Текст книги "Прощай, молодость"

Автор книги: Дафна дю Морье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Не знаю.

– Здесь было так здорово, правда, Джейк?

– Правда.

– Мы ничего не будем менять, когда уедем отсюда?

– Нет.

– Мне нигде и никогда не будет так хорошо, как здесь.

– Ты уверен?

– Этого просто не может быть. Я так счастлив – с ума сойти!

– Правда?

– Конечно. Это лучшее, что со мной когда-либо случалось.

– Я очень рад.

– Ты странный человек, Джейк.

– Ты думаешь?

– Да. Я не хочу быть ни с кем больше.

– Это замечательно.

– Не очень-то ты разговорчив, а?

– Это верно.

– Спокойной ночи, Джейк.

– Спокойной ночи, – ответил он.

На следующий день мы впервые увидели фиорды. Дорога спускалась с гор в долину, и впереди показалась синяя полоса воды, похожая на канал. По обе стороны фиорда высокие горы стояли как часовые, их снежные вершины были обращены прямо к белому небу.

Было так странно снова видеть людей. Даже скромные хижины на склонах холмов показались нам чудом цивилизации после пребывания в горах. Деревня называлась Лордель. Мужчины и женщины глазели на нас, ехавших верхом на лошадях, словно мы были сумасшедшие.

В Лорделе совсем негде было остановиться. К Джейку подошел парень и заговорил с ним, указывая на свой дом. Я понял, что он предложил комнату, где мы могли переночевать. Я не прислушивался, предоставив Джейку обо всем договориться. Я спешился и подошел к синеющей кромке воды.

В горах, в безмолвной их вышине, я даже не мог представить, что фиорд так красив. Было жарко, светило солнце. Вода была того же цвета, что и небо.

Фиорд был окаймлен горами, и с того места, где я стоял, казалось, что у него нет продолжения. И все ж я полагал, что впереди есть какой-то узкий канал. Фиорд был спокоен, как озеро, совсем без ряби. Я чувствовал, что вода здесь холоднее, чем в горных ручьях, и даже холоднее, чем лед глетчеров, понимал, что здесь невероятно глубоко – глубже, чем в океане.

Я увидел, как горы отражаются в воде.

В этих местах не будет теней, даже когда зайдет солнце, не будет слышно ни звука. Будет одинаково светло и днем и ночью. Наверное, здесь не услышишь пения птиц. Здесь они испугались бы собственного голоса.

Было очень красиво, но все было слишком огромное и далекое. Я понимал, что никогда не смогу к этому привыкнуть. И решил вернуться к Джейку и лошадям.

– Лучше бы мы не приезжали сюда, – сказал я.

Он засмеялся, глядя на меня сверху, – он был верхом.

– Где же тебе хотелось быть? – осведомился он.

– Не знаю, где-нибудь на небольшом клочке земли, где я мог бы свободно дышать. Мне бы хотелось даже снова оказаться на «Хедвиге», чтобы дул штормовой ветер и какой-нибудь парень окрикнул меня с палубы. А здесь нет ни воздуха, ни звуков. Какое-то замкнутое пространство.

– Завтра мы уедем отсюда, – пообещал Джейк. – Этот парень сказал, что здесь останавливается пароход, направляющийся в следующий район фиордов. Мы доплывем на нем до Бальхольма. Может быть, те фиорды тебе больше понравятся!

– Не уверен, – ответил я. – Лучше бы мы не приезжали сюда.

Я спросил Джейка, что мы будем делать с лошадьми.

– Они нам больше не нужны, – сказал он, – можем оставить их здесь. Один из этих парней купит их.

– Мне не нравится, Джейк, что придется от них избавляться.

– Мне тоже, но мы же не можем везти их с собой по воде. Было понятно, что придется их где-нибудь оставить.

– Не знаю, почему мы должны продолжать путешествие.

– Я думал, ты хочешь этого, – ответил он.

– Конечно хочу. Но каждый раз что-то покидаешь – а это все равно что оставить частицу себя.

– Это так.

– И все-таки будет приятно снова спать в кровати.

– Точно.

– Забавно – еще вчера ночью мы были в горах совсем одни, а теперь мы среди людей.

– Тебя это огорчает, Дик?

– Не думаю, хотя каждую минуту, каждую секунду время ускользает от нас – все недолговечно, – и мы не знаем, что произойдет через минуту.

– И все-таки тебе это нравится, Дик.

– Черт возьми, Джейк, я никогда не знаю, что буду чувствовать через минуту.

– Пойдем-ка поедим, мой мальчик, – предложил он.

Мы направились по дороге к дому. Я почувствовал себя гораздо лучше, когда поел. Это была, наверное, первая основательная трапеза за долгое время.

– Как здорово, – сказал я Джейку. Встал и потянулся.

Потом мы вышли, постояли возле маленького дома, глядя вдаль, на спокойную поверхность воды. Скоро должно было зайти солнце, сев за высокую гору. Небо было оранжевым, и длинные оранжевые тени, как пальцы, ползли по снегу.

Вскоре солнце скрылось за черной горой, но освещение не изменилось. Все вырисовывалось еще четче, чем прежде. Какой-то мужчина вдалеке греб на лодке. И он, и лодка казались нарисованными. Ребенок бежал, спускаясь с холма, и звал его. Мужчина ответил и помахал ему. Потом из дома вышла женщина с синим платком на голове, на руках она держала младенца. Вскоре все вокруг опустело, никого больше не было видно. Солнце зашло, небо стало оливкового цвета. Горы отражались в воде, словно черные тени. Стояла тишина, которую нарушал лишь рокот белых водопадов, бегущих по скалам и обрушивавшихся вниз с высоты более тысячи футов. Не было и намека на сумерки.

Я улыбнулся Джейку.

В конце концов, фиорды были не так уж плохи.

Глава седьмая

Проснувшись, мы увидели, что пароход бросил якорь у пристани Лорделя. Должно быть, он подошел, когда мы спали. Он был выкрашен белой краской и прекрасно смотрелся на синей воде. Флаг у парохода был норвежский.

На палубах столпились люди. Два маленьких паровых катера перевозили пассажиров на берег.

– Наверное, не будет свободных мест на этом пакетботе, – сказал я.

– Разумеется, будет, – возразил Джейк. – Сейчас начало года, и на пароходе не так много пассажиров, как тебе кажется.

– Мне совсем не хочется оказаться в толчее, – заметил я.

– Тебе не обязательно с кем-то беседовать, – ответил он.

Меня беспокоила мысль о том, что придется толкаться со всеми этими мужчинами и женщинами. Мы были одеты иначе, словно сошли с афиши вестерна. Нас же засмеют. На этом пароходе собралось фешенебельное общество, и нам, вероятно, не позволят подняться на борт.

– Послушай, Джейк, мы будем выглядеть как пара придурков, честное слово!

– Это так важно? – сказал он.

– Терпеть не могу, когда на меня глазеют, – ворчал я.

– Никто не собирается на тебя глазеть.

– В любом случае, мне не по себе.

– Все будет в порядке.

Он заплатил за ночлег, а я в это время слонялся поблизости, сунув руки в карманы. Интересно, отчего меня нисколько не беспокоит, что я во всем завишу от него? Мы направились по дороге к пристани.

Кое-кто из пассажиров с парохода как раз садился в один из катеров. Я услышал, как они возбужденно переговариваются под пыхтение мотора. Кто-то из мужчин, дурачась, пел фальцетом, а женщина смеялась – это было глупое, визгливое хихиканье.

Я нахмурился и опустил глаза. Я даже не взглянул на них, так я их всех ненавидел. Мне хотелось снова оказаться в горах, и никогда не слышать голоса людей, и не иметь с этими безумцами ничего общего.

Какой-то мужчина, скорее всего гид, высадил пассажиров из катера на пристань и ждал, пока они соберутся вокруг него небольшой группой. Он поднял руку, призывая к тишине. Попросил внимания сначала на норвежском, затем на английском. «Мы здесь остановились на один час, – сказал он. – Вокруг много интересного. Кто хочет пройтись, можете пойти по дороге налево. Остальные, кто хочет, чтобы ему рассказали об этих местах, пожалуйста, следуйте за мной».

И он понесся дальше, бедняга, со вспотевшим озабоченным лицом, в роговых очках, а туристы двинулись за ним, наступая друг другу на ноги. Они бросились, точно глупые гуси, купить открытки в киоске.

Джейк склонился, беседуя с одним из матросов на катере. Потом выпрямился и подмигнул мне.

– Пойдем, – сказал он. – Этот парень перевезет нас на катере. Он думает, что мы вполне сможем получить каюту.

Через несколько минут мы уже сидели на пыхтевшем катере, двигавшемся к пароходу. Когда катер подошел к корме, пароход показался нам огромным.

Он назывался «Кристиана».

Мы поднялись по трапу и прошли на главную палубу.

Все было белоснежным и хорошо вычищенным. Медь была надраена до блеска. Этим «Кристиана» сильно отличалась от барка «Хедвиг». Мне совсем не хотелось там быть. Джейк отправился разыскивать администратора. Я ждал у сходней, пока он вернется. Я слышал, как наверху, на прогулочной палубе, шаркают ноги и кто-то заводит граммофон.

Какая-то девушка стала подпевать пластинке, и я предположил, что она пританцовывает на палубе.

Машинально я начал тихонько насвистывать эту мелодию, размышляя о том, какое у девушки может быть лицо.

Пассажирский пароход нарушал своим присутствием красоту и великолепие фиорда. Но тут уж ничего не поделаешь.

– Как ты быстро, – заметил я, когда Джейк вернулся.

– Все в порядке, – сообщил он, – мы сможем добраться до Бальхольма. Мы будем предоставлены самим себе, – продолжал он. – Нам совсем не обязательно с кем-то общаться.

Услышав звуки граммофона, он нахмурился.

– А вот это не совсем хорошо, Дик.

Я пожал плечами. Вопреки ожиданиям я не имел ничего против граммофона.

Мы постояли какое-то время, глядя на горы, с которых спустились накануне. Они показались мне такими далекими. На граммофоне поменяли пластинку, и я снова начал насвистывать – теперь уже другую мелодию.

– Эти машины следует запретить, – сказал Джейк, не в силах оторвать взгляд от гор.

– О, не знаю, – ответил я.

Я поднялся, чтобы взглянуть на вид с верхней палубы.

«Кристиана» покинула Лордель около полудня и направилась в Гудванген. Мы с Джейком старались найти какой-нибудь тихий, укромный уголок на пароходе, чтобы спрятаться от толпы. Погода была чудесная, невозможно было усидеть в нашей тесной каюте с двумя узкими койками, расположенными одна над другой. Пришлось стать такими же, как все, туристами с парой шезлонгов под большим брезентовым навесом. Люди вокруг нас громко восхищались красотой пейзажей и носились по палубе, щелкая своими мерзкими маленькими «кодаками». Общество было довольно смешанное: несколько скандинавов, один-два англичанина и множество немцев и американцев. Все они на фоне гор смотрелись как-то неестественно. Мне казалось, что у них нет никакого права находиться здесь – ни у них, ни у парохода с безупречной палубой и надраенной до блеска медью, с винтом, со свистом рассекающим глубокую воду. Вот если бы мы с Джейком могли плыть одни. Хорошо бы узнать, можно ли плыть по этим фиордам под парусом? Было бы великолепно, одно смущает: у темной воды такой предательский вид, да и ветра здесь никогда не бывает.

Джейк нашел американскую газету. Решил просмотреть новости бейсбола. Удивительно, как он приспосабливается к любой обстановке. Казалось, толчея его нисколько не беспокоит.

Я не мог ни читать, ни спать. Я был не спокоен без всяких на то причин. Не знал, чего мне хочется. Напротив расположилась компания американцев, лежавших на пледах. Это были те самые люди, с граммофоном. Было довольно занимательно понаблюдать за ними. Их было пятеро – трое мужчин и две девушки. Удобно расположившись в шезлонге, я размышлял об их отношениях. Кто на ком женат и так далее. Они вели себя не так, как если бы были женаты. У одного парня был довольно скучный вид. Он носил очки. Наверное, этот парень в очках – брат темноволосой девушки: когда она попросила его сходить за пледом, он велел его больше не беспокоить, и ее просьбу выполнил кто-то другой. Один молодой человек явно был рад услужить ей, но она редко ему улыбалась. Другой парень дурачился с камерой, фотографируя компанию в смешных позах. Он был душа общества. Все смеялись, стоило ему только открыть рот. Вторая девушка все время спала или только притворялась. У нее были рыжие волосы. На ней было белое платье без рукавов. Девушка уткнулась лицом в ладони и улыбалась во сне.

Она была довольно хорошенькой. Кто же из этих мужчин ее интересует? Уж конечно не тот, что в очках. Не исключено, что она относится ко всем одинаково. Через некоторое время она села и начала причесываться. Волосы у нее совсем не растрепались. Затем она нехотя потянулась к граммофону и завела его. Это была та самая мелодия, которую я насвистывал утром. Она подергивала плечами в такт музыке, а весельчак из этой компании прикурил сигарету и отдал ей. Она тихонько мурлыкала. Джейк вздохнул, когда завели граммофон, и поднялся со своего шезлонга.

– Пойду узнаю, пустят ли меня на мостик, – сказал он. – Хотелось бы поболтать с кем-нибудь из этих ребят. Второй помощник капитана такой славный парень. У них тихо, и горы хорошо просматриваются.

– Хорошо, – ответил я.

– Ты идешь, Дик?

Я зевнул и потянулся.

– Нет, пожалуй, я останусь здесь, – сказал я.

– Ну, хорошо.

Джейк зашагал по палубе и скоро скрылся из виду. Когда он встал, это привлекло внимание компании американцев. Все посмотрели на него, потом на меня. Я чувствовал себя довольно глупо, сидя в одиночестве. Взяв газету, я сделал вид, будто читаю, не рассмотрев, что держу ее вверх ногами. Кто-то засмеялся. Я был уверен, что это была девушка с рыжими волосами. Я судорожно прикрывался газетой, чтобы они не заметили, как я покраснел. Через некоторое время я опустил газету и обнаружил, что они вовсе не смотрят на меня. Я выудил из пачки сигарету, чтобы чем-то заняться. Потом сообразил, что у меня нет спичек, и почувствовал себя в еще более дурацком положении. Бросив взгляд в мою сторону, весельчак заметил, что я сижу с незажженной сигаретой во рту.

– Послушайте, – обратился он ко мне, – вам нужна спичка?

Все посмотрели на меня. Это было ужасно. Вероятно, они решили, что я сделал это нарочно, чтобы познакомиться с ними.

– Большое спасибо, – ответил я и, поднявшись, споткнулся о шезлонг.

– Вы сели на пароход в Лорделе? – спросила рыженькая.

– Да, – ответил я. – Мы ехали верхом из Фагернеса через горы.

– Боже мой! – Парень в очках оторвался от книги. – Это же чертовски трудно – ездить там верхом.

– Да, довольно трудно, – согласился я. – Но это того стоило.

– Полагаю, вы проехали по восхитительным местам, – заметила вторая девушка, а рыженькая улыбнулась и сменила пластинку.

– Наверное, там очень романтично, в этих громадных горах? – спросила она.

Это было довольно глупое замечание, но она была такой хорошенькой, что ей можно было все простить. Я улыбнулся в ответ.

– Не уверен, – сказал я.

– Мне бы так хотелось тоже поехать в горы! – продолжала она. – Я просто без ума от гор и всего такого.

Парень в очках начал задавать нудные вопросы о том, сколько миль мы делали в среднем за день и как устраивались с едой и ночлегом. Я отвечал ему невпопад, пытаясь разобрать, что говорит рыжеволосая парню с камерой.

– …Ты сведешь меня с ума, Билл, если все время будешь щелкать передо мной этой маленькой штуковиной! – говорила она.

Возникла минутная пауза, я не отрываясь смотрел на рыжеволосую девицу, которая раскачивалась в такт музыке.

– Какая хорошая пластинка, – заметил я.

– Звучит шикарно, когда ее исполняет настоящий оркестр, – ответила она. – Я просто завожусь, и мне ужасно хочется танцевать. Вы танцуете?

– Нет, у меня не совсем получаются подобные вещи, – ответил я.

– А ваш друг?

– Нет, думаю, он тоже вряд ли умеет.

– Куда вы направляетесь? – спросил молодой человек в очках.

– Говорят, что Вадхейм – потрясающее место, – вставил Билл.

– Вы обязательно должны побывать в Вадхейме, – сказала девушка с рыжими волосами.

– А где вы побывали? – спросил я темноволосую девушку. Было неудобно обращаться только к рыженькой.

– О, все было великолепно! – ответила она. – Эти фиорды – мы просто не верили своим глазам! Они превосходят все, что я видела дома. Это моя первая поездка в Европу, мы побывали в Англии, Франции и Германии – и всё за два месяца. Что скажете?

– Это просто удивительно! – солгал я.

– Да, разве не поразительно? Кэрри, конечно, уже бывала здесь прежде.

Значит, ее зовут Кэрри, мою рыженькую. Ужасное имя. Я снова повернулся к ней.

– Как вам здесь понравилось? – осведомился я.

– О, мне так хорошо в Европе! – сказала она и беззаботно улыбнулась, как бы давая понять, что ей не только понравилось в Европе, но она многое успела. Эта девушка просто чудо. Как жаль, что ее зовут Кэрри. Мне нравились эти люди, с ними было приятно общаться. С ними было легко. При них я не чувствовал себя глупо.

– На этом пароходе разношерстная публика, – заметил я и тут же вспомнил, что сам не очень-то презентабельно выгляжу.

– Эти люди просто ужасны! – воскликнула Кэрри. – С трудом верится, что здесь есть хоть кто-нибудь с положением в обществе.

Ничего себе замечание! Я был рад, что рядом не оказалось Джейка. Впрочем, неважно: девушке с таким личиком можно простить даже убийство.

– К тому же они такие скучные и ленивые, – продолжала она. – И всем им не меньше пятидесяти, я в этом уверена. Мне бы так хотелось встряхнуть их. Можно было бы устроить вечеринку.

– Интересно, какой он, этот Гудванген, – сказал я.

– Говорят, совсем маленький городишко, – ответил кавалер девушки с темными волосами. – Настоящее веселье начнется только в Бальхольме. Там будет экскурсия.

– Что было бы действительно классно, скажу я вам, так это если бы мы отделились от всей этой публики с парохода и сами отправились исследовать дикие места. Вы с вашим другом могли бы к нам присоединиться, – предложила Кэрри.

– Замечательная идея, – согласился я. Я не знал, конечно, как к этому отнесется Джейк. Но мне это предложение понравилось.

– Хотелось бы забраться в какую-нибудь глушь и искупаться, – сказала темноволосая девушка.

– Замечательно! Я тоже хочу купаться! – заявил молодой человек, вернувшийся с ее пледом.

– Если вы вдвоем присоединитесь к нам, мы сможем нанять какой-нибудь транспорт, – вмешался в разговор парень в очках. По-видимому, он был главным в этой компании. Я догадался, что он приглашает нас, чтобы сэкономить: ведь если все скинутся, можно будет взять в аренду автомобиль.

– Было бы чудесно, – согласился я.

– Да, просто классно! – воскликнула Кэрри.

И тут прозвенел гонг к переодеванию. Я предположил, что все они вернутся в свои каюты. Но у нас с Джейком ничего с собой не было.

– Вы не будете с нами обедать? – поинтересовалась темноволосая девушка.

– Большое спасибо, но мы не переодеваемся, – ответил я. – Мы обедаем в другом салоне. Может быть, увидимся позже на палубе.

– В таком случае до встречи, – сказала она.

Она и парень в очках – видимо, ее брат – играли первую скрипку в этой компании.

Они поднялись и стали собираться. Я пытался помочь им с граммофоном и пледом, но от меня было мало толку. Девушка с темными волосами позволила своему молодому человеку все унести. Вероятно, ему это было приятно. Я не знал, идти мне или оставаться. Было бы глупо уйти только потому, что они уходили.

Кэрри задержалась чуть дольше остальных. Она припудривала носик. Билл, парень с фотоаппаратом, оглянулся.

– Пошли, бэби, – позвал он.

Она подобрала пальто, упавшее на пол, и перекинула его через руку, улыбнулась, и я был доволен тем, что этого никто, кроме меня, не видит.

– Увидимся позже, – сказала она.

Кэрри последовала за остальными, а я отправился на поиски Джейка.

Я встретил его, когда он спускался с мостика.

– Разве не чудесно? – сказал он. – Ты хорошо все рассмотрел?

– Что именно? – спросил я.

– Как! Цвет неба за горой – там, впереди.

– О, конечно! – ответил я. – Послушай, я разговорился с компанией, той, что с граммофоном. Они очень милые. Предлагают, чтобы мы, как только сойдем на берег в Бальхольме, вместе взяли напрокат автомобиль и всё осмотрели. Мы сможем держаться в стороне от остальных туристов.

– Вот как! – произнес он.

– Тебе не кажется это скучным, Джейк? Я о том, что занятно было бы пообщаться с людьми – ну, изредка, для разнообразия. С ними действительно очень легко. Они веселые и совсем не чопорные. Парень в очках, который читал, весьма заинтересовался тем, как мы ехали верхом из Фагернеса по горам. Думаю, он тебе понравится. Наверное, девушка с темными волосами – его сестра.

– Я никого из них не запомнил, – сказал Джейк.

– Они, кажется, предложили пообедать вместе, но я объяснил, что у нас нет с собой одежды. Можно было бы встретиться с ними на палубе позже и все обсудить.

– Конечно, – согласился Джейк.

– Я хотел сказать, что это вовсе не обязательно, если тебе не хочется.

– Понятно.

– Это было бы, конечно, неплохо, для разнообразия, как ты думаешь? Время от времени приятно пообщаться с людьми. Но мне вовсе не хочется заставлять тебя делать то, что тебе неинтересно.

– Да нет, я ничего не имею против! – ответил Джейк.

Мы пообедали и пошли на палубу. Пароход как раз бросил якорь, и перед нами был Гудванген. Фиорд в этом месте был очень узким, и по обе стороны вздымались высокие мрачные горы. Вода была черной, а глубина – невероятной. С уступов скалы обрушивались белые водопады. Впереди виднелась маленькая деревушка. Казалось, что нас отделяет от всего этого огромное расстояние. Это было слишком невероятно.

Я отошел от Джейка, который беседовал с парнем в очках; мы с Кэрри прошли на нос парохода, чтобы понаблюдать за матросами, возившимися с якорем. Я мог объяснить ей, что происходило.

Она посмотрела на меня большими глазами:

– Это поразительно, как много вы знаете!

Я рассказал, как именно мы с Джейком зарабатывали на наше путешествие в Осло. Она не могла в это поверить. Кэрри заставила меня подробно описать жизнь на паруснике. Она оперлась на перила, холодный ветерок развевал ее легкое платье.

– Боже, да вы столько всего повидали! – воскликнула она.

– Вы продрогнете, – сказал я спустя некоторое время, и мы пошли разыскивать остальных, хотя мне этого совсем не хотелось.

– Мне бы хотелось потанцевать с вами.

– Я же не умею танцевать, – отказал я.

– Пожалуй, я могла бы вас научить.

– Вам бы это быстро надоело, я думаю.

– Откуда вы знаете?

Мы засмеялись, и на нас обернулись: парень по имени Билл и второй молодой человек тоже.

– Вот вы где! – закричали они. Джейк стоял рядом с ними. Кажется, он ни с кем не беседовал.

– Где это вы были, Кэрри? – спросила темноволосая девушка, и обе рассмеялись; все, конечно, посмотрели на нас. Я чувствовал, что залился румянцем без видимых причин. С какой стати преувеличивать? Мы просто постояли вместе. Чертовски глупо получилось.

– Он рассказал мне о романтическом прошлом, – сказала Кэрри. Ей-то что! Эти слова, разумеется, вызвали взрыв смеха, а меня поставили в глупое положение. Что подумает Джейк?

– Привет, старина, – обратился я к нему неестественным тоном. – Почему ты не пошел с нами? – Он решит, что я считаю его лишним.

– Привет, – ответил Джейк.

Я глупо улыбался, тихо мурлыча себе под нос какую-то мелодию. Подошел парень в очках.

– Вы играете в бридж? – спросил он.

– Я играю, – ответил Джейк.

– Чудесно. Может, сыграем вчетвером? Вы, я, моя сестра и Мэтти. – Мэтти был тот молодой человек, что увивался вокруг темноволосой девушки.

– А я и не знал, что ты играешь, Джейк, – заметил я.

– Неужели? – сказал он.

Я не смог определить, кто из нас говорил более неестественным тоном.

Мне вдруг показалось, что я его совсем не знаю. Я очень рассчитывал, что бридж ему не наскучит. Мой вечер был бы испорчен, если бы ему вдруг не захотелось играть.

– Ты решил поиграть в бридж, Джейк? – спросил я настороженно.

– Разумеется, поиграю, – ответил он. – С большим удовольствием.

Таким образом, мы с Кэрри могли побыть наедине. Парень с камерой, Билл, оставался с нами. Он что же, все время будет ошиваться рядом с нами? Билл не отставал. Мы спустились на другую палубу – и он за нами. Мы захватили с собой граммофон и пластинки. Она пыталась научить меня танцевать. Я видел, как хорошо танцует Билл. Они отлично смотрелись вместе. У меня бы, наверное, лучше получилось, если бы его не было с нами. Он был такой забавный, все время ее смешил. Ей нравилось, что нас трое. Девушки, верно, считают, что именно это и значит прекрасно проводить время. Я думал совсем иначе. Все могло бы быть гораздо лучше.

– Вы не умеете играть в бридж? – спросил я Билла.

– Ну что вы, он умеет играть во все эти комнатные игры, – сказала Кэрри.

– Ты уверена, бэби? – обратился он к ней.

Оба засмеялись. Я решил, что это какая-то старая шутка. Вероятно, они очень хорошо знали друг друга.

В курительной комнате находился бар. Мы зашли и выпили. Она смеялась, глядя сквозь бокал то на меня, то на Билла.

– Сходи посмотри, закончили ли они играть в бридж, Билл, – попросила она.

Я не знал, должны ли мы дожидаться, пока он вернется. Скорее всего, он ушел всего на минутку.

– Вы сойдете утром на берег? – спросил я Кэрри.

– Возможно, – ответила она.

– В котором часу?

– О, не знаю.

– Вот бы знать, есть ли там что-то интересное, – продолжил я.

– Наверное, вам стоит сойти, чтобы узнать.

– Вы сойдете на берег все вместе?

– Не знаю, – сказала она.

Тут вернулся этот чертов парень.

– Все пошли спать, – сообщил он. – Я не смог никого найти.

– Пожалуй, я тоже пойду спать, раз Мэри ушла, – заявила Кэрри.

Да уж. Вечер совсем не удался. Я проводил девушку до каюты.

– Мальчики, вам совсем не обязательно отправляться спать из-за меня, – сказала она. – Я не разрушаю компанию, не так ли? – Она прекрасно понимала, что мы не собирались болтаться вместе и беседовать без нее.

Мы немного подурачились возле ее дверей. Билл был в своем репертуаре: он сделал вид, что заходит в соседнюю каюту. Я решил воспользоваться случаем и сказать кое-что:

– Послушайте, вы завтра рано сойдете на берег? Я раздобуду лодку – нам необязательно дожидаться остальных, если не хотите.

Она уже почти исчезла в полуоткрытой двери.

– Может быть, – ответила она.

– Скажите, что согласны.

Она насмешливо улыбнулась. Конечно, она не ответит ничего определенного.

– Никогда не знаешь, как все сложится, – сказала она. И закрыла дверь. Я понял, что завтра все будет замечательно.

– Спокойной ночи, – обратился я к Биллу.

Я медленно дошел до нашей каюты, которая находилась на другом конце парохода. Джейк уже лежал на своей койке. Он выбрал верхнюю. Читал. Я насвистывал, кое-как сбрасывая с себя одежду. В каюте было тесно.

– Хорошо провел время? – поинтересовался он.

– Совсем неплохо, – ответил я.

После этого он уже не произнес ни слова. Я не стал спрашивать, понравились ли ему новые знакомые. Если бы понравились, он сказал бы об этом сам. Что же он будет делать утром? Мне очень хотелось, чтобы он нашел себе какое-нибудь занятие. Конечно, он всегда прекрасно проводит время один. Ему все равно, буду ли я с ним. Я улегся на койку, подложив руки под голову. Как было бы здорово сойти утром на берег вместе с этой девушкой. Может быть, позже, добравшись до Бальхольма, мы возьмем лодку и искупаемся. «Что бы мы ни делали, будет весело», – подумал я. Наверное, она спит с этим клоуном. Вряд ли они отправились бы путешествовать компанией, если бы это было не так. Вторая девушка крутит роман с парнем по имени Мэтти. А очкарик, по-видимому, не у дел.

С Кэрри так легко! Наверное, она обнимает партнера, когда танцует. Это было бы приятно. И волосы у нее красивые. Вообще, все так хорошо.

– Джейк, – позвал я, – ты спишь?

– Нет.

– Послушай, зачем нам сходить в Бальхольме? Не могли бы мы доплыть до Вадхейма?

– Я выясню, – ответил он, – если хочешь. А зачем это тебе?

– Просто так, – ответил я. – Мне кажется, не мешало бы увидеть эти места, раз уж мы здесь.

В ту ночь я спал плохо. Я был взволнован и возбужден без видимых причин. Хотелось совершить прогулку в десять миль или пройти на веслах в лодке по фиорду. Что-то в самом воздухе этих мест не давало уснуть. Он был чистый и застывший. А еще этот белый свет. Здесь никогда не темнело, и это действовало на нервы. Мне все время хотелось чем-то заняться, и я чувствовал себя окруженным со всех сторон черными высокими горами, казалось, отсюда не вырвешься. Меня раздражал рокот водопадов. Я встал очень рано и вышел на палубу. Гудванген оказался совсем крошечным и пустынным, не то вымер, не то еще спал. Я смотрел вдаль, отделенный от Гудвангена спокойной водной гладью. Из домов никто не выходил. Невозможно было поверить, что там есть живые люди. Серые горы высились вокруг, казалось, они склоняются над кораблем, стоявшим на якоре, и сейчас сомкнутся над ним. Перегнувшись с борта парохода, я смотрел на темную воду. На поверхности не было ни малейшей ряби. Водопады не переставая неслись по камням, издавая звук, похожий на шипение дождя.

Ничего здесь не изменится. Это казалось зловещим, подавляло. Явь походила на беспокойный сон, порожденный дурными мыслями прошедшего дня.

Ни надежды, ни возможности сбежать. Ужасное место.

Я уселся на палубе, обхватив подбородок руками и глядя прямо перед собой; в голове не было ни единой мысли. На сердце было тяжело, я томился и не мог ни назвать, ни объяснить даже самому себе причины этого волнения. Совсем не хотелось быть подавленным – хотелось смеяться, ни о чем не печалиться, быть вместе с людьми, которые для меня ничего не значили бы, повеселиться, сойдя на берег вместе с девушкой. Совсем не хотелось чувствовать себя потерянным и несчастным. Хотелось, чтобы Гудванген был иным, и горы не подступали бы так близко, и солнце светило бы в ясном небе, и синяя вода была бы теплой, и чтобы было совсем мелко.

Я вернулся в каюту и увидел, что Джейк проснулся и сидит на своей койке.

– Я проснулся и не мог понять, куда это ты ушел, – сказал он. – Как раз собирался тебя искать. Было такое чувство, будто что-то не так.

– Джейк, – ответил я, – мне очень плохо.

С минуту он молча на меня смотрел. Потом заговорил:

– Вот что я тебе скажу. Может быть, взять лодку в Гудвангене и отправиться дальше, а потом забраться куда-нибудь повыше, поближе к этим водопадам? Ты мог бы немного размяться. Было бы чудесно снова побродить где-нибудь.

Когда Джейк предложил это, я сначала обрадовался, но потом понял, что не хочу уходить. Из головы не выходила девушка, и я не собирался все менять.

– Не могу, – возразил я. – Вчера вечером я договорился встретиться с одной из девушек.

– Понятно, – сказал Джейк.

– В любом случае, на берегу будет не так уж много времени, – продолжал я, – пароход отходит в Бальхольм в середине дня. Не стоит никуда забираться.

– Да.

Он решит, что я ищу отговорки.

– А я сегодня утром немного побездельничаю, – сказал он. – Мне никуда не хочется.

– Как угодно, – ответил я.

Я стал насвистывать, чтобы казаться естественным, но чувствовалось, что мы что-то скрываем друг от друга. Скрывать было особенно нечего. Я только откровенно сказал, что договорился сопровождать девушку на берег. Вот и все. И зачем нам что-то разыгрывать друг перед другом? Жизнь – странная вещь. Стюард зазвонил в гонг, призывая к завтраку.

– Я пойду наверх, в салон, – сказал я.