, а телу стало неожиданно хорошо. Так тепло и уютно, что даже мокрая одежда перестала беспокоить.

Ни о чём не думай. Отойди в сторону, расслабься и посмотри на то, как мама разделывает этого мерзавца. Он ведь обманывал тебя, да? Вот сейчас и получит.

– Эх, – Дэдпул вытащил вторую катану. – Почему все так ненавидят пацифизм? Он же никого не убил. Если только косвенно, но топоры и ножи тоже убивают косвенно, однако мы не обвиняем их и не садим в тюрьму. Кроме масляных ножей, ибо нельзя быть таким тупым.

Мама лишь вытянула вперёд руку, однако фигура Дэдпула вновь даже не дёрнулась. Я не знаю, как и откуда, но он почти наверняка добыл защиту от телекинеза.

И подчинить его нельзя, это же Дэдпул.

– Вот-вот, – закивал тот одобрительно. – И что тогда у нас остаётся, мадам?

Трезубец прорезал его фигуру, но Дэдпул мигом переместился за спину мамы и замахнулся катанами. Та среагировала моментально и ударила ногой с разворота, но Дэдпул опять исчез и появился сверху.

– Слушайте, мадам, – трезубец рванул ему навстречу, но ткнул лишь пустое место: Дэдпул появился в стороне и заговорил неожиданным баритоном. – Как насчёт того, чтобы тупой вымышленный урод высказался о своём статусе и прояснил вам ситуацию? Я понимаю, что вы опять не будете слушать, но хэй, разве это хоть когда-то мешало мне говорить?

Он отпрыгнул подальше, вынул пистолеты и начал стрелять в маму. Та спокойно, чуть ли не шагом уклонялась от пуль и вновь целилась трезубцем.

– Видите ли, мадам, я как взрослый, зрелый и уверенный в себе мужчина могу сказать – как человек вы полное дерьмо. И были им если не всегда, то очень долго. Ваша дочь понимает это куда лучше вас, но не может высказать. Во-первых, боится. Во-вторых, не понимает степени дерьмовости человека в целом. В-третьих, уверена, что ничуть не лучше и даже хуже вас, поэтому не имеет права осуждать. На самом деле имеет полное и абсолютное, потому что сравнивать людей по «хуже» занятие неблагодарное, а твоё мудачество не отменяет. Но даже если скажет, то вы лишь обосрёте её и загнобите, ибо скажет «без должного уважения» и вообще не имеет права. Но что есть должное уважение? И кто имеет право? И как доказать мудаку, что он мудак? Всё это вечные вопросы человечества, на которые трудно найти ответ, ибо всякие мудаки мешают.

Всё это Дэдпул говорил отнюдь не в полной тишине: мама визжала, оскорбляла его, без устали размахивала трезубцем и даже начала выпускать лучи из глаз. Один из них поджёг цветы, начало пахнуть дымом – но Дэдпул не унимался, уклоняясь от всего, а его вежливый голос был слышен сквозь любой шум.

– Вам покажется это удивительным, мадам, но люди тянутся к тем, кто может позволить назвать себя мудаком. Тянутся до такой степени, что в итоге и ему позволяют так себя называть. Мы, разумеется, говорим про разумных людей, вышедших из подросткового пубертата, хотя некоторые и в пубертате впитывают. А раз вы не позволяете, то ваша дочь перестаёт тянуться к вам и начинает тянуться к другим. В том числе ко мне, или к другому нарисованному персонажу, хотя давайте признаем – я лучший из всех них. Кстати, я сейчас не слишком аристократичен? Просто такое чувство, что на мне корсет и цилиндр сдавливает голову, так что стараюсь соответствовать.

Наверное, телекинез мамы всё-таки влиял на него. Однако так и не мог пробиться.

– Вернёмся к теме. Когда ваша дочь стремится вместо ваших объятий найти утешение в девочках и мальчиках с большими чем пожелает, то она неосознанно делает лучший выбор. То есть хуёвый сам по себе, но лучший в контексте. Потому что многие другие дочки начинают верить реальным людям, а реальные люди те ещё мрази. Одни пообещают увезти в Европу, а потом, приковывая наручниками к кровати, скажут, что бордель в Словакии тоже Европа. Другие будут красиво и элегантно распушить хвост, потом красиво и элегантно предложат провести ночь, потом ночь с записью на камеру, потом ночь с подружкой, с другом, с тремя мускулистыми бойцами, с лошадью. Третьи окружат любовью и обожанием, а в ответ ничего не потребуют, всего-то приходить на собрания и внимать словам гуру Аристарха Сигизмундовича, вещающего о скором конце света, остановить который можно лишь массовыми расстрелами. Но ваша дочь вместо всего этого выбрала криво нарисованных уродов, говорящих о добре, о силе дружбы, о том, что никогда не надо сдаваться и что если ты хочешь носить платье, то будь мужиком и носи платье. На вашем месте я бы ею гордился. Точнее, на вашем месте я бы не стал вымещать на своей дочери все обиды, комплексы и злобу, видя в ней лишь подручного. Но увы, если вам сказать всё это, то вы завизжите что угодно, лишь бы не зачинать самоанализ и не ранить свои хрупкие чувства, признавая себя отнюдь не лучшим человеком в мире.

Мама действительно визжала, и уже почти охрипла, но так и не могла даже зацепить Дэдпула. Тот посмотрел на меня, грустно покачал головой и сказал:

– Прости, Даша, если я тоже был мудаком. Мне очень трудно не быть мудаком, иногда это слишком весело. А теперь прекращаем эту нудятину и ковабанга!

Пистолеты щёлкнули, но вместо пуль из них выскочили красные светящиеся лезвия, похожие на мечи из Звёздных Войн.

– Нахуй логику! – Дэдпул взмахнул ими, и на маму рухнул жираф, из пятен которого начали выпрыгивать маленькие дельфины с огнемётами. Огоньки мигом заплясали по латексу – но столь же мелкие, мигом погасли, а всех животных раскидало в разные стороны.

Дэдпула же тем временем окружили птицы, а сам он непонятно когда переоделся в длинное голубое платье и нацепил парик светлых волос – так и не избавляясь от маски. Затем закружился и запел – мелодичным фальцетом, без внятных слов, под аккомпанемент птичьего свиста, и от этих кружений образовалось несколько смерчей, мигом кинувшихся на маму.

Мама выстрелила лучом навстречу им, мгновенно разгоняя смерчи и пытаясь задеть Дэдпула, но тот продолжал кружиться и петь, даже когда луч прервал птичий концерт. По пути он протанцевал в пламя, и то также кинулось пожирать маму, но точно так же было развеяно.

Я смотрела на всё со стороны – сражение никак меня не задевало. Пара лучей прошли совсем рядом, но совершенно не задели. И я не боялась, я лишь стояла и нежилась от удовольствия, ведь всё хорошо, обо мне позаботятся, всего-то надо выполнять все приказы…

Белое тело появилось из ниоткуда – Б-кот примчался маме на помощь и окружил Дэдпула зелёным сиянием. Но почти сразу же на него свалился толстый рыжий кот, и во все стороны полетели сгустки энергии, сопровождаемые кошачьим ором.

Кажется, это Кисер.

Б-кот засветился зелёным, но Кисер сверкнул жёлтым и вцепился ему в горло. Коты дрались не на жизнь, а на смерть, но пока победителя не было. Последняя волна птиц окружила голову мамы, разлетелась перемешанным с кровью пухом – и танцующий Дэдпул оказался совсем рядом. Он вынул пистолеты и атаковал, но мама успела выстрелить лучом.

Красно-синее пламя объяло его фигуру, проявляя лишь постепенно растворяющийся чёрный силуэт. Я не услышала ни одного крика боли, и силуэт продолжил путь, даже когда потерял человеческую форму… подлетел совсем близко к продолжающей стрелять маме…

Красные лезвия прошли сквозь её череп, появились на затылке – и дикий крик едва не разодрал мой слух. Лучи дёрнулись, пройдя сквозь обоих дерущихся котов, исчезли вместе с ними и Дэдпулом, но его пистолеты продолжали впиваться в глазницы мамы, а та дико кричать. Пурпурная кровь потекла по лицу, закапала в траву….

И Акулпул вынырнул из-под земли с широко раскрытой пастью. Мама не успела ничего сделать – пасть захлопнулась, кровь брызнула широкой струёй, а акула нырнула обратно в землю, унося добычу.

Наступила тишина. Состояние блаженства спало, вновь стало мокро и холодно. Я смотрела на место битвы, о котором напоминало лишь яркое пурпурное пятно на выжженной траве, и отказывалась осознавать произошедшее.

Сначала бабушка, а теперь мама.

Во второй раз.

Вопреки всем моим желаниям.

Только теперь и Дэдпул мёртв. И… много кто мёртв? Кроме Кисера, никто не явился сюда помогать мне. И не стоит ожидать, что кто-то явится.

Кроме… третьего испытания.

– Ну привет, доченька, – сказал Танос позади меня. – Давненько не виделись.

***

Я успела повернуться – и сразу полетела на землю, лицо просто взорвалось болью, а во рту сразу стало горько.

– Надеюсь, не надо объяснять, почему, – папа опустил кулак и прошёл к кровавому пятну. Осмотрел его, хмыкнул и лёгким движением приманил крохотный огонёк, влившийся в золотую перчатку на правой руке и прошедший по напрягшемуся телу алой волной. Я увидела это, хотя перед глазами всё плыло и тело молило об отдыхе.

Дэдпул носил при себе Камень Реальности. Почти наверняка всё это время.

– Наконец-то, – удовлетворённо выдохнул папа и повернулся ко мне. – Теперь эту морду преспокойно набью. Можно даже поблагодарить тебя, доченька, за такой шанс.

– Шанс? – прохрипела я. Папа в ответ лишь поднял руку, и камни на перчатке сверкнули.

Тень накрыла всю поляну, и когда я сумела встать, то увидела огромный дирижабль, закрывший пол-неба. Сопровождающий его рой самолётов казался насекомыми на фоне гиганта и я даже не сразу их заметила, отвлечённая огромным гербом на боку дирижабля.

Кроваво-красные серп и молот.

– Мужики всё время рассказывали о книгах, в которых такие вот простые люди, как мы, возвращались во времена СССР и спасали его от всяких предателей и пиндосов, – отец смотрел на дирижабль с широкой улыбкой. – Я всё мечтал, что однажды и у меня получится. Кто же знал, что из-за собственной тупой дочери.

– Папа, – выдавила я; вид дирижабля отчего-то вводил в ужас. – Мама и бабушка, они…

– Знаю. Но и хрен с ними. Эта старуха мне тоже надоела, уже сама не понимает, чего хочет, и совсем сбрендила. И я, как в тех книгах, соберу вокруг себя когорту красоток, так зачем мне жена. Только представь, белокурые, с сиськами, услужливые, во что-нибудь такое обтягивающее одеты… эххх, красота! – он довольно ухмылялся. – Не то что все эти нигры и фемипиздки пиндосские, на таких посмотришь и только уебать хочется. Ну ничего, когда моя страна захватит планету, то избавимся от них. На поля сошлём, пусть картофель для рабочих людей собирают, во, мигом обо всех правах человека забудут!

Он захохотал, и от этого хохота живот скрутило ужасом. В моём мире… людей будут отправлять в рабство из-за внешности? Даже после смерти от такого не избавиться?

– Так что я готов простить тебя, доченька, – папа повернулся ко мне. – Могу подарить какую-нибудь планету, просто сиди там и бездельничай сколько душе влезет, вселенский коммунизм я и так построю. Заодно тебе внешность подтяну, во, волосы чтоб нормальные стали, талия, сиськи, чтоб прям гордиться тобой можно было. Будет моя дочь женщиной наконец, а не дерьмом унылым.

Его улыбка стала особенно неприятной, и столь же неприятная мысль зашептала: если папа превратит тебя в типичную красотку по своему разумению, то как скоро он захочет тобой обладать? Зная, что никто не выступит против, никто не накажет и не сможет остановить?

Я не верила в эту мысль, но ноги подкашивались от страха перед его улыбкой. На что будет способен мой папа при полной безнаказанности и абсолютной власти?

– Папа, ты… но ты ведь не будешь никого убивать?

– Да как не убивать-то, доченька, – его голос стал мягким, даже неправильно добрым. – Что, предлагаешь оставить в живых пиндосов всяких, или прибалтов этих, или негров, что живут за наш счёт и ещё вечно недовольны? Чем возиться с ними и переучивать, лучше сразу убрать и дело с концом. Это даже убийством не будет, они просто исчезнут.

– Папа… – будь что будет. Всё равно я не хочу жить в таком мире. – У тебя Перчатка Бесконечности. Она способна изменить саму Вселенную к лучшему, способна сделать так, что любовь и доброта не будут пустым звуком. Она может стереть границы между странами, установить вечный мир, дать каждому немыслимое богатство, уничтожить депрессию, апатию, страдания. Она может всё. Но тебе, папа, пришли на ум лишь убийства и порабощение тех, кто тебе не нравится?

Ещё один удар опрокинул меня. Папа навис надо мной огромной фиолетовой тушей, а его золотые доспехи блестели так, что глаза сами закрылись от режущей боли.

– Всё же ты отбилась от рук, – его голос оставался спокойным и даже добрым. – Наслушалась всех этих либералов. «Убийства», «рабство», «это же нехорошо, ню-ню-ню». То, что твоя страна потеряла всю свою гордость и должна дать отпор желающим разрушить её врагам – вот что тебя должно волновать. И ради восстановления Советского Союза, лучшей страны в истории, надо пройтись огнём и мечом по всему миру, чтоб никто даже не думал пикнуть против. Ударить первым, пока не спохватились. Видимо, надо будет тебя тоже на картошку отправить, вылечить нормальным физическим трудом. Походишь враскорячку от рассвета до заката и мигом перестанешь о всяких глупостях думать.

Ну почему и тут… почему и тут вместо нормальных разговоров опять желание убийства, опять ненависть, опять…

Надоело. И надо что-то с этим делать. Спасибо Дэдпулу – теперь я знаю, что. Попробую справиться сама.

Хотя опять не совсем сама…

Три фигуры проявились позади папы. Тот резко обернулся, поднял руку – но Асакура Рёко вонзила нож ему в плечо, а Юки Нагато и Суо Куё замерцали, словно поддерживая её невидимой силой.

Перчатка всё равно сверкнула, ударила в девушек разноцветными лучами – и я не стала смотреть дальше. Пояс после всех перепетий ещё работал, мгновенно перенеся в нужное место.

Коридор Хогвартса.

Давно надо было сюда наведаться. Просто я не решалась привлекать внимание Дамблдора и портить возможный союз, да и Дэдпул советовал выждать. Но сейчас их нет и уже всё равно.