Текст книги "Добро заражённого города (СИ)"

Автор книги: Д. Патрикеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 17

Сопровождающие Жигуля были хорошо вооружены и экипированы. Один «московский» отчитывались по рации, другой фотографировал всё, что мог, Жигуль бинтовал плечо Радиста, которое было ранено навылет, что-то подложив в места входа и выхода пули.

– Круто я их, да? – Радиста начинало потряхивать, а лицо постепенно бледнело.

– Да ты вообще герой, – полушутливым тоном отвечал Жигуль, заканчивая перевязку.

– Надеюсь, я ничего не испортил, но, по моим прогнозам, жить будешь, – Гарик легко ударил Радиста по спине ладонью, на что в ответ тот простонал, и поднялся. Его собеседник остался сидеть на асфальте.

– Отдаёт. В плечо.

– Теперь тебе только отдых нужен. Расслабься, – посоветовал Жигуль, осматривая расстрелянное авто. – Скоро здесь будут народники. Тогда-то будет не до отдыха.

Радист усмехнулся, затем выругался, осматривая пятно крови где-то в районе бока. Гарик заметил, куда смотрит раненный и, оголив свой нож, присел обратно, готовый разрезать ткань куртки.

– Царапина, – заключил Жигуль и убрал нож.

– А я счастливчик, да? – Радист улыбнулся и тяжело сглотнул. – Дай воды.

Жигуль тут же протянул открытую ополовиненную бутылку питьевой воды, которую достал из собственного рюкзака. Радист взял её, поднёс горлышко к губам и начал жадно глотать жидкость. Воспользовавшись паузой, Жигуль поднял рацию.

– Купец, ты где?

– Одна улица до вас. Скоро буду. Что там у вас?

– Потом. Сам увидишь. Конец связи, – отрезал Жигуль и взял бутылку воды и протягивающего её Радиста.

– Я на какой-то момент подумал, что он покойник, – тихо прошипел Радист. Гарик похлопал его по плечу.

Один из сопровождения Жигуля, который до этого не умолкая тараторил в рацию, подошёл к Радисту и сел рядом, придерживая автомат, свисающий с плеча, рукой. В этот же момент показалась машина Купца. Он ехал достаточно быстро для этого места, чем заслужил взгляд каждого присутствующего, кроме, естественно, Радиста – за машиной "стеклянных" ему ничего не было видно.

Сразу за Купцом повернули на эту улицу ещё две машины и, обогнав "жигульскую" девятку, при этом подрезав её, подъехали на место перестрелки. Двери почти синхронно раскрылись. Из двух машин высыпалось по 4 человека. У каждого было оружие. Двое были с укорочёнными 74-ми АК, наверное, самыми распространёнными автоматами, остальные попроще, с ПМ или ТТ, самым редким здесь пистолетом. Это была народная дружина. Их можно было различить по красным повязкам на руках.

Нивы – излюбленные их машины. Кроме них и "бобровских" на них больше никто не ездил. Нетрудно догадаться, откуда и Бобр получил свою.

Один из тех, кто сейчас держал подготовленный к стрельбе Макаров, шагнул к расстрелянной пятнашке.

– Что тут у нас? – серьёзным тоном спросил он и, практически отталкивая Жигуля, нагнулся к Радисту.

– "Стеклянные" напали, – "московский" переговорщик наконец опустил рацию и подошёл к ним. Народник закончил осматривал Радиста и принялся ходить по улице, осматривая следы побоища.

В это время вторая четвёрка погрузилась обратно в машину и, не говоря ни слова, развернулась и уехала восвояси. Оставшиеся убрали оружие и скучковались у капота, начав обсуждать что-то своё. Теперь их мало интересовали сталкеры со своими разборками.

Купец, между тем, припарковался вдоль дороги и подошёл к Радисту.

– Я уж думал, всё, – облегчённо сказал Купец.

– Не дождёшься, – подмигнул Радист.

– Да, нужно гораздо больше двух пацанов с хлопушками, чтобы тебя угомонить, – Купец сжал кулак и коснулся им здорового плеча Радиста. Тот покивал.

К ним подошёл ознакомившийся с ситуацией народник и жестом руки показал Радисту подняться. Тот сначала посмотрел на Жигуля и, получив одобрение в виде кивка, с помощью Купца, поднялся.

– Слушай сюда, деревня, ещё один выстрел от кого-то из вас и можете здесь больше не появляться.

– Мы будем отстреливаться в ответ. При любом раскладе, Игорь, – хладнокровно заявил Жигуль из-за спины народника.

– Ты будешь делать то, что я скажу. И если я говорю молча броситься под пули, ты бросишься под пули. Не зли меня, Гарегин, – всё это время Игорь говорил, чуть повернув голову, теперь он развернулся к Гарику, – а то даже Кипарис тебе не поможет. Тебе тогда никто не поможет, – приподняв брови, спокойно закончил Игорь.

– Ещё что-нибудь скажешь? – наклонив голову, спросил Жигуль.

– Не нарушайте порядок, ребята, и всё у вас наладится, – подытожил народник и спокойно пошёл к своей машине. Лишь Гарик не провожал его глазами.

– Вот кому не помешало бы обойму в грудь, – отвернувшись, прошептал Радист. Народники сели в машину и уехали вслед за своими товарищами.

– Не помню, чтобы Игоря повышали, – заметил Купец.

– Он всегда таким был. Точнее, стал, как только получил себе троих человек под командование, – встрял "московский", который до сих пор стоял с рацией в руке. – Радист, для тебя подготовили палату в медпункте. Скорее всего, завтра выпишут.

– Да там делов на час, край. Уже сегодня смогу выписаться.

– Это не ко мне, – уверенно ответил "московский", – с доктором поговоришь.

– Лапоть что ли приехал сюда? – усмехнулся Жигуль, а за ним и "московский". Радист шутки не понял.

– Медпункт знаешь? – "московский" перевёл взгляд на Купца. Тот кивнул. – Радист, как видишь, 300. Едешь аккуратно. О вас предупреждены, операционная готова. Развернись вон там, – боец указал участок дороги с двумя парковочными незанятыми местами около домов.

Со свистом тронувшись, Купец развернул девятку и поставил так близко к Жигулю, как смог, затем перегнулся через весь салон, открыл и толкнул наружу дверь. Радист сел на переднее сидение, Жигуль – на заднее.

– А ты не говорил, что тебя зовут Гарегин, – усмехнулся Купец, пока назад садился Жигуль. Фотограф, до этого момента снимающий всё вокруг, что можно было использовать в качестве улик, теперь смог запечатлеть другую сторону машины и место на асфальте, где сидел Радист и оставил свою кровь.

– Ха, по правде, думал, что больше не услышу твои шутки, – признался Радист, указывая на него окровавленной, лежащей на перекинутой через шею повязке, рукой.

– Спасибо... – кивнул Купец.

– Лучше бы не слышал, – с улыбкой перебил его Радист.

– ...но я не шутил, – закончил Купец.

– Я не Гарегин, – сухо заметил Гарик. – Я – Гарик.

– А почему Игорь назвал...

– Потому что он думает, что знает всё. А если кто-то попробует его разубедить в этом, то станет мишенью. У меня уже одна есть на спине. Вторая не нужна, – устало прочитал лекцию Жигуль. В этот момент Купец тронулся и поехал к медпункту.

– С нашими связались? – спросил Радист, когда они едва отъехали от места перестрелки.

– Нет. Не хочу им ничего говорить, – ответил Жигуль. – Если эфир слушают, то пиши пропало. Скорее всего, его слушают. А пока что у них хотя бы есть шанс пережить день без потерь.

– Думаешь, Стеклу никто ничего не сказал?

Жигуль поджал губы. Он думал, что знал ответ, но как только вопрос прозвучал вслух, он понял, что ошибся.

– Думаю, нет.

– У нас нет времени до завтра. Меня зашьют... А потом поедем.

– Ты останешься здесь, – проговорил Жигуль.

– Не угадал, Гарик. Я буду...

– Заткнись. Это приказ, – резко перебил Радиста Гарик и тот сжал зубы и замолчал.

– Свой человек в деревне не помешает, – подтвердил Купец. – К тому же, сможешь дуть всем в уши, рассказывать правильную версию событий.

– Дуть в уши, – улыбнулся Радист, – это по твоей части. Может, ты здесь и останешься?

– Отставить, Радист. Приехали.

Писарь разгребал добро в коробках на первом этаже в последней необчищенной квартире. Среди хлама он нашёл перочинный нож с засохшей травой, сеном, в механизме. Открылся нож легко. Закрыв, так же легко, он убрал находку в карман.

На этом он закончил квартиру. Негусто. Он глянул на часы и оскалился.

– Писарь. Закончил дом.

– Рыжий. Мы тоже заканчиваем, скоро выходим.

– Лодочник, это Писарь. Новости есть?

– Пусто, Писарь. Эфир пустой.

– Соля как?

– В норме. Работает.

– Конец связи, Лодочник.

Рюкзак значительно потяжелел с того момента, как Писарь вошёл в Нилосск. Можно было, на фоне сегодняшних новостей, закончить раньше – норму свою сделал, а значит, и у Лысого с Рыжим было время.

– Заканчиваем, мужики, – скомандовал Писарь.

– Устал? – послышался голос Рыжего.

– Может, поднимем норму на сегодня, а, Рыжий? – оскалился в противогаз Писарь.

– Я пошутил, Писарь. Извини, не повторится.

Город был тихим. Каждый звук отражался от зданий. Писарь уже привык к этому, а Рыжий – ещё нет. Когда они ходили в разведку вдвоём, Виктор пытался научить его, но тщетно. То и дело Вася напевал что-то себе под нос, пока шёл по городу и из-за этого чуть пару раз не схватил по лицу – Писарь пожалел его противогаз, а заодно, и лёгкие тогда ещё совсем зелёного паренька. Сейчас бы он ударил без жалости.

Рыжий с каждой новой вылазкой постепенно избавлялся от вредных привычек, способных погубить в городе: перестал шуметь, торопиться, брать всё подряд. Полезные привычки, наоборот, закреплялись.

Поправив рюкзак, он вперёд Лысого вышел из здания и осмотрелся. Рюкзак сидел на плечах неудобно и он поправил его ещё раз, затем обернулся на своего напарника, спускающегося с порога.

– Чего встал-то? Не знаешь, куда идти?

– Предчувствие нехорошее.

– А если бы Писарь не пошёл на границу? Если бы не знали, что "стеклянный" шарится по нашим домам, как думаешь, было бы хорошее предчувствие?

Рыжий не ответил, лишь двинулся к точке сбора. Писарь дожидался их, сидя на бордюре без противогаза и докуривая сигарету.

– Сколько вышло? – спросил он, выкидывая бычок и напяливая противогаз обратно.

– Грамм 40 золота, столько же серебра. Денег... Тысяч 200, – подумав, выдал Лысый.

– Рыжий? – он кивнул.

– 30 золота, 150 денег.

– Нормально. Двинули.

Рыжего так и свербило спросить про улов Писаря, но он, как ему казалось, разгадал его провокацию и молчал. Лысый молчал от отсутствия интереса – придут в лагерь, там и узнают. Тем более, точнее, чем может сейчас сказать Писарь.

Командир остановился и поднял кулак. Группа встала. Слышался шум мотора. Машина. Где-то между ними и их лагерем, посредине. Приближается. Всё затихло. Слишком далеко, чтобы "жигульских" заметили, поэтому Писарь сделал вывод, что чужаки, если это, конечно, не был Купец, нашли то, зачем приехали.

Сделав в воздухе жест рукой, очевидно указывающий направление, группа быстрым шагом, иногда по прихоти Писаря, переходя на лёгкий бег, двинулась в направлении шума. За следующим зданием они источник – авто. Незнакомое, небольшое. Одиночки.

Рыжий неслышно матерился – машина остановилась рядом с гаражом, где они вчера прятали оружие. Об этом он доложил Писарю.

– Может, покупатели? – предположил Лысый.

– Мо-ожет, – протянул Писарь, приближаясь к машине. Он позаботился о том, чтобы идти из слепой зоны. По его мнение, группу не должны были увидеть ни из гаража, ни с улицы, ни из машины. Логика была простой – он не видел ничего из вышеперечисленного, а значит, не видели его. Почти всегда срабатывало. Исключение составляли дыры, отверстия и щели, через которые можно было увидеть происходящее снаружи, надёжно скрываясь при этом от чужих глаз.

На полпути Писарь стянул с себя оружие и взял его в руки, сняв с предохранителя. Так же поступил и Лысый, взяв пистолет. Его обрез не достал бы чужаков или их машину на дистанции. Позже он планировал переключиться на двустволку.

Рыжий не отставал от других мародёров и взял в руки Наган, взведя курок.

Из гаража слышалась возня.

– Покупатели, – прошипел Лысый.

– Не расслабляться. Окружаем, – шепнул Писарь.

Лысый оскалился незаметно для других. Валить непричастных ему совершенно не хотелось.

Они были уже близко и перестали переговариваться вовсе, лишь Писарь иногда бесшумно поднимал вверх руку и изъяснялся жестами.

– Поднимика эту. Да. Да. Нет. Бросай. Бросай!

– Да не ори ты!

Приглушенные голоса. Видимо, оружие спрятали плохо – не найти сразу. Отчасти, Лысый был против таких тайников как раз поэтому. Если бы попался кто-то менее настырный, то он уже был бы на обратной дороге в деревню. Олег повернул голову на Писаря, но тот лишь скомандовал замыкать кольцо.

Лысый прищурился, но подчинился и бесшумно двинулся занимать вверенную ему позицию. В руках он сжимал обрез. Писарь с Рыжим должны были обойти с другой стороны. Сначала шёл Рыжий, за ним Писарь. Стоя за спиной товарища, он мог видеть, где находится Лысый, чтобы дать приказ Рыжему действовать.

Как только Лысый занял позицию, Писарь лёгким толчком в спину дал понять напарнику, что пора. Тот аккуратно выплыл из-за угла.

– Замереть. Оба, – прокричал он.

Через секунду пришла очередь Лысого. Он знал, когда нужно выскакивать.

– Стоять. Вы окружены, – уже тише добавил Лысый.

– Кто такие? – также нацелившись на чужаков наконец показался Писарь.

Оба пришельца, подчинившись командам, замерли. У одного в руках был лист металла, у другого – какая-то куртка, которую он нашёл в гараже.

– Спокойно-спокойно, – тихо сказал "крикун". – Мы покупатели. За оружием здесь.

– У кого брал? – саркастично спросил Писарь.

– У Купца. С ним ещё второй был. Радист, вроде.

Лысый опустил оружие, за ним Рыжий. Последний разоружился Писарь.

– На балке сверху, – подсказал командир. Оба покупателя подняли голову, затем "крикун", судя по всему, лидер группы, снял сумку, оказавшуюся тяжелее, чем он думал, затем опустил её на пол и проверил содержимое. Оружие оправдало ожидание.

– Машина-то забита? – дружески спросил Лысый.

– Пустые мы, – ответил второй.

– Нас до лагеря добросите?

– Без вопросов, – проматерился второй.

Писарь не одобрил скачок через его голову, но попустил на этот раз. Идея эксплуатации чужаков ему в голову не пришла.

– Чаем угостим, чайки потравим, – отвечал на немой вопрос Лысый. – Может, чего полезного узнаете.

– Да мы всегда за, – посмеялся второй.

Группа медленно двинулась к машине. Волга, хоть и была старенькой, но вместила рюкзаки, оружие и всех пятерых сталкеров.

– Здесь налево, затем прямо. Скажу, как поворачивать, – сразу же сказал Писарь.

– Я, кстати, Дуб. Это – Пятачок, – прозвище "второго", ожидаемо вызвало у "жигульских" усмешку. Они познакомились. Дорогу сразу же принялись коротать пустыми разговорами в перемешку с поучениями о сталкерской жизни.

Лодочник посмотрел на свои часы.

– У мужиков ещё 1 фильтр остался.

– Не волнуйся ты так, – проговорил занятой прослушиванием пустого эфира Соля.

– Филин, вон, так и умер, – он кивнул в сторону предположительной стоянки "бобровских".

Соля незаметно ухмыльнулся и продолжил вертеть переключатель.

– Странно. Не могли все сразу затихнуть, – рассудил молодой.

Вместо пререканий, Лодочник поднял свою рацию.

– Это Лодочник, приём.

– Лодочник, Писарь. Что такое?

– Проверка связи. Эфир молчит. Кстати, что за звук, Писарь?

– Купец в деревне продал оружие. Мы тут с покупателями пересеклись. Ставьте котелок на семерых. Запасы с меня возьмите, я новых нашёл.

– Добро, – отозвался Лодочник.

Соля отложил свою рацию и принялся шаманить над едой.

– Может, твоя рация сломалась? – разумно предположил Пётр, указывая ложкой на чёрный прибор.

– Наверное. У нас аккумулятор, кстати, ещё живой?

– Да, но не трогай его. До завтра терпит. Моя есть, если что, – отмахнулся Пётр. Лодочник положил ложку, которой выковыривал мясо из банок, на дерево и поднялся на ноги. Едут. – Дай-ка свою дуру, – он выставил руку, растопырив пальцы.

Пару секунд Соля гипнотизировал линии на руке напарника, затем сообразил и, быстро шмыгнув к палатке, взял свою Сайгу и, так же быстро вернувшись к котелку, передал Петру в руку. Проверив патронник и магазин, Лодочник в полный рост пошёл на пригорок, держа оружие двумя опущенными вниз руками.

Когда из машины вылезли все в целости и сохранности, Пётр кивнул и успокоился. "Жигульские" приняли меры предосторожности и не сомневались в безоружности гостей. Дуб и Пятачок познакомились с остальными.

– Что в деревне-то слышно? Так и не рассказали, – заметил Писарь за едой.

– Всё тихо. Мы и не следим особо за новостями. А, говорят, какой-то делец патефоны и граммофоны скупает. Мол, по 200 тысяч готов платить.

Писарь отмахнулся. Котелок опустел достаточно быстро.

Глава 18

Мата или стонов не было слышно из-за стен медпункта. Радисту на живую заживали рану. Во рту он держал рулон из полотенца и каждой прокол кожи иглой шумно вздыхал. Жигуль сидел рядом и смотрел за операцией. Купцу было сказано ехать на рынок за припасами.

Помещение не было стерильным, но это никого не волновало – врач был в перчатках. В той же комнате сидел ещё один "московский", охранник. Вооружён, но без специальной экипировки. Щелчок ножницами.

– Готово, – откладывая инструменты сказал "московский", отходя от кушетки, на которой сидел Радист. Здоровой рукой "жигульский" избавился от кляпа и отдышался. – Пить побольше жидкости, не напрягаться, в плане физических усилий. Лучше – отлежаться, но, – он глянул на Жигуля. – Наверное, всё равно не последуете этому совету, да?

– Верно, – выдохнув, сказал Радист и слез с кушетки, убирая руку в повязку, до этого времени мотавшуюся на шее. – Ну что, подорвали?

– Думаешь, имеет смысл ехать обратно? – встрял Жигуль.

– В деревне я точно сидеть ровно не буду, – выругался Радист. Врач кивнул несколько раз. Затем кивнул и Жигуль.

Радист подошёл к двери и, пока двое "московских" пялились ему в спину, вышел. Жигуль, вербально попращавщись, вышел следом. До того момента, как сесть в машину, ожидавшую их снаружи, они молчали.

– Как прошло? – как только дверь распахнулась, задал вопрос Купец.

– Было больно, – усевшись в кресле, ответил Радист.

– Даже таблеток никаких не дали?

– Нет.

– И с собой ничего?

– Нет.

Купец покивал и развернулся на парковке. Жигуль снял рацию и, оглядев "жигульских", а затем оглянувшись на медпункт, поднёс её к губам.

– Бобр. Жигуль.

– Бобр, – устало подтвердил Макар.

– Про нападение слышал?

– Слышал. Слышал... Будешь искать зелёного на замену?

Все трое смутились, но Жигуль практически сразу понял, в чём дело, в отличие от Купца и Радиста.

– Мой – выжил.

– Серьёзно? – всё таким же уставшим голосом переспросил Бобр.

– Да. На моего парня напали Лёша Словарь и Сосо.

– Что будешь делать?

– Затихарюсь на время. Может, Володя попросит о мире, принесёт грамм 300 золота, – невозмутимо, глазом не поведя, сказал Жигуль. Купец бесшумно усмехнулся.

– Кипарис одобрит, – серьёзно ответил Бобр. – Когда обратно поедешь?

– Пока не знаю. Думаю, осесть в деревне, пока мой не восстановится. Может, недельку.

– Одобряю. А я вот, к своим еду. Все дела порешал.

– Не торопись, уже темнеет, – проговорил Жигуль. – Конец связи, Бобр.

– Думаешь, слушают? – сразу же спросил Радист.

– Эти недоумки прослушивают всё, – серьёзно заявил Жигуль, бранясь матом.

– Есть мысли, кто навёл? – сразу же сказал Радист.

– Либо Бобр, либо Кипарис. Думаю, пока остановиться на "московских". Бобру не к чему.

– Это "московские". Возможно, кто-то из их ребят поёт в уши "стеклянным".

– Тоже так думаю, Радист. Купец, сколько мы едем?

– 150.

– Прибавляй. Мы должны нагнать Бобра.

– Думаешь, он и вправду едет?

– Да. Надеюсь, он ещё на трассе.

Через пару минут вправду показалась машина Бобра. Купец сразу моргнул пару раз дальним светом, у "бобровских" загорелись стоп-сигналы и они медленно остановились посреди дороги. Купец начал тормозить чуть позже Лотка. Купец встал за метр от машины. Из машины впереди вышел Бобр. К нему вышел Жигуль, сказав при этом напарникам оставаться в машине.

– Объявил своим? – серьёзно спросил Бобр.

– Пока жду. Завтра на рассвете думаю взять их лагерь. Вопрос только в ловушках, не хочу попусту людей своих калечить.

Бобр покачал головой.

– Здесь только из города работать.

– У меня наступательная есть. Только подобраться бы к ним.

Бобр напряг губы в невесёлой улыбке и снова покачал головой.

– Бесполезно. В любом случае, нужно засесть в городе, напротив лагеря. Тоже не панацея, но всё же лучше твоей затеи с подрывом – даже если подберёшься ближе...

– Громко снять постового, закинуть гранату в лагерь. Как раз, все поднимутся и бах, – спокойно объяснил Жигуль свой план. Бобр лишь пожал плечом.

– Сами справитесь?

– Пара ребят не помешала бы, – неуверенно сказал Жигуль.

– Заберёшь их на машине к часу. Как раз, к трём дойдёте до Стекла.

Они пожали руки, обнялись и расселись по машинам.

– Теперь – в лагерь, – ещё до слов Жигуля Купец начал движение, с ходу обогнав "бобровских". – К утру будем брать "стеклянных" штурмом.

– Писарь там, наверное, подпрыгнет от радости, – выругался матом Купец и усмехнулся.

– Купец, к часу нужно будет съездить к Бобру, он даст пару человек.

– Мы и сами справились бы, – рассудил Купец. – И за это им потом долю отдавать?

– Купец, мне кажется, ты начинаешь забываться, – с небольшой паузой серьёзно сказал Жигуль.

– Извини, Жигуль. К часу заеду за ними. Что потом?

– Потом отвезёшь их к нам. Потом – пешком к Стеклу.

– Пешком – это хорошо. Не услышат, – заметил Купец.

– Рад, что ты одобряешь, – иронично заметил Жигуль.

Машина "бобровских" давно скрылась из виду. Дальше они ехали молча. Жигуль всю дорогу думал покушение, так как мыслить про другие свои проблемы ему не хотелось. Когда он решит проблему со Стеклом, нужно будет заниматься этим вопросом основательно. Самый простой вариант, что "московских" коррумпировал Володя Стекло, он не рассматривал – не интересно.

Радист пытался просчитать, как лучше пробраться к лагерю через многочисленные капканы, скорее всего, волчьи ямы и, если сильно не повезёт, растяжки с гранатами или спусковым механизмом какого-нибудь простого самострела. Всё сводилось, так или иначе, к осторожному планомерному продвижению вперёд. Без спешки, без глупостей, со скоростью, грубо говоря, шаг в минуту.

Купец неизменно думал про Полюса. Насколько изменится жизнь здесь, в Нилосске, когда в деревню придёт вор? Потеснит ли он Кипариса? Навряд ли. Будут договариваться, войны не будет. Полюс не выживет в этой бойне и, что важнее, привлечёт ненужное внимание. Тогда Бобр станет ценным союзником. Его связи могут отгородить "жигульских" от криминала. Всё равно, бесследно его визит не пройдёт. Иногда Купец задумывался, как донести до Жигуля всю опасность ситуации, показать, что Полюса нужно убрать пока он не обзавёлся здесь критичными связями.

Про "жигульских", оставшихся в лагере не думал никто. Все понимали, что Писарь, как само собой разумеещееся, удачно завершит вылазку и подавит волнения, если они будут после новости о нарушении границ "стеклянными".

Купец выключил фары на подъезде к просёлочной дороге, ведущей в лагерь и сбавил скорость.

– Там машина что ли? – Купец увидел авто Дуба за 100 или 200 метров до места, где он обычно ставит машину.

– Где? – продрал глаза Радист, кимарящий на откинутом сидении.

– Справа от дороги, – обычно Купец ставил машину слева. – Неприкрытая. Чья, Жигуль? Что-то не узнаю, – выругался матом водитель.

– Не вижу. А. Не знаю, одиночки какие-то, – рефлекторно перешёл на шёпот Гарик, поднимая автомат Радиста из сумки.

– Дай Калаш, – протянул здоровую руку назад Радист, не спуская глаз с автомобиля.

– Ты его даже перезарядить не сможешь. Да даже выстрелить кучно, – прошипел Жигуль, проверяя патронник и магазин.

– Справедливо, – поддержал Купец. – Радист, можешь мой Макар взять. Я возьму Пернач.

Немного подумав, Радист помотал головой.

– Какой-то нездоровый обмен. Швецкий, блин, – сматерился Радист. Оба сталкеров оценили шутку и коротко хихикнули. Авто бесшумно остановилось. Так же бесшумно открылись двери. Зашипела рация.

– Купец, вы? – это был Лодочник.

– Мы. Пароль.

– 100. Всё в норме. Писарь встретил покупашек на оружие. На вас даже ужин остался. И водочка тоже. Коньяк ещё, значит, у них самогон ещё есть, но его пока не вскрыли, – перечислял Лодочник немного заплетающимся голосом.

Жигуль выругался и поспешил на холм. Радист последовал за ним. Купец догнал машину до стоянки, развернул её и, посмотрев на часы, затем на удаляющихся напарников, решил всё-таки не укрывать машину.

– Встать, – скомандовал Жигуль матом, только поднявшись на холм. – Посторонним – покинуть лагерь.

Отряд опешил. Писарь, отчасти, проникнувшись симпатией к двум гостям-сталкерам, хотел защитить их, но осёкся. Неизвестно, по каким причинам Гарик не хотел их здесь видеть. Дуб с Пятачком не сразу сообразили, в чём дело, поэтому шарились взглядом, выискивая поддержку.

– Приказ, – подходя ближе, напомнил о себе Жигуль.

– Ну, спасибо за угощение, – выдавил из себя Дуб и, попрощавшись со всеми, подошёл к Жигулю.

– Дуб. Это – Пятачок.

– Жигуль, – отрезал командир.

– Удачной охоты, – попрощался Дуб и последовал к спуску с холма. За ним, практически зеркально дублируя все действия своего командира, последовал Пятачок. Лишь одна неточность была в его действиях – он пошатывался сильнее.

Группа смотрела на Жигуля. Тот, оглянувшись, подошёл ближе.

– На Радиста в деревне напали двое "стеклянных", – все, включая только что подоспевшего Купца, обратили внимание на стоящего позади Гарика раненного сталкера. – Он нашёл, оставленное одним из нападавших, ружьё и успешно отбился. Сегодня, ближе к двум ночи, мы идём на их лагерь.

В лагере воцарилась тишина, поэтому Жигуль, не дожидаясь вопросов, продолжил.

– С Кипарисом проблем не будет. Общий план, который я придумал с Бобром, не включал ваше пьянство. Но, думаю, мы всё равно сможем его реализовать без потерь. Кроме этого, в 12 Купец поедет к "бобровским" и заберёт пару ребят нам в помощь. Затем двинемся пешком к лагерю "стеклянных".

– Ловушки, Жигуль, – полутрезвый Писарь подал голос.

– Пойдём вдоль леса. Медленно, осторожно. Шумно уберём постового, дальше – граната. Главная задача – убить двоих, – Гарик выставил для пальца одной руки перед собой, – Володю и Лапотя. Остальных можно взять живьём.

– В расход всех, – Виктор взял дольку лимона и закинул её в рот.

– По ситуации посмотрим, – неуверенно сказал Жигуль, – но я тоже склоняюсь к этому – кто захочет сдаться, будет жить. Нет – не заставляем. Возражения?

Писарь помотал головой.

– Кто пойдёт? – спросил Соля после непродолжительного молчания.

– Писарь, Соля, Рыжий, Я, "бобровские", Лысый. Купец, Радист и Лодочник – остаются в лагере, слушают эфир, смотрят в оба глаза. Навряд ли к нам придут, но расслабляться я бы не стал.

– Жигуль, а что ты сразу не сказал, мы бы подготовились. Нас же как котят слепых положить-то могли.

– Я не мог гарантировать, что "стеклянных" в деревне было двое, а не четверо, например, и что о провале Лёши Словаря не стало известно Володе. А если бы Стекло прознал бы, то побежал бы к вам в эфир, сопли дуть. Это раз, – каждое предложение Писарь сопровождал кивками. По его мнению, он выбрал отличный повод серьёзно пошатнуть авторитет Жигуля, однако, неверное время для выступления. – Два. Писарь, ты был поставлен организовывать и поддерживать оборону лагеря. Назревал конфликт по достаточно мелкому поводу. Ты сам лично пришил "стеклянного", а как только тебе напел в уши противник, ты сложил оружие и позволил двоим одиночкам споить лагерь, – перешёл в атаку Жигуль. – Я не буду спрашивать с тебя по одной причине – мы в эту ночь решим самую крупную нашу проблему. Вместе. Ещё вопросы есть? – прикрикнул Жигуль. Вопросов не было.

– Готовиться, – заново взял слово Жигуль. Бронежилеты, камуфляж. Рации 2 на отряд: у меня и Писаря. Остальным рации оставить в лагере. Кто сможет уснуть – поспите. Возможно, кто-то словит пулю или осколок. В этом случае поедем в деревню, к тамошнему врачу. Основную опасность представляют ловушки, западни и прочие оборонительные укрепления. Идти будем медленно и долго. В ловушки не попадать – смерть и шум. Разведданных нет. Свободны.

– Что за лепила? – снова заговорил Писарь, – ему можно верить?

– Можно. Радиста, вон, заштопал.

– Садист, чисто, – добавил Радист и сплюнул. По отряду прошёлся нездоровый смешок.

По лагерю пошла возня. "Жигульские" рылись по палаткам, проверяли оружие, то и дело подходили к центру лагеря, где располагалась еда, и брали что-то для мелкого перекуса.

Жигуль между делом выловил Солю, он был совсем пьян.

– Ты остаёшься в лагере, – прошипел Жигуль.

– Да... Да я трезвый, Гарик. У меня в глазах не двоится, по линии даже пройти могу. Не подведу.

– Приведи себя в порядок, Соля. Не хочу, чтобы там из наших кто-то погиб.

– Понял. Сделаю, – Соля тут же удалился куда-то за палатки.

Через полчаса все были собраны и одеты к бою. Теперь штурмовой отряд "жигульских" отдыхал в своих палатках, пытаясь уснуть. Только Лысый сидел рядом с остывшим котелком и, листая какую-то книжку, изредка закусывал остатками еды.

Соля и вправду привёл себя в порядок и практически не шатался. Купец в то время рассказывал Лодочнику о всех событиях, произошедших в деревне. Вскоре, отложив книгу, к ним подошёл и Олег.

– ...заходим в дом. Ну, одна комната, кровать, тумбочка. Даже шкафа нет. И дверь. Я в Макар свой вцепился, что бешеный, – Купец увлечённо рассказывал историю, жестикулируя и постоянно мотая головой. – А Жигуль, будто бы забыл, зачем пришли. Как будто ему всё равно, понимаешь?

– Ну? – Лодочник кивнул снизу вверх.

– Ну, на тумбочке действительно патефоны стоял. Или граммофоны... Не разберёшь, – Купец отмахнулся.

– Граммофон с рупором, – поправил его Пётр.

– Точно-точно, граммофоны. Но вообще не до них было. Я прислушиваюсь – ничего. Ну, как будто и вправду втроём были.

Лысый, догадываясь, чем всё закончится, усмехнулся.

– А потом пришёл Радист и выяснилось, что продавец граммофонов действительно реален?

Купец смерил его взглядом.

– Покупатель граммофонов, во-первых, – безразлично произнёс Купец, приподнимая брови, – а во-вторых, на ушах мы все там стояли. Тем более, заказчик, как его звали-то?.. Гриша, во. Дядя Гриша. Новый, его и не знает никто, будто сегодня приехал.

– Сегодня приехал и сразу с граммофонами. Точно, наёмный убийца замаскированный. Володя Стекло и ещё тот выдумщик, – серьёзно подтвердил Лысый.

– Да помолчи ты, – махнул на него Купец, послав при этом, и развернулся к Лодочнику. Лысый усмехнулся. – Ну, стоим мы, он нам, мол, зубы заговаривает: "Эти нужны, эти не нужны. Вон там, мол, фотографии, там не фотографии. Сколько можете достать, когда?" – и наконец врывается Радист. Я чуть торговца сразу не пришил, думал, его подельники.

Лысый снова засмеялся. Лодочник лишь улыбнулся, чмокнул губами и опустил взгляд, косясь на Лысого.

– Надо было и Радиста пришить, – махнул рукой Лысый.

– Вот сейчас я тебя пришью, – обернулся на него Купец. – Ну, там оружие уже не прятал никто, Гришу под стволы, комнату обыскали – пусто. Ну, и в другой комнате, тоже пусто было. А он сам, весь белый, натурально, сейчас свалится. В общем, теперь ищем граммофоны, пластинки, плитки и прочее старьё, – он махнул рукой.