Текст книги "Vicbourne: художник и муза его души (СИ)"

Автор книги: Christina Palmer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– Ты учишься в самой дорогой школе искусств, но при этом живёшь здесь, да и одеваешься как-то своеобразно. – в её словах была истина, ведь по обстановке, что была вокруг, да и по его внешнему виду, можно было сказать, что он нищий, бродяга, оборванец, безумец в конце концов. И всё это было правдой. Каждое слово. Но кто сказал, что он стыдился этого или же что не наслаждался поэтому своей наконец-то свободной жизнью вдали от семьи?

– Я не вижу смысла тратить деньги на дорогую одежду или же жильё. Мне и этого достаточно. А что касается учёбы, скажу тебе по секрету, я за неё не плачу. – он наклонился и прошептал ей это на ушко с некой даже гордостью, после чего подул на её шею и у неё пошли мурашки, отчего она дёрнулась, а он засмеялся, начиная подбрасывать виноградины в воздух и ловя их ртом.

– И как же тебе это удалось провернуть? – Виктория убрала остатки бутерброда на поднос и продолжила пить своё вино, удивляясь тому, как он ловко ловил каждую ягоду, ни одна из них не упала. Она улыбнулась. Она слишком много улыбалась рядом с ним, сама того не осознавая и не контролируя, улыбка просто расцветала на её устах и с этим ничего нельзя было поделать. Возможно, это и случается с людьми, когда они касаются жизни – они расцветают.

– Мой дядя пристроил меня сюда. По просьбе матери. – он удивил её вновь, поскольку в их время это было такой большой редкостью, когда дети делали что-то для своих родителей, нормой же сейчас было противостояние им и полное отсутствие возможности жить вместе.

– Ты учишься ради неё? – Уильям прекратил своё шоу с ягодами и забрал с подноса оставшийся кусок её бутерброда, практически украв его у неё, специально поедая его у неё на глазах.

– Можно сказать и так. Я обязан ей тем, что могу заниматься своим любимым делом. Я родился в семье, где отец священнослужитель, а мама домохозяйка. – чужая семья – это потёмки, именно поэтому ей было интересно услышать его историю.

– И как ты выжил в этой семье? – в этом она была очень плоха. В самоконтроле. Ей никогда не удавалось контролировать свои эмоции, прятать их, играться с ними. Именно поэтому постоянно в её жизни были настоящие скандалы, сводящие её с ума.

– Ох, даже не спрашивай. Постоянные ссоры с отцом доводили меня. Он хотел сделать из меня священника. А я с детства был увлечён красками, потому что брат матери, тот самый дядя, он торговал ими. Я часто гостил у него в детстве и сразу влюбился в цвета. Такие яркие и живые, в отличии от всего того, что творилось снаружи. В итоге мама добилась своего, а я обещал ей выучиться и получить образование, хотя терпеть этого не могу. – ей нравилось видеть то, с каким задором он рассказывал о том, как любит краски и цвета, его глаза начинали сиять ещё ярче, хотя ей казалось, что такое было невозможно. Виктория всегда испытывала огромное уважение по отношению к людям, которые занимались любимым делом с особой страстью. Такие люди, по её мнению, были самыми счастливыми на свете. И это нельзя было подделать. Истинность их эмоций мог ощутить даже самый чёрствый сухарь на свете.

– Почему ты терпеть этого не можешь?

– Потому что художники рисуют фигуры, пейзажи, предметы. Я же рисую цвета. Ты будешь первой, на самом деле, кого я нарисую. До этого я лишь занимался цветом. – от его комплимента ей стало не по себе, и она опустила свой взор на ладони, рассматривая их. Уильям заметил смену её настроения. Но он ведь не солгал. Сказал лишь правду.

– У тебя замечательная мама. Тебе очень повезло с ней. – это было правдой, крайне редко кому везло в отношениях с матерью по её наблюдениям. Не повезло и ей. Её мама определила жизнь Виктории практически с рождения, не оставив ей самого главного – свободы выбора. Она никогда не любила свою мать, не испытывала к ней и капли тёплых чувств, потому что и мама не любила её. В конце концов, когда она умерла, Виктория даже не плакала по ней. Она не пролила и капельки слёз. Наоборот, была рада, что одной проблемой в жизни стало меньше. Конечно, это неправильно. За это люди горят в аду. Но Виктория будет гореть в аду за многие вещи и это явно не последнее. Но разве можно винить человека в том, что он не любит того, кто разрушил его жизнь?

– Да, знаю. Она мой ангел-хранитель. Так я и оказался в Дрездене. Что же касается тебя? Как ты здесь оказалась? – и вот разговор вернулся к ней, чему она явно была не рада.

– Я путешествовала с подругами. Здесь проездом. – она взяла бокал и подняла его за него, после чего начала пить.

– Ты замужем, Виктория? – он задал этот вопрос абсолютно серьёзно и неожиданно для неё, отчего она поперхнулась и закашлялась, убирая бокал в сторону, пытаясь прийти в себя.

– Интересуешься? – с некой издёвкой ответила ему девушка, но он не смутился, потому что ему было очень важно всё это выяснить.

– Да. – он подвинулся к ней ближе, и она просто вновь облокотилась на стену позади себя, громко выдыхая, уже не смотря на него.

– Да, я замужем. – значит, его друзья были правы в своих догадках о ней. Вот только кому из них повезло больше? Он беден и свободен, в то время как она богата и несчастна, похожая на птицу, запертую в клетке, в золотой клетке, из которой ей не выбраться самостоятельно, ибо у неё нет сил.

– Но ты не носишь кольцо. – от подобного замечания она ухмыльнулась и приподняла слегка свою левую ладонь, рассматривая её внимательно. Он был прав, она не носила обручального кольца, хотя другие её пальцы были украшены кольцами. Очень тонкими золотыми кольцами под стать её пальцам, в окружении бриллиантов.

– Кто носит кольцо в наше время? – конечно, когда она вышла замуж, то она обменялась кольцами с супругом, правда, в отличии от него, она не стала его носить и просто избавилась от него. Разумеется, он дарил ей много других колец, но когда понял, что это бессмысленно, ибо она всё равно от них избавлялась, то оставил эту идею в покое. Однако и он перестал носить кольцо. Вот только ей, в отличии от него, было всё равно.

– Все. Да, оно утратило свой религиозный смысл, но люди носят его как символ любви. – она повернула голову в его сторону и шумно вздохнула, больше не улыбаясь. Ей не нравилось то, что он изучал её, хотя она и понимала, что он не желает её обидеть.

– Не мой случай. – лишь кротко ответила девушка и отвернулась от него, обращая внимание на мастерскую, рассматривая её вокруг. В этот раз она заметила несколько его картин, которые были очень яркими и красивыми. Он не соврал ей, когда сказал, что работал только с цветом. На них не было ни единой фигуры или же объектности. Только цвета. Перетекающие друг в друга.

– Как давно ты замужем? – Уильям же, кажется, и не планировал прекращать свой допрос.

– Двенадцать лет. Я вышла замуж, когда мне было семнадцать. – она вновь посмотрела на него и увидела в его глазах что-то похожее на удивление и даже немного на отвращение. Признаться, честно, он не ожидал услышать этого.

– Как мне сейчас. – с неким разочарованием произнёс Уильям, тяжело вдыхая. Ему было трудно представить себе какого ей было лишиться свободы в столь ранние годы практически и не обретя её толком. Его свобода была единственным, за что он боролся.

– Что-то вроде того.

– Двенадцать лет в браке и всё ещё нет ребёнка. – ещё одно верное замечание с его стороны. Об этом не было трудно догадаться. Если бы у неё был ребёнок, то она не смотрела бы на него своими большими грустными глазами, в которых потухла искра жизни из-за всех тягот, что обрушились на неё.

– Осуждаешь меня? – её осуждали за это все, кому было не лень в их обществе. Но Виктории было всё равно. Для всех она была бесплодной, хотя на самом деле она просто тщательно предохранялась. Ей не нужен был ребёнок от Альберта. Такую радость она ему ни за что на свете не доставила бы. Реализовать его самую большую мечту, когда он погубил её все.

– Нет. Я бы сам не хотел иметь детей от человека, которого не люблю. Правда я бы не связал себя с ним узами брака. – конечно, людям со стороны всегда было легко так говорить. Всё кажется таким простым, когда это не касается тебя. Зачем выходить замуж за человека, которого не любишь? Но хоть раз кто-то поинтересовался что было бы, если бы она ему отказала? Хоть раз кто-нибудь спросил почему она лично отправилась в этот ад, сказав тогда ему «да»? Не судите человека, пока не знаете историю с его стороны. Никого не судите. Никогда. Потому что Вы не знаете какую борьбу он ведёт каждый день своей жизни.

– Ты слишком юн и многого не понимаешь. Мы не вольны делать порой то, что хотим. У нас есть обязанности перед своей семьёй. – Уильяму не понравились эти слова, он терпеть не мог, когда ему говорили, что он ещё слишком маленький только потому что ему было всего семнадцать лет. Возраст ведь всего лишь цифра. Он не показывает то, каков твой внутренний мир. Уильям залез на неё, чем вызвал её недовольный возглас и она выпрямилась, все ещё сидя на полу, пока он стоял на коленях перед ней, а её тело было между его ног.

– Ох, перестань. Да, между нами двенадцать лет разницы, но мы не такие уж разные. Я заметил за тобой это. Ты пытаешься показаться всем взрослой. Но на самом деле ты такая же, как и я. – он обхватил её лицо своими большими ладонями и стал гладить по щекам, отчего она полностью растерялась.

– Что ты делаешь? – она тяжело сглотнула, смотря на него, в то время как множество мурашек пробежалось по её телу из-за его прикосновений и того взгляда, которым он смотрел на неё. Для неё это уже всё было слишком. Он не знает её совершенно, но так добр к ней. За многие годы она уже отвыкла испытывать это чувство по отношению к себе.

– Изучаю модель. Чтобы понять с чего начать. – его пальцы скользили по её коже, отчего ей становилось трудно дышать. Он давил на неё сам того не желая.

– Ты хочешь рисовать прямо сейчас? – только и смогла произнести Виктория, после чего прикусила губу и громко вздохнула, потому что ощутила сильный ком, подступивший к горлу.

– Почему нет? Ты особенно красива под лунным светом. – не выдержав, Виктория убрала его руки и более того столкнула с себя, отчего он упал на спину рядом с ней, а она в спешке попыталась встать.

– Вино меня слишком расслабило. Боюсь, я не готова сегодня позировать. Да и здесь не очень удобно. – но юноша не планировал так легко сдаваться, а потом схватил её за ногу и потянул на себя, отчего она с криком на него упала от неожиданности.

– Не уходи. Пожалуйста. – только и произнёс он ей, когда она приподнялась с его груди.

– Уильям! – разъярённо произнесла девушка и присела, а он не позволил ей встать, перехватывая руки, прижимая их друг к другу и крепко сжимая своими ладонями, присаживаясь сам. Она была возмущена его поведением.

– Слушай, я не соблазняю тебя. И ни на что не намекаю. Просто хочу нарисовать тебя. Неужели моя компания на ближайшее время тебе так противна? – он искренне не понимал почему она так резко сменилась в настроении, ведь всё было хорошо ещё несколько мгновений назад.

– О лучшей компании я и мечтать не могла. – призналась Виктория, понимая, что у неё просто нет сил освободиться из его рук, он слишком крепко её держал.

– Тогда в чём проблема? – девушка тяжело сглотнула и отвела взгляд в сторону. Она просто испугалась. Такая взрослая девушка, практически женщина, а испугалась открыться кому-то. Не могла поверить в доброту и искренность по отношению к себе. У неё нет друзей. Настоящих друзей. И не было никогда. Были только знакомые, приятели, которых она привыкла звать друзьями, хотя они таковыми не являлись. Она привыкла быть одной. Такой интерес к своей особе приводил её в ужас. Особенно со стороны юноши, который был воплощением всего то, кем она мечтала быть.

– В том, что это закончится. Я уеду отсюда в течение месяца и наше общение оборвётся. И мне будет грустно. Поэтому я не хочу даже начинать. – Уильям, наконец, отпустил её руки, и она облегченно выдохнула, но затем он вновь коснулся костяшками своей ладони её щеки, отчего ей вновь стало тяжело.

– Ты права. Всё заканчивается, и от этого всегда грустно. Но ведь всё и начинается, а потому становится весело. Лучше жалеть о том, что ты сделала, чем о том, на что ты так и не решилась. – он видел, как ей было страшно – по всему телу, что напряглось от его близости, по глазам, которые заблестели от нахлынувших слёз, и которые так быстро бегали по всей комнате, не желая на него смотреть, по губам, которые она терзала своими зубами и покусываниями, по тяжёлому и неровному дыханию. Но ему очень хотелось, чтобы она не боялась его, потому что у него не было ни одного плохого намерения в её сторону. Как он заставлял её улыбаться, так и она взбудоражила его фантазию. Он был уверен, что встретил свою музу.

– Хорошо. Но не здесь и не сегодня. Я сниму загородный дом подальше отсюда и ото всех. Там будет удобнее. – она всё же согласилась, и Уильям убрал свои руки от неё, облегчённо выдыхая, он был рад услышать это.

– Как пожелаешь. Я могу творить, где угодно. – он пожал плечами и тоже взглянул в окно, в которое теперь так пристально смотрела девушка, всё ещё сидя на нём.

– Небо красивое. Оно тонет в звёздах. Люблю звёзды. – некое подобие улыбки отразилось на его устах, и он слегка приподнял брови, наблюдая за девушкой, которая перевела разговор о звёздах. Это её успокоило. И потому она не ушла. Виктория осталась на ночь у Уильяма. Они доели еду и допили вино, а затем легли на его матрас, который он перетащил специально к окну и просто наблюдали за звёздами и луной, рассказывая истории из своей жизни, связанные с этими чудными природными явлениями. Уильям старался не смущать Викторию и не смотреть на неё часто, но это было довольно трудно сделать, потому что она была очень красива.

========== Поцелуй музы. ==========

Она не солгала ему. Сказала правду о том, что любит звёзды и о том, что вино её слишком расслабило. Именно поэтому её хватило ненадолго. Спустя некоторое время разговоров о звёздах, луне и о том, как красивы эти природные явления, она просто уснула, сама того не заметив. Это было выше её сил. Ей казалось, что она моргнула, но на самом деле это Морфей заключил её в свои объятия и унёс в своё царство. Интересно, как оно выглядит? Как выглядит то место, куда все мы отправляемся, когда засыпаем?

Но Уильям не последовал за ней туда, он просто не смог заснуть, потому что события этого вечера слишком на него повлияли. Она взбудоражила его. Девушка, ворвавшаяся в его жизнь так стремительно. Хотя, вернее будет сказать, что это он ворвался в её жизнь тогда в уборной музея. От этих воспоминаний он улыбнулся, повернувшись на бок, приподнявшись на одной руке и рассматривая её детально. Она была совсем крошечной, словно Дюймовочка из известной сказки, девушка ростом не выше полутора метра, с узкой талией и тонкими руками. Однако, несмотря на это, у неё было довольно круглое личико со щёчками, короткий нос с вздёрнутым кончиком, небольшие губы. Кожа её действительно была очень светлой и тонкой, отчего все вены на её теле были заметны. Длинные тёмно-каштановые волосы в сочетании с оттенком её кожи придавали ей ещё больше аристократичности и таинственности.

Он уснул лишь с восходом солнца, вернее просто отключился, потому что организму нужно было восстановиться. Когда он проснулся, то её не было рядом, как и её вещей. Подле него был лишь его друг, который и разбудил его, из-за чего Уильям подскочил и тяжело задышал, смотря на него.

– Доброе утро, спящая красавица. – за свою выходку в него полетели подушки, которые были рядом с Уильямом.

– Какого чёрта, придурок?! – он был очень недоволен таким резким пробуждением и, потому что спал всего немного, да и выпил вечером, чувствовал себя очень разбитым.

– Дверь надо закрывать за собой. – его друг стал подбрасывать в воздух подушки, которые несколько мгновений назад прилетели в него.

– Ты зачем вообще пришёл? – наконец, придя в себя, поинтересовался Уильям, уже спокойно осматриваясь по сторонам.

– Её здесь нет. – подметил друг, швырнув в него одну подушку.

– Кого нет? – поймав её, он облокотился об неё руками, потирая глаза.

– Той, с кем ты провёл вечер. Дай угадаю, это твоя загадочная Виктория? – разумеется, что ещё могло привести его друга так рано к нему как не любопытство. Ведь они разошлись вчера на том, что он пошёл искать Викторию, оставив своего друга одного. А теперь он обнаруживает его одного в своей мастерской, с пустой бутылкой вина, которую тот явно распил не в одиночестве.

– Не твоего ума дело. – как же он не любил, когда его друзья пытались лезть в его жизнь. Для Уильяма личная жизнь была закрытой темой и он не любил впускать туда никого без своего разрешения. Особенно всяких любопытных лентяев-художников.

– Я тут вообще-то беспокоюсь за тебя. Как и другие. – в Уильяма полетели оставшиеся подушки и этого сильнее его разозлило, отчего он отшвырнул их от себя прочь, недовольно смотря на друга. Тому было явно лучше уйти.

– Не нужно за меня беспокоиться, я не маленький мальчик. – Уильям встал со своего места и подошёл к другу, взяв его под руку и тем самым подняв его с места против его воли. Конечно, он понял, что его хотели выгнать. Но рот то ему никто не мог заткнуть.

– Как раз-таки для неё ты мальчишка. Игрушка. – эти слова вывели его из себя и он, схватив друга за его одежду, силой прижал к стене, отчего тот ударился головой и недовольно зашипел.

– Следи за языком. – прорычал Уильям, а затем помрачнел, услышав громкий гудок автомобиля. Отцепившись от друга, он подошёл к окну и увидел на другой стороне улицы Викторию, которая освежилась, переоделась, да и как можно было заметить сама приехала на автомобиле. Увидев юношу в окне, она широко улыбнулась и помахала ему, а затем стремительно побежала внутрь дома, чтобы подняться к нему.

– А я о чём говорил? – комментарии друга довели Уильяма и он стал без церемоний просто выпроваживать его из мастерской, хоть тот и сопротивлялся.

– Проваливай отсюда. – Уильям был сильнее, чем мог изначально показаться, поэтому ему не составило особого труда довести друга до двери.

– Стыдишься своих бедных друзей? – он влепил ему сильный подзатыльник, отчего тот недовольно воскликнул. Ещё бы.

– Твоя бедность заключается в полном отсутствии мозга. Выметайся отсюда. – он открыл дверь и почти вытолкал его прочь, ему не хотелось, чтобы Виктория застала его здесь, ведь он мог продолжить говорить свои глупости при ней и расстроить её, а он ещё вчера убедился, что если его муза расстроена, то она может исчезнуть. Он не мог этого допустить.

– Она взрослая женщина. Поиграется с тобой и выбросит. А ты будешь с разбитым сердцем. Для таких богачек как она такие как мы лишь мимолётное влечение. – не выдержав, Уильям врезал своему другу и тот упал, схватившись за лицо, и это всё произошло прямо на глазах Виктории, которая опешила от подобной сцены.

– Доброе утро. Я помешала? – Уильям закатил глаза и молча ушёл назад к окну, а Виктория продолжила смотреть на его друга, что лежал на полу.

– Нет, я как раз ухожу. – кажется, он разбил ему нос, потому что у него шла кровь. Девушка достала из сумки платок и протянула ему, что он принял с благодарностью и ушёл, хлопнув дверью, отчего девушка дёрнулась и в недоумении посмотрела на Уильяма, который стоял у окна, потирая свои костяшки.

– Это же твой друг. Он был с тобой в баре. Я помню. Ты всех друзей бьёшь? – она медленно подошла к нему и задрала голову наверх, серьёзно и даже строго смотря на него из-за этой выходки.

– Нет, только тех, кто несёт абсолютную чушь. – он чувствовал на себе её взгляд, но не смотрел на неё, потому что ему тогда бы сразу стало стыдно.

– И что же он сказал? – Виктория опустила свой взгляд вниз и накрыла его ладони своими, отчего он на миг перестал дышать.

– Неважно. – он опустил тоже свой взгляд на их руки, потому что она стала их гладить, отчего у него пошли мурашки по всему телу.

– А может он говорил обо мне? Например, что я богатая женщина, которая решила поиграться с тобой как с маленьким щеночком-спаниелем. – его руки были созданы не для жестокости, а для искусства, и раз он ими воспользовался в такой грубой форме, то слова его друга сильно вывели его из себя. Виктория не была глупой женщиной.

– Да, он говорил именно так. Довольна? – он вырвал свои руки из её и развернулся к ней спиной, отчего она в недоумении подняла свои брови. Ни один мужчина на свете не мог к ней поворачиваться спиной. Ну уж нет.

– Ты вступился за честь неизвестной тебе женщины. – она стремительно обошла его и встала прямо перед ним, скрестив руки на груди.

– Потому что терпеть не могу ложь. – он пожал плечами и вздохнул, устало на неё смотря. Уж точно ему не хотелось продолжать этот разговор.

– Быть может он не врёт. Может я на самом деле такая. – эти слова ему не понравились и потому он наступал на неё, пока она не оказалась прижата к окну, отчего ей стало некомфортно, а он выставил одну руку напротив её головы, серьёзно на неё смотря. Теперь она старалась не встретиться с ним взглядом.

– Нет. – от его решительного тона у неё пошли мурашки и она нервно прикусила себя за губу, начиная поправлять причёску.

– Почему ты так уверен? Ты меня совсем не знаешь. – и всё же они посмотрели друг другу в глаза, потому что у них просто не было иного выхода. Виктория стала кусать себя изнутри за щёки, потому что нервничала, а Уильям беспокойно дышал. Они оба не сводили друг с друга взгляд, потому что оба были очарованы глазами друг друга. Для неё его глаза были ярче самой яркой звезды, в то время как её глаза напоминали ему самые красивые драгоценности, которые переливались различными цветами.

– Верно. Понятия не имею кто ты. Но я тебя чувствую. Ты вернулась. Значит я не ошибся. – наконец, он прервал молчание и щёлкнул её по носу, улыбаясь, а затем отошёл от неё и стал убирать беспорядок на полу. Она напугала его тем, что ушла, не попрощавшись, но он искренне был рад тому, что она вернулась.

– Я сняла небольшой домик близ озера Кис, это совсем рядом от Дрездена. – перевела тему Виктория, наблюдая за тем, как он стал убирать разбросанные подушки с пола, а затем оттаскивать на место матрас.

– Да, знаю, где это. Глушь. Хоть и рядом. Никого нет. – Уильям забрал посуду и пустую бутылку из-под вина и ушёл на кухню, а она стала его дожидаться, рассматривая его картины, что были в мастерской.

– Вот именно. Никто не будет мешать. – на самом деле Дрезден не был очень большим городом, здесь всё находилось слишком близко друг к другу, а Виктории хотелось отстраниться от всей этой суеты.

– Мне нужно собрать инструменты. – произнёс Уильям, проводя руками по кудрям, выйдя из кухни и осматривая собственную мастерскую.

– В этом нет необходимости. Там уже всё есть. Я обо всём позаботилась. – Уильям приподнял брови, ухмыляясь, после чего прикусил губу и положил руки на бёдра, смотря на неё сверху вниз словно на провинившегося ребёнка.

– Не нужно было на меня тратиться. – конечно, ему было приятно, что она подумала о его комфорте и о том, как ему творить там, но художественные инструменты, краски и многое другое было очень дорогим удовольствием. Ему ли было не знать об этом. Картины всегда стоили меньше, чем ты в них вкладывал. Увы, это проблема искусства.

– Я тратилась не на тебя, а на свой портрет. Я хочу чтобы он был выполнен из качественных материалов. – поспешила поправить его Виктория, чем вызвала его улыбку.

– Хорошо. Будь по-твоему. – ей не нравилось, что это его забавляло, и именно потому она сменила тему.

– Есть правила. Если ты согласен их соблюдать, то мы сейчас же уедем. – конечно же, маленькая Виктория была помешана на контроле, он это заметил, а потому наличие правил его не удивило.

– Так-так. И что же за правила? – он постарался поинтересоваться абсолютно спокойно, чтобы порадовать её и поиграть по её правилам, хотя ему давалось довольно трудно не смеяться сейчас над ней и всей этой ситуацией.

– Первое правило – я сняла этот дом на месяц, но я не собираюсь быть там всё время. В любой момент я могу исчезнуть, ничего не сказав тебе. Словно меня никогда и не было. Была твоим видением. – значит никакой ответственности за время, проведённое ими вместе.

– Хорошо, я постараюсь успеть. – Уильям стал загибать пальцы, чтобы удобнее было считать её правила.

– Второе правило – я не собираюсь тебе позировать. Я не терпеливая. Я буду отдыхать. – несносный характер, ему придётся тяжко с ней.

– Буду ходить значит за тобой, ловить момент. – он загнул второй палец.

– Третье правило – никакого флирта. Между нами отношения только приятелей. – Виктория сама загнула ему третий палец и он больше не мог оставаться серьёзным, отчего засмеялся, смотря на неё. Она растерялась.

– Нет-нет. С этим я не согласен. Не только тебе хочется там отдохнуть. К тому же я тебе сказал, что не собираюсь тебя соблазнять. Почему тогда боишься моего флирта? Боишься, что не устоишь и попросишь меня себя поцеловать? – он щёлкнул её по носу и прошёл к двери, забирая попутно со стула свою куртку и надевая её.

– Мечтай. – язвительно произнесла Виктория и первая вышла из мастерской, спускаясь к машине.

– Мечтаю. Мечтать не вредно. – Уильям закрыл за собой дверь и поспешил спуститься к ней. В древней мифологии о творческих людях, которых озарило вдохновение, говорилось, что их поцеловала муза. Может и ему повезёт и он раздобудет поцелуй своей музы?

***

От мастерской Уильяма до озера Кис, на берегу которого Виктория сняла небольшой домик, дорога составляла всего полчаса. На самом деле полное название озера было Кис унд Бадезе Бирквиц, но поскольку это было трудно произносимо даже для местных жителей, то за ним и закрепилось это название – Кис, к тому же, которое приходится так по душе английским туристам из-за созвучия со словом «kiss», что означает «поцелуй». Многие считают это место очень романтичным. Тут уже дело каждого.

– Неплохой домик. – произнёс юноша на подъезде к их новому жилью на ближайший месяц. Они приехали на машине с открытым верхом поскольку была хорошая погода, и это позволило ему лучше рассмотреть дом.

– Да, уютненький. – ответила девушка, остановив машину на некоторое время, рассматривая его внимательно, отчего Уильям засмеялся.

– Ты смотришь на него так, будто видишь в первый раз. – она улыбалась глазами, смотря на этот дом, словно увидела в живую оплот своих мечт.

– Так и есть. – Виктория нажала на газ и машина тронулась с места дальше, подъезжая на медленной скорости непосредственно к порогу дома.

– Как ты его тогда сняла? – на самом деле ему было интересно как она быстро всё это провернула, ведь они решили это ночью, а ближе к полудню дом уже был ею снят, о чём она ему и сообщила, придя тогда к нему.

– По рекомендации своего друга. – Уильям помрачнел, услышав о друге и лишь нервно ухмыльнулся, зарываясь одной ладонью в свои чёрные кудри, а другой полез в карман, откуда достал полупустую пачку сигарет и коробок спичек.

– Так значит ты не одна в Дрездене? – он закурил и выдохнул дым в сторону, а Виктория так и продолжала беспристрастно ехать, смотря только вперёд.

– Я говорила тебе, что здесь проездом со своими подругами. Они отправились путешествовать дальше, а я задержалась. И, да, у меня есть здесь друг, который и пригласил меня тогда в музей, где ты меня ограбил. – припарковав машину, она, наконец, развернулась к нему лицом, не скрывая больше своей улыбки. Эта ситуация её забавляла.

– Ты добровольно отдала письмо. – Виктория забрала из его губ сигарету, чем вызвала его неудовольствие, после чего сама сделала затяжку и выдохнула дым ему в лицо.

– Не устояла перед твоими щенячьими глазками. И не ревнуй. Когда я говорю «друг», то имею в виду друга. – выйдя из машины, она бросила сигарету на землю и придавила своим каблуком, тем самым потушив.

– Ещё чего. Ревновать замужнюю женщину. За кого ты меня принимаешь? – Уильям также вышел из машины и хлопнул дверью.

– Там должно быть пять комнат помимо ванных. Две спальни наверху, а внизу кухня, гостиная и комната, которую я попросила оформить тебе под мастерскую. – на мгновение она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, улыбаясь от того, как сильный и холодный ветер, несмотря на яркое солнце и жару этого дня, щекотал её кожу.

– Какая трата места. Я мог расположить свою мастерскую в твоей спальне. – она ухмыльнулась и раскрыла глаза, посмотрев на него с издёвкой, слегка склонив голову в бок.

– Очень смешно. – Виктория зашагала вперёд к двери и достала из сумочки ключи от дома.

– Ты без вещей? – удивился юноша, обернувшись к машине, заметив, что в ней и багажника то нет. Всего лишь два ряда сидений.

– Я же сказала. Всё нам необходимое есть в доме. – девушка подмигнула ему и открыла дверь.

– Как предусмотрительно. – он быстро подбежал к ней и схватил на руки, вызвав крики девушки.

– Что ты делаешь?! Уильям! – юноша вошёл с ней на руках в дом и ногой закрыл дверь.

– Прекрати вопить и дёргаться как курица. – он крепко держал её на руках, но если бы она и дальше продолжала так вырываться, то свалилась бы с его рук.

– Немедленно поставь меня на ноги иначе клянусь я сломаю собственноручно каждый палец на твоих руках и ты никогда в жизни больше не то что рисовать, а даже кисточку в руки взять не сможешь! – возмущённо произнесла девушка и ударила его в плечо, яростно на него смотря. Тяжело выдохнув, он всё же поставил её на ноги.

– Ладно-ладно. Вы посмотрите на эту серьёзную мадам. Расслабься. Морщины иначе появятся. Хотя, постой, уже есть. – он щёлкнул её по носу, после чего быстро убежал, потому что сильнее её разозлил.

– Уильям! – она швырнула ему в след ключи от дома, но промахнулась и те упали на пол, а она яростно выдохнув, топнула ногой, касаясь своего лица. Она подошла к зеркалу, что висело в прихожей и внимательно рассмотрела своё лицо. Лжец. На её лице не было и морщинки. Успокоившись, она прошла на кухню, где за барной стойкой сидел юноша и пил газировку, которую явно достал из холодильника. Виктория же взяла из холодильника зелёное яблоко, помыла его, а затем присела напротив Уильяма вместе с ножом, нарезая своё лакомство на кусочки, поедая их с ножа.

– Большая кухня. Будешь готовить? – действительно, масштабы этой кухни можно было сравнить с масштабами всей его мастерской, даже с учётом той комнаты, что не видела Виктория.

– Куда же я денусь? Ты художник. А нам нужно не помереть тут с голода. Так что не нервируй меня. Отравлю иначе. – она пригрозила ему ножом, а затем воткнула его в барную стойку, которая была из дерева, положив яблоко рядом, забирая его газировку.

– Я умею готовить, между прочем. Не шеф-повар, но всё же. Например, я готовлю изумительное суфле. – Уильям достал нож и забрал яблоко, делая теперь то же самое, что и она пару мгновений назад. Они поменялись местами.