Текст книги "Проклятие рода Плавциев"

Автор книги: Данила Комастри Монтанари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Надежная служанка, ничего не скажешь!

– Вот я и подумал, у моего хозяина мало женщин в римском доме…

– Да их там полсотни! – воскликнул Аврелий.

– Старые и некрасивые!

– Ни одной старше тридцати! – возразил хозяин.

– Поэтому было бы очень славно добавить к ним новую служанку, – продолжал грек, пропустив его слова мимо ушей, – вполне порядочную и довольно хорошенькую, между прочим.

– Ты что, хочешь, чтобы я купил эту воровку? – возмутился Аврелий.

– Повторяю, на нее вполне можно положиться.

– Кастор, тебе, конечно, известно, что у меня уже есть один преступник среди слуг.

– Вот именно: двое станут следить друг за другом! – Логика грека была железной. – Очевидно, ты намекал на Париса. Он доставляет тебе кучу неприятностей, не так ли? – заключил Кастор, который терпеть не мог управляющего Аврелия, въедливого и дотошного.

– Если тебе так уж хочется, почему ты сам не купишь ее? Ты свободный человек теперь, и даже довольно богатый.

– Эта противная Елена не хочет! – взорвался Кастор.

– Ах, ты уже приценивался, – засмеялся патриций.

– У нас родство душ, хозяин. Ты бы только видел, с каким изяществом она залезает своей милой ручкой в мою переметную суму, – не слышно ни шороха!

– Похоже, она создана для тебя!

– Ее хозяйка не откажет сенатору. Если я поеду в Кумы, мне поможешь? Сейчас же пойду приготовлю сумку в дорогу. Эй, а куда она делась? Я положил ее сюда несколько минут назад, когда заглянула Ксения… О боги! – вскипел александриец, бросаясь вслед за ней.

– Наконец-то ты нашел себе достойного противника, дорогой Кастор! – рассмеялся Аврелий.

* * *

На террасе было темно и пусто. Ужинали отдельно, и никто из семейства Плавциев не вышел из своих комнат. Аврелий, уже подготовившийся к завтрашнему путешествию, воспользовался удобным моментом, чтобы поговорить наконец вдали от нескромных ушей с Еленой, красавицей вдовой Аттика.

В ночной темноте он едва рассмотрел ее, она стояла возле балюстрады, глядя на озеро. Словно повинуясь условному сигналу, двое слуг поспешили зажечь большие факелы, освещавшие здание в ночное время.

– Итак, Аврелий, ты хотел бы купить мою рабыню…

Елена медленно опустилась на ложе. Светлые волосы распущены в знак печали по плечам, ни единого украшения; вся в белом, она выглядела безутешной и очень хрупкой. И все же Аврелий не поддался на ее уловки: он знал, что нарочито небрежная прическа стоила Ксении нескольких часов работы и множества ран на пальцах, потому что требовательная хозяйка колола ее булавкой всякий раз, когда та укладывала локон не так, как хотелось Елене. Какой же великой притворщицей должна быть эта женщина, умудрявшаяся под своим легким белоснежным покрывалом ни разу не вздрогнуть от ночного холода!

– Не знала, Аврелий, что тебя интересуют и рабыни. Ты ведь славишься тем, что предпочитаешь свободных женщин, – уколола сенатора Елена, заметив его восхищенный взгляд.

Она носит свою красоту, как гладиатор меч, притворяясь, будто не ощущает его веса, подумал Аврелий. Это единственное оружие, каким она умеет пользоваться. А жертвы Елены – мужчины, те, кто способны вывести ее из мрака нищеты…

– Я очень ценю свободных женщин, это верно, – ответил он, выразительно посмотрев на нее.

– В самом деле? – усмехнулась Елена. – Лично я, конечно, никак не могу пожаловаться, чтобы ты мне докучал, благородный Аврелий… А я, подумать только, приготовилась было защищаться, ведь у тебя такая слава!

– Я отдыхаю, моя очаровательная госпожа, – поддел ее патриций. – Даже великие соблазнители время от времени нуждаются в отдыхе.

– Или, быть может, ты намерен отправить свое усталое стадо пастись туда, где трава посвежее? – с живостью поинтересовалась женщина.

Сенатор с удивлением взглянул на нее. Выходит, Елена не такая уж беспечная мать – вот ведь заметила, что юная Невия его заинтересовала!

– Из башенки открывается прекрасная панорама, – холодно ответил он. – Странно, что ты не видела оттуда, как твой муж упал в садок.

– Что ты хочешь этим сказать?

На переносице невозмутимой Венеры возникла небольшая складка, на лбу выступили капли пота.

– То, что мы с тобой хорошо знаем, прелестная Елена. Скромный муж и богатое загородное имение, несомненно, лучше, чем подвал в Неаполе, но, когда на горизонте появляется римский патриций с хорошим положением в столице и к тому же весьма недурной наружности, можно идти дальше. И единственное препятствие на этом пути – всего лишь какой-то жалкий муж…

– Паршивая собака, – прошипела женщина. – Как ты смеешь говорить такое…

– Осторожно! Когда ругаешься, сразу видно, из каких ты низов! – засмеялся Аврелий. – До сих пор тебе ловко удавалось изображать сдержанную матрону. Смотри не испорть впечатление!

– Держись подальше от меня и моей дочери! – грозно приказала Елена.

– Чтобы ты могла уничтожить всю семью и завладеть наследством? Не рассчитывай на это, дорогая, ты не родила наследника, которым могла бы прикрыться. И советую тебе не полагаться на этого спесивого Фабриция – как только ты надоешь ему, он тут же бросит тебя, словно старую, изношенную тунику!

Елена злобно посмотрела на Аврелия. Сенатор поднялся, сделав вид, будто собирается уйти.

– Подожди, – резко остановила его женщина.

Аврелий усмехнулся – змея отступила.

– Откуда ты знаешь про Фабриция?

– Ты провела у него ту ночь? – спросил сенатор вместо ответа.

– Да, – неохотно призналась Елена.

– И муж не заметил?

– Нет, я была осторожна. Аттик жутко ревновал меня.

– Что никогда не мешало тебе незаметно выскальзывать из его постели и перебираться в другую, более уютную, в башенке. Спорю, на этот раз Аттик следил за тобой.

– Если б он шел за мной, то уж точно не оказался бы в садке.

– Может, думал найти тебя именно там, у садка!

– По-твоему, это подходящее место для тайного свидания? – раздраженно спросила Елена.

– Однако Аттик пришел к садку… И кто-то помог ему упасть туда. А кто способен сделать это лучше неверной жены или ее могучего любовника?

– Фабриций был со мной.

– Всю ночь?

– Всю ночь.

– Может, он успел убить Аттика позднее… Муж находился в спальне, когда ты вернулась?

– Не знаю, мы спим отдельно.

Аврелий задумался: что выгадала бы эта жадная женщина от преждевременной смерти законного супруга? Конечно же она не надеялась выйти замуж за Фабриция. А сей самоуверенный вояка не из тех, кто женится на вдове с темным прошлым, какой бы красавицей она ни была. Может, Аттик узнал об их любовной связи и задумал развестись. Или же…

– Ты беременна? – грубо спросил он.

– Что ты себе позволяешь? – вскричала женщина и попыталась ударить его.

Аврелий перехватил ее руку.

– Я позволяю себе и это, и кое-что другое, – ответил он, удерживая ее.

Женщина кипела гневом. Аврелий видел, как от сильного волнения тяжело вздымалась ее пышная грудь, и невольно почувствовал желание. Елена тут же поняла это и лукаво улыбнулась.

– Сенатор, – вдруг нежно шепнула она, – в моих силах дать тебе то, что ты пожелаешь…

– Верно, – ответил патриций.

– Так что же ты хочешь? – проникновенно проговорила Елена.

– Хочу купить твою служанку. Продай мне Ксению. Кстати, сколько она стоит? – спросил сенатор, улыбаясь.

Женщина рывком высвободила руку.

Крепкое выражение, сорвавшееся с ее уст, не оставляло никаких сомнений в ее низком происхождении.

– И держись подальше от моей дочери! – злобно добавила она, скрываясь в доме.

9

Ноябрьские ноны

– Отсюда мы доберемся уже в два счета! – заверил Публий Аврелий, быстро продвигаясь по так называемой Кокцеевой галерее. – Всего какая-то миля, и мы в Кумах!

– Хорошее сооружение, не спорю, и даже небесполезное, – заметил Кастор с деланным высокомерием, разглядывая огромный туннель. – И все же, честно говоря, он не представляет собой никакой художественной ценности.

Сенатор возмутился. Даже это грандиозное инженерное сооружение не могло заставить упрямого вольноотпущенника признать, что римляне хоть что-то умеют делать хорошо.

Смотрел ли он на акведуки, искусственные водохранилища, самой смелой конструкции мосты, александриец всегда оставался самим собой: слегка хмурился, произносил несколько ничего не значащих слов и пускался в долгие рассуждения о недостижимой гениальности греков.

Не обращая на него внимания, Аврелий поднял голову, любуясь световыми колодцами, потом проводил взглядом тяжелые телеги, двигавшиеся в этом чреве горы.

В такие минуты он, истинный римлянин, испытывал глубокую гордость, гораздо более глубокую, чем при известии об очередной победе легионеров. Туннели, пробитые сквозь горы, холмы, превращенные в равнины, плодородные долины вместо зловонных болот и дороги – широкие, удобные, великолепные, мощенные камнем дороги, разносившие по всему свету имя и славу Рима. А еще водопровод, отапливаемые дома, разнообразные подъемники, мощные военные машины, быстрые суда, школы и термы для всех граждан огромной империи… Прогресс поистине неудержимый, с воодушевлением подумал патриций. И кто знает, к каким еще чудесам придут люди в последующие века!

– Вы, римляне, и понятия не имеете о том, что такое настоящее искусство, – охладил грек восторги хозяина. – Произведения ваших мастеров – лишь жалкое подражание творениям великих греков. Уже веками в Александрии…

– Приехали! – обидевшись не на шутку, прервал его патриций.

Большой подземный туннель выводил на дорогу, спускавшуюся к центру города.

Аврелий остановился, желая полюбоваться мысом, где множество светлых храмов выделялись на фоне темной зелени дубов и лавров.

– Когда-то здесь было очень красиво, – заметил Кастор, придерживая лошадь. – А теперь, смотри, господин, смотри, до чего довели всё твои соотечественники. Форум окружают вонючие мастерские, и город скорее похож на военное укрепление, чем на священную обитель прорицательницы.

Аврелию невольно пришлось признать, что секретарь прав. Каждый раз, приезжая в Кумы, он обнаруживал, что кустарных лавок стало меньше. Все понемногу приходило в запустение. Близость процветающего порта Путеолы,[43]43
  Сегодня Поццуоли.


[Закрыть] в короткое время превратившегося в самый важный на побережье Кампании, разрушала старинный греческий город, и вернуть его к жизни теперь уже не мог даже священный культ сивиллы.

– Вот пещера жрицы. Займись делом, пока я поговорю с оракулом, – приказал патриций.

* * *

Оставшись один, сенатор осмотрел темный вход; длинный расширяющийся коридор вел к священной пещере.

У входа ожидала незначительная горстка верующих, которых осаждала толпа бойких обманщиков, с горячностью предлагавших таверны и лупанарии, гостиницы и приюты – все по бросовой цене, включая предсказание пророчицы.

Дела у торговцев-пройдох шли ныне не столь хорошо, как каких-нибудь двадцать лет назад, когда оракул еще привлекал немало простаков, готовых на все, лишь бы услышать обещания грядущего счастья.

Именно тогда Аппиана получила пресловутое предсказание о скромном фиговом дереве в огороде…

Странно, подумал Аврелий, первая жена Плавция слыла, видимо, легковерной глупышкой, такую легко облапошить. Отчего же ей было предсказано столь мрачное будущее? Ведь, посулив Аппиане благополучие и хорошее здоровье, скорее можно было рассчитывать на ее щедрость. А это пророчество, напротив, вызывало тревогу и звучало почти так же, как…

Размышляя об этом, сенатор встал в очередь. Однажды, много лет назад, он уже обращался к оракулу. Тогда он был молод, но не менее скептичен, чем сейчас, и хорошо запомнил долгие таинственные ритуалы, искусно придуманные для завлечения глупцов.

Теперь же жрецы особенно не заботились о том, чтобы создать подходящую атмосферу. Пещера сивиллы превратилась в некую достопримечательность, место, куда отправлялись богачи, отдыхающие на побережье, желая развлечься с помощью не совсем обычной прогулки.

– Хозяин, хозяин! – позвал его какой-то слепой старик, потянув за тунику. – Не теряй тут времени. Сивилла – безумная старуха, окруженная мошенниками!

– Очень любезно с твоей стороны предупредить меня! – удивился патриций, недоверчиво глядя на него.

– Аполлон, сивилла – все это пустая болтовня! Хочешь узнать свою судьбу – иди к жрецам Сераписа, преемникам мудрости древних египтян!

– Не слушай его! – прервала слепого полногрудая простолюдинка. – Только мы, финикийцы, поклоняющиеся божественной Астарте, можем предсказать твое будущее! Кроме того, все наши жрицы молоды и хороши собой, что не повредит такому красавцу, как ты!

– Да какая там Астарта, иди лучше к Исиде – и обретешь вечность! – вмешался продавец амулетов.

– Вечность – это слишком долго. Думаю, надоест! – рассмеялся Аврелий.

– Единственный правдивый голос – богини Мут! – посоветовал какой-то подросток, стараясь привлечь к себе внимание.

– Время настало, и придет Царство! Небеса разверзнутся, чтобы отделить верных от неверных… – проповедовал немного дальше какой-то старик в иудейских одеждах.

– Очиститесь, очиститесь, глупцы! – нестройно распевая, обступила сенатора группа ударяющих в бубны молодых людей с обритыми головами. – Возродитесь и воскреснете в Митре, спасителе!

Осаждаемый со всех сторон, Аврелий начал сердиться. Посетителей оракула было немного, и приверженцы разных культов, заметив в очереди новичка, яростно отбивали его друг у друга.

Тут сторож подал знак Аврелию – пришла его очередь войти в пещеру.

Старинный ритуал требовал, чтобы вопрошающий был голоден, а кроме того, обязательно принес в жертву Аполлону быка и Артемиде – козу. Но жрецы, стараясь упростить и ускорить дело, довольствовались теперь деньгами, а потом сами покупали животных и совершали все необходимые ритуалы.

Немного волнуясь, Аврелий прошел по темному коридору. Пещера сивиллы была полна особого очарования, казалось, здесь еще звучало эхо шагов тех, кто на протяжении многих веков, робея, входил сюда. Полумрак в пещере, полагали жрецы, должен вызывать почтительный трепет.

Неожиданно темноту прорезал луч света, упавший откуда-то сверху и осветивший клетку, висевшую под потолком, – в ней злобно усмехался жуткий мумифицированный беззубый труп.

Ярмарочный трюк, решил про себя Аврелий. И все же невольно отпрянул. Потом вспомнил: сивилла всегда пророчествовала в присутствии набальзамированного тела своей предшественницы.

Тут видение иссохшего трупа снова исчезло в темноте, и наконец появилась предсказательница.

При виде безумной старухи, которая хохотала, усевшись, словно наседка, на бронзовую треногу, Аврелий забыл о простых и понятных вопросах, которые приготовил заранее, и сразу же прямо спросил:

– Кто убил Аттика и Секунда?

Из открытого, полного пены рта сумасшедшей вырвался вопль, потом какое-то глухое невнятное бормотание.

Аврелий невозмутимо ждал. Сивилла дважды прошептала что-то неразборчивое, отвратительно кривя губы, затем умолкла, и было не похоже, что она намерена продолжать.

Патриций собирался было уйти, но неожиданно вздрогнул, почувствовав, как чья-то рука коснулась его спины. Высокий сухопарый мужчина в белоснежной тунике до пят молча указал ему на выход. Следуя за ним, Аврелий свернул в какое-то помещение, вырубленное в скале.

– Ты понял ответ священной пифии, римлянин?

– Я слышал, она что-то сказала, но… Не очень ясно.

– Только служители Аполлона могут истолковать слова бога.

– И ты, ясное дело, один из них, – заметил патриций.

– Совершенно верно, римлянин. Лишь я могу поведать тебе сокровенный смысл божественного ответа.

– Полагаю, за это потребуется некоторое вознаграждение.

– Делать подарок жрецам – древний и почетный обычай.

– Согласен, согласен. Сколько? – спросил сенатор.

– Никто не может предложить божественному Фебу менее трех золотых монет. Нельзя оскорблять бога – он поразит тебя, лишив самого дорогого.

– А я, пожалуй, рискну. Чтобы выслушать то, что ты придумаешь, готов выложить один золотой, и не больше.

– Ах, какое святотатство! Тут некий военачальник торговался, и его первенца сразила какая-то болезнь…

– У меня нет детей.

– Некий богатый торговец тоже вздумал пожадничать, и его жена…

– Я не женат. И предлагаю один золотой, – ответил Аврелий, вертя монетку в руке. – Давай соглашайся. Все лучше, чем ничего, и я уверен – то, что ты скажешь, стоит немногого.

– Напрасно насмехаешься, наглый римлянин! Пророчица Аполлона видит прошлое, настоящее и будущее. И знает все! Она сказала, что ты опасаешься за жизнь женщины.

– И кто же это, скажи на милость? Она назвала имя?

– Неверующий глупец! Бог говорил о третьем ребёнке, о дочери.

Аврелий похолодел и заговорил осторожнее:

– А еще что…

– Безбожник, приходишь в священную пещеру, отказываешься платить жалкие монеты и хочешь узнать божественные прорицания!

– Хорошо, – уступил наконец сенатор. – Дам тебе три золотых.

– Нет, шесть! Аполлон, чья стрела никогда не летит мимо цели, презирает твою скупость и теперь требует двойную плату.

Патриций возмутился. Как он попался на этот трюк для дураков, как поддался дешевым цирковым приемам, он, аристократ, образованный человек, эпикуреец!

– Сивилла видела и другую женщину, неверующий римлянин. Легкую, благоуханную, как нива, – тихо проговорил служитель Аполлона.

Нива… Невия! Боги небесные, как она смогла? Аврелий боролся со своим проклятым любопытством, чувствуя себя Тарквинием перед знаменитой Амальтеей, сивиллы, сжигавшей свои книги. Он умрет, если не узнает. В сущности, при всем его богатстве что значили для него эти шесть золотых?

– Уходи, бог гневается на тебя! – заявил ему недовольный жрец и отвернулся.

Он ждет, что я позову его, понял патриций. Это же глупо, нелепый спектакль, розыгрыш под видом сверхъестественной тайны. Но как тут устоять?

– Бери, что хотел! – крикнул он и, доставая монеты, спросил себя, не глупеет ли с годами.

Алчный жрец быстро спрятал деньги.

– Держись подальше от благоуханной нивы: она принесет тебе гибель!

Невия с развевающимися волосами, невинная и опасная…

– Что ответила пифия на мой вопрос? – настаивал Аврелий.

– Безумие – угадывать то, что судьба уже предопределила: вот ответ оракула!

– Ах, это слишком удобно! Отдай мои деньги, обманщик! – воскликнул патриций.

Но жрец уже исчез в глубине туннеля, оставив сенатора ругаться в темноте.

* * *

Аврелий вышел из пещеры, кипя от гнева. Как он позволил этому жрецу так легко обвести себя вокруг пальца?!

– Разочарован, да, красавчик? Ведь предупреждала тебя, что надуют! – утешила его почитательница Астарты.

– А что, финикийцы разве честнее? – с сарказмом усмехнулся сенатор.

– У нас, по крайней мере, можно развлечься, благородный господин! Мы гадаем, это верно, но предлагаем еще и прекрасное вино, и красивых девушек! Спорю, ты голоден и ищешь хорошую таверну. Как раз напротив святилища богини есть одна совсем неплохая. Хочешь, провожу, а ты в благодарность купишь мне небольшой кувшин легкого альбанского, нашего, из Кум, от которого кругом идет голова, и потом может произойти все, что угодно…

– Пойдем в таверну, – согласился Аврелий. Если он выбросил шесть золотых монет на этого мошенника, то уж точно мог потратить немного денег в таверне: разбитная финикиянка, пусть и не слишком опрятная, лучше всех этих вонючих предсказателей, которые соблазняли его со всех сторон.

Женщина не заставила повторять дважды и, криками разогнав конкурентов, поспешно потащила за собой столь желанную жертву. Быстро перейдя площадь, они оставили слева крепость и оказались в лабиринте вонючих улочек.

– Да где же эта твоя таверна? – поинтересовался спустя какое-то время Аврелий, уже догадываясь, что и тут пахнет обманом.

– Вот она! – воскликнула женщина, указывая на разрисованную вывеску, на которой выделялись слова: В САДУ АСТАРТЫ.

«Будем надеяться, что там не отравят», – пожелал себе изысканный гурман, входя в полуподвал, из которого доносились музыка и громкие голоса.

– Привела тебе клиента, Карина!

Хозяйка взглянула на нового гостя и оценила его дорогие одежды, украшенные драгоценными пряжками.

– В самом деле, прекрасный молодой человек! – польстила она ему, прикидывая в то же время стоимость крупного кольца на его указательном пальце и соображая, сколько же можно взять с такого богатого гостя за обед в приятном обществе.

– У нас сегодня поистине удачный день! Только что пришел еще один знатный и богатый господин и потребовал вина и танцовщиц – всех сразу. А уж как рады девушки: он веселый, молодой и хорошо платит!

Ужасное подозрение возникло у патриция. Нет, он не посмел бы! Он же верный слуга, не мог же он опуститься до того, чтобы продавать хозяйские секреты первому попавшемуся наглому жрецу в обмен на жалкие монеты!

В два прыжка Аврелий оказался на лестнице, ведущей на второй этаж, где, судя по песням и веселому смеху, празднество шло поистине с вавилонским размахом. Сенатор резко отдернул занавеску и как раз успел увидеть последнее возлияние.

Почти погребенный под тремя пышногрудыми девицами, карабкавшимися ему на колени, Кастор, уже совершенно опьяневший, заставлял ласкать себе бороду и покусывать уши, левой рукой он держал чашу с вином, правой обследовал пышную грудь одной из девиц и в то же время громко провозглашал тост:

– И пусть Аполлон подарит долгие годы моему хозяину!

* * *

– Ты едва не утопил меня! – садясь на лошадь, возмутился Кастор, с которого все еще стекала вода.

– Понадобилось холодное купание, чтобы развеять винные пары! – пояснил Аврелий с олимпийским спокойствием.

Гораздо менее мирным выглядел он еще совсем недавно, когда тащил александрийца к поилке, а потом долго держал его голову под струей, к вящему веселью девиц из таверны, прежде чем перекинуть поперек лошади, словно мешок с зерном.

Они уже поднялись на холм, когда секретарь пришел наконец в себя и принялся довольно вульгарными выражениями и жестами призывать в свидетели случившегося всех богов Олимпа, а также большинство морских и речных божеств.

– Да будет тебе известно, я удержу из твоего весьма внушительного жалованья шесть золотых, которых по твоей воле лишился, – заявил Аврелий, забавляясь возмущенными криками александрийца.

Стоило потратить эти деньги, чтобы преподать ему урок. Если бы Кастор не был порою столь незаменимым, патриций велел бы побить его палками или посадить в тюрьму за гнусный обман. Но, услышав, как тот произносит имя Спартака,[44]44
  Спартак – гладиатор родом из Фракии. В 70-е годы до н. э. возглавил восстание рабов против римского владычества. Собрав армию в сорок тысяч человек, сражался с переменным успехом с легионами Лициния Красса и Помпея. В конце концов восстание было подавлено, порядок восстановлен, а Спартак погиб.


[Закрыть] он миролюбиво улыбнулся ему:

– Что ты такое говоришь, Кастор?

– Да нет, ничего, господин, просто размышлял о горькой судьбе великого героя, погибшего в борьбе с превосходящими силами…

– И давно ты восхищаешься этим неотесанным гладиатором? Ты же всегда утверждал, что Спартак действовал как болван, выступив против легионеров, вместо того чтобы скрыться в Галлии, пока еще было время!

– После холодного купания, какое ты мне устроил, я смотрю на вещи с другой точки зрения: если бы мужественный фракиец победил легионеров, то пару часов назад не моя голова была бы в поилке, а твоя!

– И тем не менее, я действовал ради твоего же блага, дабы ты протрезвел.

– И добился своего, патрон, даже перестарался! От холодного купанья я полностью потерял память, а ведь, кажется, что-то должен был тебе сообщить…

«Это хитрость, уловка, чтобы не возвращать деньги, заморочив мне голову бессовестными выдумками», – подумал Аврелий и твердо решил не поддаваться.

– Если бы я снова сунул тебя под воду, в голове прояснилось бы? – спросил он, указывая на грязную лужу у дороги.

– Знаешь, господин… я изо всех сил напряг память и припомнил кое-что. Хозяйка этой финикийской таверны, где я усерднейшим образом вел расследование, пока ты не обрушился на меня, переехала в Кумы недавно. А прежде она некоторое время жила в Неаполе, где у нее тоже была таверна. Среди тамошних посетителей ей особенно запомнился некий Невий: не очень надежный клиент, не слишком аккуратно плативший. И вот недавно, приехав в Неаполь, она случайно снова его встретила. Похоже, теперь он просто набит сестерциями. Невий объяснил свое новое положение намеком на некую корову, которая начала наконец давать молоко!

– Отлично, Кастор! – не выдержал патриций.

– Простил, значит? – улыбнулся грек, приободрившись. – В сущности, я же не виноват, что ты позволил этому мошеннику водить себя за нос!

– И ты станешь утверждать, вероломный, будто совершенно тут ни при чем? – спросил хозяин, строго глядя на него.

– Мой язык на замке, господин, и я скорее дал бы перерезать себе горло, чем выдал бы твои секреты. И все же…

– И все же? – вскипел Аврелий, ожидая признания предателя.

– Знаешь, я забеспокоился о тебе и у входа в пещеру сивиллы обратился с мольбой от твоего имени к Аполлону, покровителю прорицательницы.

– И что же?

– Горячо молясь, я, возможно, невольно произнес что-то вслух, и, наверное, как раз в это время кто-то проходил мимо… Кажется, я даже припоминаю высокого старика в белом, который поспешно удалился. Но уверяю тебя, я ни словом не обмолвился с ним!

– Кто же дал тебе эти золотые в таком случае? – пожелал узнать сенатор.

– Это честно заработанные деньги, патрон! Я получил их в обмен на совет о некоторых усовершенствованиях, какие стоило бы произвести в пещере: существует простой способ поднять треножник прорицательницы. Для этого нужен всего лишь несложный потайной механизм, и тогда она будет появляться, словно летя по воздуху. Жрецы Амона, прекрасно понимавшие, что глаз тоже нужно радовать, были настоящие мастера на такие уловки.

– Хитры, ничего не скажешь!

– Столь же хитры, сколь и мстительны. Никогда не забуду, как ты спас меня из их лап… Ну что, друзья, как прежде? – заискивающе улыбнулся вольноотпущенник.

– Только если ты сообщил мне действительно все, что узнал. Разумеется, если бы ты вдруг вспомнил что-нибудь еще, я скорее пошел бы тебе навстречу и вдвое сократил бы сумму, потерянную из-за твоих неосторожных молитв, или же сделал бы тебе небольшой подарок… – сладко пообещал хозяин.

– Ладно, тогда слушай: среди пророчеств сивиллы нет и следа того предсказания!

– Что? Откуда ты знаешь?

– От жреца в белом.

– С которым ты не обмолвился ни словом, да? – вскипел патриций.

– Патрон. – Кастор развел руками, нисколько, однако, не смутившись. – Когда какие-то сведения невозможно купить, их пытаются обменять на другие. И результат того стоит!

– Выходит, предсказание поддельное, – заключил Аврелий.

– Не скажи. Вокруг Аверна много пещер, и в одной из них долгие годы жила совершенно одичавшая старуха, она давно уже умерла, местные жители считали ее очень хорошей гадалкой. Похоже, Аппиана больше доверяла ей, чем сивилле. Такое пророчество могла сделать именно эта старуха. Переедем сейчас за гору, и я покажу тебе ее прибежище.

– Мы направляемся не на виллу, Кастор, – сказал сенатор. – Раз уж мы пустились в путь, мне хотелось бы разыскать Невия. Очень интересно узнать, как поживает этот несчастный – бывший супруг Елены.

– Но он же в Неаполе! – простонал александриец.

– Вот именно. Поворачивай коня!

– Так ли уж это необходимо? – попытался отговорить его слуга. – Там без конца происходят землетрясения, и над городом навис ужасный вулкан.

– Давно потухший. – Его хозяин был тверд. – Всего лишь безобидная вершина.

– Он может проснуться рано или поздно. И тогда…

– Глупости, там нечего опасаться. Возле Везувия находится несколько больших густонаселенных городов, и все живут совершенно спокойно: Геркуланум, Стабия, Помпеи… Ладно, хватит спорить, поехали. Завтра утром хочу быть там! – поторопил его Аврелий и, пришпорив коня, галопом помчался вперед.