Текст книги "Сталки. Зима (СИ)"

Автор книги: Данил Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Часть 3. Воздействие: 3. Догадки

Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 56-й день зимы, через какое-то время.

– Ну как, что с ней? – взволнованно спросил Лас, глядя, как Зелма, осмотрев Ксюню, накрывает её одеялом.

– Что я могу сказать? – ответила разведчица, выпрямляясь и становясь лицом к молодым сталкерам и велку Нурсу, который незаметно вошёл в помещение во время осмотра. – Я не врач, но могу поклясться, что из видимых повреждений у Ксюни только царапины и синяки. Говорите, мут её отшвырнул, да?.. Тогда отчего она без сознания? От страха, что ли?..

– Она, кажется, головой об дерево при этом ударилась… – сказал Плющ. – Может, там что-то?..

– Хм, тогда это серьёзно… Я не специалист: на курсах меня обучали только первой помощи при угрозе жизни, при ранениях, а тут… – Зелма покачала головой. – Я, конечно, попробую выпросить у Миронова с базы врача, но не обещаю. В конце концов, здравоохранение не входит в сферу деятельности военных… Но почему всё так обернулось? Всё же нормально должно было пройти, как обычно… Разве что сверхспособность не сработала…

– Возможно, – сказал Плющ. – Кстати, Лас, помнишь, я говорил, что у меня в последнее время погоду предсказывать не получалось? А тут ещё и у тебя «дальновидение» не включилось… Не удивлюсь, если и у Ксюни была такая же беда… Меня одно напрягает: почему всё это произошло только сейчас – и в таком количестве? Ясно, что это не совпадение, а закономерность. Но чем она вызвана?..

– Давайте не здесь, – прервала его Зелма и подняла с пола контейнер с медицинским набором из груза гуманитарной помощи. – Продолжим позже – у меня. Ведь у стен тоже есть глаза, уши и – иногда – электронные сканеры. Но, надеюсь, сюда, на планету, последний продукт цивилизации ещё не добрался…

– Ты серьёзно? – спросил велк Нурс. – Подозреваешь, что нас могут подслушивать? Не только они, – он качнул головой в сторону двери, имея в виду оставшихся снаружи сталков, – но и кто-то ещё?

– Приходится допускать такую возможность. Если то, о чём мы с тобой сегодня говорили, – правда, то…

– Вы о чём? – тут же поинтересовался Плющ.

– Узнаешь. Пойдёмте, вы же не обедали, а разговор предстоит серьёзный…

Зелма направилась к двери, за ней потянулись Плющ и велк Нурс; Лас продолжал стоять около лавки, на которую положили Ксюню, и с каким-то тревожным и задумчивым выражением глядел на неподвижное тело подруги.

Разведчица обернулась, посмотрела на Ласа и сказала:

– Не волнуйся ты так: если она просто ударилась, то максимум, что будет, – это сотрясение, скоро очнётся, какое-то время ей будет не очень хорошо, но потом всё пройдёт… Не думай о плохом, Лас. Пойдём.

Юноша рассеянно кивнул и, тяжело вздохнув, пошёл к выходу. Подруга была для него важнее каких бы то ни было федеральных игр, разборок и непоняток. Он бы охотнее всего остался с ней… однако не хотел, чтобы все подумали, что он зациклился на Ксюне, оставляя их в стороне. Ему следует знать столько же, сколько и Плющу: друзья и соратники, как-никак.

* * *

– Ну что, куда теперь? По домам? – спросил Омель.

Они с Линой стояли на восточной окраине деревни, около дома Ласа, и наблюдали, как из строения выходят юноши, велк и Зелма; собравшаяся было толпа уже разошлась. Лина рвалась подойти, узнать, что там с Ксюней, но не решалась: хмуро-сосредоточенный вид сталкеров и разведчицы прозрачно намекал, что новостей нет и неизвестно, что им всем делать, – да и Омель на всякий случай держал её за руку, полагая, что после сегодняшнего это сделать он имеет право.

Лина проводила всех взглядом и кивнула, вздохнув:

– Придётся. После такого что-то веселиться не хочется – в смысле гулять и всё такое…

– И мне тоже. Хотя… если честно…

Омель принялся увлечённо изучать землю под ногами, когда Лина искоса посмотрела на него.

– Хочешь ещё? – спросила сталочка.

Если бы только Омель знал, какая борьба происходит внутри неё…

– А можно?

– Ладно, давай. Только недолго.

Две взявшиеся за руки фигуры побежали обратно к западной окраине.

* * *

– Ну и о чём вы с Зелмой сегодня говорили? – спросил Плющ, входя вместе с остальными в дом, где жила разведчица. – Небось о катастрофе «Би-202», да?

– И ничего-то от тебя не укроется… – пробормотала Зелма и села за стол, чтобы не говорить стоя.

Все последовали её примеру.

– Ну, выкладывайте, что там у вас случилось и как это всё связано, – сказала разведчица юношам.

Лас и Плющ переглянулись и вместе, дополняя и поправляя друг друга, рвссказали о неприятностях, настигших их на этой охоте. О том, как почему-то перестали работать их необычные умения и как Ксюня получила травму, пытаясь применить своё.

– …Только с чем это может быть связано? – закончил вопросом Плющ.

Какое-то время все молчали. Зелма и Нурс напряжённо думали, Лас и Плющ, глядя на них, ждали. Все понимали, что от ответа на этот вопрос будет зависеть очень многое.

– Скажите, а сверхспособности же у вас возникли после падения «Би-202», верно? – вдруг спросила Зелма.

Вопрос был риторическим: об этом ей рассказали в первые же дни после её прихода в деревню.

– Да, – сказал Лас. – А что?

– Кажется, я догадываюсь, в чём дело, – сказал велк Нурс и переглянулся с Зелмой: мол, мы думаем об одном и том же? – Обломки корабля (в частности, Труба) заразили всё здесь радиацией, которая, судя по всему, и вызвала всплеск паранормальных умений. А сейчас экологи дезактивируют лес, а вы туда ходили – вот и попали в зону с пониженным фоном. Вот и получилось…

– Но дальше-то нам как быть? – сказал Плющ. – Если экологи продолжат всё вокруг своей гадостью опрыскивать, то мы скоро превратимся в самых обычных людей! И как нам тогда жить? Мы же привыкли полагаться на свои способности! А как мы без них?..

В сердцах сталкер ударил кулаком по столу и вздохнул с досадой.

– На вашей стадии развития у нас, землян, не было даже сверхспособностей, – ответила Зелма. – Приходилось полагаться только на свои природные возможности. Как видишь, мы справились. Хотя это было непросто. Постоянные войны, болезни, преступность, катаклизмы, перенаселение… Всё решаемо. Даже для нас, остановившихся теперь в своём развитии и на всём протяжении истории часто отрицавших главную ценность человека – право на жизнь. А вы… вы лучше нас морально и умнее в плане решений и поисков истины. У нас же есть только техника – и почти ни капли здравого смысла и чувств в голове, где накапливается определённый объём знаний, а потом наступает застой. Есть, конечно, исключения, например, я, мой начальник или… – Она хотела назвать имя лидера группы экологов, но передумала. Ни к чему юнцам знать о её отношениях с Матвеем… – А вы не испорчены цивилизацией. Точнее, излечились от неё за века изоляции. У вас всё впереди. С нашей, будь она неладна, помощью вы справитесь с чем угодно. Даже с жизнью без сверхспособностей.

– А нужна ли нам такая жизнь? – спросил Лас. – Мы же без них почти что ничего и не умеем… По крайней мере, те, кто родился после Звездопада…

– Надо будет – научитесь, – отрезала Зелма; её это нытьё начало уже напрягать. – Радиация вообще-то неблагоприятно влияет на организм, и то, что вы тут относительно нормально живёте, – это… чудо, что ли… Так что экологи не улетят отсюда, пока лес не будет очищен. И точка.

– А о чём конкретно вы с Нурсом сегодня говорили? – спросил Плющ, решив сменить ставшую острой тему. – Ну, по поводу «двести второго»…

– Это вообще-то закрытая информация. – Голос разведчицы продолжал звенеть сталью. – Я не имею права сообщать её вам. Нурс – исключение. Без него я бы не смогла решить эту задачу…

– А без Ласа и Плюща ты бы обломки год собирала, – сказал велк. – И тогда бы не было ни экспертизы, ни картины событий – ничего… Всё ещё считаешь, что это закрытая информация? Мне ты её сообщила. Хотя по инструкции вообще-то не могла.

Зелма вздохнула.

– Мне всё это не очень нравится, но… хорошо.

Она вкратце изложила юношам свою версию насчёт технологии вредомера и возможности чьего-то присутствия на спутнике планеты. Умолчала, правда, кое о чём, но общую суть передала. Пусть знают. Ей-то что. Лишь бы не болтали.

Когда она умолкла, вновь воцарилась тишина. Только теперь разведчица и велк ждали, пока юноши переваривали услышанное.

– А я-то ещё восхищался своим отцом, думал, какой он умный и изобретательный человек… – пробормотал Лас немного погодя. – А оказывается…

– Это всё только предположения, догадки, не более, – перебил его Нурс. – Мы можем и ошибаться. Если твой отец сам додумался до вредомеров и смог сам их изготовить, то наша теория рассыпается в прах. Были и на Земле личности, опередившие свою эпоху… Таким человеком вполне мог оказаться и твой отец.

– Но электромагнитная «аномалия» на здешней луне никуда не делась, – сказала Зелма. – Её-то надо вписать в какие-нибудь рамки…

– Впишем, не беспокойся, – ответил велк Нурс и встал. – Ладно, я пойду. Держим друг друга в курсе событий. До скорого.

И, подняв руку ладонью вперёд, он вышел.

Вслед за ним строение покинули Лас и Плющ.

Зелма осталась сидеть на лавке и задумчиво глядеть в проём оставшейся приоткрытой двери. Подумала: «Эх, Миронов, что же ты замышляешь… Матвей, что же ты делаешь… Зачем только вы сюда прилетели…»

* * *

Этим же вечером.

Стремясь не привлекать к себе внимания, Лина пробиралась к одному из домов в западной части селения. Солнце садилось, но за облаками оранжевого заката почти не было видно, – как и сталочку, скользившую спиной по бревенчатым стенам, приближаясь к цели.

С Омелем она распрощалась ещё днём; он был полностью удовлетворён и прямо-таки лучился от счастья. Лина же не испытывала особой радости: ей необходимо было обезопасить себя от возможных последствий, а без Ксюни она не представляла, как это сделать.

Теперь она незаметно пробиралась к дому своей подруги, надеясь, что у той ещё осталось это средство… ну которое… ну понятно… И если её ожидания не оправдаются, придётся ждать, пока Ксюня очнётся и сможет что-нибудь сделать. И при этом грызть ногти, надеясь, что всё обойдётся.

Вот, наконец, и нужный дом. Собравшись с духом и в который раз осмотревшись, Лина подошла к двери, приоткрыла её – и быстро прошмыгнула внутрь, аккуратно прикрыв дверь за собой.

Постояла немного на пороге, пока глаза привыкали к полумраку, оглядела помещение и вздохнула: как всегда, полный порядок. Ксюня ежедневно прибиралась дома – и не оставляла на виду ничего… выделяющегося. Значит, придётся искать самой. И как можно тщательнее.

Итак, Лина принялась за детальный осмотр комнаты.

Сначала заглянула в печь, по-видимому, со вчерашнего дня не топленную: ничего. Одни горшки были пустыми, в других, похоже, находилась впрок приготовленная еда, а в одном хранился порошок концентрата. Ни следа искомого отвара. Или того, из чего его можно было бы изготовить.

Всё. Это полный… Лина не придумала, каким словом назвать своё положение. Она не хотела попасться ни в коем случае – но, похоже, гарантия, на которую она рассчитывала, разлетелась в пыль.

Уже не веря в успех своей «вылазки», сталочка обшарила остальную часть помещения. Безрезультатно. Впрочем, как и ожидалось.

«Вот же…» – подумала она, закончив с обыском, села на пол и, чтобы выплеснуть появившиеся эмоции, забарабанила кулаками по доскам, не замечая вонзавшиеся в её пальцы занозы.

Скоро это ей надоело, и Лина, переведя дух, поднялась на ноги. Бросила взгляд в окно: сумерки почти перешли в темноту. Надо скорее возвращаться домой. Тем более, что отец уже давно вернулся с охоты и наверняка спросит о том, почему дочь так задержалась…

«Ничего, что-нибудь придумаю», – решила Лина и, выглянув в окно, чтобы никто не заметил, как она отсюда будет выходить, так же осторожно, как и вошла, покинула дом подруги.

Вот же мутова отрыжка. Остаётся лишь надеяться, что Омель ещё не сильно как бы… «взрослый».

* * *

Лагерь экологов, в это же время.

Группа колонной возвращалась из леса. Все молчали – устали донельзя, поэтому берегли силы, чтобы при необходимости поговорить в лагере, а пока просто переставляли ноги.

За день они обработали дезактивирующей жидкостью ещё пару-тройку квадратных километров леса. Радиационный фон теперь там не превышал сорока микрорентген в час, а после повторной обработки через месяц или сколько-то времени, за которое экологи успеют обойти весь заражённый лес, и вовсе снизится до двадцати-тридцати – то есть почти до нормы.

Вообще они собирались сначала обработать лес, затем совершить вылазку к Трубе (с реактором ещё не решили, что делать; пока его планировалось оставить на месте), а уже в последнюю очередь дезактивировать деревню – естественно, с согласия местных жителей. Для этого Матвею предстояло договориться с Зелмой, чтобы та договорилась с велками, чтобы те убедили сталков пустить экологов в селение. А затем всё повторить, чтобы уж наверняка очистить всё от вредного излучения.

Но это должно было состояться позже. Пока группа всего лишь возвращалась в лагерь после тяжёлого рабочего дня. И они уже почти пришли.

Матвей шёл впереди; Астрид топала где-то в хвосте группы. Но экологу теперь было почти что наплевать на неё. Сегодня во время работы он понял, что должен сделать. Решение было простым, но вместе с тем и достаточно радикальным. Матвей сам удивлялся, почему он на это раньше не решился. Наверное, просто потому, что не хотел сам создавать проблемы другим, а эти проблемы могли обернуться и против него. Но сейчас, похоже, придётся пойти на это…

Экологи вышли на свою поляну, дошагали до кучки строений, забросили оборудование на склад и пошли в жилой блок.

Там все занялись было обычными вечерними делами: сняли верхнюю одежду, разбрелись по своим местам, приготовились было устроиться на кроватях и залезть в Сеть с личных коммуникаторов, – но Матвей решительно прервал эту идиллию.

Он остановился посреди помещения и громко, чтобы все слышали, заговорил:

– Внимание, слушайте меня все! Я беру на себя полномочия начальника группы и официально объявляю, что Астрид Линдстрём с этого момента отстранена от выполнения своих обязанностей. Её поведение я признаю контрпродуктивным и занесу позднее в отчёт! Любая новая попытка внести разлад в отношения внутри коллектива будет наказываться дисциплинарным взысканием! Далее, я запрещаю ей покидать территорию лагеря и приму меры по контролю за этим! Прошу всех отнестись к моим словам серьёзно и в случае чего сообщать обо всём мне! Противодействие моей деятельности по урегулированию взаимоотношений в коллективе будет дисциплинарно преследоваться. Всё, спасибо за внимание. Надеюсь, вы меня услышали. Особенно ты, Астрид.

– Урод… – прошипела шведка. – У моих родителей высокие должности и связи в Экокорпусе; тебя же выгонят с позором, когда я им обо всём сообщу, ты понимаешь это?!

– Так, небольшое дополнение. Астрид Линдстрём запрещается входить в Сеть и вообще пользоваться личным коммуникатором. Браслет сюда. – Лидер группы (теперь уже реальный) протянул руку ладонью вверх в сторону Астрид.

– Мэтт, ты чего вообще? – попытался было вставить своё слово Джордж. – Это же… как это…

– Противодействие мне будет дисциплинарно преследоваться! – ещё громче и выразительнее повторил Матвей, повернув голову к американцу. И снова шведке: – Браслет сюда – быстро!

– Чтоб тебя… – прошипела Астрид, сняла комм с запястья и швырнула в лицо Туманову.

Тот резким движением вскинул руку и поймал устройство в сантиметре от своего носа. Жёстко взглянул на Линдстрём и покачал головой:

– Не стоит так делать. У других людей тоже есть чувство собственного достоинства. А насчёт родителей в Корпусе… Поверь, я так всё изложу, что они тебя куда-нибудь задвинут из-за твоих закидонов. И я не угрожаю. Предупреждаю. Не связывайся с теми, кто тоже может что-либо сделать.

– Ты ещё пожалеешь… – прошептала шведка в спину Матвею, направившемуся к своей койке. – Я тебе устрою…

– Я всё слышал, – поднял вверх палец лидер группы, плюхнулся на постель, закинул браслет Астрид в тумбочку и ввёл код блокировки на электронном замке,

А потом невозмутимо активировал свой комм, и миниатюрный голопроектор высветил небольшое изображение меню подключений.

Он это сделал. Показал этой зазнавшейся… женщине, кто здесь главный. Он смог. Он решился…

«Спасибо, Зелма, – подумал эколог, подключаясь к ретранслятору. – Спасибо. Надеюсь, мне не придётся пожалеть об этом…»

* * *

Военная база Федерации (9 километров к югу от Сталочной), в это же время.

– Товарищ подполковник, разрешите вопрос? – спросил лейтенант Зарубин, идя вместе с одним своим товарищем вслед за Мироновым по коридору штаба.

– Слушаю. – Начальник разведки сектора не обернулся.

– Вы ведь нас с Ником… виноват, с лейтенантом Корнеевым не просто так вызываете, верно?

– Сейчас всё узнаете, – буркнул подполковник, сбросил скорость, повернулся к стене и толкнул от себя дверь своего кабинета, при этом приложив палец к сенсору, чтобы она открылась.

Офицеры вошли в помещение. Миронов прошёл к рабочему столу, бросил лейтенантам:

– Присаживайтесь, – и первым опустился на складной пластмассовый стул перед компьютером.

Зарубин и Корнеев последовали его примеру.

Подполковник нажал какую-то кнопку на вмонтированной в стол сенсорной консоли и сказал:

– Я включил защиту от подслушивания; теперь генераторы в стенах, полу и потолке создают экранирующее поле, непроницаемое даже для квантовых устройств…

– Разрешите обратиться: всё настолько серьёзно? – спросил Николай Корнеев и пригладил свои коротко стриженные светлые волосы.

– Мне так кажется. Вызвал я вас вот почему… Вам известно, что на спутнике этой планеты нами было зафиксировано аномальное электромагнитное излучение?

– Никак нет, – в унисон ответили лейтенанты.

– Ну понятно: я же сам приказал скрыть эту информацию… В общем, так…

За пару минут Миронов ввёл младших офицеров в курс дела. Теперь следовало перейти к основной сути.

– …Короче, я подготовил для вас такую миссию: на ваших истребителях на протяжении нескольких суток облетать местную луну и тщательно фиксировать малейшие отклонения электромагнитного поля с помощью разработанных нашими учёными специальных датчиков, которые я уже распорядился поставить на ваши кораблики. По сути, вам ничего не нужно будет делать – просто сообщать, если (не дай космос!) случится что-нибудь непредвиденное. Поэтому запаситесь терпением – и спите по очереди, прошу вас!

– Отказаться, я так понимаю, мы не можем? – поинтересовался Зарубин, наклонив голову с аккуратной тёмной шевелюрой и исподлобья взглянув на начальника.

– Можете; защитный экран всё равно не даст никому узнать, о чём мы говорили. Договорюсь с кем-нибудь другим из пилотов… А если узнаю, что вы сболтнули об услышанном…

– Мы поняли, – отозвался Корнеев. – Приговор к пожизненному расстрелу. И всё такое…

– Это очень важно, – сказал Миронов, не отреагировав на высказывание подчинённого. – Пока я просто проверяю догадки – собственные и одного моего сотрудника… но если они подтвердятся… – Подполковник покачал головой.

Возникла пауза, которую прервал опять же Миронов:

– Вылетаете этой ночью. Остальным, если спросят, скажете: секретные испытания экспериментальной системы управления истребителем. Будут приставать – сошлитесь на меня. Связь держите по квантовому каналу исключительно со мной. Остальные вызовы блокировать. И сообщать о них мне. Как поняли?

– Точный срок выполнения задачи? – спросил Зарубин.

– Пять суток. Потом, возможно, скорректируем: продлим или, если что-то обнаружите, сократим…

– Вопросов нет, – сказал Корнеев. – Разрешите идти?

– Разрешаю.

– Есть.

Молодые лейтенанты встали, козырнули, развернулись по уставу через левое плечо и друг за другом вышли из кабинета.

Миронов посмотрел им вслед, вздохнул, включил компьютер и в очередной раз вывел на голодисплей анимационную реконструкцию процессов, происходящих на спутнике. Подумал: «Эх, вот бы знать, что там творится… Надеюсь, они не заметят ничего… опасного… Только бы наши с Зелмой догадки не оправдались…»

В Зарубине и Корнееве он был уверен. Не выдадут, не разболтают – а миссию, скорее всего, с блеском выполнят. По крайней мере, Миронову очень хотелось в это верить.

А с начальством он договорится. Всё-таки он очень ценный сотрудник, так что вряд ли ему будет что-нибудь серьёзное за его самодеятельность…

Миронов успокаивал себя, чтобы не начать скрипеть зубами от напряжения. Как бы там ни было, всё решится в ближайшие дни. А потом будет уже всё равно. Главное, что он разгадает для себя ещё одну тайну этой планетной системы.

* * *

Деревня Сталочная, этой ночью.

В доме Ласа было темно и тихо: свет луны не мог пробиться через закрытые окно и дверь, а внутри никто не двигался и не шумел. Снаружи в стены стучался холодный ветер, но внутри было тепло: работал обогреватель, тратя энергию аккумулятора, которых в деревне оставалось всё меньше.

Всё так же неподвижно лежала на лавке под одеялом Ксюня, а Лас прикорнул рядом, у стены, даже не раздеваясь, свесив подбородок на грудь и пребывая в тревожной полудрёме. Он не мог позволить себе пропустить момент, если что-нибудь произойдёт: хорошее или – тем более – не очень. Но пока всё вроде было по-прежнему, и он посчитал, что небольшой отдых не повредит.

Он не знал, что Ксюня видела в это время беспокойные, непонятные ей сны, в которых то двое людей сидят перед экраном компьютера «Би-202» и большим окном в космос и спорят о чём-то, а потом всё вдруг летит кувырком – то в полумраке неизвестного сталочке места сидит какой-то человек и разговаривает с кем-то, кого не видно вообще.

Ксюня не вникала в смысл того, что видела и слышала, но бессознательно старалась запомнить. Какая-то часть её мозга решила, что эти сны куда важнее, чем могли казаться…

* * *

Кое-где, время не установлено.

– …Как проходит подготовка? – задал он вопрос.

– Как получается, – ответили с другого конца квантового канала связи. – Всё уже почти совсем готово…

– Необходимо ускориться. У меня есть ощущение, что события начинают развиваться быстрее. Мы должны успеть совершить свои действия, прежде чем уже не сможем так просто повлиять на ситуацию. Скорее заканчивайте подготовку. Свою часть сделки вы должны отработать в ближайшие два-три дня. Иначе договорённость потеряет силу, а вы – свою бесценную для нас и для вас самих жизнь.

– Я понял. Ждите. Дня два – и всё будет сделано.

С того конца отключили связь.

Человек в полумраке вздохнул и выключил коммуникатор.

Следующего сеанса связи по расписанию придётся ждать дня три. Вот и проверим, чего стоит агент в реальном деле…