Текст книги "Добро заражённого города (СИ)"

Автор книги: Д. Патрикеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7

Лысый содрал одной рукой с чужака противогаз и тот резко оживился, пытаясь вырваться или вырвать противогаз обратно. Парень, лет 25 или 30, лысый, с довольно вытянутым лицом. На бледном лице была обильная испарина. Всё его тело тряслось от страха.

– Успокойся, – проматерился Лысый, – от получаса ничего не будет, – после этого лишь сильнее заломил парня и прижал к ближайшей стене. – Если ещё раз дёрнешься – будет больно. Уяснил?

– А?.. Д-да, – прошипел чужак, глотая воздух.

Лысый убрал его от стены и повёл его в соседнюю комнату, которая, кажется, была кладовой, попутно инструктировав его:

– Ты добегался. Сейчас у тебя отсюда два пути: ты говоришь с нами и остаёшься жить или ты валяешь дуру и остаёшься здесь навсегда.

– Уху, – издал непонятный звук пленник, хотя этого не требовалось. Дыхание, будто, стало более сбивчивым от боли.

– Мне нечем тебя связать, поэтому поступим так: как только я тебя отпускаю, ты встаёшь к стене, ставишь руки повыше и прижимаешься к ней лбом. Ноги шире ширины плеч.

Сейчас Лысый не думал про ребро пленника, а лишь о собственной безопасности. Кто знает, что найдётся за пазухой у чужака. Несмотря на трудности, сценарий, обговоренный Лысым, исполнился и парень достаточно быстро принял неудобное для активных действий положение, ртом хватая воздух.

Помещение было полупустым. Стоял столик, два стула, старый чайник. Общая площадь была около 10 квадратных метров.

В комнату зашёл и Рыжий, держа два рюкзака, а также обрез Лысого изготовленным к стрельбе. На плече висел автомат беглеца. Лысый смерил Рыжего взглядом и, прикусив губы, пошёл обыскивать чужака сам, спокойно сказав при этом напарнику взять в руку Наган и держать пленника на мушке. Методичные хлопки по телу рождали приятный звук шелеста ткани. Только он заполнял помещение в перерыве между громкими вздохами чужака.

– Как тебя зовут?

– Ге... Гера... Герасим.

– Понятно, – протянул Лысый, не собираясь выяснять, позывной это, имя или что-то ещё. – Сейчас ты услышишь от меня много всего важного. Первое. Я надеюсь, ты всё это поймёшь. Второе. От тебя я ожидаю только честных ответов. Третье. Чем больше я от тебя узнаю полезного, тем больше шанс, что у меня получится уговорить парней, которые сюда едут, – Лысый указал в сторону территорий "бобровских", Герасим этого не видел, но почувствовал по движению руки, – не убивать тебя, потому что те двое, которых ты бросил там, у ТЦ, мертвы. Итак, сколько вас? – он уже заканчивал обыск и изъял из сапога Герасима нож в ножнах, затем отдал его Рыжему. Сам взял в руку пистолет.

– Н-нас... Трое было.

– Остался ты один, получается?

– Да.

– Странно, но мне сказали, что вас было четверо.

– Ч-что? Н-нет, нас... Трое, – Герасим сейчас волновался ощутимо больше, его речь прерывалась не только из-за сломанного ребра и постоянной нехватки воздуха, но и нарастающего волнения.

– Трое, да? То есть, четвёртого не было?

– Не было. Нас трое было, – протараторил Герасим

– Допустим. Ты знаешь, на чьей ты территории был?

– Нет, – уверенно ответил чужак.

– А на чьей сейчас, знаешь?

– Нет.

– Где убили твоих напарников?

– Р-рядом с... ТЦ. ТЦ "Вокал", – делая постоянные перерывы, отвечал Герасим. – Там... Через два дома от него всё произошло.

– Что там случилось?

– Я... В здании был, разведывал. Парни стояли на улице. Кто-то крикнул, чтобы они не двигались. Из-за здания вышли двое. Мои с оружием оба были, но руки подняли. Знали, порядки местные, что команды территории делят и всё такое. Потом разоружили моих, сняли рюкзаки, противогазы. Я сразу понял куда всё идёт и... и дёру дал. Разговоров я не слышал, выстрелы только. Думал, меня увидели. Пошли в здание, где я прятался, а потом, наверное, в окно увидели и стрельнули по мне несколько раз.

– Как вы туда попали? От деревни путь не совсем близкий.

– В... Вдоль леса шли, потом... Спустились.

– Какие цели преследовали?

– Ч... Что?

– Зачем в город отправились?

– Как и все. За-за деньгами.

– И всё?

– Ну... Да.

– Ладно, допустим. Кто у вас главный был?

– Толя Мастер. Мы просто хотели...

– Герасим, – прервал его Лысый, выставив перед собой левую руку, в правой держа пистолет, – сюда едут люди, на чьей территории вы были. Отвечай только на то, что я спрашиваю. Всё остальное можешь рассказать им, если они захотят послушать.

Лицо парня исказилось в страшной гримасе, которую ни Лысый, ни Рыжий всё равно не увидели, а затем послышались мокрые всхлипы.

– Где вы взяли оружие?

Последовал невразумительный ответ, состоящий больше из неразборчивого нытья. Герасим был напуган и это было хорошо видно.

– Повторю ещё раз... – начал Лысый.

– Привезли с собой, – его голос ощутимо ломался, но он всё-таки перебил Олега.

– Может, что-то купили на базаре? У тебя не очень ходовой автомат, ты знаешь?

– Н-нет. Всё наше. А-автомат – подарок.

На наёмного убийцу Герасим не походил. Лысый прикинул, что какая-то из групп может использовать зелёных и одиночек для своих целей, но этот парень слабо подходил на подобные роли. В любом случае, решать его судьбу должны были не Лысый с Жигулём, а "бобровские".

– Кто такие "московские", знаешь?

– Д-да.

– Кто?

– Команда, которая держит рынок, – неуверенно ответил Герасим.

Лысый заключил, что перед ним был зарвавшаяся зелень. От этого ему стало мерзко, будто в душу наплевали. Видом или интонацией он этого не показывал.

– Кто у них главный?

– Не знаю.

– Ты общался с ними?

– Нет.

– А твой Толя Мастер?

– Нет.

– А с кем-нибудь вы общались по поводу вылазки в город?

– Нет.

– То есть, никто о вас не знал?

– Да.

– Какая это ваша вылазка по счёту?

– Вторая.

Проблеск надежды. Возможно, перед ним стоял ключ к разгадке чужих меток на территории.

– Где ещё в городе вы были?

– Чуть ближе к деревне, вдоль дороги работали.

– На въезде в город, получается?

– Да.

– Метками пользуетесь?

– Нет, – такой же уверенный ответ, как и остальные.

– А что такое метка?

– Не... знаю, – через секунду последовал ответ. Было видно, что Герасим взвешивает каждое слово. Или старается взвешивать. Страх постепенно отступал, освобождая место разуму.

– С "народниками" общались?

– Кто это?

– Народная дружина.

– Нет.

– С военными?

– Нет.

– Кому продавали находки?

– Никому, сами проедали.

– Сколько денег собрали? Золота? Серебра?

– Денег. 63 тысячи. Украшений не нашли.

– 21 тысяча на человека? Неплохой дневной заработок, а? – Лысый позволил себе обернуться на Рыжего и, усмехнувшись, кивнуть ему. Рыжий тоже перевёл взгляд на Лысого и кивнул ему в ответ. Затем оба уставились на Герасима, которого всё так же трясло, но всхлипов больше не было.

– Что знаешь о группах в городе? – после небольшой паузы, поняв, что пленник даже не улыбнётся с шутки, спросил Лысый.

– Что территории поделены. Что можно завербоваться в деревне.

– Кем поделены?

– Группами.

– Какие группы есть?

– Не знаю. Знаю, что есть.

– И почему не завербовались?

– Никто не брал.

– А к кому пытались попасть?

– К Ломоносову, Шуле и Мону.

Не услышав ни одного знакомого имени или позывного, Лысый нахмурился и снова посмотрел на Рыжего. Тот пожал плечами.

– О них всех расскажи, что знаешь.

– Ну, они ещё ни разу не были в городе, у них по 4-5 человек...

– С оружием?

– Д-да.

– Почему вас не взяли?

– Слишком много нас было.

– Ладно. Я тебя перебил, рассказывай дальше.

– У них... Машин нет, ни у кого, хотят подкопить денег, купить. Говорят, что они – новое поколение сталкеров, третье. Всё.

– А про другие группы они что говорят?

– Что... что пойдут в обход "московских" и территории нужно перекраивать.

Все трое услышали нарастающий шум мотора.

– Посмотри, наши это или кто, – кивнул Лысый Рыжему.

– Ну, если не наши, то это крупное совпадение, – выругался Рыжий и ушёл в другую комнату. – Наши.

Машина подъехала и остановилась у входа. Кроме Купца и Радиста, из неё вышли ещё двое: один высокий, с АК-74У, второй с Сайгой, пониже. Эту информацию Рыжий передал Лысому на ходу, возвращаясь в комнату, где проходил допрос, на что получил в ответ просьбу встретить и проводить прибывших сталкеров, по пути изложив им всю информацию, которую они смогли разузнать.

Лысый опустил оружие, надел свой рюкзак и чертыхнулся, не уследив, как Рыжий убежал вниз с его обрезом. Отдавать своё оружие кому-то было непривычно. Он машинально посмотрел на свой пистолет и закатил глаза от собственной промашки.

– Сейчас сюда поднимутся люди, которых вы хотели обокрасть. Возможно, они пристрелят тебя сразу, без вопросов, и это не худший вариант, но, скорее всего, они всё-таки зададут тебе пару вопросов. Уточню. Для них ты – грязь под ногтями, которая лишила их денег.

– Я их слышу, – констатировал Герасим. Лысый на своё удивление ничего не слышал, поэтому прислушался. Кроме возобновившихся всхлипов чужака ничего слышно не было. – Можно... Можно я присяду? – он отвернулся от стены и уставился на Лысого. Лицо было бледным, будто вместо Олега на него смотрела сама смерть – Ноги... Что-то... Отнимаются.

Его дыхание участилось, он опустил руку и указал ею на ногу. Было видно, что когда он отнял руку от твёрдой поверхности, она мелко задрожала. Мандраж. Страх.

– Нет. Встань к стене и помолчи, – спокойно ответил Лысый, хотя, в какой-то мере, волнение от Герасима передалось и к нему. Ему не хотелось больше здесь находится, но кто-то должен был.

– Хорошо. Хорошо, – чужак довольно посредственно сдерживал чувства, но послушался и прижался к стене. Всё его тело дрожало и коленом он то и дело ударялся о стену.

– Можно... на колени сяду?

– Можно, – недолго думая, спокойно ответил Лысый. Теперь и он услышал размеренные шаги на лестнице.

Герасим упал на колени, поднимая при этом небольшое облачко пыли с пола. Когда прибывшие были уже рядом, Олег, не убирая оружия, вышел в коридор. Ствол он держал направленным на Герасима – не хотел рисковать. Через пару секунд на лестнице показались два "бобровских" сталкера, за ними шёл Рыжий. Ближайший к Лысому мародёр потянул руку. Это был Кеша, они были знакомы.

– Вова Художник, – представил второй, который из их двойки был ниже. Он говорил с сильным кавказским акцентом.

– Олег Лысый, – закрепив рукопожатием знакомство, ответил Олег. – Парень открыт к разговору, беседуйте, – он кивнул на проход в подсобное помещение. Оба "бобровских" зашли туда, не считая нужным изготавливать оружие. Лысый убрал пистолет и обратился к Рыжему жестом, мол: "Верни обрез", – Рыжий всё понял и передал оружие хозяину.

– Купец с Радистом у машины остались, – шепнул Рыжий Олегу.

"Бобровские" вольной походной зашли в помещение, где находился чужак.

– Ну что, Герасим, мне скажешь? – задал вопрос Вова, подойдя достаточно близко к пленнику.

– Не... Я... Мы не хотели... на вашей территории, – сбивчиво начал оправдываться Герасим, делая передышки на довольно громкие вздохи.

– Ребро сломано, скорее всего, – пояснил Олег.

– Понятно, – покивал Художник и стянул свой рюкзак, – пить хочешь, Герасим? Тебя эти молодцы-богатыри, наверное, не поили даже, а? – он усмехнулся, переводя взгляд на Олега.

– Д-да, пожалуйста, – рук со стены парень не убрал.

Вова достал неоткрытую бутылку водки и протянул пленнику. Тот дрожащей рукой взял её, но затем, разглядев, вернул обратно.

– М-можно не алкоголь?

– Можно, – через какое-то время ответил Вова и заменил Герасиму водку на литровую бутылку воды. Чужак с радостью к ней припал и осушил примерно половину за раз, затем вернул.

Олег кивнул Рыжему на лестницу и они начали спускаться. Также неторопливо, как Рыжий поднимался до этого.

– Мы вас у машины подождём, – сказал Олег.

– Хорошо, – спокойно ответил Кеша.

– Теперь спокойно скажи то, что хотел сказать, – Вова убрал бутылку в рюкзак и повесил его на плечи.

– Мы ни у кого не спрашивали разрешения. Ни кому не платили за вылазку. Не знали, чья территория.

Олег мог различить всё, что говорили в той комнате даже когда они спустились на этаж ниже. Слышно, конечно, было плохо, иногда вместо цельных слов можно было распознать только начало или конец, но в общем, Лысый всё понимал.

– Что у тебя при себе?

– Ничего. Д-деньги и еда были в рюкзаке. Я его скинул, пока бежал.

– Рыжий сказал, что у вас, у зелёный, свои группы появились? Что собираетесь делать?

– Н-не знаю. Парни говорили о территориях. Я... Всё что хотите сделаю. Только не убивайте.

– Расслабься, Герасим. Понравилась вода, а?

– Д-да. Только. Не надо, пожалуйста.

– Хорошо. Эта безалкогольная жидкость – последнее, что ты пил в этой жизни.

– Мама! Не надо, – почти истерично выкрикнул Герасим, но три практически синхронных выстрела из двух пистолетов прервали его жизнь. По ушам ударило. Рыжий на ходу вздрогнул от неожиданности.

Снаружи стояли "жигульские". Радист курил, держа противогаз в руке. Лысый тоже стянул с себя защиту, стрельнул сигарету и закурил, заходясь кашлем.

– Как расходится-то будем? – спросил Рыжий, удачно скрывая волнение.

– Этих пешком отправим, – указал Радист рукой с сигаретой на здание, – сами поедем.

Он докурил до фильтра, кинул окурок в сторону и спрятал лицо под противогазом. Из здания вышли "бобровские". У обоих на одежде были брызги крови – они недостаточно далеко отошли от Герасима. Вова пересчитывал деньги. Лысый выкинул половину сигареты, которую не успел докурить, хотя затягивался полной грудью, затем натянул противогаз.

– Сотня, – на ходу протянул толстенькую пачку вдвое сложенных купюр Лысому, потому что он стоял ближе всех, Вова. – Спасибо за содействие.

– Приятно было помочь, – Лысый спрятал деньги в карман куртки.

– С остальными пусть "московские" разбираются. Они от собственной задницы отстали на 5 световых лет, – бодро добавил Кеша. Радист усмехнулся.

– Думаю, уже скоро зелень накроют рейдом, – добавил Олег.

– Им нужно было шевелиться раньше. "Московским", имею ввиду. Разводить такой беспредел – недопустимо, – добавил Купец, ища в глаза остальных поддержку. Он её быстро увидел.

– У Бобра уже возникли вопросы к Кипарису, хочу заметить, – сказал Художник.

– Они в группы объединяются, давно нужно было дать им по зубам, – Олег открыл дверь авто и закинул внутрь рюкзак.

Рыжий молчал. Его начало тошнить как только он привёл "бобровских" наверх и сейчас это чувство только усилилось и мысль о том, что нужно будет ехать в схрон, а затем, в лагерь, совсем не радовала.

Сталкеры распрощались и, закинув рюкзаки к оружие, сели в салон на места, где когда-то стояли сиденья. "Жигульские" ещё несколько минут провожали взглядом своих коллег, но затем всё-таки уехали, рассудив, что на их территории "бобровские" всё-таки решат не хозяйничать.

– Куда сумку везти? – задал вопрос Купец, сидевший за рулём.

– Гараж тот, приметный, на окраине города помнишь? – развернулся к нему лицом Радист

– Нет.

– Рядом с домом где мы зимовали, ну? Там ещё парковка рядом. Вспомнил?

– Нет. А, да. Там схороним?

– На фоне местных событий – уже не знаю, – сматерился Радист. – Езжай туда, там и решим.

На какое-то время все затихли.

– Как улов? – Радист знал, что если он не начнёт новый разговор, его начнёт Купец. Давать напарнику выбирать острую тему он не хотел.

– Нормально, – спокойно ответил Лысый, – есть и золото, и деньги. Даже хавку нашли.

– А листового чая не было? – спросил Купец, уже разогнавшись по дороге к схрону.

– Пакетный только. И кофе.

– Опять для варки? – с усмешкой переспросил Радист.

– Не, на этот раз для чашки, – встрял Рыжий. Голос был грустным, почти апатичным

– Да это одно и то же, – сматерился Лысый, – он не растворится в воде, осадок всё равно останется. Просто быстрее оседает.

– Кстати, Рыжий, по ходу дела, на Володю охоту объявим, – в своеобразном виде донёс последние новости Купец.

– Не слушай его, – спокойно парировал Радист, – Жигуль завтра поедет говорить с "московскими", но скорее всего, всё рассосётся.

– Хорошо бы, если так, – хмыкнул Лысый.

Рыжий по привычке глянул на свои часы, затем, нахмурившись и вспомнив, что они сели, обратился к напарнику, сидящему напротив.

– Сколько времени, Лысый?

– Четыре. Сегодня мы рано, ха, – он двумя пальцами засучил рукав, чтобы сказать время.

По пути Лысый связался с Жигулём и вкратце пересказал, что произошло, делая собственные замечания по ситуации. Пересказал он не всё, далеко не всё, что хотел, на это было две причины: ненадёжность связи и нежелание перекрикивать мотор автомобиля, стараясь сохранить чёткость речи.

До места схрона добрались достаточно быстро. Как только машина остановилась, Рыжий первый вышел из машины и сел на ближайшую лавочку.

– А ты бледный, – заметил Олег, сев рядом с Васей. Напарник не реагировал. – Укачало? – конечно, он знал ответ. Можно сказать, что этот вопрос заменял вопрос о самочувствии.

– Из-за Герасима, – коротко ответил Рыжий и снял противогаз. Судорогой свело тело, а голова подалась вперёд. Он предусмотрительно убрал противогаз на скамейку, а сам склонился над мусорным ведром, стоящим рядом.

Когда Радист с Купцом спрятали оружие и вернулись к машине, Рыжий уже был в противогазе и стоял рядом с машиной.

– Как ты? – на ходу справился о самочувствии Рыжего Купец. Конечно, они оба слышали, как вырвало парня.

– Пойдёт, – он покивал и сел в машину.

Уже в салоне Олег похлопал Рыжего по плечу.

– Ну что, какой он на вкус?

– Кто?

– Воздух.

– Кислый.

Глава 8

– Насыщенный денёк, а? Ха, – продолжал Соля. Из его слушателей остался лишь Лодочник, который сидел напротив него с какой-то художественной книгой. – Давненько такого не было. Ну ничего, нашим только встряска. Не повредит.

– Откуда ты знаешь? – монотонно спросил Пётр, не отрываясь от чтива. – Может, Рыжий с ума сойдёт от стресса?

– Да я и не знаю, – пожал плечами молодой. – Просто предположил.

– Так и не говори тогда. Больше слушай. Делай, что говорят и когда говорят. Писарь, вон, терпеть уже тебя не может, неужели не видешь? Жигуля тоже доведёшь скоро, – он убрал книгу от глаз и смерил взглядом Солю. – Тебе уже было сказано не болтать, – не услышав ответа, он вернулся к чтению.

Соля подждал губы и, посмотрев себе под ноги, поднялся, потянулся и пошёл к посту, на котором стоял Писарь. Он молча встал рядом, рассматривая дорогу между домов, ожидая появление очертаний машины в поле видимости. Витя в этот момент курил. Пепел упал с его сигареты прямо на складку куртки, но ему было всё равно. Не докурив сантиметр до фильтра, он плюнул на окурок, бросил его вниз по холму и удалился к лагерю, где в центре, вместо костра, была приспособлена зарытая в землю газовая плитка с баллончиком, подключённым сбоку. Ужин уже грелся, хотя преждевременно.

Жигуль был сам не свой и с самой стрельбы засел в своей палатке. Его без сомнений ждал серьёзный разговор с Кипарисом и, возможно, с Володей Стеклом.

– Писарь, – развернулся Соля и окликнул уходящего товарища.

– Что?

– Не хочешь выпить?

– Нет. На посту не пью.

А вот Соля хотел. И хотел давно, уже с обеда. Виктор перемешал ужин, сытную кашу с мясом, и, осмотрев конструкцию, на котором висел котелок, ушёл обратно, к Соле, поднял бинокль и уставился на дорогу.

– Как думаешь, "московские" знают?

– О чём?

– Ну, о группах зелёных, ты же слышал отчёт Лысого.

– По-любому знают, – Писарь не отвлекался от дороги. Окрестности за него оглядывал Соля, так удачно подошедший.

– Почему не делают ничего?

– А Кипарис жадный потому что, – с облегчением и усмешкой сказал Витя, – алчный, имею ввиду, – он глянул на Солю. – Он без выгоды и не почешется. Вот когда прижмёт, тогда будет шевелиться, когда жаренный птиц клюнет.

– Разве не в его интересах порядок поддерживать?

– Ты не знаешь его интересов, и я не знаю. Никто не знает. Может, он с военными сдружился и теперь против нас играет? А может, хочет нам кислород перекрыть, вот и не делает ничего.

Соля покивал и сдержался от уточняющих вопросов – знал, что ответ будет: "Я-то откуда знаю", – с другой стороны, он ждал встречного вопроса от Писаря. Его не последовало.

– Вертушки давно не было, – заметил Соля.

– Расслабься. Если бы планировался рейд, мы бы знали.

– Как с группами зелёных, да?

– Не каркай, – сморщился Писарь, не отводя взглядя от бинокля. – Одно дело, дать зелени делать первые шаги и совершать самостоятельные ошибки, а другое – херить свой источник дохода. Думаешь, на базаре из воздуха всё появится, если нас не будет?

– Ну ничего. Жигуль с Бобром поговорят с Кипарисом и их всех пересажают. И волки сыты, и овцы целы.

– Слушай, – Писарь развернулся и опустил бинокль. – Шёл бы отсюда, а? Надоел уже, – тщательно выговаривая каждое слово, продиктовал Писарь, глядя Соле прямо в глаза. Тот послушался и удалился к котелку.

Автомобиль Купца Писарь разглядел сразу и тут же оповестил об этом остальных. Никому из присутствующих не было до сталкеров, возращающихся из города, особого дела. Лодочник лишь покивал головой, продолжая чтение, Соля не обернулся, продолжая гипнотизировать еду и, наверное, мечтая о "стакане", а Жигуль так и не показался из палатки.

Писарю ничего не оставалось, как вернутся на пост. Через минуту или две он услышал шуршание ткани. Из палатки вышел Жигуль, размялся и пошёл к пригорку.

– Значит, ещё успеем на базар сегодня, – сказал спокойным, тихим голосом Жигуль, когда уже подошёл к Вите.

– Всё-таки сегодня? Не дашь отдых парням? – снова приложился к биноклю Писарь и осмотрел дома, которые оставила позади себя тёмная девятка.

– На том свете отдохнём, – прошипел Жигуль и обернулся на Солю, разглядывающего свой нож. – За Солей приглядывай.

– Болтает по рации много, – Писарь выругался.

– За Рыжим тоже посмотри.

– Думаешь, ты надолго на базар?

– На день, скорее всего. Может, больше, может, меньше. Посмотрим. В любом случае, на удачу еду, ни с чем, считай.

– А насчёт зелёных, это беспредел. Кипарис при любом раскладе в пролёте. Володя Стекло по-любому в этом замешан. Думаешь, случайно, что вчера он набрал новых ребят, а сегодня мы должны гоняться за зеленью по своей территории?

– Случайно или нет – не знаю, – сматерился Жигуль. – Там видно будет. Как только Купец проморгал?

– Не думаю, что он интересовался делами зелени или одиночек. Кто же знал?

Жигуль отмахнулся.

– Пойдём сядем, нечего их гипнотизировать бестолку, – он кивнул на машину.

Увидев командира с Писарем, Соля оживился и тут же подвинулся на бревне, уступая место. Начался бессмысленный трёп о погоде и курса рубля к золоту. Дальше разговор плавно перешёл к отношению золота к добру, найденному в городе. Следующей темой, ожидаемо, стали территории и посягательства на них со стороны одиночек, новосозданных зелёных групп и неизвестных, оставивших метку.

– Да я вот о чём говорю. Жигуль, они же нам на горло наступают. Мы и так сидим, как памятник терпению...

– Помолчи уже, – Лодочник перебил его, перевернул страницу и смерил толщину оставшихся страниц в книге, но Соля не останавливался.

– ...сколько ещё можно ждать? А завтра зелень придёт к нам? А Володя...

– Заткнись, – гаркнул подходящий к ним Писарь. – Ты всех достал. Завтра всё выяснится.

– ...Володя, говорю, тоже хорош. Да нужно прийти к ним, по стволу в каждую руку и тра-та-та, – он изобразил ножом автомат, несмотря на то, что тот был мал в размерах. Свою Сайгу он оставил в палатке.

– Это не твоё дело. Я поговорю с Кипарисом. Уймись, – спокойно сказал Гарик.

– А какой толк? – сматерился Соля, – Жигуль, даже Писарь готов на решительные действия. Если мы ничего не сделаем, я поставлю твоё лидерство под сомнение.

Жигуль, сидящий рядом, не выдержал, выбил одним движением нож из рук Феди, затем взял его одной рукой за шею, а второй за грудки и навис над ним, поднявшись с бревна. На лице нарисовалась страшная гримаса злобы. Соля тут же захрипел от боли, а рот неестественно раскрылся. Одну рук он положил на предплечье Жигуля, а вторую отвёл в сторону.

– Откуда наглости набрался? – покрыл его матом Гарик. – Ты кто такой, чтобы выступать? Сегодня уже прикончили троих таких, как ты, – почти через каждое слово Жигуль продолжал обзывать Солю матом, переодически потрясывая его за шею. Соля переставал хрипеть и уставился в глаза Жигуля. – Да я тебе голову сниму и дело с концом.

– Ладно-ладно, извини. Да, ты главный, без вопросов, – просипел Соля.

– Вот именно. Я главный. Пересчитать бы тебе зубы.

Жигуль оттолкнул всё ещё сидящего на бревне Солю на землю. Тот, держась за шею, поднялся на ноги.

– Скрылся к себе в нору, чтобы глаза мои тебя не видели, – сматерился Жигуль, сверля взглядом парня.

Соля сделал неуверенный шаг к палатке, надеясь, что кто-то из группы за него заступится, но не нашёл поддержки. Жигуль, видя сомнения Феди в его приказе, поторопил его, сматерившись. Для пущего эффекта он сделал вид, что хочет побежать за ним. Это подействовало и Соля побежал к палатке, споткнувшись по пути.

– Парень заслужил, – высказал витающее в воздухе общее мнение Писарь.

– Где они там? – Жигуль указал рукой в сторону дороги в город.

– На полпути, Гарик, – сказал Лодочник, перелистывая страницу.

– А ты по звуку опеределил что ли? – на повышенном тоне спросил Жигуль, кивнув Лодочнику. Тот спокойно указал на поднимающуюся в воздух пыль.

Жигуль встал и, похлопав Лодочника по плечу, удалился в палатку. Вскоре к Жигулю подошёл Соля и попросил разрешения войти, заглядывая через вход. Получив разрешение, он залез внутрь и прочистил горло. Командир в это время сидел, рассматривая маленькую карту на открытке, на которой уже сделал несколько пометок.

– Слушай, Жигуль. Насчёт того раза, – Соля смочил губы, пересохшие от волнения и посмотрел на Гарика. – Я погорячился. Не знаю, что нашло.

– В другой раз – "другого раза" не будет, – Жигуль повернул голову в сторону Соли.

– Да, разумно. Наверное, это от неизвестности. Хочу сказать, кто знает чем закончится твой визит на базар? – Соля развёл руками и замялся.

– Хочу, чтобы ты уяснил, – Жигуль развернулся в полоборота и поднёс указательный палец к груди Феди. – Если в ход пойдёт оружие, не выиграет никто, и ты это знаешь. Ситуация может сложиться разная, но даже в самом плохом случае мы не будем даже пытаться перебить всю его группу.

– Я понимаю, Жигуль.

– Те времена прошли, Соля, – он наконец ненадолго прислонил палец к нагрудному карману куртки Феди. Наверное, попал в него случайно, – и я хочу, чтобы ты это усвоил, как "Отче наш".

– Понял, – кивнул Соля, едва оскалившись. Он терпеть не мог подобные тычки, однако, сейчас приходилось.

– Надеюсь на это, – Жигуль убрал руку от него. – Это ответственность, – обычным голосом сказал Жигуль и сматерился.

– Ну, а если всё же они? Если всё же самый худший вариант?

– Тогда Стекло и самые преданные его люди должны пропасть в городе, не вернуться. Дима Лапоть и Лёша Словарь. Думаю, этого и хватит, все остальные разбегутся.

– Словарь? Да он же старше Лодочника, а его все за щеку трепали, насколько я помню. Даже Писарь с Олегом подтвердили. Он – никто.

– Тогда, – Жигуль выгнул указательный палец через плечо. – А сейчас у него боевого опыта больше, чем у Радиста, причём и в Нилосске он в людей тоже стрелял. Вон, у "московских", Одуван и Платина – инвалиды оба, но башка варит похлеще, чем у Кипариса. А у этого даже руки с ногами на месте.

Соля задумался. Братьев лидера "московских", Одувана и Жору Платину, он почти не знал. Слышал, разве что, про их увечья, полученные в ходе разборок чьих-то с кем-то, чтобы на пепелище двух группировок появились "московские".

– А Лапоть? Доктор же, не боец.

– Они с Володей, почитай, друзья детства. Остальные там либо как наёмники, либо слишком зелёные. В любом случае, нечего пока думать.

– Жигуль, у нас гранаты ещё остались? Не все продали?

– Одну приберёг. А что, лагерь их подорвать хочешь? – он неслышно усмехнулся, искоса глядя на Солю.

– Нечего пока об этом думать, Жигуль, – он похлопал Гарика по плечу и усмехнулся в сторону подножья холма. – Вон, наши приехали, – Жигуль посмотрел пару секунд в пол. Соля тут же скрылся и пошёл встречать прибывших. Гарик усмехнулся. Может, из парня когда-то и выйдет толк.

Машина остановилась в привычном месте. Захлопали на всю округу двери, затем багажник. Купец остался укрывать девятку, остальные пошли в холм, обходя импровизированный шлагбаум.

– А вы времени не теряли, – начал Лысый, кивая на баррикаду, возведённую на холму.

– Когда тебе говорят, что в центре твоей территории были чужаки, а потом на границе ловят одиночек – ты и не такое выдашь, – ответил Жигуль и поздоровался с прибывшими.

Писарь поморщился. Жигуль преувеличил, но поправлять его ему не хотелось.

– Пойдём в лагерь, покажете добро, – кивнул в сторону палаток Жигуль.

– Тебе понравится, – усмехнулся Лысый.

– Ну, парни, чем порадуете?

– Кое-что есть, – ответил Лысый, почти синхронно стаскивая с Рыжим уже привычные их телу рюкзаки. Весило добро не очень много, поэтому было не в тягость. Послышался звук расстёгивающихся молний, затем самые ценные вещи оказались на пеньке. Он быстро заполнился чаями разного ценового диапазона, непочатой бутылкой водки, вина и виски. Галет, крекеров и пряников тоже было много. В какой-то момент с импровизированного стола начали падать вещи, лежащие по краям.

– Разбирайте, парни, – дал команду Жигуль, сам же отвёл разведчиков. Все всё понимали, поэтому допытывать не стали. Рыжий с Лысым приготовили деньги и золото.

– Тысяч 250 всего взяли наличностью, по 20 из них оставим себе за "сверх план". Ещё вот сто от "бобровских", за помощь. Золота около 40 грамм, хотя не могу сказать точно, – Лысый передал деньги и драгоценности Жигулю. Уже тянул руки с украшениями и купюрами Рыжий. Из группы Соля, Писарь и Радист мельком поглядывали за руками Жигуля, будто прикидывая, сколько из этого достанется им.

– Несколько квартир с людьми нашёл, – всё-таки вставил Вася.

– Выпейте сегодня за них, помяните, – кивнул Жигуль. – Им-то добро уже ни к чему.

– А ты сам куда, Жигуль?

– К "московским", на базар.

Рыжий пару раз кивнул. Когда на пеньке осталось добро только для разведчиков и Жигуля, командир группы подошёл к остальным и откашлялся, привлекая внимание.

– Друзья, небольшое объявление, – все замолчали, ожидая сводку новостей и важных объявлений от командира. – Вчера Купец ездил на базар и привёз оттуда вам подарочки.

– Зарплата!

– Хорош.

– Давно пора.

Парни перебивали в несколько голосов Жигуля. Самая любимая часть их пребывания здесь, раздача жалования, эквивалента в золоте потерянного здесь здоровья.

– Сегодня по 9 грамм. Рыжий, тебе 5, сам понимаешь.

– Да, Жигуль. Спасибо, – улыбнулся Рыжий и принял свою долю, затем спрятал этот убрал небольшой слиток со следами работы напильником и потайной кармашек камуфляжных брюк.

– Ребят, – прикрикнул Жигуль, раздав золото. Все тут же затихли. Горло уже чесалось, хотелось откашляться. – Сегодня у наших соседей, случилось неприятность, на их территории похозяйничали зелёные самоходы. Они никому не платили и ни с кем не согласовывали вылазку, по их словам, конечно. Так же, по их словам, в деревне заводятся целые группы зелёные, – Жигуль не выдержал и залился кашлем. Все и дальше молчали. – Кроме этого, на нашей территории Лысый с Рыжим заметили знак. Принадлежал ли он "стеклянным" – большой вопрос. По этим двум причинам Радист и Купец, мы едем с вами на базар. Писарь остаётся здесь за главного здесь.