Текст книги "Преисподняя"

Автор книги: Чет Уильямсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 13

Когда мы вернулись, Сангинариус нас радостно приветствовал:

– Отличная работа, солдаты! Ваша миссия закончилась полным успехом. Пленная освобождена – ее нашли блуждающей по улицам. Теперь она уже вернулась в объятия любящих и благодарных родителей, а мой враг Пазузу посрамлен в глазах шести гангстерских семейств.

Мне не хотелось нарываться на неприятности, но я все же спросил:

– Полагаю, с нашей стороны было бы слишком большой вольностью просить благодарности у нашего командующего?

Просто невероятно, как быстро улыбка исчезла с его лица.

– А каково официальное выражение этой благодарности? – осведомился он.

Я постарался говорить на его языке:

– Секретная информация о событиях, послуживших причиной покушения на жизнь ваших подчиненных, сэр!

Ему явно понравилось это “сэр”, но, видимо, этого было недостаточно.

– Как ты сам сказал, солдат, этот материал засекречен и выдается по необходимости. В твоем случае такой необходимости нет.

– Другими словами, вы не знаете, почемуони решили вычистить нас, – заявила Рэчел.

Демон сурово выпрямился, нависая над ней.

– Эта информация не имеет отношения к нашим текущим задачам.

– Но не к нашим, генерал. – В ее голосе проскальзывали едва заметные саркастические нотки. – Стало быть, вы утверждаете, что мы ничего не получим за проделанную работу?

– Вы получите то, что получает каждый солдат: удовлетворение от сознания хорошо выполненного долга.

– Солдаты чувствуют удовлетворение, выполняя свой долг перед Богом и своей страной, а не перед демоном с задницей вместо физиономии!

Мне показалось, что Рэчел заходит слишком далеко. В конце концов, подручные Сангинариуса по-прежнему держали нас на прицеле и могли прикончить в мгновение ока.

– Ну хорошо, – буркнул Сангинариус. – Вы также сохраняете свою жизнь. Это вас удовлетворяет? Если нет, так и скажите. Мне стоит лишь отдать приказ…

Рэчел открыла рот, но я перебил ее:

– Мы были счастливы служить вам, сэр! Просим разрешения на увольнительную!

– Просьба удовлетворяется, солдат.

Я взял Рэчел за руку, и мы вышли обратно той же дорогой, какой пришли. Она было потянула меня назад, но я прошептал:

– Ты хочешь, чтобы нас прикончили? Давай уберемся отсюда.

– Дьявольщина! – в ярости простонала она.

– Не буди лиха, пока оно спит.

Мы вышли на улицу, оказавшись вне досягаемости Сангинариуса и своры его демонов.

– Что дальше? – спросил я.

– Меня тошнит от поручений этих ублюдков, изображающих из себя Бог весть что! Мы спускались в Преисподнюю, Гидеон! Дважды! Сначала ради демона, который корчит из себя Аль Капоне, а второй раз ради пародийного воплощения генерала Паттона! А в результате мы знаем не больше, чем раньше. С меня достаточно монстров: я хочу связаться с ОИР.

– Каким образом?

– Не знаю. Хотя бы просто позвонить им, назвать наши имена и сказать, что мы хотим узнать, в чем дело.

– Но если Десница по-прежнему охотится за нами – а у нас нет причин в этом сомневаться, – то нас выследят за несколько секунд. Они схватят нас, Рэчел.

– Давай найдем платный узел связи и оставим автомобиль со включенным двигателем. Мы сможем уехать при первых признаках тревоги.

Конечно, это было опасно, но что еще мы могли сделать?

– Хорошо. Поехали.

Через несколько кварталов мы обнаружили работающий аппарат. Я воспользовался своей кредиткой, чтобы на том конце линии поняли, что это на самом деле мы, и набрал код штаб-квартиры ОИР. Компьютерный голос приветствовал нас именем императора.

– Это Гидеон Эшанти и Рэчел Брак, – сказал я. – Мы хотим…

Голос перебил меня. Коммутатор успел передать имена в архив и получил назад информацию.

– Гидеон Эшанти и Рэчел Брак умерли.

– Мы не умерли. Вы можете узнать это по отпечатку моего голоса.

– Повторяю: Эшанти и Брак умерли.

– Хорошо, пусть будет так. Но если предположить, что они живы – в гипотетическом алгоритме, – каков будет их статус?

На этот раз задержки с ответом не последовало.

– Они враги Бога и государства, подлежащие немедленному уничтожению.

– По чьему приказу?

На этот раз пауза была длиннее: секунды три-четыре.

– По прямому указанию императора Солейна Солюкса.

“Боже, – подумал я, – по прямому приказу императора!”

– А в чем заключалось их преступление?

– Нарушение Закона об Искусственных Реальностях, Экстраноуменальном Дизайне…

Я отключил связь. Дальше шел тот же треп, о котором нам говорил Фрэнк Джерси.

Мы подбежали к автомобилю и быстро отъехали прочь. Через два квартала мы увидели патрульную машину Десницы с воющей сиреной, направлявшуюся к тому месту, которое мы только что покинули.

Некоторое время мы бесцельно ехали вперед.

– Давай встретимся с Грациеллой, – наконец предложила Рэчел.

Грациелла Флинн была нашей коллегой и ближайшей подругой Рэчел.

– Зачем? Ты же слышала: приказ исходит лично от императора, а не от какого-нибудь чиновника среднего уровня. Что может сделать для нас Грациелла, будь она хоть сто раз твоей подругой?

Рэчел едва удалось овладеть своим голосом:

– Я… хочу поговорить с ней. Понять, что еще не весь мир перевернулся вверх тормашками, что кто-то еще верит в меня – в того человека, которым я была раньше.

Время подходило к ленчу, а в хорошую погоду Грациелла предпочитала есть на свежем воздухе. Штаб-квартира ОИР располагалась на месте бывшего Музея авиации и космонавтики, закрытого много лет назад из-за технологических прегрешений перед Богом и государством. Грациеллу обычно можно было найти на одной из скамеек в саду Священных Скульптур.

Мы припарковались на авеню Независимости и пошли пешком, склонив головы, словно в молитве. Грациелла сидела в одиночестве и ела сандвич на скамейке возле статуи, изображавшей апофеоз Святого Ньютона. Рэчел медленно направилась к ней, в то время как я оставался немного позади.

– Грациелла! – позвала она, остановившись в нескольких ярдах от подруги.

Та подняла голову и машинально улыбнулась. Затем, внезапно сообразив, кто к ней обратился, побледнела как полотно. Сандвич выпал у нее из рук, когда она выпрямилась во весь рост и закричала пронзительным голосом:

– Враг Десницы и Господа! – Ее палец указывал прямо на Рэчел.

У меня появилось странное ощущение, что нам вряд ли стоит рассчитывать на помощь Грациеллы.

Люди уже начали поворачиваться в нашу сторону. Несколько мужчин и женщин двинулись наперерез Рэчел, когда она попятилась ко мне. Тогда она выхватила “авенджер”, и их как ветром сдуло. Обычно госслужащие не торопятся стать мучениками за веру. Хотя мы обладали знаниями о Преисподней из первых рук, никому из живущих еще не приходилось видеть Рай.

– Беги, Рэчел! – завопил я.

Она метнулась ко мне. Я схватил ее за руку, и мы побежали по 7-й улице. За нашей спиной заливались свистки. Оставалось лишь надеяться, что до выстрелов дело не дойдет.

Когда мы садились в машину, к свисткам присоединился тяжелый топот шагов. Я включил зажигание, вдавил педаль газа, и мы помчались. Я сворачивал во все знакомые и незнакомые переулки; минут через пятнадцать мы припарковались в темной аллее неподалеку от перекрестка 10-й и М-стрит.

– Ну и дела, – выдохнул я. – С такими подругами…

Я попытался улыбнуться и ничуть не удивился, когда увидел, что Рэчел смаргивает слезы. Это было грубо. Грубо, мерзко и грязно.

Система, которая учит предавать собственных друзей, – это вообще не система. Это крысиное гнездо, где сыр получает тот, у кого самые быстрые ноги и острые зубы. Я больше не хотел иметь к этому никакого отношения.

Сказать по правде, я уже давно перестал жить в мире с собой. Как ни странно, но, пожалуй, налет чистильщиков был самой большой удачей в моей жизни. Я ощущал себя загнанным зверем и был готов к гибели в любое мгновение, но вместе с тем чувствовал себя более живым, чем когда-либо раньше.

– С тобой все в порядке? – спросил я.

Она кивнула, плотно сжав губы.

– Рэчел, я хочу сказать тебе кое-что, о чем уже говорил раньше, – тихо продолжал я. – Может быть, на этот раз ты поверишь мне. Обратной дороги нет. Для нас больше нет места в ОИР или в любом правительственном учреждении под контролем Божьей Десницы. Это не ошибка. Они хотят видеть нас мертвыми. Не имеет значения, что мы сделаем и насколько убедительно будут выглядеть наши объяснения, – они не успокоятся до тех пор, пока не убьют нас. – Я взял ее за руку. – Нам остается лишь один выход: подполье.

Когда Рэчел повернулась ко мне, в ее глазах блестели слезы.

– Гидеон, – прошептала она. – Все, чему я верила, что боготворила… Неужели все это потеряно?

Я медленно кивнул:

– Но все, чему ты верила, с самого начала было неправдой, Рэчел. Император и Божья Десница, справедливость и порядок – все это ложь. Однако мы по-прежнему можем верить друг в друга. И найти в этой благословенной, но забытой Богом стране людей, которым можно доверять.

Она кивнула:

– Хорошо. Это единственное, что нам остается.

– Значит, дело решенное? Отправляемся на встречу с Альдусом Ксеноном, о котором нам говорил Данте?

Она набрала в грудь побольше воздуха и снова кивнула:

– Ты чертовски прав.

Ее фразу можно было назвать лишь слегка еретической, но для Рэчел это было уже кое-что.

ГЛАВА 14

Вашингтонский Чайнатаун – небольшое, но весьма сплоченное сообщество, и я понимал, что никто из местных жителей не проявит особенного желания помочь негру и белой девушке в поисках на их территории.

Я позвонил Данте, надеясь получить побольше информации.

– Забегаловка называется “Черный лебедь”, – сообщил он. – Название написано иероглифами, но на вывеске есть изображение черного лебедя. Даже ты его не пропустишь, Гидеон. Это совсем рядом с Галереей. Ксенон оповещен о вашем приходе.

– Спасибо, Данте.

– Послушай… вы еще не решили предать огласке свои приключения?

Я посмотрел на Рэчел. Она кивнула:

– Почему бы и нет? Валяй, распространяй информацию в подпольных сетях. Сообщи все, о чем мы тебе рассказали. Нам может понадобиться любая помощь, прежде чем… ладно, не будем об этом.

– Не переживай. Когда о вас узнают, вы станете настоящими героями нашего времени. Пока, до встречи!

Я отключил связь, и мы направились к “Черному лебедю”. Как и говорил Данте, это местечко оказалось нетрудно найти. Десница заклеймила владельца лавки как буддиста, поставив на окне трафаретный знак из двух кругов: нижний побольше, верхний поменьше.

– Почему магазинчик называется “забегаловкой”, хотя он расположен в Чайнатауне? – поинтересовалась Рэчел.

– Китайцы называют его по-другому. Пренебрежительные клички дает Десница, а все остальные просто повторяют за ней. Каждый магазинчик, чей владелец принадлежит к этническому меньшинству, называется “забегаловкой”, независимо от того, китайский он, индийский или ливанский. За исключением тех случаев, когда владелец работает на Божью Десницу.

Хотя день был солнечный, в магазине царил полумрак. На полках стояла самая разнообразная еда, причем настоящая, а не синтетическая. Не знаю, что это были за продукты; скорее всего, я стал бы их есть лишь в том случае, если бы к моему виску приставили заряженный пистолет. Просто удивительно, что Товарная комиссия не закрыла подобные лавки уже много лет назад. Возможно, все дело в том, что это продукты для буддистов, а Десницу волнует лишь содержимое желудка правоверных граждан.

Старик с жиденькой седой бородкой появился из тени в углу и что-то произнес по-китайски.

– Альдус Ксенон, – сказал я. – Человек по фамилии Ксенон. Мы ищем его.

Старик потряс головой и снова затарахтел по-китайски. Внезапно Рэчел обратилась к нему на языке, которого я раньше никогда не слышал. Могу лишь предположить, что это был какой-то китайский диалект, так как старик разразился длинной речью, помогая себе усиленной жестикуляцией. Она выслушала его, кивнула и поклонилась, сложив ладони вместе. Старик поклонился еще ниже.

Мы с Рэчел вышли на улицу.

– Что это означает? Я не знал, что ты говоришь по-китайски!

Рэчел смущенно покачала головой:

– Я тоже не знала. Это просто пришло ко мне. Когда он заговорил, я поняла его речь, поняла каждое слово. – Она испуганно посмотрела на меня. – Что происходит, Гидеон? Почему мы… узнаем столько вещей, о которых не знали раньше?

– Ты не проходила курс обучения во сне? – поинтересовался я.

– Разумеется, нет. Такие курсы незаконны, и, кроме того, обучение во сне не дает удовлетворительных результатов.

– А нейрошунтирование?

Она пробежала пальцами по волосам на затылке.

– Это тоже незаконно. Гидеон, ты же знаешь каждый квадратный дюйм моего тела. Разве ты видел что-то в этом роде?

Я улыбнулся:

– А может быть, у тебя есть любовник-китаец?

– Мне хватает одного дурака! С двумя не справиться.

– Тогда отнесем это к разряду загадок, вместе с нашими боевыми навыками и пластической хирургией. Похоже, мы с тобой не так просты, как кажется на первый взгляд.

– Это не смешно, – прошептала она. – Это страшно.

– Я шучу для того, чтобы не обделаться от страха. – Я пытался отделаться от зловещего ощущения, будто мы с Рэчел чужие люди, не знающие даже самих себя. – Ладно, давай поищем Ксенона.

Рэчел подвела меня к металлической лестнице, о которой ей сообщил старик. Это была обыкновенная пожарная лестница, примыкавшая к торцу старого кирпичного здания, которое могло когда-то служить складом.

Однако дребезжащие ступеньки и прогнившая стеклянная дверь служили камуфляжем для хитроумной сканирующей системы. Когда я поднял руку, собираясь постучать, электронный голос отчетливо произнес:

– У вас есть оружие. Избавьтесь от него.

– А… где мы можем его оставить?

– На лестничной площадке. Его никто не тронет.

Нам не нравилась мысль о том, что придется расстаться с маленькими кусачими приятелями, но мы подчинились. Когда мы выпрямились, дверь отворилась сама собой.

– Входите.

Внутри открылся короткий коридор, похожий на тамбур. Дверь за нами закрылась. Я распахнул следующую дверь, ведущую в большое чердачное помещение с высоким потолком, настолько загроможденное различными предметами, что пробираться приходилось боком. Повсюду стояли фанерные ящики, иногда пустые, но большей частью запечатанные. Механизмы, о предназначении которых я мог лишь догадываться, высились, словно металлические насекомые, а вдоль одной из стен тянулась длинная стойка, заваленная деталями приборов и инструментами. Чердак был освещен тюбинговыми ксеноновыми лампами дневного света, напоминая заводской цех. Единственным украшением служило изображение черепа рогатого демона – довольно искусное, если учесть, что рисовали прямо на некрашеной стене.

У стойки стоял высокий, болезненно худой мужчина. Похоже, он ничуть не опасался нас, ибо беззаботно дымил сигаретой, тем самым совершая преступление, которое могло обойтись ему в год тюрьмы – или в пять лет, если пачка лежала у него в кармане. Его волосы имели ярко-рыжий оттенок. Плотно облегающий серо-голубой костюм еще сильнее подчеркивал его худобу. Казалось, он почти не замечает нас; его леденящий взгляд застыл на какой-то точке перед нами.

– Он выглядит так, словно сочиняет поэму, – прошептала Рэчел.

– Или думает о том, каким способом будет лучше нас прикончить. – Я обратился к Ксенону, пытаясь вывести его из ступора: – Меня зовут Гидеон Эшанти, а это Рэчел Брак. Данте должен был сообщить вам о нашем приходе.

– Да, я просил его прислать вас сюда, – дребезжащим тенором ответил Ксенон. Согласные шипели, словно рассерженные змеи. – Двое перебежчиков из ОИР могут оказаться… полезными для нашего дела. – Он выдохнул струйку дыма и сжал губы. – Вы знаете, что такое архангелы? Это наиболее могущественные ангелы в пантеоне, способные на великие свершения. Гидеон Эшанти и Рэчел Брак, согласны ли вы стать архангелами нашего отмщения?

Я не торопился примерять на себя архангельскую униформу – во всяком случае, до тех пор, пока мы не узнаем побольше.

– Может быть, – сказал я. – Данте говорил, что вы можете помочь нам.

– О, это правда, – произнес он после очередной глубокой затяжки. – Вопрос в том, можете ли вы помочь нам?

Его расслабленный тон возмутил Рэчел.

– Вы сами сказали, что можете найти применение для двух бывших агентов ОИР. Да, мы готовы помочь вам. До некоторой степени.

Альдус Ксенон ничуть не смутился. Он потушил окурок в плоском ящичке, куда стряхивал пепел, и закурил новую сигарету, втягивая дым с таким видом, словно наслаждался непозволительной роскошью.

– До некоторой степени? Так не пойдет, моя дорогая. Нам нужно иметь все или ничего. Что бы вы там ни думали, в Сопротивлении нет случайных людей, подрабатывающих время от времени. Либо вы помогаете, либо нет.

– Расслабься, приятель, – посоветовал я. – Разве ты не видишь, что Рэчел трудно принять концепцию тотальной войны против людей, которым она служила всем сердцем и душой.

Ксенон впервые выказал признаки оживления.

– В таком случае, мисс Брак, вам следует как можно быстрее востребовать обратно свою душу и сердце. Вы работали на одну из самых коррумпированных систем в истории. Возможно, худшую из всех, поскольку нынешняя тирания оправдывается божественным откровением. – Он сердито выдохнул дым через ноздри. – В результате истинная вера гниет в темницах, а ее цели извращаются и опошляются.

Он глубоко вздохнул и улыбнулся одними губами:

– Вы должны простить меня за назидательный тон. Это естественное следствие моего воспитания. Я лютеранский священник в шестом поколении, и все мои предки отреклись бы от меня, если бы знали о тех… деяниях, которые мне пришлось совершить в силу обстоятельств.

Но протестуют не только протестанты, прошу прощения за невольный каламбур. В подполье действует братство римско-католической церкви, еврейские синагоги… Сопротивление объединяет людей любой веры, включая восточные религии. В наших рядах есть даже атеисты и агностики, которые подверглись бы немедленной чистке, если бы стало известно об их истинных чувствах. Изменения, внесенные императором в конституцию этой страны, изуродовали ее, но возрождение еще возможно. Мы хотим вернуть страну людям, чтобы они могли верить в то, что им нравится, и молиться тому Богу, которого они выберут. – Он виновато улыбнулся: – Все, проповедь окончена. Если я не слежу за собой, то становлюсь слишком болтливым, поэтому приходится работать в одиночку. Кроме того, так безопаснее. Если это ловушка – не думайте, будто я не учитываю такую возможность, – если вы собираетесь предать меня и отдать в руки Десницы, Фронт все равно выживет. Поэтому я могу рискнуть, поверив вам на слово. Скажите, вы хотите присоединиться к нам?

Рэчел молчала, что было непохоже на нее.

– Хотим, – ответил я. – Императору нет оправдания.

– Вы говорите и за Рэчел?

– Нет, – сказала она. – Я сама говорю за себя. Все зависит от того, чего вы от нас хотите.

– Мне казалось, я выразился совершенно ясно. Никаких “если”, все или ничего.

Она кивнула:

– Тогда я присоединяюсь. Что нужно сделать?

– Я хочу, чтобы вы нанесли удар по Деснице. Небольшой удар, но он будет иметь огромный резонанс. Ваши знания и опыт работы в правительственных учреждениях помогут вам добиться успеха. Мне нужно, чтобы вы прикрепили к автомобилю один небольшой механизм.

– Иначе говоря, бомбу? – спросил я.

– Нет. Это устройство наведения.

– Для бомбы?

– Может быть.

– Чей автомобиль? – поинтересовалась Рэчел.

– Солюкса, разумеется. Чей же еще?

Я не верил своим ушам.

– Вы собираетесь совершить покушение на императора? Это безумие. Он окружен такой плотной системой безопасности, что даже помыслы о покушении в буквальном смысле означают самоубийство. Я слышал, что у него есть телохранители-псионики.

– Есть, – согласился Ксенон. – Их трое. Эта информация стоила жизни двум борцам за свободу.

– Его автомобиль будет охраняться не хуже, чем он сам. Даже если мы сможем проникнуть в гараж, разве служба безопасности не будет просвечивать машину в поисках любого мыслимого устройства?

– Взрывного устройства, – поправил Ксенон. – Но не обязательно устройства наведения. Они охраняют в основном здание, в котором находится автомобиль. Расчет простой: если подходы надежно перекрыты, то внутри опасаться нечего. Но любой, кто имеет пропуск четвертого уровня, может попасть туда.

– Да, но у нас нет такого пропуска.

Словно волшебник, Ксенон запустил руку за спину и вытащил откуда-то маленькую пластиковую карточку.

– Теперь есть. Во всяком случае, у одного из вас. Рэчел, вы кажетесь мне наиболее подходящим кандидатом. Дело в том, что за исключением Джоанны Бойл, главного механика Солейна Солюкса, все остальные сотрудники гаража – мужчины.

– В таком случае мне будет легче смешаться с ними, – возразил я.

– Да, но Рэчел может выйти из положения, таким образом, который для вас, э-э-э… недоступен.

– Вы имеете в виду, что если я похлопаю ресницами и покачаю бедрами перед мальчиками, то у меня не будет проблем? – возмущенно спросила Рэчел.

– Да, с пропуском четвертого уровня, – подтвердил Ксенон.

– Хорошо, я согласна, но должна выразить свой протест.

– Он будет принят во внимание, – заверил Ксенон. – Конечно, если вы вернетесь оттуда живой.