Текст книги "Преисподняя"

Автор книги: Чет Уильямсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 20

Говорят, третий раз – самый приятный, но только не в том случае, когда дело касается Преисподней. У меня снова возникло ощущение, будто из моего мозга вынули синапсы и заменили их мотками колючей проволоки. И это была еще наиболее приятная часть переноса. Неудивительно, что все в Аду выглядят слегка спятившими. Попасть туда уже означает наполовину умереть.

Открыв глаза, мы обнаружили, что стоим рядом с Руттеркайндом и Асмодеусом на съемочной площадке. Во всяком случае, здесь были осветительные лампы и две кинокамеры, но сама сцена не наводила на похотливые мысли. Это была детская площадка с песочницей, качелями и горкой для катания.

Затем меня словно обухом по голове ударили. Я понял, что извращенное демоническое сознание может испытывать сексуальное возбуждение от такого антуража. И почувствовал себя еще хуже, чем во время спуска в Преисподнюю.

Я услышал за своей спиной приглушенное хрюканье и чавкающие звуки. Мы с Рэчел обернулись и увидели нескольких демонов, совершавших отвратительные действия друг с другом, а также с двумя женщинами и мужчиной. Остатки одежды, сохранившиеся на людях, создавали впечатление, что они были детьми в лапах и когтях огромных демонов. Женщина носила парик с двумя косичками, а волосы на теле у всех троих были обриты наголо. Я испытал облегчение, не увидев здесь настоящих детей, но оно длилось лишь до тех пор, пока я не услышал, как мужчина застонал от боли.

Когда я снова посмотрел на Асмодеуса, он заметил ненависть и отвращение в моем взгляде и довольно усмехнулся, показав желтые клыки.

– Полегче, парень, это всего лишь спецэффекты. Поверь мне, они ничего не чувствуют. Это и называется актерским мастерством, верно?

– Почему тогда тот мужчина стонет? – спросила Рэчел. Ее голос дрожал от напряжения.

– Э-э, он жалуется. Не хочет исполнять роль так, как написано в сценарии. Некоторых исполнителей приходится постоянно гладить по головке, чтобы они работали как следует. Я сейчас вернусь.

– Гидеон, давай уйдем отсюда, – тихо сказала Рэчел. – Я не могу этого вынести.

– Сначала нам нужно узнать насчет Дейрдре О'Коннор. А потом сразу уйдем: достаточно просто подумать о возвращении.

Асмодеус подошел к стонущему мужчине. Демон наклонился, так что его огромное рыло вплотную приблизилось к бледному искаженному лицу человека, и прорычал несколько слов, которых мы не расслышали. Мужчина перестал стонать. Его глаза, как и глаза женщины, были бездонными ямами. Казалось, остатки его души превратились в сплошной комок боли.

Асмодеус с улыбкой вернулся к нам.

– Ну вот, недоразумение улажено. Мы договорились насчет премиальных. Не знаю, почему я так добр к этим людям. Ну как, вы готовы позировать?

– Сначала я хочу выяснить насчет Дейрдре, – заявил я.

– Ах да, Диди. Так что ты хотел узнать?

– Она когда-нибудь говорила по-латыни?

– По-латыни? А, ты имеешь в виду тот мертвый язык, которым пользовался Враг? Что-нибудь типа corpus delicti7

[Закрыть]… Эй, у меня появилась идея! Как насчет некрофильского романа под названием “Corpus delectable”8

[Закрыть]? Что думаешь?

– Звучит неплохо, – солгал я. – Но как насчет латыни?

– Кажется, Диди и впрямь бормотала что-то подобное. Я подшучивал над ней, говорил: “Ты, детка, никак экзорцизмом занимаешься? Хочешь изгнать меня из Преисподней?” В общем, что-то вроде “Vocabulum est janua”, а дальше я не разобрал. Ну как, теперь ты счастлив?

– Да, – ответил я. – Спасибо.

– Готовы приступить к работе? Тогда пошли в гримерную.

– Вообще-то я полагал, что сперва нам нужно вернуться на Землю и обсудить условия контракта.

– Нам здесь не нужны паршивые контракты! Леди и джентльмены должны доверять друг другу, верно?

– Да, но… наш агент считает, что важно оформить сделку в письменном виде, чтобы избавить нас от юридических недоразумений.

Асмодеус хитро подмигнул:

– Контракт? Ну хорошо, теленок. Если хочешь, то получишь – но здесь, в Преисподней, наши контракты пишутся кровью. – Он повернулся к демонам: – Укобах! Ребисал! Буэр! Оставьте этих уродов! У нас появились новые исполнители, свежее мясцо. Развлекитесь с ними, но смотрите, чтобы было побольше крови: им нужен полный контракт, со всеми подробностями. Свет!

Сцена внезапно осветилась ярко-красным светом, едва не ослепившим меня и Рэчел.

– Камера!

Мы услышали клацанье когтей Руттеркайнда и копыт других демонов, подбежавших к камерам.

– Мотор… начали!

Демоны отшвырнули от себя людей и направились к нам. Мы попятились. Их намерения были совершенно ясными. Трудно было сказать, где у них рога, а где другие, лишь слегка менее твердые выпуклости.

Мы с Рэчел отступали к задней части сцены, но нас окружили с трех сторон. Оружия поблизости не было. Асмодеус лично возглавлял наступление; он сорвал свои темные очки с отражающими стеклами, и его поросячьи глазки похотливо уставились на Рэчел. Но и я не чувствовал себя обделенным – на меня надвигался огромный бочкообразный монстр. Они наступали медленно, предвкушая изощренные удовольствия и крики боли, которые скоро исторгнут из нас вместе с нашим рассудком.

– Действие первое, – прорычал Асмодеус. – Начнем с чего-нибудь попроще. Покажите мне, как вы переносите боль. С безумием и агонией поработаем позже.

Он сорвал свой кушак и расстегнул пояс. Набрюшник отвалился, и мы оба задержали дыхание при виде того, что открылось нашему взору.

– Нравится? Сейчас я воткну это в-в-в…

Казалось, слова застряли у Асмодеуса в глотке. Внезапно он и все остальные демоны остановились, но не по своей воле. Со стороны это выглядело так, словно их удерживало некое силовое поле. Их рычание, фырканье и хрюканье стало фрагментированным, прерываясь потрескиванием и шипеньем, словно в неисправных микрофонах.

Затем демоны, камеры, детская площадка – все, кроме нас с Рэчел, начало мерцать и подрагивать, словно на грани распада или исчезновения.

Именно это и произошло в следующую секунду.

Я зачарованно смотрел, как Асмодеус, стоявший передо мной, терял плотность и становился все менее реальным. Текстура его щетинистой шкуры разглаживалась, цвет лишался оттенков, разрежался до бледно-розового. Затем его голова, руки, ноги и копыта отсоединились друг от друга. Они остались на своих местах, но начали упрощаться до рудиментарных форм, превращаясь в полигональные объемные фигуры. Вскоре от Асмодеуса осталась лишь серия контуров, заполненных розовым цветом.

Но на этом дело не закончилось. Цвет потускнел, остались лишь тонкие линии, оконтуривавшие тело демона. Я мог видеть сквозь него, как будто он был полой куклой, скрученной из проволоки.

Такое же развоплощение (у меня не нашлось лучшего слова) происходило и с другими демонами, с камерами, лампами и реквизитом, даже со стенами и полом студии. В следующее мгновение остались лишь мерцающие белые линии на фоне сплошной черноты, потом исчезли и они. Мы остались в непроглядной тьме.

Я услышал голос Рэчел. Он звучал невыразительно и глухо, словно мы находились в помещении со звукопоглощающими стенами.

– Гидеон… – По-видимому, она стояла рядом со мной, но когда я протянул руку, то не смог прикоснуться к ней. Я даже не был уверен, что управляю собственной рукой. Я не чувствовал ее движения в воздухе. Я попробовал прикоснуться к себе и снова испытал ужасающее ощущение бестелесности.

– Я здесь, – сказал я, радуясь, что могу хотя бы слышать Рэчел. – Но не знаю, где мы находимся.

– Я ничего не чувствую, – отозвалась она. – И ничего не слышу, кроме твоего голоса. Может быть, это… преддверие Ада, как его представляют римские католики?

Я не успел ответить. Перед нами вспыхнул яркий желто-белый свет. На мгновение мне показалось, что мы умерли в Преисподней, а это величественное сияние – начало перехода к загробной жизни.

Но свет усилился, приблизился и распался на буквы. Онемев от изумления, я прочитал: “ВАМ ВСЕ ОБЪЯСНЯТ. КОД ДОСТУПА – ГАРАЖ”.

Несмотря на полную растерянность, слова смутили меня еще больше, как будто они были на незнакомом языке. “Код доступа – гараж”? В своем воображении или, может быть, наяву – поскольку я уже не отличал вымысел от реальности – я увидел дверь гаража с надписью “ограниченный доступ”. Что это означало – гараж с ограниченным доступом или…

Мой разум лихорадочно работал, играя со словами, переставляя их то так, то этак. Сияющие буквы уплыли в темноту, которая постепенно сменилась светом, проникавшим в мою сетчатку через закрытые веки. Я открыл глаза и обнаружил, что снова нахожусь на Земле, а рядом со мной лежат два мертвых демона и женщина.

ГЛАВА 21

– Я таки достал их, – с гордостью произнес Дон Стерлинг. И он был совершенно прав.

От головы Асмодеуса на осталось ничего, кроме дымящегося обрубка. Если бы там были кости, мозги и кровь, то я бы сразу же отвернулся. Но здесь было нечто иное. Из обрубка валил черный едкий дым, воняло горелой пластмассой и расплавленными проводами. Внутренность черепа демона была наполнена металлом и силиконом.

– Андроиды, – услышал я голос Рэчел и, повернувшись, увидел ее рядом с собой. Я положил руку ей на плечо для большей уверенности и снова взглянул на пол.

В нескольких футах от Асмодеуса лежал Руттеркайнд. Выстрел из “тарбелла” поразил его в грудь, и подкожная оболочка из пуленепробиваемого кевлара не устояла перед убойной мощью винтовки. Что-то еще работало у него в голове: глаза моргали, а рот беззвучно открывался и закрывался. Среди разломанной электроники в его разбитом корпусе поблескивали лазерные компактдиски.

Женщина по имени Гринда представляла собой наиболее печальное зрелище. Она была человеком, а не андроидом, но сейчас это угадывалось с трудом – то, во что она превратилась, потеряло человеческий облик.

– Я не хотел убивать ее, – сказал Стерлинг. – Она вытащила из сумочки пистолет и хотела выстрелить в меня. Но она двигалась медленно, словно во сне.

Его рассказ подтверждался маленькой “коброй” калибра 0,32, валявшейся в кровавом месиве.

– Как это произошло? – спросил я, все еще глядя на искореженные тела демонов-андроидов и не веря своим глазам.

– Я не мог ждать, – ответил Стерлинг. – Я подошел к двери и заглянул через трещину в стекле. Асмодеус надел на вас шлемы, а минуту спустя они с маленьким демоном начали трястись, словно в судорогах. Я испугался, что они собираются убить вас или того хуже, поэтому высадил дверь, и… вы видите, что из этого получилось. – Он взглянул на Гринду. – Ее я застрелил последней. Я приказал ей бросить пистолет, но она не послушалась.

Я указал на психопомпы, лежавшие на полу.

– Как они оказались здесь?

– Застрелив этих ублюдков, я стал трясти вас, но вы не шевелились. Поэтому я снял с вас шлемы и бросил их на пол. Тогда вы пришли в себя.

Признаюсь, я не сразу оценил смысл сказанного.

– А эти двое? – пробормотал я, глядя на Асмодеуса и Руттеркайнда. – Они все время были здесь?

– Да.

Я наклонился и подобрал одну из психопомп, обитую изнутри каким-то мягким материалом. Я оторвал уголок ткани и увидел настоящее птичье гнездо, свитое из микросхем и проводов, а также систему ультратонких игольчатых буров, с легкостью проникавших сквозь обивку и погружавшихся в мозг носителя без его ведома.

– Боже ты мой! – прошептал я.

– Мобильный виртуальный модуль, – услышал я потрясенный голос Рэчел. Кровь гулко стучала у меня в висках.

– Я и не знал, что такие существуют, – прошептал Стерлинг.

– Многое становится ясным, – сказала Рэчел. – Демоны оказались андроидами… помехи в звуке, потом в изображении…

– А помнишь… – Я пытался оживить в памяти то, что казалось столь невероятным. – Когда они начали распадаться, то стали полигональными, а затем…

– …превратились в проволочные каркасы, – закончила Рэчел. – О Боже, Преисподняя – это…

– Виртуальная реальность! – Мы выпалили это одновременно и рассмеялись, но не потому, что нам было смешно. Думаю, мы оба оказались не готовы к такому откровению. Мы смеялись смущенно и недоверчиво, словно двое детей, заставшие своих родителей за занятиями любовью или своего священника со спущенными штанами на унитазе. Так не должно быть!

Но так было.

Я резко повернулся к Стерлингу:

– Когда мы надели шлемы, Асмодеус остался здесь, верно?

Он кивнул.

– Что он делал? Ходил, разговаривал?

– Он разговаривал с этими двумя, – ответил Стерлинг, кивком указав на тела Гринды и Руттеркайнда.

– Но он был вместе с нами в Преисподней, – сказал я.

– Мультисерверные устройства? – предположила Рэчел.

– Разумеется. Даже демоны не могут быть в двух местах одновременно. Стерлинг, когда вы вошли сюда, короткое замыкание уже произошло?

– Да. Поэтому я и бросился на выручку. Но Преисподняя… этого не может быть! Виртуальная реальность? Вы утверждаете, что они не существуют на самом деле?

– Существуют, только не там, а здесь. А сама Преисподняя существует только потому, что кто-то создал ее. – Я повернулся к Рэчел с восторгом ребенка, разобравшегося в устройстве новой игрушки. – Кто-то вошел в систему, пока мы находились внутри, и взломал ее.

Рэчел кивнула. Ее лицо тоже осветилось от осознания запретной правды.

– Тот самый человек, который направил нам послание.

– Столько лет нам морочили голову! – Я в изумлении покачал головой. – Виртуальная реальность, черт бы ее побрал! Проклятая Божья Десница и этот ублюдок, Солейн Солюкс.

– Правительство, – пробормотал Стерлинг, глядя на выведенных из строя андроидов и мертвую женщину. – Паршивое правительство… это они виноваты. Моя Дрю… Это их вина…

Рэчел положила руку ему на плечо:

– Если вы сумеете доказать, что все это было нереальным, то, может быть, ей станет лучше?

Его голубые глаза наполнились слезами.

– Это было реальным, – ответил он. – Ее боль была реальной. И Преисподняя – творение Божьей Десницы – тоже была реальной.

– Вы правы, – согласился я. – До тех пор пока страдания реальны, Преисподняя тоже реальна. И так будет продолжаться до тех пор, пока люди не убьют всех демонов. Пока они не сокрушат Преисподнюю.

Где-то в городе завывали сирены: наверное, кто-то услышал выстрелы Стерлинга.

– Пошли отсюда. – Я взял виртуальные модули, которые мы принимали за оккультные психопомпы, и передал один из них Рэчел. – Они нам понадобятся.

– “Код доступа – гараж”, – процитировала она.

Я кивнул и пошел к двери, на ходу приказав Стерлингу следовать за нами. Теперь он тоже был убийцей.

ГЛАВА 22

Мы успели выбраться из здания до прибытия холикопов. Стерлинг назвал нам адрес медицинского центра Армии Спасения, где содержалась его дочь; сам он жил в однокомнатной квартире поблизости.

– Будьте осторожны, – предупредил я, когда мы высадили его. – Вы обладаете самым опасным знанием для человека, живущего в этой стране. Здесь убивают за гораздо меньшую провинность.

Он энергично кивнул:

– Не волнуйтесь, я буду молчать.

Но когда он удалился шаркающей походкой, что-то бормоча себе под нос, я усомнился в этом.

– Он сумасшедший, – тихо сказала Рэчел.

– Да, – согласился я. – Но, тем не менее, отличный стрелок.

При этих словах я вспомнил о “тарбелле” и оглянулся на заднее сиденье. Тяжелая винтовка лежала там: мы решили, что возвращать ее владельцу слишком опасно.

Было уже за полночь, когда мы приехали к Данте. Он, как всегда, странствовал по сетям, но радостно улыбнулся при нашем появлении.

– Привет, Бонни и Клайд!

– Ошибаешься, – возразил я. – Мы не собираемся погибать.

– Ладно, тогда Тристан и Изольда. Подпольные сети поют вам хвалу на все голоса. Вы стали самой горячей новостью с тех пор, как тот десятилетний пацан загрузился в канал личной почтовой связи императора.

– Надеюсь, мы не последуем по его стопам, – отозвался я. (Парнишка исчез, и ходили слухи, что его приговорили к Преисподней за хакерские способности.)

– А это что за чертовщина? – изумленно поинтересовался Данте, когда мы вытащили психопомпы из пластиковых мешков.

– Вот ты нам и объясни. – Рэчел протянула ему психопомпу с оторванной подкладкой.

Ему не понадобилось много времени.

– Беспроводные виртуальные станции, – заключил он. – Это потрясающе! Где вы их взяли?

Мы рассказали ему о возвращении в Преисподнюю, о сбое в системе, о полученном послании и, наконец, о своей фантастической догадке.

– Это огромная и невероятно сложная виртуальная реальность, – закончил я. – Все эти годы террора и страданий были основаны на чудовищной лжи.

– Вот ведь ублюдки! – Данте все еще не мог оторвать взгляда от психопомпы. – Сначала они запретили это дерьмо, а потом сами занялись его разработкой!

Я улыбнулся. Данте смотрел на происходящее с точки зрения специалиста, которому мешали заниматься любимым делом. В глубине души он был так же аполитичен, как CD-ROM-диск.

– Значит, вы собираетесь надеть эти штуки? – Он поднял шлем. – И нанести визит в гараж?

– Нельзя же упускать такой случай. – Я взглянул на Рэчел, прилаживавшую подкладку к внутренней стороне психопомпы. – Ну, и как действует эта штука?

– Точно так же, как твой сервер на работе, приятель, только здесь тебе не нужно подключать нейрошунты. Просто надень на голову, а игольчатые буры сделают все остальное. Как только подключишься, мысленно произнеси слово “гараж” – этого должно хватить.

– И мы снова испытаем это ужасное тошнотворное ощущение? – поинтересовалась Рэчел.

– Будь я проклят, если знаю. Возможно, это побочный эффект самой программы Преисподней. Но вы не узнаете, если не попробуете.

Я кивнул и поднес психопомпу к голове. Рэчел сделала то же самое.

– Увидимся там. – Она храбро улыбнулась.

Я решительно водрузил шлем на голову, стараясь не думать о микроскопически тонких игольчатых бурах, прокладывающих путь к мозгу через мой череп.

На этот раз получилось совсем неплохо. Только что я находился в квартире Данте, а в следующую секунду оказался в бесформенной темноте, которую мы с Рэчел посещали раньше. Что-то в моем разуме произнесло “гараж”, и я перенесся туда. Как ни странно, внезапный свет не ослепил меня. Первым человеком, которого я увидел, была Рэчел, стоявшая передо мной. Она вздрогнула от удивления, и я взял ее за руку – живую и реальную. Потом мы осмотрелись по сторонам.

Старомодного вида подземный гараж выглядел каким-то незавершенным, и теперь я хорошо видел, что это компьютерная конструкция. Большая часть самого помещения была закончена; текстура многолетних наслоений грязи и пыли воспроизводилась с мастерским реализмом, вплоть до корявой надписи “уровень 666”, выцарапанной гвоздем на стене.

Но некоторые участки потолка остались недоработанными. В одном месте окрашенные многоугольники едва соприкасались друг с другом, а другие секции представляли собой красный проволочный каркас. Около дюжины автомобилей, стоявших в гараже, также существовали лишь в виде каркасных моделей. Создатель даже не удосужился правильно расставить их – они кренились под странными углами, некоторые даже парили над полом.

Во всем этом визуальном безумии мы не слышали ни звука, кроме собственного дыхания. Затем послышалось тихое постукивание, и из-за угла появился человек в плаще и серой шляпе с широкими полями, надвинутой так, что мы не могли разглядеть его лицо. Он остановился в десяти футах от нас и медленно поднял голову.

По моим представлениям, его лицо было красивым, хотя и довольно стандартным. Он был среднего роста и хорошо сложен, как человек, регулярно занимающийся физическим трудом.

– Вы пришли, – обрадовано произнес он.

– Да, пришли, – ответил я. – Когда в Преисподней происходит короткое замыкание, когда демоны оказываются андроидами, а мы получаем доказательства того, что вся эта пакость на самом деле является виртуальной реальностью, нам становится чертовски любопытно. Так в чем же дело? Кто вы такой? Это ловушка – виртуальная или физическая?

– Нет, не ловушка, – торопливо заверил он. – А что касается моего имени… зовите меня Глубокой Глоткой.

Глубокая Глотка… Автомобильный гараж… Это о чем-то мне напоминало, но я не мог вспомнить до тех пор, пока не услышал голос Рэчел.

– Вы знаток американской истории, – сказала она. – Репортеры, свалившие президента Никсона во время уотергейтского скандала, получали информацию от человека, которого они называли Глубокой Глоткой…

– …и с которым они встречались в автомобильном гараже, – закончил мужчина. – Да, все верно. Прошу прощения за… незавершенный характер этой копии. Большую часть времени я потратил на маскировку от обнаруживающих устройств Десницы. Они бы не пощадили меня, если бы узнали, что я несу ответственность за создание незаконного кластера данных. Но я надеюсь, что эта встреча в гараже, через сто лет после Уотергейта, послужит началом нового… переворота.

– Ладно, будьте Глубокой Глоткой, если вам так нравится, – сказал я. – Но кто вы такой на самом деле? Зачем вы связались с нами и как много вы знаете об этом?

Он глубоко засунул руки в карманы и начал расхаживать взад-вперед.

– Я связался с вами через систему Преисподней, поскольку это был единственный способ установить контакт, не будучи обнаруженным. Я работаю в Пентагоне, в команде обеспечения и программной поддержки Преисподней. Точнее, создаю дублирующие файлы адских ям.

– Значит, это действительно виртуальная реальность, – прошептала Рэчел.

– Да. Это величайшая ложь в человеческой истории, Рэчел. Целиком и полностью компьютеризованная. – Он вытер рот тыльной стороной ладони. – С самого начала Десница сознавала, что ее величайшим оружием является страх. Они видели, как политики двух последних столетий – от Германии 30-х годов до лидеров Конгресса конца прошлого века – пользовались страхом для достижения своих целей. Страхом перед преступностью, страхом перед бедностью, перед новыми идеями. Если игра на этих страхах была столь успешной, то насколько эффективнее вскрыть тысячелетние суеверия и предрассудки и эксплуатировать наиболее глубинные человеческие страхи?

Они потратили многие миллиарды долларов. Армия и ЦРУ уже накопили огромное количество экспериментальных данных по этой теме, а международные корпорации и беспринципные политиканы с готовностью поддержали их. – Глубокая Глотка с горечью рассмеялся. – Они надеялись получить свою долю пирога, но, когда открылись врата Преисподней и страну наводнили демоны, облаченные в кевларовую броню, Солюкс бросил в тюрьмы всех неверующих, прежде чем они успели открыть правду. Это была первая Варфоломеевская ночь нашего времени – первая из многих.

Его рассказ звучал неправдоподобно, но мы были готовы к любым неожиданностям.

– Почему вы выбрали нас? – спросил я.

– Потому что я увидел шанс, заложенный в вас с Рэчел. Я следил за вашей работой с помощью мониторинга данных ОИР. Я знал, что вы, как и множество других невинных людей, были подставлены под удар, но не знал, почему это произошло. Из подпольных сетей я также узнал, что вы были единственными, кому удалось выжить и более того – связаться с Фронтом гражданского сопротивления.

– И теперь вы хотите добраться до них через нас, – заключил я, с трудом подавив приступ раздражения. – Просочиться в организацию и уничтожить её.

– Нет! – энергично возразил он. – Я хочу помочь им, и вам тоже.

– С какой стати? – с сомнением спросила Рэчел. – Зачем восставать против своих хозяев?

– Потому что я вижу, что они творят. Я вижу это каждый день, и моя душа больше не в силах мириться с этим безумием, – Он скрестил руки на груди. – Когда-то я тоже был верующим, да простит меня Господь. Я верил, что меры, принятые императором, были жесткими, но справедливыми и необходимыми. Но теперь… после стольких свидетельств их злодеяний, якобы во имя Господа, я больше не могу заниматься этой работой. Я знаю, что истинное зло воплощено в Солейне Солюксе. Я должен что-то сделать, чтобы остановить этот кошмар, а в одиночку мне не справиться.

– Вы уничтожили одну из адских ям, – напомнила Рэчел.

Он покачал головой:

– Знаю, но не специально. Я хотел лишь связаться с вами, а замыкание было неожиданным побочным эффектом.

– Который доказывает, что система Преисподней тоже уязвима, как бы невероятно это ни звучало, – добавил я.

– На это я и надеюсь. Если ее можно повредить, то, вероятно, можно и полностью уничтожить… Не знаю. Зато знаю, что для такой задачи вам понадобится значительно более одаренный программист, чем я. Я ограничен уровнем моего доступа. Сотрудники программы Преисподней живут и работают в Пентагоне. За моими передвижениями постоянно наблюдают, но я делаю что могу. Чем больше Фронт сможет узнать о… – Он замолчал и невидяще уставился в стену перед собой.

Рэчел шагнула к нему:

– В чем дело?

– Внеплановая проверка рабочих мест, – напряженно ответил он. – Мне нужно немедленно убираться отсюда, и вам тоже.

– Но…

– Уходите! Вам нужно только подумать о возвращении. У меня есть коды ваших1 мобильных устройств, и я свяжусь с вами при первой возможности. А теперь уходите!

Он исчез, как будто его никогда не было.

– Пошли, – обратился я к Рэчел. Я подумал о возвращении в квартиру Данте, и мы немедленно оказались там. Мне показалось, что я почувствовал, как игольчатые буры выходят из моего черепа, но скорее всего они втянулись в шлем в тот момент, когда я подумал о возвращении. Мы сняли психопомпы. Данте наблюдал за нами, словно кот, охотящийся на голубей.

– Ну как? – нетерпеливо спросил он. – Что вы видели?

Мы рассказали ему о своем разговоре с Глубокой Глоткой. Он цеплялся за каждое слово.

– Невероятно! – Данте быстро подошел к своему компьютеру и уселся в кресло. – Не могу дождаться, когда это сообщение попадет в сеть. Весь проклятый мир сразу изменится.

Он принялся нажимать клавиши, но Рэчел протянула руку и отключила питание. Тихий гул компьютера смолк, экран сразу же потемнел. Данте посмотрел на нее – наполовину рассерженно, наполовину озадаченно.

– Придержи эту информацию, – ледяным тоном сказала Рэчел. – Если попробуешь разгласить ее, то можешь считать себя трупом. Разве ты не понимаешь, что твой дурацкий порыв может покончить со всеми нашими надеждами? Ты думаешь, Десница не осуществляет мониторинг подпольных сетей? Они обо всем узнают через три секунды после твоего “е-мейла”. Последуют массированные контрмеры по охране Преисподней и всего Пентагона – программный ЛЕД, иначе говоря, слои защитных программ, окружающие ядро засекреченных данных, будут толще и холоднее, чем ты можешь себе представить. И как ты думаешь, сколько времени им понадобится, чтобы вычислить убежище Глубокой Глотки?

Как только они это сделают, он расстанется с жизнью или подвергнется виртуальному проклятию. Нет, Данте, никому ни слова. Единственный способ победить их – это застигнуть врасплох. Понимаешь?

Данте посмотрел на нее, и я видел, как правота ее слов мало-помалу доходит до него. Потом он медленно кивнул и отодвинулся от компьютера.

– Извини, – тихо сказал он. – Я не подумал. Не беспокойся, Рэчел, я и близко не подойду к клавиатуре. – Он криво усмехнулся. – Так как же вы собираетесь… застигнуть их врасплох?