Текст книги "Данфейт (СИ)"

Автор книги: Даниэль Зеа Рэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

    – Сколько?

    – Три тысячи двадцать.

    – Прекрасно! Наш потенциал растет с каждым годом. Пара Ринли и Строун. Прошу.

    Эрика вошла в столб света и повернула голову к Бронану. Зрячий медленно склонился над ней и прикоснулся к горячим губам. "Нежные губы и такие холодные, как никогда", – подумал Бронан, проводя по ним своим языком. Эрика не упустила возможности поквитаться со своим зрячим и, напоследок, прикусила его губу, отчего всех оглушило настоящим звоном.

    – Тысяча двести тридцать.

    – Вы поражаете меня, Строун. Такая посредственность и столь тесное взаимодействие со своим зрячим. Если и дальше так пойдет, я переведу Бронана на факультет "А". Следующие...

    Когда, спустя несколько пар, прозвучали имена Йори и Террея, по залу прокатился шепот.

    – Тише! – осадил всех Роэли. – Вперед, ребята. Я хочу посмотреть, что изменилось за последний год.

    Данфейт и Эрика замерли в ожидании зрелища, которое всем женщинам в зале хотелось узреть, а мужчинам отвернуться, дабы не видеть.

    Целующихся Террея и Йори Данфейт запечатлела в своей памяти навсегда. Непристойно, порочно, противоестественно, но все же чувственно, почему-то.

    Результат в две тысячи сто условных единиц потряс Данфейт. Стоило этим двоим оказаться вместе, как они стали сильнее и поднялись до высот, о которых поодиночке могли только мечтать.

    – Кейти и Белови, – прозвучало в тишине, и Данфейт поняла, что момент очередного позора настиг ее снова.

    Дани спокойно вошла в столб света и подняла глаза на Кимао, который мог бы и улыбнуться ей, для приличия. Единственный мужчина, с которым она целовалась в здравом уме и трезвой памяти, был Сайми. А тут вот придется попробовать нечто новое. Данфейт вдохнула полной грудью и закрыла глаза, ожидая, что Кимао, как взрослый мальчик, сделает все сам, но, не тут-то было! Кейти застыл над ней, как вкопанный, даже не пытаясь наклониться к ее губам.

    – Мы все вас ждем! – напомнил Роэли.

    Данфейт открыла глаза и скорчила гримасу.

    – Так противно? – произнес Кимао, не то в шутку, не то, оглашая правду.

    – Обожаю доставлять удовольствие сестре, – улыбнулась Данфейт и, обвив руками его шею, сама потянулась к теплым губам.

    Одно движение по шероховатой поверхности его рта, один вдох аромата его кожи, который она запомнила еще в тот памятный вечер их знакомства, и Дани поняла, что некоторые вещи могут оказаться совсем не такими, как хотелось бы. Она прикоснулась к его рту так, будто в первый раз целовала мужчину, одними только губами, словно спрашивая его дозволения на этот поцелуй. И как бы Кимао не старался держать себя в руках, но совладать с собственным гневом он не смог. Он был нужен ей, когда дело касалось ее интересов, и стал бесполезным, когда интересы ее были удовлетворены. Действительно, прийти к ней в общежитие с пакетами, набитыми фруктами и лучшей ресторанной едой, и понять, что она переехала, даже не поставив об этом его в известность... Как на придурка, смотрела на Кимао комендант, когда он отдал эти пакеты ей. И теперь Данфейт, как ни в чем не бывало, стоит перед ним и пытается поцеловать своими сомкнутыми губами. Было ли ему приятно осознавать это? Нет, ему было противно. Он хотел отомстить ей, уколоть в самое сердце и заставить истекать кровью, как это сделала она...

    Данфейт поняла, что он не станет отвечать ей. Нет, не станет... Низкотональный дребезжащий звук на заднем фоне усилился, словно понесся вскачь и, вдруг, потух, сменившись ровным звучанием.

    Кимао открыл глаза и встретился с ее глазами.

    – Что-то не так, – произнес аркаин и закашлялся.

    – В чем дело?

    – Прибор не зафиксировал амплитуду.

    – То есть как...

    – Ничего. Ноль.

    Данфейт обернулась и посмотрела на Роэли. Дерева, в ответ, осуждающе покачал головой, а Пире, что стояла рядом с ним, ехидно улыбнулась.

    – Непостижимо! – наконец, разрушил тишину Глава Ассоциации. – О чем он думал, когда сделал это? Такой талант... ...такой потенциал...

    – О чем Вы говорите? – произнесла Данфейт.

    – Вы, молодая леди, гасите его, превращая всю силу зрячего в абсолютный ноль! Вы – паразит, который присасывается к его оболочке и питаетесь ею, не оставляя Миру ничего, кроме уязвимого тела!

    "Паразит". Ей послышалось или Роэли Гвен дейтвительно только что назвал ее "паразитом"? Данфейт почувствовала, как гнев переполняет ее, как мысли ее приобретают совершенно неправильное направление. На плечи ее обрушилось отчаяние и осознание того, что она не просто является чьей-то собственностью, что она есть вредоносное приобретение, от которого Кимао лучше бы избавиться...

    Дани сложила руки на груди и посмотрела на Айрин. Сестра улыбалась, нашептывая что-то на ухо Орайе.

    – Айрин Белови! – прогремел голос Роэли. – Не могли бы Вы занять место своей сестры?

    – В каком смысле? – не поняла Айрин.

    – Я хочу, чтобы Вы повлияли на Кимао Кейти.

    Кимао оглянулся и с некой опаской посмотрел на Айрин. Данфейт вообще пришла в недоумение. Покинув луч света, она отошла всего на несколько метров от прибора и прищурилась. Сестра заняла ее место и Данфейт закрыла глаза. Она сама не понимала, почему поступила так. Только вот ярость, которую она испытала при мысли о том, что Кимао целует другую, ее сестру, застлала пеленой взор матриати.

    Кимао не понял мотивов Роэли. Он вообще ничего не понял. Когда Айрин оказалась перед ним, отступать назад уже было поздно, кроме того желание отомстить слишком навязчиво нашептывало ему на ухо о том, что нужно поцеловать Айрин как подобает, так, как умеет это делать Кимао Кейти.

    Звук невиданной силы разрушил тишину и все присутствующие пригнулись к полу. Айрин, испугавшись того, что произошло, отстранилась от Кейти и вышла из света. Кимао же остался стоять на своем месте, глядя при этом на Данфейт, которая, замерев на своем месте, опустила глаза в пол.

    – Две тысячи триста, – огласил аркаин и посмотрел на Главу.

    – Так я и думал, – произнес Роэли. – Это еще притом, что они – не связаны. Прекрасная вышла бы пара, если бы не вмешательство Сиа. – Итак, Данфейт Белови, я хотел продемонстрировать Вам теорию Райбрена в действии.

    Данфейт в тот же миг подбросило в воздух, и она упала на колени, не понимающе глядя на Роэли.

    – Вы не чувствуете ничего вокруг себя. Ни движения, ни колебаний, ни опасности, которую может представлять чужая энергетическая оболочка. Все ваши знания изначально являются бесполезными, ведь Вы никогда не сможете применить их на практике. Безусловно, Вы – прекрасный боец, но это, в противостоянии с подобными мне, не представляет никакой ценности. Без покровительства своего зрячего, Вы обречены на проигрыш. А, находясь рядом с ним, увеличиваете свои шансы на провал в бесконечное число раз. Мне очень жаль, Данфейт, что вы не послушали меня много лет назад. Очень жаль, ведь теперь Вы стали маленьким бесполезным паразитом.

    Это был тот миг, когда все ее надежды обратились в пыль. Когда годы труда и упорства перестали иметь всякое значение и превратились в "ничто". Данфейт улыбнулась. Она всегда прятала свои чувства под этой маской из "наклеенной" на уста улыбки. В абсолютном молчании Дани поднялась на ноги. В абсолютном молчании она перекинула свою сумку через плечо и направилась к выходу. В абсолютном молчании она вышла из зала и, под перешептывания остальных курсантов, все еще стоящих здесь, ушла прочь.

    – На этом урок окончен, – прогремел голос Гвена.

    – Думаю, что еще нет, – ответил Кимао и вышел из потока света.

    – Кейти? Что-нибудь осталось для Вас непонятным?

    – Да, господин Гвен.

    Роэли обернулся и исподлобья взглянул на молодого зрячего.

    – И что же именно Вы не поняли?

    – По какому праву вы позволили себе унизить мою матриати?

    – Я всего лишь преподал ей урок. Вот и все.

    – Вы унизили ее, назвав "паразитом"!

    – Вас это задело?

    – Да, меня это задело.

    – Тогда, бросьте мне вызов, – усмехнувшись, произнес Роэли.

    – Именно это я и делаю!

    Данфейт оказалась на улице и взглянула на здание, оставшееся за ее спиной. Теперь она понимала, что это за "оплот знаний". Красивая вывеска, за которой скрывается чужое высокомерие и горечь тех, кто хотел стать всем, но не достиг ничего. Зачем такие, как она, остаются здесь? Потому что бояться уйти или потому что идти им больше некуда? Дани тяжело вздохнула и подняла голову к небу. Диск Амира находился в зените и слепил своим ярким сиянием. Глаза Данфейт заслезились, но она не отвела их, продолжая смотреть на Солнце, словно на мать, которая подарила ей саму жизнь.

    "Не в таланте кроется наша сущность. Одному Юга может подарить многое и у него не хватит терпения обуздать этот "подарок". Другому Юга не даст практически ничего, но упорством своим он сможет вымолить у Амира другие дары. И дары эти напомнят остальным, кто является полноправным хозяином нашего мира". Не зря Пире сказала ей именно это в тот день. Не зря Роэли Гвен сегодня пришел к ней в группу. Не слишком ли она бездарная ученица для той, на которую может обратить свое внимание Глава Ассоциации? Теория Райбрена. Любое живое существо обладает энергетической оболочкой, которая находится в постоянном колебании...

    – Вот, говнюк!!! – прокричала Данфейт и, развернувшись, бегом понеслась обратно в зал.

    Распихивая плечами все еще стоящих там курсантов, Дани открыла дверь и влетела внутрь. Кимао, заметив ее, усмехнулся. Растрепанные волосы, губы, сжатые в прямую линию и взгляд, готовый испепелить любого, кто посмотрит ей в глаза.

    – Ты долго возвращалась. Я начал беспокоиться, – заметил зрячий.

    Данфейт посмотрела на него и тут же метнула взгляд в сторону Роэли Гвена, стоящего напротив Кейти со сложенными на груди руками. Все остальные участники спектакля сидели, почему-то, на полу, и глядели на Данфейт.

    – Любое живое тело излучает энергию, которая находится в постоянном колебании. Это значит, что ни одно живое тело, а уж два тела тем более, не могут при взаимодействии получить абсолютный ноль! – закричала Данфейт, обращаясь при этом к Роэли.

    – Много же вам понадобилось времени, чтобы понять это, – хмыкнул Глава, – но сути дела это не меняет. Вы по-прежнему ни на что не годны.

    Данфейт оторвало от пола и подбросило в воздух. Она сгруппировалась при падении и приземлилась на пол, замерев в полусогнутом положении. Роэли повернулся к ней и выставил свою руку, но с Данфейт ничего не произошло.

    – Вы не сможете постоянно защищать ее от силового поля! – закричал Гвен и, не прикасаясь, отбросил Кимао к противоположной стене.

    Айрин вскрикнула и закрыла лицо ладонями. Орайя напрягся, но на его плече оказалась рука Йори, который быстро смирил его пыл.

    Данфейт ощутила удар головой. Перед глазами все поплыло, в ушах начало звенеть.

    – Чем же она поможет тебе, твоя матриати? – продолжал кричать Роэли, выставляя свою ладонь и направляя свой гнев на непокорного зрячего.

    Кимао перекатился по полу в другую сторону и, распластавшись у стены, протянул руку в ответ. На глазах Данфейт пространство начало искажаться. Словно, марево нависло стеной над головой Кимао, превращаясь в туман, стелющийся по сторонам. Данфейт посмотрела на Кимао. Его лицо перекосило, и было видно, что он изо всех сил старается не подпустить это "что-то" к себе.

    – Ну, так тебе? – кричал Гвен и звук его голоса меркнул в пространстве, доносясь до Данфейт лишь обрывками фраз. – Она ни на что не способна среди таких, как мы!

    Данфейт обернулась и посмотрела на аркаина, все еще стоящего у стены, и метнулась к нему.

    – Отойди! – прошипела сайкаирянка, отпихивая молодого человека плечом.

    – Вы надеетесь найти ошибку в измерениях? – рассмеялся Роэли, выставляя вторую руку по направлению к Кимао.

    – Я – ваша ошибка! – прокричала Данфейт и, вцепившись руками в край зеркальной панели у стены, вырвала ее вместе с крепежом.

    – Что Вы делаете? – произнес обомлевший Роэли, на мгновение утративший контроль над полем.

    Кимао воспользовался заминкой и отшвырнул Главу к противоположной стене, пытаясь при этом подняться на ноги. Роэли знал, как проучить щенка, пытающегося доказать здесь что-то. Глава посмотрел на Данфейт и направил в ее сторону поток силового поля, которое все это время сдерживал Кимао.

    – Нет! – закричал зрячий.

    – Нет! – послышались возгласы Эрики и Айрин.

    – Нет! – прокричала сама Данфейт и шмыгнула за зеркальный лист обшивки, что держала в своих руках.

    Волна силового поля отразилась от покрытия и рассеялась по сторонам, ударяя в тела всех присутствующих на занятии курсантов. Гвен в то же мгновение поднял обе руки в воздух и развел их по сторонам, сообщая о том, что поединок окончен.

    Кимао продолжал лежать на полу у стены. Он смеялся. Юга, этот идиот хохотал!

    – Очень интересно... – наконец, произнес Глава.

    – Не настолько она проста, как могла показаться вначале? – спросил его Кимао.

    Данфейт посмотрела на него, как на умалишенного. Словно, он насмехался над самим Главой Ассоциации, не боясь, при этом, быть наказанным.

    – Белови, Вы собираетесь на каждую схватку носить с собой лист обшивки из меркапзана? – спросил Гвен, не обращая на поведение Кейти никакого внимания.

    – Если в схватке будете принимать участие Вы – несомненно! – ответила Данфейт, высовываясь из своего укрытия.

    – В этом есть некий смысл... – прошептал Гвен.

    Он долго всматривался в черты лица молодой матриати и в какой-то момент даже улыбнулся в ответ, после чего отвернулся и принял скучающий вид.

    – Сделайте себе костюм из меркапзана, в таком случае. Может, в нем Вы сможете хоть чем-то помочь своему зрячему, – ответил Гвен и, поклонившись Кимао в ответ, покинул тренировочный зал.

    – Что-то я ничего не поняла... – промямлила Дани, обращаясь на этот раз к Пире.

    – Хорошо, что я не ошиблась в Вас, Белови... – хмыкнула Пире и покинула зал вслед за своим зрячим.

    – Все живы? – спросила Данфейт, опуская лист обшивки на пол.

    – О чем ты думал?! – первой сорвалась на крик Айрин. – Вызвать на поединок Главу Ассоциации! Ты в своем уме?

    – Что в этом такого? – хмыкнул Кимао, поднимаясь с пола. – Если Вы боитесь сделать это, почему я должен смотреть на Вас?

    – Нельзя вызвать на бой Роэли Гвена!

    – Можно, если он нарушает Закон!

    – Кто сказал, что он его нарушил?

    – Он позволил себе назвать ее "паразитом", не говоря уже о том, что заставил тебя участвовать в этом спектакле!

    – Я не виновата, что она ни на что не способна!

    – И поэтому ты так довольна собой теперь?!

    – Кейти, ты – дурак! Он всего лишь посмеялся над ней! Не он первый – не он последний!

    – Никто не смеет смеяться над тем, что принадлежит мне!!! – проревел Кимао и стукнул рукой по стене.

    Зеркальная поверхность обшивки хрустнула под его кулаком и покрылась трещинами. В зале повисла гробовая тишина. Для того, чтобы разбить напыленный меркапзан, необходимо приложить слишком большую силу, силу, на которую Кимао не должен был быть способен...

    – Я – не вещь, чтобы кому-нибудь принадлежать, – прошептала Данфейт и направилась к выходу.

    – Я – твой зрячий, и, прилетев сюда, ты приняла условия этого договора! – прокричал Кимао ей в спину.

    – Твой отец был уверен, что ты не станешь унижать меня и пользоваться своим положением. Очень жаль, что он ошибся...

    Дверь за Данфейт захлопнулась, отрезав от сознания Кимао ее эмоции и гнев.

Глава 15

 Орайя собирался идти спать, когда в дверь его дома позвонили. Медленно оторвав свое бренное тело от дивана в гостиной, он вышел в холл и открыл дверь. Все с тем же уставшим выражением лица он повернулся к Данфейт спиной и, бросив нечто «проходи», вернулся обратно.

    – Ты всегда так радушен с незваными гостями?

    Голова Орайи снова показалась в дверном проеме, а глаза вопросительно посмотрели на Данфейт.

    – В мой дом непрошеные гости не приходят.

    – Тогда, я хочу выпить чего-нибудь, – ответила она и вошла внутрь.

    – Покрепче или просто "побаловаться"?

    – Разговор предстоит серьезный.

    – Тогда "Сильзон"?

    – Это что такое?

    – Настойка на травах.

    – Подойдет.

    Орайя провел ее на кухню, если эту часть его дома вообще можно было так назвать. Бар – безусловно, но не кухня. Там не было плиты, только шкафы, полки с бокалами и бутылками, холодильник и высоченный длинный стол.

    – А где ты питаешься? – не без интереса спросила Данфейт, взбираясь на стул.

    – Заказываю еду на дом или иду к Кимао. Он, если ты помнишь, живет в пяти минутах ходьбы отсюда.

    – Ты не умеешь готовить?

    Орайя исподлобья посмотрел на Данфейт и хмыкнул:

    – Ты забыла, кто мой отец?

    – Ты прав, глупый вопрос.

    – Не люблю я готовить, вот и все. Тем более, что мою стряпню можно есть только после недельной голодовки.

    Бокал с ядовито зеленой жидкостью оказался перед Данфейт, рядом с ним тут же появилась тарелка с дольками лимона и оливками.

    – Сейчас оценим твой "Сильзон".

    Дани покрутила бокал в руке, затем вдохнула аромат напитка, напомнившего ей "благоухание" настойки Учителя от несварения, и влила содержимое в рот. Орайя долго смотрел на нее, побледневшую и удивленную.

    – Можешь выдохнуть, – наконец, произнес он и "опрокинул" свой бокал.

    Дани потянулась к лимону и положила одну дольку на язык.

    – Ну, как? – улыбнулся дерева, закусывая оливкой.

    – Я пока в сознании, но, боюсь, это ненадолго.

    – У меня теплый пол, да и пледом накрою, если что.

    – И голову на бок повернуть не забудь, – вполне серьезно заметила Данфейт и указала пальцем на свой пустой бокал.

    – Ты сколько лет не пила? Пять?

    – Шесть, есть быть точной.

    – О, так тебе есть, что вспомнить?

    – О-да! – хмыкнула Данфейт и "опрокинула" вторую порцию яда.

    – Ну, начинай! – произнес Орайя, закусывая, на этот раз, лимоном.

    Дани заерзала на стуле, пытаясь устроиться поудобней, и, придя к выводу, что в данной ситуации ей это вряд ли удастся, обратилась к Орайе.

    – На прошлой неделе у меня состоялся не вполне приятный разговор с одним "доброжелателем". Этот "некто" поведал мне странную легенду о детях Амира, которую, в общих чертах, рассказывал мне твой отец.

    Данфейт осушила третий бокал и закусила оливкой.

    – Все бы ничего, – продолжила она, – но этот доброжелатель связал придание с несчастьем, произошедшем на Сатрионе.

    – Глупые легенды о людях, переживших термоядерный взрыв?

    – Думаешь, глупые?

    – Чушь полная, – спокойно ответил Орайя и нагнал Данфейт по части опустошения бутылки зеленого напитка. – Легенда о том, что оболочки погибших на Сатрионе остались в нашем пространстве и мой отец пытался оживить их, пересадив их "души" в тела других людей – тот еще бред.

    – То есть, ты не веришь, что Учителя изгнали за попытку переселения оболочек умерших на Сатрионе в живые тела?

    – После взрыва на Сатрионе, отец действительно выдвинул гипотезу о том, что оболочки умерших никуда не делись и сознание их все еще существует в этом мире, отделенное от тел. Но изгнали его не за это.

    – За что тогда?

    – Он работал над экспериментами с термоядерным синтезом. В результате одной из попыток создать сгусток управляемой энергии, погибло тридцать человек рабочего персонала. Вина, естественно, легла на плечи моего отца. Они устроили суд над ним и сфабриковали дело. А все потому, что папа – был основным претендентом на пост Главы Ассоциации после Роэли. Так его и убрали "со сцены".

    – Значит, в мою историю ты не веришь, – сделала вывод Данфейт и опустошила очередной бокал.

    – Тот, кто рассказал тебе это, хотел навредить тебе. Точнее, навредить Кимао.

    – Что ты имеешь в виду?

    – Разве после того, как ты узнала о возможности существования сатриан и попытках переселения их оболочек в тела моим отцом, ты не стала сторониться Кимао?

    – Нет.

    – Врешь!

    – Нет!

    – Тогда почему ты спрашиваешь о детях Амира и Сатрионе у меня, а не у него?

    – Потому что дело касается человека, которого ты называешь "отцом", а не он!

    – Причина не в этом, – покачал головой Орайя.

    – В чем тогда?

    – Кимао раскусил бы тебя за пять секунд, вывернув на изнанку твое неприглядное нутро! Ты провела в доме отца пять лет и ни разу не задалась вопросом о том, по какой причине его изгнали. Строишь из себя праведницу? Ты не поверила ни единому моему слову, полагая, что твой Учитель вполне достоин звания "убийца"! Но тебя это не волновало раньше. Что же теперь изменилось? Они пообещали тебе что-то? Попросили подмазаться и разнюхать у братьев Сиа секреты его прошлого? И ты не постеснялась! Приперлась сразу же ко мне, надеясь, что я слабее брата и не смогу раскусить твои жалкие уловки?!

    – Знаешь, сколько людей погибло на Мийе, когда на нее рухнул тот загадочный метеорит? Три миллиона! – закричала Данфейт и ударила рукой по столу. – Три миллиона на Мийе в прошлом году и три миллиарда двадцать лет назад на Сатрионе! Есть ли между ними связь?! Я поверю в самое немыслимое, лишь бы только понять, почему Совет ничего не предпринял для того, чтобы спасти этих людей! Власть, сила, управление энергией! К чему все эти дары, если награжденные ими не используют их по назначению? Я верю в любовь, Орайя. Я знаю, что мой отец мог бы убить кого угодно, если бы это могло спасти мою мать! Это – человеческая природа! И она такая же мерзкая, как и моя вера в виновность твоего отца!

    – Нашего отца, – прогремел голос Кимао за спиной Данфейт.

    Дани закрыла глаза и вытерла рукой испарину со лба.

    – Вот, значит, что произошло, – произнес Кимао. – Что тебе сказали? Что это он убил тех Мийян? Что это он взорвал три миллиона мирных жителей?! И ты полетела со мной на Атрион, предполагая, что я могу знать об этом что-то и покрывать его. Легко же ты переступила через свои "высокие" принципы! Это характеризует тебя как очень устремленную личность, Данфейт. Такие качества Ассоциация Зрячих высоко ценит.

    – Не стоит приписывать мне эти грехи! Ты – мой зрячий, и какие бы тайны ты не хранил, быть им не перестанешь, по крайней мере, до тех пор, пока я не избавлюсь от этой зависимости!

    – Не приписывать тебе грехи? – усмехнулся Кимао. – Ри потратил на тебя пять лет, прожил рядом с тобой все эти годы, и после этого ты посмела усомниться в главном – его человечности?! Ты лгала, глядя мне в глаза, зная, что могу знать интересующие тебя секреты! Такая искренняя, ты приняла мою помощь, когда тебе это было выгодно! Теперь я тебе не нужен, ведь из меня вытянуть хоть что-нибудь у тебя не получилось! Думаешь, если Орайя снизошел до того, чтобы рассказать тебе бесславную историю падения нашего отца, он ничего не понимает?!

    Дани обернулась к Кимао и с ненавистью посмотрела на него.

    – Осуждай себя, зрячий! За свои поступки я отвечу, но не перед тобой!

    – А никому, кроме меня, до них нет дела!

    – Тебе тоже плевать! – прокричала Данфейт и попыталась слезть со стула.

    Пошатнувшись, она схватилась за стол и сползла на пол.

    – Твою мать! Хорош "Сильзон"!

    Кимао продолжал стоять возле нее и в абсолютном безмолвии наблюдал за ее попытками подняться на ноги. В какой-то момент Данфейт все-таки привстала и встретила его надменный взгляд, задрав свою голову. Ей было наплевать на то, что он подумает. Осуждение? Презрение? Безразличие? Что из этого он выберет сейчас? Какая разница, если для нее самой это ничего не изменит? Какая разница, если это не принесет ей ничего нового, кроме очередной боли?

    – Строишь из себя обиженного, будто мои суждения о тебе и твоем отце имеют для тебя значение! Признайся, ты всего лишь желаешь понять, для чего Великий Ри свел нас. Не стоит играть в заступника, летать со мной на Атрион и вызывать Главу Ассоциации на поединок. Айрин и так высокого мнения о твоих моральных качествах. А если ты хочешь этим отомстить моей сестре, которая вроде бы и любила тебя, но не настолько, чтобы принести на жертвенный алтарь свою свободу, ты уже проиграл. Айрин и так знает, что ты все еще стоишь перед ней на коленях!!!

    – Уходи, – прошептал Кимао и присел на стул.

    Дани с трудом поднялась на ноги и, пошатываясь, направилась к двери.

    – Они выбрали меня покровительницей их дома, – вдруг, прошептала она. – Я должна была стать второй матерью их не родившимся детям. Она ушла первой, но их сожгли на одном костре. Они часто приходят ко мне во сне и просят спасти их. А я ничего не могу сделать. Если это был первый удар Сатриона, нас всех поглотит пекло Амира. И не уверена, что во второй раз я смогу это пережить... Я хочу знать правду. Я хочу знать, что сделал Ри, что предпринял Совет, что сделали все вы для того, чтобы этого не случилось!

    – Что ты собираешься изменить, если все равно ничего не сможешь им противопоставить? Совет вытрет о тебя свои ноги и плюнет на прощание!

    – Так же, как плюнул ты сегодня?

    Кимао резко обернулся и посмотрел на нее.

    – Значит, задело, все-таки...

    – Подавись! – ответила Данфейт и выставила три пальца на прощание.

    Спустя несколько секунд, Кимао и Орайя услышали грохот, донесшийся до них из холла.

    – Кто потащит ее до дивана? – спросил Орайя, глядя на брата.

    – Я не потащу, – ответил Кимао и налил в пустой бокал Данфейт "Сильзон".

    Опрокинув его, он налил еще одну порцию и тут же залпом осушил и его.

    – Оливку? – предложил Орайя.

    – Я не заедаю "зеленую правду".

    – Вряд ли бы она осмелилась выдать все это без "Сильзона".

    – Она говорила, что ее выбрали покровительницей дома мийянкой семьи. Слишком большая честь для избалованной девчонки, – произнес Кимао и опустошил третий бокал. – Мы не были в деревне с тех самых пор, как прилетели сюда учиться. За это время она сделала то, что не удалось сотворить нам – принесла прогресс в общество, где его отказывались принимать. Она убедила Эрику, Террея и Йори полететь с ней на Атрион, вселив в них веру, что они вполне справятся с ролью ходоков. Она взяла в свою команду Бронана Ринли и умудрилась хоть как-то примирить их с Эрикой. Преподобный Матье питает к ней странную доброжелательность, хотя женщин ненавидит в принципе. Пире Савис, известная своей ненавистью к нам с тобой и всему, что связано с нашим отцом, утверждает, что не разочаровалась в ней. Роэли Гвен, который попытался сломать ее сегодня, улыбнулся, когда она отколола номер с листом обшивки. Деи Рой – секретарь Гвена – подсказал ей, как следует проходить тестирование и пожелал удачи. И, наконец, ты, Орайя, который при всей своей отстраненности и способности к абсолютному самоконтролю, испытал похоть только потому, что она захотела вызвать это чувство в тебе. Я упустил что-то?

    – Да. Ты не упоминул, что Айрин в ее присутствии теряет над собой контроль, да и ты перестал блистать хладнокровием, выставляя напоказ свое болезненное желание охранять то, что, как ты изволил выразиться, "принадлежит тебе".

    – Психоэмоциональное управление?

    – Чистой воды.

    – Она не осознает, каким образом воздействует на окружающих.

    – И при этом ничего не чувствует.

    Кимао налил в бокал очередную дозу "Сильзона" и снова принял яд.

    – Самое смешное, – произнес он, соскакивая со стула, – что даже в невменяемом состоянии она способна вызвать во мне это поганое чувство ложной заботы!

    Кимао вышел в холл и, подняв распластанное тело Данфейт с пола, понес ее на диван в гостиной.

    – А почему ты решил, что оно "ложное"? – произнес Орайя, протягивая брату свернутый плед.

    Кимао посмотрел на Орайю и прищурился.

    – Что ты хочешь этим сказать?

    – Она избегала тебя все эти дни, потому что не хотела знать правду. Они посадили в ней росток сомнения, который прижился в ее сердце и начал разрушать ее веру во все, что ее окружало. Они желали, чтобы она усомнилась в своем Учителе, в тебе, чтобы начала бояться, как боятся они. Ей легче было заглянуть в мои глаза и спросить о том, правда это или нет, потому что от тебя она это услышать не готова! А ты мечешься, не понимая, почему нечто, к чему ты начал привыкать, ускользает от тебя. И ты не готов это терять! Нет, дорогой брат, это – не ложная забота, а самая, что ни на есть искренняя, и непосредственный источник этих эмоций стоит перед мной с пледом в руках.

    – Не забудь подложить мне под голову подушку, – произнес Кимао и упал на пол, отключившись.

    – Ты опять проиграл, – хмыкнул дерева. – Никто не поборет меня по части употребления "Силь..."

    Орайя рухнул на пол в ногах брата. "Зеленая правда", без сомнений, способна была не только развязать язык, но и подарить жертве настоящий девятичасовой сон в любом удобном или неудобном положении.

***

    Данфейт открыла глаза и приоткрыла рот, пытаясь что-то произнести, но не смогла. Приподнявшись, она осмотрелась и пихнула ногой спящего на полу Кимао. Орайю она трогать не стала, и, переступив через тела обоих дерев, направилась в туалет, который искала минут десять.

    Когда Кимао поднялся с пола и толкнул брата ногой в бок, в дверь позвонили. По коридору фривольно прошлась Данфейт в синем махровом халате и, распахнув ее настежь, начала с кем-то разговаривать. Кимао вышел в коридор и выглянул в холл.

    – Спасибо, – произнесла сайкаирянка и, забрав у курьера пакеты с едой, закрыла входную дверь.

    Оглянувшись, она встретилась глазами с Кимао и, ничего не ответив, передала пакеты ему.

    – Давно проснулась? – спросил зрячий, шагая следом за ней на кухню.

    – Час назад.

    – Понятно... – протянул Кимао и начал распаковывать завтрак, который она заказала.

    – Доброе утро! – поздоровался Орайя, вваливаясь на кухню и тут же выхватывая из рук брата пластиковый контейнер с едой. – Спасибо, что заказала. Кстати, это – мой халат.

    – Я заметила, – ответила Данфейт, поправляя закатанные рукава.

    – Я вам не мешаю? – произнес Кимао, застыв со стаканом бульона в руках.

    – Совсем нет, – ответила Данфейт и забрала у него свое "лекарство".

    – А я? – не понял зрячий.

    – Завари себе чай, если хочешь, – хмыкнула Данфейт и пригубила горячий бульон.

    Кимао спокойно подошел к ней, выхватил из руки стаканчик и приложился к нему сам.

    Данфейт попыталась отобрать его, схватив зрячего за запястье, но Кимао перехватил стакан другой рукой и отвернулся.

    – Ты засранец, Кимао! – буркнула Данфейт и раскинула руки на столе, уронив на них свою голову.

    – Не расстраивайся, – поддержал ее Орайя. – Я заварю нам чай.