Текст книги "Сталки. Зима (СИ)"

Автор книги: Данил Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Кто-то, видимо, не любит Федерацию. И хочет сделать так, чтобы её невзлюбили и мы, – ответила Ксюня, прислонившись к плечу Ласа. – Другое дело, получили ли это послание лишь мы двое или…

– Когда я к тебе бежал, я видел точно такие же стопки у некоторых домов… В остальных это, возможно, уже нашли и прочитали. Плюща надо звать. И Зелму. И велка Нурса, если уж на то пошло. Вдвоём нам не разобраться…

– А впятером? – хмыкнула Ксюня. – Или вшестером, если Лина тоже придёт? Может, эту загадку мы не сможем решить нашими силами. А в это время написанное может обернуться правдой…

– Не смей в это верить! Зелму мы знаем ещё с тех пор, как… ну ты поняла. И с того времени она все силы тратила на то, чтобы нам помочь! Она-то уж точно полностью чиста! А остальные… Лучше не думать о плохом. Ведь нам тут никто, вообще никто не желает вреда! И если что-то и оказывается для нас пагубным, как лишение сверхспособностей, хотя вред этого Зелма так красиво оспорила… то это случайность. Просто стечение обстоятельств. Как и падение того корабля. Никто не хотел вредить, так получилось.

– Тут тоже – так получилось?.. – Ксюня кивнула на брезевую кору, сложенную на столе. – Я верю тебе, Лас. Честно. Но больно уж всё это странно, ты не находишь?

– Разберёмся, – махнул рукой юноша. – Если не сами, то с помощью военных. Зелма же не по своему желанию сюда прилетела…

Ксюня молча обняла его, сказав этим жестом больше, чем любыми словами.

* * *

Велк Нурс вошёл в дом и, держа в руке найденные записи, подсел на лавку к сыну, продолжавшему, обхватив голову руками, смотреть в одну точку на полу. Помолчал немного, взглянув на всё ещё спящую жену, затем негромко заговорил:

– Плющ… даже не знаю, что и сказать… Правда всё это или нет, решать не нам. Ты можешь поверить в прочитанное или не поверить. Что ты выбираешь?

– Я не верю… – прошептал молодой сталкер, сглотнул и продолжил: – Я не верю, что федералы – такие уроды конченые, какими их хотят здесь выставить. Если это так, то почему они себя ещё не проявили в таком качестве? Так долго скрывать… и сразу всем… невозможно!

– Тише, мать разбудишь… Теоретически может быть всё, что угодно, любые ужасы: Зелма же говорила, что там, в Галактике, есть место для зла, которое мы, отвыкшие от всего этого за четыреста тридцать лет изоляции, и представить-то себе уже не можем. И мы вправе либо оставить мысленно это зло там, далеко, где мы побываем нескоро, если вообще побываем… либо поместить его поближе, чтобы ни на минуту не забывать о нём. В конце концов, кто знает, как оно всё может обернуться…

– Зло – здесь? – Плющ нервно рассмеялся. – Да кому мы нужны? О сверхспособностях знаем только мы и Зелма, а больше ничего ценного у нас нет… Но кто, кто это всё написал? Неужели кто-то из деревни: ведь язык сталков ещё плохо известен федералам… Или Зелма? Да нет, это бред… Бред…

Нурс похлопал сына по плечу, встал и вышел наружу.

А Плющ остался сидеть на месте, изо всех сил стараясь сделать так, чтобы его мозг не заискрил от короткого замыкания противоречивых мыслей. «Это может оказаться кто угодно, – думал он. – Кто угодно… кто знал… или придумал?.. Зелма, кто-то из сталкеров, Лас, Ксюня… даже отец… Да нет, бред всё это! Зачем это друзьям? И отцу… И разведчице… К Первосталку, как же всё это сложно!..»

Но Плющ понимал, что Первосталк не поможет разобраться в случившемся. Надеяться можно было только на себя, на свои мозги – а также на помощь друзей, родных и знакомых.

* * *

Миронов выслушал Зелму молча, внимательно, не перебивая ни жестом, ни словом. Впрочем, как обычно. Лишь когда подчинённая умолкла, выложив информацию и задав пару полуриторических вопросов, подполковник, посидев ещё немного в раздумьях, сказал:

– Этого только не хватало… Так, Зелма, я могу тебе помочь сейчас тем, что предоставлю записи с камеры спутника-ретранслятора: вдруг он ночью пролетал над деревней и что-то видел… Остальное расследование – это уже твоя забота.

– Товарищ подполковник… скажите честно, чем вы сейчас заняты? Я же вижу: вы ночь не спали – значит, работали… А над чем работали? Скорее всего, над тем, что не могли лишь после моего доклада задвинуть на второй план. Над загадкой местной луны. Я права?

– Можешь считать, как хочешь, – устало усмехнулся Миронов. – Помни: чем быстрее ты докопаешься до истины, тем оперативнее мы сможем отреагировать на изменения ситуации.

– А экологи? Им может понадобиться защита. Неизвестно, как сталки отреагируют на… ну вы поняли…

– М-да, проблема… Ладно, пошлю с десяток людей… Экологи сейчас в лесу, да? Отследим их коммы и отыщем… Всё, действуй. У тебя не так много времени. Пока.

С голографического дисплея пропало лицо начальника, сменившись голубым мерцанием меню контактов.

Зелма перевела коммуникатор в режим ожидания, встала из-за стола, взяла на всякий случай с собой находку и вышла из дома.

Она уже знала, что станет делать в ближайшее время.

* * *

Чуть позже.

– Итак, начнём наше экстренное собрание. Повод – вот он, у каждого свой экземпляр. – Зелма взмахнула пачкой брешти, которую держала в руке, и шлёпнула ей (в смысле – пачкой) о стол.

В её доме собралась вся компания: велк Нурс, Лас, Плющ, Ксюня – а также Лина, которую молодые люди притащили с собой «для полного комплекта». Зелма не стала возражать: не до того было. Да и бессмысленно было что-то скрывать: все, у кого на плечах имелась голова, могли легко сделать нужные выводы.

– Сразу скажу: всё написанное – ложь в определённом плане, – продолжила разведчица. – Все те преступления, в которых обвиняют федералов, никоим образом не связаны с нами и нашей деятельностью на Сталкерре. Да, злодеи в Галактике есть – но они там, на других планетах… а также один или несколько здесь – тот или те, кто написал и распространил это гнусное… даже не знаю, как и назвать. Здесь говорится, что я, экологи, военные – все федералы на планете убийцы, диверсанты, грабители и так далее; мало того, создан неблаговидный образ Галактической Федерации в целом: мол, вся наша система управления коррумпирована, люди меркантильны, злобны и мелочны, а условия жизни простых людей не сильно отличаются от того, что имеете вы, сталки, и поэтому большинству населения приходится просто-напросто выживать. Всё это – преувеличение, причём настолько сильное, что поверить в это может только безумец. Да, нельзя отрицать наличие данных проблем в нашей жизни, но их масштаб намного меньше описанного, а «факты», которыми якобы подтверждаются обозначенные утверждения, – откровенная ложь. Но, как я надеюсь, вы и сами могли это понять.

Далее, здесь написано, что мы хотим разрушить вашу жизнь, подчинить деревню со всей остальной планетой себе. Это тоже неправда. Вы, сталки, являетесь уникальным явлением; Федерация не станет активно навязывать свои стандарты. Да, сделают какое-то представительство, может, организуют какое-то хозяйство на незаселённой территории – но это всё. Вы будете жить по-своему (как раньше уже не выйдет: концентраты и зачатки технологии входят в ваш быт, а дезактивация убивает ваши сверхспособности); это я вам гарантирую.

Собрала же я вас из-за другого аспекта проблемы с этими «записками». Они написаны на языке сталков принятым в деревне способом, из чего можно заключить, что их автор – сталк. Вопрос в том, кто это, а также – и это ещё важнее – откуда у него или неё эти данные. Эта акция явно придумана кем-то оттуда, – Зелма указала пальцем вверх, – кем-то, кто ненавидит Федерацию и решил заразить своей ненавистью и вас. Мы должеы вычислить этих людей и помешать им довести до конца их планы. Для этого мне и нужна ваша помощь, так как вы знаете всё… ну, почти всё, – поправилась разведчица, взглянув на Лину, – и вам я могу доверять. Прежде всего глупый, но необходимый вопрос: кто-нибудь выходил ночью из дома, видел что-либо подозрительное?

– Да, действительно, глупый вопрос, – усмехнулся велк Нурс. – Я лично всю ночь проспал как мутом зашибленный. Остальные – не знаю.

Юноши и сталочки дружно помотали головой.

– Ясно… Значит, придётся по-другому выяснять… Нет ли предположений о том, кто это может быть? Может, видели что-нибудь странное в последнее время?

– Всё самое странное с нами уже случилось, – сказал Лас. – Да и потом: мы так были заняты собственными делами, что ни на что другое времени не оставалось. Где уж тут заметить что-то необычное…

Кто-то пожал плечами, кто-то подтвердил слова Ласа. Лишь Плющ промолчал, вспомнив, как дней пятнадцать назад пришёл домой и заметил у отца какие-то записи на брешти, которые тот сразу стал складывать в коробку. Но делать выводы юноша не решился, подумав: «Да ну, бред… Не мог же отец…»

– Ну я и не надеялась особо… Ладно, если вспомните что-то, сообщайте. А сейчас… можете идти. Главное я вам уже сказала.

– И ты, если что, нас ставь в известность, – сказал велк Нурс, вставая.

Вскоре домик опустел. Зелма осталась одна.

«Подождать файл от Миронова? – подумала она. – Но там, на базе, с этим могут и час, и два провозиться… Через час-полтора солдаты доберутся сюда и оцепят лагерь экологов, а часть, возможно, отправится в лес, на их поиски… Их надо предупредить. А ещё – вызнать-таки у Матвея, что же произошло».

Она активировала компьютер комбинезона и включила функцию радара, которую ей пока приходилось использовать только при обучении. На голографической карте местности высветилось несколько ярких точек – местоположение коммуникаторов экологов. Четыре – в нескольких километрах к северу, одна – рядом, метрах в ста пятидесяти к востоку.

Зелма ещё немного поколдовала над экраном, и над каждой точкой высветился код из пятнадцати цифр. Разведчица скопировала коды в меню сообщений и разослала всем, кто находился в лесу, предупреждение о том, чтобы поскорее возвращались.

Это пока было всё, что она могла сделать для экологов.

А затем она вскочила с лавки, выскочила наружу и помчалась к лагерю экологов.

Там ждал Матвей. Там сейчас не было Астрид. Значит, можно было нормально поговорить.

* * *

Когда они все вместе вышли из дома Зелмы, Плющ подошёл к велку Нурсу и спросил:

– Пап… помнишь, я однажды пришёл домой и увидел, как ты прячешь в коробку какие-то записи, а ты ещё сказал, что это твой дневник? Скажи честно: это ты писал воззвание?

Велк остановился, повернулся к сыну и спокойно посмотрел ему в глаза. Плющ ответил таким же изучающим, немигающим взглядом.

– Нет, – наконец, ответил Нурс. – Это не я. Я бы не стал тратить на это целую гору брешти. Ты же видел, каким крупным почерком было написано то обращение? Я обычно пишу гораздо мельче. Там реально был мой дневник: я как раз заканчивал систематизацию своих прежних наработок по лесу… кстати, обидно, что они оказались сущей тривиальностью в свете современной науки… Тем более, зачем мне будоражить умы? Я горячо приветствую политику Зелмы как федерального наблюдателя и вообще заинтересован в скорейшем вхождении нашей планеты в Федерацию. Зачем мне идти наперекор себе – и воздействовать таким гнусным образом на всех сталков?

– Незачем, – вздохнул Плющ, кивнув. – Да, ты прав. Извини за вопрос, я просто проверял…

– Я понимаю. Сейчас вообще неизвестно, откуда может прийти беда. Особенно после такого. Важно определить, кому ты можешь доверять, но что важнее всего, – так это не ошибиться с этим. Ну что, пошли завтракать? Мать уже, наверное, проснулась…

– Пошли, – ответил Плющ.

С души молодого сталкера словно свалилась огромная туша мута. «Что ж, отец, тебе я верю», – подумал он и пошёл следом за велком к их дому.

Им обоим действительно нужно было подкрепиться.

* * *

Матвей не ждал Зелму в лагере.

После заявлений Астрид насчёт того, что, мол, ему нельзя выходить с поляны и типа он будет вообще уволен при нарушении данного распоряжения, Матвей твёрдо решил действовать. То есть – самому найти Зелму и, воспользовавшись её коммом, отослать в службу внутреннего контроля Экологического корпуса свой отчёт о ходе работ, в котором он расскажет и о проделках Астрид.

Проследив за тем, как остальные уходили в лес, и подождав для верности ещё с час, он выскользнул из жилого блока, где в одиночку коротал время ожидания, и, постоянно оглядываясь на лес, побежал в сторону деревни.

А вылетев из перелеска, он увидел, что навстречу ему так же быстро мчится Зелма, в своём серебристом комбинезоне похожая на…

Матвей не успел додумать сравнение. Ему пришлось притормозить, чтобы уменьшить общую скорость сближения, и Зелма через пару секунд влетела в его объятия.

Постояли пару секунд в обнимку, слушая дыхание друг друга (тяжеловатое – взволнованного эколога и лёгкое – почти что не запыхавшейся разведчицы). Потом Зелма прошептала:

– Матвей… Что случилось?..

– Я понадеялся, что кое-кто лучше, чем кажется с виду, – ответил Туманов, продолжая ненавязчиво прижимать её к себе. – И ошибся. Эх, похоже, некоторых на самом деле только могила может исправить…

Часть 4. Итоги воздействия: 1. Новые неприятности

Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 59-й день зимы, утро.

– Беспредел… – пробормотала Зелма, когда Матвей закончил рассказ о проблемах внутри группы экологов. – М-да… Тебя надо срочно выручать.

– Мне нужен твой комм, чтобы связаться со своим начальством и изложить свою версию событий, как всё было на самом деле. Надеюсь, поможет…

– Ладно. Сейчас попробую подключиться… – Зелма включила голодисплей над левым запястьем и взглянула на Матвея. – Во-первых, ненадолго отвернись. Во-вторых, когда будешь отправлять отчёт, никуда не заходи. Как-никак, я работаю с закрытой информацией…

– Да понимаю я всё… – Туманов отвернулся и демонстративно прикрыл глаза рукой.

Разведчица открыла меню подключений, вошла в Сеть, вздохнула с облегчением: ретранслятор находился над этой стороной планеты (где находился, кстати, большую часть времени из-за эллиптической орбиты), – зашла на главный сайт Экокорпуса… и задумалась.

– Твоё начальство – оно где конкретно? – спросила у Матвея.

– На Альфе Центавра. Главное управление экологического контроля дальнего космоса… На Миракле – так, небольшой оперативный штаб, через который происходит обмен информацией…

– Так, сейчас…

Зелма быстро нашла нужную страницу, скопировала адрес почты и открыла окно нового сообщения. Затем ввела особый код, позволила лазеру просканировать сетчатку глаза, отстегнула крепления, сняла секцию рукава комбинезона и протянула Матвею:

– На, пользуйся.

– Спасибо.

Туманов взял этот «браслет», надел на руку и принялся быстро печатать двумя пальцами на сенсорной клавиатуре.

А Зелма вздохнула и посмотрела вверх, в ясное светло-зелёное небо, подумав о том, сколько же всякого зла пришло на планету оттуда, сверху… «Может, лучше было бы вообще не прилетать сюда, не начинать расследование?.. Может, так было бы лучше для всех? И для меня, и для Федерации, и для сталков?»

Но она понимала, что ничего изменить уже нельзя. Что надо теперь подстраиваться под ситуацию, искать пути решения. Что не стоит отчаиваться, ведь всегда можно сделать хоть что-то для улучшения ситуации… «Безвыходных положений не бывает, – сказала себе разведчица. Посмотрела на Матвея и с неохотой поправилась: – Надеюсь».

* * *

– Лин, ты уже знаешь?..

Омель, размахивая брештью, подбежал к подруге, в задумчивости мерявшей шагами западную окраину деревни, и пристроился к ней. Тронул за плечо:

– Эй, ты слышишь меня?..

– А? Да, конечно… Я… знаю. Я видела…

– Это просто… что-то невозможное! Я… не знаю, что думать. Родители вроде сказали, что я ещё мал, чтобы об этом задумываться, но… Всего этого просто не может быть…

Лина не слушала бормотание Омеля. Она пребывала в напряжённом раздумье насчёт того, что обнаружила утром у порога и о чём только что говорила с остальными…

– …Так, что нам теперь делать? – спросил Лас, глядя вслед Плющу и велку Нурсу, направляющимся к себе домой.

Он, Ксюня и Лина стояли на холодном ветру неподалёку от жилища разведчицы, полностью застегнув куртки, спрятав ладони в рукава, под мышки или в карманы и обсуждая недавно закончившееся собрание.

– Да собрать всех жителей у дома Совета! И чтобы Зелма толкнула речь, что, мол, всё это враньё и не надо этому верить! – сказала Ксюня, подрагивая от холода; Лас притянул её к себе, чтобы согреть, и сталочка ответила ему благодарным взглядом. – Или даже не она, а велк Зор! О, а давайте к нему пойдём! Расскажем, что сможем, и договоримся о дальнейших действиях!..

– Ну что ж, я не против, – подумав, сказал Лас. – Надеюсь, Зелма тоже нас поддержит… Лина, а ты чего молчишь? Ты с нами?

– Стало быть, всё враньё? – поинтересовалась Лина бесцветным тоном, свидетельствующим о серьёзных размышлениях. Точнее, сомнениях в том, о чём она как бы спрашивала. – И про то, что экологи разрушают нашу жизнь, опрыскивая лес этой своей гадостью и тем самым уничтожая наши сверхспособности?

– Лина, Зелма же объяснила, что это не нарочно, так получилось… – начал было объяснять Лас, но сталочка перебила его:

– А мне кажется, она просто хочет скрыть от вас правду, которая вот только сейчас смогла вырваться наружу. Я с самого начала была против всей этой затеи с дез… дезак… в общем, с очищением леса и с проникновнием всяких новых штук в нашу жизнь. У меня только недавно сверхспособность появилась! Такая, что потерять её мне не хочется! И все эти подачки со звёзд мне не нужны! Ясно вам?!

И она, в ярости махнув рукой, побежала прочь, в сторону западной окраины.

А Лас кричал ей вслед:

– Лина, вернись!.. Ты куда?! Лина!..

– …Лина, ты меня слышишь вообще или как? – вернул её к реальности вопрос Омеля.

Сталочка вдруг остановилась (подросток застыл на месте рядом с ней), вскинула голову и посмотрела в лицо другу.

– Омель, скажи, ты любишь меня?

– Да, а… что? Я же тебе говорю про…

– Кто тебе дороже: я или все эти федеральные муты в обличье людей?

– Ну… это… – Омель явно не ожидал такой постановки вопроса и замялся, но что-то в нём перевесило, он преодолел внезапную растерянность и ответил: – Конечно же, ты.

– А если я верю в то, что было написано в том обращении? Верю всей душой? А?

– Тебе решать, во что тебе верить. Я буду любить тебя в любом случае, несмотря ни на что, как любил и до этого.

– Нет, Омель. – Лина взяла его за руку, шагнула к нему и, задрав голову, посмотрела снизу вверх ему в глаза. – Или ты со мной полностью, без остатка, в том числе и по поводу тех записок, или… – Недосказанность была очень многозначительной.

Что-то дрогнуло в душе подростка, и он обнял подругу так крепко, как только мог.

– Я с тобой, Лина. Навсегда. Чем бы мне при этом ни пришлось пожертвовать…

– Спасибо, Омель, – сказала Лина и, привстав на цыпочки, поцеловала его. – Спасибо.

* * *

– Всё, готово, – сказал Матвей, снял с руки «браслет» Зелмы и отдал разведчице. – Теперь посмотрим, чьё слово перевесит: моё или Астрид.

– Матвей… мне нужно кое-что тебе сказать. Понимаешь, тут такое дело…

Зелма вкратце рассказала экологу о последних событиях, замолчав некоторые факты, которые могли вывести его на чьё-то опасное присутствие в системе и тайны спутника планеты.

– Вот… И сейчас сюда движется отряд военных. Для охраны в случае непредвиденных осложнений… Я уже послала остальным членам группы предупреждение о том, чтобы возвращались, поэтому… какое-то время нам придётся не встречаться. Ты будешь исполнять распоряжение твоей – надеюсь, временной – начальницы и ждать, пока из твоего Управления придёт ответ; я же займусь расследованием… и буду ждать, пока ты освободишься из-под «лагерного ареста» и станет окончательно понятно отсутствие реакции сталков на то обращение. Береги себя, Матвей. – Зелма крепко обняла его; потом, отстранившись, положила руки ему на плечи. – А теперь иди. У тебя и так полно проблем. Ни к чему создавать новые.

– Хорошо. Спасибо, Зелма. До встречи.

Эколог направился обратно в лагерь.

У перелеска между двумя полянами он на секунду остановился, обернулся и помахал разведчице рукой. А затем исчез за частой стеной деревьев.

Зелма постояла ещё немного на месте, чувствуя, что из глаз невольно выдавливаются слёзы, чего она себе не позволяла ещё со школы. Наконец, развернулась и поспешила назад в деревню.

У неё в голове уже начинал складываться план следственных мероприятий. Но сначала необходимо было встретить автоматический челнок и разгрузить его.

* * *

Лагерь экологов, в это же время.

Астрид понимала, что её слова о том, что она проверит, остался ли Матвей в лагере, могут остаться просто словами, причём пустыми, а такого имиджа в первые же дни после своего «воцарения» она не хотела.

Поэтому она придумала план, который позволил бы ей неожиданно нагрянуть обратно, и уличить подчинённого, если он всё-таки её ослушается.

Отойдя вместе со всеми на пару километров в лес, Астрид кинула в общий чат сообщение, что вдруг неважно себя почувствовала и возвращается в лагерь. И Матвей об этом никак не мог узнать, потому что его комм лежал в её тумбочке.

И Астрид, забросив на плечо шланг, подсоединённый к ёмкости с составом, быстрым шагом, почти бегом направилась назад, рассчитывая время, когда Матвей покинет лагерь. «Скорее всего, он это уже сделал, – думала она. – Как раз когда мы типа ушли, даже успели отдалиться от лагеря и вряд ли быстро вернёмся… Но он не знает… ох, не знает…»

…Вот и пришла.

Астрид выглянула из-за деревьев, обозревая поляну. Никакого движения. Впрочем, она и не надеялась увидеть это уже сейчас. Надо всё проверить…

Она вышла на открытое пространство, пробежала к домикам, электронным ключом открыла дверь жилого блока и заглянула внутрь. Никого. Чего и следовало ожидать.

Астрид растянула губы в злобной ухмылке. Что ж, теперь она покажет этому русскому, где раки зимуют.

Таким же образом проверила и остальные домики, уже зная, что в них Матвея не будет. В рабочем блоке они своё отработали в начале зимы. На складе можно было разве что проверять запасы… ну или подъедать их… или же Матвей сошёл с ума и решил порисовать дезактивационной жидкостью. А в реакторном блоке можно было только подключать и отключать провода от разъёмов, регулируя энергоснабжение лагеря. Или глушить и затем вновь запускать реактор, который от таких нагрузок примерно на сотый раз мог взорваться. Но это опять-таки если эколог сошёл с ума.

Однако Матвея не было нигде в лагере. Потому что и не могло быть. Потому что он был в своём уме. И поэтому решил воспользоваться ситуацией.

Плохо воспользовался.

Астрид вышла наружу из домика с реактором – и увидела, как её «подчинённый» появляется из перелеска со стороны деревни. С довольной улыбкой на лице.

Это и взбесило шведку. Она стиснула зубы и быстрым шагом направилась навстречу Матвею. «Он ещё улыбается! – думала Астрид. – Я ему делаю, чтобы жизнь мёдом не казалась, – а он улыбается!..»

Эколог заметил «начальницу» и замер на месте. Улыбка вмиг слетела с его физиономии. «Вот и спалился», – обречённо подумал он.

– Позволь спросить: я приказывала тебе оставаться в лагере? – спросила Астрид; шланг от контейнера свалился с её плеча и безвольно повис, но на это европейка не обратила внимания, сверля взглядом бывшего лидера группы.

– Астрид, ну ты же понимаешь, что твоё требование было вызвано твоим неприятием моей личной жизни… – начал было Матвей, но Астрид перебила его:

– Приказывала или нет?! Я говорила тебе, что попрошу о твоём увольнении, если ты не будешь меня слушаться?! Говорила?! Теперь доволен?..

Взгляд шведки случайно зацепился за шланг, едва не касающийся своим концом-распылителем земли…

В следующий миг она схватила шланг, направила его на Матвея и окатила эколога дезактивационной жидкости.

Не ожидавший этого Туманов попятился назад, зажмурившись, и стал протирать глаза от липкого серебристого состава.

Астрид просто стояла и со злорадством смотрела на облитого подчинённого, безуспешно пытающегося сохранить достоинство перед ней.

А когда Матвей, кое-как очистив лицо, принялся смахивать жидкость с куртки и штанов комбинезона, – снова нажала на кнопку распылителя, обрызгав эколога во второй раз.

Тот выругался, вновь стирая с физиономии блестящие капельки… вдруг рванулся вперёд (Астрид испуганно отступила на шаг, выставив перед собой шланг), схватился за резиновую трубку, подсоединённую к контейнеру, и дёрнул на себя.

Шланг вырвался из отверстия в дне контейнера, которое не во время работ экологов в лесу всегда было запечатано заглушкой, и из металлического бочонка, висящего за спиной у Астрид, стала выливаться сзади на одежду европейки жидкость для дезактивации.

Обернувшись и увидев, что сделал Матвей, Астрид гневно взглянула на него, продолжившего отряхиваться, и прошипела:

– Ну всё… Считай, с этого момента ты уволен!

– Не будь так уверена, – с внешним спокойствием ответил Матвей, но шведка почувствовала, какая сила, готовая выплеснуться наружу, скрывается за этой маской. – Я только что воспользовался коммом Зелмы, чтобы отправить свой ещё не законченный (по твоей вине, кстати!) отчёт о ходе работ своему начальству. И я не преминул сообщить обо всех твоих действиях по отношению ко мне, указав на незначительность их причины! Не знаю, где именно в экологических службах Федерации сидят твои родители, но думаю, они вряд ли тебе помогут. Справедливость рано или поздно будет восстановлена.

– Справедливость?! Какая, к чёрту, справедливость?! – закричала Астрид, и Матвей с изумлением обнаружил, что она… плачет. – В том, что ты тут должен быть главным, а я – на вторых ролях?! Чтобы ты вовсю мутил с федеральным наблюдателем, а я довольствовалась кем-то из группы?! Хорошая же у тебя справедливость!..

Она не выдержала и прижала ладони к покрасневшему лицу, пряча непрошеные слёзы и мелко сотрясаясь в рыданиях. Матвей в некоторой растерянности молча стоял на месте, и капли дезактивирующего состава медленно скатывались с его одежды на землю.

Через какое-то время Линдстрём отняла руки от лица, и стало видно, что в её глазах снова появился огонёк злобной решительности.

– А прошение о твоём увольнении я всё равно отправлю, – сказала она напоследок и, развернувшись к лагерю, подобрав шланг и переступив через серебристую лужу на гнилой траве, пошла к складу, чтобы занести туда оборудование.

Матвей глядел ей вслед – и не мог отвести глаз от серебристых потёков на её одежде сзади – следа случайного унижения Астрид.

«А скоро должны прийти военные, – подумал эколог. – Как теперь нам дальше?.. Ладно, потом узнаем, как оно всё обернётся… Главное, чтобы мы друг друга не поубивали…»

Если раньше такое развитие событий казалось всем – абсолютно всем! – чем-то совершенно нереальным, то теперь Матвей с ужасом обнаружил, что думает об этом всерьёз, признавая, что отношения внутри группы, а конкретно между ним и Астрид, накалились до предела. И невозможно было сейчас предсказать, что предпримет шведка в том или ином случае.

Туманов прокрутил в голове её слова насчёт «кого-то из группы» и подумал: «Получается, ей кто-то помогает? Да, теперь я уверен в этом. Кто-то отправил кляузу на меня за «превышение полномочий», пока браслет Астрид хранился у меня в тумбочке… Космос побери, этого ещё не хватало! Когда с кем-то один на один, это хотя бы честно… А если один против минимум двоих, то как выстоять в случае чего?! Эх, видимо, придётся полагаться только на себя, пытаться незаметно вычислить, кто же из группы помогает Астрид, и надеяться, что я успею выхватить парализатор, прежде чем…»

Заканчивать мысль Матвей не стал: всё было понятно и так, – и зашагал к жилому блоку, куда только что вошла шведка, чтобы переодеться.

Не встречать же отряд охраны с вызывающей смутные ассоциации жидкостью на комбинезоне…

* * *

Деревня Сталочная, полдень.

На автоматическом челноке закрылся грузовой люк; это означало, что машина готовится к старту. Зелма махнула рукой велкам Зору и Крузу, сигнализируя, чтобы отошли назад, и сама вместе с ними отбежала на безопасное расстояние от небольшого судёнышка, запускавшего двигательную установку.

Когда энергия аннигиляции достигла нужной величины, из сопла двигателя показалось еле видимое белое пламя, и челнок стал подниматься в воздух – сначала медленно, потом всё быстрее. По ушам бил рёв работающего досветового мотора.

Наконец, кораблик превратился в тёмную точку, еле заметную в зеленовато-сине-сиреневом небе, в котором ярко светило плохо греющее зимнее солнце, и пропал в вышине.

Велки и разведчица остались на импровизированной «посадочной площадке», роль которой играл пустой берег Сталки к югу от деревни, с доставленным грузом на земле рядом с ними.

– Что дальше? – спросил велк Круз, пристально рассматривая автоматический блок подключений, который выглядел как обычный серый пластмассовый снаружи ящик со множеством отверстий с одной стороны и единственным шнуром с другой.

– Надо провести от всех электроприборов деревни вот эти провода, – Зелма указала на большие чёрные мотки, лежащие на земле около блока. – Желательно объединить провода от устройств каждого из домов (велк Нурс покажет, как это делать)… Блок поставьте у дома Ласа, как ближайшего к лагерю, и накройте чем-нибудь от возможных осадков; вставляйте провода туда и присоединяйте с другого конца удлинители, чтобы длина была хотя бы метров сто. А я пока договорюсь с экологами, чтобы разрешили подключить Сталочную к их реактору.

Отойдя от велков на несколько шагов, Зелма включила коммуникатор и позвонила Матвею. Нет ответа. Значит, ему ещё не вернули браслет? Ладно, попробуем по-другому…

Астрид ответила не сразу. А когда её голограмма показалась над запястьем Зелмы, разведчица по одному виду собеседницы поняла, что момент для договорённостей крайне неподходящий. Но начало уже было положено, отступать Зелма не любила, так что вздохнула и сказала:

– Здравствуйте, госпожа Линдстрём. Могу я попросить…

– Не можешь!.. – перебила её яростным шипением Астрид. Выглядела шведка, мягко говоря, не очень: её мокрое (почему-то) лицо было красно и перекошено от гнева, светлые волосы растрёпаны, а глаза сверкали, как у мута, готового нападать. – Не можешь, ты, тварь, пока не объяснишь, что тут происходит!.. И ответишь за то, что выманила Туманова из лагеря!.. Что здесь делают солдаты? Почему они заставили остальных… то есть нас вернуться из леса?

– Попрошу без оскорблений. Почему вы решили, что Матвей Владимирович покидал сегодня лагерь?

– Мне пришлось вернуться… – Астрид говорила уже более спокойно, – отдельно от других. И я видела, как он появляется на поляне со стороны деревни.

Зелма невольно похолодела. «Сразу после того, как мы с ним попрощались у перелеска! – мелькнула мысль. – Чёрт, как же я его подставила!..»