Текст книги "Полукровка (СИ)"

Автор книги: Даниэль Рэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Глава 9

Вечер завершился. Эста успела вернуться в свою комнату и принять душ, когда в смежную дверь влетел Урджин с непонятным выражением лица.

– Мы еще не все друг другу сказали, Эста.

Она накинула халат на влажное тело и вышла к нему из ванной. Он стоял босой в рубашке с распахнутым воротом, заправленной в темные штаны. Его длинные волосы были распущены и непослушными прядями падали на лицо и плечи. Таким растрепанным она видела его впервые. Точно так же, как и он ее, с мокрыми волосами и в махровом халате, едва прикрывающем колени.

Урджин не собирался выяснять отношения, но стоя в своей ванной комнате, он на миг представил Эсту и Зафира, занимающимися теми вещами, которыми не раз грешил сам с другими женщинами. И этого было достаточно, чтобы ярость закипела в нем. Эста вроде бы и была его женой, но только формально. Женщина, перед которой он не становился на одно колено, чтобы предложить свое сердце и руку, с которой он никогда не имел личных дел – вот кем была Эста.

Но все же она престала перед обществом, как его избранница, и поэтому должна была принадлежать только ему. Ее собственное мнение на этот счет его нисколько не волновало. Поэтому он хотел расставить все точки над "и" сию же минуту, пока еще не стало слишком поздно, и клеймо позора не очернило его имя.

"Ревность". Он знал это слово. Но было так не просто признаться себе самому, что он впервые в жизни испытывает подобное чувство. Он никогда никого не ревновал, даже Клермонт. Он был уверен в себе и своих способностях удержать женщину рядом. Но теперь он не знал, что и думать, потому что действительно впервые в жизни в свои двадцать восемь лет испытал это чувство. И к кому? К собственной жене, с которой был знаком всего неделю. Что могло волновать его в тот момент, когда он увидел ее с мокрыми волосами, выходящую из душа, больше, чем это? Только то, что его злость куда-то улетучилась, и острое желание обладать этой женщиной немедленно, застлало разум.

О чем думала Эста? О его губах. В голове возникли образы нежных, мягких прикосновений, и вопреки здравому смыслу, очень захотелось, чтобы он поцеловал ее сейчас. Эста покраснела, и чтобы не выдать свои мысли, повелительным тоном отчеканила:

– Ты выбрал не самое подходящее время для беседы.

– Я буду говорить с тобой тогда, когда сочту это необходимым.

– Если ты собираешься врываться ко мне в комнату без стука и предупреждения посреди ночи и дальше, я забаррикадирую этот чертов проход!

– Это твое право. Но к своей жене я смогу войти и через коридорную дверь.

– Ты слишком многое себе позволяешь!

– А ты нет? Может, это я пытался ударить тебя хрустальной статуэткой? Я кричал на тебя и оскорблял в присутствии брата и сестры? А нет, постой, это я усадил своего "друга" рядом с собой за стол и весь вечер флиртовал с ним?

– Не смей меня осуждать! Ты ничего не знаешь обо мне и Зафире. Я никогда ни с кем не флиртовала, тем более с ним.

Урджин ринулся к ней и схватил за плечи.

– Тогда, что это было сегодня? – он несильно тряхнул ее.

Запас сил Эсты иссяк. Будь перед ней кто-нибудь другой, она бы вырвалась из его рук и выставила за дверь, ничего не объясняя, но это был он, и в его руках, несмотря ни на что, ей было тепло и уютно. И губы, о которых она думала, теперь оказались совсем близко. Во рту у Эсты пересохло, а по телу разлилась незнакомая нега, застрявшая где-то внизу живота.

– Что ты делала? – повторил Урджин тихим охрипшим голосом, глядя в ее синие глаза.

– Я просто не хотела, чтобы мой друг чувствовал себя таким же одиноким, как и я, – прошептала она.

Урджин сглотнул комок, застрявший в горле. "Одинокая". Это слово выражало так много эмоций. Но теплилась ли в ней хоть малая часть тех странных ощущений, которые все эти дни испытывал он? Он подступил еще ближе, протянул левую руку и положил ее на затылок Эсты. Пальцы запутались во влажных волосах. Эста попыталась вырваться из его рук, но слишком неубедительно, чтобы он ее отпустил.

– Ты моя жена, и на твой поцелуй я имею право.

– Я не стану целовать тебя.

– Это мы еще посмотрим…

Урджин закрыл глаза, наклонился к ее лицу и мягко, едва касаясь, прикоснулся к ее губам. В одно мгновение ему захотелось получить от нее несоизмеримо большее. Он широко раскрыл свой рот и с силой подал язык вперед. Эста, от неожиданности, просто распахнула губы, и в следующее же мгновение он завладел ее ртом. Несмотря на жесткий порыв, он целовал ее очень нежно, лаская своим языком. Эти новые, совершенно незнакомые ей чувства трепета и теплоты, источником которых был несомненно Урджин, заставили ее глаза закрыться. Урджин играл с ее ртом, покусывая теплые губы. Время остановилось для него, но поцелуй все равно показался слишком мимолетным. Оторвавшись от сладости ее рта, и проведя, напоследок, по нижней ее губке языком, Урджин взглянул на объект своих желаний. Вот такой, как сейчас, она казалась ему совершенно беззащитной.

Эста не открывала глаз. Урджин запустил вторую руку в ее фиолетово-черные блестящие локоны и зарылся в них лицом. Этот ее аромат, который сейчас он чувствовал особенно остро, заставил его сердце колотиться быстрее.

– Я хочу тебя.

Урджин и сам не поверил, что произнес это вслух, потому замер в ожидании язвительного ответа.

– Ты же говорил, что такая, как я, не сможет затащить тебя в постель?

– Я тебе врал.

Она не успела придумать ответ, потому как он быстро отстранился и направился к выходу. Сейчас Урджин ясно осознавал, что только что признал ее власть над собой, предоставив возможность нанести последний удар по его самолюбию.

– Урджин, – окликнула его Эста почти у самой двери.

Урджин оглянулся.

– Ты первый мужчина, который поцеловал меня.

Урджин опустил голову и улыбнулся сам себе.

– Этот брак обещает быть не таким уж и обыденным, малыш… – ответил он и закрыл за собой дверь.

Утро выдалось пасмурным и мрачным. Такое же настроение царило и в душе у Эсты. Никто не разбудил ее с утра, и теперь она лежала на кровати и гадала, который сейчас час. Когда и лежать уже не было сил, она заставила свое бренное тело оторваться от перины и сходила в душ. Затем снова вернулась в помещение и критическим взглядом окинула пространство вокруг. Тренироваться не было желания, и Эста приняла решение позавтракать.

Она вышла из своей спальни в коридор и направилась к лестнице, ведущей на первый этаж. Ее внимание привлекли мужские голоса, доносившиеся откуда-то издалека. Она не смогла разобрать слов, но узнала голос Урджина. Тот явно был чем-то рассержен и буквально кричал на собеседника. По мере того, как Эста продвигалась по коридору, голоса становились все громче, а слова обретали смысл.

– Нравится тебе это или нет, но я должен защищать ее интересы! – кричал Урджин.

– Ответственность? – так же громко возмутился Фуиджи. – Она никто для нас, дикарка, вылезшая из какой-то дыры и возомнившая себя значимой персоной. Это сейчас она сидит тихо и не высовывается, но поверь на слово, завтра она начнет шарить по кабинетам и рыть носом землю. А потом она прыгнет в твою постель и окончательно запудрит тебе мозги.

– А я-то думал, что к выходке Лу ты можешь быть непричастным. Это ведь был твой приказ? Ты только распинался о моем долге перед Империей, а на самом деле пытался отделаться от олманцев не меньше, чем я, только своими методами.

– Не тебе меня судить. Я – Император, и ты поступишь так, как я велю.

– Я вынесу вопрос о зачистках.

– Ты что, уже переспал с ней?

– Это тебя не касается.

– Ха, меня все касается, и твоя постель в особенности. Ничего, наиграешься и бросишь. Так всегда бывало. Пусть только наследника родит, а там может катиться ко всем чертям.

– За что ты так ее ненавидишь?

– Во мне нет ненависти. Я опытен, и вижу в этой девице не только фасад, по которому ты слюни пускаешь, но и мозги. И поверь, если дело коснется интересов ее Империи, она предаст и тебя и твой народ. Это заложено в ней с детства. В шестнадцать лет ей хватило ума стерпеть все оскорбления и принять этот союз. Это была жертва, которую она, не задумываясь, принесла своему народу. Она любит Олманию, и Олмания для нее всегда будет на первом месте.

– Эти дети ни в чем не виноваты.

– Вопрос не в детях, а в политике. Если ты повернешься к Олманцам лицом, они насядут сверху и втянут нас в междоусобицу. Пускай свои проблемы решают сами. А эту девку, на твоем месте, я бы из постели не выпускал. Пользуйся, она слова не скажет. Все-таки раздвигать ноги перед тобой – ее прямая обязанность.

Дверь в конце коридора неожиданно распахнулась, и из нее вышел Урджин. Эста в ужасе зажала ладонью рот. Он увидел ее и остановился, как вкопанный.

– Эста?

Вслед за ним вышел Фуиджи. Немая сцена длилась недолго. Эста ринулась с места и вплотную подошла к Императору.

– Я не ударю Вас только потому, что Вы Император и отец моего мужа.

Эста развернулась, и быстрым шагом побежала к себе.

Влетев в комнату, она схватила свои мечи в руку и направилась обратно. Урджин словил ее в дверях и буквально втолкнул обратно в спальню.

– Куда ты собираешься?

– Не беспокойся, я не покину Доннару.

– Ты подслушивала нас?

– Нет, но вы так громко кричали, что не услышать было практически невозможно.

– Извини, мне следовало подумать об этом.

– Не стоит. Знаешь, что самое неприятное? То, что твой отец прав. Во всем. Моя обязанность перед тобой – раздвигать свои ноги.

– Ты несешь чушь.

– Почему же? Хочешь? Я сейчас же могу это для тебя сделать. Ты только скажи, не стоит все усложнять. Хочешь?

– А чего хочешь ты?

– Я? – удивилась Эста. – Это опасный вопрос, Урджин. Чего хочу я меня никто никогда не спрашивал, посему и сама себе этот вопрос я никогда не задавала. Чего я хочу? – повторила она. – Наверное, снять с себя это бремя, с которым мы оба родились. Но ведь это не в моей власти, да и не в твоей тоже. Так что, можешь переспать со мной, если хочешь, а если нет – позволь выйти отсюда.

– Неужели ты веришь в то, что я стану принуждать тебя к чему-либо?

Эста посмотрела ему в глаза и прочла в них ответ на этот вопрос. "Нет". Он бы никогда не сделал этого. Отчего – то ей стало немного легче, и Эста спокойно произнесла:

– Раньше я верила в то, что "нет", Урджин, а теперь знаю наверняка.

– Мне тяжело видеть тебя такой.

– Какой "такой"?

– Расстроенной.

Он протянул к ней руку и коснулся ее губ. Затем сделал шаг вперед, склонился к ее лицу и замер. Он ждал встречного порыва. Маленького движения навстречу, по которому можно было бы понять, что она тоже хочет этого. Эста подняла руку и провела пальцем по его губам. Затем привстала на цыпочки и коснулась его губ своими, запечатлев на них совершенно невинный поцелуй.

Она вроде бы ничего особенного не совершила, но, ощущение было таким, будто она подарила ему некую маленькую часть себя. И дар этот согрел его больше, чем солнце в погожий день. Он обхватил ее голову ладонями, и коснулся ее так же, как и она его.

Эста отстранилась. Глаза ее были широко раскрыты и в них застыло неизвестное Урджину выражение. Эста, ничего не говоря, швырнула свои мечи на пол. Урджин вопросительно поднял одну бровь.

Она приблизилась к нему, и, обхватив ладонями лицо, впилась в сочные мужские губы. Урджин, который никак не ожидал такого напора, едва не потерял равновесие. Она исследовала его рот с особой настойчивостью, вкушая мягкие губы и сплетаясь с его языком. Руки Урджина без его ведома спустились по ее спине, и, стиснув, словно тиски, округлые формы, прижали ее к своему телу. Эста, которая каким-то краешком сознания, поняла, что именно упирается ей в живот, тихонько застонала. Урджин поднял ее бедра в воздух. Она обвила его ногами и в следующее же мгновение оказалась прижатой к стене. Он всем телом ощущал ее дрожь. А едва уловимые стоны, когда он бесстыдно терся об нее, только усиливали голод. Как же он хотел эту женщину! Сейчас. Сию же минуту. Достаточно было всего лишь расстегнуть ее брюки, и он бы погрузился в вожделенное тело так, как сотни раз до этого представлял в своем сознании.

Но собственная совесть вовремя вспомнила о своих обязанностях. Он понял, что если сделает это сейчас, тот разговор, услышанный ею в коридоре, обязательно останется связанным в ее воспоминаниях с их первым разом. И вся грязь, что его отец вылил на нее, прилипнет к этому маленькому созданию навсегда. Он медленно оторвался от ее губ и зарылся лицом в ее шелковистые волосы.

Тело изнывало от боли неудовлетворенности, и ее бедра, все еще прижатые к нему, будили в воображении Урджина самые яркие образы.

– Не так, малыш. Это будет не так, – прохрипел он.

Эста, буквально задыхаясь от напряжения, открыла глаза.

– Я прощу тебя только в том случае, если ты скажешь, что тебе еще хуже, чем мне.

– Можешь в этом не сомневаться, – застонал Урджин. – И пожалуйста, постарайся больше не шевелиться: ты не представляешь, насколько мне от этого больно.

Глава 10

Вопреки ожиданиям Урджина, Эста не стала избегать общества Императора. После утреннего «инцидента» она захотела уединиться в парке, а когда пришло время обеда, спокойно вошла в столовую и поприветствовала всех присутствующих. Как ни всматривался Урджин в ее лицо, он так и не смог понять, о чем она думает.

– Как вы провели утро? – вежливо поинтересовалась Нигия, ни к кому в особенности не обращаясь.

Первой ответила Сафелия:

– Я спала, поэтому утро прошло мимо меня.

– Я изучал счета, – послышался голос Камилли.

– Я готовил план выступления к предстоящему заседанию Совета, – откликнулся Урджин.

– Я, в принципе, занимался тем же, чем и Урджин, – зазвучал голос Стефана.

– Вряд ли… – съязвила Эста.

Все посмотрели сначала на Стефана, затем на Урджина и, наконец, обратили свои взоры к Эсте.

– Почему Вы так смотрите? – с негодованием произнесла она.

Урджина начал разбирать смех. Она издевалась. Откровенно издевалась над всеми, в том числе и над собственным братом.

– Ты хочешь сказать, что Стефан занимался чем-то другим, а не составлением доклада? – подколол ее Урджин.

– Конечно! – засмеялась Эста. – Я знаю Стефана, как облупленного, и поверь мне на слово, Урджин, ты умеешь лгать гораздо лучше, чем он!

– Ты бы, может, дождалась моего отъезда, и только потом ввергала свою новую семью в шок? – громко ответил Стефан и искренне рассмеялся.

– А сама ты расскажешь правду о том, как провела это утро? – спросил Урджин.

– Конечно. Я провела это утро с пользой для себя.

Столовая взорвалась раскатами смеха. Не смеялся только Фуиджи. Он с прищуром посмотрел на Эсту и, едва сдерживая, гнев произнес:

– Сбивать с Вас спесь, девушка, – не моя задача, но если кому-то не привили элементарные правила приличия, боюсь, ему придется здесь очень тяжело.

Общее веселье резко оборвалось.

– Кто определяет, что прилично, а что нет? – ответила Эста. – Конечно, если бы мы обедали в общественном заведении, или, скажем, посещали официальное мероприятие, мое поведение можно было бы оценить, как "непозволительное", однако, мы находимся в столовой нашего общего с Вами дома, и в этом кругу по определению, нет чужих для нас людей. Да, конечно, возможно, я немного переборщила, за что прошу прощения перед всеми присутствующими, но по крайней мере я была искренней с Вами. Впрочем, чего еще можно ожидать от "дикарки, вылезшей из какой-то там дыры"?

Эста рассмеялась ему в лицо, а затем резко став серьезной, добавила:

– Для Вас не существует различий между общественным и личным. Вы живете в замкнутом мире, где есть только правила и обязанности. К сожалению, я тоже в нем живу, однако у меня хватает смелости иногда бросать этому порядку вызов. И если Вы полагаете, что я не несу ответственности за свои поступки, Вы глубоко заблуждаетесь.

– Нет, Вы не за что не несете ответственности. Ее несет за Вас Урджин как Ваш муж. И своим поведением Вы подставляете под удар его, – не унимался Фуиджи.

– Я не нахожу в ее поведении ничего порочащего меня, – вставил Урджин.

– Неужели? Она только что назвала тебя лжецом.

– И была абсолютно права. В это утро я не готовил никакого доклада. Сначала я соблазнял свою жену в ее комнате, а затем крутился неподалеку от нее в парке, пока она размахивала своими железяками.

– Ты подглядывал за мной? – удивилась Эста.

– Да. Мне было интересно, кроме того я боялся, что ты все-таки сбежишь.

– А почему она должна была от тебя сбежать? – спросила Сафелия и подмигнула Эсте.

– Я слишком хорошо целуюсь, и Эсте показалось, что это может ее погубить.

Эста против воли залилась краской.

– Это же хорошо, сестра, – поддержал Урджина Стефан. – Было бы хуже, если бы твой муж не умел этого делать. Или не хотел…

– Ты так и не ответил, чем занимался сегодня утром? – перебила его Эста.

– Мы с Сафелией и Камилли подглядывали за тобой и Урджином в парке.

– Вот это пассаж! – воскликнула Нигия и засмеялась. – Сафелия, отец не перенесет этой вести о твоем недостойном поведении. Это ранит его в самое сердце, и хрупкое стекло может дать трещину.

Эста и Стефан от удивления раскрыли рты.

– Хватит! – взревел Фуиджи. – Дальше будете продолжать без меня.

– Иди, дорогой, – ласково произнесла Нигия, – столь безнравственная семья может подмочить твою добрую репутацию.

Фуиджи выскочил из-за стола, и едва не сбив с ног девушку, которая принесла очередное блюдо из обеденного меню, скрылся в неизвестном направлении.

Урджин откинулся на стуле и, заложив руки за голову, широко зевнул.

– Спасибо, мама, а то я уже стал переживать, что он никогда не уйдет.

– Действительно. С твоими выходками он обычно уходит, не доев первое блюдо. А тут добрался до жаркого.

– Простите меня, – извинилась Эста.

– Не нужно, малыш, – утешил ее Урджин, – ты ни в чем не виновата. Просто отец не ожидал, что ты окажешься того же посола, что и все мы.

– Точнее, того же, что и Урджин, – добавила Нигия и рассмеялась. – А я так переживала, что ты окажешься хрупкой впечатлительной девушкой, над которой Фуиджи постоянно будет издеваться.

Стефан захохотал:

– "Хрупкая"! Ну-ну…

– Хватит смеяться, – перебил всех Камилли. – Вы лучше подумайте о том, кому Эста дорожку перешла. На сколько я могу судить, это не первая попытка лишить ее жизни.

– Я не хочу обсуждать этот вопрос, – отрезала Эста.

– Но это слишком серьезно, – возразил Стефан. – Что раскопали Ваши следоки?

– Ничего, – вздохнул Урджин. – Работали наемки, сейчас ищут производителя оружия, однако, думаю, это ни к чему не приведет. Все-таки я не могу понять, кому ты так мешаешь?

– Всем, – ответила Эста. – Я мешаю твоему отцу, тебе, Клермонт, всей Навернии, я всем мешаю.

– Мне ты не мешаешь.

Урджин улыбнулся ей настолько плотоядно, что у Эсты перехватило дыхание.

– Клермонт не стала бы покушаться на тебя. Она не глупая женщина, и головой своей рисковать не станет. Кроме того, это ей ничего не даст.

– А если у нее другое мнение на этот счет? – возразила Эста.

– Я не давал повода думать иначе.

– Иногда и повод не нужен. Она просто ненавидит меня.

– Это ее проблемы, малыш, не твои.

– Перестань, – прошипела Эста.

– Что перестать?

– Не называй меня так.

– Малыш? – громко повторил он.

– Да, не нужно.

– Тебе не нравится твое имя?

– Меня зовут Эста.

– Что значит "малыш".

– Урджин, ты ставишь меня в неловкое положение.

– Привыкай, мне нравится так тебя называть. Кроме того, здесь все свои, как ты уже заметила.

Эста сложила руки на груди и демонстративно глубоко вздохнула.

– Что же касается моего отца, малыш, – продолжил Урджин, – как бы плох он ни был, но покушаться на Наследницу Олманской Империи не стал бы, тем более, что за нашим союзом стоит Совет Всевидящих. Навернийцы? Не вижу смысла. Опять же, ты слишком значимая цель. Тем более устраивать спектакль на чужой планете? Зачем, если можно устроить для тебя замечательную ловушку на своей территории. Нет. Это кто-то из близких тебе, тот, кто знает о твоих планах, привычках. И вполне возможно, что у него есть сообщники здесь. Кто? Та же Клермонт. Хотя нет, как я уже говорил, ей это никаких гарантий не принесет, а просто так в это лезть она бы не стала.

– Бред какой-то, – буркнула Эста. – Я уверена в близких мне людях. Никто из них не способен на такое коварство. Да и зачем им я? Первый наследник Стефан. Если это борьба за власть, почему не покушались на него?

– Отпустите эту ситуацию, – посоветовала Нигия. – Сейчас в ваших головах царит беспорядок. Необходимо время, чтобы собрать все детали. Кроме того, возможно, заговорщик проявит себя, например, ошибется?

– До того, как снова замахнется на мою сестру или после? – разозлился Стефан.

– Не кипятись, – осадила его сестра. – Сейчас у нас есть проблема более масштабная, чем эта.

– Какая? – заинтересовался Урджин.

– Что случилось с Олманскими кораблями на Навернии, и зачем им было уничтожать наши корабли?

– Провокация, – высказался Стефан. – Войны они хотят.

Эста углубилась в свои мысли и не сразу заметила, что Стефан к ней обращается.

– Ты что-то сказал?

– О чем ты думаешь?

– Об оружии. Меня беспокоят сообщения, которые мы получили от кораблей перед их исчезновением. Почему они не сразу определили, что к ним летят ракеты дальнего действия? Почему не воспользовались системой противоракетной защиты?

– Слишком все быстро произошло. Хлоп – и все.

– Именно. Почему Навернийцы отрицают наличие обломков. На той высоте, где они находились, при взрыве в воздухе сгорели бы не все детали. Хоть что-то, но должно было упасть на поверхность.

– К войне с Навернией мы готовы. Так что не переживай. Если захотят, нарвутся.

– Я не хочу, чтобы они "нарывались". Это ни к чему не приведет.

– В этой ситуации не в твоей власти что-либо изменить. Так что расслабься.

– Ты ведь будешь держать меня в курсе событий? – с надеждой в голосе спросила Эста.

– Конечно, сестренка, Олмания навсегда останется твоим домом. После Доннары, разумеется.

– Разумеется, – вздохнула Эста.

– Давайте, лучше, обсудим поездку на Верший океан, – сменила тему разговора Сафелия.

– Что это за место? – заинтересовалась Эста.

– Верший океан – единственный океан на Доннаре, – пояснил Урджин, – и воды в нем такие же синие, как твои глаза, малыш…