Текст книги "Мертвый ключ"

Автор книги: Д. М. Пулли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

– Аманда курирует взаимодействие, – вставил Ник с набитым ростбифом ртом.

– С кем взаимодействие? – нахмурилась Айрис.

– Вот-вот! Видишь, Ник? Новички даже не знают, кто заведует нашим бюро.

– Ну это не совсем… – начала было Айрис.

– Молодые сотрудники – будущее нашей компании. – Аманде явно было наплевать, что там скажет Айрис. – Именно нам определять ее развитие. И компаньоны хотят от нас большего.

– Большего, – эхом откликнулась Айрис, стараясь не выказывать охватившего ее раздражения. Она только что задарма отпахала выходные, чего ж им еще от нее надо?

«Компаньоны» – это старцы, день-деньской просиживающие в своих кабинетах, по-свински отхапав себе почти все окна бюро. Из них Айрис общалась только с мистером Уилером. Впрочем, немного подумав, она поняла, что это не совсем так. Несколько недель назад она разговаривала еще с одним седовласым дядей в костюме. Тот застиг ее в коридоре, когда она кралась к своему рабочему месту.

– Доброе утро, Айрис, – произнес он с мерзкой улыбочкой.

– Ох… Э-э… Здрасьте! – только и проблеяла она, поскольку не знала его имени. Ситуацию значительно осложняло ее похмелье и пятнадцатиминутное опоздание.

– Итак… Уже освоились у нас в «УРЭ»?

Сам по себе вопрос был вполне уместным, однако Айрис не могла отделаться от мысли, что этому типу доставляет удовольствие наблюдать за ее корчами.

– Э… Да, все прекрасно. – Она натужно улыбнулась. – Мы ведем ряд очень интересных проектов.

– А как же иначе. – Судя по его кривой усмешке, он прекрасно знал, что она несет ахинею. – Тогда самое время заняться ими, не так ли?

И с этим он скрылся за одной из дверей по другую сторону от ее офиса. Надо полагать, некую сделку Айрис сорвала, но с тех пор она интуитивно избегала какого-либо контакта с компаньонами.

Аманда продолжала заходиться об увеличивающейся продолжительности рабочего дня и растущих акционерных опционах[5]5
  Под акционерными опционами понимается свободная реализация акций компании сотрудникам в качестве частичной компенсации заработной платы.


[Закрыть] для всех сотрудников. Айрис старательно изображала интерес, хотя на самом деле ломала голову, как же ей на виду у Ника запихать в рот гигантский сэндвич. Какой-либо женственности данная процедура не подразумевала совершенно. Кроме того, Айрис весьма и весьма сомневалась, что продержится в «УРЭ» достаточно долго, чтобы эти самые опционы представляли для нее какой-то финансовый интерес, так что лично для нее ничего стимулирующего в новости не оказалось. Ник и Аманда же говорили так, словно собирались работать в бюро до конца жизни. И это ее очень угнетало. Несомненно, вместе они будут очень счастливы.

После обеда вся троица двинулись в направлении офиса, и по дороге Аманда и не думала умолкать. Айрис даже отстала, чтобы в сердцах не вытолкнуть болтушку на оживленную проезжую часть. При первой же возможности она помахала коллегам рукой, перебежала Восточную девятую улицу и направилась к банку. Наконец-то после двадцатиминутного выслушивания бубнежа Аманды она может покурить.

– Айрис, подожди! – вдруг раздался позади оклик Ника, и через мгновение он оказался рядом. Айрис поспешно сунула сигарету назад в сумку. На работе не знали, что она курит. Вредные привычки в бюро не жаловали.

– Да?

– Мне нужно осмотреть старый банк изнутри. Проведешь мне экскурсию? – Парень как-то странно склонил к ней голову, хотя, может, ему просто слепило глаза солнце, кто ж его знает.

– Ты серьезно? Зачем?

– Мистера Уилера интересует мое мнение, можно ли спасти что-либо из исторического интерьера. «УРЭ» могло бы порекомендовать округу частично восстановить его, если сделка состоится. – Ник выставил перед собой объемистую сумку для фотоаппарата, которую Айрис прежде не замечала. Она кивнула.

– Ну конечно. Пойдем.

Уилер явно проявлял к проекту повышенный интерес. Может, ее тяжкий труд и вправду не останется незамеченным. «Ох ты ж черт!» Начальник вознамерился спасти «интерьер», а она буквально пару часов назад уничтожила книжный шкаф. Что ж, по крайней мере, она уберегла кресла.

Айрис провела Ника в проулок за зданием. Рамон поднял перед ними ворота, и через погрузочный док они проследовали в главное фойе. Возникшую между ними неловкость девушка заполняла болтовней:

– Первый кливлендский банк закрылся в 1978 году. Только представь, посреди ночи сковали двери цепями, а все внутри так и бросили. Мебель, кофейные кружки, картины, досье. И все это прекрасно сохранилось. Не могу поверить, что за двадцать лет сюда никто так и не вломился и не обчистил здание до голых стен. Но кого-то оно явно волнует. Я хочу сказать, разве в заброшенном здании оставляют вооруженного охранника? Наверное, все-таки беспокоятся, как бы тут не разворовали вещички. Хотя понятия не имею, кто польстится на это добро.

«Кроме меня», – закончила Айрис про себя. Этим утром она украла досье на Беатрис. А днем раньше ключ Сюзанны. «Но это же не кража», – уже привычно мысленно запротестовала девушка. Она всего лишь пытается помочь какой-то старой леди заполучить обратно свое имущество. Перед ее мысленным взором вновь предстали стальные дверцы в сейфовом хранилище и еще мечущийся луч фонарика на пятнадцатом этаже.

Тут Айрис осознала, что какое-то время уже молчит.

– Итак. Что именно ты хочешь посмотреть?

В светло-карих глазах Ника застыло удивление от потока ее нервной болтовни.

– Мне нужно оглядеть какую-нибудь типичную здешнюю офисную площадь, чтобы сделать заключение о меблировке и отделке.

Айрис засмотрелась на него на полсекунды дольше, чем следовало. Щеки ее залил румянец. Она отвернулась и указала на настенные светильники.

– Как тебе такое убранство?

– Просто восхитительно, – отозвался Ник у нее за спиной.

Айрис бросила взгляд через плечо и поняла, что парень смотрел вовсе не на стены. Он смотрел на нее. «Вот черт! Ну почему ему обязательно быть таким красавчиком?»

– И мне желательно осмотреть верхние этажи.

– Нет проблем. С четвертым этажом я пока не закончила, но несколько офисов мне там попадалось.

Она повела его по парадной лестнице, а не по пожарной. Идти так было чуть дольше, зато гораздо приятнее, в окружении мрамора и кованого чугуна. Айрис поднималась перед Ником, и бедра ее сами собой стали покачиваться больше обычного.

Они бродили по четвертому этажу больше часа. Ник фотографировал, Айрис меж тем проводила измерения и заносила результаты на план. В основном там располагались архивные помещения с табличками, вроде «Депозитный отдел» и «Отдел кредитования». На какое-то время они разошлись, как вдруг до нее донесся вопль парня:

– А это что еще за чертовщина?

Айрис прошла на голос в кабинет Джона Смита с заброшенными картотечными шкафами.

– Понятия не имею. Наверное, им не хватало архивов.

– A-а… И в них до сих пор хранятся документы?

– Странно, правда? – Ее начало беспокоить, что экскурсовод из нее оказался не ахти какой и Нику не удалось сделать достаточно фотографий меблировки или чего там еще. – Глянь-ка сюда.

Айрис провела его вокруг картотеки в тот самый вычурный туалет.

– Вот тебе настоящая «персональная уборная». Ты только посмотри на все это. – Она указала жестом на зеркало в позолоченной раме и отделанную мрамором душевую кабинку.

Качая головой, Ник медленно обвел взглядом комнатку.

– Все это, конечно, выглядит эффектно, вот только впечатление оставляет поганое. Типа, богатеям нужно было обособиться от грязного сброда, – снова принялась она болтать.

Ник сделал пару снимков.

– Ладно. Пойду… – Айрис замялась, осознав, что на выходе ей придется протиснуться мимо него. Ник стоял прямо у нее на пути, а уборная просторностью не отличалась. Она неловко шагнула к парню, надеясь, что ему станет понятен намек. – … Дальше вырисовывать свои планы.

Но Ник даже не шелохнулся, так и продолжал стоять у раковины. Он перестал фотографировать и теперь пялился на нее с довольной улыбкой. Ей придется практически прильнуть к нему, чтобы выйти. А может, именно в этом и заключается его план. Уж больно долго он не сводит с нее глаз.

– Э-э… Может, ты…? – Слово «отойдешь» повисло в воздухе, стоило его улыбке угаснуть, а взгляду остановиться на ее губах. В уборной вдруг стало очень-очень тесно и жарко. Они здесь совершенно одни. Ни одна живая душа даже не догадывается, где в пустующей высотке они находятся, да и вообще что они сейчас вместе.

Взгляд Ника переместился на футболку Айрис, тут же показавшуюся ей чересчур обтягивающей. Сердце у девушки заколотилось. Так, это уже перешло границы заигрываний или шуточек. «Черт!» Она отступила назад, споткнулась и едва не упала в душевую.

Он поймал ее за талию.

– Ой! Спасибо, я… Я лучше пойду. – Окончание фразы она смогла выдавить только шепотом.

– Не думаю, что так будет лучше. – Ник притянул девушку к себе и впился ей в губы, а они у нее вдруг зажили собственной жизнью и страстно отозвались. Через какое-то время молодые люди оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, и Айрис почувствовала себя по-настоящему захмелевшей. Даже голоса в ее голове, и те безмолвствовали. Ник меж тем снова поцеловал ее, еще крепче прежнего, и ноги у нее так и подкосились. «О боже!» Девушка нашла в себе силы вырваться. Нет, все-таки у нее строгие правила. Она не притаскивает домой парней из бара. И не спит с ними на первом же свидании, пускай даже ее на них и не приглашают.

– Ник, подожди. Что мы делаем?

– То, что мне следовало сделать еще тем вечером, – выдохнул он, привлекая ее к себе и снова впиваясь в ее рот языком, на этот раз еще глубже. Кровь бешено стучала у нее во всем теле, за исключением мозга. Так ее отродясь не целовали.

Айрис с трудом удалось снова вырваться.

– Что? Но мы не можем.

– Еще как можем. Кто узнает-то? – После приведенного довода Ник возобновил поцелуи, водя пальцем по груди девушки. Внутри нее пробежала волна жара.

– Ник. Я не… – Но тут губы парня нашли ее шею, и сопротивление Айрис было окончательно сломлено.

Колени и все прочее твердое и принципиальное в ее теле расплавилось на полу. Она утратила способность связно мыслить, настолько все быстро происходило. Его руки и губы одну за другой пробивали ее линии обороны, одновременно стаскивая одежду. Его обнаженная кожа обжигала. Он был безжалостен, и вот уже каждая мысль в ее голове начала распадаться на миллион ослепительно сверкающих осколков.

Когда к Айрис вернулись чувства, они лежали рядышком на полу, тяжело дыша. Девушка приподнялась на локте. Их одежда валялась на пыльном кафеле, словно ее раскидало взрывной волной. Бедра у нее тряслись до сих пор. «Господи!» Она в жизни ничего подобного не испытывала. Ни у одного из трех ее университетских парней такого и близко не получалось. Внезапно Айрис охватил стыд. «Надо одеться. Вдруг об этом узнают на работе? А если нас в таком виде застигнет Рамон? Может, он нас слышал?» Возможно, она кричала, откуда ей знать. Кровь прилила к ее щекам, и она нервно, почти на грани истерики, рассмеялась.

– Что смешного? – Ник неподвижно лежал с закрытыми глазами.

Ей нужно было что-то ответить.

– А, мне просто пришло в голову, не это ли подразумевала компания, когда призывала к «тесному взаимодействию» молодых сотрудников.

– Пожалуй, нам нужно внести такое предложение. Прямо сейчас я ощущаю все преимущества работы в команде. – Он потянулся и неспешно провел пальцем по ее спине, пока она возилась с бюстгальтером. «Неужели он планировал это давным-давно?» Айрис смахнула его руку.

Они встали и собрали одежду с пола. Айрис вдруг перестала застегиваться и украдкой взглянула на Ника. Он старше ее, по крайней мере, лет на пять. И наверняка проделывал подобное и раньше. Тот поймал взгляд девушки и потрепал ее по взъерошенным волосам. Прямо старший брат какой-то. Она пристально смотрела на него, пока он заправлял рубашку в джинсы.

«Ну конечно, для него это уже опробованный метод», – осенило Айрис при виде вскрытой упаковки на полу. Презервативы у него постоянно при себе, в бумажнике. И с такой опытностью в сексе она прежде не сталкивалась. Он уже зрелый самец. Внезапно Айрис ощутила себя глупенькой девочкой.

– В чем дело? – осведомился Ник.

– Ты о чем?

– Ты как будто чем-то недовольна.

– Я… э-э… Вообще-то, для меня такое непривычно.

– Для меня тоже. – Он подмигнул и чмокнул ее в щеку.

«Брехун!»

Она подошла к зеркалу пригладить волосы. С позолоченной рамы на нее уставились ангелочки. Маленькие поганцы все видели. Айрис отвернулась от безмолвных свидетелей и задумалась: «Трудно представить себе, сколько женщин побывало в этой уборной и при каких обстоятельствах…»

ГЛАВА 8

Понедельник, 27 ноября 1978 года

Макс и Беатрис покинули нетвердой походкой «Театральный гриль» уже после полудня, когда зимнее солнце вовсю светило. Между колеями раскатанной жижи ослепительно искрился свежий снежок. После мрака бара Беатрис так и отпрянула от света.

– Давай-ка заедем к тебе ненадолго. – Макс повела подругу на автобусную остановку на углу. – А вечерком попозже завалимся в контору и посмотрим, что можно выяснить о ячейке твоей тетки.

Беатрис на этот счет уже успела передумать, однако ощущала себя слишком пьяной, чтобы вступать в спор. Как ни хотелось ей узнать, откуда у Дорис банковские письма и что хранится в ячейке 547, копаться в чужих вещах ей претило. Да и тетушка никогда ей этого не простит. Придется сказать об этом Макс, но только не сейчас – чуть позже.

Когда девушки добрались до двухкомнатной квартирки Дорис, Беатрис уже едва держалась на ногах. Бросив сумочку у двери, она буквально рухнула на диван. С тех пор как тетушка оказалась в больнице, она практически и не спала. Впервые оставшись ночью в квартире одна-одинешенька, Беатрис вскакивала при малейшем шорохе. И потому сейчас она успела лишь предложить Макс пиво в холодильнике и тут же отключилась.

Девушка понятия не имела, сколько после этого проспала. Когда она наконец-то продрала глаза, в комнате было темно и тихо, часы на плите показывали пятнадцать минут шестого. Окончательно ее разбудило доносившееся откуда-то шуршание бумаг. Напуганная, она приподнялась и прошептала в темноту:

– Кто здесь?

Входная дверь была закрыта. На кухне тоже царил мрак, и свет пробивался лишь из-под двери в спальню Дорис. Оттуда же доносился и звук извлекаемых из ящика бумаг.

Беатрис мгновенно вскочила и бросилась в комнату тетушки. Там ее глазам предстало зрелище вопиющего произвола: дверь в чулан распахнута, нижний ящик комода опустошен. На кровати Дорис в окружении стопок бумаг сидела Макс.

– Ты что делаешь! – завизжала Беатрис. У подруги от неожиданности выпал из рук листок, который она изучала. – Кто тебе разрешил сюда входить? – Беатрис подскочила к чулану и захлопнула дверь. Потом обернулась и в ужасе обвела взглядом пачки бумаг на кровати и опустевший ящик. Ей ни за что не разложить все это в изначальном порядке.

– Как ты могла? Как ты посмела?

– Дорогая, прости, я всего лишь… Я вовсе не хотела тебя обидеть, – замямлила Макс. – Ты заснула, а мне просто стало скучно.

– Да мне даже входить сюда нельзя! – продолжала заходиться Беатрис. – Это ее вещи! Как ты посмела трогать ее вещи! Убирайся!

– Да ладно тебе, Би, – начала Макс, неохотно слезая с кровати.

– Я не шучу! Убирайся! Тебе нельзя здесь находиться!

Макс выбежала из спальни, схватила свою сумочку и закинула на плечо. В дверях она обернулась:

– Прости, малыш! Я, правда, не хотела тебя обидеть. Я понятия не имела, что… – Тут Макс осеклась, словно внезапно передумав. Она молча вышла на холодную лестницу и тихонько закрыла за собой дверь.

Беатрис понадобился целый час и продолжительный горячий душ, чтобы наконец-то успокоиться. Она расчесывалась, пока не засаднила голова, а потом надела свой лучший свитер и шерстяные штаны. Сейчас ей просто необходимо повидаться с Дорис.

Она проделала весь путь по стерильным коридорам и лифтам больницы до тесной палаты Дорис, не отрывая глаз от пола. Женщина на койке уже ничем не походила на ее тетушку.

– Прости меня, – прошептала Беатрис.

Она стояла возле больничной кровати и оцепенело смотрела, как аппарат ритмично поднимает и опускает грудь Дорис. После инсульта тетушки она впервые попыталась заговорить с ней и теперь надеялась, что от ее слов что-нибудь изменится. Однако чуда так и не произошло.

– Я не знала, что она станет копаться в твоих вещах.

Беатрис вглядывалась в лицо Дорис, почти надеясь, что оно вот-вот исказится от гнева. На застывшей маске пепельного цвета четко проступили острые скулы, глазницы запали и потемнели. Щеки обвисли до самой шеи, и даже волосы словно бы поредели. Прошло всего лишь пять дней, а от тетушки, которую она знала, осталась одна только тень. Беатрис прикоснулась к ее руке, такой холодной и безжизненной.

– Так здорово было иметь подругу! Мне она так была нужна! Знаешь, ведь раньше у меня водились подруги. Там, дома. – Голос у нее задрожал, к горлу подступили рыдания. – Ах, как бы я хотела, чтобы ты сказала мне, что же мне теперь делать!

Девушка встала со стула и вытерла слезы. Дорис не переносила, когда она плакала. Наконец ей удалось взять себя в руки, и она смогла спокойно произнести:

– Завтра я снова тебя навещу.

Беатрис уже вызвала лифт, когда ее поманила к себе медсестра за стойкой:

– Ты буквально разминулась со своим дядей!

– Моим дядей? – удивленно переспросила девушка и уже собиралась возразить, что никакого дяди у нее нет, но сестра перебила:

– Да, всего минут пять назад. Если поспешишь, может, еще нагонишь его в фойе. Мы все тут только обрадовались, что твою тетю навестил кто-то еще.

Беатрис нахмурилась.

– Ты такая юная, и вечно одна. Неудобно признаться, но мы уж подумывали обратиться в службу опеки, – рассмеялась медсестра.

Беатрис похолодела от ужаса. Служба опеки! До этого самого момента ей и в голову не приходило, что формально она все еще несовершеннолетняя – и, что гораздо хуже, несовершеннолетняя без опекуна. Она сглотнула ком в горле и кивнула.

– И очень вовремя, между прочим, твой дядя объявился. Нам как раз необходимо было переговорить с ближайшим родственником насчет желаний твоей тети. – Женщина в белой униформе бросила взгляд на Беатрис. – Нет-нет, милочка, тебе об этом беспокоиться не надо. От тебя только и требуется, что успокоиться, поняла? Твой дядя обо всем позаботится.

«Да какой еще дядя?» – хотелось крикнуть Айрис, но ей было страшно оставаться у стойки даже минутой дольше. Лифт увез ее с отделения вниз, и она выскочила в фойе, одновременно и надеясь, и боясь застать «дядю». Однако там никого не оказалась, лишь плакала в инвалидной коляске какая-то старушка.

Обратно до квартиры тетушки Беатрис едва ли не бежала. Дорис никогда не была замужем – ей, во всяком случае, об этом ничего не известно. Да и в больнице вовсе не требовали предъявить свидетельство о браке. Ее только и попросили, что каждый день расписываться в журнале посещений. «Журнал!» – осенило ее. «Дядюшка» тоже должен был в нем расписаться.

Придя домой, девушка почувствовала, что медицинская помощь необходима уже ей самой. От всех этих «дядюшек» и служб опеки недолго и инфаркт схлопотать. Бросив сумочку на кухонный стол, она ринулась к крошечному холодильнику. В ее желудке было пусто вот уже много часов, а то и дней. Сознание подобных мелочей не фиксировало. Рядом с початой коробкой соды стояла банка пива. Еще там обнаружился кетчуп, ломтик хлеба и половина упаковки апельсинового сока. Его-то Айрис и схватила. «Да что же все-таки за дядя такой?!»

Резкий вброс сахара в кровь, похоже, освежил память Беатрис, и ей припомнились недавние вечерние отлучки Дорис. Может, она с кем-то встречалась? Может, этот кто-то и навещал ее в больнице? В спальне тетушки по-прежнему горел свет, на кровати аккуратными стопками лежали бумаги. Беатрис вошла в комнату, уселась на место Макс и осмотрела содержимое ящика из комода Дорис.

В одной пачке лежали письма, все напечатанные на фирменном бланке Первого кливлендского банка, и это были копии. Весьма похожие Беатрис приходилось печатать на работе и самой, запихивая в машинку сущие «сэндвичи» из листов бумаги и копирки. Она взяла самое верхнее в стопке письмо, датированное пятым января 1962 года:

Уважаемая миссис Хауэлл!

С сожалением извещаем Вас, что Ваш платеж за депозитную ячейку № 815 просрочен. В случае неполучения платежа, Первый кливлендский банк будет вынужден аннулировать договор об аренде Вами депозитной ячейки, после чего неистребованное имущество перейдет под опеку штата Огайо. На выполнение требований договора об аренде Вам отводится пятнадцать дней.

С уважением, Уильям С. Томпсон, начальник контрольно-ревизионного отдела.

Беатрис с удивлением повертела извещение в руках. Как раз об этом Макс и рассказывала недавно за коктейлями. Она перебрала остальные письма в пачке – все они оказались схожего содержания, и было их двадцать шесть штук. Девушка положила пачку на кровать и задумалась. Зачем Дорис хранила копии подобных уведомлений, особенно в течение стольких лет? Все это казалось совершенно необъяснимым.

В конце первых нескольких писем стояли инициалы машинистки «Д. Э. Д.», но затем они изменились. Менялись и даты уведомлений, и самое последнее было от двенадцатого июня 1977 года. Как и на всех письмах, подпись на нем принадлежала Биллу Томпсону. Машинисткой значилась «М. Р. М.». Беатрис нахмурилась: «Неужели Макс?»

Она занялась другой стопкой бумаг. Это оказались стенографические блокноты, все исписанные от первой до последней страницы. Беатрис вгляделась в запись на самом первом листке, но у нее получилось разобрать лишь каждое третье-четвертое слово, зашифрованное небрежным почерком тетушки – «продажа», «укрыты», «золото», «Кливленд».

Отложив блокноты в сторону, она передвинулась к пачке писем, написанных от руки, и у нее тут же протестующе задергался нерв на затылке. «Это посягательство на личную жизнь Дорис», – сказала она себе. Однако глаза уже не слушались ее.

Моя любимая Дорис!

После твоего ухода все изменилось. Бессмысленная возня на работе и дома просто убивает меня. Мне хочется кричать о своей любви с небоскребов – и наплевать на последствия! Хочется, чтобы ты была со мной каждую ночь. Скоро мы будем вместе, и больше не надо будет лгать и таиться. Потерпи немного, моя милая. Помни о нашем плане и моей любви. Встречаемся в субботу на нашем месте.

Навеки твой, Билл.

На последней строчке глаза Беатрис непроизвольно округлились. У Дорис был роман с мужчиной по имени Билл! Это не вызывало никаких сомнений. Беатрис перелистывала письмо за письмом – все начирканы не шибко разборчивым почерком, и все подписаны Биллом. Таких посланий оказалось по меньшей мере пятьдесят. Девушка потянулась к банковским уведомлениям, подписанным Уильямом С. Томпсоном, взяла одно и сравнила с любовным письмом. Манера почерка совпадала.

Бумаги так и выпали у нее из рук. Подумать только, у Дорис когда-то был роман с Биллом Томпсоном. Загадочный мужчина, навестивший тетушку в больнице, возможно, Билл и есть. Потрясенная, Беатрис на плохо слушающихся ногах вышла из спальни. Выудила из холодильника одинокую банку пива и открыла ее. Вкус напитка, впрочем, оказался отвратным.

В спальне Дорис хранилась пачка старых банковских документов, а еще она когда-то арендовала депозитную ячейку. Все это казалось совершенно бессмысленным, но вот в ячейке 547 могли содержаться ответы. Беатрис покопалась в сумочке, извлекла связку ключей тетушки и веером разложила ее на ладони. Пиво выпало у нее из руки и грохнулось об пол. Ключ 547 исчез!

Во вторник утром воинственно настроенная Беатрис ворвалась в секретарское бюро. Макс определенно зашла слишком далеко. Девушка искренне пыталась убедить себя, что подруга украла ключ с благими намерениями помочь ей проникнуть в ячейку, однако подобное объяснение ее нисколько не устраивало. Как она могла просто взять и похитить ее вещь?

Естественно, Макс на месте не оказалось. Вообще-то, она постоянно опаздывала. И хотя прежде Беатрис это совершенно не волновало, сейчас подобная несправедливость вывела ее из себя. Она посмотрела на сестер Гримм, старую каргу, робкую девушку в углу и Франсин, стучащую рядышком на печатной машинке. Все они трудятся в поте лица. Не суют свой нос куда не следует. Не бегают в туалет курить и уж точно не опаздывают на работу на два часа.

Как по команде, Франсин оторвалась от машинки и отрывисто ей кивнула.

– Доброе утро, Франсин, – пробормотала Беатрис.

Она попыталась заняться подшивкой документов, что ей поручил мистер Ротштейн, но поймала себя на том, что беспрестанно оглядывается, не появилась ли Макс. Когда же настал и прошел обеденный перерыв, а место подруги так и осталось пустующим, она разъярилась еще больше. Может, Макс не хочет попадаться ей на глаза? И уже позвонила начальнице, сказавшись больной? Беатрис нервно отстукивала ногой по полу, пока на нее не уставилась с явным раздражением Франсин. Девушка сердито поднялась из-за стола.

В туалете Беатрис посмотрелась в зеркало, чтобы привести себя в порядок, да так и замерла: вместо молодой девушки на нее смотрела женщина значительно старше ее лет. Наверное, это болезнь тетушки так ее состарила. К тому же теперь она собирала свои светлые волосы намного выше, да еще взяла за обыкновение красить губы красной помадой, прямо как Макс. Беатрис схватила бумажное полотенце и принялась оттирать рот, пока не вернула ему привычный розовый цвет.

Едва она вернулась на рабочее место, как из своего кабинета выглянул мистер Халлоран и поманил ее к себе. Беатрис взяла блокнот, пытаясь совладать с охватившим ее мандражом. Этот тип вечно вставал в дверях так, чтобы ей приходилось протискиваться мимо него.

– Итак, Беатрис, как продвигается твое спецзадание? – вопросил мистер Халлоран, плотоядно пялясь на ее ножки.

Беатрис сжала колени и лодыжки.

– Простите?

– Что тебе удалось узнать о проекте мистера Томпсона? – Своими длинными ухоженными пальцами мужчина легонько провел по кромке кожаного бювара. Взгляд его скользнул по шее девушки. Судя по его разомлевшим глазкам, он снова приложился.

Беатрис прочистила горло и поерзала в кресле. После недолгих колебаний она в конце концов решила, что больше не обязана хранить преданность Макс. Нечего прикрывать воровку.

– Что ж, судя по всему, мистер Томпсон проводит секретную ревизию депозитных ячеек. Максин Макдоннелл говорит, что она проверяет учетные записи и созванивается с клиентами.

Мистер Халлоран прекратил пялиться на ее шею.

– Это все?

– Да… Разве что некоторые записи полностью отсутствуют.

– Отсутствуют? – администратор приподнял брови.

Беатрис нервно сцепила пальцы, внезапно раскаявшись, что столько сболтнула, однако уже было поздно.

– Насколько я знаю, несколько лет назад одна клиентка заявила, будто у властей штата Огайо нет записей о передаче им права собственности на ее ячейку… Тогда-то они и начали ревизию.

Физиономия Рэнди расплылась в широкой улыбке.

– Прекрасная работа, Беатрис. Вне всяких сомнений, я поставлю мисс Каннингем в известность, каким ценным сотрудником ты оказалась. И впредь ты будешь получать все мои задания.

Беатрис не знала, то ли ей улыбнуться, то ли нахмуриться, и в итоге не выказала никаких эмоций вовсе. Как бы там ни было, теперь она работает на Рэнди. Если слова Макс хоть чего-то да стоят, отныне за место в банке можно не волноваться. Мужчина поднялся и взял со стола увесистую стопку папок.

– Это записи секретного характера. Нужно рассортировать их согласно примечаниям и заново подшить. Управишься к концу дня?

Он сунул папки девушке в руки, и от тяжести она их едва не выронила.

– Обязательно, мистер Халлоран.

Администратор проводил ее до двери.

– Беатрис, пожалуйста, называй меня Рэнди.

За своим столом девушка раскрыла первую папку и изумленно воззрилась на отпечатанный лист бумаги. На нем только и значились, что цифры – бесконечные ряды сумм в долларах и даты. Заголовок гласил «STHM», а в сноске стояло «%$%». Она принялась раскладывать листки по кучкам согласно символам внизу каждой страницы, как и велел мистер Халлоран. Спустя несколько минут весь ее стол оказался заставлен стопками бумаги, и девушка с облегчением осознала, что наконец-то ее внимание сосредоточено на себе самой и секретных документах. Она подбила страницы и начала складывать их в пустые папки из манильской пеньки, что хранились в ее картотечном ящике.

Через час Беатрис сложила готовые папки и тихонько постучалась в дверь кабинета мистера Халлорана. Не дождавшись ответа, она повернула ручку и заглянула внутрь. Стол администратора пустовал. Обрадовавшись, что ей удалось избежать очередной щекотливой встречи, девушка водрузила кипу папок на край стола. Узкая деревянная дверь за ним оказалась распахнутой – возможно, именно поэтому она только сейчас ее и заметила. Внутри поблескивал белый кафель.

Беатрис изогнула шею, чтобы разглядеть загадочную комнату, но заметила только широкий каменный поддон душа. Тогда она прошла еще немного вперед.

– Довольно старомодно на вид, а? – вдруг ощутила девушка на шее горячее дыхание мистера Халлорана. Как он вошел, она не слышала. От неожиданности Беатрис так и подскочила и затем залепетала оправдания:

– Ой, простите, мистер Халлоран, я только занесла папки…

– Рэнди, – поправил он, лукаво улыбаясь и подбираясь к ней поближе.

Беатрис инстинктивно отступила назад.

– Простите еще раз, Рэнди. Я только занесла папки и вдруг заметила открытую дверь. С моей стороны это было очень неучтиво.

Расстояние между ними опасно сократилось, и она сделала еще шаг назад.

– Самое главное в таких вот комнатках – это их уединенность. Ведь уединенность очень важна, согласна? – проворковал мистер Халлоран и провел пальцем по руке девушки.

Беатрис захлестнула паника. Она оказалась загнанной в персональную уборную администратора, а дверь в кабинет уже закрыта. Рэнди взял ее за подбородок и запрокинул ей голову. Пока он разглядывал ее губы, девушка стремительно перебирала варианты, как же ей поступить. Начни она кричать и лягаться – и дело, как пить дать, кончится ее увольнением. А ее корчи только раззадоривали мерзавца еще больше. «Да он и вправду акула, – подумала Беатрис, и ей тут же пришел ответ: – А как бы поступила Макс?»

Она подалась к мужчине, вызывающе прижавшись к нему бедрами, и прошептала своим самым чарующим голосом:

– Рэнди, ведь у нас нет на это времени, правда?

Неожиданная выходка Беатрис застала его врасплох. Не дав ему опомниться, девушка выскользнула из угла. Она неспешно прошлась до своего стола, томно покачивая бедрами и при этом не смея оглянуться.

Беатрис рухнула на стул как подкошенная. Через один ряд за ней место Макс по-прежнему пустовало.

Когда же Макс не появилась и утром в пятницу, Беатрис все-таки забеспокоилась. Подруга как сквозь землю провалилась. А могла ведь и извиниться, или хотя бы просто осведомиться насчет здоровья тети Дорис. Но Беатрис так и не дождалась от нее ни телефонного звонка, ни записки – ничегошеньки. Изо дня в день стол Макс по-прежнему оставался пустым.