Текст книги "Крылья за спиной (СИ)"
Автор книги: Даниэль Брэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Она представила себе разговор. «Я беременна!» – «Да неужели? И как это у тебя получилось?» – «Так вот бывает, несмотря ни на что...» – «И что ты теперь планируешь делать?» Имеет ли она право принимать решение без него? Ответственна ли она за это решение? Насколько низким будет лишить Дерека права голоса? Если она оставит ребенка, не пожалеет ли она об этом потом?
Лорен прислушалась к себе. Ровным счетом ничего не изменилось. Она помнила, как Эмили чувствовала в себе новую жизнь. Как любила Мэтью, когда он еще не имел ни шансов на жизнь, ни имени. А у нее – выбор: Дерек и небо, ребенок или небо, ребенок или Дерек, которому этот ребенок не нужен.
«Когда-то ты ушел от меня потому, что...» – «Это было давно! И ты была против!» – «Но все меняется, Дерек, люди меняются, жизнь меняется!» – «Я не хочу ничего менять!»
А дальше она не хотела даже мысленно проговаривать. Ей казалось, она знает Дерека хорошо… и именно поэтому и боялась.
Потому что – и настала пора откровенно признаться – двадцать лет своей жизни она любила человека, который только позволял ей любить себя.
Глава 17
– Автопилот, – отчетливо, как на сцене, произнес Стоун.
«Капитан Стоун», – напомнил себе Мэтью, протягивая руку вперед. Допустим, на время полета он капитан. Стоун напоминал статую Командора, по какой-то непонятной причине сидящую в кресле командира воздушного судна: такой же мрачный и непрошибаемый.
– Включен.
«Капитан Стоун», – твердил Мэтью, стараясь не думать об альтернативе. Хладнокровный убийца Стоун.
Что они в тот день не поделили с отцом? Мама сказала об этом тете Лилиан. Хотела предупредить? Или, может, причина была в другом – тетя как-то упоминала, что всегда относилась к Стоуну с предубеждением. Могла мама просто сказать сестре, что та оказалась права? Да, могла... почему? Что заставило ее изменить свое мнение?
Почему Мэтью сам не спросил у тети, какова была причина предубеждения, если это вообще имело какое-то значение? Было ли это настолько важным, если мама спокойно дождалась, пока тетя придет с работы? Позвонила за несколько часов до своей смерти.
«Я боялся узнать правду и боялся узнать, что с этой правдой уже ничего не сделать».
– Контрольный лист набора высоты.
Голос Стоуна выдернул его из потока мыслей, и Мэтью в ужасе осознал, что смотрит на показания приборов, но не видит их.
– Автомат тяги установлен, ЭКАМ в порядке. – Он выдохнул, едва не выплюнув сердце от страха.
Так нельзя, сказал он себе, сейчас совершенно не время вспоминать события двадцатилетней давности. Еще один раз он так выпадет из реальности, и это может кончиться катастрофой. Электронная система централизованного контроля подмигнула Мэтью очередной порцией информации о полете.
«Дерек, Лорен, тетя, кто еще? Они все знают – и молчат».
Дерек, отказав Мэтью в помощи деньгами, сказал, что Мэтью знал отца, но не знал Алекса Грина. Это была, разумеется, печальная, очевидная истина, но что он имел в виду? Мэтью попытался тогда расспросить Дерека, но тот ушел от ответа, очень странно отшутившись. Никакой роли сами шутки уже не играли – Мэтью счел себя преданным и долгое время не мог заставить себя общаться с Дереком. Возможно, тот намекал на то, что отца убили из-за каких-то нелегальных полетов?.. И в этом оказался замешан Стоун?.. О том, что какие-то нарушения «Эйр Миллениум», тогда третьеразрядная авикомпания с древним парком, много лет назад допускала и Бересфорд даже привлекался к ответственности, он читал. Но это был интернет, не самый достоверный источник – блог какого-то любителя авиации, но имя Стоуна там проскочило. Стоуна, но не Алекса Грина.
Неужели это оно? Мэтью даже не смог тогда выйти на автора блога, тот просто ему не ответил – ни на первое письмо, ни на второе...
Мэтью глубоко вздохнул, с трудом переключаясь на контроль над ЭКАМ. Он неотрывно смотрел на дисплеи, представляя, как внизу убегает земля и с каждой секундой самолет поднимается все выше в небо. Диспетчер назвал занимаемый эшелон, Мэтью ровно ответил на все запросы, не сводя взгляд с приборов и стараясь вообразить, что слева от него сидит если не Лорен, то, по крайней мере, любой другой командир воздушного судна.
Мэтью не видел Зака, но знал, как тот относится к замене: с неприязнью, хотя и совсем другого плана. Когда-то давно, кажется, сто лет назад, когда Мэтью, отчаявшись, приехал просить взаймы денег на частных детективов у Орвиллов, Зак сказал, что Стоун трус. Только трус способен унижать других: так он прячет собственные комплексы. Мэтью был уверен, что Зак додумался до этого не сам.
С начала полета прошло одиннадцать минут, на планшетах, взятых пассажирами в аренду на время полета, прекратилась трансляция взлета. Мэтью хмыкнул про себя: если мистер Майлз сейчас следит за ними, а он непременно следит, то уже взял в руки калькулятор. И Дерек, улыбнулся Мэтью, Дерек тоже будет следить за самолетом.
Пол кокпита неожиданно провалился вниз и тут же ударил по ногам, перед глазами сверкнула вспышка, раздался громкий предупреждающий сигнал. По монитору побежал ряд предупреждений.
– Мы теряем двигатель, – удивленно сказал Мэтью, глядя на дисплей.
С приборами творилось что-то странное. Отказ следовал за отказом, и первая мысль, которая пришла Мэтью в голову, была: «Этого же просто не может быть».
– Что происходит? – послышался голос Зака, не испуганный, а тоже удивленный.
– Мы потеряли второй двигатель, – повторил Мэтью, не отрывая взгляд от панели.
– Держим высоту две двести, – хладнокровно распорядился Стоун.
Мэтью видел, как Стоун забрал управление у автопилота. Это было единственное возможное и правильное решение – довериться не машине, внезапно сошедшей с ума, а опыту живого человека. И Мэтью на секунду – только на одну секунду – показалось, что сейчас все наладится. Но этого, конечно, не произошло.
Стоун нажал кнопку удержания высоты, чтобы опустить нос и выровнять самолет. Набор высоты в этом полете закончился. Как и сам полет, вероятно.
– Данные, Грин, – коротко бросил Стоун, всматриваясь в показания приборов.
– Да, сэр.
Мэтью был счастлив, что Стоун не потребовал немедленных выводов. Ошибки были от совершенно не связанных между собой систем, и, если верить дисплею, то самолет вообще не должен был больше лететь. Но и Стоун как-то неправильно себя вел. Слишком хладнокровно. Тот Стоун, которого знал Мэтью, должен был уже вскочить, ударить кулаком по панели и высказать самолету все, что думает о нем, его конструкторах и их матерях. Сейчас Мэтью видел, что Стоуна происходящее вообще не удивляет – он просто управляет – или пытается управлять – спятившим самолетом.
Сколько сообщений всего, Мэтью не знал. Он видел только зеленую стрелку в левом нижнем углу монитора и понимал, что это еще далеко не конец. Он был сбит с толку, но не понимал, как реагировать. Инструкция требовала отрабатывать все ошибки по мере их обнаружения системой, и Мэтью не мог нарушить этот порядок, даже если бы захотел. На какой-то миг у него мелькнула крамольная мысль, что это, возможно, проверка, что это все идет не от лайнера, а из центра управления... где сейчас находится Дерек. И это просто отработка, как на тренажере. Но взрыв и здравый смысл говорили – нет, произошла авария. Слишком важный рейс, слишком много людей на борту, слишком многое – все! – поставлено на карту.
– Pan-pan-pan, – подтвердил Стоун. – Аэравис Ар-восемь, отказ двигателя, удерживаем высоту две двести, идем по текущему курсу.
«Почему он сообщил, что непосредственной угрозы нет?» – подумал Мэтью, продолжая разбираться в отказах. «Очнись, парень, – прокричала ему в уши система, – мы сейчас куда-нибудь упадем!»
– Аэравис Ар-восемь, вас понял, сообщите, как мы можем помочь.
У Мэтью упало сердце. Диспетчер подхода? Он так невозмутим?.. Почему диспетчер подхода? Нет, он обознался, это просто похожий голос, такой же высокий, как будто женский. А Дерек? Он знает, что с ними сейчас происходит?
«Прекрати!» – мысленно заорал на себя Мэтью. Стоун все делает правильно.
«Стоун? Кто я такой, чтобы оценивать действия командира экипажа? А что, если...»
То, что сказал сейчас Стоун, значило: не мешайте, освободите пространство, дайте нам разобраться самим. Мэтью хотелось закричать: «Мы не разберемся, черт тебя побери!» – а сообщения все поступали. Капелька пота попала в глаз и мерзко защипала, Мэтью только отмахнулся – и от слезящихся глаз, и от мыслей. Они обязательно благополучно приземлятся.
– Номер два перегрелся.
Поврежденный двигатель нагрелся до опасной, почти критической температуры. Крылья самолета заполнены топливом, еще немного – и он превратится в пылающий шар и рухнет, погребая под своими обломками триста с лишним жизней.
– Главный выключатель второго двигателя.
– Главный выключатель второго двигателя выключен. – Мэтью потянул выключатель на себя. Если они сейчас разобьются, надо, чтобы эксперты могли без труда разобраться со всем, что произошло на борту. И говорил он настолько отчетливо, что это не укрылось от Стоуна.
Чертов Стоун. Если бы вместо него была Лорен, этого бы не случилось никогда!
– Прекратите, Грин. Нештатная ситуация – лучший учитель. Главный выключатель второго двигателя – выключен, подтверждаю.
Словно издеваясь, система доложила обратное.
– Пожар второго двигателя. Второй двигатель горит.
– Пожар второго двигателя. Нажать кнопку.
– Подтверждаю. – Мэтью исполнил приказ, подумав, говорит ли это Стоун с тем же расчетом, что и он сам: для команды авиаследователей...
Лорен любила, чтобы в кокпите была атмосфера доверия и поддержки. Она умела держать дистанцию с экипажем и вместе с тем была человеком, с которым не страшно ошибиться. Не потому, что она не ругала за ошибки, просто Лорен знала, что они неизбежны. Она могла исправить, объяснить, подсказать – Стоун же с первой минуты брифинга дал понять: здесь не ошибаются.
«А сам он насколько в себе уверен?» – подумал Мэтью. Ему было бы проще, если бы он ответил себе – на все сто. Но Мэтью не доверял Стоуну – этому незнакомому Стоуну – еще больше, чем не доверял Стоуну, подозреваемому в убийстве его родителей.
А Стоун, казалось, чувствовал не только поврежденный самолет, но и свой экипаж.
– Предупреждение пропало, сэр, – Мэтью с замиранием сердца смотрел на дисплей. – Думаю, пожар потушен, – добавил он спустя некоторое время.
Глава 18
Джесси смотрел на данные с борта и ничего не понимал.
– Чертовщина какая-то, – пробормотал он. – Гарланд, твои шуточки?
Гарланд поднял голову от статьи, которую принесла вчера вечером Айрис. Статью надо было проверить и вычитать, чтобы в прессу не ушла очевидная чушь. Накануне с шедевром ознакомился Джесси, потому что Ленни каждый раз благополучно куда-то смывался, добавляя, что он эту ерунду уже видел, и Гарланд, даже по виду жутко злой, продирался через журналистские бредни «за себя и за того парня».
– Голову отвернуть этим... писакам, – буркнул тот и опять отвернулся. – Идиоты безграмотные.
– Гарланд! – опять позвал Джесси. – Подойди.
Система показывала вал ошибок. Гарланд подошел и уставился на монитор.
– Перезагрузиться? – спросил Джесси. Это было первое, что пришло ему в голову. «Только не сейчас. Только не на этом рейсе», – подумал он.
Гарланд коротко выругался и резким движением сбросил его с кресла.
– Это не поможет. Срань какая-то. Джесси, похоже, это происходит на борту.
– Ложные оповещения?
– Наверное. – Гарланд был краток и очень сосредоточен. – Слишком много слишком разных ошибок. Они не смогли бы лететь, если бы все было действительно так.
– Сбой программного обеспечения? – предположил Джесси. – Им надо возвращаться?
Гарланд не отрывался от монитора.
– Возможно, что это только у нас, – сказал он.
– Я в диспетчерскую!
Джесси распахнул дверь и чуть не налетел на довольных Леннарта и Айрис.
– У тебя понос, что ли, Джесси? – крикнул ему вслед Леннарт, но Джесси было не до него.
– Сообщите Майлзу! – крикнул он.
Он промчался по коридору, по лестницам, сбив с ног какую-то даму с бумагами и даже не обратив внимания на ее возмущенный крик. Не разбирая дороги, он несся через паркинг, стараясь не думать о том, что сейчас могут представить себе окружающие. В мирное время бегущий генерал вызывает смех, а в военное – панику, вспомнил он одну из шуточек Гарланда, но сейчас было не до шуточек и не до Гарланда.
В диспетчерскую его не пустили.
– Аэравис Ар-восемь! – крикнул Джесси, преодолевая кордон из двух амбалов у двери. – Идиоты, что с этим рейсом?
Амбалы все-таки выперли его и захлопнули дверь. Не успел Джесси снова начать атаку, как дверь распахнулась.
– Рейс объявил об аварийной ситуации, – сказала хмурая начальник смены, фамилии которой Джесси не знал. – Мы уже сообщили мистеру Майлзу и в пункт управления полетами авиакомпании. Угроза жизни людей на борту или самому самолету отсутствует, немедленная помощь не требуется.
– Мисс… Кливленд, – с трудом прочитал Джесси прыгающие буквы на бэйджике начальника смены, – мне нужна инфор...
– Вся связь только по телефону, – отрезала Кливленд и отстранила Джесси. – У нас тут не проходной двор.
– Вот сука, – попрощался он в захлопнувшуюся дверь и бросился обратно.
Уже возле двери в кабинет Гарланда Джесси немного отдышался и осмотрел себя с ног до головы. Вид у него был потрясающий: весь красный, запыхавшийся («Надо начать бегать по утрам!»), со сбитым набок галстуком, рубашка вылезла из брюк. Часы утверждали, что он обернулся туда и обратно за шесть с половиной минут.
«Да к черту!»
Возле Гарланда, уткнувшегося в монитор, стояли Майлз, Ленни и Айрис.
– Нам уже звонили из диспетчерской, – не оборачиваясь, информировал его Гарланд. – Что там себе думает этот чертов Стоун?
– О чем ты? – Джесси похолодел. Майлз медленно повернулся.
– У него на борту творится ад, а он объявил, что угрозы жизни пассажиров и самолету нет. – Глаза Майлза опасно сузились. – Он пока даже не сообщил, что возвращается в аэропорт.
– Гарланд, это может быть просто сбой программы, – попытался успокоить их Ленни. – Возможно, с их стороны ситуация выглядит не так критично.
– С их стороны, Арнем, ситуация выглядит как!.. – проорал Гарланд, не стесняясь присутствия Айрис, но на последнем слове запнулся. – Что бы там ни случилось, в самолете почти сто тонн топлива!
Все притихли. Что такое сто тонн авиационного топлива, понимала даже Айрис, не будучи инженером. Она потерла глаза руками, будто прогоняя кошмарное видение и не обращая внимания, что размазывает по лицу безупречный дорогой макияж.
– Если все хотя бы на десять процентов так, как мы это видим, у них почти нет шансов на благополучную посадку, да? – спросила она. – Дерек? Не молчи.
Но Гарланд ей ничего не ответил.
– Господи, – простонала Айрис и села в кресло. Руки у нее дрожали, и Леннарт подошел к кулеру, налил ей воды. Айрис сначала отвела его руку, потом, подумав, залпом выпила. – Стоун справится?
Джесси пожал плечами. Леннарт скомкал стакан, бросил его в корзину для бумаг, и Джесси некстати вспомнил утреннюю шутку про уборщика Гонзо.
– Самолету конец?
Айрис смотрела с таким отчаянием и с такой надеждой, Джесси будто видел в ней отражение своих собственных чувств...
– Им всем конец. И нам конец тоже, – пробормотал он.
– Заткнись, Джесси, – оторвав наконец взгляд от испуганных глаз Айрис, Гарланд снова уставился в монитор. – Я не могу понять и спрогнозировать действия Стоуна.
– Гарланд, скажи честно, Беккет действительно больна?..
– Арнем...
– Прекратите оба! Сядь, Дерек! Джесси! – Айрис вскочила, толкнула Джесси в грудь, и тот шлепнулся на ближайшее кресло, прикрыв глаза ладонью.
– Как бы она поступила в этой ситуации? – Майлз обошел кресло и встал позади Дерека и прямо перед Джесси. – Сообщения об ошибках не прекращаются? Сколько их там?
– Похоже, проще перечислить, что у них уцелело...
Джесси поморщился, от Майлза слишком сильно пахло парфюмом.
– Процентов на сорок я уверен, что это сбой программы оповещения… – продолжал Гарланд.
– И на шестьдесят – что нет. Иными словами, ты пытаешься успокоить себя и нас, – процедила Айрис.
– Они могут сбросить топливо?..
В кабинете наступила сосредоточенная тишина. Все мыслимые и немыслимые варианты развития событий были озвучены.
– Ты так и не ответил на мой вопрос, – прервал молчание Майлз.
– Какой?
– Что бы сделала Беккет в подобной ситуации?
– Откуда я знаю? Я давно уже не пилот, я инженер. Задавай этот вопрос Беккет. И... Вы что, подозреваете меня в чем-то?
Джесси почувствовал во рту неприятный металлический привкус.
– Вы думаете, что я допустил к полету неисправный лайнер?
Из всех присутствующих только Майлз после этих слов как-то двусмысленно кашлянул. Тишину разрезал телефонный звонок, и Леннарт кинулся к трубке.
– Они возвращаются, – объявил он с каменным лицом. – Они возвращаются в аэропорт.
– Эй, что здесь происходит? – Гарланд оглядел всех по очереди, и взгляд у него был отчаянный и злой. – Айрис? Вам срочно потребовалась здоровая голова, не на кого переложить ответственность?
– Слишком много совпадений... – промямлил Ленни. – Может, мы пока не будем...
– Та-а-ак, – Гарланд поднялся. – Как человек, несущий ответственность за самолет и выполнение им полета, я прошу всех отойти от монитора и заняться своими делами. Вы мешаете мне сконцентрироваться.
– Дерек, меня волнует только одно: шанс есть? – теперь во взгляде Айрис не было ни растерянности, ни испуга.
– Есть. Один из ста.
– Гребаный пессимист, – бросил Джесси.
– Гребаный профессионал, – в тон ему отозвался Гарланд.
Глава 19
– Подумайте, как в этом убедиться, Грин.
Мэтью сосредоточенно застучал по клавишам. В кокпите повисла пауза. Зак украдкой бросил взгляд на часы. Ему казалось, что успела пройти вечность, но с начала полета минуло всего десять минут. Один отказ, другой, третий, и так без конца. На тренировках бывает два-три отказа, а тут?
– Я разобрался с предкрылками один и два, и там еще... гидравлика... – пробормотал Мэтью, и Зак подумал, как жалко он выглядит. Да и сам он, наверное, производил впечатление ничуть не лучше, потому что уверенный и спокойный Стоун нервировал их обоих куда сильнее привычного истеричного гада.
– Грин, не нойте. И не мямлите.
Это было уже знакомо, и Мэтью немного пришел в себя.
– Отказ пневматической и гидравлической системы, электрики, отключение системы питания левого крыла, закрылки, посадочные щитки, элероны... – он надтреснуто перечислял отказы. – Повреждены... но работают? Они работают, сэр?
– Орвилл? – Стоун словно перестал принимать во внимание беспомощные стоны Мэтью. – Оповестите пассажиров. Мы возвращаемся в аэропорт.
– Хитроу, это Аэравис Ар-восемь, нам нужен левый разворот на Хитроу.
– Аэравис Ар-восемь, поворачивайте налево...
Зак едва мог разобрать происходящее впереди. Там творилось страшное – что-то за гранью его понимания и возможностей. Но от него сейчас ничего не зависело, и слова, сказанные когда-то капитану Беккет, те самые, о непредотвращенных ошибках, из опасений превратились в реальность. Он видел, что перечень отказов растет, что Мэтью терпеливо отвечает на запросы системы, а она, словно издеваясь, выводит все новые и новые ошибки на монитор. Заку казалось это дурной шуткой. Он не знал, чьей, и на всякий случай грешил на высшие силы, хотя никогда в жизни не верил в них.
Если кто-нибудь сейчас ошибется, Зак себе не простит.
Вдвойне не простит, если он не заметит чужую ошибку.
Втройне – если заметит, но не найдет в себе смелости об этом сказать.
В кокпите как будто появился еще один невидимый член экипажа: Заку показалось, что на него кто-то пристально смотрит. Он огляделся и, разумеется, никого не увидел, но точно знал – рядом, многообещающе улыбаясь, обдавая холодным дыханием, притаилась Смерть.
– Сообщите пассажирам, что мы возвращаемся, – услышал он голос Стоуна. – Орвилл, вы еще не потеряли от страха сознание?
– Мы стабильны для такого разворота? – спросил Мэтью.
– Сейчас выясним.
Стоун был спокоен как человек, которому уже надели на голову мешок и поудобнее пристроили на плахе. Зак подумал, что он играет ва-банк, зная, что до падения остались секунды, и не давая экипажу шанса запаниковать.
– Леди и джентльмены, у нас возникли небольшие проблемы с двигателем. Капитан в целях вашей безопасности принял решение вернуться в аэропорт Хитроу. Просим вас выполнять указания бортпроводников и сохранять спокойствие.
Говорил как будто кто-то незнакомый и очень уверенный в себе. У него был низкий, чуть с хрипотцой голос человека, привыкшего отдавать распоряжения и успокаивать. Зак не сразу понял, что это произнес он сам.
Стоун аккуратно, пробуя самолет, выполнял разворот. Зак выключил переговорное устройство и замер, в любую минуту ожидая полной потери управления.
– Посмотрите в салоне, что произошло. Если там еще нет конца света, приложите все силы, чтобы он не начался из-за вашего появления.
– Да, сэр, – отозвался Зак и деревянными руками отстегнул ремни. Выходить ему было страшно.
Он не хотел видеть лица людей, поверивших ему несколько секунд назад и еще не знающих, что может последовать в следующий миг. И еще он боялся увидеть повреждения самолета. «А если пассажиры их уже видели? И в салоне в самом деле уже поднялась паника?» – подумал он, но послушно встал и вышел из кокпита. Он бросил быстрый взгляд на спины Мэтью и Стоуна, управляющих лайнером, и ему пришла в голову предательски трусливая мысль, что Стоун сейчас справляется с самолетом один. Мэтью ему не нужен – он ему не доверяет. А в салоне, может быть, из последних сил пытаются унять буйство обреченных пассажиров бортпроводники.
«Мы два испуганных мальчишки». И кому страшнее, им или пассажирам? Или – Стоуну? «Вот что он испытывает, кроме привычного желания что-нибудь расколотить?»
Но паники в салоне не было. Зак быстро прошел до крыла, по пути ободряюще улыбнувшись бледной Пэйдж. В салоне противно пахло – почему-то серой, и этот запах перебивал привычный и давно ставший родным запах авиалайнера, запах неба, сейчас такого опасного, чужого, враждебного. Грозящего убить.
«Небо не пахнет», – смеялась Лорен, а Зак уверял ее, что это не так. Небо пахнет. Этот запах есть в каждом аэропорту, в каждом самолете. Он въедается в каждого пилота, техника, бортпроводника. Бабушке, наверное, этот запах не нравился, потому что она с завидной регулярностью дарила Заку какую-нибудь модную туалетную воду, и он брызгался этой водой только тогда, когда возвращался домой. Если он забывал о подаренной новинке, мрачного лица бабушки было не избежать. Она была очень непоследовательна, бабушка, давшая Заку чужую мечту… и не понимавшая, что для Зака она в конце концов стала самой заветной.
Сейчас в салоне пахло адом. Зак понимал, что это просто самовнушение, но отделаться от вони никак не мог. Он растерянно крутил головой и ругал сам себя, потому что все это видели пассажиры.
– Подойдите сюда, сэр, – услышал он, – отсюда все прекрасно видно.
Левый внутренний двигатель разлетелся на куски – это Зак понял сразу, как только взглянул на крыло. Металл был искорежен и выгнут вверх, дыра – почти метр в диаметре. Но пожара не было, и это давало ничтожный шанс.
– Все плохо, сэр?
Пассажирка, пожилая леди, напомнившая Заку его школьную учительницу биологии, смотрела на него с надеждой.
«Она мне верит! – осенило Зака. – Верит до сих пор».
– Нет, мэм, – ответил он и даже позволил себе пошутить: – Если мы не упали сразу, то уже точно не упадем. Но вам придется немного отложить прибытие в Ларнаку. От имени «Аэравис» приношу вам извинения.
Он прошел по ряду обратно, неуместно улыбаясь, как придурок в рекламе мужского дезодоранта, и только искоса смотрел на лица пассажиров.
Молодая еще женщина, нервная, довольно красивая, сидела, уткнувшись в дешевенькую книгу в мягкой обложке, но она не читала ее. Казалось, эту женщину не беспокоило то, что происходило на борту, потому что в ее жизни случилось что-то гораздо серьезнее и неотвратимее.
Полный мужчина откинулся на спинку сиденья и глубоко дышал. Лицо его было красным, и Зак знал – это все потому, что он повышает уровень адреналина своим дыханием.
Молодой паренек на соседнем ряду, индус, делал обратное – медленно выдыхал, задерживал дыхание. «Аэрофоб», – понял Зак, вспомнив рекомендуемую некоторыми специалистами методику: организм тратит силы на то, чтобы функционировать, и ему уже не до страха, если не хватает кислорода.
Ухоженная женщина средних лет увлеченно показывала что-то на арендованном планшете мальчику лет пяти. Как будто вообще ничего не случилось.
Пожилой викарий улыбался. «Ему хорошо – он давно забронировал место в раю…»
Две девушки, почти подростки, с интересом смотрели в окно, пусть они ничего и не видели, кроме редких облаков и земли внизу.
Еще одна женщина быстро исписывала блокнот, и ей ни до чего не было дела. Мужчина, и в глазах у него стояли слезы. Девочка, сосредоточенно грызущая яблоко, и ее, вероятно, мать – молится, понял Зак.
Мужчины.
Женщины.
Дети.
Триста пятьдесят жизней на борту.
Пэйдж сделала шаг в сторону, пропуская Зака.
– Все будет хорошо, – пообещал он. – Держись.
Пэйдж кивнула. Она заученно улыбалась, соответствуя всем стандартам авиакомпании.
– Спасибо, – шепнула она так тихо, что Зак не расслышал, а лишь прочитал по ее губам.
Он закрыл дверь кокпита и почувствовал, как по спине сбегает струйка холодного пота. Разворот был уже завершен. Стоун обернулся, ожидая доклада.
– Второй двигатель разлетелся на куски, течет топливо. В крыле дыра около метра.
– Мне ясна причина отказов, – высокомерно изрек Стоун. – Грин, а вам?
– Через крыло проходит много систем. Их повредило осколками.
– Вы небезнадежны, – резюмировал Стоун. – У нас перевес в тридцать тонн. Грин, стабилизируйте самолет. Орвилл, займитесь расчетами.
Мэтью уткнулся в пульт управления, Зак плюхнулся в кресло и взял ноутбук. Стоун раздал указания – так, возможно, и должен действовать командир, – и дал полную свободу действий.
Переложил ответственность на чужие плечи?
Что бы на месте Стоуна сделала Лорен?
Что на месте Зака сделала бы Лорен?
Была ли когда-нибудь Лорен Беккет на месте Стоуна, Мэтью или Зака?
– Что мне нужно рассчитать, сэр? – спросил он, ожидая вала откровений на тему его умственных способностей.
– В двигателях – полная загрузка топлива. Мне нужна необходимая длина полосы. – Стоун был нарочито равнодушен, но в его тоне слышалось: «И также мне нужен пилот с головой, а не с выдолбленной хэллоуинской тыквой, Орвилл».
«Обойдешься тем, что есть», – про себя ответил ему Зак и подумал, что если Стоун читает чужие мысли, то понимание возможностей экипажа его самоуверенности в любом случае не повредит.
Глава 20
Джесси залпом выпил стакан воды, посмотрел на бутылку, налил остатки «Перье» и выпил снова. Потом схватил бутылку и с ненавистью швырнул ее в корзину.
Могло ли это все быть подстроено заранее?
Стечение обстоятельств или что-то еще?
Логика говорила, что нет. Лайнер постоянно был под наблюдением массы камер: слишком многое было поставлено на карту. К наземной системе имели доступ только три человека – он сам, Ленни и Гарланд, причем у Ленни было железное алиби: его код доступа позволял только просматривать данные. Джесси не знал, имеет ли Гарланд возможность влиять на полет, но был уверен, что это технически невозможно. Себя он из списка подозреваемых исключил, подумав, что обвинят его и так... когда узнают о его связи с Бересфордом. А они узнают – обязательно и, весьма вероятно, уже очень скоро. Что будет тогда? Увольнение. Волчий билет. Но, наверное, никакого скандала, Майлзу сейчас очень не нужен скандал. Гарланд ударит под дых – сильно и один раз, этого Джесси хватит, не в том смысле, что он этого удара не переживет, просто Гарланд не станет дважды марать об него руки. Ленни… без вариантов, потому что он всегда Джесси только терпел из уважения к матери и решению отца простить мать за какой-то романчик. И хорошо, что Айрис может лишь надавать пощечин и не владеет какой-нибудь сверхъестественной техникой длительных невыносимых пыток. Этого бы Джесси не пережил.
Это не могла быть диверсия. Или могла? Не имеет смысла повреждать самолет без гарантии. Или гарантии, но чего именно? Возврат в аэропорт, конечно, большие финансовые потери и скандал, но все-таки не катастрофа. Или катастрофа? Крах всей компании «Аэравис». Стеклянный трон, выбитый из-под ног самоуверенного и нахального Тони Майлза. В любом случае это происшествие – конец «Аэравис». Так кому из них это выгодно? Мог ли Гарланд работать на Бересфорда?
Джесси задумчиво вертел в руках стакан. Гарланды, именно эти Гарланды, не имели отношения к инвестициям. Отец Дерека отказался от участия в «этом фарсе», его мать занималась только своими книгами и экранизацией этих книг. Гарланд... Гарланд способствовал причине снятия Беккет с рейса? Каким образом? Джесси хмыкнул. Может быть, он ей что-то подсыпал. Но Гарланд никогда не оставил бы на борту Мэтью Грина, никогда. Этот мальчишка был ему слишком дорог – Гарланд скорее сунул бы на обреченный борт любовницу, чем сына погибшего лучшего друга. Нет, Гарланд отпадал именно по этой причине: Мэтью Грин. И ни один вариант, при котором Дерек Гарланд мог бы рискнуть мальчишкой, в голову Джесси не приходил.
Если это диверсия, кто тогда?..
И кто, кроме него самого, докладывает Бересфорду, если это не паранойя человека, загнанного в угол собственным положением?
Что-то мелькнуло в памяти, совсем недавнее, что-то такое, о чем и сам Джесси иногда подумывал... но тут же ускользнуло как совсем незначительное или невероятное.
Леннарт? У него нет никаких ограничений. Деятельность «Аэравис» застрахована, и страховки включают все до мельчайших ошибок. Ленни знает это лучше, чем кто бы то ни было, потому что это контролирует его жена. Значит, деньги Ленни уже не волнуют. У него нет на борту никого, кто остановил бы его от такого безумного поступка. Мотивы – да их полно, Бересфорд мог обещать ему все, что угодно, и главное – выполнить это «все, что угодно», только вот… Ленни вряд ли мог что-то сделать с самолетом. Да, он летный директор, он инженер, он член совета директоров, но так – номинально. Он давно уже исключительно менеджер, он – тот врач, который двадцать лет сидит на административной работе и давно забыл, как ставить капельницу. Он не разберется в работе этого самолета, он не сможет отдать команды, он даже вряд ли поймет, каких людей привлекать. Или привлечет слишком много, но это не стиль работы Леннарта. Он не рискует вообще никогда, он отказался бы, если бы от него потребовали заведомо невозможного, и обосновал бы этот отказ.
