Текст книги "Цветы в море зла"
Автор книги: Цзэн Пу
Жанр:
Классическая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)
– Почему вы говорите о хороших и плохих зернах? Ведь речь идет только о подручных…
– Что вы! – воскликнул Гун Пин. – Слуги там делятся на множество разрядов. Обычный слуга просто «выносит в поясе». Его возможности ограничены. А вот у весовщиков вся власть в руках: и расход и приход полностью зависят от их произвола.
– Ну, если князья живут за счет казны, им, конечно, есть прямой смысл добиваться, чтобы там работали их люди, – согласился Цянь Дуаньминь. – Но с какой стати слуги трудятся на других и идут на такой риск?
– Э! Весовщиками становятся только особые проходимцы. Познакомившись с каким-нибудь титулованным лицом, они добывают себе место слуги в кладовой, а потом шесть десятых краденого отдают покровителю, а четыре оставляют себе. Впрочем, и эти четыре десятых они делят между своими собратьями: иначе их предадут или ограбят!
– Но ведь в казне очень строгий контроль, – недоумевал Цянь Дуаньминь. – Я часто видел, как слугу, входившего в подвалы, заставляли раздеться догола и надевали на него специальную одежду из грубой материи, плотно облегающую тело. Разве может он что-нибудь вынести?
Гун Пин улыбнулся:
– Чем строже устав борьбы с злоупотреблениями, тем хитроумнее способы, которыми его обходят. Это непреложная истина! Стоило казначеям понять, что в одежде много не вынесешь, как они пораскинули мозгами и превратили в великолепную сокровищницу свой задний проход. Но для того, чтобы уметь пользоваться этим амбаром, тоже нужна помощь опытного наставника. Год-два надо поучиться, а уж потом только начинать. Самая лучшая «сокровищница» может вместить до трехсот серебряных лянов. Форма слитков в разных провинциях не одинакова, наиболее удобными считаются овальные, цзянсийские. Их заворачивают в тонкую ткань, смазанную парафином, и тогда их можно набить уйму. Однако при выходе из подвалов слуга согласно правилу должен хлопнуть в ладоши и перепрыгнуть порог. Малейшая неосторожность, и слитки могут вывалиться; казначеи называют это «класть яйца». А тогда трудно предугадать, что с тобой будет: обезглавят, удавят либо сошлют. Не правда ли, как это все забавно и вместе с тем отвратительно?!
Цянь Дуаньминь нахмурился.
– Неужели Юй Минь занимался подобными делами?
– Конечно! Он ведь три года служил весовщиком, сколотил миллионное состояние и даже купил должность начальника отдела в министерстве налогов. Потом, не знаю каким образом, он стал кандидатом на пост начальника области; когда его вдруг назначили на первую же освободившуюся вакансию, все были очень удивлены. Впрочем, как бы низкие существа ни ловчили, они не укроются от всевидящего ока императора, и это глубоко меня радует!
Цянь Дуаньминь хотел ответить, но вспомнил, что перед окном уже несколько раз появлялся привратник с визитной карточкой в руках и что Гун Пин неоднократно поворачивал туда голову. Зная, что министра дожидается еще один посетитель, Цянь встал и попрощался. Гун Пин из вежливости попытался удержать его, но тут же сдался и радушно проводил Цянь Дуаньминя до главных ворот.
Не будем рассказывать о том, как Цянь, покинув дом Гун Пина, навестил Юань Сюя, чтобы попросить у него ходатайства перед Ян Ичжу, а вернемся к министру, который, проводив Цянь Дуаньминя, увидел привратника, направляющегося к нему с высоко поднятой визитной карточкой в руке.
– Кто принимал гостя? Мой племянник? – спросил Гун Пин.
– Нет, младшего господина давно нет дома! – ответил слуга.
В этот момент министр уже подходил к гостиной. Сквозь стеклянное окно он увидел, что на кане сидит красивый юноша в круглой шапочке из черного бархата, украшенной драгоценными камнями: огромной, отливающей сизым блеском жемчужиной и разноцветным «кошачьим глазом». Сзади спускалась длинная коса в три пряди, черная, словно лак, и блестящая, точно зеркало. На юноше была голубая, как небо после дождя, куртка из чжанчжоуского [253]253
Чжанчжоу —город в провинции Фуцзянь; славится лучшим в Китае бархатом.
[Закрыть]бархата с пионами, стянутая поясом с многочисленными нефритовыми подвесками. Лицо его было заслонено перилами, и Гун Пин сразу не узнал юношу: у него лишь осталось ощущение чего-то нарядного и яркого. «Кто это может быть? – подумал министр. – Неужели гость такой блестящий?» Но в этот момент привратник, указывая на приемную, воскликнул:
– Да ведь с ним сидит наш молодой господин Чжугуань!
Министр узнал наконец своего внучатого племянника. При виде деда, входящего в гостиную, юноша поспешно отошел в сторону, постоял немного, а потом, воспользовавшись тем, что министр занялся гостем, незаметно выскользнул из приемной и пошел вдоль галереи, ворча:
– Черт знает что! Столько времени убил на этого дуралея. Не везет же мне! – И, шурша одеждой, скрылся.
Как вы думаете, кто был новый гость, которого принял министр? Им оказался Юй Банли, с которым Цзинь Вэньцин встретился в сельской гостинице, богатый шаньдунский помещик. Купив звание кандидата в начальники области, Юй много лет ждал в Нанкине вакансии, но так ничего и не добился. На этот раз он захватил несколько десятков тысяч серебром и приехал вслед за Чжуан Нанем в Пекин, чтобы стать чиновником и удовлетворить наконец свое честолюбие. По дороге Чжуан так мастерски расписал ему различные ходы и нарисовал картину столь легкого достижения заветной цели, что Юй Банли пришел в совершенное неистовство. Однако, куда он ни совался по приезде в столицу, покровители ускользали от него, словно отражение луны в воде. Юй загрустил и попробовал было нажать на Чжуан Наня, но тот обругал его, заявив, что Юй Банли в этих делах полный профан и не знает даже «четырех секретов» в завязывании знакомств. Юй был поражен:
– Что это за «четыре секрета»? Я не понимаю.
– Ну вот видишь! – захохотал Чжуан Нань. – Я же недаром сказал, что ты профан! Слушай, я тебя научу: «четыре секрета» – это волшебный плот, с помощью которого можно всегда удержаться на поверхности; чудодейственный талисман, благодаря которому можно влезть даже в собачью конуру! Их нельзя не знать. Первый секрет – в умении ждать, второй – в презрении к деньгам, третий – в способности проглатывать неудачи, четвертый – в отсутствии стыда. Ты даже первой заповеди не можешь выполнить, а еще хочешь чего-то добиться!
Юй Банли был посрамлен и согласился терпеливо ждать.
Вскоре они услышали, что освобождается вакансия на должность начальника шанхайской области. Ее считали самым роскошным местом в Китае, так как из одних процентов с таможенных доходов можно было в год выколачивать миллионную прибыль. Верно говорит пословица: «После шар-рыбы все блюда покажутся безвкусными». Так в сравнении с должностью начальника шанхайской области покажутся неинтересными все другие места, – недаром у Юй Банли потекли слюнки! Но он лишь ласково просил Чжуан Наня что-нибудь придумать, не решаясь открыто торопить молодого бездельника.
В конце концов события сложились столь удачно, что Юю выпало счастье несколько дней побыть начальником шанхайской области.
А дело было так: однажды Юй Банли от нечего делать решил сшить себе модную одежду. Он отправился в платяные ряды возле Задних ворот и забрел в лавку «Всеобщее процветание». Хозяин этой лавки, по фамилии Го, числился портным, но бывал во дворце и поддерживал самые тесные связи с титулованными особами. Заговорил он о чиновничьих делах и с Юем, спросив, почему тот не попытается стать начальником шанхайской области. Юй ответил, что не видит никаких путей к этому.
Го даже подскочил от возбуждения.
– У меня есть один прекрасный способ! Хотите попробовать? Говорите скорей!
И портной, отчаянно жестикулируя, начал пояснять свою мысль:
– Конечно, основной и самый широкий путь лежит через главного евнуха Ляня: он старый пройдоха. Но недавно открылась еще одна дорога, о которой мало кто знает! – Он наклонился к уху Юй Банли и прошептал: – Ведь придворный историк Вэнь Динжу сейчас является наставником императорских наложниц! А он – мой старый клиент. Если хотите связаться с ним, я вам помогу. Гарантирую, что все пойдет как по маслу!
Юй Банли, который давно считал свое положение безвыходным, услышав его слова, приободрился. Он горячо поблагодарил портного и пообещал в случае успеха солидное вознаграждение. С тех пор хозяин Го начал повсюду за него хлопотать, и хотя Юй Банли ни разу не видел в глаза придворного историка Вэня, портной вел переговоры между обеими сторонами. Не прошло и десяти дней, как все было почти улажено: оставалось лишь подождать императорского указа и ехать на должность. Незачем описывать радость, переполнявшую Юй Банли. Каждый день он обивал пороги влиятельных лиц из Государственного совета, Императорской канцелярии, Шести министерств и Девяти ведомств, подготавливая себе почву для дальнейшего продвижения. Из этих же соображений в описываемый нами день он запасся крупной взяткой для того, чтобы попасть на прием к министру Гун Пину. Собственно, с министром он хотел увидеться просто так, в порядке визита, и никаких особенных просьб к нему не имел. Гость и хозяин уселись. Гун Пин произнес несколько обычных вежливых фраз, Юй Банли отвечал ему в тон, и тем важнейшая цель его посещения была исчерпана. Министр уже хотел предложить гостю чай и выпроводить его, как вдруг у ворот показался молодой человек. Он поспешно подошел к Юю и, наклонившись к нему, прошептал несколько слов, одновременно передавая в его руки маленький конверт.
Юй Банли тотчас засунул письмо в рукав, и на лице его появилось отсутствующее выражение. Он не заметил даже чая, который предложил ему министр, и очнулся только тогда, когда слуги, стоявшие под галереей, вдруг разом крикнули:
– Провожаем гостя!
Воистину:
Если хотите узнать, что так ошеломило Юй Банли, прочтите следующую главу.
Глава двадцать вторая
У СТЕН ВЫРАСТАЮТ УШИ, КОГДА ПРЕЗИДЕНТ ЦЕНЗОРАТА ВСТРЕЧАЕТСЯ СО ЗНАМЕНИТОЙ ГЕТЕРОЙ. ВЛИЯТЕЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК, ОБРАТИВШИЙ ВНИМАНИЕ НА ТИТУЛОВАННОГО ЮНОШУ, ПРЕРЫВАЕТ ЕГО УДИВИТЕЛЬНЫЙ СОН
Мы остановились на том, что Юй Банли, сидевший в доме министра, вдруг пришел в страшное замешательство. Как вы думаете, почему? Дело в том, что молодой человек, подошедший к Юю, был его любимым слугой Юй Сином, с которым он не расставался ни днем ни ночью. Приехав в столицу, Юй Банли поселился в гостинице «Преуспеяние» и каждый день, отправляясь с визитами, на всякий случай оставлял Юй Сина дома. Теперь, когда слуга неожиданно пришел в дом министра, Юй Банли решил, что произошло что-то из ряда вон выходящее, и сердце его запрыгало.
– Все изменилось! – не обращая внимания на его страх, прошептал Юй Син. – Хозяин Го ждет вас в европейском ресторане в Восточном посольском переулке для совета. Он боялся, что вы замешкаетесь, поэтому послал со мной еще это письмо!
Юй Банли, не дав слуге договорить, схватил письмо и еле сдержался, чтобы не раскрыть его тут же, при министре. Наконец подали чай, и он, кое-как выполнив все полагающиеся церемонии, направился к воротам. Юй Банли велел Юй Сину вернуться в гостиницу, а сам вскочил в коляску и нетерпеливо разорвал конверт. На красной почтовой бумаге с разводами было написано:
«Некоторое время назад мы договорились взять ссуду в меняльной конторе «Вечное благоденствие». Сегодня я связался с ними, но хозяин конторы уже передумал. Оказывается, он рассчитывал получить деньги с начальника области Юй Миня, который тоже брал у него ссуду, но теперь с Юй Минем случилась неприятность, и вряд ли удастся получить долг. Контора испытывает недостаток в деньгах и, очевидно, нарушит договоренность. Кроме того, сегодня я узнал, что в столицу приехал некий отпрыск знатного семейства с несметными богатствами. Боюсь, что он может перейти вам дорогу. Скорее приезжайте посоветоваться. Это очень важно!»
Внизу стояла подпись. Пока Юй Банли читал письмо, коляска двигалась вперед, и вскоре он оказался в Восточном посольском переулке.
Надо сказать, что в этом переулке размещались дипломатические представительства большинства стран. Здесь было множество магазинов с иностранными товарами и царило большое оживление. Ресторан, о котором идет речь, был открыт поваром одного из западных посольств и предназначался специально для иностранцев, связанных с дипломатическими представительствами. Здесь можно было и выпить, и покушать, и переночевать. Таким образом, первоначально это была очень приличная гостиница, но потом нескольким пьяным европейцам приглянулись девушки из бедных семей, живших поблизости. В них взыграла похоть, а глупые гостиничные «бои» были всегда готовы услужить иностранцам и добыть себе лишних чаевых.
С тех пор гостиница, прежде торговавшая только вином, превратилась в грязный притон. Чиновники-селадоны и развратные молодые шалопаи вовсю пустились подражать иноземцам: одни использовали номера для тайных свиданий, другие устраивали здесь пьяные оргии. Для того чтобы попасть в эту гостиницу, нужно было уплатить двенадцать дяо [255]255
Дяо —денежная единица. Первоначально: связка, состоящая из тысячи медных монет.
[Закрыть]столичной монетой. Стоило передать их бою, как тут же являлись продажные красавицы. Развлекаться здесь было удобнее, чем в публичном доме, и все отличие состояло в том, что женщин нельзя было выбирать по фамилиям и портретам.
Ресторан представлял собой двухэтажное строение в смешанном китайско-западном стиле. В первом этаже был большой зал, заполненный столиками, на каждом из которых красовались стеклянные графины, хрустальные рюмки, серебряные ложки и стальные вилки. По обе стороны от зала были комнаты, примыкавшие к боковым пристройкам. От зала их отделяли лишь тонкие стены да застекленные двери, покрытые светлым лаком. Восточная комната была обставлена с особой роскошью: красный ковер на полу, парчовые занавески на окнах, многочисленные ширмы, масса душистых цветов. У задней стены стояла низкая двухспальная кровать с невысокими спинками, манившая к себе воздушностью и белизной шелкового белья. Но самым любопытным было то, что за кроватью открывалась потайная дверца, которая вела в извилистый переулок, соединявшийся с одной из главных улиц. Через эту дверь в случае опасности ускользали похотливые мужчины и их развратные подруги.
В остальных частях дома также было устроено бесчисленное множество комнаток, будуаров и альковов, но их не стоит подробно описывать.
Коляска Юй Банли остановилась перед входом в ресторан. Юй был завсегдатаем этого заведения и часто здесь развлекался. Спрыгнув с подножки, он велел кучеру распрячь и накормить лошадь, отослал сопровождавшего его слугу, а сам решил из предосторожности войти в ресторан через потайную дверь. Миновав несколько ворот, он отыскал узенький переулок и скользнул в него. Переулок был весь в кучах мусора и колдобинах, но Юй Банли ловко прыгал через них и по проторенной дорожке двигался вперед. Приблизившись к потайной двери, он оглянулся вокруг и тихонько толкнул ее. Дверь оказалась незапертой. Обрадованный Юй занес ногу и уже совсем хотел было войти внутрь, как вдруг с кровати до него донесся щебечущий женский голос. Юй Банли вздрогнул и, прильнув головой к двери, стал вслушиваться. Голос принадлежал знакомой ему проститутке, которая капризно тянула:
– Ничего, что ты староват. Твоих наложниц я тоже не боюсь! Вот только дочь твою побаиваюсь!
– Ну что ты, – сладеньким голоском прервал ее старик. – Ведь выданная замуж дочь – все равно что выплеснутая вода! Чего тебе ее бояться? Знаешь, что я тебе скажу, для женщины главное – любовь мужчины, а остальное все пустяки. К чему далеко ходить за примерами? Начальник области Юй Минь человек ловкий, да и покровители у него были достаточно высокие. А стоило любимой наложнице императора в момент наслаждения шепнуть государю два слова, как красный шарик с шапки Юй Миня моментально скатился. Даже вдовствующая императрица ничего не могла сделать! Об этом мне сегодня рассказал зять со слов Вэнь Динжу…
Проститутка холодно усмехнулась:
– Постыдился бы, старый, языком трепать! Сравнил куриный помет с небом! Или ты забыл, какую сцену тебе дочь закатила в начале года? Помнишь, как в день своего рождения ты привел сюда зятя? Еще гостей полный двор назвал, а она узнала, прикатила следом, поставила коляску у входа и даже мула выпрягла. Сколько людей ее уговаривало выйти из коляски, но она нарочно продолжала сидеть в ней и честила тебя перед всем народом последними словами! Только к вечеру кончила – утомилась, бедняга! Запрягла своего мула и убралась. А ты все время сидел съежившись и даже пикнуть не смел. Вот где сила-то! Не знаю, как насчет Юй Миня, а твой красный шарик действительно у нее в лапах. По чести говорю тебе: не улещивай меня и не приставай! Пойду я к тебе в дом тигру морду чесать! Если ты мной не брезгуешь, то лучше приезжай сюда каждый день после службы в Цензорате… Повеселишься здесь со мной, тоску зальешь – и довольно!
Старик сокрушенно вздохнул и хотел ответить, но в этот момент послышался смех, топот сапог и громкий стук: казалось, кто-то ломится в комнату снаружи. Юй Банли перепугался и хотел бежать. В ту же секунду потайная дверь распахнулась и прямо на него вылетела какая-то взлохмаченная фигура. Узнав ее, Юй сдержал уже готовое сорваться с языка ругательство, хотел было поздороваться, но вспомнил, что эти знатные господа больше всего на свете боятся огласки, и раздумал. Он лишь посторонился и отвернул голову. Человек, закрывая одним рукавом лицо, а другим – бороду, стремительно бросился в переулок и побежал со всех ног, словно спасаясь от смерти. Убедившись, что тот уже далеко, Юй Банли шагнул в потайную дверь, но не успел он показаться в комнате, как навстречу ему протянулась тонкая яшмовая ручка, которая цепко схватила его за грудь.
– Зачем ты убежал, господин Фу? Кого испугался? Ведь это не твоя дочь!
Юй Банли узнал свою старую знакомую, известную в городе проститутку Сяоюй.
– Глупая девчонка! – прыснул он. – Ты хочешь сказать, будто господин Фу обращался с тобой, как отец?
Сяоюй в сердцах плюнула, взяла Юй Банли за руку и еще не успела ответить, как какой-то человек, оказавшийся в комнате, перехватил разговор:
– Извините, но я не имею чести называться господином Фу!
Проститутка вздрогнула от неожиданности и пошла вглубь комнаты со словами:
– Гм! А я-то думаю: кто это стучится? Оказывается, господин Го! Очень кстати! Даже вы стали сюда захаживать!
Юй Банли притворно нахмурил брови.
– Наоборот, очень некстати! – произнес он, укоризненно показывая рукой на Го. – Так вы никогда не приходите, а тут в самый острый момент как назло явились!
– Воистину я достоин смерти! – расхохотался портной Го. – Я помнил только о своем интересе, а о вашем забыл!
– Меня не впутывайте, я тут ни при чем. Но вы спугнули его превосходительство президента! Завтра он из своего Цензората пришлет за вами, вот тогда вам и будет интерес!
Сяоюй метнула на Юй Банли гневный взгляд и, подойдя к Го, стала ластиться к нему:
– Господин Го, не слушайте его, он все выдумывает!
Портной от удивления даже язык высунул:
– Так, значит, это был…
Но проститутка, не дожидаясь, пока он кончит, зажала ему рот ладошкой.
– Молчите!
– Ну, ладно, ладно, не скажу! – засмеялся Го и обратился к Юй Банли:
– Выходит, вы пришли вместе с ним? Наверное, не получили моего письма?
– Как бы не так! – иронически протянул Юй. – Да из-за письма-то я сюда и пришел! А когда вы спугнули этого голубчика, он налетел прямо на меня. Видите шишку? До сих пор болит!
И он сунул свою голову под нос портному. Тот критически осмотрел большую синюю шишку, которая действительно красовалась на правом виске Юй Банли, и перевел взгляд на стеклянную дверь.
– Слышите? – тихо улыбаясь, промолвил он. – Там сейчас полно шалопаев из знатных семейств. Такое столпотворение устроили, что я даже не усидел. Прихожу сюда, и вот такая штука. Вы уж извините меня, господин Юй!
Тот замахал рукой:
– Довольно! Сяоюй, иди сюда: посмотрим, кто там сидит.
Он привлек проститутку к себе и подошел с ней к двери. Сквозь стекло они увидели большой обеденный стол, за которым сидело пятеро молодых людей. Им суматошно прислуживали бои: один расстилал скатерть, другой вставлял в вазу цветы, третий раскладывал ножи и вилки, четвертый протирал тарелки и бокалы. Кроме того, возле каждого молодого человека стоял личный слуга в шапке с красными кисточками, который подавал трубки, отжимал мокрые полотенца и так далее.
На хозяйском месте сидел юноша с сигарой в зубах. Склонив голову, он что-то писал кистью на чистом листе бумаги, потом выпрямился и обратился к гостям, сидевшим по обе стороны от него:
– Господин Дай Шэнфу [256]256
Дай Шэнфу. —Под этим именем в романе выступает Тань Сытун (1865—1898), философ и поэт, наиболее радикальный представитель движения за реформы, казненный маньчжурским правительством.
[Закрыть], брат Чжан И! Вы ведь приехали издалека, вам первым полагается заказывать.
Тут только Юй Банли разглядел лицо молодого хозяина и понял, что это не кто иной, как Чжуан Нань. Он всмотрелся в сидящего слева. У того был представительный вид: квадратное лицо, большие уши и дорогая одежда, сшитая по южной моде, – просторный халат с длинными рукавами. Справа сидел стройный человек с сухощавым лицом и горбатым носом. Движения его были непринужденными, и, несмотря на то, что он не проронил ни слова, было ясно, что он презирает вульгарность. Его горящие, как факелы, глаза буквально уничтожали всякого, кто оказывался в поле его зрения. Одет он был с изысканной простотой. Этих двоих юношей Юй Банли не знал. За худощавым сидел молодой аристократ Цзэн Цзинхуа, носивший титул «хоу» [257]257
Титул «хоу». —В Китае маньчжурской эпохи существовало восемь жалованных титулов, из которых чаще всего употреблялись пять первых: «гун», «хоу», «бо», «цзы», «нань», ведущие свое происхождение с глубокой древности.
[Закрыть], а напротив него – Гун Чжугуань, который принимал Юя в доме министра Гун Пина.
– Чжуан Нань, – отвечал между тем полный, – ты опять за свое! Какое это имеет значение? Закажи несколько первых попавшихся блюд и все!
– У меня сегодня еще одна встреча, так что, боюсь, мне не придется здесь долго засиживаться. Я съем один суп! – равнодушно произнес Дай Шэнфу, и на его сухощавом лице появилось утомленное выражение.
Чжуан Нань стал заказывать еду.
– Ладно, как хотите. Но двенадцать дяо, которые мы заплатили при входе, надо оправдать! – заметил он.
Гун Чжугуань нахмурил брови.
– Ах, вы еще этим забавляетесь?! Ну, я вам компании не составлю!
– А я не прочь! – со смехом подхватил Цзэн Цзинхуа. – Но только мне нужна определенная!
– Ну ладно, можешь не говорить кто! – сказал Чжуан Нань. – Уступлю тебе Сяоюй!
Он велел бою позвать гетер. Дай Шэнфу повторил, что ему нужно скоро уходить, и от женщины отказался. Чжуан Нань не стал настаивать, но трех гетер вызвал. Бой подобострастно поддакнул и скрылся. Юй Банли, все слышавший из своего убежища, шутливо подтолкнул Сяоюй.
– Тебя титулованный зовет! Что ж ты не идешь?
– Вы думаете, это так просто делается? – засмеялась женщина. – Я даже служанки с собой не захватила [258]258
Я даже служанки с собой не захватила. —Китайские гетеры выходили к высокопоставленным гостям со служанками.
[Закрыть]: придется съездить за ней!
Юй Банли указал на незнакомых ему молодых людей, сидевших за столом, и спросил Сяоюй:
– А кто эти двое? Ты знаешь их?
– Конечно! Того, полного, зовут Чжан И. Он тоже титулованный и приехал из Ханчжоу. А худощавый – сын генерал-губернатора Дая. Довольно странный барчук, говорят даже, что член революционной партии. Это рассказал мне сын генерал-губернатора Чжуан Чжидуна, не знаю, правда или нет. Оба они только что приехали в столицу!
В это время бой открыл дверь и позвал Сяоюй к гостям. Женщина выпрямилась, поправила платье и сказала на ухо бою:
– Ты иди и не говори, что я здесь. Мне надо сбегать домой переодеться! – Она кивнула Юй Банли и Го. – Прощайте, господин Юй. Надеюсь, в скором времени мы встретимся с вами. Господин Го, когда будете свободны, заходите!
С этими словами Сяоюй упорхнула в потайную дверь. Юй Банли, воспользовавшись случаем, заказал бою обед. Сначала он выбрал еду для Го: суп из бычьих хвостов с томатом, жареную камбалу, ростбиф, перепелку, курицу фри с рисом и коньячный пудинг, а затем для себя: суп с луком, жареного налима, говяжий язык, воробьев с макаронами и банановый пудинг. Слуга записал заказ, поставил на нем номер стола и пошел на кухню. Тут только они получили возможность поговорить об интересующем их деле.
– Я случайно услышал, как Сяоюй говорила вам о неком Чжан И, – начал Го. – Вы его знаете?
– Нет, не знаю, – ответил Юй Банли. – Впервые увидел его за этим столом.
– Он сын бывшего шаньдунского губернатора, – пояснил Го. – Недавно получил по наследству от отца титул и приехал сюда, чтобы с помощью двора сделать карьеру. Это как раз тот самый человек, о котором я писал вам!
– Тогда чего нам бояться? – воскликнул Юй Банли. – Ведь он действует через главного евнуха, а скандал с Юй Минем ему здорово повредил. Мы отлично можем использовать этот случай!
– В принципе вы правы, но все дело портит именно крах Юй Миня! Половину денег за должность этот тип внес заранее, а вторую половину обязалась выплатить меняльная контора «Вечное благоденствие». Посреднику был дан чек, который подлежал оплате сразу же после получения должности. Едва имя Юй Миня появилось в списках, как маклер моментально получил деньги. А теперь, конечно, Юй Минь ссуды не вернет. Нам-то наплевать, получит контора его деньги или нет! Плохо другое: из-за этого и нам сейчас ничего не дадут. Конечно, сто двадцать тысяч, которые вы уже внесли, сыграли свою роль. Но оставшиеся шестьдесят, которые должна была дать меняльная контора «Вечное благоденствие», пожалуй, еще важней, потому что они предназначены для мелких лиц, оказывавших нам содействие. И если произойдет какая-нибудь заминка, трудно рассчитывать на успех! Я чувствую, что хозяин меняльной конторы действительно находится в критическом положении. Вот почему я и пригласил вас сюда. Надо что-то придумать.
Юй Банли растерянно нахмурил брови.
– Я приехал в столицу всего со ста двадцатью тысячами. Потом потребовалось еще шестьдесят, которых у меня нет. Хорошо, что контора «Вечное благоденствие» согласилась дать необходимую сумму! Хоть и трудно расплачиваться с долгами, а все-таки цветочки рано или поздно принесут плоды, поэтому я и решился на этот шаг. Сейчас, по вашим словам, контора попала в затруднительное положение, и я сам должен откуда-то взять такую огромную сумму! Что же делать?
– А вы подумайте как следует, способ наверняка найдется!
Юй Банли долго мялся в нерешительности, потом встал и отвесил портному глубокий поклон.
– Я слишком глуп и сам ничего не могу придумать! Единственная надежда на вас. Умоляю дать мне совет!
Го поспешно ответил на поклон:
– Не волнуйтесь, сядьте! Я вам кое-что расскажу!
Юй еще раз почтительно сложил перед портным руки и только тогда согласился сесть.
– Есть один способ! – медленно промолвил Го. – Но для него надо немного потратиться. Недаром говорит пословица: «Даже самая лучшая сноха без риса каши не сварит!»
Юй Банли вскочил.
– Дорогой Го, не говорите околичностями! Помогите мне, а я сделаю для вас все что угодно!
– Разве мне что-нибудь нужно? – спокойно возразил портной. – Я ведь делаю это исключительно из симпатии к вам и не возьму ни монеты. Иначе мы не будем настоящими друзьями. Ну, а когда вы получите должность, я, пожалуй, поеду с вами на юг поразвлечься. Буду вести ваши денежные дела, чтобы убить время. Вот этим вы и отблагодарите меня.
– Какие пустяки! Говорите скорее: что вы придумали?
– Не спешите, я вижу, что принесли обед. Давайте сначала покушаем, а потом все обсудим.
Действительно, к ним подходил бой с подносом, на котором стояли две тарелки супа и блюдо с хлебом. Юй Банли велел бою открыть шампанское. Го стал есть, в промежутках продолжая излагать свои мысли:
– Вы не смотрите, что у конторы «Вечное благоденствие» ежедневный оборот исчисляется десятками тысяч. Это все вывеска! На самом деле они с огромным трудом наскребают свои вклады, и любая, даже небольшая неприятность может пошатнуть их дела. Нам, конечно, все равно, как они там выкручиваются. Но поскольку они обещали вам такую большую сумму, от их благосостояния зависит и наш успех. Пострадают они – пострадаем и мы. Поэтому сейчас необходимо помочь конторе, поддержать ее марку, иного выхода нет. Разумеется, одними словами этого не сделаешь. Главное – серебро. А где его взять?
– Да, действительно! Где взять серебро? – поддакнул Юй Банли.
– Ха-ха-ха! – засмеялся портной. – Ведь не поверите, как все в Поднебесной удачно складывается. Везет вам! Сейчас начальником тяньцзиньского военного округа, кажется, генерал Лу Тунъи? Вы должны его знать!
– Совершенно верно. Старый, известный генерал из Хуайской армии! [259]259
Хуайская армиябыла сформирована Ли Хунчжаном в 1861 г. в долине реки Хуайхэ для подавления тайпинского восстания.
[Закрыть]
– Какой там известный генерал! – с улыбкой возразил Го. – Знаменитый пройдоха из свиты бога богатства! Я знаю только одно: прослужив несколько десятков лет в армии, он сумел сколотить капитальчик из многих миллионов! Человек этот себе на уме: свои денежки он положил в иностранные банки, вроде Гонконг-Шанхайского и Русско-Азиатского, а китайские меняльные конторы его денег и не нюхали. Но вот странная вещь: в нынешнем году он изменил своему принципу и решил часть серебра положить в ссудные конторы Пекина и Тяньцзиня. Для этого он специально послал в столицу своего управляющего разведать обстановку. Этот управляющий, к счастью, мой добрый приятель. Вчера он заходил ко мне, и я подумал, что такого хорошего клиента надо как следует уважить. Побеседовали о том о сем, разговор перешел на вклады, я рекомендовал ему «Вечное благоденствие». А он и говорит: «Немало контор зарится на эту возможность, да только я пока никому не дал согласия! Ты ведь знаешь наш старый обычай: при совершении сделки нам, посредникам, всегда отчисляется определенный процент, а иначе дружба врозь!» Сегодня я передал эти слова хозяину «Вечного благоденствия», а он нос воротит: «За взятку нам вклады не нужны!» Я думаю, что меняльная контора тут и в самом деле мало заинтересована, а вот нас это касается прежде всего. Поэтому я считаю, что вам следует уплатить эту взятку: контора выйдет из затруднительного положения и даст вам ссуду, а тогда – пусть приезжают хоть сотни титулованных, – должность начальника шанхайской области от вас не убежит! Как вы смотрите на это?
– А сколько управляющий привез с собой серебра? Много ли он может вложить в «Вечное благоденствие»? – спросил Юй Банли.
– Привез-то он с собой больше пятисот тысяч! Но нам достаточно и ста. Как по-вашему?
– Прекрасно, прекрасно! Лучше и не придумаешь! – обрадовался Юй Банли. – Только не следует откладывать: сразу же после обеда поезжайте к этому управляющему и договоритесь с ним, а необходимый процент можете взять в «Вечном благоденствии» с моего счета – у меня там еще кое-что осталось!
Они торопливо поели, расплатились с официантом и встали.
– Смотрите! – удивленно присвистнул портной. – А в зале уже никого нет!
Юй Банли прислушался – ни звука. Он осторожно подошел к дверям, заглянул в стекло и увидел, что на большом обеденном столе стоят только пустые чашки из-под кофе. Молодых людей и след простыл.
