Текст книги "Сталки. Зима (СИ)"

Автор книги: Данил Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Как говорится: не можешь изменить – не жалуйся.

* * *

Деревня Сталочная, примерно в это же время.

Зелма не ошибалась, когда думала, что Лина пошла домой после того, как ей надоело кататься по льду. Да, сталочка забежала к себе, чтобы оставить там снятые с подошв лезвия – но затем сразу же отправилась на поиски Ласа и Ксюни.

Ей было нужно поговорить с ними. Просто пообщаться, чтобы не сойти с ума от вынужденного одиночества, снова пришедшего в её жизнь после разлада с Плющом. И заодно узнать свежие новости – о новом корабле, прибывшем на планету.

Неразлучную парочку она нашла, как обычно, на северной окраине, где эти двое в данный момент отдыхали – сидели на корточках на снегу, болтали и смеялись.

Первым Лину заметил Лас.

– О, привет, давай к нам! – крикнул он, зазывно помахав рукой.

– Привет. Что нового? – спросила Лина, подходя к ним и чувствуя, как внутри поднимается радость от общения с друзьями, не отвернувшимися от неё после того случая.

– Экологи прилетели, – сказала Ксюня. – Будут нам тут природу очищать. Ты не поверишь, какие они на вид разные!..

– В смысле?

Ксюня и Лас на пару кое-как растолковали Лине то, что видели сегодня и о чём им рассказала разведчица.

– А, ну понятно, – сказала Лина, когда они закончили. – Очередная задумка Зелмы…

– Нет, не её, а каких-то там начальников из Федерации, – поправил Лас. – Она только обрисовала им положение, в котором мы тут находимся… Ты что, всё ещё злишься на неё?

– Нет, – холодно ответила Лина, до этого надеявшаяся, что нелюбимая ею тема не всплывёт в разговоре. – Я вообще ни на кого не злюсь – сейчас это бессмысленно. Да и потом: времени-то уж сколько прошло – дней пятнадцать…

– А с Плющом ты не хочешь помириться? – спросила Ксюня. – Ведь ты же не злишься на него – значит, можешь…

– Нет. Это разные вещи. Не злиться – не значит забывать. К тому же, себя виноватой я тоже не считаю.

– Тогда кто виноват в вашем разрыве? – поинтересовался Лас. – Первосталк, что ли? Нам Зелма однажды объяснила, что его не существует…

– Да хоть бы и так, – бросила Лина, поняв, что начинает закипать. – Что с того? Вы хотите повлиять на мои как бы отношения с Плющом? Давайте, я не против. Миритесь с ним сами!

И, развернувшись, сталочка быстрым шагом направилась прочь.

Лас вздохнул и покачал головой. Всё-таки размежевание, которое он тогда предполагал, стало неизбежным.

Часть 2. Подготовка: 3. Развитие отношений

Лагерь экологов, 31 января 28** года (25-й день зимы).

Зелма пришла на поляну, занятую гостями планеты, поздним утром следующего дня после их прибытия. Для визита у неё был повод: в компьютере её комбинезона находилась карта радиационного загрязнения территории, которую разведчица составила за три года жизни в лесу и которая, как думала Зелма, могла пригодиться экологам в их деятельности.

Но она понимала, что главная причина в другом. Ей просто захотелось увидеть Матвея, побыть в обществе этого человека. Ничего больше. И пусть другие что-то там придумывают себе и пытаются доказать. Формально она пришла сюда для того, чтобы передать данные участникам экспедиции.

Вышла из-за деревьев, направилась к домикам, стоявшим в центре поляны рядом с зарывшимся носом в снег космокатером… и увидела, как с краю открытого пространства Матвей в шапке и зимней куртке, надетой на зелёный комбинезон, покидает будку биотуалета.

Внутри разведчицы разлилось какое-то тёплое, радостное чувство, и губы сами собой растянулись в улыбке. Впрочем, разведчица тотчас же одёрнула себя: не хватало ещё растерять психоустойчивость и завалить тесты по возвращении в Федерацию!

Подавив непрошеную улыбку, Зелма немного изменила направление движения и пошла навстречу Туманову.

Тот тоже заметил её и замедлил шаг, пряча руки в карманы куртки.

– Товарищ капитан, доброе утро, – сказал Матвей, остановившись в нескольких шагах от Валевской. – Как вам погодка сегодня?

– Здравствуйте, Матвей. Холодновато что-то, – ответила Зелма и поёжилась: хоть комбинезон и согревал, но непокрытая голова при минус пятнадцати не оставляла и капли от ощущения тепла. – Может быть, в помещение зайдём? В рабочее. Тем более, что у меня есть для вас кое-какие полезные данные…

– А, карта заражения? – догадался Туманов и сам довольно улыбнулся. Зелма подумала, что к ней у него нет сильных чувств – чисто деловой интерес плюс симпатия соотечественника. – Что ж, хорошо, пойдёмте. Посмотрим, что тут у нас…

Они прошли к домикам. Матвей открыл дверь одного из них и пропустил Зелму перед собой внутрь. Обернувшись, она одарила его сдержанной улыбкой – на этот раз намеренно.

В рабочем блоке за столом сидели Джордж и Рауль и с помощью развёрнутых на столешнице личных браслетов, водя пальцами по сенсорным дисплеям, управляли истребителями, сражающимися в космическом пространстве на голограмме, которую высвечивал проектор рабочего компьютера. Увидев входящих Зелму и Матвея, они поздоровались, но своего занятия не прекратили.

– Так, давайте вы мне данные на браслет скинете, а я потом загружу в наш комп… – сказал Туманов, вникнув в ситуацию и сам следя глазами за битвой, разворачивающейся в трёхмерном пространстве над «баком» квантового устройства. – Нет, вам мы мешать не будем, играйте дальше, – обратился он уже по-английски повернувшемуся к ним с Зелмой Джорджу, поставившему сражение на паузу. И снова по-русски – Валевской: – Я скину вам код своего комма, ладно?

Разведчица кивнула, снова улыбнувшись, и включила на левом браслете комбинезона режим визуального сканирования. А когда Матвей набрал на дисплее номер своего устройства и развернул запястье в её сторону, – развернула своё к нему.

Руки их не соприкоснулись. Но вместе с зашифрованным на языке квантов небольшим пакетом информации, который даже не преодолевал этот маршрут, а сразу возник в компьютере комбеза, между ними проскочило что-то ещё. Какая-то неуловимая искра, сразу, конечно, погасшая, но поднявшая температуру во взаимоотношениях Зелмы и Матвея ещё на градус.

Разведчица и эколог этого не заметили. Всё-таки они были знакомы только второй день, и у них продолжало доминировать рабочее начало взаимоотношений.

– Спасибо, – сказала Зелма, кивнув Матвею, включила голопроектор (все присутствовавшие при этом экологи впали в ступор при виде такой величины персонального полупрозрачного дисплея, который был даже больше, чем тот, где сражались истребители), создала сообщение, прикрепив к нему файл с картой, и отправила.

У Матвея тут же пискнул браслет, рапортуя о получении сообщения.

– Вам спасибо, – ответил эколог, одним движением пальца открыл пакет данных и принялся изучать высветившуюся карту. – Вы нам очень помогли.

– Не за что. До свидания, – сказала Зелма и вышла из домика.

Постояла пару секунд на пороге, мечтательно глядя в бледное, будто бы выцветшее небо, а затем пошла по собственным следам на достаточно глубоком снегу поляны в сторону деревни.

Она не заметила, что её проводила неприязненным взглядом Астрид, вышедшая в это время из жилого блока, чтобы быстренько перебежать по холоду в рабочий. Разведчица старалась думать о работе, анализируя текущую ситуацию в деревне, но в уме то и дело всплывал образ эколога одной с ней национальности.

«Похоже, я ошибалась, когда представляла свою предстоящую жизнь на Сталкерре скучной», – подумала она, входя в перелесок.

* * *

Деревня Сталочная, чуть позже.

Вернувшись в селение, Зелма решила навестить Плюща. Ей хотелось, чтобы юноша, ставший одним из её главных помощников, поскорее выздоровел. Что-то долго он болеет…

– …Тук-тук. Можно к вам? – спросила разведчица, заглядывая в дом к семье Плюща.

– Можно – только осторожно, – пошутил велк Нурс, вставая из-за стола, на котором лежал разобранный вредомер. – Заходи.

– Здравствуйте, – послышался из угла слабый голос Плюща, полулежащего на лавке и укрытого одеялом. Затем раздался кашель, не оставляющий сомнений в том, что с молодым сталкером что-то серьёзно не так.

– Привет, Плющ. Как ты? – спросила Зелма, повернув голову в его сторону и заметив при этом, что рядом с юношей сидит его мать и пытается накормить его с ложки.

– Да не очень… совсем не очень… Мам, ну не хочу я есть…

– Это да, – вздохнул Нурс, садясь обратно за стол вместе с разведчицей и вновь принимаясь за изучение внутренностей прибора. – Второй день не ест, всё кашляет, а насморк даже вроде ушёл… И температура как будто ещё поднялась…

– Может, это всё же не простуда, а что-то посерьёзней? – сказала Зелма. – Например, воспаление лёгких?

– Мы не знаем. Мы же отсталые дикари с окраинной планеты… – цинично произнёс Плющ и снова тяжело закашлялся.

Его мать оставила попытки запихнуть в сына хотя бы часть обеда, встала с его лавки и пересела за стол к мужу и разведчице.

– Я беспокоюсь… вдруг это и правда что-то… опасное… – бесцветным голосом пробормотала женщина. – Вдруг он…

– Не говори о плохом, чтобы не сбылось, – оборвал её Нурс и повернулся к Зелме: – Но в Федерации же медицина на высоте? Можете что-то посоветовать?

– Я не врач, я всего лишь капитан специальной разведки. – Зелма криво усмехнулась. – Шучу. Извините. На самом деле основы медподготовки нам вдалбливают ещё при обучении, так что кое-какими познаниями обладаю и я. Ну, что ж… думаю, это воспаление. Вот почему спреи не помогали… Конечно, это надо будет уточнить; я забью симптомы в программу диагноста из банка памяти «Би-202»… но не думаю, что сильно ошибаюсь. Если моя догадка подтвердится, придётся мне распотрошить свою аптечку разведчика…

– Спасибо вам, – тихо сказала мать Плюща. – Вы так стараетесь помочь нам… зачем?

– Плющ помог мне со сбором обломков. Теперь я должна отплатить ему за это – хотя бы антибиотиками, – ответила Зелма и перевела взгляд на вредомер. Вгляделась и проговорила: – Нурс, это то, о чём я думаю? – Велк молча кивнул. – Можно мне в таком случае переговорить с тобой наедине?

– Да, конечно, – кивнул мужчина и встал из-за стола, накидывая куртку. Сказал жене: – Скоро вернусь, – и вслед за разведчицей вышел на улицу.

Закрыл за собой дверь дома, запахнул верхнюю одежду и лишь затем обратился к Зелме:

– Я правильно понял, о чём ты подумала, увидев внутренности местного дозиметра?

– Угу. Я поначалу про них вообще не знала. Да и у тебя увидела лишь через полгода после того, как поселилась в твоей лесной хижине… Мне казалось, это какая-то местная поделка, которая измеряет уровень излучения с точностью до порядка, в которой всё сделано кустарно, – а на самом деле… Эх, и зачем я так зациклилась на сборе данных о деревне, посчитав вредомеры не стоящими внимания…

– Главное, что ты это заметила теперь. В Сталочной нельзя было изготовить такие устройства, каким бы техническим гением ни являлся отец Ласа. Значит…

– Значит, конструкция пришла на планету извне, – договорила за Нурса Зелма. – Вопрос в том – откуда.

– Может, со спутника?

Разведчица так и застыла с приоткрытым ртом. Догадка велка подействовала на неё ошеломляюще. И никакие психотренинги, которые она проходила на службе в Федерации, в данный момент не сработали.

– Возможно, – произнесла Зелма, немного придя в себя, пока Нурс выжидательно смотрел на неё. – Я уже не знаю, где проходит грань невероятного в этом деле. Версия абсурдная при обычных обстоятельствах – и очень страшная при нынешних. Спасибо, Нурс. Без тебя я…

– Да ладно, – отмахнулся велк от похвалы и вдруг усмехнулся. – Все ведь под Первосталком ходим…

Зелма хихикнула. Затем тихонько засмеялась. Наконец, поняла, что находится на грани истерики.

«Нервы сдают, – подумала она. – Пора переводиться из разведки… куда-нибудь. В конце концов, федеральный наблюдатель – тоже как бы должность…»

…Компьютер с погибшего корабля подтвердил диагноз в отношении Плюща, и уже на следующий день Зелма сделала юноше первый укол антибиотика.

Выздоровление сталкера было делом пары недель. А за это время многое могло произойти – и Плющ не имел возможности в этом поучаствовать…

* * *

Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 29-й день зимы.

Ударил мороз. Стало ещё холоднее, чем раньше. По замечаниям Зелмы, температура воздуха упала до минус двадцати градусов. В деревне никто не помнил таких морозов. Обычно зимой было около нуля, минус десять минимум, и то – в середине. А тут такое. Одежда спасала, конечно, однако все старались сидеть по домам, а выходя по необходимости на улицу, дрожали под меховыми покровами.

Зато погода установилась ясная, в противовес всегдашним облакам и тучам. Снег блестел и искрился на солнце, а лёд на Сталке не уступал ему. Если не обращать внимания на пронизывающий холод, самое то для прогулок.

У Омеля не было никаких обязанностей по дому, а куртка имелась добротная, толстая, так что провести сколько-то времени на свежем воздухе он мог. И проводил.

Играть было не с кем: вся мелюзга безвылазно сидела дома, а старшие – в смысле: сталкеры и сталочки – просто не захотели бы иметь с ним дело. Слоняться по заснеженной деревне особого смысла не было, поэтому Омель решил сделать хоть что-то для своего развлечения.

То есть – взял «скользуны» и направился к реке, невесело полагая, что кататься ему придётся в одиночестве.

И уже придя к берегу и надев лезвия на подошвы сапог, он понял, что ошибался.

Мимо него, сидящего у самой кромки льда, на высокой скорости промчалась Лина, на одной ноге развернулась, обдав подростка порывом холодного ветра, и умчалась прочь, даже не взглянув.

Омель с приоткрытым ртом посмотрел ей вслед, восхищаясь своим идеалом, встал, ступил на лёд, оттолкнулся пару раз, подразогнался и покатил туда, где выписывала всякие фигуры Лина.

Сталочка не заметила его, увлёкшись кружением на месте и резкими поворотами. А Омель, подъехав к ней, не сумел вовремя затормозить.

Всё произошло слишком быстро. Лина в очередной раз неожиданно сменила направление движения, и траектории движения подростков пересеклись. Омель успел лишь зажмуриться, пригнуться и рефлекторно выставить вперёд руки, прежде чем они с Линой на полной скорости врезались друг в друга.

Чтобы не упасть, Омель схватился обеими руками за сталочку. Их обоих, случайно сцепившихся вместе, после столкновения отбросило в сторону; они закружились вдвоём по льду, ещё не сообразив, что случилось.

Затем подросток понял, что крепко держит Лину, которая смотрит на него с испугом и изумлением, и, внезапно оробев, отпустил руки. Сила инерции отнесла его сагни на три от сталочки; крутнувшись на месте, Омель погасил скорость и остановился, растерянно смотря на Лину, замершую напротив с таким же недоумённым выражением на лице.

Немая сцена продлилась пару секунд, не больше. Затем Лина крикнула:

– Ты что, совсем?! Опять следил за мной, да?!

– Нет… на этот раз – нет, – смущённо ответил Омель. – Решил покататься, пришёл к реке, а тут ты… Поехал за тобой и… ты знаешь…

– Нарочно столкнуться хотел? Чтобы обнять?

– Нет… это случайно вышло… Извини, если что…

– Да ладно, сама тебя не увидела… – Лина махнула рукой в шерстяной перчатке. – Ну, раз встретились, то… как дела?

– Да по-прежнему, – невесело ответил Омель. – Скукотища. И ты со мной не общаешься… то есть не общалась до этого. В общем, ничего примечательного.

– М-м, и у меня тоже. С Плющом из-за ерунды разошлись, теперь помириться никак не можем… Он болеет, а меня к себе не пускает… И я вот… катаюсь…

– Давай продолжим, – предложил Омель. – Вместе. Что скажешь?

– Хм… – Было видно, что Лина колеблется. – Ну… ладно. Давай. Только без глупостей, хорошо?

– О чём речь, – пожал плечами Омель, подъехал к сталочке, взял её за руку, и они вместе покатили по зеркально гладкому льду Сталки.

Омелю казалось, будто он летит, окрылённый неожиданно возникшим светлым чувством. А тепло руки, зажатой его ладонью, каким-то образом переходило внутрь подростка и грело лучше всей верхней одежды, заставляя мороз отступить, а счастье – приблизиться.

* * *

Лагерь экологов, 6 февраля 28** года (31-й день зимы).

С прилёта миссии на Сталкерру прошла неделя.

Зелма пару раз приходила в лагерь по формальным поводам (уточнить какой-то организационный вопрос, справиться о ходе работы), но при этом разговаривала почти исключительно с Матвеем, удостаивая остальных максимум приветственным или прощальным словом. Она ничего не могла с собой поделать: что-то внутри неё словно бы просило регулярных встреч с Тумановым, мешая работать разуму и чутью разведчицы. Зелма понимала, что её психологическая устойчивость снижается, подтачиваемая каким-то зарождающимся чувством, злилась на себя за это и в то же время была рада тому, что её жизнь на этой отсталой планетке теперь скрашивает присутствие Матвея.

…Зелма не знала, что привело её на поляну экологов теперь. Новый повод для визита не желал придумываться. «Ладно, сойдёт и простой обход окрестностей», – подумала разведчица, выходя из перелеска на открытое пространство.

Её не очень удивила тишина, царившая в лагере. Группа состояла всего из пяти человек, которые предпочитали проводить время в тёплых домиках, а не торчать на улице – тем более, что информацией по работе Зелма их обеспечила. Так что в это время, да и почти что в любое другое, поляна признаков жизни практически не проявляла.

Но сейчас в этой тишине было что-то… настораживающее. В воздухе витало ощущение затишья перед бурей. Или перед чем-нибудь другим.

Зелма поёжилась, причём лишь отчасти от холода, и положила руку на кобуру с бластером. Только бы не понадобилось стрелять…

И вдруг раздался громкий крик. Женский.

Затем мужской. И ещё один.

Из домиков.

Плюс ещё какие-то звуки, которые с такого расстояния Зелма опознать не смогла.

По всей видимости, плохо дело.

Из головы вылетели все мысли по поводу Матвея и собственной приближающейся профнепригодности. Включился режим разведчика. Офицера. Бойца.

Пригибаясь и держа наизготовку бластер, Зелма побежала к домикам. Она полностью сосредоточилась на выполнении внезапно возникшей боевой задачи.

Что-то случилось. С экологами. Серьёзное. Иначе они бы так не орали.

Гадая краем сознания, что бы это могло быть, Зелма подбежала к лагерю, обогнула его, бросила взгляд на строения.

Кричали на складе. Трое. Джордж, Рауль и Астрид.

Выбежал из рабочего блока Матвей, держа в руке парализатор. Не очень мощная штука, промелькнуло в голове у Зелмы, по сравнению с бластером почти ничто, выстрелы слабые, да и боезапас маленький…

Махнув лидеру группы, чтобы не вмешивался, разведчица подлетела к двери и распахнула её, сразу прицеливаясь из своего оружия.

Мут. Забрался на склад, когда там находились трое экологов – видимо, продукты брали для обеда или, может, инвентаризацию делали, – и, почуяв более крупную добычу, чем планировалось, напал на людей. В данный момент он, утробно рыча, бросался на Рауля, пытавшегося отбиться от него двумя металлическими контейнерами. Джордж лежал на полу около стены и держался за голень; под его ногой темнела лужа крови. Астрид стояла в углу и пронзительно вопила, прижав руки к лицу.

Вскинув бластер и моментально прицелившись, Зелма выстрелила муту в заднюю часть тела.

Полыхнула вспышка, во все стороны брызнула кровь, рычание сменилось воем боли. Зверь мгновенно развернулся, окатив африканца тёмно-красной жидкостью (тот выронил контейнеры, чтобы протереть глаза от попавшей в них крови), и приготовился кинуться на Зелму.

Больше ничего сделать он не успел.

Вторым выстрелом разведчица снесла муту голову – и отпрянула в сторону, чтобы тяжёлое тело, всё же начавшее совершать свой последний прыжок, по инерции не ткнулось в неё, стоявшую на пороге.

Всё продолжалось несколько секунд, не больше.

Крики стихли. Лишь негромко стонал от боли Джордж, над которым, как было видно Зелме в проём двери, склонилась Астрид. Рауль стоял в центре помещения, среди разбросанных контейнеров, и растерянно озирался, похоже, ещё не веря в то, что схватка закончилась.

Прибежала Мики Ямато, но, увидев, что произошло, остановилась в паре метров от разведчицы и медленно подходящего к ней Матвея.

– Что случилось? – спросила японка.

– Небольшой инцидент с местным хищником, – ответил Туманов по-английски. – Погибших нет, один раненый. – И уже Зелме, на русском: – Я и не думал, что вы так умеете стрелять.

– Особенности профессии, – пожала плечами Валевская и качнула головой в сторону склада. – Может, пойдём лучше Джорджу поможем?

– Да, – кивнул эколог и вслед за разведчицей прошёл в помещение, а за ним вошла Мики.

Астрид на пару с Раулем оказывала Джорджу первую помощь – заливала рану биогелем из баллончика (стоявший рядом на полу контейнер, судя по всему, был чем-то вроде аптечки), в то время как африканец успокаивал друга, держа в руке пустой шприц – несомненно, из-под обезболивающего.

– Ты в порядке? – спросил Матвей, присаживаясь на корточки рядом с раненым, чуть в стороне, чтобы не мешать Линдстрём и Мванзе.

– Ну почти, – процедил Джордж, тяжело дыша от боли: анальгетик, по-видимому, пока не подействовал. – И зачем мы только оружие в жилом блоке оставили?..

– Как бы то ни было, теперь нам всем будет необходимо носить парализаторы с собой, – ответил Матвей. – А то расслабились, даже ограды вокруг лагеря не поставили…

– Главное, друг друга не перестреляйте, – обронила Зелма, стоя около него.

Джордж повернул голову к ней:

– Это вы нас спасли, да? – Уже более спокойно; обезболивающее начало выполнять свою функцию.

– Да, – сказал Матвей. Также повернулся к Зелме: – Спасибо вам.

– Не за что, – пожала плечами разведчица. – Защищать вас тоже входит в мои обязанности.

– Исполнили свои обязанности? Тогда свободны, – огрызнулась Астрид, вставая и смотря Валевской прямо в глаза. – Конечно, мы рады, что вы так вовремя явились – и всё. Может, у вас и без этого дел полно…

– Не принимайте близко к сердцу слова Астрид, – поспешно сказал разведчице Матвей, поднявшись на ноги. – Она просто немного… перенервничала и… Давайте выйдем, поговорим?

– Хорошо, – кивнула Зелма и вместе с Тумановым вышла наружу, провожаемая жёстким взглядом шведки, благодарным – американца и растерянным – африканца.

– Вы поймите правильно, у Астрид характер такой… – заговорил Матвей, оказавшись с Зелмой на свежем воздухе. – Она просто не любит быть благодарной человеку, который ей по каким-либо причинам не нравится…

– Никто не любит, – отрезала разведчица. – Вы позвали меня сюда, чтобы поговорить о психологии отношений?

– Нет. Извините… Я хотел ещё раз поблагодарить вас за своевременную помощь и… – Впервые Зелма увидела, что её высокий сероглазый соотечественник замялся при разговоре. – В общем, между нами есть кое-что общее, и… Давайте будем время от времени объединять наши усилия: вы – помогать нам осуществлять нашу экологическую программу, а мы… в частности, я – делать что-то вместе с вами? Взаимовыгодные отношения; вдруг мы вам для чего-нибудь пригодимся?

Валевская взглянула в лицо Матвею и увидела, как он смотрит на неё. С теплотой в глазах и немного смущённой улыбкой. Думая, скорее всего, о том же, о чём и Зелма – перед тем, как прийти на поляну.

У эколога к ней тоже появились чувства. Пусть пока нечётко ощущаемые, почти не выходящие за рамки деловых отношений, но уже реальные.

«Значит, с работой вскоре перестанем справляться мы оба», – подумала разведчица, улыбнулась, кивнула Матвею и протянула руку. Он ответил ей своей улыбкой и взял её ладонь в свою.

Так они и стояли, – держась за руки и улыбаясь друг другу, в то время как с неба, которое в последние несколько минут затянули облака, начал падать снег.

* * *

Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 33-й день зимы.

– …Почему ты со мной согласилась встречаться? – спросил Омель.

Был ранний вечер. Они с Линой сидели на снегу у стены дома на западной окраине селения, вдоволь нагулявшись по его окрестностям, в том числе и покатавшись по реке. Омель не смел верить в своё счастье: Лина находилась совсем рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки, а иногда – особенно на льду – и вовсе держала ладонь подростка в своей. «Так не бывает, – думал он. – У неё должны быть для этого какие-то причины. Просто так она со мной ни за что бы встречаться не стала».

Лина вздохнула и ответила:

– Летом я осознала, что для счастья мне обязательно нужен кто-то около меня – хороший друг или кто-нибудь в этом роде. С Ксюней мы тогда рассорились, и на неё тогда я полагаться не могла. Я мечтала о Ласе; потом, когда с этим не вышло, пыталась привлечь Стана – безуспешно. На какое-то время их всех для меня заменил Квильд, но… ты знаешь, что затем с ним случилось. После него я была совсем одна, и никто меня не понимал, даже родители; поэтому я была сама не своя и вела себя просто ужасно. Я поняла, что мне нужен кто-то, кто мог бы присматривать за мной и не допускать раскрытия меня-настоящей. Именно для этого я и начала дружить с Плющом. Однако, как показали события, даже присмотр иногда бывает бесполезен. Или беспомощен… Теперь Плюща рядом со мной нет. Значит, остаёшься ты. На самом деле ты хороший парень, просто раньше я не обращала на тебя внимания и не видела в тебе того, что замечала в Квильде или Плюще. Вот я с тобой и стараюсь дружить, пока Плющ лежит больной дома и не хочет меня видеть. Тем более, что к нему вообще нельзя…

– А что будет, когда он поправится? Снова уйдёшь к нему, оставив мне разве что возможность наблюдать за тобой из-за угла?

– Не знаю. Вроде бы и с ним надо будет мириться, и тебя я узнала получше… Не знаю. Придёт время – решу. А пока можно не волноваться.

«Мне бы твою уверенность, – подумал Омель. – Эх, чувствую я, добром это не кончится… Хотя вообще-то Лина по-своему права. Что ж, пусть будет так. Подождём. Вдруг всё и обойдётся…»

Вслух же он сказал другое:

– Ладно. Давай ещё немного погуляем.

Встал и взял за руку поднявшуюся вместе с ним сталочку.

«Вот как иногда бывает: ждёшь – не приходит, не ждёшь – обретаешь, – подумал Омель, шагая вперёд и сжимая ладонь своей новой подруги. – Главное, чтобы впоследствии не пришлось терять…»