412 000 произведений, 108 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Даниил Хармс » Том 1. Стихотворения, переводы » Текст книги (страница 9)
Том 1. Стихотворения, переводы
  • Текст добавлен: 24 октября 2025, 18:30

Текст книги "Том 1. Стихотворения, переводы"


Автор книги: Даниил Хармс


Жанр:

   

Поэзия


сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

«вот совершается переселение трав…»*
 
вот совершается переселение трав
дорогу дай беглянкам
не то травы ужастный нрав
кочует по полянкам
 

<1931>

«я знаю почему дороги…»*
 
я знаю почему дороги
отрываясь от земли
играют с птицами.
ветхие веточки ветра
качают корзиночки сшитые дятлами
дятлы бегут по стволам
держа в руках карандашики.
вон из дупла вылетает бутылка
и направляет свой полёт к озеру
чтоб наполнится водой.
то-то обрадуется дуб
когда в его середину
вставят водяное сердце.
Я проходил мимо двух голубей
голуби стучали крыльями
стараясь напугать лисицу
которая острыми лапками
ела голубиных птенчиков.
Я поднял тетрадь, открыл её
и прочитал семнадцать слов
сочинённых мною накануне.
Моментально голуби улетели,
лисица сделалась маленьким спичечным коробочком.
А мне было чрезвычайно весело.
 

<1931>

Колода*
 
где мельница там и пороги
льют воду свысока
и дочери мельника недотроги
выводят в поле рысака
 

<1931>

«Соседка помоги мне познакомиться с тобой…»*
 
Соседка помоги мне познакомиться с тобой
Будь первая в этом деле.
Я не могу понять
Совсем запутался
Что хочешь ты?
Со мной соседка познакомиться
иль просто в улицу смотреть
пренебрегая той прозрачной птицей
которая летит из учрежденья
и нам с тобой как почта служет.
перенося желания от сердца к сердцу.
 

<1931>

«Почему нелюбопытны…»*
 
Почему нелюбопытны
Эти бабы супротив?
Потому что первобытны
Как плохой локомотив.
 

<1931>

«Скорей подними занавеску…»*
 
Скорей подними занавеску
и жадно смотри на меня.
Ты страстной рукой подними
занавеску
и страстно смотри на меня
 

<1931>

«Почто сидишь…»*
 
Почто сидишь
и на меня нисколько не глядишь
а я значёк поставив на бумаге
лишь о твоей мечтаю влаге
ужель затронул вдруг тебя мой взгляд манящий
ужели страсть в твою проникла грудь
и ты глядишь теперь сюда всё чаще
так поскорей же милая моею будь.
 

<1931>

«Ты шьешь. Но это ерунда…»*
 
Ты шьешь. Но это ерунда.
Мне нравится твоя манда
она влажна и сильно пахнет.
Иной посмотрит, вскрикнет, ахнет
и убежит, зажав свой нос.
и вытерая влагу с рук
вернётся ль он. ещё вопрос
ничто не делается вдруг.
А мне твой сок сплошная радость.
ты думаешь, что это гадость,
а я готов твою пизду лизать, лизать без передышки
и слизь глотать до появления отрыжки.
 

<1931>

«Во имя Отца и Сына и Святаго Духа…»*
 
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа
вчера я сидел у окна выставив ухо
земля говорила дереву: произростай
дерево медленно росло – но всё же заметно глазу
то голым стояло то прятало ствол в зелёную вазу
на солнце читая значёк своей радости
планеты порой шевелились меж звёздами
а дерево гнулось махая птичьями гнёздами
семь радуг над деревом возносилось
я видел доски ангельских глаз
они глядели сверху на нас
читая годов добрые числа
 

(1931)

«Я ключом укокал пана…»*
 
Я ключом укокал пана
ноги ноги мои стрелы
пан упал и пели девы
думы думы где вы? где вы?
А над паном пели боги
ноги ноги мои ги ги
где вы где вы мои ноги
где вы руки? где вы книги,
там у пана мысли дуги
мысли дуги мысли боги
мысли в темяни подруги
разгибают свои ноги
разгибают свои руки
открывают свои книги
открывают мысли время
открывают мысли миги
а над мигом пели боги
где вы руки мои раки
где вы руки? где вы ноги?
Отвечают: мы во мраке
в темноте не видя света
прозябаем боги с лета
нам бы доступ только в книги.
Боги боги! миги миги!
 

1932 год. декабрь

«моя любовь…»*
 
моя любовь
к тебе секрет
не дрогнет бровь
и сотни лет.
 
 
пройдут года
пройдёт любовь
но никогда
не дрогнет бровь.
 
 
тебя узнав
я всё забыл
и средь забав
я скучен был
 
 
мне стал чужим
и странным свет
я каждой даме
молвил: нет.
 

<1932>

Наблюдение*
 
два человека в злобном споре
забыли всё вокруг, но вскоре
им стал противен это спор,
и вот они не спорят больше с этих пор
Они друг к другу ходят в гости
пьют сладкий чай, жуют печенье
угасли в них порывы прежней злости
они друг к другу чувствуют влеченье.
И если нет возможности им встретиться,
то каждый в лоб себе из пистолета метится
и презирая жизни лодку
спешит в тартар и восклицает во всю глотку:
«Порвись порвись моя окова
держать в разлуке нас нет смысла никакого».
Счастливые натуры! В наше время
не часто встретишь ловкую пару.
То кнут сломается, то лопнет стремя,
то ногу боком конь прижмёт к амбару
Удачи редки в наши дни
Вы, в этом случае, одни
в своей удачи двухсторонней.
Мой глаз, хотя и посторонний
следит за вами со вниманием.
Вот вы расходитесь. За «досвиданием»
вы кажите друг другу спины
идёте по домам, но чудные картины
витают в вашем проницательном мозгу.
об этом вы до этих пор друг другу ни гу-гу
молчали чаю в рот набрав.
Но кто из вас неправ,
кто виноват во всей создавшейся никчёмной сложности
судить об этом не имею никакой возможности.
при следующем свидании вы сами выйдите из тупика.
Ну, до свидание, пока.
 

7 января 1933 года.

Страсть*
 
Я не имею больше власти
таить в себе любовные страсти.
Меня натура победила
я озверев грызу удила
из носа дым валит столбом
и волос движется от страсти надо лбом.
 
 
Ах если б мне иметь бы галстук нежный
сюртук из сизого сукна
стоять бы в позе мне небрежной
смотреть бы сверху из окна
как по дорожке белоснежной
ко мне торопится она.
 
 
Я не имею больше власти
таить в себе любовные страсти
они кипят во мне от злости
что мой предмет любви меня к себе не приглашает в гости.
Уже два дня не видел я предмета.
На третий кончу жизнь из пистолета
 
 
Ах если б мне из Эрмитажа
назло соперникам врагам
украсть бы пистолет Лепажа
и взор направив к облакам,
вдруг перед ней из экипажа
упасть бы замертво к ногам.
 
 
Я не имею больше власти
таить в себе любовные страсти
Они меня как лист иссушат
как башню времянем разрушат
нарвут на козьи ножки, с табаком раскурят
сотрут в песок и измечулят.
 
 
Ах если б мне предмету страсти
пересказать свою тоску
и разорвав себя на части
отдать бы ей себя всего и по куску,
и быть бы с ней вдвоём на много лет в любовной власти
пока над нами не прибьют могильную доску.
 

7 января 1833 года.

«играли в море два дельфина…»*
 
играли в море два дельфина
друг друга хлопали хвостами
и морды на подобие графина
мелькали над водой местами.
 

<январь 1933>

«Передо мной висит портрет…»*
 
Передо мной висит портрет
Алисы Ивановны Порет,
она прекрасна точно фея,
она коварна пуще змея
она хитра моя Алиса
хитрее Рейнеке Лиса.
 

<январь 1933>

«однажды господин Кондратьев…»*
 
однажды господин Кондратьев
попал в американский шкап для платьев,
и там провёл четыре дня.
На пятый вся его родня
едва держалась на ногах.
Но в это время ба-ба-бах!
скатили шкап по лестнице и по ступеньками до земли
и, в тот же день, в Америку на пароходе увезли.
Злодейство, скажите. Согласен.
Но помните: влюблённый человек всегда опасен.
 

<Январь 1933>

«Шарики сударики…»*
 
Шарики сударики
блестят шелестят
шарики сударики
блестят шелестят
и люди тоже шелестят
и шарики шелестят
и люди тоже шелестят
блестят шелестят
и шарики тоже
блестят шелестят
и люди блестят шелестят
и шарики блестят шелестят
и люди стоят
и блестят шелестят
а шарики летят
и блестят шелестят
а люди глядят
как шарики летят
как шарики летят
и блестят шелестят
и люди тоже
бл<е>стят шелестят
и глядят
как шарики тоже
блестят шелестят
люди с палками стоят
и блестят шелестят
и на шарики глядят
как шарики летят
как шарики летят
и блестят шелестят
и палки тоже
бл<е>стят шелестят
и люди блестят шелестят
и палки блестят шелестят
и шарики тоже
блестят шелестят
а люди стоят
и на шарики глядят
и на шарики глядят
и блестят шелестят
и палки тоже блестят шелестят.
 

13 апреля. 1933 года.


«игнес игнес…»*
 
игнес игнес
какой восхитительный лес!
я в миг ослеп
что было цветом
стало вес
кора осины
зверю хлеб
мы набрали полные корзины
волчих ягод
всё это зря.
Новой жизни рухнула заря
игнес игнес
где наши кости лягут?
 

Игнес –

 
Нарочно за руку подвел тебя к опушке леса
тут разыграется сейчас одна великая пиеса.
Из мысли выдернута шпора
и времяни задёрнута глухая штора,
не слышит ухо шум и говор
язык не радует умелый повар.
 
 
и дева плечь не обнимает
и в страсти рук не просит греть
и к небу глаз не поднимает
и в гроб не хочет умереть.
 

15 мая 1933 года.

Архитектор*

Каблуков:

 
Мария!
 

Мария:

 
Кто зовет меня?
Я восемь лет не слышала ни звука.
И вдруг в моих ушах
зашевелилась тайная пружина.
Я слышу грохот ломовой телеги
и стук приклада о каблук при смене караула.
Я слышу разговор двух плотников.
Вот, говорит один: махорка.
Другой, подумав, отвечает: суп и пшённая каша.
Я слышу на Неве трещит моторка.
Я слышу ветром хлопает о стену крыша.
Я слышу чей-то тихий шёпот: Маша! Маша!
Я восемь лет жила не слыша.
Но кто зовёт меня?
 

Каблуков:

 
Мария!
Вы слышите меня Мария?
Не пожалейте ваших ног,
сойдите вниз, откройте двери.
Я весь, Мария, изнемог.
Скорей, скорей откройте двери!
А в темноте все люди звери.
 

Мария:

 
Я не могу сама решиться.
Мой повелитель архитектор.
Его спросите.
Может быть, он вам позволит.
 

Каблуков:

 
О непонятная покорность!
Ужель не слышите волненья,
громов могучих близкий бой,
домов от страха столкновенье,
и крик толпы, и страшный вой,
и плач, и стон,
и тихое моленье,
и краткий выстрел над Невой.
 

Мария:

 
Напрасна ваша бурная речь.
Моё ли дело конь и меч?
Куда итти мне с этого места?
Я буду тут.
Ведь я невеста.
 

Каблуков:

 
Обязанности брачных уз
имеют свой особый вкус.
Но кто хоть капельку не трус,
покинув личные заботы
и вмиг призвав на помощь муз,
бежит в поля большой охоты.
 

Мария:

 
Смотрите!
Архитектор целится вам в грудь!
 

Каблуков:

 
Убийца!
Твой черёд не за горами!
 

(Архитектор стреляет).

Мария:

 
Ах!
Дым раздвинул воздух сизыми шарами!
 

Архитектор:

 
Очищен путь,
Восходит ясный день.
И дом закончен, каменный владыка.
Соблюдена гармония высот и тяжести.
Любуйся и ликуй!
Гранита твёрдый лоб,
изъеденный времён писанием,
упёрся в стен преграду.
Над лёгкими рядами окон,
вверху, воздушных бурь подруга,
раскинулась над нами крыша.
Флаг в воздухе стреляет.
Хвала и слава архитектору!
И архитектор – это я.
 

весна 1933 года.

Даниил Хармс

«Елизавета играла с огнём…»*
 
Елизавета играла с огнём
Елизавета играла с огнём
пускала огонь по спине
пускала огонь по спине
Пётр Палыч смотрел в восхищеньи кругом
Пётр Палыч смотрел в восхищеньи кругом
и дышал тяжело
и дышал тяжело
и за сердце держался рукой.
 

3 августа 1933 года.

«Мне всё противно…»*
 
Мне всё противно
Миг и вечность
меня уж больше
не прельщают
Как страшно
если миг один до смерти
но вечно жить ещё страшнее.
А к нескольким годам
я безразлична.
 
 
Тогда возми вот этот шарик
научную модель вселенной.
Но никогда не обольщай себя надеждой,
что форма шара
истинная форма мира.
Действительно
мы к шару чувствуем почтенье
и даже перед шаром снимаем шляпу
Лишь только то высокий смысл имеет,
что узнаёт в своей природе бесконечность.
Шар бесконечная фигура.
 
 
Мне кажется,
Я просто дура,
мне шар напоминает мяч.
Но что такое шар?
Шар деревянный
просто дерева обрубок.
В нём смысла меньше чем в полене.
Полено лучше тем,
Что в печь хотя бы легче лезет.
Однако я соображаю
планеты все почти шарообразны
Тут есть над чем задуматься,
но я бессильна.
 
 
Однако я тебе советую подумать.
Чем ниже проявление природы,
тем дальше отстоит оно от формы шара.
Сломай кусок обыкновенного гранита
и ты увидешь острую поверхность.
Но если ты не веришь мне голубка
то ничего тебе сказать об этом больше не могу.
 
 
Ах нет, я верю,
я страдаю,
умом пытаюсь вникнуть в суть.
Но где мне силы взять
чтоб уловить умом значенье формы.
Я женщина,
и многое сокрыто от меня.
Моя структура преднозначена природой,
не для раскрытия небесных тайн природы.
К любви стремятся мои руки
Я слышу ласковые звуки
и всё на свете мной забыты
и время конь
и каждое мгновение копыто,
всё погибло, мир бледнеет
Звёзды рушаться с небес
день свернулся, миг длиннеет.
гибнут камни. Сохнет лес.
Только ты стоишь учитель
неизменною фигурой,
что ты хочешь, мой мучитель?
Мой мучитель белокурый?
в твоём взгляде светит ложь.
Ах зачем ты вынул нож!
 

6 августа 1933 года,

воскресенье.

Даниил Хармс.

«Ветер дул, текла вода…»*
 
Ветер дул, текла вода,
Пели птицы, шли года
До сих пор мы не встречались
Не встречались никогда.
 
 
Но теперь узнав друг друга
Мир исчез для нас вокруг
Только ты моя подруга
Только я твой милый друг.
 

<1933?>

«Генрих Левин ты цветок…»*
 
Генрих Левин
ты цветок
и света удивительный поток
летит из глаз твоих на вещи
и в этом свете мир мы видим резче.
Ты первый двигатель как раз.
Смотри пожалуйста на нас.
Ты колокол воздушных токов
ты человек лишённый всех пороков.
 

<13 августа 1933>

Знак при помощи глаза*
 
Вот Кумпельбаков пробегает
держа на палке мыслей пук.
к нему Кондратьев подбегает
издав губами странный звук.
 
 
Тут Кумпельбаков сделал глазом
в толпу направо дивный знак,
упал в траву Кондратьев разом
и встать не мог уже никак.
 
 
Смеётся громко Кумпельбаков
Лежит Кондратьев точно сор.
От глаза лишь нежданных знаков
какой случается позор!
 

21 августа 1933 года.

«Молчите все!..»*
 
Молчите все!
А мне молчать нельзя,
Я был однажды в Англии друзья.
 
 
передо мной открылся пир:
сидело сорок человек
на креслах стиля полампир,
прекрасно приспособленных для нег.
Зал освещало электричество.
Я вижу вдру<г> Его Величест<в>о
рукой мантилью скинув с плечь
произнести готово речь.
Тут сразу мухи полетели
производя особый шум.
а все испуганно глядели
и напрягали тщетно ум.
Вдруг входит в зал, в простой накидке
какой то странный гражданин
и королю дав под микитки
садится мрачно в цепелин.
и заведя рукой пружину
ногами быстро жмёт педаль
и направляет вверх машину
и улетает быстро вдаль.
Сначала все остолбенели
не слышно было вздоха,
потом тарелки зазвенели
и поднялась ужасная суматоха.
Король зубами грыз подушки,
то в стену стукал кулаком
то приказав стрелять из пушки
скакал в подштанниках кругом.
То рвал какую то бумагу,
то подскочив нежданно к флагу
срывал его движеньем воли
то падал вдруг от страшной боли.
 

<24 августа 1933>

«жил был в доме тридцать три единицы…»*
 
жил был в доме тридцать три единицы
человек страдающий болью в пояснице
только стоит ему съесть лук или укроп
валится он моментально как сноп,
развивается боль в правом боку
человек стонет: я больше не могу.
Погибают мускулы в непосильной борьбе
откажите родственнику карабе…
И так слова какое-то не досказав
умер он пальцем в окно показав,
все присутствующие тут и наоборот
стояли в недоумении забыв закрыть рот
доктор с веснушками возле губы
катал по столу хлебный шарик при
помощи медицинской трубы.
Сосед занимающий комнату возле уборной
стоял в дверях абсолютно судьбе покорный.
тот кому принадлежала квартира
гулял по коридору от прихожей до сортира.
племянник покойника желая развеселить собравшихся гостей кучку
Заводил грамофон вертя ручку.
Дворник раздумывая о превратности человеческого положения
Заворачивал тело покойника в таблицу умножения.
Варвара Михайловна шарила в покойнецком комоде
не столько для себя, сколько для своего сына Володи.
Жилец, написавший в уборной: «пол не марать»
вытягивал из под покойника железную кровать.
вынесли покойника завёрнутого в бумагу
положили покойника на гробовую колымагу.
подъехал к дому гробовой шарабан
Забил в сердцах тревогу гробовой барабан
 

<Август 1933>


«Теперь я окончательно запутался…»*

Часовой –

 
Теперь я окончательно запутался.
Не нужен ум и быстрая смекалка.
Я в мыслях щепки нахожу,
а в голове застряла палка.
Отсохли ноги на посту,
из рук винтовка падает.
Пройдёшь с трудом одну версту
и мир тебя не радует.
Я погиб и опустился,
бородой совсем оброс,
в кучу снега превратился –
победил меня мороз.
 

Барбара –

 
Часовой!
 

Часовой –

 
Гу-гу!
 

Барбара –

 
Часовой!
 

Часовой –

Гу-гу!

Барбара –

 
Часовой!
 

Часовой –

 
Гу-гу!
 

Барбара –

 
Я замерзаю!
 

Часовой –

 
Обожди помогу,
обожди мою подсобу.
 

Барбара –

 
Что же ты медлишь?
 

Часовой –

 
Я из будки вылезаю.
 

Барбара –

 
Ах спаси мою особу!
 

Часовой –

 
Двигай пальцы на ногах,
чтоб они не побелели.
Где ты?
 

Барбара –

 
  Гибну!
 

Часовой –

 
    Гибнешь?
 

Барбара –

 
      Ах!
 

Часовой –

 
Тут погибнешь в самом деле!
 

Барбара –

 
Уж и руки словно плеть.
 

Часовой –

 
Тут не долго околеть.
Эка стужа навернула –
так и дует и садит,
из-за каждой снежной горки
зимних бурь встают подпорки,
ходят с треском облака,
птица в тоненьком кафтане
гибнет крылышки сложив.
Если я покуда жив,
то шинель меня спасала
да кусок свиного сала.
 

Барбара –

 
Отмерзают руки, ноги,
снежный ком вползает в грудь.
Помогите, люди, боги,
помогите как-нибудь!
 

Часовой –

 
Ну чего тебе злодейка,
эка баба закорюка!
Ну и время! Вот скамейка.
Посижу да покурю-ка.
 

<август? 1933>

«О том никто не скажет фразы…»*
 
О том никто не скажет фразы
что не имеет, как Венера фазы
К тому никто не стукнет в дверь
кто с посетителем как зверь
 

1 сентября 1933 года

«подбегает он ко мне…»*
 
подбегает он ко мне
говорит: «останься тут»,
подъезжает на коне
он под мышкой держит кнут.
Говорит: «останься сдесь»
он подходит зол и пешь
с головы до пяток весь
улыбнувшись молвил: «ешь».
 

<2 сентября 1933>

«Я понял будучи в лесу…»*
 
Я понял будучи в лесу
вода подобна колесу
Так вот послушайте: однажды,
я погибал совсем от жажды
живот водой мечтал надуться.
Я встал.
и ноги больше не плетутся,
я сел
и в окна льётся свет,
я лег
и мысли больше нет
 

2 сентября <1933>.

Приказ лошадям*
 
Для быстрого движенья
по шумным площадям
пришло распоряженье
от Бога к лошадям
скачи всегда в позиции
военного коня
но если из Милиции
при помощи огня
на тросе вверх подвешенном
в коробке жестяной
мелькнёт в движеньи бешеном
фонарик над стеной
пугая красной вспышкой
идущую толпу,
беги мгновенно мышкой
к фонарному столбу
покорно и с терпением
зелёный жди сигнал
борясь в груди с биением
где кровь бежит в канал
от сердца расходящийся
не в виде тех кусков
в музее находящихся
а в виде волосков
и сердца трепетание
удачно поборов
пустись опять в скитание
покуда ты здоров
 

3 сентября 1933 года

О водяных кругах*
 
Ноль плавал по воде
мы говорили это круг
должно быть кто то бросил в воду камень.
Здесь Петька Прохоров гулял
вот след его сапог с подковками.
Он создал этот круг
Давайте нам скорей картон и краски
мы зарисуем Петькино творенье.
И будет Прохоров звучать как Пушкин.
И много лет спустя
подумают потомки:
«Был Прохоров когда то,
должно быть славный был художник»
И будут детям назидать:
«Бросайте дети в воду камни.
Рождает камень круг,
а круг рождает мысль.
А мысль вызванная кругом,
зовёт из мрака к свету ноль».
 

всё.

Вторник 19 сентября 1933 года.

«На коня вскочил и в стремя…»*
 
На коня вскочил и в стремя
ногу твердую вонзил
Пётр Келлер. В это время
сверху дождик моросил.
С глазом шорою прикрытым
в нетерпеньи конь плясал
и подкованным копытом
дом и площадь потрясал.
На крыльце Мария с внуком
тихо плакали в платок
и сердца их громким стуком
отражались в потолок.
 

25 сентября 1933 года

Подруга*
 
На лице твоём подруга,
два точильщика жука
начертили сто два круга,
цифру семь и букву Ка.
Над тобой проходят годы,
хладный рот позеленел,
Лопнул глаз от злой погоды,
в ноздрях ветер зазвенел.
Что в душе твоей творится
я не знаю. Только вдруг
может с треском раствориться
дум твоих большой сундук.
И тогда понятен сразу
будет всем твой сладкий сон
и твой дух, подобно газу,
из груди умчится вон.
Что ты ждёшь? Планет сметенья?
Иль движенья звёзд<н>ых толп?
Или ждёшь судеб сплетенья
опершись рукой на столб?
Мы живём не полным ходом
не считаем наших дней
но минуты с каждым годом
всё становятся видней
 
 
и тогда настроив лиру
и услыша лиры звон
будем петь. И будет миру
наша песня точно сон.
И быстрей помчаться реки,
и с высоких берегов
будешь ты, поднявши веки,
бесконечный ряд веков
наблюдать холодным оком
нашу славу каждый день.
И на лбу твоём высоком
никогда не ляжет тень.
 

<20–28 сентября 1933>

«Вошла Елизавета…»*
 
Вошла Елизавета
в большой, прекрасный дом
центрального Совета.
Вошла с открытым ртом.
 

<Сентябрь 1933>

Постоянство веселья и грязи*
 
Вода в реке журчит прохладна
и тень от гор ложится в поле
и гаснет в небе свет. И птицы
уже летают в сновиденьях
И дворник с чёрными усами
стоит всю ночь под воротами
и чешет грязными руками
под грязной шапкой свой затылок
и в окна слышен крик весёлый
и топот ног и звон бутылок
Проходит день, потом неделя,
потом года проходят мимо
и люди стройными рядами
в своих могилах исчезают
а дворник с чёрными усами
стоит года под воротами
и чешет грязными руками
под грязной шапкой свой затылок
и в окна слышен крик весёлый
и топот ног и звон бутылок.
 
 
Луна и солнце побледнели
Созвездья форму изменили
Движенье сделалось тягучим
И время стало как песок.
А дворник с чёрными усами
стоит опять под воротами
и чешет грязными руками
под грязной шапкой свой затылок
и в окна слышен крик весёлый
и топот ног и звон бутылок
 

14 октября 1933


Карпатами – горбатыми*
 
Всю покорив Азию
На метле теперь несусь над Карпатами.
Деревяшка лесная к земле пригнулась
Хромая старуха бежит за ципленком
Длинной ногой через лужи скачет
А короткой семенит по травке
 
 
Всю покорив Азию
На метле теперь несусь над Карпатами
Треплет ветер колпак на моем затылке
Режет ветер ноздри мне
Под рубашку залетает
Раздувает рукава
Вон гора на моем пути
Палкой гору моментально сокрушаю
Орла тюкнул по голове палкой
Он вниз полетел как бумажка
Хлоп! Воробей в моём кулаке
Ногами болтаю.
Горный воздух глотаю.
Летит моё тело.
Какое мне дело
 

<1933>

Сладострастная торговка*
 
одна красивая торговка
с цветком в косе, в расцвете лет,
походкой легкой, гибко, ловко
вошла к хирургу в кабинет.
Хирург с торговки скинул платье;
увидя женские красы,
он заключил её в объятья
и засмеялся сквозь усы.
Его жена, Мария Львовна,
вбежала с криком: Караул!
и, через пол минуты ровно,
Хирурга в череп ранил стул.
Тогда торговка, в голом виде,
свой организм прикрыв рукой,
сказала вслух: «к такой обиде
я не привыкла…» Но какой
был дальше смысл её речей,
мы слышать это не могли,
журчало время как ручей,
темнело небо. И вдали
уже туманы шевелились
над сыном лет – простором степи
и в миг дожди проворно лились
ломая гор стальные цепи.
Хирург сидел в своей качалке
кусая ногти от досады.
Его жены волос мочалки
торчали грозно из засады,
и два блестящих глаза
его просверливали взглядом;
и, душу в день четыре раза
обдав сомненья черным ядом,
гасили в сердце страсти.
Сидел хирург уныл,
и половых приборов части
висели вниз, утратив прежний пыл.
А ты, прекрасная торговка,
блестя по прежнему красой,
ковра касаясь утром ловко
своею ножкою босой,
стоишь у зеркала нагая.
А квартирант, подкравшись к двери,
увидеть в щель предполагая
твой организм, стоит. И звери
в его груди рычат проснувшись,
а ты, за ленточкой нагнувшись,
нарочно медлишь распрямиться.
У квартиранта сердце биться
перестаёт. Его подпорки,
в носки обутые, трясутся;
колени бьют в дверные створки;
а мысли бешенно несутся,
и гаснет в небе солнца луч.
и над землей сгущенье тучь
свою работу совершает.
И гром большую колокольню
с ужасным треском сокрушает.
И главный колокол разбит.
А ты несчастный, жертва страсти,
глядишь в замок. Прекрасен вид!
И половых приборов части,
нагой торговки, блещут влагой.
И ты, наполнив грудь отвагой,
вбегаешь в комнату с храпеньем,
в носках бежишь и с нетерпеньем
рукой прорешку открываешь,
и вместо речи – страшно лаешь.
Торговка ножки растворила,
Ты на торговку быстро влез.
В твоей груди клокочет сила,
Твоим ребром играет бес.
В твоих глазах летают мухи,
В ушах звенит орган любви,
И нежных ласк младые духи
играют в мяч в твоей крови.
И в растворенное окошко,
расправив плащ, влетает ночь,
и сквозь окно большая кошка,
поднявши хвост, уходит прочь.
 

14-17 октября 1933.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю