Текст книги "Сталки. Зима (СИ)"

Автор книги: Данил Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Часть 3. Воздействие: 4. Перемены

Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 57-й день зимы, раннее утро.

Ласа вывел из дрёмы какой-то звук, уловленный краем уха со стороны Ксюни. Юноша мигом проснулся, открыл глаза – и услышал слабый стон сталочки, уже не раскинувшейся недвижимой куклой на лавке, а повернувшейся набок и морщащейся, словно от боли.

Лас в один миг пододвинулся к подруге, схватил её за плечи и начал легонько трясти, приводя в чувство.

– Ксюня, ты меня слышишь? Очнись, пожалуйста… Ты слышишь меня?..

– Лас… – невнятно простонала сталочка, но глаза не открыла. – Лас… это ты?..

– Да, это я. Ксюня, как ты? С тобой всё в порядке?

– Лас… ох…

Вдруг сталочка вырвалась из рук Ласа, перевернулась на живот, частично свесившись с лавки, и её вывернуло на пол.

Лас скривился, но удержал сталочку, чтобы она не свалилась с лавки, и успокаивающе забормотал:

– Не волнуйся: всё хорошо, ты в деревне, а если что-то не так, то мы вылечим тебя… Всё будет хорошо, вот увидишь…

Ксюня кашляла, сотрясаясь в его руках; когда приступ прошёл, она снова тихо застонала и легла обратно на спину. Глаза её оставались закрытыми, но было ясно: она пришла в сознание. И снова терять его вроде как не собиралась.

Лас аккуратно уложил Ксюню, укрыл её одеялом, убедился, что подруга успокоилась, а потом вскочил на ноги и ринулся к выходу.

Он буквально вылетел наружу и помчался по ещё не проснувшейся деревне к дому Зелмы. Пробудившееся чувство радости и сопутствовавшая этому надежда на лучшее окрыляли его, заставляя бежать быстрее.

Он должен был немедленно сообщить разведчице о том, что сталочка очнулась. А заодно и Плющу, жившему через три дома от Зелмы. Вместе они придумают, что делать дальше.

* * *

– Здравствуй, Ксюня. Это Зелма. Как ты себя чувствуешь?

Сталочка с трудом разлепила веки и увидела разведчицу, сидящую на корточках на полу перед ней, положив одну руку на прикрывающее Ксюню одеяло; рядом стоял контейнер с медицинским набором, который Зелма на всякий случай с собой захватила.

– Голова кружится… и тошнит… – с трудом ответила сталочка.

На самом деле ей было уже полегче, чем сразу после пробуждения, но всё ещё муторно и нехорошо. Она не помнила, что с ней случилось; последнее, что сохранилось в её памяти до того, как она очнулась в деревне, – это стремительно несущийся на неё мут с оскаленными клыками и паническое осознание того, что она ничего изменить не может.

Что произошло? Почему у неё ничего не получилось? Ксюня кое-как мысленно связала это с неудачей Ласа, но предположений о причинах этого выдвинуть не смогла, так как мозг всё ещё отказывался активно думать.

– Ничего удивительного: типичные симптомы сотрясения, – заключила Зелма, придвинула к себе контейнер, раскрыла и достала оттуда распылитель, безыгольный инъектор и пару ампул. – Сейчас я сделаю тебе укол, и станет немного легче. Несколько дней тебе придётся полежать; потом, если всё будет в порядке, сможешь и дальше тренироваться. Но о походах в лес на какое-то время придётся забыть. Дай руку

Разведчица прыснула из распылителя спиртом на кожу Ксюни, затем зарядила в инъектор препараты и один за другим впрыснула их ей в вену на внутренней стороне локтя, дважды нажав на кнопку прибора.

– Лас… – позвала сталочка уже почти нормальным голосом, поморщившись от неприятных ощущений, когда лазерный луч инъектора сделал в коже и кровеносном сосуде микроскопический прокол, в который устройство впрыснуло лекарства. – Что тогда произошло? Мут напал на меня, да?..

– Он врезался в тебя и отбросил, а ты от этого ударилась головой об дерево, – ответил Плющ, стоявший вместе с Ласом рядом с лавкой, в своей обычной прямой и жёсткой манере. – Мы принесли тебя в деревню, и ты провалялась в отключке весь день и всю ночь.

– Я не могла заставить его остановиться… – пробормотала Ксюня; Зелма капнула на место инъекции гелевой мазью и стала собирать оборудование обратно в контейнер. – Не могла… – Сталочка вдруг мелко затряслась, зажмурившись и прерывисто дыша, и Лас насторожился. Неужели что-то случилось?.. – Почему?.. – простонала Ксюня, и юноша понял, что его подруга плачет. – Я же всё как тогда делала…

– Ксюня, я… потом тебе всё объясню, – сказал Лас, садясь на место, освобождённое Зелмой, которая уже собралась уходить, и беря ладонь сталочки в свою. – Всё позади. Ты с нами. Мы поможем тебе. Поверь, всё будет хорошо.

– Хотелось бы верить… – тихо сказал Плющ, чтобы Ксюня его не услышала, и вслед за Зелмой вышел наружу.

Ему хотелось поскорее вернуться к себе и досмотреть последний утренний сон. Ксюне он, конечно, сочувствовал, но, во-первых, всё, как оказалось, было не очень и ужасно; во-вторых, с ней был Лас, который уж точно не оставит подругу, если что-то случится; ну и в-третьих, Плющ знал, что, кроме Ксюни, в этой жизни есть ещё много вещей, требующих его участия. Например, вдоволь поспать.

* * *

Лагерь экологов, чуть позже.

– Что, хочешь пораньше приняться за работу, закончить поскорее, а потом зависнуть где-нибудь со своей Зелмой? – угрюмо поинтересовалась Астрид, наблюдая со своей койки за тем, как собираются остальные экологи перед выходом в лес.

– Я не считаю правильным обсуждать с подчинёнными свои занятия в нерабочее время, – ответил Матвей, застёгивая куртку: встроенный в стену домика термометр показал сегодня минусовую температуру.

– А, значит, правда… Ты ещё за всё ответишь, гад… Тоже мне – начальник…

– Попрошу без оскорблений. Полномочия лидера группы я взял на себя исходя из сложившейся ситуации. При сглаживании противоречий нужда в этом отпадёт. Но, к сожалению, пока до этого не дошло.

– И вряд ли дойдёт. Я тебе отомщу – надолго запомнишь… на всю жизнь… Я же тебя…

– А зачем? – Матвей уже застегнул куртку и теперь стоял посреди помещения лицом к европейке; остальные столпились у двери, уже готовые к выходу. Эколог махнул им рукой: мол, идите за оборудованием на склад без меня, я догоню, – и снова повернулся к Астрид. – Что я тебе такого сделал? Так, отгородил от возможных неприятностей. А почему это случилось? Ты стала пакостить мне – только потому, что у меня появилась личная жизнь! А у тебя?.. Прежде чем обвинять других, взгляни в первую очередь на себя. Всё, не скучай.

И вслед за остальными Матвей вышел из жилого блока.

«Чёртов русский», – подумала Астрид. Внутри она буквально горела гневом, но снаружи сохраняла привычную надменную холодность. Ничего, она ещё покажет ему, кто тут главный…

В этот момент открылась дверь, и в помещение проскользнул Джордж. Подошёл к койке, на которой так и осталась сидеть европейка. Остановился, покачал головой:

– Астрид, что же ты делаешь?.. Ты ведь реально лишь сама себе вредишь…

– Тебя забыла спросить… Чёрт, вечно эти русские себя главными считают… Я докажу ему, что это не так. Мне нужен только коммуникатор, чтобы связаться с начальством Экокорпуса…

– Код от тумбочки Мэтта я не знаю, но… Не переживай: я использую свой браслет. У меня же его не отняли…

– Спасибо, Джордж. Ты окажешь мне большую услугу. Кстати, ты же вроде дружишь с этим Тумановым… Можешь на него как-нибудь повлиять?

– Я попробую, но… Ты же видишь, что он упёртый. Как решил, так и будет. Он нам это с самого начала давал понять… Вдруг не получится…

– Ничего: и для этого найдём средство, – криво ухмыльнулась Линдстрём. – Иди, Джордж. Ты же не хочешь, чтобы наш самозваный лидер неожиданно вернулся и застал нас вместе?

– Всё, иду. Не делай глупостей, Астрид. Прошу тебя.

И Джордж покинул жилой блок, оставив сотрудницу в одиночестве – перед целым днём беспросветной скуки и мстительных планов.

* * *

Военная база Федерации, позднее утро.

– Первый, Первый, как слышите, приём? – проговорил Миронов в микрофон браслета-коммуникатора.

Командир базы и начальник местной разведки сидел в своём кабинете и, включив квантовый экран, старался связаться с лейтенантами, прошедшей ночью вылетевшими на своих истребителях на разведку к спутнику планеты. Настройка системы связи была произведена очень тщательно: необходимо было синхронизировать квантовые поля коммуникаторов – зато после этого сигнал проходил мгновенно, сквозь любые препятствия, кроме чёрных дыр. Подполковник знал, что он всё сделал как надо, но всё равно нервничал. В конце концов, какое-либо из устройств могло и просто выйти из строя…

– База, это Первый, слышу хорошо, приём, – прозвучал из динамика не искажённый никакими помехами голос Зарубина.

Миронов с облегчением выдохнул. Пока всё идёт по плану. Но переставать волноваться ещё рано. Надо подождать ещё несколько суток…

– Первый, это База. Есть новости? Повторяю: есть новости? Приём.

– База, это Первый. Новостей нет. Полёт нормальный. Никаких отклонений не обнаружено. Спутник спит и излучает минимум волн. Датчики молчат. Приём.

– Первый, продолжайте облёт, будьте бдительны. Обо всём необычном сообщайте. Конец связи. Приём.

– База, конец связи, принял, отбой.

Зарубин замолчал.

Миронов переключил канал связи и соединился с Корнеевым.

Тоже ничего. Словно бы луна сама узнала о начавшейся разведке и уменьшила проявления своей аномальной активности…

«Без паники, – сказал себе подполковник. – Никаких преждевременных выводов. В конце концов, фактов у меня не так уж много…»

Но он понимал, что теперь права на ошибку не имеет.

* * *

Деревня Сталочная, в это же время.

– …Получается, сверхспособности теперь работают только там, где ещё не побывали экологи? – всё ещё слабым голосом спросила Ксюня.

Укол Зелмы подействовал: транквилизатор и анальгетик частично сняли тяжесть состояния сталочки, ослабив головокружение, головную боль и тошноту. Уже было ясно, что в скором времени она поправится.

Но психическое потрясение так просто не уходило. Ксюня не могла прийти в себя после того, как сверхспособность, в которую уверовала она сама, а за ней – и половина сталкеров деревни, так неожиданно обратилась в ничто. Ей казалось, что она потеряла что-то, какую-то важную характеристику, повод для того, чтобы гордиться собой, – и это угнетало её.

Однако теперь Лас ей всё объяснил, и ощущение потерянности чуть притупилось. Оказывается, не она одна что-то утратила. И пока что не полностью. Не везде.

– Получается, да, – кивнул Лас, сидя на корточках на полу около лавки, где продолжала пластом лежать сталочка, и держа её за руку. – Мы ещё не знаем, что делать; ждать, пока экологи обработают весь лес и примутся за деревню, мы не можем – и просить их, чтобы они прекратили свою работу, тоже. Зелма и Нурс что-то там думают, но окончательное решение, я так считаю, останется за нами, сталками. – Юноша покрепче сжал ладонь подруги. – Я уверен, всё будет хорошо. Поверь и ты, ладно?

– Да, – прошептала Ксюня и закрыла глаза.

Она успокоилась. В самом деле, зачем беспокоиться сейчас, когда ещё ничего не известно, когда она только восстанавливается после нападения мута… когда вокруг те, кто защитит и поддержит, наконец!

Но она внутренним чувством сталка знала, что неизвестность – это и есть самое страшное, что в период лечения она, Ксюня, мало на что сможет повлиять, что забота со всех сторон притупляет осторожность. И сталк в таких обстоятельствах медленно идёт к гибели. Превращается в изнеженного федерала. А этого Ксюня не хотела. Поэтому ей надо было поскорее выздороветь.

– Пустите, пустите меня к ней! – раздался из-за двери высокий голос Лины. – Я знаю, что Ксюня очнулась! Дайте мне поговорить с ней!

– А подождать это не может? – спросил стоявший у входа Плющ. – Там Лас с ней, ты можешь помешать…

– Пусть проходит! – попыталась крикнуть Ксюня, но вышло не очень громко: голос её был ещё слаб. Сталочка откашлялась и повторила попытку. – Пусть Лина заходит! Плющ, пропусти её!

– Да я уже сама прошла, – сказала Лина, распахивая дверь и входя в дом. – Принимай гостью.

Силуэт Плюща показался в проёме, но сам сталкер не последовал за Линой, на что были разные причины: он и его бывшая подруга старались сейчас поменьше контактировать, а ещё юноша на самом деле считал происходящее между Ксюней и Ласом слишком личным, чтобы туда вмешиваться.

– О, Линка, привет!.. – расплылась в улыбке Ксюня и даже повернулась к подруге, лёжа на лавке. – Давно не виделись…

– Лас, ты можешь выйти? Разговор личный. Пожалуйста, – сказала Лина, подходя к Ксюне и выразительно посмотрев на сталкера.

Лас взглянул на Ксюню. Та, подумав, кивнула.

– Ну хорошо. Только недолго, ладно?

Задержав взгляд на подруге, как бы проверяя в очередной раз, всё ли с ней в порядке, Лас вышел на воздух, к Плющу.

Сталочки остались вдвоём.

– Ну, и зачем такая таинственность? – спросила Ксюня и попробовала приподняться на локте, но, вновь почувствовав головокружение, легла обратно. – Случилось что?

– Случилось, – вздохнула Лина и присела рядом с Ксюней. – Вчера. Когда ты ещё в лесу была. Перед тем, как тебя в деревню принесли…

Она кратко изложила подруге свою проблему, оглядываясь на дверь и надеясь, чтобы парни случайно не подслушали. Особенно Плющ. От него Лина хотела случившееся с ней скрыть в первую очередь.

Ксюня слушала с круглыми от удивления глазами; она и подумать раньше не могла, что Лина решит повторить то, что однажды едва не привело Ксюню к гибели.

Когда Лина закончила, Ксюня покачала головой и изумлённо выдохнула:

– Ну ты даёшь… Мой пример тебя ничему не научил, а?

– Ты не понимаешь… У нас с Омелем всё по-настоящему…

– Помнится, до этого у тебя всё «по-настоящему» было с Плющом.

– Тут другое! Мы с Омелем лучше подходим друг другу! С ним мне на самом деле хорошо… Но только вот это… Ты же сможешь сделать для меня немного своего отвара, чтобы?..

– Да конечно, смогу! Но дело в том, что его надо пить сразу, как… Не знаю, подействует ли теперь…

– Но надо хотя бы попробовать! Авось пронесёт…

– Так, встать я пока не могу, поэтому слушай, что тебе нужно будет сделать…

Она уже закончила объяснять Лине рецепт интересующего ту снадобья, сказав напоследок:

– Только иди ко мне в дом: там сейчас никого… – как вдруг дверь открылась и в дом вернулся Лас, и Ксюне пришлось замолчать.

– Как у вас тут дела? Все свои тайны обсудили? – поинтересовался юноша, возвращаясь на свой пост около лавки подруги.

– Все, – ответила Лина и поднялась на ноги. – Ладно, Ксюня, пойду я… Ты не скучай тут, выздоравливай…

– До встречи, – сказала ей вслед Ксюня и, не удержавшись, добавила: – Расскажешь потом, как там у тебя всё получилось!

Лина показала ей кулак и вышла на улицу.

– О чём расскажет? – спросил Лас. – О чём вы тут говорили?

– Да так, о своём… Не забивай себе голову. Лучше иди ко мне, пока никто не видит…

* * *

Лагерь экологов, следующим вечером.

Вереница усталых работников Экокорпуса, уже снявших с плеч контейнеры дезактивирующей жидкости со шлангами, ввалилась в жилой блок, где, как обычно, коротала время за рассматриванием синтепластового потолка отстранённая от работы Астрид.

– Ну что, много сегодня без меня леса очистили от радиации? – язвительно поинтересовалась шведка – в основном у Матвея, который, как всегда, шёл впереди всех и появился в помещении первым.

– Достаточно, – сдержанно ответил лидер группы, вешая куртку у входа и направляясь к своей кровати. – Благодаря карте загрязнений мы можем не поливать составом всё подряд, а продвигаться в определённые области леса, что облегчает и ускоряет выполнение задачи. – Матвей снял грязные ботинки и плюхнулся на койку. – Ещё пару недель походим по окрестностям Сталочной, потом надо будет сделать марш-бросок к Трубе, как тут называют реактор того корабля, а затем подумать и о самой деревне… Да что я тебе рассказываю: ты и сама всё прекрасно знаешь…

– Да уж конечно…

Туманов так и не определил, что Астрид имела в виду под этими словами, – и не стал особо заморачиваться по этому поводу. Активировал браслет, стоявший во время пребывания экологов в лесу в режиме ожидания… и увидел на панели уведомлений горящий значок полученного сообщения.

– Интересно, кто бы это мог быть?.. – пробормотал Матвей и нажал на значок.

На выскочившем небольшом голодисплее высветился текст послания. И пока эколог вчитывался в него, лицо его всё больше мрачнело, а зубы сжимались всё сильнее.

Дочитав сообщение и подчёркнуто осторожно выключив коммуникатор (не хотелось сломать, поддавшись нахлынувшим эмоциям), Матвей сел на кровати и обвёл тяжёлым взглядом остальной состав группы. На лице русского читалось явное недовольство, а также настороженное внимание к действиям других экологов, продолжавших, словно не замечая выражения физиономии Туманова, заниматься своими делами.

Посидев так секунд десять, Матвей остановил взгляд на Астрид и спросил:

– Ну и зачем тебе всё это понадобилось? Меня подставить? Поздравляю: у тебя получилось. Довольна?

– Не понимаю, о чём ты, – промурлыкала шведка, и от её беззаботного голоса внутри Туманова всколыхнулась волна раздражения.

Другие экологи прервали свои блуждания по Сети и в недоумении воззрились на того, кто недавно официально провозгласил себя их лидером.

Матвей вдохнул, выдохнул, почувствовал, что внезапный гнев пошёл на убыль, и бесцветным тоном, чтобы не сорваться, сказал:

– Судя по твоему тону, ты прекрасно знаешь, о чём я. Мне пришло уведомление из штаба Экокорпуса на Миракле. За то, что я позавчера «самовольно» взял на себя полномочия начальника группы и тут же якобы «превысил» их, отстранив тебя от работы и совершив ещё «ряд противоправных действий», – по интонации Матвея было легко понять, где он ставит кавычки, – меня отстранили от руководства группой и от работы в лесу в том числе. И угадай, кого назначили из вас на моё место? Тебя, Астрид. Тебя… Но как они пронюхали? Отчёт со своей версией событий я ещё не посылал, а твой комм у меня в тумбочке лежит…

– Считай, что это Вселенная сама тебя наказала, – ответила Линдстрём, поправляя волосы, вставая с койки и подходя к замершему на своём месте Туманову. – А теперь, как новый начальник группы, накажу тебя и я. Браслет сюда – быстро!

Она протянула руку к Матвею, копируя его же позавчерашнее поведение.

«Свергнутый лидер» снова стиснул зубы, пережидая новую внутреннюю вспышку гнева, затем сорвал с запястья коммуникатор и положил на ладонь нового «босса». Буркнул сердито:

– Подавись им…

– Хочешь, чтобы тебя вообще уволили? – Кинув на Матвея презрительный взгляд, Астрид отошла, забросила его браслет к себе в тумбочку, ввела код и вернулась к теперь уже бывшему лидеру. – А теперь верни мой.

Внутренне кипя, Туманов подчинился.

– Вот и славно. У тебя будет несколько дней, чтобы подумать о своём поведении, прежде чем я определюсь, что с тобой делать дальше. Желаю прекрасно поскучать, пока мы будем заниматься делом. И ещё – из лагеря ни на шаг. Узнаю, что ты встречался с Зелмой, – отправлю запрос о твоём увольнении из Корпуса. Надеюсь, это тебя образумит.

«Чтоб тебя…» – подумал Матвей и раздражённо откинулся спиной на постель.

Космос побери, кто же отправил «наверх» кляузу на него? И, главное, когда? Определённо вчера, между днями, когда Астрид уже была им отстранена и когда он получил это новое уведомление. Но она этого сделать не могла по объективным причинам. Значит, впрягся за неё кто-то из коллектива. Но кто? Джордж, Рауль, Мики? Как понять, кто из них враг?

Матвей не находил ответа: ничто не указывало ему ни на одного из них, – и поэтому злился.

Ничего, он вернёт себе честное имя… Придётся, наверное, прибегнуть к помощи Зелмы: у неё ведь есть своё устройство для связи…

Матвей надеялся, что о том, что он не послушается распоряжения новой «начальницы», никто не узнает. Ведь в лагере, да и вообще на этом берегу Сталки камер нет, а обращаться к военным за записями с борта единственного спутника-ретранслятора, обращающегося вокруг Сталкерры у Астрид духу не хватит. Или хватит? В конце концов, после сегодняшнего от неё можно ожидать чего угодно. Вплоть до выстрела в спину из парализатора. Теперь Матвей допускал и такую возможность.

Ведь если где-то там, «наверху», есть прикрытие, то здесь, а особенно если это самое «здесь» далеко от основной цивилизации, в принципе можно творить что угодно. До определённого предела, конечно… Но Матвей не знал, где у Астрид этот самый предел находится. А потому злился от осознания собственного бессилия.

Часть 3. Воздействие: 5. Воззвание

Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 59-й день зимы, раннее утро.

Ксюня проснулась, зевнула и открыла глаза. Взгляд упёрся в потолок её дома, плохо различимый в полумраке.

Стало быть, пошёл третий день после того, как она пришла в себя, – и первый с тех пор, встреченный ею в собственном жилище.

Головокружения почти не чувствовалось, тошноты тоже. Кажется, лечение Зелмы определённо помогало. Ксюня уже могла вставать и ходить какое-то время, прежде чем её одолевала слабость, которую сталочка чувствовала после своей травмы. Тем не менее, прогресс был налицо, и вчера она уговорила Ласа, чтобы тот помог ей перебраться к себе – и при этом не оставался с ней на ночь. Пусть выспятся они оба, а не одна лишь Ксюня.

Сталочка осторожно потянулась и медленно села на лавке, спустив вниз босые ноги. Хотелось поскорее встать и сходить по нужде, но резкие движения всё ещё заставляли голову кружиться, и поэтому Ксюня изо всех сил старалась не спешить, чтобы не сделать себе хуже.

Она обулась, откинула одеяло и кое-как встала. М-да, подлечиться ещё немного не прмешало бы…

Набросила на плечи куртку: хоть и небольшое расстояние надо пройти, а всё же как бы зима на дворе, – и прошла к двери. Восемь осторожных шагов вместо обычных пяти. Толкнула деревянный прямоугольник, продолжавший казаться сталочке тяжёлее, чем до той злополучной охоты, посмотрела себе под ноги… и замерла.

У порога домика лежала стопка брешти, придавленная камнем и исписанная мелкими чёткими символами. Ксюня нагнулась, подняла один кусок брезевой коры и поняла, что текст написан на языке сталков. Вчиталась – и нахмурила брови, мало что поняв сразу. Что за Первосталк?..

Подняла всю стопку с земли и вернулась в дом. Положила на стол и снова направилась наружу.

Всё же потерпеть ещё немного, чтобы с ходу начать разбираться с находкой, Ксюня не могла. Надо было успеть дойти, прежде чем случилось бы то, чего она допустить не хотела бы.

* * *

«Ксюня! – была первая по пробуждении мысль Ласа. – Как она там? Всё ли в порядке?..»

Юноша скатился с лавки, поёжился: всё-таки, даже несмотря на включённый обогреватель, в доме было прохладно, значит, на улице – тем более, – и кинулся к выходу. На бегу распахнул дверь – и вдруг остановился, заметив, что ногами разбросал по мёрзлой траве у порога какие-то куски брешти.

«Что за?..» – подумал он, присел на корточки и принялся собирать чьи-то записи, которыми, воспользовавшись случаем, тут же начал играть холодный ветер.

Как попало сложил брешть в стопку, даже не взглянув на текст, засунул под мышку находку и, посчитав это чьей-нибудь глупой шуткой или чем-то в этом роде, поспешил, куда и планировал, – к Ксюне.

* * *

Плющ сжался в комок, спасаясь от неожиданно вторгшегося в его сон ощущения холода… и тут только понял, что уже не спит.

Сел на лавке, осмотрелся. Ага, ветер каким-то образом сумел открыть окно и ворваться внутрь; наверное, створки были неплотно прикрыты, а воздушный поток налетел сбоку и, будто бы «подцепив» одну из них, заставил открыться… Ну ничего, это мы сейчас исправим…

Плотно закрыв окно, молодой сталкер встал и оглядел помещение. Родители ещё спали: зачем рано вставать, если завтрак теперь можно приготовить всего за несколько минут, залив водой, стоявшей с ночи в нагретой печи, три порции концентрата? «Ладно, пусть спят, – решил Плющ. – Всё равно пока есть не хочется…»

Плеснув в лицо холодной водой из бадьи, стоявшей в углу дома, и вытершись рукавом, Плющ вышел на улицу… и увидел пачку исписанной брешти, на которую чуть не наступил.

Удивился, поднял, начал читать… и пока читал, простоял на месте минут десять, почти полностью отрешившись от реальности и не замечая ветра, задувающего под незастёгнутую куртку: так поразило его то, о чём он читал.

Привело Плюща в чувство лишь прикосновение к спине чьей-то жёсткой руки. Почувствовав это, молодой сталкер резко обернулся… и увидел отца, который стоял рядом с ним на пороге дома и щурился от света поднимающегося на зеленовато-сине-сиреневое небо солнца.

– Плющ, что случилось? – спросил велк Нурс и широко зевнул, прикрыв рот свободной рукой. – Почему дверь открытой оставил? Холодно ведь… Что это у тебя?

– Посмотри сам, – сдавленным голосом ответил Плющ и отдал отцу обнаруженные записи, а затем мимо него вошёл обратно в дом, сел на свою лавку и обхватил руками голову.

Он был слишком ошарашен, чтобы помнить, что же он хотел сделать этим утром. Находка не оставила ему этой возможности, заставив думать о ней, а не о том, о чём, по сути, следовало.

И в своих раздумьях Плющ постепенно заходил в тупик, из которого не мог самостоятельно выбраться.

* * *

Зелма проснулась от вибрации будильника из компьютера комбинезона. Привычно провела пальцем по сенсорной панели на левом запястье, выключая виброзвонок, вылезла из спального мешка (комбинезон автоматически прыснул на кожу дезодорантом), встала и принялась готовить себе завтрак из концентрата, попутно размышляя о том, что будет сегодня.

Недавно от велка Нурса поступило предложение перестать тратить энергию аккумуляторов, которых в рабочем состоянии оставалось всё меньше, и подключить электроприборы деревни к реактору в лагере экологов. Зелма даже ходила на разведку туда, чтобы установить, как именно следует провести подключение, но свободных гнёзд оказалось слишком мало для всех устройств. Поэтому она заказала дополнительный блок подключений, куда можно было свести провода от всех приборов и затем с помощью одного шнура соединить с энергоустановкой (реактор вообще работал только на два процента своей мощности, так что дополнительно понижать ток необходимости не было: блок-автомат, кроме прочего, постоянно обеспечивал бы везде нужное количество вольт и ампер), а также сами провода и удлинители, чтобы дотянуть электричество до всех обогревателей, плиток и лампочек.

И сегодня на планету должен был спуститься автоматический грузовой челнок с патрульного корабля во время ежемесячного пролёта последнего через систему. А конкретно – сесть на берегу Сталки около деревни и через полчаса улететь обратно, пока корабль-носитель не включил варп на максимум и не покинул систему во много раз быстрее света.

Однако перед тем надо было договориться с экологами о подключении деревни к их реактору. Зелма вспомнила об этом только теперь: ранее мозг был полностью загружен учебными планами и ежедневной подготовкой к проведению занятий со сталками.

«Ладно, позвоню Матвею, он не откажет», – подумала разведчица, ставя на стол исходящую паром тарелку, и набрала код лидера группы.

Пять, десять, пятнадцать секунд… Нет ответа.

«Спит, что ли?..» – удивилась Зелма и повторила вызов.

Три, пять секунд ожидания… Наконец, на голодисплее появилась надпись, подтверждающая ответ на звонок.

– Матвей, привет, это Зелма, – сразу заговорила разведчица. – Извини, если разбудила. Тут, понимаешь, такое дело…

– Да, разбудила. Но это не Туманов. Не надейся, – ответил надменный женский голос.

«Астрид?! – изумилась Валевская. – Откуда у неё коммуникатор Матвея?!»

Что-то случилось. Нехорошее. С Матвеем. Иначе ответил бы он, а не эта…

– А где он сам? Что-то произошло? Откуда у вас его браслет? – спросила Зелма, внутренне холодея, но стараясь по мере сил сохранять самообладание: как-никак, звания капитана специальной разведки с неё ещё не сняли.

– Матвей здесь, в лагере. И останется тут на весь день. И, может, даже не на один. Дело в том, что твой друг зарвался, воображая себя самым главным, пришлось его немного окоротить. Его комм у меня; связаться ни с кем он не сможет… А если узнаю, что в лагерь приходила ты и как-то помогала ему, – вы оба вылетите со своих мест ко всем чертям. Понятно? Всё, нам скоро выходить; спасибо, что разбудила.

Голографический экран высветил надпись: «Вызов завершён». Астрид, даже не удосужившись как-то закруглить разговор, отключила связь. Чёртова европейка.

«Нет чтобы нормально объяснить, в чём дело!.. – подумала Зелма, рассеянно глядя сквозь прозрачный дисплей. – Что это вообще было?! Что с Матвеем?! Если это она что-то с ним сделала, я… Хм, а что – я? Ничего, что-нибудь придумаю… Главное, чтобы с ним всё было в порядке!..»

Разведчица быстро съела остывающий завтрак, запила его тщательно прокипячённой водой из Сталки и поднялась с лавки. Надо проверить, как дела в деревне: не случилось ли ещё чего за ночь, как там Ксюня и всё такое… А также предупредить жителей о новом прилёте корабля в их селение.

«Похоже, грузовой челнок прилетает всегда с востока, – подумала Зелма, подходя к двери. – Иначе об аномалии стало бы известно и экипажу патрульного крейсера, а затем – и всем на космофлоте Федерации… Как бы там ни было, посадка, как и в прошлый раз, должны пройти нормально…»

Зелма распахнула дверь… и замерла, увидев под ногами стопку брезевых листов с аккуратно написанным на них текстом.

«Это ещё что?» – изумилась она, на всякий случай метнулась в дом за шлемом и «просветила» находку на предмет «жучков», взрывчатки, миниатюрных электромагнитных бомб, отравляющих веществ и прочих угроз безопасности.

Вроде всё в порядке. Содержание древесины – сто процентов.

Осталось проверить, что же там написано.

Зелма вернулась в дом с пачкой коры в руках, села за стол, включила освещение и принялась читать.

Брови её с каждой страницей взлетали всё выше, лицо принимало всё более хмурое и сосредоточенное выражение, а мозг работал на полную мощность, стараясь установить процент истины в этих строках и заодно источник этой информации.

А когда дошла до конца «документа», посидела немного, уперев локти в столешницу и держа голову в ладонях, собираясь в это время с мыслями, а потом включила комм и позвонила Миронову.

Когда же тот ответил на вызов, Зелма скользнула взглядом по его чуть осунувшемуся лицу и сказала:

– Товарищ подполковник… Александр Васильевич, у нас проблемы. У меня, у вас… у экологов… а может быть, и у сталков.

* * *

– И что всё это значит? – спросил Лас, сидя за столом у Ксюни и растерянно глядя на две кипы коры, лежащие перед ним. – Кому это всё могло понадобиться?

Они с Ксюней уже мельком просмотрели текст, но мало что поняли в нём. Ясно было одно: тот, кто написал всё это, хотел бросить тень на Федерацию, заставить тех, кто это прочитает, задуматься о том, стоит ли верить находящимся на планете федералам. Зелме, экологам… военным. Причём рассчитана эта акция была именно на сталков: на это указывали и брешть, и язык текста. Таким образом, сделал это кто-то свой. Или очень хорошо подготовленный чужак. И непонятно даже, какой вариант более вероятен.