Текст книги "Vicbourne: художник и муза его души (СИ)"

Автор книги: Christina Palmer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Но не смог после вашей встречи. – конечно, вина полностью лежала на ней и Виктория это прекрасно понимала, как это понимала и Эмма, нотки осуждения которой она слышала в её голосе.

– Мы поддались слабости. Это было ошибкой. – вот только след от лёгкой улыбки на её лице, который появился лишь от воспоминаний о том, что они делали у неё в кабинете, говорил о том, что ей тогда было приятно. Да, она очень старалась избегать этих мыслей, но они всё настойчивее каждый раз лезли ей в голову.

– Но теперь он решительно намерен спасти тебя из рук твоих «братьев-тиранов». – Виктория встала со своего места и присела на колени перед Эммой, крепко сжимая её ладони, с мольбой к ней обращаясь.

– Они убьют его, Эмма, тебе это не хуже меня известно. Помоги его выпроводить из города. Пожалуйста. – у Виктории действительно не было больше по-настоящему близких людей, которым она могла бы довериться, особенно в столь деликатном вопросе, затрагивающем её прошлое с Уильямом.

– Я не могу прогнать Уильяма, это никому не подвластно. Он слушается только своего сердца. Могу и тебе посоветовать поступить также. Вы тогда сможете хоть понять друг друга. – она погладила её по щеке и улыбнулась, но вот Виктории от этого совершенно не стало легче.

– Эмма. – взмолилась вновь Виктория, но вдруг услышала оглушительный визг, от которого дёрнулась. Она и не поняла сначала откуда донёсся этот звук.

– Мне пора ехать. – Эмма встала со своего места и направилась на улицу, а Виктория последовала за ней, потому что её подруга ничего ей не объяснила, только добавила очередную загадку. Виктория терпеть не могла загадки.

– Боже… – выйдя на улицу вслед за Эммой, Виктория увидела Уильяма, отчего растерялась. Это он сигналил своей машиной. Она очень надеялась не встретиться с ним вновь, хоть и желала этого больше всего на свете.

– Не поубивайте друг друга. – Эмма обняла крепко Викторию и поцеловала её в щёку на прощанье, после чего пошла в сторону Уильяма. Они также обнялись и поцеловались, он отдал ей ключи от машины и помог сесть внутрь, после чего проводил её взглядом, пока её машина не скрылась за поворотом, а затем подошёл к Виктории, которая была очень нервной. Ему нравились такие моменты. Моменты, когда она теряла контроль над ситуацией.

– Привет. – Уильям взял её ладонь и поднёс к своим губам, целуя, после чего он улыбнулся ей, а она тут же убрала свою руку от него, недовольно на него смотря.

– Что ты здесь делаешь? Ты должен был уехать. У нас был уговор. – он просто обожал наблюдать за Викторией, когда она была вне себя, поскольку от сильной злости, что пробивала её, Викторию бросало в слёзы, что другие могли расценить в качестве её слабости. Именно поэтому она кусала себя изнутри за щёки, отчего выглядела ещё милее для него. Долго Уильям не умел на неё злиться, даже когда хотел.

– А я не принимал твои условия. – конечно, он часто её слушался, но не сейчас. Прошло двенадцать лет и настало время Виктории подчиняться ему. Хотя бы иногда.

– Ты не понимаешь во что ввязался. – Уильям засмеялся, отчего Виктория сильно выпучила глаза от злости. Ещё немного и она бы испепелила его своим яростным взглядом. Но его это только забавляло.

– Я прекрасно всё понимаю. – он больше не был тем юнцом, которого она встретила очень давно, он понимал абсолютно всё, что происходило в этом городе, и именно поэтому ему очень хотелось спасти свою музу из этого ада.

– Приехал рисовать меня? Я не намерена тебе позировать. – он ухмыльнулся, проводя рукой по своим кудрям, слегка наклоняя голову вниз, чтобы было удобнее поймать её взгляд на себе, который она постоянно уводила. Его её слова абсолютно не удивили. Виктория никогда не любила позировать ему. Она находила это занятие крайне скучным и утомительным для себя.

– Не сейчас. Я хочу тебе показать кое-что. – Виктория демонстративно громко выдохнула, после чего неодобрительно цокнула.

– Уильям. – с осуждением протянула она его имя, отчего уже он закатил глаза. Конечно, он понимал, почему она так реагировала, но всё же ему хотелось встретить более радужную реакцию с её стороны, особенно после их близости.

– Виктория, просто раз доверься мне. – он подошёл к ней впритык и обхватил её лицо своими ладонями, отчего она стала казаться ещё более миниатюрной. Вся её язвительность тут же улетучилась и вот теперь он узнавал в этом взгляде свою музу.

– Чего ты добиваешься? – она не убрала его руки со своего лица, но накрыла его ладони своими, вызывая его улыбку. Чувствовать её касания на себе было для него очень важно.

– Если ты согласишься пойти со мной и не задавать никаких вопросов, то ты сама всё поймёшь. – возможно поэтому они постоянно ругались: оба совершенно не умели уступать друг другу и каждый хотел быть главным. Уильям желал этого потому что он был мужчиной и его воспитали с этой установкой, а Виктория как раз-таки именно по этой же причине: её воспитали также и она ненавидела эту установку, именно поэтому она стала сильной для самой себя.

– Это безрассудно. – она всё ещё пыталась образумить своего безумного художника, но кто сказал, что это нужно было делать? Ведь не зря говорят, что безумцы всех умней.

– Именно. Иначе в чём было бы веселье? – это заставило её засмеяться, отчего на душе у него стало очень тепло. Ему всё же удалось уговорить её. Виктория поцеловала изнутри каждую его ладонь, которой он всё ещё обхватывал её лицо, после чего она убрала их с себя и крепко сжала внизу. Она была согласна пойти с ним туда, куда он хотел её повести. Но всё же людям не стоило видеть их вместе, а потому она предложила ему доехать до места, о котором знал только он, на её машине. Она даже позволила ему сесть за руль. Виктория никому не позволяла водить свою машину, даже своим братьям.

– Кладбище? Серьёзно? – удивлённо воскликнула девушка, увидев табличку при въезде, которая сообщала о том, что они прибыли на территорию кладбища Ок Хилл.

– Никаких вопросов. – Уильям припарковался и затем вышел из машины, после чего обошёл её и подошёл к Виктории, открывая её дверь, таким образом помогая выйти. Он взял её за руку и они пешком стали бродить по рядам, выискивая нужное надгробие.

– И зачем мы здесь? – недовольно произнесла девушка, когда они наконец остановились и он отпустил её руку, вставая за надгробие. Ей было очень некомфортно находиться здесь и поэтому ей хотелось скорее уехать отсюда.

– Неужели ты не можешь прочитать? – он указал головой на надгробие, отчего Виктория тяжело вздохнула и обратила на него своё внимание, вчитываясь в слова.

– Боже… – испуганно прошептала девушка, подходя ближе к надгробию и опускаясь перед ним на колени.

– Именно. – она провела несколько раз по нему ладонью, не веря в то, что было на нём написано. Джон Смит. Тот самый Джон Смит, тот самый оберстгруппенфюрер.

– Ты уверен, что это он? – Виктория подняла на него свой испуганный взгляд и тяжело сглотнула, ощущая, как её всю начинает трясти от ужаса. Увидев её реакцию, Уильям присел рядом с ней около надгробия и обнял, прижимая к себе.

– Да. Имена дочерей тоже совпадают. – Виктория вновь взглянула на надгробие, а перед глазами так и мелькало то самое письмо, что она держала в руках двенадцать лет назад и которое отдала Уильяму в уборной того самого музея в Дрездене.

– Но это невозможно. Ты сказал он умер в Германии. – ей действительно было очень страшно видеть сейчас это надгробие своими глазами. Она словно призрака увидела. Уильям понимал её реакцию. У него она была не лучше, когда он сам обнаружил это надгробие.

– Да, так и есть. Могила пустая. Просто стоит надгробие. Видимо его дочери поставили, сбежав сюда из Германии. – он навёл некоторые справки об этой могиле, он ведь не мог просто сбежать и оставить всё как есть. Нет, он разобрался в этом. Виктория заметила второе имя. Женское.

– Клара Освин Освальд. Это его жена? – дрожь по всему телу так и не унималась, отчего она стала ощущать, как сердце стало биться намного чаще в груди и готово было выпрыгнуть из неё.

– Нет, его жену звали Хелен. – Виктория начала смеяться, чем не на шутку напрягла Уильяма, ибо это не был радостный смех, это была истерика.

– Откуда ты это вообще знаешь? – со злостью произнесла девушка, переводя взгляд с надгробия на саму землю, зарываясь в неё своими ладонями.

– Проучись много лет под покровительством профессора, помешанного на Второй Мировой войне и не только это будешь знать. – кто бы мог подумать, что этот одержимый профессор станет причиной, из-за которой они встретятся и затем влюбятся в друг друга на всю оставшуюся жизнь.

– Тогда кто это? – Виктория до сих пор ничего не понимала, отчего её истерика усилилась и слёзы навернулись на глаза, пока она всё ещё руками зарывалась в могилу.

– Не знаю. Профессор о ней никогда не упоминал. Но судя по надписи и тому, что дочери сделали одно надгробие для них двоих, то это его вторая жена, с которой они спасли мир. – он аккуратно коснулся её спины, отчего она дёрнулась, но это помогло ей немного прийти в себя и она вытащила свои руки из земли, смотря на них теперь.

– Удивительно. – Уильям подсел ближе к ней и достал платок из кармана, начиная вытирать её руки. Это был тот самый платок, на котором она когда-то давно вышила их инициалы – У и В.

– Согласен. Теперь ты понимаешь? – Виктория крепко сжала платок, увидев инициалы, она узнала его, отчего не выдержала и просто расплакалась. Она не могла поверить, что он сохранил его. Она же просто баловалась и со скуки вышила их тогда, когда он отвлёк её этим, чтобы она позировала ему.

– Нет. – это было самой настоящей правдой, ведь Виктория больше ничего не понимала.

– Наша встреча была не случайной. Тогда в Дрездене. Ты сбежала из Бирмингема, где стоит надгробие тому самому оберстгруппенфюреру, чьё письмо я у тебя и выкрал. И я встретил тебя вновь здесь, на другом конце света, на следующий день после того как нашёл это надгробие. – Уильям стал вытирать её слёзы с лица своими поцелуями.

– И что это значит? Что на свете существует судьба? – он подвинулся к ней ближе и поцеловал в нос, после того как она всхлипнула.

– А разве не так? Случайности не случайны. – он поцеловал её в губы, чтобы успокоить и это подействовало на некоторое время.

– Я не знаю, что сказать. – успокоившись, прошептала Виктория ему в губы, окончив их поцелуй.

– Мне было суждено приехать сюда и встретить тебя вновь. И я не оставлю тебя. Я спасу тебя. – она лишь ухмыльнулась и отрицательно помотала головой, кусая уже его за губы, потому что она была недовольна.

– Меня не нужно спасать. – произнесла девушка, вновь его поцеловав мимолётно.

– Виктория, только посмотри, что они с тобой сделали. – Уильям действительно переживал за Викторию, а она просто не понимала, почему для него её жизнь казалась настоящим адом. Конечно, это не рай на земле, но ведь Уильям и понятия не имел, что такое ад. По крайней мере ей так казалось.

– И что же они сделали со мной? – недовольно спросила Виктория, повысив на него свой голос, что уже не пришлось ему по душе, ведь он не в игры играл с ней.

– Они отняли у тебя твою жизнь, твою свободу. Превратили тебя в очередную пешку в своей преступной империи. Ты ведь не можешь отрицать, что только со мной там, в Дрездене, ты была по-настоящему счастлива, потому что наконец была собой. Разве не поэтому ты полюбила меня? За то что я принял тебя такой, какой ты была, а не такой, какой хотел видеть. – он так отчаянно пытался достучаться до неё, но по её реакции он понимал, что это было просто бессмысленно, отчего ему просто хотелось кричать, что было мочи. Его муза сводила его с ума.

– Боже… – и кто ещё больше был невыносимее из них двоих? Порой с Уильямом невозможно было разговаривать, ибо он мог упереться как баран в свою точку зрения и его было не сдвинуть с неё. Впрочем как сейчас.

– Ты не любишь Альберта. Ты никогда его не любила. Ты любишь меня. А твоя привязанность к нему и к этому миру лишь проявление болезни. – ей было неприятно слышать, что он обесценивал её чувства к её брату, который был ей и мужем, но больше её волновало то, почему он так говорил.

– Что ты сказал? – Уильям тяжело вздохнул и на миг посмотрел на небо. Ему действительно было больно от того, что он должен был сделать. Вернее, что он должен был сказать ей. Правду, а не ложь.

– Виктория, у тебя стокгольмский синдром. – вот только она абсолютно ничего не поняла и лишь сильнее нахмурилась.

– Это ещё что такое? – в недоумении поинтересовалась девушка, а Уильям провёл своим большим пальцем по её губам.

– Это защитная реакция организма, когда жертва насилия начинает симпатизировать своему насильнику, защищать его и отождествлять себя с ним. Ведь легче любить своего мучителя, чем ненавидеть его. – ему не хотелось вываливать на неё всё это так неожиданно, но ведь другого выхода у него просто не было.

– Ты с ума сошёл! – закричала девушка и оттолкнула его от себя, тут же подскакивая со своего места, словно ошпаренная.

– Виктория! Послушай меня! – Уильям также как и она подорвался со своего места, но она лишь отрицательно помотала головой и сделала несколько шагов назад, отходя от него и выставляя свою руку.

– Нет! Это ты выслушаешь меня! Ты появляешься в моей жизни, свалившись мне на голову словно снег среди лета и заявляешь мне, что я психически больна, что вся моя жизнь – это ложь! Но это не так! Я люблю Альберта! Да, я знаю, что люблю его не так, как женщине положено любить своего мужа, ведь иначе бы я не влюбилась в тебя тогда в Дрездене и не любила бы тебя все эти двенадцать лет, но я люблю его иначе, по-своему! Он и Эрнест это всё, что у меня осталось от моей семьи! Я люблю их и умру за них! И я не больна! Я осознаю все ужасы нашей жизни, но она такова и её не изменить! Мне остаётся лишь смириться с этим, что я и делаю! – она говорила ему это не просто на повышенных тонах, нет, она кричала ему это всё лицо, отчего мёртвые возможно перевернулись в своих гробах, но ей было всё равно. Ей было не просто обидно, а по-настоящему больно, потому что её любимый считал её больной и не уважал её чувства к её семье, которые были реальными, хоть и специфическими. Но видит Бог, Уильям и не думал доводить Викторию до истерики, её слёзы всегда ранили его острее ножа.

– Виктория… – он подошёл к ней, вновь обхватывая её лицо своими ладонями, но теперь ей не хотелось его прикосновений.

– Уезжай, Уильям. Меня не нужно спасать. – она убрала его руки с лица и обняла саму себя, стремительно уходя с кладбища, а он даже не стал её догонять, потому что сейчас это было абсолютно бесполезно, ведь она всё воспринимала в штыки. Нет, он даст ей время обдумать всё. Ей это было нужно. Но осадок внутри всё равно остался.

– Несносная девчонка. – недовольно произнёс Уильям, зарываясь обеими руками себе в кудри и сильно сжимая их. Его муза не переставала причинять ему боль. Но от этого он любил её всё сильнее.

Виктория пришла домой и увидела на столе свою свадебную фотографию с Альбертом. Присев на кресло, она некоторое время ещё смотрела на это фото, а потом отбросила его в другую сторону комнаты, отчего рамка разбилась и упала на пол, а Виктория расплакалась, пряча своё лицо за ладонями.

Этой ночью она не смогла уснуть, потому что в голове постоянно звучали слова Уильяма и проносились воспоминания из её совместной жизни с Альбертом. Она пыталась понять, что же с ней случилось и что действительно стояло за её чувствами к Альберту – настоящая любовь сестры к брату или же проявление болезни.

Из-за таких эмоциональных горок Виктория чувствовала себя разбитой и после завтрака решила принять расслабляющую ванну, но ей помешали, ибо она услышала сигнал автомобиля. Выглянув в окно, она увидела Уильяма.

– Зачем ты приехал? Я сказала тебе уезжать. – Уильям лишь вышел из своей машины и прошёл к багажнику, открывая его и начиная выгружать свои вещи. Виктория ударила его машину двумя ладонями по капоту, но его это особо не волновало.

– Твой брат заказал у меня твою картину. Я не могу уехать просто так. – он достал мольберт, а также небольшой чемодан и холст.

– Ещё как можешь. Мои братья сумасшедшие, но не идиоты, и не будут преследовать какого-то неизвестного художника только потому что он отказался выполнять заказ и уехал. – Виктория всячески пыталась ему помешать и затолкать его вещи обратно в багажник, но Уильям был сильнее и не позволил ей, отчего она сильнее разозлилась, а он лишь улыбнулся ей и схватил за плечи, остановив наконец её бессмысленные попытки.

– Кажется ты собиралась принять душ? – у неё практически развязался халат, в котором она была, что, конечно же, радовало Уильяма, но Виктории явно было не по душе. Заметив это, она отстранилась от него и поправила на себе халат, потуже его затянув.

– Ванну. – вот уже который день он отвлекает её. Сначала от завтрака, а теперь от того, чтобы расслабиться.

– Чудненько. – он подмигнул ей и взял свои вещи, направляясь к дому, чем сильно возмутил девушку.

– Уильям! – она топнула ногой и накричала на него, и хвала Господу, что Виктория распустила всю прислугу в загородном доме ещё в тот день, как приехала сюда, ибо ей хотелось полного одиночества, иначе сейчас бы у них было бы отличное зрелище.

– Поторапливайся лучше. Я не собираюсь проводить с тобой весь день. – он вошёл в дом и направился на звуки доносящейся воды, которые и привели его к ванной комнате, которая была очень красивой и оформлена в стиле, очень напоминающим рококо. Злая Виктория ударила ногой колесо его машины, стремительно возвращаясь в дом. Хлопнув дверью, она прошла в ванную, где увидела Уильяма, который уже расположил свои инструменты прямо напротив ванны.

– Я не буду тебе позировать. – она подошла к нему и встала прямо напротив него, но его это кажется абсолютно не волновало.

– Знаю. Принимай ванну, делай что хочешь. – он лишь взмахнул ей рукой, предоставляя полную свободу действий, пока сам искал в своём пенале нужный ему карандаш. Несколько секунд Виктория ещё смотрела на него, а затем прошла к ванной, касаясь пены, которой было очень много.

– Думаешь они не убьют тебя за такой ракурс? – она повернулась к нему спиной и стала развязывать халат, после чего скинула его с себя и тот упал к её ногам, отчего Уильям уже поднял взгляд на Викторию, рассматривая её обнажённое тело со спины. Он заметил, что многочисленные гематомы, которые были на её теле, стали выглядеть уже лучше, а это означало, что она шла на поправку.

– Они считают меня геем. Так что на вряд ли. – Виктория засмеялась и сняла резинку со своего запястья, собирая свои длинные волосы в небрежный пучок, чтобы они не намокли от воды, после чего она забралась в ванну, пена которой полностью скрыла её тело, оставляя оголёнными немного плеч, ключицы и шею с головой.

– Зачем тебе всё это? – поскольку она всё ещё была обижена на него за инцидент на кладбище, Виктория старалась не смотреть на Уильяма, именно поэтому в его распоряжении был лишь её профиль, пока она рассматривала узоры на стенах собственной ванны.

– Что именно? – но его вполне устраивала подобная картина. В этот раз он действительно напишет портрет. Музы, сошедшей с небес. И поскольку эта роскошная ванна была выполнена в светлых тонах, то картина действительно получится величественной.

– Рисовать меня, общаться со мной, пытаться меня отвоевать у мужа. – Виктория принимала ванну с использованием цветочных масел, что очень успокаивающе на неё действовало. Сегодня она использовала масло орхидеи.

– А ты как думаешь? – она лишь ухмыльнулась и пожала плечами. Во-первых, она терпеть не могла, когда ей на вопрос отвечали вопросом, а во-вторых…

– Я понятия не имею, что творится в твоей голове. – это было правдой, его мысли всегда были для неё тайной, которую она не могла разгадать.

– Ты моя муза. Ничего не изменилось с тех пор. – Виктория заметила, что он усердно работал карандашом на холсте, отчего она немного улыбнулась, вспомнив, как в своей молодости он постоянно ей говорил о том, как важно овладеть рисунком, прежде чем переходить к краскам и ему многому нужно было научиться. Видимо научился.

– Ты это всем женщинам небось говоришь. – в её голосе он уловил нотки ревности, что ему было приятно услышать, ведь он мужчина, а все мужчины падки на лесть.

– Во-первых, нет, а во-вторых, ревнуешь? – Виктория возмутилась и повернула голову в его сторону, после чего резко взмахнула ногой, тем самым выливая немного воды за края ванной, но она целилась в него.

– Ещё чего. – гордо произнесла девушка и вновь улеглась в пену, а Уильям лишь ухмыльнулся.

– Да, я так и понял. – ей не удалось облить его, он был слишком далеко от неё, зато она намочила пол.

– Просто интересно. Сколько их у тебя было после меня? – Виктория опустила свой взгляд на пальцы, готовясь их загибать.

– Я не считал. – убедившись, что холст не пострадал от её выходки, Уильям продолжил работать.

– Лжец. – возмущённо произнесла девушка, не сводя уже с него взора. Уильям лишь улыбнулся и остановился, смотря на неё.

– Нет, я говорю правду. Когда ты исчезла, я долгое время не мог прийти в себя. Я забросил искусство, много пил, дрался. Даже наркотики пробовал. Поэтому я и знаю, что вся та дурь, которой занимается твоя семья, может убить. Женщины были, да, и не одна. Не то чтобы шлюхи. Просто разные дамы. Но ни с кем у меня не было серьёзных отношений. – Виктория чувствовала вину за то, что испортила ему жизнь. Да, он остался жив, она была уверена, что за эти двенадцать лет у него всё же были счастливые моменты в жизни, но то, что он так и не влюбился вновь и не завёл серьёзные отношения было её виной.

– Почему же нет? Ты бы мог дать им шанс. – Виктория пыталась представить себе девушку, которая могла бы сделать счастливой Уильяма, но у неё никак не получалось. То ли потому что не хотела, то ли потому что не могла.

– Они не ты, Виктория. – вот только Уильям никогда не представлял себе возможным связать свою жизнь с любой другой женщиной как раз по этой причине – они не могли сравниться с его музой.

– За что ты полюбил меня? – на самом деле этот вопрос очень сильно волновал её, потому что она сама постоянно об этом думала за эти годы. Они провели вместе почти месяц, но за это время она испытала куда больше эмоций, чем, пожалуй, за всю свою жизнь. И ей было очень важно узнать, что чувствовал он.

– Скорее ни за что, а вопреки. – Виктория помрачнела и коснулась мокрой рукой волос, отчего Уильям недовольно закричал, ведь она портила ему всю композицию. Именно поэтому она перестала себя трогать.

– Не понимаю. – Уильям тяжело вздохнул и положил на подставку мольберта свой карандаш, вставая со своего места и подходя к ней. Он присел на край ванной и стал поправлять её причёску.

– Ты была другой. Отличалась от всех вокруг. Я не знаю как можно тебя описать. Разве что «несносная». Ты моя полная противоположность. Я не могу сказать тебе, за что я полюбил тебя. Ты раздражала меня каждую минуту, что мы были вместе. И я всё больше осознавал, что хочу, чтобы наше время вместе никогда не заканчивалось. Мне всё время было тебя мало. Ты даже мне приснилась. Глупо, знаю. Тогда я и понял, что люблю тебя. – Виктория тяжело вздохнула и выдохнула, ухмыляясь и всхлипывая, ощущая, как глаза стали влажными от слёз, что подступили так предательски. Она провела рукой по глазам, вытирая их, после чего прикусила себя за губу.

– Хоть книгу пиши. – чтобы не давить на неё сильнее, Уильям встал и вернулся к своему рабочему месту.

– Её бы никто не купил. – Виктория засмеялась и всхлипнула, смотря на Уильяма, который вновь увлечённо продолжил своё дело.

– Тоже верно. Люди любят счастливые концовки, а это не про нас. Счастливый конец оставляет чувство незавершённости. – она вновь стала смотреть в сторону, поскольку ей хотелось успокоиться, ибо от нервов, что она испытывала, у неё стало чаще биться сердце и от этого ей стало дурно.

– А за что ты полюбила меня? – это был довольно ожидаемый вопрос, ведь и ему было интересно, что такого она, умная, образованная, самодостаточная женщина нашла в юном парне, которому на тот момент только недавно исполнилось семнадцать лет, который и жизни то не видел.

– За то, что ты настоящий. Ты никогда не притворялся кем-то другим, чтобы понравиться кому-то. Ты любил жизнь. Ты был страстно влюблён в своё дело. И ты единственный, кто не пытался меня переделать или подчинить себе. – она заметила, что Уильям замедлился, а затем и вовсе остановился и стал на неё смотреть, не отображая никакой эмоции на лице.

– Когда же ты осознала, что любишь меня? – это тоже был очень важный момент, который необходимо было прояснить.

– В день моего рождения. Это был лучший день рождения в моей жизни. – Уильям улыбнулся, потому что вспомнил, как усердно он готовился к тому дню, а ведь самое главное, что результат того стоил, ведь они сблизились так, как он того не ожидал.

– Почему ты пыталась покончить с собой? – он закончил на сегодня тот набросок, который ему был нужен, после чего стал собираться.

– Уильям. – ей не хотелось говорить о том, почему она совершила попытку самоубийства, ведь у неё было много проблем из-за этого.

– Нет, правда. Почему? Ты не думала о других? Твоя смерть это ведь не только то, что происходит с тобой. Это то, что происходит и с людьми вокруг тебя. Ты не думала о том, что случилось бы со мной, если бы я узнал? – когда он закончил, то вновь к ней подошёл и присел на край ванны.

– Ты бы не узнал. – он неодобрительно цокнул и щёлкнул её по носу.

– Ты не можешь этого знать. – он достал одну её руку из ванны и аккуратно убрал пену, нежно поглаживая её шрам.

– Я всю свою жизнь думаю о других. Лишь раз я решила подумать о себе. Мне было больно. Очень. Я не думала, что смогу испытать такую боль. Я просто хотела, чтобы она окончилась. – он внимательно её выслушал и поцеловал нежно её шрам, прижимая её руку к своему лицу.

– Понимаю. – тихо произнёс Уильям, на что Виктория лишь недоверчиво нахмурилась и поджала губы.

– Разве? – он кивнул ей и отпустил руку, после чего она сильнее погрузилась в пену.

– Ты не единственная в этом мире, чьё сердце разбито. – она увела от него свой взгляд и тяжело вздохнула.

– И что же ты чувствовал? – очень тихо спросила девушка, прикрывая глаза и кусая себя за щёки изнутри, чтобы вновь не расплакаться. Её очень сильно раздражало, что она постоянно плакала и не могла совладать со своими чувствами, когда он был подле неё.

– Пустоту. Глубоко внутри себя. Она заставляла меня физически болеть. Знаешь, такое чувство, когда ты сильно переволнуешься и сердце потом болит. Я помню, как однажды просто лежал на полу несколько часов и думал, что умру от этой боли. Поверь мне, я знаю, что такое проблемы. Как психические, так и психологические. – Уильям аккуратно коснулся её подбородка и развернул её личико себе, глазами моля её о том, чтобы она перестала от него убегать, тем более когда они были наедине.

– Что это значит? – она выпрямилась и затаила дыхание, не сводя с него взора, потому что она испугалась от его слов. Пена обнажила её плечи и грудь, но ей было всё равно.

– Эмма настояла на моём принудительном лечении. Только после этого я смог вновь творить. Хоть и в мрачных тонах. – Виктория прикрыла глаза и убрала его руки с себя, всё же вновь уводя от него взгляд.

– Довольно на сегодня рисования. – дрожащим голосом произнесла Виктория и полностью погрузилась в воду, после чего Уильям лишь поджал губы и просто забрал свои инструменты и вышел из ванной, закрывая за собой дверь. Услышав хлопок, Виктория закричала в воде, после чего вынырнула и тяжело задышала, откашливаясь. Облокотившись на ванну, она укусила себя за руку и просто рыдала навзрыд от одной лишь мысли о том, что Уильям лежал в психбольнице из-за неё. И как он мог её любить? Она ведь столько всего плохого сделала по отношению к нему. Сама того не желая.

***

Уильям действительно не мог провести с Викторией весь день, потому что у него были очень важные дела, из-за которых он и уехал. Узнай Виктория, что Уильям уехал из Бирмингема, то непременно бы обрадовалась, правда ненадолго, ведь он уехал в столицу Алабамы Монтгомери, потому что у него была назначена важная встреча со знакомым Эммы, который ради этого прилетел из самого Вашингтона, прервав свой отпуск.

– Эрих Райдер? – протягивая руку, обратился Уильям к мужчине, который сидел за столиком, к которому его провела администратор лучшего ресторана этого города, у этого мужчины определённо был вкус.

– А Вы, я так полагаю, тот самый Уильям Лэм. – мужчина встал со своего места и пожал ему руку крепко в ответ, после чего предложил сесть напротив себя, что Уильям сразу и выполнил.

– Да, верно. Приятно познакомиться. – присев за стол, Эрих предложил ему также закурить, как и он, но вот Уильям любезно отказался от предложения мужчины, рассматривая его. Можно было сказать, что выглядел он относительно возраста Виктории, был мужчиной с накаченным телом, с короткой стрижкой тёмных волос и зелёными глазами, которая контрастировали с его слегка загорелой кожей, которую он успел приобрести за время своего отпуска.

– Эмма очень настаивала на нашей встрече, что меня удивило. Она редко о чём-то просит. – к ним подошёл официант, протягивая меню. Уильям хотел вновь отказать, но в этот раз Эрих не позволил.

– Верно. Все просят у неё помощи. – раскрыв меню, Уильям быстро изучил его глазами, особенно не вчитываясь в наименование блюд. В конечном результате он заказал себе то же самое, что и Эрих – стейк с гарниром и немного бренди.

– Так чем могу быть полезен? – поинтересовался мужчина, ведь Эмма так и не рассказала ему о цели этой встречи, сообщив лишь то, что он явно не будет разочарован.

– Вы ведь один из помощников Генерального прокурора США? А это значит, что такие структуры как Управление по борьбе с наркотиками, Бюро алкоголя, табака, огнестрельного оружия и взрывчатых веществ находятся в Вашем ведении. – Уильям также попытался удобно расположиться на своём месте. К ним вернулся официант и принёс бренди, после чего удалился.

– Верно. – Эрих взял свой бокал и отпил напиток.

– И это означает, что Вам не понаслышке известно об участниках Национального преступного синдиката. – Уильям также взял свой напиток и отпил его. Он старался звучать убедительно и кажется ему это удавалось, потому что в глазах своего собеседника он видел интерес.

– К чему Вы клоните, мистер Лэм? – мужчина глубоко затянулся своей сигаретой, выдыхая дым перед собой.

– Что, если я скажу Вам, что Вы сможете уничтожить одну из важных линий этого преступного мира? Уверен, что после этого Вы станете Генеральным прокурором. – на лице мужчины отразилась лёгкая ухмылка. Признаться, честно, он не ожидал такого. Разумеется он навёл справки об Уильяме перед тем как соглашаться на встречу. Но Уильям ведь самый обычный человек и согласился Эрих на эту встречу только из огромного уважения к своей дружбе с Эммой. Когда-то их связывало гораздо больше чем дружба, однако из этого ничего не вышло. Но это уже совсем другая история.