Текст книги "Сталки. Зима (СИ)"

Автор книги: Данил Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Плющ, моя привязанность к Омелю не такая, как… к тебе… – сказала Лина. – Он просто поддерживал меня, пока ты болел и не виделся со мной. Ты же – другое дело. На тебя я хочу опираться, но в последнее время такой возможности не было. Теперь появилась. Ты мог бы не кричать на меня, а понять и простить. Сделай это сейчас, пока не повторилось то, что произошло в прошлый раз. Пожалуйста. Ты мне нужен, Плющ. Честно. Омель, ты же… не против?

– Нет, – покачал головой подросток и отступил ещё на шаг. – Я… понимаю, что… не имею на тебя никаких прав, Лина. Извини, если что. Я… пойду.

Он прошёл мимо Плюща и Лины и повернул за угол одного из домов, пропав из виду.

Сталкер и сталочка остались вдвоём. Им было неловко друг перед другом.

Плющ смутно понимал, что в состоявшемся разговоре было что-то неправильно, но всё ещё не хотел, чтобы между – или хотя бы рядом с ним и Линой стоял этот мальчишка. Не его, Омеля, это дело. Только и всего. Вообще-то сталкер хотел предложить девушке выбор: или он, или эта мелочь. Но сталочка выбрала его, Плюща. Что ж, хоть это радует.

Лине же казалось, что подросток мог бы не уходить. Плющ не должен был гнать его, а сам Омель не должен был так поспешно сдавать позиции. Пусть он и не претендует на неё так, как Плющ, но почему ему нельзя быть просто-напросто её приятелем?

Они стояли лицом друг к другу, не зная, что сделать, что сказать. Вокруг них завыл холодный ветер, внося свой голос в эту немую сцену.

Наконец, Лина сделала шаг вперёд, прижалась к Плющу, обняла его; юноша немного растерянно обнял её в ответ.

– Плющ, что же ты сделал?.. – прошептала сталочка.

– Надеюсь, ничего особенного, – задумчиво ответил Плющ. – Пообижается немного и перестанет. Я не говорил, чтобы он вообще к тебе не приближался. Я всего лишь имел в виду, чтобы он не… дружил с тобой так же крепко, как я.

– Но он понял тебя именно так. И ты уже, наверное, понял, что у нас не получится таких же крепких отношений, как раньше.

– Мы попробуем всё исправить, – сказал Плющ и обнял Лину ещё сильнее. – А за Омеля не беспокойся. Если он так долго за тобой подглядывал, то я уверен, что он не оставит тебя и теперь.

«Главное, чтобы у нас всё встало на свои места. И чтобы он случайно моё не занял», – подумал сталкер.

* * *

Лагерь экологов, в это же время.

Зелма стояла среди деревьев около лагеря и выжидательно глядела на кучку зелёных домиков. Разведчицу оттуда не было видно: толстый ствол, усаженный паутиной тонких голых веток, служил почти идеальным укрытием.

Она ждала Матвея. В последние дни он почему-то не желал с ней видеться, ссылаясь то на какие-то дела, в наличии которых Зелма сильно сомневалась, то на усталость и не очень хорошее самочувствие. Разведчице такое положение дел не сказать чтобы нравилось. Она уже поняла, что Туманов ей нравится, подозревала, что и она ему – тоже, и не хотела, чтобы им что-то мешало. Или кто-то.

Полчаса назад Зелма отправила Матвею на браслет сообщение с просьбой встретиться – в довольно-таки настойчивом тоне. Местом был выбран не перелесок между лагерем и деревней, поскольку там их было легко найти. Нет: Зелма поступила умнее – написала, чтобы эколог пошёл на север и чуть углубился в лес, а там уж она его увидит и подойдёт. И они смогут, наконец, нормально поговорить.

Вот и Матвей; Зелма сразу узнала его по мощной фигуре. Вышел из рабочего блока и, на всякий случай оглядевшись, направился в нужную сторону. Подходя к деревьям, он несколько раз оборачивался, словно опасался, что за ним могут подглядывать. Разведчица вздохнула: она-то знала, что – могут. Точнее, может. Кто-то кроме неё…

Вскоре эколог оказался под защитой деревьев; теперь его очень трудно было заметить из лагеря. Зелма вздохнула с облегчением и вышла из своего укрытия.

Он хотя бы пришёл. Значит, ещё ничего не потеряно.

Обернувшись, Туманов увидел разведчицу, стоявшую всего лишь в паре метров от него, и вздрогнул от неожиданности.

– Ф-фух, Зелма, зачем так подкрадываться?.. Я чуть за парализатором в карман не полез…

– Это профессиональное, – пожала плечами Валевская и указала подбородком прочь от лагеря. – Может, отойдём подальше? Чтобы уж точно нас никто не заметил…

– Давай, – немного удивлённо ответил эколог, но потом, очевидно, понял, что Зелма сама за ним наблюдала, и кивнул.

Они углубились в лес, как всегда, хранивший неприветливое молчание, и остановились лицом друг к другу на маленькой прогалине. Помолчали немного. Зелма смотрела прямо на Матвея, тот глядел перед собой вниз.

Конечно же, молчание первой нарушила разведчица:

– Ну и? Долго собирался от меня прятаться?

– Ты понимаешь, тут такое дело… – заговорил Матвей. Зелма закатила глаза: меньше всего ей в экологе нравилось это мямлянье. Нет чтобы нормально взять и объяснить… – Мне не нужны проблемы в группе. В конце концов, мне с ними ещё работать не один месяц… А ты… Мы всё равно не будем вместе очень уж долго: дезактивировав лес, я и остальные улетим на север, к кратеру… а ты останешься здесь наблюдателем ещё примерно на пару лет… может, даже дольше…

– И это тебе мешает?

– Ну, не то чтобы очень, но… мне хотелось бы спокойной жизни и работы здесь, вдали от цивилизации…

– Спокойно жить хочет тот, кто боится трудностей, – отрезала Зелма. Её глаза холодно буравили смущённое лицо Матвея. – Тот, кто боится послать недоброжелателей куда подальше и жить так, как считает нужным. Я удивляюсь, как ты стал неформальным лидером группы, если передо мной так оправдываешься.

– Это… ты на меня так действуешь. На работе я могу быть самим собой, безупречным исполнителем с полным комплектом необходимых навыков. Но с тобой… да ещё в такой ситуации… я снова чувствую себя неопытным юнцом, каким был когда-то. Я получил работу в Экокорпусе только из-за того, что не отвлекался на отношения в молодости и поэтому закончил обучение с отличием. А теперь я словно вернулся назад во времени, на первый курс колледжа, когда у меня был выбор: или посвящать время учёбе, или отрываться на полную катушку. Тогда я предпочёл первое. Что выбрать сейчас, не знаю.

– Но ты должен решить. Если не для меня, то – для себя. Что для тебя важнее: терпеть несколько месяцев эту Астрид и скучать в свободное от работы время – или же хоть на какое-то время позволить себе расслабиться, показав себе, что способен на что-то помимо основного занятия?

– Я не знаю…

– Решай! Прямо сейчас! Докажи, что ты крут не только на работе! Ну, давай!

– Ну ладно… Если вопрос стоит таким образом, то… – Матвей вздохнул и вдруг широко улыбнулся, – то я выбираю второе. Может, отношения в группе и станут ещё немного напряжённей – но, как ты правильно имела в виду, это не должно мешать мне получать от жизни удовольствие. Я согласен. На всё.

– Что ж, тогда давай погуляем. По лесу. И будем, если что, отстреливаться от мутов: я – из бластера, ты – из парализатора. – Зелма взяла эколога за руку и потянула в противоположную сторону от лагеря. – А когда вернёшься, скажешь, что перепроверял предоставленные мной данные: ведь с тех пор радиационный фон немного изменился в лучшую сторону… а это может быть важно при подготовке воздействия на окружающую среду…

– А с Астрид что? – по инерции поинтересовался Матвей, идя рука об руку Зелмой по достаточно глубокому снегу голого леса.

– Да наплюй на неё. Покажи, что ты выше всего этого. Ты же, как-никак, русский. А значит, выдержишь.

* * *

Астрид в это время сидела в жилом блоке вместе с Джорджем. Рауль и Мики в это время играли на компьютере в рабочем домике. Значит, можно было поговорить наедине.

– …И что ты думаешь со всем этим делать? – спросил Джордж.

Европейка только что рассказала ему о Матвее и Зелме – в своей обычной презрительной манере. Американцу вообще-то не очень хотелось влезать в конфликт, но узнать, что да как, по его мнению, было нелишним.

Астрид не ответила, и Джордж поспешил добавить:

– Нет, ты пойми меня правильно, Матвей нормальный человек, и у него могут быть свои причины… о космос, это же вообще не наше дело, как у него личная жизнь устроена… – При этих словах он сделал то, что называется «фейс-палм». – Ты понимаешь, что лезешь туда, куда не должна?..

– Не нуди, – резко ответила Астрид. – Я всего лишь буду временами выражать своё отношение к их связи – в неявной форме, конечно же. Он будет злиться и, скорее всего, перестанет с ней встречаться. Кстати, я уверена, что он сейчас как раз с ней и проводит время… Как бы там ни было, рано или поздно у них всё развалится, он останется в одиночестве, а там уж…

– Ты хочешь быть с ним? – спросил Джордж. – А зачем тогда тебе я?

– А ты будешь временным вариантом, – сказала Астрид и повалила эколога на койку. – Причём с текущего момента. А там посмотрим…

* * *

Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 43-й день зимы.

Плющ и Лина сидели на снегу у стены одного из домов селения и молчали. Они не смотрели друг на друга, потупив взоры в землю. Говорить было не о чем; молчать, кстати, тоже. Оставалось только думать.

«Да, Лина была права, когда говорила, что у нас ничего уже не будет как прежде… – невесело размышлял Плющ. – А я-то ещё надеялся, что она забудет об Омеле и будет вновь счастлива рядом со мной… зря, как видно… Эх, скучно-то как… Надо больше тренироваться: так и форму восстановлю, и время не так тянуться будет…»

Вчера он, как мог, старался развлечь подругу, кругов двадцать вокруг деревни с ней намотал, но былого удовлетворения от общения с ней не получил. После того разговора днём им с Линой тяжело было вернуть прежнюю непринуждённость в отношениях; Плющ даже подумал о том, что им придётся разойтись, чтобы не навредить самим себе и друг другу. И теперь с медленно текущими часами и минутами он всё больше убеждался в этом.

Лине же не давал покоя Омель. Сталочке было жалко этого подростка, который минувшим днём пережил такое разочарование и обиду. Он ни в чём не был виноват ни перед ней, ни перед Плющом – однако ему приходилось расплачиваться за это, за каприз сталкера, не пожелавшего делить Лину ни с кем другим. Лина понимала, что Плющ хочет, чтобы всё у них было правильно, и не винила его за это; сама же она просто желала, чтобы всё было хорошо и без каких-либо сложностей, которые постоянно сопровождали сталочку в последние полгода. «Но как я теперь могу быть счастлива с Плющом, когда по десять раз на дню думаю об Омеле?.. – думала Лина, делая вид, будто внимательно рассматривает снег. – Нет, так у нас ничего не получится. Вероятно, мне и будет трудно без его поддержки… но, может, пора прекратить полагаться на других и стать наконец самостоятельной?»

– Лина, – внезапно нарушил молчание Плющ. – Так дальше продолжаться не может. И ты это знаешь.

– Да, знаю, – вздохнула сталочка. – Я вижу, что мы перестали подходить друг другу; а без этого у нас ничего не выйдет. Я предлагаю…

– …расстаться, – закончил её мысль юноша. – Да, это правильный выбор. Пускай мы и не будем вместе, хотя бы не станем портить себе жизнь. В конце концов, мы ещё так молоды – будет однажды и в наших домах праздник.

– Да… – кивнула Лина и встала. Подошла к Плющу, повернувшемуся к ней, и, нагнувшись, осторожно поцеловала его. – Спасибо тебе за всё. И прости, если что не так.

– Взаимно, – ответил Плющ и поцеловал сталочку в ответ – сначала так же, как она, нерешительно, затем опять, уже посмелее. И ещё раз…

Вскоре они оторвались друг от друга и, стремясь отдышаться, испуганно взглянули друг другу в глаза. Оба не знали, что говорить, что делать.

– Плющ…

– Лина… – прошептали они, тяжело дыша от испытываемого волнения.

Что-то должно было произойти следом. Но что именно, определил бы следующий шаг кого-то из них.

И этим шагом было…

– Плющ, может, не надо? Мы же об этом будем жалеть…

– А может, нам именно это и нужно? – спросил сталкер, прижимая Лину к себе так крепко, как ещё никогда не делал. – Вдруг именно это не даст нашим отношениям окончательно распасться?..

Он попытался снова поцеловать сталочку, но та отстранилась и на всякий случай вытянула руку ладонью вперёд, упёршись ею в меховую куртку на груди Плюща.

– Не надо, – сказала она. – Если мы не остановимся, нам обоим потом будет стыдно друг перед другом, и мы об этом долго будем жалеть. К тому же, нас тут могут увидеть, и ты это прекрасно знаешь. Ни к чему усложнять себе жизнь, если чувствуещь, что можешь этого избежать. Не стоит торопить события. Может быть, в другой раз… но только не сегодня. Прости.

– Да всё я понимаю, – вздохнул Плющ, обхватил руками колени и опять стал разглядывать снег под и перед собой. – И не обижаюсь. Может, я действительно поторопился, но… Короче, время покажет.

Лина молча кивнула, подтверждая его правоту. Видя, что сталкер не смотрит на неё и не хочет продолжить реплику, она посчитала разговор завершённым и, напоследок бросив на него взгляд, в котором одновоеменно читались жалость, понимание и надежда, убежала прочь.

Плющ так и остался сидеть на снегу.

Между ними всё было кончено. Даже толком не продолжившись после перерыва. Плющу не нравилось такое положение дел, но изменить он без согласия Лины ничего не мог. И поэтому грустил.

Кто знает, может, это и к лучшему?..

* * *

Лагерь экологов, этим же вечером.

Матвей возврашался к своим после очередного дня, проведённого с Зелмой. Разведчица была хорошим собеседником и компаньоном, и экологу всё больше нравилось находиться с ней рядом. Пока их отношения не заходили дальше совместных прогулок, но Матвей уже почти не сомневался, что нашёл человека, который понимал бы его лучше всех и, что самое главное, заставлял быть решительнее и настойчивее. Причём не только с ней, но и во всём остальном.

Вчера Астрид вела себя непривычно тихо и прилично – не отпустила ни одного ехидного замечания. Матвей до сих пор удивлялся этому, но докапываться до сути не стал: возможно, шведка сама решила больше его не троллить. Честно говоря, верилось в это экологу с некоторым трудом, но он в душе был оптимистом и надеялся на исправление докучливой европейки.

Он преодолел последние метры до входа в жилой блок, открыл дверь электронным ключом (после нападения мутм были ужесточены меры безопасности) и шагнул внутрь.

Он заподозрил, что что-то не так, ещё перенося ногу за порог домика. Чёткое осознание кольнуло в тот миг, когда нога упёрлась в натянутую поперёк прохода тонкую синтетическую верёвочку.

И тут сверху пролился водопад прозрачной липкой жидкости, окатившей Матвея с головы до ног, залившей всю его одежду и даже кое-где просочившуюся к телу.

– Вот же… – прокомментировал ситуацию эколог и стёр ладонью с лица эту жидкость. Посмотрел на пальцы и снова выругался.

Дезактивационная жидкость. Как просто и глупо. И как ожидаемо.

Наверное, кто-то из группы подвесил над дверью контейнер со склада. Так, чисто прикольнуться решил… Но кому это могло понадобится?..

Обведя глазами помещение, Матвей вдруг понял, чья же это была инициатива.

В жилом блоке находились только Астрид и Джордж; Рауль и Мики, похоже, засиделись за компьютером в рабочем. И если американец смотрел на облитого коллегу растерянно и немного испуганно, то шведка смерила Матвея насмешливым и – тот в этом не сомневался – победоносным взглядом.

– Вот зараза… – процедил Туманов, прошёл к своей койке и вытащил из-под неё чистый комплект одежды.

Затем, чувствуя спиной полный яда взгляд Астрид, прошагал в дальний конец комнаты, стащил с себя все грязные вещи и засунул их в стиральную машину. Бак с водой над ней был полон, так что машина включилась и начала методично пережёвывать цинично дезактивированную одежду.

Под выводящее из себя хихиканье Астрид Матвей оделся. Подумал: «Как же ты меня достала…» – обернулся, сам испепеляюще посмотрел на шведку, ответившую ему косой ухмылкой, подошёл к своей кровати, лёг на бок, отвернувшись от вредной европейки, и включил браслет, чтобы через орбитальный квантовый ретранслятор подключиться к Галактической Сети и занять себя чем-нибудь, что могло бы задвинуть на край сознания внезапно полыхнувшую ненависть.

Вот и верь после этого людям, называется. Надейся, значит, на их исправление и просветление. Ничего, он себя ещё проявит… и Астрид серьёзно обо всём пожалеет…

* * *

Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 44-й день зимы.

Лина осторожно выглянула из-за угла одного из крайних домов на северной окраине селения. Как она и ожидала, Плющ проводил время, тренируясь вместе с Ласом и Ксюней – и в данный момент бегал наперегонки с ними по длинной, просторной поляне. Осторожный взгляд сталочки, которой все эти усилия по улучшению физической формы были, честно говоря, до лампочки, остался им не замеченным.

Однако Лина пришла сюда не для того, чтобы наблюдать за тем, как её то ли бывший, то ли пока нет парень занимается физкультурой.

Плющ занят. Отлично. Никто ей не помешает поговорить с человеком, который для неё в последнее время стал значить не меньше, чем сталкер.

С Омелем.

Которому она сегодня назначила встречу.

«Приходи около полудня к дому Ласа. Или, если там кто-то будет, – иди на западную окраину деревни, зайди в лес на пару сагней и жди меня».

Такую записку она рано утром засунула между створками окна дома Омеля. Она знала, что подросток спит на лавке именно под окном – тот случайно однажды обмолвился об этом, – а значит, Омель первым бы заметил торчащий из микроскопической щёлки кусок брешти с аккуратно вырезанными на нём заострённой палочкой буквами, вытащил и прочитал. А затем бы предусмотрительно избавился от записки – тем или иным способом. Омель был сообразительным парнем. Лина в этом не сомневалась.

…У домика Ласа на востоке деревни никого не было. Кроме тощей, долговязой фигуры в меховой куртке, вышедшей из-за угла в тот миг, когда Лина подходила к основному месту встречи.

Сталочка вздохнула с облегчением. Всё складывалось как нельзя лучше. По крайней мере, встретиться получилось без особых трудностей.

– Привет. О чём хотела поговорить? – спросил Омель, поправляя на голове шапку: сегодня похолодало, поэтому пришлось вновь утепляться. – Ведь знаешь же, что, если Плющ узнает, нам обоим будет не до смеха.

– И тебе не болеть. За Плюща не беспокойся: он сейчас с Ласом и Ксюней, а уж они – это надолго… В общем, у нас с ним ничего не получается. Ему тяжело теперь ко мне относиться, как раньше, когда ты не занимал в моей жизни никакого места. Мы с ним вновь будто чужими стали друг другу – и знаем об этом оба. Только что узнал и ты. В общем, я и Плющ решили расстаться. На время – так, сделать передышку, чтобы всё как-то утряслось… может, полгода, год… не знаю. Но вся сложность в том, что мне очень нужен друг, на которого я могла бы положиться… с которым мне не было бы одиноко. И я думаю, таким другом мне можешь стать ты. Ведь мы так хорошо общались, когда Плющ болел…

Лина запнулась. Нет, не стоит говорить о Плюще в таком контексте (этого слова сталочка не знала, поэтому мысленно использовала его аналог на родном языке). А то получается, словно она его предала, решив встретиться с Омелем. А это неправда. По её мнению.

– Я-то не против, – ответил подросток. – Да только вдруг Плющ станет считать, что ты всё ещё как бы его, просто… – Омель покрутил пальцами в воздухе, не находя нужного выражения, – ну ты поняла. Вдруг он не сможет так быстро забыть тебя?

– Плющ – честный сталк, он своё слово держит. И если сказал, что так и быть, давай, мол, расстанемся, – то будет скрипеть зубами, но вернётся сам не очень скоро. Да и мы не клыпом шиты: будем соблюдать осторожность, встречаться только там и тогда, где и когда он не сможет нас увидеть вместе. А потом всё образуется: мы поймём, что он будет тогда о нас думать и, если расстаться – это действительно надолго, то мы получим возможность уже не таиться.

– Ну что ж, если ты так уверена, то я согласен, – улыбнулся Омель, подошёл к Лине и взял её за руку, оказавшуюся поразительно тёплой на фоне окружающего холода. – Может, пойдём на Сталку кататься? Заодно научишь меня каким-нибудь новым поворотам или ещё там чему?..

– Не сегодня. Я ещё не до конца уверена, что Плющ позволит мне с тобой дружить, поэтому лучше не возбуждать подозрений. Давай лучше просто посидим где-нибудь и поболтаем, ладно?

– Хорошо. Как скажешь.

* * *

Плющ втянул голову обратно за угол одного из домов и покачал ею, тяжело вздохнув.

На тренировке он вдруг почувствовал необходимость сходить по делам. А чтобы не заниматься этим у всех на виду – кусты уже не так хорошо, как летом, закрывали от посторонних взглядов – и не занимать ничьё специально отведённое помещение, он решил добежать до своего дома. И надо же было случиться тому, что, выйдя после всех дел на улицу, он увидел Омеля и Лину, стоящих сагнях в двадцати от него, около дома Ласа, и, судя по всему, о чём-то беседующих…

Сталкер сначала хотел было броситься к ним, наорать на Лину, повинуясь пробуждающимся внутри него эмоциям… но потом подумал, что это ни к чему не приведёт. Этим он окончательно оттолкнул бы сталочку от себя, и смутная надежда на воссоединение растаяла бы совершенно. А так… ну, мало ли… пусть тешится, если хочет. Он мешать не станет… В конце концов, это её выбор. Он здесь как бы вообще ни при чём.

«Если только они не дадут мне такого повода», – подумал Плющ и развернулся. К Ласу и Ксюне он вернётся другим путём.

Если решил не мешать, так не мешай и в мелочах. Иначе будет плохо всем.

* * *

Военная база Федерации (9 километров к югу от Сталочной), тем же вечером.

– …Товарищ генерал, это необходимая мера… Мы должны узнать, что находится в пустотах на спутнике… Товарищ генерал… Заключение экспертизы не означает в точности, что тот корабль разрушился от естественных причин… Товарищ генерал, не кричите так!.. Виноват, но я прошу меня выслушать… Это не будет очень уж трудной операцией: всего-то пара истребителей покружит около местной луны… Что? Простите, не расслышал… – Тут Миронов несколько приврал: при бесперебойной работе ретранслятора слышимость – и видимость – максимально чёткая, – а когда командующий федеральными войсками этого галактического сектора на повышенных тонах повторил своё распоряжение, подполковник тяжело вздохнул. – Есть, товарищ генерал. Конец связи.

Миронов отключил коммуникатор – а затем в сердцах треснул кулаком по пластмассовой крышке стола.

Операцию по облёту спутника Сталкерры с целью выяснения, что же там такое находится, запретили. Причина проста: не ваше это дело, подполковник Миронов. Выполняйте свою работу – охраняйте деревню, – а туда, куда не просят, не лезьте.

«В штабе сектора что, не понимают, что вероятность угрозы нельзя сбрасывать со счетов? Ведь если, не дай космос, конечно, колонизационный корабль был сбит из гравидеструктора, то опасность нападения может сохраняться и до сих пор!» – подумал подполковник и снова ударил кулаком по столу – уже не так сильно.

Получив пару дней назад сообщение от Зелмы, Миронов расслабляться не стал. Воинский контингент находился, как и с самого начала, в повышенной боевой готовности. Начальник разведки понимал, что, несмотря на уверенное заявление своей подчинённой, он должен выяснить всё об обнаруженной электромагнитной «аномалии» на спутнике планеты. «Кстати, и этому небесному телу тоже надо придумать подходящее название…» – подумал подполковник.

Он был поставлен перед дилеммой: или сидеть на базе и не высовываться, и тогда тайны спутника планеты и гравитационных возмущений разгаданы не будут, или же предпринять рискованный шаг, который может стоить ему карьеры – и при этом оказаться бесполезным.

Миронов решал, что будет правильнее выбрать. И ошибиться он не имел права.

* * *

Кое-где, чуть позже.

– …Как вы могли так подставиться?! Они зафиксировали нашу квантовую активность при прибытии в систему – как раз в момент передачи сигнала агенту! С этой минуты используем компьютеры и связь только при особой необходимости! С агентом же – по расписанию! Используем защищённый канал, шифры одноразовые! И сообщите агенту, чтобы посматривал за военными!.. А мне плевать, как он будет это делать! Ещё один прокол – и ни ему, ни вам всем не поздоровится! Выполняйте!

* * *

Деревня Сталочная, поздним вечером того же дня.

– Привет, пап, – сказал Плющ, входя в дом; он был в тёплой одежде, но кожа на лице блестела от влаги: после тренировки он заскочил в баню помыться. – Что делаешь?

Нурс, сидевший за столом и писавший что-то на брешти, целый ворох которой лежал сбоку на столешнице, повернул голову.

– А, это ты, Плющ, – сказал он, отложив заострённую палочку, которой водил по коре, и стал быстро складывать листы брешти в стопку. – Как дела?

– Да всё в порядке…Что пишешь? Дневник свой?

– Не шуми, мать разбудишь, – велк указал подбородком на женщину, лежащую на лавке в углу и тихо сопящую, сам в это время достав из-под стола пустую пластмассовую коробку (в таких хранились некоторые грузы, доставленные из Федерации как гуманитарная помощь) и сложив туда стопку записей. – Да, дневник… так, ничего особенного…

– Угм, – отозвался молодой сталкер, уже сидевший на полу у печки и вовсю евший ужин, приготовленный и оставленный там матерью: все сталки понимали, что на одних концентратах сидеть не получится.

– Как доешь, выключишь свет. Я сейчас схожу кое-куда, и будем спать ложиться…

Велк встал из-за стола и, краем глаза наблюдая за сыном, держа в руках коробку так, чтобы тот не мог её увидеть со своей стороны, тихонько вышел из дома, прикрыв за собой дверь.

Обошёл строение, но не направился к маленькой будке туалета, а остановился у задней стены. Поставил коробку на снег, взял лежавшую тут же под снегом небольшую лопату, вырыл у стены ямку, спихнул туда коробку и вновь засыпал землёй и снегом. Затоптал ямку, присыпал снегом лопату, чтобы ни у кого не возникало вопросов, почему та тут лежит, и вернулся в дом.

Плющ уже доел свою порцию, выключил горевшую над столом лампочку и теперь устраивался на своей лавке. Тихо выдохнув, Нурс тоже стал готовиться ко сну.

Почти всё готово. Почти всё… осталось только подождать… уже немного…