Текст книги "Vicbourne: художник и муза его души (СИ)"

Автор книги: Christina Palmer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

========== Вопрос времени. ==========

Эта Вселенная существует так долго, что и подсчитать невозможно, обязательно собьёшься со счёта. У неё свои правила, которым мы все так или иначе подчиняемся, сами того не замечая. И одно из них заключается в том, что на этом свете нет обычных людей, ненужных и бесполезных, чью жизнь и смерть никто и никогда не заметил бы. Каждое наше действие оказывает огромное влияние на будущее целой Вселенной. Хотим мы того или нет.

Просто представьте. На Вас накатили чувства, Вас захлестнули эмоции, и Вы захотели выразить их на письме, с помощью бумаги и ручки. Вы изливаете собственную душу в этот клочок, а затем упаковываете его и отправляете самым близким себе людям. Но судьба располагает совсем иначе и письмо не доходит до нужного адресата. Ошибка? Не думаю. Вселенная не ошибается. Это лишь вопрос времени.

Май 1973 года. Дрезден Федеральной Республики Германии, или как её ещё называли Западной Германии. Эта страна отмечала двадцать восьмую годовщину освобождения от Гитлера и нацизма. Отныне её основными направлениями деятельности было улучшение своих международных отношений. Именно поэтому огромное значение придавалось мероприятиям не только с представителями других государств, но и с частными лицами. В честь предстоящего праздника был объявлен благотворительный аукцион в Военно-историческом музее Дрездена, а затем само торжество в Новой Ратуши.

Если тебе повезло, и ты выжил в этой войне – ты счастливчик, а если тебе удалось ещё стать богатым – ты становишься сразу самой желанной персоной для государства, которому абсолютно плевать на то, каким способом ты раздобыл эти деньги. Ему лишь нужны твои ресурсы.

Виктория прибыла в Германию вместе со своими подругами. Довольно далеко их завела дорога, если учесть, что они прибыли из Бирмингема, Алабамы. Но на этом настояла сама Виктория, она просто устала от своего образа жизни, а приглашение её давнего друга посетить их мероприятие оказалось отличным способом уехать куда подальше на некоторое время и отвлечься.

Разумеется, всё было организовано на высшем уровне и ко всем гостям, кто посетил закрытый аукцион, относились, словно как к королевским особам. Хотя, по сути, они таковыми и были. Да, в их крови не было и капли короны, но они сами надели её себе на голову, а не ждали Божьего благословения, ведь кто владеет деньгами, тот владеет миром.

Это было довольно скучное мероприятие для Виктории, хотя она не могла не отметить всю серьёзность подготовки и масштаб. Пожалуй, из всего аукциона, её почему-то заинтересовало старое письмо, написаное рукой некого оберстгруппенфюрера Джона Смита, адресованное его дочерям, судя по информации, что была на конверте. Викторию тот факт, что немецкого военного деятеля звали как американца, удивил, но никто не смог внятно ей ответить на вопрос о нём. Да, этот человек существовал и жил. Служил во благо Рейха. Но почему-то никакой информации о нём не сохранилось. Будто специально всё уничтожили.

Именно поэтому она заплатила неприличное количество немецких марок за него, но об этом она нисколько не пожалела. После того как аукцион закончился, некоторые гости ещё обменивались впечатлениями, но Виктории это было настолько неинтересно, что она удалилась в дамскую комнату, оставив подруг в зале. Когда девушка вышла из кабины, то дёрнулась от удивления и подняла руки, потому что перед ней в дамской комнате находился человек в маске, который наставил на неё револьвер.

– Отдайте мне письмо, мэм. И Вы не пострадаете. – звонко произнёс незнакомец, не сводя с Виктории взгляда. Конечно, она его не испугалась, но, признаться, честно, оказалась очень удивлена.

– И зачем англичанину, которому ещё нет и восемнадцати, этот старый клочок бумаги? – поинтересовалась девушка и ухмыльнулась, когда заметила в его глазах небольшое удивление.

– С чего Вы взяли, что мне нет восемнадцати и я англичанин? – Виктория спокойно опустила руки, указав головой на раковину, после чего подошла к ней и стала спокойно мыть руки, даже на него не смотря.

– Твой акцент и манера речи выдают тебя сразу. Звучишь как настоящий лондонец. К тому же, твоя мускулатура и то, что ты так неумело держишь этот револьвер. Советую тебе в следующий раз хотя бы с предохранителя его снять, прежде чем угрожать даме. Ты специально напрягаешь голос и всё тело, чтобы казаться старше, значит ты совсем юн. – девушка закончила мыть руки и вытерла их об одноразовое полотенце, бросив его затем в корзину.

– Я ответила на твой вопрос. Теперь твоя очередь. – она скрестила руки на груди и слегка наклонила голову, рассматривая юношу, но это было довольно трудно сделать, потому что на нём была мешковатая одежда и эта глупая маска.

– Что здесь необычного? Помимо того, что ты в дамской комнате, конечно же. – он не ответил на её предыдущий вопрос и она решила проявить инициативу, потому что очень не любила ждать.

– Ты не закричала. Хотя могла бы вызвать охрану. – ответил незнакомец, слегка нахмурившись, всё ещё не сводя с неё своего взора.

– Именно. Но я этого не сделала. Значит я отдам тебе письмо. Только ответь зачем оно тебе. – незнакомец задумался на некоторое время, отчего Виктория цокнула и достала из своей дамской сумочки то самое письмо, демонстрируя его. Оно лежало рядом с её револьвером в сумочке, но она не стала его ему показывать. Только после этого он опустил своё оружие и убрал его, разводя руками.

– Мне оно вообще неинтересно. Что там написал нацист. Но вот мой профессор обожает историю. Он уверен, что этот человек изменил исход войны. Как его там? Опрюрер? – Виктория лишь засмеялась и с улыбкой взглянула на него. Это было очевидно, что он был слишком молод, да и к тому же, что совершенно не разбирался в истории.

– Оберстгруппенфюрер Джон Смит. – поправила она его, внимательно рассматривая вновь тот самый конверт, в котором хранилось заветное письмо.

– Да, точно. Мой профессор уверяет, что это не настоящее имя этого человека, что он раньше был шпионом, но затем стал служить нацистам. Но он и их предал. Уничтожил какой-то проект «Саранча», которое содержало оружие против человечества. Ценой собственной жизни. – незнакомец говорил все эти слова без особой веры в них, просто пересказывал краткое содержание тех бесчисленных рассказов своего профессора.

– Надо же. Как интересно. Я ничего об этом не знала.

– Неудивительно. Немцы всячески всё уничтожают сейчас, чтобы спасти свою шкуру. – Виктория медленно подошла к нему, продолжая рассматривать конверт.

– И если ты принесёшь это письмо своему профессору, то будешь у него в фаворе до конца учёбы. Видимо тебе очень важна учёба у него. – девушка протянула ему письмо, и он с подозрением взглянул на неё, но всё же потянулся за ним, только она не позволила и увела руку в сторону.

– Покажи мне своё лицо. Меня не каждый день грабит юнец в уборной военно-исторического музея. – он недовольно цокнул, но всё же снял маску с лица, убирая её в карман, внимательно смотря на девушку, которая тут же замерла.

– Оу… – только и вымолвила девушка, чем сильно его удивила и он приподнял свои брови. Он был очень красив. Намного выше неё, девчонки с полтора метра роста, у него были чёрные кудрявые волосы, острые скулы, которые к её большому удивлению формировали настоящие яблочки на щеках, а его зелёные глаза так ярко сияли. За свои двадцать девять лет жизни она ещё не видела такой красоты. Придя в себя, она протянула ему вновь письмо, и он уже спокойно забрал его, убирая во внутренний карман своей куртки.

– Спасибо. – он поцеловал её ладонь, которой она держала письмо, отчего девушка лишь ухмыльнулась, ведь его английские манеры себя проявляли. Затем он вновь надел на себя свою маску и собирался выйти из двери, но остановился на пороге.

– Как тебя зовут, кстати? Не каждый день я граблю богатую иностранку. То есть я не грабитель, нет. Но. Да. Считай я как Робин Гуд. А что насчёт тебя? Ты явно не немка и не из здешних краёв. – девушка лишь улыбнулась ему и слегка пожала плечами. Его суждение не совсем было верным о ней. Она немка. В какой-то части своей родословной, даже большей, в ней текла арийская кровь, но со временем она смешалась с английской.

– Виктория. Меня зовут Виктория.

– Красивое имя. Звучит очень по-королевски. А я Уильям, к слову. – он вновь приподнял свои брови, но заметить этого из-за маски было трудно, после чего тут же исчез, так же неожиданно, как и появился, оставив её совершенно одну.

Что это было сейчас такое? Эта сцена не поддавалась никакому логическому объяснению. Зачем она вообще с ним разговаривала, да к тому же и помогла? Он грабитель, угрожавшей её жизни. Она могла без труда застрелить его с помощью своего револьвера, что находился в дамской сумочке, и никто бы ей ничего не сделал бы. От тела бы избавились без всяких проблем, словно никогда и не существовало этого Уильяма.

Но он понравился ей. По-настоящему. Пожалуй, впервые за долгое время она улыбнулась и даже посмеялась искренне. И если за это нужно было заплатить этим дорогущим письмом, то что ж, она совершенно об этом не жалела.

***

Виктория познакомилась со светской жизнью Германии и убедилась в том, что она не сильно отличается от жизни Америки – такая же скучная и серая. Именно поэтому ей захотелось узнать скорее жизнь этой страны в ночи, когда должно было начинаться всё веселье.

По совету своего знакомого она вместе со своими подругами отправилась в бар в центре города, в котором обитали творческие личности – музыканты, писатели, артисты, художники. Он обещал ей, что там будет весело и нисколько не ошибся.

Это место было похоже на зоопарк, настолько много там было людей, было очень шумно и накурено, но при этом все были весёлые и это позабавило саму девушку. Как только они сели за один из столиков и им принесли их напитки, они услышали спор между несколькими молодыми юношами и барменом, который отказывался им налить ещё, потому что они уже выпили шесть бокалов и были пьяны.

В конце концов один из них встал на барную стойку и стал цитировать произведения литературы. Сначала Шекспира, затем Байрона, а закончилось всё и вовсе Блейком. Этот юноша рассказывал выразительно, но на самом деле это была полнейшая чушь, он не мог закончить ни одно произведение, но всем от этого было лишь смешнее. Когда он закончил, то бар наполнился аплодисментами и бармен всё же налил им ещё, а в это время Виктория оставила своих подруг и подошла к нему, пока он стоял у барной стойки, спустившись вниз.

– Вижу ты не писатель. Я ещё не слышала такого ужасного воспроизведения мировых шедевров. – услышав женский голос, он обернулся и засмеялся, приподнимая свои брови, внимательно рассматривая девушку.

– Виктория. Какой сюрприз. – ему вручили бокал, и он сделал небольшой глоток, отметив, что бренди здесь просто замечательное.

– Надо же. Ты пьян и всё ещё помнишь моё имя, Уильям. – она присела рядом за стойку и заказала себе тоже бренди, закидывая ногу на ногу.

– Я никогда пьян на столько, на сколько люди думают обо мне. Какими судьбами ты здесь? – Виктории подали её напиток, и она также его отпила.

– Решила развлечься. Мне сказали это отличное место. Вот я и здесь. Как прошла встреча с профессором? – Уильям засмеялся во весь голос и допил свой бренди, проводя рукой по своим чёрным кудрям.

– Я удовлетворил его им так, как никто в его жизни этого не делал. Так что спасибо тебе. Кажется, я тебе должен. Ты столько ведь заплатила за этот чёртов клочок бумаги. – он протянул ей свою ладонь, приглашая на танец, отчего она уже засмеялась.

– Ты серьезно хочешь танцевать под это?

– А ты имеешь в виду что-то против Queen? Да брось, они добьются ещё огромного успеха, вот увидишь. – Виктория смотрела на него ещё некоторое время с подозрением, отчего он не выдержал и взял её ладонь в свою, уводя на танцпол, где начал с ней танцевать, вызвав вновь её смех. Разумеется, их танец привлёк внимание её и его друзей.

– Почему ты носишь костюмы, кстати? – поинтересовался Уильям, крепче прижимая к себе девушку, отчего она в недоумении приподняла свои брови.

– Тебе не нравится?

– Наоборот. Это показывает тебя очень властной. – в их первую встречу она была в бархатном костюме благородного зелёного оттенка, а сейчас на ней был леопардовый костюм. Кудрявые локоны до груди каштановых волос, яркий макияж, но его в ней привлекло совершенно иное, из-за чего он замер, а она в недоумении взглянула на него.

– Ты в порядке? – поинтересовалась девушка, поскольку её смутил столь пристальный взгляд в свою сторону.

– Твоё лицо. Цвет. Это кремовый или молочный? Словно какой-то магический молочный продукт. Я годами пытался найти такой цвет. Будто тебя рисовал Вермер. Или ты проглотила лампочку. – он обхватил обеими ладонями её лицо и нежно погладил по щекам, отчего она тяжело сглотнула, выдавливая из себя улыбку, потому что теперь она нервничала. В его больших ладонях её лицо было ещё более миниатюрным, чем на самом деле, хотя она и пыталась всегда казаться выше и старше за счёт макияжа, каблуков и одежды.

– Так значит ты у нас художник. – лишь произнесла девушка, накрыв его большие ладони своими крошечными, тем самым освобождая своё лицо из его рук.

– Ты придёшь ко мне в мастерскую? – он спросил её об этом с такой радостью, что уже на в удивлении приподняла свои брови, а затем выдохнула, ощущая, как улыбка с её уст исчезает.

– Зачем? – с некой грустью поинтересовалась Виктория, уводя свой взор на его ладони, аккуратно поглаживая их своими тонкими пальцами.

– Я хочу нарисовать тебя. – она крепко сжала его ладони своими и приподнялась, оставляя лёгкий поцелуй на уголках его губ.

– Спроси меня об этом, когда будешь трезв. – она улыбнулась ему на прощание и ушла, оставив его на танцполе. Собравшись с подругами, она тут же покинула бар, Уильям хотел было пойти за ней, но его остановили его друзья.

– С ума сошёл? Решил за взрослыми поухаживать? – они его дразнили и толкали, на что он им отвечал в подобной же манере.

– Ты о чём вообще? – Уильям хотел последовать за ней, догнать и остановить, но его друзья только задерживали его, и он терял драгоценное время.

– Очнись. Ты видел её подруг? Богатая одежда, все эти манеры, они явно старше тридцати и замужем за какими-то головорезами. А мы хотим твою голову поберечь. – его друзья набросились на него и повалили на спину, отчего он засмеялся и тут же отвлёкся.

Тем временем девушки прошли к машине с шофёром, который ждал их у бара, и сели внутрь.

– Что это было? – поинтересовалась одна из девушек, что сидела впереди, пока Виктория рассматривала свои ладони в машине.

– Ты о чём вообще? – равнодушно спросила Виктория, вдруг заметившая, какими маленькими были её ладони по сравнению с его.

– О твоих танцах с этим юнцом. Я то не против, но если Альберт узнает, то ему явно не сносить головы. – девушка велела шофёру остановить машину, после чего подвинулась ближе вперёд и сзади схватила девушку за горло, крепко прижимая к сидению, отчего другие подруги молча на них смотрели.

– Альберт ничего не узнает, потому что ничего и нет. А если ты дальше будешь выводить меня из себя упоминанием имени этого человека, я тебе отрежу твой чудный язык. Твой муж мне ещё спасибо скажет. – затем она отпустила свою подругу, и та начала сильно кашлять. Виктория велела шофёру ехать дальше, а сама закурила в салоне, переводя свой взгляд в сторону, рассматривая тёмные улицы Дрездена через окно.

Почему она так разозлилась на подругу, да и в целом так стремительно сбежала от Уильяма в баре, словно маленькая девочка? Да потому что она испугалась. Испугалась саму себя. Ведь она готова была ответить согласием на предложение этого юного и безумного начинающего художника отправиться сейчас к нему в мастерскую. А это означало бы лишь большие проблемы. Для всех.

***

– Где тебя носит, дружище? – поинтересовался одногруппник у Уильяма, которого встретил в коридоре Высшей школы изобразительных искусств после одного из занятий.

– Потерялся во времени. С чего вдруг я тебе понадобился? – с подозрением поинтересовался юноша, доставая сигарету из пачки, направляясь в сторону потайной курилки.

– Да просто так. Ты единственный ведь, кто не знает сенсационную новость. – его друг знал, что Уильям очень любопытный человек, он не мог долго устоять перед тайной, ему всегда хотелось скорее её разгадать. Именно поэтому он прихватил его с собой и угостил сигаретой.

– Выкладывай. – Уильям прикурил ему со спички, а затем сделал это и себе. Он не любил прикуривать с зажигалки, потому что тогда портился вкус.

– Сегодня вся администрация и профессоры не на своих местах. Всё потому что в наше учебное заведение внесли пожертвование. На большую сумму марок. – эти сигареты были не лучшего качества, а потому оставляли довольно горький, даже подгорелый привкус во рту, который совершенно не смущал молодых людей. Они любили сам процесс, а не результат. Это позволяло мозгу отключиться от бед вокруг и просто успокоиться.

– Насколько большую? – его это удивило, да, стоило это признать. Ведь сейчас были совершенно другие времена. Образование в вузах перестало цениться после войны. У людей поменялись приоритеты. Поэтому его и удивило, что кто-то добровольно отдал много денег фактически на живого мертвеца.

– Неприлично большую. Настолько неприличную, что ты даже себе представить не можешь. И внесла его некая Виктория Кент. Никаких соображений по этому поводу нет? – услышав знакомое имя, он на миг замер, а затем перевёл на друга свой взгляд, слегка приподнимая брови и вновь затягиваясь сигаретой.

– А должны быть? – его друг лишь неодобрительно цокнул и засмеялся, бросая сигарету на землю, туша её своим ботинком, после чего в возмущении посмотрел на Уильяма, потому что поверил в то, что ему было всё равно.

– Да брось. Ты встречаешь в баре несколько дней назад некую знакомую по имени Виктория, очень богатую, между вами определённо вспыхивает искра, а затем, магическим образом, некая девушка с таким же именем жертвует деньги в нашу дыру. Она определённо флиртует с тобой. И ты будешь полным ослом, если упустишь такой шанс. – конечно, ему льстило то, что она сделала. А он, как и любой мужчина, был падок на лесть. Ему вспомнилось её очаровательное личико, излучающее собой свет. Ему хотелось увидеть её снова.

– Нет никакого шанса. Это просто совпадение. – но показывать этого другу он не хотел, потому что иначе бы обязательно пошли разговоры. И он беспокоился не столько о своей чести, признаться, честно, у него её совсем не было, в глазах других людей он давно был падшим человеком, сколько об её.

– Да? Отлично. Тогда я сам ею займусь. Ректор как раз насилует её сознание экскурсией по стенам этого места. – его друг специально сказал эти слова, чтобы разозлить Уильяма и ему это удалось. Он ведь был совсем не дурак и ещё тогда, в баре, понял, что эта девушка ему приглянулась, как и он ей. Художника понять может ведь только художник.

Но Уильяму не понравилась эта шутка. Он выронил сигарету на землю и схватился за одежду своего друга, крепко прижимая его к стене, отчего тот недовольно начал что-то ему говорить, но тут же замолчал, увидев злые глаза друга. Уильям отцепился от него лишь через несколько секунд, после чего молча развернулся и ушёл прочь. Искать её.

Ему удалось обнаружить Викторию в восточном крыле на последнем этаже, где находился музей из картин величайших выпускников этой художественной школы. Ректор ей что-то рьяно рассказывал, а Виктория его внимательно слушала, лишь иногда что-то отвечая. В этот раз она была уже в платье, чем удивила его, поскольку в нём она выглядела неимоверно женственной – синее платье до колен, расписанное полностью золотыми геральдическими лилиями, а закрытое декольте, небольшие рукава и концы платья были украшены красным кружевом. На ней были туфли на высоком каблуке, полностью чёрные, однако их подошва была красной, а в руках сумка с принтом похожим на кожу крокодила. Длинные прямые волосы расположились на её спине, а яркий макияж придавал ей возраста. Она была так красива, в ней он видел столько красок, что сам и опомниться не успел, как замер, просто рассматривая её и улыбаясь словно ребёнок.

Ощутив на себе спустя некоторое время взгляд со стороны, Виктория обернулась и увидела из-за угла Уильяма, который смотрел на неё и улыбался, отчего она тихо засмеялась и аккуратно помахала ему своими тонкими пальчиками. Именно это и привело его в чувства, отчего он слегка повёл голову в сторону, приглашая её сбежать от ректора на некоторое время. Виктория попросила её извинить и поинтересовалась тем, где находится дамская комната, после чего отправилась туда, где её уже ждал Уильям. Потянув девушку за руку стремительно внутрь, он запер дверь комнаты на замок и прижал её к двери, ухмыляясь ей, одной рукой опираясь на дверь, а другой щёлкая её по носу.

– Если ты хочешь увидеть меня, то необязательно так тратиться. Ты можешь просто позвонить мне. – Виктория лишь засмеялась, смотря на него, в то время как он ей улыбался. Вы только посмотрите на этого юношу. Ещё пару минут назад он смотрел на неё таким взглядом, о котором мечтает каждая девушка на свете, а сейчас строил из себя неприступного мачо и мистера обаяния. Он её смешил. Разве не это главное?

– У меня нет твоего номера. К тому же, в чём тогда было бы веселье? – она специально прикусила свою нижнюю губу, замечая, как сразу же его взгляд переместился на неё и как напряглись мышцы его лица. Аккуратно переместив свою ладонь на его грудь, она ощутила, как из неё высвободился тяжелый выдох, что не могло не льстить ей. Ей было довольно трудно ощутить его тело, потому что Уильям вновь был в какой-то мешковатой и поношенной одежде, чем очень сильно отличался от своих ярких и выразительных друзей, да и в целом от молодёжи этой эпохи.

– Это значит «да»? – уже серьёзно поинтересовался Уильям, аккуратно заправляя выбившуюся прядь её волос за ушко.

– О чём ты? – в этот раз уже она занервничала и тяжело сглотнула, потому что ей было тяжело смотреть в его глаза, поскольку они ослепляли её своей красотой и жизнью. Они были такими яркими, напоминали ей свежую траву, согретую солнцем.

– О твоём приходе в мою мастерскую. Ты велела спросить у тебя, когда я буду трезвым. Что я не очень понимаю, кстати. Почему ты не согласилась сразу? – он аккуратно обхватил её лицо двумя ладонями, нежно поглаживая по щекам, ощущая мягкость её кожи.

– Потому что это абсолютно безрассудно и несерьезно. – Виктория глубоко вздохнула и убрала его ладони со своего лица, крепко сжимая их внизу, продолжая смотреть на него снизу вверх из-за сильной разницы в их росте, несмотря даже на то, что на ней были туфли на высоком каблуке.

– Верно. Но будь я таким, каким ты хочешь, в чём тогда было бы веселье? – Уильям приподнял свои брови и улыбнулся от того, что ему вновь удалось её рассмешить. Ему нравился её смех. Он был таким громким, абсолютно не подходил под стандарты женственности, но от этого он становился ещё лучше, потому что такой смех нельзя было подделать, он был искренним. Этого было мало в их время.

– Да. – с лёгкостью произнесла девушка и пожала плечами, отчего он опешил и прищурился, подозрительно на неё смотря, зарываясь одной ладонью в свои кудри.

– Это «да» на вопрос о веселье или же «да» на моё приглашение прийти в мастерскую? – то, что он нервничал её забавляло, потому что позволяло видеть, как отчаянно он этого хотел. Именно поэтому она приподнялась на носочки, расположив свои маленькие ладошки на его плечах, после чего приподняла демонстративно свои бровки-домиком, не отводя с него своего взора.

– Да. – она прошептала ему это в губы, после чего сразу отстранилась и с улыбкой наблюдала за тем, как его тревога сменилась на настоящую радость, которую она могла видеть в его улыбке на лице. Уильям аккуратно взял одну её руку и раскрыл ладонь, нежно поглаживая её изнутри, после чего достал из кармана ручку и стал писать прямо на её коже, чем удивил Викторию.

– Вот адрес. Приходи часов к одиннадцати вечера. И мой тебе совет – завязывай экскурсию, а то точно умрёшь от скуки здесь. – он обхватил её лицо двумя руками и быстро поцеловал в лоб, после чего быстро ушёл, оставив её совершенно одну, запутавшейся в собственных ощущениях.

Одно она лишь знала наверняка – решение отправить своих подруг от себя куда подальше в Америку или куда ещё они хотели поехать дальше отдыхать по Европе было категорически верным. Они бы, как всегда, начали бы её осуждать и отговаривать, что ей совершенно не хотелось слушать. Ей хотелось лишь одного – наконец-то начать жить, а не существовать, при этом получая от этого максимальное удовольствие. И, кажется, с ним у неё получится это. По крайней мере этим вечером. А дальше будь что будет.

***

Он жил не так далеко от своего университета, можно сказать в центре города, что было довольно удобно. Прибыв по указанному адресу на такси в нужное время, девушка увидела перед собой обычное пятиэтажное здание, каких было очень много в Дрездене. В некоторых окнах даже ещё горел свет, не все люди спали.

Пройдя внутрь здания и войдя в кабину лифта, она обнаружила, что он поднимался только на четыре этажа, что её не могло не смутить. Однако, оказавшись на нужном этаже, она всё поняла. Лифт не мог подняться на пятый этаж, потому что это была крыша, а расположенные в ней комнаты были ничем иным как чердаком. Поднявшись по лестнице, девушка постучала несколько раз довольно громко и услышала мужской голос, позволяющий ей войти внутрь, ведь дверь была незаперта.

Её суждения о размере этого помещения оказались не совсем верны. Да, это был чердак, но необычный, ведь это был обычный жилой этаж, который закрыли под нужды крыши и на котором была лишь одна квартира довольно неплохой высоты, поскольку в ней можно было стоять в полный рост и даже оставалось место. Самого юноши Виктория не обнаружила внутри, но она слышала звуки из другой комнаты. Это помещение было похоже на небольшую однокомнатную квартиру. И, кажется, та комната, где она сейчас находилась, представляла собой саму мастерскую, спальню и гостиную. Она поняла это потому, что вокруг неё были краски абсолютно везде: на полу, на столе, на небольших полках на стенах. Также везде лежали мольберты, кисти и другие рабочие инструменты художника, а вдали в углу комнаты у одного из окон лежал обычный матрас с подушкой и одеялом.

– Привет. Смотрю ты уже освоилась здесь. – он вышел к ней из другой комнаты, держа в руках несколько пледов и подушек, расстилая всё это на полу, пока она с улыбкой за ним наблюдала. Она и представить себе не могла, что он собирался делать.

– Ты знаешь, что такое «чистота», дорогой мой? – затем он вновь ушёл в другую комнату и оттуда донёсся грохот посуды, из-за чего она поняла, что там была кухня. Кажется, он что-то разбил. Определённо.

– Да, мне не понравилось. Постоянно не мог найти нужные мне вещи. – он включил свет в комнате и над её головой загорелись несколько лампочек, одиноко висящих по всей комнате на проводах.

– А среди всего этого ужаса можешь? – Уильям прошёл в мягкий уголок, который расположил ранее, вместе с подносом на руках, который положил на пол.

– Во-первых, это не ужас, а лишь творческий беспорядок. Во-вторых, да, могу, ведь гений господствует над хаосом. – он подмигнул ей и похлопал рядом с собой, чтобы она присаживалась, а Виктория не стала спорить и присела на пол, попутно снимая с себя кожаную куртку, оставаясь в кофте с длинными рукавами и брюках. Всё же хорошо, что она не надела платье, было бы страшно неудобно.

– Что это? – расположившись удобнее, она с улыбкой указала ему на поднос, который он принёс в комнату и расположил между ними.

– Лучшее, что ты попробуешь в своей жизни. Вино, хлеб, сыр и виноград. – Виктория засмеялась, а он совершенно серьёзно стал открывать бутылку с вином.

– Я думала ты просто хотел нарисовать меня. – девушка решила ему помочь и взяла в руки нож, аккуратно разрезая батон хлеба, а затем и сыр.

– Разумеется, но сначала я хочу узнать тебя получше. Ты ведь не можешь отрицать, что наши постоянные столкновения друг с другом похожи на игры Вселенной. – не сразу, но всё же ему удалось открыть бутылку, отчего пробка улетела в сторону, а Виктория сильнее засмеялась, смотря на него. Если он с таким трудом справлялся с бутылкой вина, то как он планировал воспользоваться револьвером в первый вечер их знакомства?

– Я не верю в судьбу. – Уильям разлил вино по бокалам, а Виктория убрала нож подальше, потому что закончила с нарезкой. После этого она забрала бокал, предназначенный ей из его рук, и облокотилась спиной на стену позади себя, смотря на него.

– Во что же ты веришь? – они чокнулись бокалами, после чего каждый отпил напиток. Для Виктории весь алкоголь всегда был не вкусным, в нём было всегда слишком много горечи, она становилась очень сосредоточенной, но при этом, она не могла отрицать, что некоторые эмоции, такие как волнение и страх, в состоянии опьянения покидали её, и потому она до сих пор продолжала пить.

– Ни во что. – положив бокал рядом с собой, она потянулась к куску хлеба и аккуратно пальцами оторвала себе небольшой кусочек, положив сверху сыр и виноград. Это действительно было очень вкусно. У него определённо был вкус.

– Должно быть довольно тяжело жить без веры. – Уильям же был более смелым с алкоголем и едой, более решительным, что не ускользнуло из её вида.

– Почему ты живёшь здесь? – ей хотелось сменить тему, потому что быть объектом обсуждения не входило в её сегодняшние планы.

– Кто тебе сказал, что я живу тут? Это моя мастерская. – то, насколько громко и уверенно он это сказал, стало причиной того, что она очень громко рассмеялась, пряча лицо за ладонями, потому что ей не нравилось, когда люди видели её такой, ей казалось, что она ужасна некрасива в такие моменты.

– Да, конечно. Мастерская в каком-то странном старом доме Дрездена в чердаке. И там я вижу что-то отдалённо похожее на матрас и подушку с одеялом. – наконец, совладав с эмоциями, она выдохнула и указала рукой в сторону его постели, а затем взяла свой бокал вина и допила его.

– Да, ты права. Я и живу здесь, потому что часто засиживаюсь допоздна с картиной. – Уильям поднял свои руки вверх в знак поражения и после вновь наполнил её бокал вином, переключая собственное внимание на еду.

– Довольно странно. – пожав плечами, она стала наблюдать за тем, как он ловко управлялся с едой.

– Что именно? – Уильям сделал ей бутерброд, особенно много положив сверху виноградинок, после чего протянул ей, и она улыбнулась, принимая бутерброд и откусывая его, но всё начало падать на её одежду, отчего уже он засмеялся. Она выглядела так забавно.