Текст книги "Мертвый ключ"

Автор книги: Д. М. Пулли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

Беатрис продолжала заниматься документами мистера Халлорана, однако заходить к нему в кабинет теперь избегала. Свою работу для него она теперь оставляла в почтовых ящиках возле двери в кабинет мисс Каннингем. Впрочем, Рэнди и без того не особо засиживался за своим столом, как заметила девушка. Его обеденные перерывы стали еще больше, а порой после них он и вовсе не возвращался в кабинет. Такое положение дел ее вполне устраивало.

Наконец пытка неопределенностью насчет Макс стала совершенно невыносима. После обеда Беатрис подошла к закрытой двери кабинета мисс Каннингем. Оттуда доносился приглушенный голос:

– Дейл, мне нужно больше времени! За один вечер просто физически невозможно отследить тридцать счетов… Да знаю я, что у нас его мало. Она не явилась на встречу… Ну если я ее не отыщу, то и заявление взять не получится… Да, все по-прежнему в ячейках…

Девушка постучалась. Изнутри послышались тяжелые шаги по ковру, затем дверь отворилась, и на пороге появилась Каннингем.

– Чем могу помочь?

– Прошу прощения, мисс Каннингем, я хотела спросить… – Она закусила губу.

– Да? Что? – Резкость начальницы и подслушанный странный разговор совсем сбили Беатрис с толку.

– Э-э… Вы случайно не знаете, где Максин Макдоннелл? – наконец выпалила она, тут же сообразив, что надо бы придать вопросу хоть какую-то весомость. – У мистера Халлорана возник вопрос насчет одного ее задания. – «Не такая уж и ложь», – рассудила девушка про себя.

– С сожалением вынуждена тебе сообщить, что во вторник утром Максин уволилась.

Беатрис так и раскрыла рот. Макс уволилась! Но ведь она надеялась на повышение по окончании секретной ревизии мистера Томпсона! Бессмыслица какая-то.

– У тебя все, дорогая? Мне действительно нужно заниматься делами.

– Да. Спасибо. – Беатрис отказывалась верить. Макс ушла. И даже не попрощалась. А ведь у нее тетушкин ключ.

– Кстати, как раз пришло в голову, – добавила мисс Каннингем. – Тебе не мешало бы наведаться к мистеру Томпсону и узнать, не требуется ли ему какая помощь. Без Максин он совсем как без рук. – И после этого начальница скрылась за дверью.

Девушка взглянула на кабинет мистера Томпсона дальше по коридору. С тех пор как он нанял ее, она с ним больше и не встречалась. Правда, теперь она даже не знала, сможет ли смотреть ему в глаза, после прочтения его любовных писем тетушке Дорис.

Дверь в кабинет была закрыта. Беатрис тихонько постучалась, но ответа не получила. «Может, он куда-то вышел», – с надеждой подумала она. Девушка постучала погромче и подождала еще немного. Она уже собиралась вернуться на свое рабочее место, как вдруг дверь распахнулась, и она оказалась лицом к лицу с Биллом, как его называла не чужая ей женщина.

– Чем могу помочь, Бетани?

Беатрис помялась, но поправлять его не стала.

– Мисс Каннингем велела заглянуть к вам и узнать, не требуется ли вам какая-нибудь помощь.

– Что ж, спасибо вам обеим. Пока я справляюсь прекрасно, но если мне что-либо понадобится, я непременно дам тебе знать. – Мистер Томпсон начал было закрывать дверь, но тут ему в голову пришла какая-то мысль. – Кстати, не могла бы ты отнести кое-что мисс Каннингем?

Он оставил дверь открытой, и Беатрис последовала за ним в кабинет. Все здесь оставалось таким же, как ей и запомнилось; На книжной полке стояла фотография миловидной женщины с двумя улыбающимися девочка – ми. При виде семьи Билла девушка почувствовала себя неловко: перед глазами у нее возникли строчки, в которых он обещал Дорис бросить их.

Мужчина вручил ей стопку папок.

– Спасибо, Бетани. Приятных тебе выходных.

– Благодарю, сэр. – Как бы ей хотелось высказать мистеру Томпсону свои настоящие мысли. Глядя на него, Беатрис ни за что бы не отнесла его к тому типу мужчин, что способны соблазнить женщину на любовную интрижку. У него имелось брюшко, в волосах обозначилась седина, а уж его добрые глаза и теплая улыбка и вовсе больше пристали бы милому дедуле, нежели ловеласу. Может, она и поверила бы в искренность его пожелания насчет выходных, вот только он даже имени ее не помнил.

Направлялась к своему рабочему месту, Беатрис неожиданно для себя остановилась возле стола, за которым прежде работала Макс. Глядя на забытый сшиватель, она вдруг осознала, что подруга могла оставить и что-нибудь еще. Возможно, в столе лежит ключ Дорис, записка от Макс или какое другое объяснение.

Макс всегда делала что хотела, и ей никто слова поперек не говорил. Может, задумалась Беатрис, самое время и ей перестать беспокоиться, кто и что о ней скажет. Все равно начальник даже имени ее не знает. Мисс Каннингем хоть и предупреждала, будто все происходящее в отделе воспринимает на свой счет, на деле даже носа из кабинета не показывает. Прочие секретарши попросту ее игнорируют. После ухода Макс никого совершенно не волнует, кто она такая и чем занимается. Может, самое время сделать то, что ей хочется. А в данный момент Беатрис больше всего хотелось вернуть ключ Дорис.

В пять часов вечера Беатрис закинула на плечо сумку и последовала за остальными женщинами к гардеробной в коридоре. Вместе со всеми секретаршами надела пальто, шляпку, перчатки и прошла к лифтам. Пока все набивались в кабину, чтобы спуститься вниз, она, словно вдруг о чем-то вспомнив, отошла в сторонку и направилась в женский туалет. Никто не обратил на нее внимания.

В уборной было темно и пусто. Лампочка на потолке не горела, лишь слабый сумеречный свет пробивался из окна, возле которого раньше курила Макс. Беатрис пришлось напрячь глаза. Она зашла в кабинку, села на унитаз и стала ждать.

Где-то с час она практически не шевелилась. Ей нужно было увериться, что все разошлись. В пятницу даже администраторы, эти любители засидеться допоздна, наверняка разъедутся по домам вовремя. Ведь совсем скоро праздники, время рождественских покупок и семейных посиделок. Всю неделю она обращала внимание, что люди только и рвутся с работы пораньше. Даже улицы пустели ранее обычного, пока она дожидалась на остановке восемьдесят второго автобуса, чтобы добраться до дома.

Беатрис же ни к кому и никуда спешить не надо было, разве только в больницу, созерцать, как аппараты прокачивают кислородом иссыхающее тело тетушки. В темном зеркале девушка заметила свое отражение в кабинке: худая и бледная, она выглядела словно призрак.

Доносящийся с улицы шум становился все тише. Беатрис выждала еще десять минут с того момента, как из коридора последний раз раздался гул лифта, и осторожно выскользнула из своего убежища. Сапожки девушки громко защелкали по кафелю, и она поспешила стянуть их возле дверей уборной, после чего в одних чулках бесшумно двинулась по коридору.

Никто не болтал по телефону, никто не шуршал бумагами. Весь этаж словно вымер. Тишина стояла такая, что Беатрис почти различала удары собственного сердца. Коридор все еще освещался, однако большие флуоресцентные лампы над рядами столов в бюро уже выключили. За дверями, окружающими ее рабочее место, царил почти полный мрак – через матовые стекла просачивался лишь тусклый свет уличных фонарей.

Беатрис уселась за стол Макс и открыла центральный ящик. Отсвета из коридора оказалось вполне достаточно, чтобы разглядеть его содержимое: вместо всяких ручек, скрепок и прочих канцелярских принадлежностей ящик наполняли беспорядочно сваленные бумаги. Девушка покопалась среди них в надежде нащупать ключ Дорис, но тщетно. Тогда она вытащила первый попавшийся листок и в тусклом свете принялась его изучать. Страница была исписана стенографическими каракулями, но как бы Беатрис ни старалась, разобрать ей ничего не удавалось, и в конце концов она сдалась и щелкнула выключателем маленькой настольной лампы, стоявшей на самом углу стола. Манера скорописи Макс, в отличие от ее собственной, особой аккуратностью не отличалась, но ей все же удалось сложить галочки и завитушки в слова:

Ячейка 304 – платеж просрочен, извещение 7 июня 78, Тейлор Каммингс, изъятие 19 июня 78; ячейка 305 – просрочка, обращение 6 июня 78, Мэрион Делани, адреса пересылки нет, изъятие 19 июня 78.

Несомненно, ей попался отчет о максовской ревизии. Вот только странно, что он сделан скорописью. Заметки и без того представлялись сокращенными, так что, скорее всего, Макс сама их и делала, без чьей-либо диктовки. Разобрать их мистер Томпсон не сможет – да и, коли на то пошло, вообще никто, кроме секретарш из бюро. Напрашивалось предположение, что Макс оставила эти заметки только для себя. Однако больше всего Беатрис поразило замечание в конце страницы:

Обращение в Казначейство штата Огайо 25 июня 78 – записей об изъятии нет. Содержимое пропало без вести.

Значит, Макс связывалась с властями штата для подтверждения факта изъятия. Девушка перебирала страницу за страницей в состоянии, близком к шоку. Все до одной оставленные в ящике бумаги содержали записи по ревизии депозитных ячеек, и каждая подытоживалась отсутствием у штата документации о получении в собственность их содержимого. Вещи более чем из сотни личных сейфов официально числились пропавшими без вести. Макс проверяла данные о таких ячейках и, по-видимому, вела записи скорописью, чтобы никто другой не смог с ними ознакомиться.

А ведь Дорис тоже хранила записи о депозитных ячейках. Беатрис тщательно собрала все заметки в аккуратную стопку и в поисках пустой папки открыла один из картотечных ящиков. На дне его что-то звякнуло: это оказалась наполовину пустая полулитровая бутылка виски «Олд гранд дэд». Девушка извлекла спиртное и укоризненно покачала головой.

Как бы она ни злилась, заначка подруги вызвала в ней ностальгические чувства. Работа без Макс уже не будет прежней. Беатрис отвинтила крышку и сделала глоточек за здоровье подруги. Внутри у нее приятно потеплело. Она поставила бутылку на место и обшарила ящик, убедившись, что ключа в нем нет. Вытащила пустую папку, убрала в нее поразительные заметки подруги и закрыла ящик.

В верхнем ящике поменьше девушка обнаружила щетку для волос и косметичку. Виски – это одно, а вот оставленная косметика выглядела странно. Атласная маленькая сумочка оказалась несколько тяжеловатой и позвякивала, будто набитая монетами. После секундного колебания Беатрис пожала плечами. В конце концов, сама Макс копалась в вещах тетушки без всяких стеснений. Она открыла косметичку и пошарила внутри.

Вдруг в коридоре у нее за спиной хлопнула дверь.

У Беатрис душа ушла в пятки. Под звук приближающихся шагов она закрыла косметичку и обернулась. Сзади маячила высокая фигура в форме охранника. Девушка подумала было броситься в коридор, но тут же поняла, что так лишь выкажет злой умысел. К тому же на бедре охранника болталась кобура с револьвером. Ей только и оставалось, что изобразить непринужденность.

Она попыталась расслабиться и изобразила улыбку.

– Добрый вечер!

– Мэм, что вы делаете на этом этаже так поздно?

В вопросе даже не прозвучало упрека. Во всяком случае, пока.

– Ах, забыла свою косметичку, – бойко ответила Беатрис и продемонстрировала охраннику вещицу. – Я такая растяпа!

Она поднялась со стула, убрала косметичку в сумку и взяла со стола папку с записями Макс. На нашивке охранника значилось: «Рамон». Девушка уставилась на надпись, лишь бы не смотреть мужчине в глаза.

– Этаж закрывается. Время расходиться по домам.

Рамон повел ее к лифту, а она держалась от него подальше, молясь про себя, чтобы он не заметил, что она босая. Ее сапоги остались возле двери в уборную. Но не выходить же ей на снег в одних чулках.

– Черт! Прошу прощения. Мне нужно в дамскую комнату. Подождите минутку, пожалуйста.

Прежде чем охранник успел обернуться, Беатрис бросилась в уборную. Закрывшись, она натянула сапожки и запихала собранную папку в сумку. Затем снова вытащила косметичку и принялась искать в ней тетушкин ключ. Его там тоже не оказалось, лишь шпильки да горсть мелочи. В столе Макс она не обыскала только один ящик. «Вдруг еще можно успеть», – мелькнула у нее мысль. Да и к тому же, возможности для этого потом может и не представиться.

Она заглянула в кабинку, где пряталась ранее вечером, и, чтобы отвести подозрения ожидающего снаружи охранника, спустила воду в унитазе. Потом открыла кран над раковиной и задумчиво уставилась на окно. Память живо нарисовала ей, как Макс подходит к нему, достает из тайника под плиткой на подоконнике сигарету и ухмыляется нервничающей Беатрис. А ведь это идея!

Она закрыла кран, подошла к подоконнику и поддела угол мраморной плитки, под которой подруга прятала сигареты. Внутри оказалось углубление, и Беатрис немедленно сунула туда руку. Пальцы ее наткнулись на что-то твердое и металлическое.

Огромная связка ключей, поняла она. Девушка извлекла находку из тайника и разложила на ладонях. Навскидку ключей всевозможных форм и размеров оказалось штук тридцать. Крупные стальные вроде должны были подойти к дверям кабинетов. Связка была составной: к большому кольцу крепилось кольцо поменьше, на котором болталось тринадцать латунных ключиков. Сердце ее радостно екнуло, когда она пригляделась к одному из них. На одной стороне его ушка стояла литера «D», а по внешнему краю было выгравировано «Первый кливлендский банк», как и на тетушкином ключе. Беатрис быстро перебрала остальные, но все они обозначались буквами. Номера 547 не было.

Вдруг раздался стук в дверь, и девушка вздрогнула от неожиданности.

– Вам пора, – рявкнул охранник.

Беатрис бросила связку в сумку и аккуратно поставила плитку на место. Когда она вышла из уборной, Рамон уже выказывал признаки раздражения. Он повел ее к открытой двери лифта.

Девушка понимала, что искушает судьбу, однако ей позарез нужно было отыскать ключ Дорис.

– Вот черт! Забыла еще кое-что. Мне поручили просмотреть дома на выходных кое-какие документы. Я такая раззява. Я мигом.

Рамон что-то заворчал, но она уже понеслась к столу Макс. Призвав жестом охранника к терпению, Беатрис открыла последний недосмотренный картотечный ящик, оказавшийся битком набитым папками. Она сдвинула их и ощупала дно, однако весь ее улов свелся к пригоршни карандашной стружки. Затем в оправдание выдуманной истории выхватила наугад папку и с грохотом задвинула ящик.

– Вы уже нашли, что хотели? – раздался у нее прямо над ухом низкий голос Рамона.

Беатрис не слышала, как он последовал за ней, и потому здорово перепугалась.

– Э-э, да, спасибо вам огромное.

– Теперь вам пора, мисс…

Он собирается доложить о ней, поняла девушка. М-да, ну и положеньице: она стоит у стола Макс, выдавая себя за нее, и охранник хочет узнать ее имя. Для начала Беатрис решила прикинуться глухой:

– Простите?

– Как вас зовут, мисс?

– Ах… – Она сглотнула. – Максин. Максин Макдоннелл… А теперь мне действительно пора. – Девушка торопливо зашагала к лифту, в то же время изо всех сил стараясь, чтобы со стороны это не выглядело бегством. Кабина по-прежнему ожидала на этаже. Беатрис зашла внутрь и нажала кнопку фойе.

К счастью, Рамон не последовал за ней. Он и не думал отходить от стола Макс, а просто таращился на него, словно бы глубоко задумавшись. Наконец он поднял взгляд на девушку, ожидающую отправления лифта.

– Спокойной ночи, мисс, – произнес он угрюмо, и двери лифта закрылись.

ГЛАВА 9

Суббота, 15 августа 1998 года

Всю оставшуюся неделю Айрис поносила себя за поведение, достойное конченой потаскухи. Как она могла вот так пасть – прямо на полу, после всего лишь нескольких поцелуев? Устоять было выше ее сил – нашлись у нее оправдания. Она не виновата, что парень оказался таким специалистом по поцелуям. И не ее вина, что довольно скудный секс в ее жизни до Ника, как теперь выяснилось, был не горячим, а в лучшем случае тепловатым. И потом, разок перед этим они все же целовались. Не говоря уж о многочисленных заигрываниях. Конечно же, это не свидания, но ведь и не пустое место, доказывала себе Айрис. Да и, в конце концов, взрослая женщина может спать с мужчиной, ни у кого не спрашивая на это разрешения, поэтому клеймить и наказывать ее тут не за что.

Однако наказание она все-таки понесла: Ник так и не позвонил.

К полудню субботы всякая надежда на знаки его внимания угасла у Айрис окончательно. Для Ника она всего лишь очередная подстилка. И впредь он не будет воспринимать ее всерьез. Она задыхалась в душных стенах своей квартирки. Ей необходимо было прогуляться.

На улице, однако, оказалось еще жарче. Девушка пробрела мимо миссис Капретты в ее вечном кресле-качалке, даже не взглянув на нее.

– Так-так, ну и как вам это нравится? Люди уже перестали здороваться со своими соседями. Для азиатов сверху это вполне еще приемлемо, но никак не для тебя, Айрис.

– Простите, миссис Капретта. Как вы себя чувствуете сегодня? – вздохнула Айрис, стараясь не смотреть старухе в глаза.

– Да уж получше тебя, судя по твоему виду… Что стряслось? Проблемы с дружком? – Миссис Капретта в своем побитом молью халате принялась раскачиваться.

– Да вроде того.

– Вы, карьеристки, совсем помешались на работе. Уж в наше-то время мы знали, как удержать мужчину. Хочешь моего совета?

«Да нафиг он мне сдался!»

– Научись готовить и не раздвигай ноги! Так мужа и заполучишь!

Айрис закатила глаза.

– Небось думаешь, слишком хороша для брака? Да все вы так в двадцать три рассуждаете. Дождись, когда тебе стукнет тридцать три, а потом и сорок три, и расскажи мне, какая замечательная у тебя карьера! Ха-ха!

– Поняла. Спасибо. – Именно в таком ободрении она сейчас и нуждается, усмехнулась про себя девушка.

Миссис Капретта продолжала заходиться:

– Как раз так и произошло с моей Бетси. Профукала все шансы, а теперь вот одна-одинешенька…

На этом Айрис сочла общение исчерпанным и двинулась дальше. По раскаленной улице девушка дошагала до своей любимой кофейни «Калабрийская», где устроилась с чашечкой кофе в местечке попрохладнее, заодно прихватив со стойки экземпляры «Фри таймс» и «Эраундтаун мэгэзин». Она бегло просмотрела объявления о сдаче внаем в восточной части города, а затем с болезненным интересом принялась за изучение предложений в Тремонте, где проживал Ник. Совсем недавно он приобрел кондоминиум возле Линкольн-парка и вот уже несколько недель хвастался по всему бюро фотографиями. И если она поселится где-то поблизости, не обязательно же это превратит ее в преследовательницу.

Айрис со вздохом сложила газеты. Может, миссис Капретта все-таки права – нечего было раздвигать ноги. Она принялась за свой бейгл, как вдруг внимание ее привлекла обложка «Эраунд таун». Девушка расправила ее и прочла: «Деннис! И дефолт 1978 года…» Она тут же отложила бейгл и развернула газету – ведь Первый кливлендский банк закрылся именно в этот год. Агитационные щиты «Деннис!» попадались ей во дворах по всему городу: осенью предстояли выборы.

Из вводной части статьи следовало, что республиканцы намереваются покопаться в грязном прошлом конгрессмена Кусинича. Далее излагались подробности. В тридцать два года Деннис Кусинич занимал пост мэра Кливленда, и именно при нем город объявил дефолт по нескольким банковским займам. В истории Кливленда этот период считается черной полосой, наряду с пожарами на реке Кайахога. Город превратился в посмешище на всю страну и даже в олицетворение упадка всего Ржавого пояса. Некогда великий мегаполис стал «Ошибкой на реке». Кое-что из этого Айрис слышала и раньше, однако всего толком не понимала. Она продолжила чтение.

Под популистские обещания политиков не допустить введения новых налогов, сопровождающиеся увеличением бюджетных расходов, Кливленд влез в огромные долги. Город финансировался посредством кредитования несколькими местными банками, поскольку его рейтинг облигаций – иными словами, оценка платежеспособности – был удручающе низок. В статье приводился список финансистов, и Айрис с величайшим удивлением узнала, что Первый кливлендский банк являлся крупнейшим местным держателем облигаций городского долга.

Администрация Кусинича, состоящая из молодых советников, оттолкнула от себя старый деловой истеблишмент, не позволив ему приватизировать электроэнергетическую компанию. Пятнадцатого декабря 1978 года, когда наступил срок выплат по обязательствам, местные банки отказались пересматривать соглашения с кабинетом мэра. Одним из шести банков, не согласившихся отсрочить выплату долга, как раз и являлся Первый кливлендский. В его совет директоров входили самые влиятельные бизнесмены Кливленда. В статье назывались Теодор Халлоран, Сэмюель Вакерли, Алистер Мерсер и прочие.

Перед мысленным взором Айрис тут же предстали портреты из библиотечного зала старого банка. Тогда она насчитала как минимум двенадцать белых старцев, недовольно взирающих на ряды книг. Она пробежала глазами статью – не упоминается ли банк и его совет директоров ниже, – однако ничего не нашла. Далее речь шла об избрании Кусинича в Палату представителей Конгресса. По имеющимся сведениям, его конкурент Джеймс Стоун утверждал, что провал бывшего мэра с Кливлендом может повлечь за собой и провал со всей страной, в том случае если Денниса вдруг переизберут. Айрис сложила газету и сунула ее к себе в сумку.

Под палящим солнцем она побрела домой. Наверняка банк закрыли не только по экономическим соображениям. Брошенные досье, полные столы, засохшие растения – все это выглядит словно улики на месте преступления. И еще: ради чего надо было консервировать на двадцать лет пятнадцатиэтажную высотку в таком превосходном состоянии? Уж она-то повидала заброшенные здания в кливлендском даунтауне. Да она каждый день мимо них проезжает. Забитые досками, отданные на волю всем стихиям, они же обобраны до последнего. Через разбитые окна хорошо видно, что оттуда растащили все мало-мальски ценное. Почему же тогда высотка на Евклид-авеню, 1010, так и осталась прекрасно сохранившимся приветом из прошлого, да еще с вооруженным охранником? Мысли Айрис неизменно возвращались к банковскому хранилищу.

Она перевалилась через порог своей душной квартиры и тут же увидела мигающий индикатор на автоответчике. Кинув сумку в угол, девушка в надежде бросилась к черной коробочке. А вдруг Ник все-таки решил, что ей стоит позвонить? Однако это оказалась мама. Опять.

– Айрис? Айрис, я начинаю беспокоиться. Позвони мне!

«Ладно, ладно». По правде говоря, она собиралась позвонить еще несколько дней назад. Девушка взяла трубку и набрала номер, даже не глядя на клавиатуру. Домашний номер за все двадцать три года ее жизни ни разу не менялся.

– Привет, мам!

– Айрис! Ну наконец-то! Я уж и вправду беспокоюсь! У тебя все в порядке?

– Прости, мам. – Ей действительно не хотелось расстраивать несчастную женщину. – Просто я очень занята на работе.

– Все равно могла бы и позвонить мне, чтобы успокоить. Я все еще твоя мать, хоть ты уже и взрослая. – Она вздохнула. – Ладно. Ну так там твое новое задание? Тебе хоть нравится?

– Еще как! Я теперь работаю в том старом доме вместо офиса. Там так здорово! Глава компании, мистер Уилер, из всех сотрудников на проведение экспертизы здания назначил именно меня, – взахлеб хвасталась Айрис, хотя на самом деле подозревала, что мистер Уилер выбрал ее как наименее ценного работника.

– Ах, дорогая! Как чудесно! Я так рада, что у тебя все хорошо!

Айрис улыбнулась.

– Как папа?

– Папа? Ах, он в порядке. – Женщина немного помолчала. – Думаю, он неплохо приспосабливается.

– Приспосабливается?

– Разве я тебе не рассказывала? В его компании провели сокращение. Сейчас такое повсюду. Но он оправится, не переживай. Ему, правда, доставляет удовольствие, что теперь у него больше времени на возню в сарае.

Отца уволили. Старания матери подать новость в радужном свете только сделали ее еще сквернее.

– Мама! Когда это произошло?

– На той неделе.

– Он точно в порядке? – настаивала Айрис, хотя и знала, что прямого ответа не получит.

– Да с ним все замечательно! Понимаешь, он действительно устал от работы. Большего он все равно не достиг бы. Теперь пора браться за что-нибудь новенькое. – Ее воодушевление начинало действовать Айрис на нервы.

– Я могу с ним поговорить?

– Не сейчас, дорогая, он спит. Мне попросить его перезвонить тебе?

– Да. Спасибо, мама. – Айрис не сомневалась, что ни в жизнь этого не дождется. Разговоры по телефону отцу были просто омерзительны – во всяком случае, именно так он объяснил ей, когда она разок отважилась укорить его, что он ей не звонит. Она старалась не обижаться и воспринимать отказ как человек, достойный его уважения. – Ладно, мне надо идти.

– Чем собираешься заняться? – Каждый телефонный разговор должен завершаться на позитивной ноте.

– Хочу подыскать новую квартиру.

– Ах, как здорово! Жду не дождусь, так посмотреть на нее хочется. Если понадобится моя помощь при переезде, только позвони, я приеду!

– Обязательно. Спасибо, мама.

– Ну все, целую!

– И я тебя целую… Мам?

– Да, милая?

Переполняемая доселе чуждыми эмоциями, Айрис немного помолчала. Она впервые ощутила, что должна заботиться о своих родителях. Ей даже не было известно, имеются ли у них хоть какие-то сбережения. И получил ли отец выходное пособие. Обсуждать денежные вопросы было не в правилах родителей.

– Позвони мне, если что-нибудь понадобится, хорошо?

– Ах, не беспокойся за нас, милая. У нас все будет в порядке.

Последние двадцать пять лет своей жизни отец Айрис провел, работая по пятьдесят часов в неделю дежурным администратором автотранспортной снабженческой компании, только что уволившей его. Он был честным трудягой. На работу приходил рано и задерживался допоздна. Из-за сверхурочных смен пропустил все ее футбольные матчи. И ради чего? Он часами вдалбливал ей преимущества инженерии, объясняя, что это самый надежный и верный способ построить карьеру. И вот теперь он безработный, а она не может отыскать чертову зажигалку. В конце концов ей пришлось прикурить от плитки.

Его просто разжевали и выплюнули, как Элли и говорила. От бесцельного расхаживания и пяти выкуренных сигарет Айрис почувствовала себя совсем без сил. Квартира превратилась в настоящую печку. Айрис ее просто ненавидела. Она прожила здесь целых три года, и ее достал этот вечный запах карри, кочующие тараканы да безумие миссис Капретты. Со списком сдаваемого жилья под мышкой девушка решительно вышла из дома и двинулась по подъездной дорожке, не забыв пригнуться под окном миссис Капретты, откуда доносился шум воды в раковине.

На улицах Тремонта дома встречались как обветшалые, так и недавно обновленные. Айрис следовала списку предложений, старательно изучая каждое и одновременно следя за тем, чтобы не оказаться слишком близко к кондоминиуму Ника. Примерно каждые полчаса она нажимала на кнопку домофона и совершала осмотр предлагаемой площади.

К четырем часам девушка решила, что на сегодня муравьиных ловушек и заляпанных кухонных столов она посмотрела достаточно. Еще одно место из списка – и все. Она свернула на улочку с односторонним движением и припарковалась у небольшого, недавно отремонтированного домика. Бытовая техника в квартире оказалась из дешевых, зато совершенно новая. И еще плюсы: пол целиком устлан берберским ковром, и – ура! – ни одной муравьиной ловушки в поле зрения. «Решено!» Айрис прямо на месте подписала необходимые документы.

Такое событие, несомненно, следовало отметить. Всего через полквартала от нового жилища на углу ей попался бар «Лава». Пурпурные стены украшали глянцевые фотографии коктейлей мартини: в бокалах, словно крохотные кругленькие стриптизерши, вытанцовывали на зубочистках оливки. Девушка плюхнулась за пустую стойку и заказала первый мартини с водкой. «Итак, за новые начинания!» – подняла Айрис изящный бокал. Напиток обжег ей горло, и она кое-как удержалась, чтоб не передернуть плечами.

– Ничего коктейль? – Бармен, мужчина за сорок, окинул ее не особо приятным взглядом.

Она достала из сумки газету, и тип, сразу отвязавшись от нее, принялся возиться на другом конце стойки. Страница объявлений, испещренная пометками после целого дня поисков, Айрис больше не интересовала, и, полистав газету, она открыла первую страницу, где снова прочла заголовок: «Деннис! И дефолт 1978 года». Потягивая коктейль, она повторно изучила статью. Город объявил дефолт пятнадцатого декабря 1978 года. Какое-то время она взирала на дату, пока до нее вдруг не дошло, что Первый кливлендский банк закрылся всего лишь через две недели после этого события.

Айрис и глазом моргнуть не успела, как бокал опустел, а голова вдруг решила освоить орбитальное движение. Надо бы убираться отсюда, иначе она и до дому не доедет. Возвращаясь в угнетающую жару своей квартиры, Айрис с удовольствием вспомнила, что ее новое жилище оснащено центральной системой кондиционирования воздуха. Жить в такой роскоши, с возможностью регулировать микроклимат, Айрис еще не доводилось. Да она продвигается по карьерной лестнице! Меж тем коктейль ударно отрабатывал вложенные в него средства, и девушку захлестнул неодолимый порыв поделиться своей замечательной новостью с кем-нибудь еще, кроме матери, и, естественно, первым же делом в голову пришла мысль о Нике. Она только что арендовала квартиру в трех кварталах от его дома. Да они практически соседи. Даже если у них и была случайная связь в заброшенном здании, они же все равно по-прежнему друзья. Ну так ведь? Значит, решено.

Ключ нашел замок зажигания лишь со второй попытки, и после этого машина начала петлять по узким улочкам, пока Айрис в конце концов не заметила крыльцо, что видела на фотографии на столе Ника. Во всяком случае, она не сомневалась, что это именно оно и есть. Девушка так и взлетела по ступенькам, готовая закричать «Привет, сосед!» и заключить его в объятья. Таков был вдохновленный алкоголем план.

Она уже собиралась постучаться, как вдруг изнутри донесся взрыв хохота. Смеялась женщина. Причем не просто женщина, а Мисс Взаимодействие – Аманда.

– Ну так покажи, что нужно делать с этой шпатлевкой. А то я неопытная.

Ник что-то ответил, однако его слов Айрис уже не разобрала.

– Вот же сукин сын! – прошипела она, неловко спускаясь по ступенькам назад к машине. Ник, этот офисный Казанова, со всеми своими улыбочками и объятиями, занялся следующей девушкой. Айрис что есть силы треснула себя по лбу. Да ему просто плевать на нее. Она рванула дверцу машины. Он всего лишь взял то, что само плыло ему в руки. И не мало чего взял, между прочим! Девушка захлопнула дверцу.

Айрис промчалась через город назад к своей «сауне» на втором этаже. А чего она ожидала, собственно говоря? Она раздраженно грохнула входной дверью. На черта двадцативосьмилетнему мужчине связываться с тупицей вроде нее – то есть теперь-то уже зачем?

Девушка закурила и рухнула на диван. Автоответчик опять мигал. Это не Ник. Надежда на его звонок умерла в ней окончательно. Она созерцала мерцание индикатора целую минуту, прежде чем подошла к прибору и ударила по кнопке.