Текст книги "Том 1. Стихотворения, переводы"

Ку Шу Тарфик Ананан^*

Тарфик –

 
Я город позабыл
я позабыл движенье
толпу забыл, коня и двигатель,
и что такое стул
твержу махая зубом
гортань согласными напряжена
она груди как бы жена
а грудь жена хребту
хребет подобен истукану
хватает копья на лету.
Хребет защита селезёнок
отец и памятник спины
опора гибких сухожилий
два сердца круглых как блины
я позабыл сравнительную анатомию
где жила трепыхает
где расположено предплечие
рука откудыва махает
на острове мхом покрытом
живу, ночую под корытом
пчелу слежу глаз не спуская
об остров бьёт волна морская
дороги человека злого
и перья с камушков птицелова.
 

Ку –

 
На каждом участке отдельных морей
два человека живут поскорей
чем толпы идущих в гору дикарей
На каждой скале одиночных трав
греховные мысли поправ
живёт пустынник седоус и брав.
Я Ку проповедник и Ламмед-Вов
сверху бездна, снизу ров
по бокам толпы львов
Я ваш ответ заранее чую
где время сохнет по пустыням
и смуглый мавр несёт пращу
науку в дар несёт латыням
ответ прольется как отказ
«нет жизнь мне милее
от зверя не отвести мне глаз
меня влёчет к земле руками клея».
Я Ку стоя на ваших маковках говорю:
«Шкап соединение трёх сил
бей в центр множества скрипучих перьев
согбенных спин, мышиных рыльц!
Вас ли чёрная зависть клянёт
который скрываясь уходит вперёд
Ложится за угол владыка умов.
И тысяча мышиц выходят из домов.
Но шкап над вами есть Ламмед-Вов.
Дальше сила инженера
Рост, грудь, опора, шар
цвети в бумагах нежная Вера
и полный твоих уст пожар.
Гласит Некоторый Сапог:
есть враждебных зонтиков поток
в том потоке не рости росток.
Моё высокое Соображение
как флюгер повёрнуто на восток.
Там стоит слогая части
купол крыши точно храм,
люди ходят в двери настежь
всюду виден сор и хлам
Там деревья стену кружат
шкап несётся счётом три
но всегда гласит Наружа:
«Как хотите. Всё внутри».
 

Тарфик:

 
Вот это небо
эти кущи
эти долы
эти рыбы
эти звери, птицы, люди
эти мухи, лето, сливы
лодка созданная человеком
дом на площади моего пана
не улететь мне совсем навеки
цветы кидая с аэроплана
как же я в тигровой шкуре
позабытый всем, огулом
удержу моря и бури
открывая ход акулам
о прибрежные колени
ударяет вал морской
сквозь волну бегут олени
очи круглые тоской
Небо рухнет, – море встанет
воды взвоют – рыба канет
лодка – первое дитя
нож кремнёвый, он свидетель
зверем над водой летя
посреди воздушных петель
надо мной сверкает клином
обрывает веточки малинам.
Чем же буду я питаться
на скале среди воды?
чем кормить я буду братца?
Что Ку есть будешь ты?
 

Ку –

 
Похлёбка сваренная из бобов
недостойна пищи Богов
и меня отшельника Ламмед-Вов.
Люди, птицы, мухи, лето, сливы
совершенно меня не пленяют
красные плоды
яблоки и сады
звери жмутся они трусливы
лапы точат на все лады
козы пёстрые – они пугливы
реки, стройные пруды
морские пучины, озёра, заливы
родник пускает воды струю
около я с графином стою
буду пить эту воду на земле и в раю.
 

Тарфик –

 
Ку ты вышё чем средний дуб
чем я который суть глуп
на скале живу орлом
хожу в небо напролом
всё театр для меня
а театр как земля
чтобы люди там ходили
настоящими ногами
пели, дули, говорили,
представляли перед нами
девы с косами до пупа
выли песни, а скопцы
вяло, кисло, скучно, тупо
девок ловят за концы,
арлекин пузырь хохлатый
босиком несется за
по степям скакающей хатой
на горе бежит коза
Ку, видишь там сидит артист
на высоком стуле он
во лбу тлеет аметист
изо рта струится Дон
упадая с плеч долой
до колен висит попона
он жеребчик молодой
напоминает мне дракона
Ку, что он делает?
Ку, что он думает?
Ку, зачем его суставы
неподвижны как бесята
голос трубный и гнусавый
руки тощие висят.
Я хочу понять улабу
задлу шкуру дынуть бе
перевернуть еф бабу
во всём покорствовать тебе.
 

Ку –

 
Тарфик, ты
немедля должен
стать проклятым.
Два в тебе
существа.
Одно земное
Тарфик – имя существу
а другое легче вздоха
Ку зовется существо
для отличья от меня
Ананан – его названье
но стремясь жить на берёзе
он такой же как и я
Ты же Тарфик только пятка
только пятка
только пятка
ты же Тарфик только свечка
будь проклятым Аустерлиц
я же Ку Семён Лудильщик
восемь третьих человека
я души твоей спаситель
я дорога в Астрахань.
 

Тарфик –

 
Отныне весь хону покоя
ноги в разные места
поворачивают сами
пальцы Тарфика листва.
Мясо в яму уползает
слышно легких дуновенье
сердце к плечиками бросает
во мне ходит раздвоенье.
Тела мёртвые основы…
 

Ку –

 
Отвались камнем в ров
 

Ананан –

 
С добрым утром часословы!
 

Ку –

 
Честь имею: Ламмед-Вов.
 

24 марта 1929 года.

Овца^*

I

 
Гуляла белая овца
блуждала белая овца
кричала в поле над рекой
звала ягнят и мелких птиц
махала белою рукой
передо мной лежала ниц
звала меня ступать в траву
а там в траве маша рукой
гуляла белая овца
блуждала белая овца.
 

II

 
Ты знаешь белая овца
ты веришь белая овца
стоит в коронах у плиты
совсем такая же как ты
Как будто я с тобой дружу
короны светлые держу
над нами ты, а сверху я
а выше дом на трёх столбах
а дальше белая овца
гуляет белая овца.
 

III

 
Гуляет белая овца
за нею ходит козерог
с большим лицом в кругу святых
в лохматой сумке как земля
стоит на пастбище как дом
внизу земля, а сверху гром
а сбоку мы, кругом земля
над нами Бог в кругу Святых
а выше белая овца
гуляет белая овца.
 

22 мая 1929 года.

«Тётя крёстная Наташа…»^*

 
Тётя крёстная Наташа
где же где же ёлка ваша
где же где же ваш сапог
видно он пошёл не впрок
 

<май 1929>

«Откуда я?..»^*

 
Откуда я?
Зачем я тут стою?
Что вижу?
Где же я?
Ну попробую по пальцам
все предметы перечесть.
 

(Считает по пальцам).

 
Табуретка столик бочка
ведро кукушка печка
метла сундук рубашка
мяч кузница букашка
дверь на петле
рукоятка на метле
четыре кисточки на платке
восемь кнопок на потолке.
 

1 июня 1929 года.

Папа и его наблюдатели^*

Папа:

 
Кто видал как я танцую?
 

Гувернёры:

 
Мы смотрели полчаса
Ты крючком летал в стакане
руки в бантик завернул.
 

Папа:

 
Дети дети в наше время
не плясали как теперь
гувернёры в наше время
не смотрели через дверь
 

Гувернёры:

 
Мы смотрели сквозь гребёнку
многих правил не блюли
мы показывали ребёнку
твои жесты ой лю-ли
 

Папа:

 
Грех показывать ребёнку
жесты праведных людей
опрокидывать девчёнку –
мучить маленьких людей
Кто видал как я купаюсь?
 

Гувернёры:

 
Мы смотрели из ведра
ты стоял на крыше аист
поздно в бурю до утра.
 

Папа:

 
Верю верю точно флюгер
я купался пеликан
вы смотрели. Точно Крюгер
Поднимался великан.
Кто видал как я летаю?
 

Гувернёры:

 
Мы смотрели через дом
но лишь звездочка золотая
небеса вела кругом.
 

всё

6 июня <1929>

«Ехал доктор из далёка…»^*

 
Ехал доктор из далёка
вёз корзину колпаков
отдыхал на поворотах
прибыл к нам и был таков.
Звали доктора Матрёна
был Матрёна землекоп
но торчал у землекопа
из кармана телескоп
Заболела тётя Катя
не лежит и не сидит
и за мухами глазами
неподвижными следит.
Тётя Катя не хохочет
только плачет как река
мы за доктором послали
он пришёл издалека.
 

Доктор Матрёна –

 
Ведь несчастие бывает
в виде рака в животе
но страдалец забывает
и купается в воде
а потом ведь неизбежно
зубы храбрые гниют
ведь для зуба неизбежно
нужен воздух и приют
ведь тотчас же по отрыжке
узнается ремесло
и несчастному под мышки
доктор вкладывает весло.
 

Тётя Катя –

 
Доктор, вы в меня воткнули
вместо градусника ось.
Вы нас доктор обманули.
 

Доктор Матрёна –

 
Я вас вылечу авось.
 

Тетя Катя –

 
Вы мне доктор надоели
уходите в тёмный бор.
 

Доктор Матрёна –

 
Вы сегодня каку ели?
 

Тетя Катя –

 
И не буду с этих пор.
 

Доктор Матрёна –

 
Я ударю вас лопатой.
 

Тетя Катя –

 
Уходите поскорей.
 

Доктор Матрёна –

 
Я ударю вас лопатой.
 

Тетя Катя –

 
Уходите поскорей.
 
 
Доктор славная Матрёна
вышел в двери шестипал
бросил скучные знамена
руки в землю закопал.
Проходил крестьянин Фома
влез потом на длинный храм
посмотрел в саду солома
бедный доктор пополам
 

6 июня <1929>

Столкновение дуба с мудрецом^*

 
Ну-ка
вот что я вам расскажу:
один человек хотел стать дубом
ногами в землю погрузиться
руками по воздуху размахивать
и вообщем быть растением.
Вот он для этого собрал
различные чемодаты
и так раздумывал кедровой головой:
уложу пожитки в баню
сниму штаны
сорву жилет
и буду радости дитя
небесных маковок жилец
чемоданом в верх летя
буду красный жеребец
буду бегать в дверь.
Хотя
вместо дырок
ныне жесть.
Так что в дверь
нельзя проехать
прыгнуть
хлопнуть
плавать
сесть
легче в стул войти ребёнку
легче в косы ткнуть гребёнку
вынуть руку из пищевота
легче сделать вообще чево то
Но над нашем взлететь миром
с чемоданом как поноской
прыгать в небо слабым тигром
тут наверно ты будешь соской.
Окончив речь
и взяв пожитки
он метнулся в потолок
претерпев тяготенья пытки
он реял над крышей как молоток.
Только б корни к низу бросить
да с камнями перевить
вот и стал бы я как дуб.
Ах!
пастись один среди осин
среди древесин
стоял бы как клавесин
Я бы начал дубом жить.
Хором люди отвечали:
мы доселева молчали
нам казалося вначале
ты задумал о причале.
Но теперь мы увидали
ты умом летишь подале
над землей летаешь сокол
хочешь дубом в землю сесть
Мы категорически возражаем
если сядешь
то узнаешь
то поймешь
то почуешь
какая такая
Наша месть.
 

Наша месть –

 
Наша месть
гибель уха
глухота
гибель носа
носота
гибель нёба
немота
гибель слёпа
слепота.
 
 
Всё это человек выслушал
и всё же при своём остался
Поплакал чуть. Слезинку высушил
и молотком вверху болтался.
Тут вышел мудрец
с четырьмя носами
влез на печь
как на ложе трона
и начал речь:
Во время оно
жил некий имянем не славен
короче попросту Иван Буславен.
Так вот
обладатель сего поразительного
имяни
приехал в город Ленинград
остановился на Василиевском острове, четвертой линии
и был он этому черезвычайно рад.
Он пытался многократно
записаться на биржу труда
но к несчастью акуратно
путь закрыт был ему туда.
Он ходил тогда печальный
и стучался в Исполком
но оттуда по голове его печальной
ударяли молотком.
Он бежал тогда в трактиры
там он клянчил хлебный мякиш
но трактирные сатиры
подносили к носу кукиш.
Он скакал тогда домой
развеваясь бородой
и на жизнь хмур и зол
залезал к себе под стол.
Хором люди отвечали
мы доселева молчали
нам казалося в начале
ты задумал о причале.
Но теперь мы видим старче
ты мудрец.
Ты дубов зелёных крепче
ты крепец.
Т. е. не крепец,
а кирпич.
а за это слушай спич.
 

Спич:

 
Спич мудрецу
Два килограмма сахара
кило сливочного масла
Добавочную заборную книжку на имя
Неизвестного гражданина Ивана
Буславена.
и тристо знойных поцелуев
от в красных шапочках девиц.
 

Туш:

 
До
ми
соль
до бе ла
добела
выстерать выстерать
в бане му
дре
ца.
 

всё

28 сентября 1929 года.

«Стул в кандалах…»^*

 
Стул в кандалах.
Его поймали.
Тут муравьед
идёт размеренной стропой
Из двери острой мордой смотрит
удивившись как же так.
Почему собственно говоря стул
пойман в цепи кандавые
всюду степи кольцевые
не удрать и человеку
там гони иль не гони
руки в пламень окунай
закрепи кольцо стальное
к ножке приделай цепь.
Дай молотом по спинке
развалится стул на части
 

<до октября 1929>

Диалог двух сапожников^*

I сапожник –

 
В наше время
нет вопросов
каждый сам себе ярмо
вопрошает неумелый
глядя в чудное трюмо
там стоит как в отраженьи
шкап стеклянный
точно сон
прислонился без движенья
к золотому стулу он
и вопрос в тебе рождённый
вопрошает: кто творец
ты ли вихрем побеждённый
или в раме твой дворец.
 

II сапожник –

 
мы несём трюмо большое
смотрим шкапа изменение
 

<28 сентября – 1 октября 1929>

«Тут нарисована жена…»^*

 
Тут нарисована жена
её глядеть моё призванье
как северный холм
она сложена
в зелёной кофточке стоит
подобно мудрой жене
держит стальное перо
заложив пальцем книгу
 

<28 сентября – 1 октября 1929>

«Все все все деревья пиф…»^*

 
Все все все деревья пиф
все все все каменья паф
вся вся вся природа пуф.
 
 
Все все все девицы пиф
все все все мужчины паф
вся вся вся женитьба пуф.
 
 
Все все все славяне пиф
все все все евреи паф
вся вся вся Россия пуф.
 

<октябрь 1929>

«Нева течёт вдоль Академии…»^*

 
Нева течёт вдоль Академии
днём светлая.
немая после обеда.
К шести часам Нева лопата
на карте города лежит как на тарелке
святые рыбы
туземцы водяного бреда
плывут как стрелки.
огибая остров
уходят в море под парами
плывут вдоль берега крутого
уже фарфоровыми горами.
их не догонишь холодных беглянок
они плывут у Гельголанда
где финские воды бегут меж полянок
озёр голубая гирлянда.
где бедные птицы кривыми ножами
сидят положив море в яму
чтобы создать по краям
подобие берегов
как в чашке цветок сидит сбоку
где рыба в центре пирогов
жиром тушит вкус каши
обратный путь в море
на лодке с веслом
плыть храбро в Неву
где родители наши.
Где для вас
для нас
для них
наши воды лезут в трубы
через кран бегут в кувшин
мы подходим точно рыбы
точно саблю воды глотаем
точно камни сторожим
точно воздух в печке таем
точно дети в дом бежим,
вы подносите нам карту
наших славных, чудных мест,
мы кладём её на парту
моря Финского окрест.
 

<Октябрь 1929>

Ванна Архимеда^*

 
Эй Махмет
гони мочало
мыло дай сюда махмет.
крикнул тря свои чресала
в ванне сидя Архимед.
Вот извольте Архимед
вам Суворовскую мазь
Ладно, – молвил Архимед,
сам ко мне ты в ванну влазь.
Влез махмет не подоконник
расчесал волос пучки
Архимед же греховодник
осторожно снял очки.
Тут махмет подпрыгнул.
Мама! –
крикнул мокрый Архимед.
С высоты огромной прямо
в ванну шлепнулся махмет.
В наше время нет вопросов
каждый сам себе вопрос
говорил мудрец курносый
в ванне сидя как барбос.
Я к примеру наблюдаю
все научные статьи
в размышлениях витаю
по три дня и по пяти
целый год не слышу крика
веско молвил Архимед
но прибавил он потри-ка
мой затылок и хребет.
Впрочем да, сказал потом он
и в искусстве впрочем да
я туда в искусстве оном
погружаюсь иногда.
Как-то я среди обеда
прочитал в календаре
выйдет «Ванна Архимеда»
в декабре иль в январе.
Архимед сказал угрюмо
и бородку в косу вил
Да Махмет не фунт изюму,
вдруг он при со во ку пил.
да Махмет не фунт гороху
в посрамленьи умереть
я в науке сделал кроху
а теперь загажен ведь.
Я загажен именами
знаменитейших особ
и скажу тебе меж нами
формалистами в особь.
Но и проза подкачала
да махмет, махмет, махмет.
Эй махмет, гони мочало!
басом крикнул Архимед.
Вот оно, – сказал Махмет.
Вымыть вас? – промолвил он
Нет – ответил Архимед
и прибавил: вылазь вон.
 

всё

1 октября 1929 года.

«Тюльпанов среди хореев»^*

 
Так сказал Тюльпанов камню
камень дуло курам кум
имя камня я не помню
дутый камень девы дум
в клетку плещет воздух лютень
глупо длится долгий плен
выход в поле виден мутен
розы вьются в дурь колен
в сад его нога ладоня
русых палец пук лица
дикий памятник уроня
в битву трубы бухаться
лампа громко свет бросала
в пол опутан свет летел
там доска с гвоздём плясала
доску вальсом гвоздь вертел
доску вальсом гвоздь вертел,
а в стену бил рукой Тюльпанов
звал напрасно центр сил
рос над камнем сад тюльпанов
дождик светлый моросил.
 

дождик:

 
сухо в пепле в ухе сера
дуло в землю пробралось
там в горе проскачет серна
там на валу проходит лось
дубрава трав корчует рогом
рек сдвигает брег зелён
орлиный бег на лбу упругом
несёт обратно грозный клён
Но я дождём сверкаю шашка
близко кокнет бричка вешка
птичка хлопнет в лодку камнем:
вспомним птичке о недавнем!
 

птичка:

 
помним сад
в саду скамейка
на скамейке с пирогом
в том саду сидел Тюльпанов
птички плавали кругом
птички плавали кругом.
 
 
Помним дом
на крыше пламя
в окнах красная заря
из дверей выходит няня
сказка длинная моя
сказка длинная моя.
 
 
няня в сад идет и плачет
и Тюльпанова манит
а Тюльпанов как цветочек
незабудкою звенит
а Тюльпанов как цветочек
незабудкою звенит.
 
 
Подними глаза Тюльпанов
няню глазками окинь
но Тюльпанов сдвинул брови
и задумался, аминь
но Тюльпанов сдвинул брови
и задумался, аминь.
 
 
Тут поднялся камень в битву
двинул войско в дуб сырой
в грудь врагам врезал он бритву
гнулся жаром стыл порой
снова кругла сила чрева
к небу прёт земля пружин
в белый мчится воздух дева
лишь Тюльпанов недвижим
сад к нему склонил вершины
няню тихую привёл
сверху дождь летел в кувшины
снизу вверх цветочек цвёл.
Так сказал Тюльпанов няне:
видишь няня я силён
дождь пройдёт,
цветок завянет
только я пройду как сон.
только я пройду как сон.
Только ты пройдешь как лодка
возле сада
вдоль пруда
убежишь моя красотка
няня глупая вода.
няня глупая вода
 
 
и лишь птички
ветров дети
не кружатся вкруг небес
не стрекочат в небе дудкой
не летят в дремучий лес
не стрекочат в небе дудкой
не летят в дремучий лес.
 
 
только я сижу Тюльпанов
только я сижу да ты
как дитя среди тюльпанов
между птичек ходишь ты
как дитя среди тюльпанов
между птичек ходишь ты.
 

Няня:

 
Успокойся мой цветочек
на скамейке пирожок
по воде плывёт кружочек
за холмом дудит рожок
хочешь я побегу за тобою
по траве по мху по кочкам
буду страшною трубою
бегать следом за цветочком
содрогая бабу медь,
или хочешь буду петь
я в тарелочки ладошь
или в малину спрятав локоть
буду в землю тыкать нож
или прыгать над огнём
или прятаться вдвоём
или пальчиками щелкать
буду в домике твоём.
 

Цветочек:

 
одинокою тычинкой
в поле воин я стою
временами непогоды
дуют в голову мою.
 
 
птички там под облаками
ищут маленьких подруг
звери длинными шагами
ходят по полю вокруг
 
 
Я стою на пьедестале
в поле воин одинок
ветры хлопают листами
травы стелятся у ног.
 
 
Скучно мне.
Глаза открою:
все несутся кто куда,
Только няня
ты со мною!
Няня глупая вода.
Няня глупая вода.
 

23-24 октября 1929 года.

Назад к карточке книги "Том 1. Стихотворения, переводы"