Текст книги "Мертвый ключ"

Автор книги: Д. М. Пулли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 2

Четверг, 2 ноября 1978 года

Беатрис Бейкер застыла посреди фойе Первого кливлендского банка и в полнейшем изумлении уставилась на высоченный потолок, словно он в любой миг мог рухнуть ей на голову. Зрелища роскошнее и грандиознее ей не встречалось за всю ее недолгую жизнь, и от потрясения она едва не сбежала назад, на улицу. Какой-то мужчина в костюме-тройке и с пышными бачками вежливо кивнул ей и направился к вращающимся дверям. «Решил, будто я здесь работаю», – поняла Беатрис и выдавила ответную улыбку.

На девятом этаже мистер Томпсон просмотрел ее заявление о приеме на работу и небрежно швырнул писульку на стол.

– Расскажите немного о себе, мисс Бейкер, – потребовал он, откинувшись в кожаном кресле и снисходительно вскинув густые седеющие брови.

Беатрис сидела на краешке стула, скрестив ноги в лодыжках, как ее и учили.

– Прошлой весной я окончила среднюю школу в Кливленд-Хайтс. С тех пор работаю продавщицей в круглосуточном магазине в Марри-Хилл.

Подобный ход беседы они с тетушкой Дорис отрабатывали целых несколько недель. Беатрис говорила медленно, отчетливо проговаривая каждое слово. Она заученно убрала за ухо завитый локон белокурых волос.

– Какие именно навыки, соответствующие должности секретарши в Первом кливлендском банке, на которую вы претендуете, вы приобрели в магазине?

– Хм, дайте подумать… – Беатрис выдержала небольшую паузу, чтобы унять дрожь в голосе. Дорис наказывала говорить громко и уверенно. – Я отвечаю на звонки, регистрирую заявки и каждый день подвожу баланс кассы.

– На машинке печатаете?

– Восемьдесят пять слов в минуту! – Вот здесь ее резюме всецело соответствовало истине. Она месяцами тренировалась на стареньком ремингтоне тетушки.

Мистер Томпсон молча мерил ее суровым взглядом, в то время как девушка отчаянно пыталась не выдать беспокойства. «И ни в коем случае не смущайся и не дерзи, – наставляла ее Дорис. – Просто строй из себя честную девушку, которой нечего скрывать».

Беатрис представляла собой миниатюрную голубоглазую блондинку, хорошенькую и опрятную – а большего, по словам тетушки, от нее и не требовалось. Твидовая юбка и вязаная кофточка сидели на ней не ахти как, да и туфли кричали о своей дешевизне. Говорила она с едва заметным ирландским акцентом, однако Дорис уверяла, что это лишь добавляет ей очарования. В свои шестнадцать для должности секретарши Беатрис определенно была слишком молода, однако в заявлении насчет возраста она соврала, как и насчет множества прочих вещей.

Взгляд мистера Томпсона остановился на ее кофточке, расстегнутой в самый раз, чтобы в рамках приличий демонстрировать ложбинку между грудей. Откуда ему было знать, что Дорис подбила ее лифчик обрезками ткани, чтобы девушка выглядела постарше.

Беатрис смущенно поерзала на стуле и предприняла попытку отвлечь внимание мужчины от выреза своей кофточки.

– Я очень признательна, что вы рассматриваете мое заявление. Работать в Первом кливлендском банке было бы честью для меня.

– Вот как? Это почему же?

Не иначе как накануне вечером тетушка втолковывала ей:

– Всех этих банкиров твоя жизнь не интересует. Им только и нужно, чтобы ты умела печатать и выглядела привлекательно за машинкой.

Беатрис поразилась:

– Да что ты говоришь! Получается, главное, чтобы я была симпатичной?

– Симпатичной, юной и свеженькой. Женщину с прошлым не наймут. – Дорис плюхнулась на диван и плеснула себе еще выпивки. – Бедным девушкам вроде нас, без богатого папочки, без модной школы, без мужа, в игру вступать практически не с чем. У тебя вот есть приятная внешность и доброе имя. И все. Так что не смей ими расшвыриваться. Спустишь не по делу, моя девочка, и кончишь официанткой в какой-нибудь дешевой забегаловке, прямо как я.

Беатрис оглядела красное лицо и огрубевшие руки тетушки.

– А что с тобой случилось, тетя Дорис? Почему ты не работаешь в каком-нибудь банке?

– Ой, вот только не надо об этом сейчас. Много воды с тех пор утекло. Так что ты отвечаешь на вопрос, почему для тебя было бы честью работать в их банке? – вернулась Дорис к штудиям.

– Первый кливлендский банк двадцать лет назад выписал закладную на дом моих родителей, и с тех пор мы остаемся вашими постоянными клиентами, – Беатрис с улыбкой выдала ложь мистеру Томпсону, ощущая, что ее вот-вот разорвет от напряжения.

Тот скептически скрестил руки на груди. Он видит ее насквозь, с ужасом осознала девушка. Она изо всех сил старалась выдержать его пронизывающий взгляд, который в итоге снова соскользнул в ложбинку.

– Что ж, нам действительно нравится считать себя городской семейной фирмой. Однако должен заметить, наем молоденькой девушки вроде вас несколько меня смущает. Знаете, мы ведь столько теряем. Тратим время на обучение девушек, но стоит им лишь встать на ноги, и все – поминай как звали. Сбегают и выходят замуж. – Мистер Томпсон постучал авторучкой по бювару. – Даже если мы и семейная фирма, за прибылью следить все-таки обязаны. Откуда мне знать, что вы окажетесь выгодным вложением, Беатрис?

– Хм-м… – Она откашлялась. – Я вовсе не собираюсь выходить замуж, мистер Томпсон. Я… Я хочу посвятить себя карьере.

– Именно так все вы и говорите.

– Но я, правда, хочу! – Беатрис сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Меня совершенно не тянет целый день готовить и хлопотать по дому.

– А как насчет детей?

Девушка побледнела.

– Детей?

– Да, детей. Планируете обзавестись?

На глаза у Беатрис начали наворачиваться слезы, и она тут же опустила взгляд на колени, до боли сжав кулаки. Ей с трудом верилось, что этот тип действительно задает такой интимный и такой ужасный вопрос.

– Нет.

– Вот как? И это я слышу от такой хорошенькой девушки? Что-то не верится. – Мистер Томпсон хлопнул ручкой по бювару.

О нет, она не получит работу! После всех этих месяцев подготовки, после всех наставлений Дорис она останется ни с чем! Ей необходимо что-то сказать, если она вообще хочет чего-то добиться.

– Я выросла, нянчась с пятью братьями и четырьмя сестрами, сэр, и я абсолютно уверена, что мне не хочется завести ребенка. Я больше ни минуты не стану возиться с подгузниками! Нет уж, сэр! Я хочу чего-нибудь более стоящего, и вы понятия не имеете, через что мне пришлось пройти, чтобы понять это. Мне нужна эта работа! – Беатрис едва не сорвалась на крик, так что даже сама испугалась.

Мистер Томпсон, однако, расхохотался.

– Так-так, мисс Бейкер. Вот вы, значит, какая. Именно такая преданность нам и требуется. Вы приняты.

Девушка заморгала, чтобы скрыть вспыхнувший в глазах огонек.

– Правда?

– Явитесь сюда в понедельник ровно в девять. В отделе кадров на третьем этаже найдете Линду.

Сквозь гул в ушах от разыгравшегося адреналина Беатрис пыталась разобрать указания: какая-то Линда, понедельник…

– Спасибо, мистер Томпсон. Вы не пожалеете об этом.

Она последовала, за мужчиной через залитый светом огромный кабинет, мимо книжных полок из красного дерева и хрустальных настенных светильников, и голова у нее шла кругом от его нахальных вопросов и собственной дерзости. Пять братьев и четыре сестры – и как ей только в голову такое пришло?! Столько приготовлений, а все свелось к тому, собирается она забеременеть или нет. Хоть смейся, хоть плачь.

В дверях Беатрис остановилась, ожидая, что мистер Томпсон пожмет ей руку. Дорис проинструктировала ее и насчет всяческих жестов.

Однако тот лишь похлопал ее по плечу.

– На этом все, мисс Бейкер.

ГЛАВА 3

Суббота, 8 августа 1998 года

– Так чем мы будем здесь заниматься? – вопросила Айрис, отворачиваясь от цепей на дверях старого банка.

– «УРЭ» выиграло конкурс на проведение экспертизы возможности модернизации этого здания. Ходят слухи, будто округ подумывает о его приобретении. – Брэд деловито извлек из сумки рулетку и планшет.

– Экспертиза возможности модернизации, – завороженно повторила Айрис, словно ей сразу стало все понятно.

– Именно. Только времени это отнимет гораздо больше обычного. Читабельных оригинальных синек со времен строительства не сохранилось, потому что, видите ли, в строительном управлении архивы располагались под протекающими трубами. Вот их и залило водой. – Брэд сокрушенно покачал головой, поражаясь непроходимой тупости госчиновников, и протянул Айрис конец рулетки. – Для демонстрации вариантов перепрофилирования здания нам придется восстановить все планы.

Девушка уставилась на него, размышляя, стоит ли продолжать и дальше изображать понимание. Потом взяла конец ленты и поплелась в другой конец зала.

– Ладно, сдаюсь. Что именно все это означает?

– Нынешний владелец, «Кливлендская корпорация недвижимости», наняла нас сварганить поэтажный план здания, чтобы продемонстрировать возможность его переделки в торгово-офисный комплекс. Наверное, в конце концов решили найти ему применение поинтереснее, чем средство списания налогов, для чего оно и было им нужно все эти годы. – Брэд отметил на миллиметровке замер и вместе с Айрис переместился к противоположной стене.

– Списание налогов?

– Города Ржавого пояса[2]2
  Некогда ведущий промышленный регион Среднего Запада и восточного побережья США, после кризиса 1970-х гг. пребывающий в упадке. (Здесь и далее примечания переводчика.).


[Закрыть] вот уже много лет являют собой сущий налоговый рай. Покупаешь здание со значительной скидкой и оставляешь его пустующим себе в огромный убыток. Очень удобно для сведения балансового отчета компании при уплате налогов, особенно если где-то нажился на спекуляциях.

Чтобы скрыть смущение, Айрис принялась изучать мозаичный паркет.

– И теперь они хотят продать его? Поэтому мистер Уилер и говорил, что дело щепетильное?

Брэд сделал еще несколько пометок и скрутил рулетку.

– Округ подыскивает в даунтауне новое место для правления, и составленные нами планы должны содействовать продаже этого здания. Помимо него, есть еще несколько конкурирующих предложений, а власти свои намерения пока не обнародовали.

Айрис кивнула и взглянула на миллиметровку, где чиркал Брэд. Оказывается, он уже успел набросать черновой план первого этажа и теперь аккуратно проставлял на нем размеры.

– Лично я считаю, что это здание нужно просто-напросто снести. Со всем запрятанным здесь асбестом и свинцом, – тут Брэд махнул на великолепный потолок, – модернизация обойдется в целое состояние.

Поспорить у Айрис не получилось, поскольку куратор через массивные бронзовые двери увел ее из фойе в кассовый зал, который по современным меркам просто потрясал размерами. Посреди обширного помещения возвышались две мраморные стойки, по обеим сторонам от которых тянулись одинаковые ряды кассовых кабинок. Кассиршам приходилось стоять в тесных будках за внушительной бронзовой решеткой вроде тюремной, с единственной, размером с почтовую, прорезью для передачи документов.

Айрис заглянула в одну из крохотных кабинок. В ней только и помещались, что узкий прилавок да древний арифмометр, а места едва ли хватало, чтобы развернуться. Здесь и до клаустрофобии недалеко, и девушке стало отчаянно жалко всех тех женщин, которые изо дня в день стояли в таких вот клетушках. Она развернулась и попыталась представить зал, каким он виделся им из-за прутьев решетки.

Мозаичный паркет, красное дерево, бронза – все было покрыто толстенным слоем пыли. Потолок взмывал по меньшей мере метра на четыре. В этом огромном пространстве, заполненном затхлым воздухом, звуки шагов и лязг замков отдавались приглушенным эхом. Айрис словно бы смотрела на выцветшую черно-белую фотографию.

От мысли, что все это снесут, случись Брэду настоять на своем, ее вдруг охватило необъяснимое уныние. «Наверное, здесь построят какую-нибудь многоуровневую стоянку», – подумала девушка, пытаясь избавиться от ощущения, что она находится в гробнице.

– И какой у нас на сегодня план? – спросила она в надежде на более значимую роль, нежели беготня с рулеткой по указаниям Брэда.

– Первым делом нужно составить сетку несущих колонн и снять габаритные размеры. Инженерную экспертизу оставим строителям. А потом составим планы этажей и типовые профили стен.

С начала работы Айрис в архитектурном бюро нынешнее задание оказалось ближе всего к настоящему проектированию сооружений. Здание представляло собой пятнадцатиэтажную башню с опорной поверхностью как минимум тридцать на сорок пять метров. Почти все утро ушло только на составление плана каркаса первого этажа. Помимо фойе и зала, на нем располагались погрузочный док, уборные и две лестницы. Айрис миновала парадную лестницу, украшенную высокими мраморными плитами и коваными перилами вокруг лифтовых шахт, и направилась ко второй, запрятанной за погрузочным доком. Над дверью висел давным-давно перегоревший ламповый указатель выхода, но за ней плафоны дежурного освещения и не думали сдаваться, заливая ярким светом холодные бетонные ступени и шлакоблочные стены. Все здесь основательно провоняло прокисшей мочой. Айрис быстро проделала необходимые измерения и захлопнула дверь.

Настало и прошло время обеденного перерыва. Уровень сахара у нее в крови стремительно падал, и она начала ощущать приступы тошноты. К часу дня Айрис уже не сомневалась, что вот-вот грохнется в обморок.

Наконец она не выдержала, опустила свой конец рулетки и заявила:

– Я ужасно проголодалась.

– Ага, я тоже. Давай-ка сделаем перерыв. – Брэд настолько был поглощен своей миллиметровкой, что с утра практически не раскрывал рта.

– Куда предлагаешь пойти пообедать? – поинтересовалась Айрис, растирая сведенные судорогой руки.

– Да у меня с собой.

«Ну а как же иначе! – раздраженно подумала девушка. – Бойскаут всегда готов!»

– Черт! А я вот не догадалась. Придется прогуляться. Тебе принести чего-нибудь? Содовой, например?

– Нет, спасибо, – отозвался Брэд, доставая пакет из оберточной бумаги. – Я быстренько перекушу да продолжу. Как пообедаешь, найдешь меня где-нибудь здесь.

– Заметано! – жизнерадостно согласилась Айрис, словно бы его трудоголизм приводил ее в восторг.

«Ради всего святого, сегодня же суббота, а он не может прерваться даже на обед!» Так она и бурчала про себя всю дорогу, пока не миновала парадную лестницу, главное фойе и служебный коридор и не оказалась наконец в погрузочном доке.

Вернувшись через полчаса, Айрис остановила машину перед опущенными воротами, нажала кнопку на черном селекторе и стала ждать. Ничего не произошло. Девушка нажала снова и оглянулась на пустой проулок и тротуар. Спина у нее покрылась испариной. Она уж начала подумывать, а не вернуться ли ей просто домой, как из переговорного устройства раздался треск и ворота стали подниматься.

В грязном погрузочном доке Рамона не обнаружилось, но где-то же он должен находиться, чтобы открывать ворота. «Чертовщина какая-то!» Айрис в последний раз затянулась сигаретой и выбросила окурок через окошко машины. Как ни была ей противна эта идея, но провонявшая мочой черная лестница, ведущая на второй этаж, представлялась кратчайшим путем до Брэда. Она и без того сегодня уже достаточно сачковала.

Девушка преодолела два пролета пожарной лестницы, стараясь не вдыхать зловоние. Наверху все так же смердело, как из подворотни. Вдобавок, дверь с указателем «Этаж 2» оказалась заперта. «Вот же дерьмо!» Она отчаянно забарабанила в дверь.

– Брэд! Брэд, тут закрыто! Эй!

Ну и что теперь? Винтовая бетонная лестница убегала вверх и вниз, и Айрис задумалась, какое направление выбрать. Она перегнулась через перила и задрала голову: ступеньки, закручиваясь, убегали вверх, словно в бесконечность. Зрелище оказалось таким завораживающим, что она почти позабыла о вони. Откуда-то с верхних этажей донеслось шарканье ног по бетону.

– Эй! Брэд? Рамон? – Ее крики эхом разнеслись по колодцу. Где-то у самого верха громыхнула дверь, и воцарилась тишина.

– Эй! – завопила Айрис. – Да какого…

Вдруг дверь у нее за спиной распахнулась. На пороге стоял Брэд.

– Это ты одна такой шум подняла?

– Ага. Слушай, ты все это время здесь и оставался? – нахмурилась девушка и снова посмотрела вверх.

– Дальше по коридору, – пожал плечами Брэд, придерживая для нее дверь.

Айрис зашла на этаж, пытаясь убедить себя, что человек на лестнице мог быть только Рамоном. Может, он просто глуховат.

– Так что я пропустила?

– Ничего особенного. Но я рад, что ты вернулась. Мне здесь как-то не по себе, представляешь?

«Еще как», – ответила девушка про себя. Они находились в весьма просторной закусочной, заставленной оранжевыми пластиковыми креслами и пустыми столиками. Впрочем, на некоторых все еще стояли салфетницы, даже наполненные пожелтевшими салфетками.

– А ты, я вижу, нашел неплохое местечко перекусить. – Айрис направилась к столикам. – Как-то странно, что все это барахло так здесь и осталось, тебе не кажется?

– И не говори. Хотя это еще не самое странное.

Заинтригованная, Айрис последовала за Брэдом к нише, где ее взору предстали три торговых автомата, все еще подсвечивающиеся и издающие гудение. В них продавался кофе за пять центов, батончики «Марс» и баночки диетической колы «Таб».

– Что за бред?

– Нет, ты дальше гляди.

Брэд выудил из кармана пятицентовик и бросил его в кофейный автомат. У Айрис так и отвисла челюсть, когда аппарат выплюнул пластиковый стаканчик и начал наполнять его черной жижей, несомненно, хранившейся в его внутренностях на протяжении всех этих долгих лет.

– Кофейку не хочешь?

– Нет уж, спасибо!

Айрис попятилась. Взгляд ее метнулся к столикам, автоматам для выдачи стаканов и наполовину заполненным мусорным корзинам.

– Как после атомной войны: только мебель и уцелела. – Она опустила глаза на красно-зеленую плитку на полу и разглядела в пыли отпечатки собственных ног. Во всем зале это были единственные признаки жизни с 1978 года.

Часы показывали пять часов вечера, когда Брэд наконец-то соизволил свернуть рулетку.

– Пожалуй, на сегодня достаточно.

– Превосходно. – Айрис едва не бросилась сломя голову к погрузочному доку. Им только и удалось, что составить черновые планы двух этажей, но девушке на трудовые темпы было совершенно наплевать.

– Встречаемся здесь же завтра с утра пораньше.

Она чуть не споткнулась на ровном месте. А вот по воскресеньям работать она как будто не подписывалась. «Да чтоб тебя!»

– Э-э, ладно. И во сколько?

– Давай без фанатизма. Скажем, снова в девять. Хорошо?

– Хорошо, – процедила Айрис сквозь зубы. – «Какой же все-таки Брэд говнюк!»

По пути домой она решила, что ей необходимо выпить. В конце концов, сегодня суббота, да и выпивку она определенно заслужила. Всего лишь один стаканчик. Все равно дома ее ждут только грязное белье да посуда.

Красные стены и мореный потолок ее любимого бара «Клуб иллюзий» оказались в точности такими, какими она и оставила их два вечера назад. И Элли все так же хлопотала за стойкой, словно бы за ней и ночевала. С черными крашеными волосами, кольцом в носу и татуировками, барменша едва ли могла представлять собой большую противоположность Айрис, и все же подруги ближе у нее не имелось, хоть они и встречались вне стен бара крайне редко. Они познакомились здесь же два года назад, когда Айрис искала работу по выходным.

Кроме выпивки и сигарет, больше их ничего и не объединяло. Подобная мысль неизменно ввергала Айрис в уныние, и потому она предпочитала вовсе не задумываться об этом. Подруг у нее было не так уж и много. А если по правде, то и вовсе ни одной. На машиностроительном отделении девушек вместе с ней училось раз-два и обчелся, да к тому же все они были либо нервными, либо какими-то забитыми, либо и то, и другое вместе. И что еще хуже, от них только тоской смертной и веяло. Все они происходили из хороших семей и обладали хорошими манерами. Иными словами, были порядочными девушками. Не выражались и не курили. И, к глубочайшему сожалению Айрис, сама она от них мало чем отличалась. Она не пропускала лекций, сдавала задания в срок и делала только то, что было положено.

Айрис плюхнулась на свой привычный табурет. Элли быстренько соорудила два «виски сауэр» и пододвинула пепельницу. Завсегдатаи пока не подтянулись, а студенты все еще отдыхали на каникулах, так что им никто не мешал.

– Ну как там, в каменоломне?

Элли, несомненно, находила забавным, что Айрис каждый божий день приходится просиживать в офисе. Самой барменше было плевать с высочайшей колокольни, чем там, по мнению окружающих, она обязана заниматься. Элли училась на шестом курсе художественной академии, и получение какой-либо степени в ее планах не значилось. О том, чтобы угождать родителям или преподавателям, даже и не помышляла. Она была свободна. Во всяком случае, именно так представлялось со стороны. Айрис натужно улыбнулась и глотнула виски.

– Просто обалденно. А как с чаевыми?

– Хреново. Если так пойдет и дальше, придется устраиваться на настоящую работу.

Чушь. Элли никогда не устроится на настоящую работу.

– Классная татуха. Новая?

К замысловатой росписи от плеча до кисти подруги прибавилось черно-белое изображение игральных костей в руке скелета.

– Так точно, мэм. Как раз сегодня утром сняла бинты. Прочла как-то цитату Ницше и решила увековечить. «В том и состоит жертва великого, чтобы были в нем смелость и опасность, и смертельная игра в кости».[3]3
  Ф. Ницше, «Так говорил Заратустра».


[Закрыть]

– Супер! – восхитилась Айрис, стараясь не смотреть на воспаленную кожу вокруг рисунка. Ей бы никогда не хватило духу написать что-либо на себе, что потом нельзя было бы стереть. Да еще и болит так долго.

– Ну так что новенького? – поинтересовалась Элли.

Айрис так и распирало от желания поделиться чем-то занимательным, в кои-то веки с ней приключившимся. Она часто задавалась вопросом, находит ли Элли ее хоть сколько-нибудь интересной, или же просто снисходительно терпит чудачку-технаря, взявшую за правило наведываться в ее бар.

– Ты не поверишь, где я сегодня была. Весь день ползала с рулеткой по одному жуткому разбомбленному зданию в даунтауне. Стремно было!

Она живописала подруге постапокалиптическую сцену в кафетерии.

– Только не говори, что хлебнула тот кофе, – рассмеялась Элли. – Так что это за здание?

– Первый кливлендский банк. Накрылся где-то в семидесятых. Слышала когда-нибудь о таком?

– Не-а.

– Вроде они закрылись как раз тогда, когда город обанкротился. А как вообще город может обанкротиться? – Одним большим глотком Айрис прикончила коктейль.

– Ай, на этот счет у каждого своя теория. Мой старик уверен, что это все заговор муниципалитета. Хотя он и пожары на реке тоже заговором объясняет.[4]4
  Имеется в виду река Кайахога в Кливленде, на которой в 30 – 60-х годах прошлого века из-за сильного загрязнения неоднократно возникали пожары.


[Закрыть]

Айрис кивнула. За пять лет своего проживания здесь она успела наслушаться конспирологических теорий кливлендских кандидатов-неудачников.

– Еще стаканчик?

Уставившись на донышко опустевшего бокала, Айрис ясно представила себе дальнейшее развитие вечера. Она и Элли налижутся. Бар наполнится посетителями. Какой-нибудь парень усядется рядом и завяжет разговор. Пару мимолетных часов она пробудет самой обворожительной женщиной, которую он когда-либо встречал. Он будет смеяться над всеми ее шуточками и ловить каждое ее слово. Они будут оставаться ближайшими друзьями до той самой поры, когда она пробурчит извинения и в одиночестве нетвердой походкой двинется домой. Случайным знакомым провожать себя Айрис никогда не позволяла. Она вздохнула, вспомнив о Нике.

– Не сегодня. Мне завтра снова работать, если ты только можешь представить такую лажу.

– С чего это?

– Да меня попросили заняться этим нелепым заданием банка, про который я рассказывала. В сверхурочное время.

– И ты вписалась?

Айрис скривилась.

– Честно говоря, у меня и выбора не было. Приказ самого начальника отдела.

– А если бы ты отказалась, он бы тебя уволил или сотворил с тобой что-нибудь ужасное?

– Да черт его знает. Может, и нет. Но это типа прекрасная возможность проявить себя, чтобы быть на хорошем счету.

– Для повышения собственной значимости? Черт, Айрис! Никогда не берись за работу ради этого, поняла? Этим корпоративным свиньям доверять ни в коем случае нельзя. При первой же возможности срубить бабла побольше они, не задумываясь, разжуют и выплюнут тебя. Ну их в задницу! Делай только то, что хочешь.

Айрис согласно кивнула и слезла с табурета.

Вечернее солнце висело над восточной частью города, словно оранжевая лампочка. Айрис села за руль, донельзя уязвленная словами Элли. Ну не могла она сказать начальнику, чтоб тот взял и засунул это задание себе куда подальше. Она живет в реальном мире, в котором люди ходят на работу, а не просиживают день-деньской в баре и не делают одну татуировку за другой. «Пф-ф. „Игра в кости насмерть“. Да что это вообще за хрень такая?»

Уж ее-то отец с ней бы согласился. Айрис так и слышала его возмущенный комментарий. Она протестующе закурила сигарету. На самом деле, ей вовсе не хотелось в итоге уподобиться собственным родителям, нынче только и убивающим время за поглощением хлопьев и просмотром очередной телевикторины. Не хотелось стать как ее мать, вся жизнь которой свелась к чтению дешевых любовных романов да готовке бифштексов для не замечающего ее мужа и мнение которой было интересно лишь сушилке для белья. Айрис сама не знала, чего ей хочется, но уж точно не такого вот дерьма. Ну какой смысл в подобной жизни?

Она двинулась по улочкам от «Клуба иллюзий» к своей захудалой квартирке в Маленькой Италии. На Мэйфилд-роуд из лавок неслось надрывное пение Фрэнка Синатры и Дина Мартина. Девушка повернула к своему кварталу. Указатель на ее улице гласил: «Рэндом-роуд» – случайная дорога. Что ж, так оно и есть. В университетские годы название ее забавляло, сейчас же только грусть и навевало. Арендная плата здесь низкая, что имело первостепенное значение во время учебы, когда она перебивалась на пятьсот долларов в месяц. Но теперь у нее имеется работа с годовой зарплатой в тридцать три тысячи, так что вполне можно подыскать более приличное местечко.

Айрис припарковала машину на улице и пошла по дорожке к трем ветхим зданиям, теснившимся одно за другим на узком участке. В каждом дрянном домишке обустроили еще более дрянные квартирки. На крыльце ее жилища восседала соседка, по обыкновению ведя наблюдение за тротуаром.

– Здрасьте, миссис Капретта, – бодро бросила на ходу Айрис. Попытка увернуться от неизбежного, естественно, провалилась. Старуха неизменно морщилась, что бы она ей ни говорила. Дужка ее толстенных очков увязла в складках разжиревшего лица еще десятилетия назад, и девушка порой задавалась вопросом, а может ли соседка вообще их снять.

– Аптекарь сегодня пытался меня надуть, – пророкотала та. – В лавку в конце улицы не суйся! Обдерут как липку!

– Спасибо! Буду настороже! – После трех лет соседства с миссис Капреттой Айрис хватало ума не спорить и не задавать вопросов.

Имен остальных соседей она не знала. В задней части дома проживала пара аспирантов, а в квартире под ней – индийская семья из четырех человек. По-английски они почти не говорили, однако при встрече с ней обязательно улыбались и даже слегка кланялись.

Айрис захватила почту и поднялась по перекошенной лестнице на второй этаж дышащего на ладан здания, которое и называла своим домом. Прямо за дверью ее встретила лужица на полу – опять течет крыша. Девушка перешагнула лужу и отметила про себя, что с утра нужно позвонить трущобовладельцу.

На пыльном автоответчике мигала лампочка.

– Айрис? Айрис, ты дома? Это мама. Позвони мне, ладно? Что-то давненько от тебя ничего не слышно, милая, я начинаю волноваться. Целую! Пока!

А ведь они разговаривали всего неделю назад. Айрис вздохнула и взяла трубку.

– Алло.

– Привет, мам.

– Милая! Как я рада тебя слышать. Как у тебя дела?

– Прекрасно. Мама, я устала. – Айрис уже нервно постукивала ногой. Своей жизнью ее мать, по сути, никогда и не жила. Долгие годы мир для нее сводился лишь к материнству и домохозяйству, и после отъезда дочери она совершенно не знала, чем себя занять.

– Как на работе дела?

– Дел по горло. Мне дали специальное задание, так что все в порядке. – Айрис принялась перебирать почту: мусор, мусор, так, а вот и счет за обучение.

– Как здорово! Что ж, им давно было пора обратить на тебя внимание, милочка. Ты ведь у нас такая умница. Я как раз на днях говорила твоему отцу, ах, кто бы вспомнил о твоих способностях! Вся эта писанина, которой тебя заваливают, просто стыдоба…

– Мама, перестань! О моих способностях помнят, ясно тебе? И за свою работу мне не стыдно!

Айрис постаралась проигнорировать плохо скрытый выпад. Родителей слегка разочаровала выбранная ею карьера. Отец придерживался мнения, что проектирование зданий – удел бестолковых студентов, которым не под силу одолеть органическую химию. Но Айрис не испытывала проблем ни с одним из предметов. Физика, химия, математика, решение мудреных уравнений – все это давалось ей легко. Проблема для нее заключалась в их удручающей бесполезности. Ее совершенно не интересовала скорость диффузии некоего газа в какой-то там жидкости и прочее, прочее, а вот определение степени устойчивости здания делом представлялось стоящим. Айрис все пыталась доказать отцу, что возведение мостов и плотин куда важнее выведения состава новой малярной краски для какой-нибудь химической компании. Однако ему было недостаточно, что она вняла его совету и выбрала техническую специальность. Он ожидал большего.

– Конечно-конечно, дорогая. Просто все хотят знать, чем занята лучшая выпускница потока. Я тут недавно повстречала миссис Джонсон. Так она почему-то думала, что ты стала нейрохирургом.

– Мама, миссис Джонсон преподавала домоводство, – закатила глаза Айрис. Она вскрыла конверт со счетом: на протяжении пятнадцати лет ей предстоит ежемесячно выплачивать пятьсот семьдесят четыре доллара и семьдесят три цента. М-да, мало чем отличается от тюремного заключения. – Да все прекрасно. Слушай, давай закончим, а? Я целый день работала и сейчас на ногах еле стою.

– Конечно, милая. Спасибо, что позвонила. Просто время от времени мне нужно слышать твой голос.

– Я знаю. Целую тебя и папу!

– И я тебя целую, милая. Пока!

Связь оборвалась.

– Да насрать, что там думает миссис Джонсон! Господи, мама! – прокричала Айрис в умолкнувшую трубку.

Натянув треники и подкрепившись парой кусков холодной пиццы и баночкой пива, девушка плюхнулась на свой обшарпанный диванчик. Индикатор на видеомагнитофоне показывал половину девятого. Она погрызла ноготь и окинула взглядом комнатку в поисках какого-нибудь занятия. В одном углу висела полка, заставленная университетскими учебниками. Напротив нее стоял мольберт с натянутым девственно чистым холстом. Он пылился там вместе с красками и кисточками с тех самых пор, как она въехала в квартирку и решила оборудовать в том углу художественную мастерскую. Произошло это три года назад.

Айрис встала и подошла к мольберту. Ткнула пальцем в холст и осмотрела заброшенные инструменты. Как же это все-таки глупо. Ну кого она обманывает? Она не художница. Во время учебы времени на живопись у нее не оставалось. Но теперь-то его навалом. Домашних заданий больше нет, и работы по вечерам – тоже. А из развлечений – только пьянки с Элли. Большинство ее сокурсников по окончании университета разъехались. Кто домой, кто в города позначительнее и получше ради работы позначительнее и получше.