Текст книги "Все по-настоящему (ЛП)"

Автор книги: Челси М. Кэмерон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Что с тобой такое? Я понимаю, ты не желаешь, чтобы я задавала вопросы, но я буду. Если ты не хочешь этого делать, то нам необязательно это делать. Можешь прямо сейчас сказать слово. Покончить с этим. Одним махом.

Джетт облизывает губы и вцепляется в крышку кухонной стойки.

– Я не хочу с этим кончать.

– Ну, у нас все еще остается неделя или около того.

– Нет, я не желаю, чтобы все закончилось через неделю. Я не желаю, чтобы это закончилось… вообще.

Повисшая после этих слов тишина заставляет меня тяжело сглотнуть. Смысл слов Джетта ускользает от меня, пока я пытаюсь осознать, что он только что сказал. Я чуть не прошу его повторить, чтобы убедиться, что все правильно расслышала.

– Пожалуйста, скажи что-нибудь. Я не хотел тебе об этом говорить, но ты загнала меня в угол, Шен.

– Погоди, я думаю. Это довольно неожиданно. Я этого не планировала. То есть я знаю, что влюблена в тебя, но не представляла, что ты…

Осекаюсь на полуслове. Ой! Я не собиралась ему об этом сообщать.

– Ты в меня влюблена?

Голос Джетта такой тихий, что я его почти не слышу.

И тут срабатывает дурацкий таймер, и его звонок звучит как выстрел. Мы подскакиваем, словно в нас и правда выстрелили. Я на автомате отодвигаюсь от Джетта, иду к печке, выключаю ее и вытягиваю начос. Слышу, как сзади подходит Джетт. Он опускает руки мне на плечи и дышит мне в волосы…

– Шеннон?

В дверь яростно барабанят.

Глава 19

– Твою ж мать! – вырывается у меня, когда Хави вылетает из своей комнаты.

– Не обращайте на меня внимания, продолжайте.

Он смотрит в дверной глазок, а когда поворачивается ко мне, на нем лица нет.

– Это Хейзл. И остальная банда. Что мне делать?

Джетт пятится подальше от меня, и в моей голове полный сумбур от быстрого поворота событий.

– Мы можем закончить попозже, – говорит Джетт, отступая от меня еще на шаг.

Он снова закрылся, так что даже если я пошлю подруг подальше, сейчас мы с ним ничего не решим.

Хейзл снова барабанит в дверь.

– Ну давай же, Шен. Я же знаю, что ты там. Просто хочу убедиться, что ты в порядке. Я за тебя волнуюсь и скучаю по тебе, и девчонки тоже здесь, и чувствуют себя еще дерьмовее, и они хотят извиниться. Так что скажи Хави, чтобы он нас впустил.

Вздыхаю, но киваю Хави. Наверное, идея дать им немного поразмыслить о том, что они наделали, была дурацкой.

Он медленно открывает дверь.

– Я впускаю вас, потому что меня попросила Шеннон. Если она скажет, что хочет, чтобы вы ушли, то вы уйдете. Ясно?

Хави немного напрягает бицепсы, так, на всякий случай.

– Ты теперь у нее вышибалой заделался? – спрашивает Хейзл, направляясь мимо него прямиком ко мне.

Она пытается меня обнять, но я отступаю. Остальная «банда» плетется за ней с таким видом, словно их на смертную казнь ведут.

– Ты оставила телефон, и я с ума сошла от беспокойства. Я знала, что ты здесь, и тебе нужно какое-то время, но я так больше не могла. Нам надо все обсудить. Терпеть не могу ссориться.

И тут она разражается слезами. Безобразными рыданиями со всхлипываниями и подвываниями. Этого достаточно, чтобы я растаяла и обняла ее. Как и в предыдущий раз. Мне невыносимо видеть ее такой расстроенной.

– Мне очень жаль, что я так с тобой обращалась. Ты права. Я злоупотребляла твоим добрым отношением и давила на тебя, и это было неправильно, теперь-то я понимаю. Я все что угодно сделаю, лишь бы мы снова стали лучшими подругами. Ты делаешь меня лучше. Я была такой сучкой, пока не встретила тебя.

Последняя фраза заставляет меня рассмеяться.

– Я знала, что ты сучка, Хейз. И не ты одна здесь виновата. Мне следовало постоять за себя. Надо было дать вам всем отпор, когда вы заявили, что я должна пойти и найти себе парня. Надо было послать вас всех на фиг.

Хави фыркает.

Хейзл шмыгает носом, и я вытираю ее слезы большими пальцами.

– Мне очень жаль, – снова повторяет она.

– Знаю.

Я снова ее обнимаю и слышу, как кто-то опять шмыгает носом. Теперь плачут все девчонки. Хави по очереди протягивает им салфетки, по мере того как подруги, одна за другой, подходят и обнимают меня, принося свои извинения. Этого я всегда и хотела. Чтобы они обращались со мной по-человечески. Как с подругой. А не с тем, кто нуждается в ОТВРАТИТЕЛЬНОМ совете. Или во вмешательстве в личную жизнь из лучших побуждений. Объясняю все это девчонкам, и они, кажется, меня слышат. По-настоящему слышат.

– Хватит обращаться со мной, как с маленькой. Я не ребенок. Я ваша подруга и взрослый человек. Я люблю вас, но должна сама решать, как жить.

Они соглашаются со мной, и мы все вместе обнимаемся. Хави начинает мне аплодировать, девчонки присоединяются к нему, и я раскланиваюсь. Джетт наблюдает за всем этим, стоя за моей спиной, и я знаю, что он мной гордится, но у нас все еще есть неоконченное дельце.

Это всего лишь один шаг в правильном направлении.

– Ну, раз мы со всем разобрались, кто хочет начос? – интересуется Хави, и мы хором поднимаем руки.

Оглядываюсь через плечо на Джетта, он слегка улыбается мне и подмигивает. Я подмигиваю в ответ.

Нам надо поговорить. Но сначала начос.

– Я собираюсь им открыться, – предупреждаю я Джетта, пока мои подруги жадно поглощают начос, а Хави травит неприличные анекдоты и раздает всем напитки. – Почему бы нам во всем не признаться?

Он молча пожимает плечами.

– И больше тебе нечего сказать?

– Мне все равно, откроешься ты им или нет.

Иногда мне хочется его придушить. Но он мне слишком нравится.

– Ну тогда идем со мной.

Хватаю его за руку, тяну за собой в гостиную и останавливаюсь перед гигантским телевизором Хави.

– У нас для вас объявление.

Бросаю взгляд на Джетта. У него такой вид, словно ему хочется провалиться сквозь землю. Очень жаль.

– Мы с Джеттом не встречаемся. И никогда не встречались. Мы договорились, что просто притворимся, чтобы наши ДРУЗЬЯ перестали нам надоедать с требованиями пойти куда-нибудь и кого-нибудь себе найти. Вот. Теперь вы все знаете. Спасибо за внимание.

Я еще раз раскланиваюсь и пытаюсь утянуть Джетта обратно в кухню, но Хейзл преграждает мне путь.

– Так вы притворялись? Все это время? Зачем?

Остальные девчонки от удивления вообще языки проглотили.

– Потому что иначе ты бы не отставала от меня, таская по барам, а у меня духу не хватало послать тебя куда подальше. Так что вместо того, чтобы спорить с тобой, я втянула этого беднягу в тщательно продуманную схему с правилами и прочим бредом. Понятия не имею, почему он на это пошел.

Хотя мне-то Липовые Отношения с Джеттом очень-очень нравятся.

Поворачиваюсь и вижу, что мой Липовый Парень покраснел, как свекла. Никогда его таким раньше не видела. Черт! Не надо было тащить его с собой. Он этого не просил. Только-только я злилась на подруг за то, что они обращались со мной, как с дерьмом, а теперь сама поступаю с Джеттом точно так же. Хочу извиниться, но тут он что-то бормочет себе под нос. Я подхожу поближе и слышу, как девчонки начинают перешептываться.

– Что ты сказал?

Джетт раздраженно рычит.

– Потому что ты мне нравишься! И мне хотелось быть рядом с тобой! А теперь я, кажется, люблю тебя! – выкрикивает он, и в комнате становится так тихо, что можно услышать, как мышь чихнет.

– Тебе кажется, что ты меня любишь? – спрашиваю я, коснувшись его плеча.

Джетт смотрит мне в глаза и кивает.

– Да.

О! Ух ты! Поверить не могу. Я знаю, что он мне небезразличен, но я и представить не могла, что настолько небезразлична ему. Всматриваюсь в этого парня с татуировками драконов, ирокезом и бумажными журавликами. Он так мне дорог, что сил моих нет. Джеттом полны мои мысли и сердце, и я знаю, что здесь и сейчас все это по-настоящему.

– Ну, я, кажется, тоже тебя люблю.

Осознание этого приходило медленно, день за днем, мгновение за мгновением. С каждым сделанным для меня бумажным журавликом я капельку влюблялась. С каждой проведенной вместе ночью я чуточку приближалась к пониманию своих чувств.

И вот она я теперь. ПО-НАСТОЯЩЕМУ влюблена в своего Липового Парня.

– Чего ты, мать твою, ждешь? Поцелуй девушку! – орет Хави, и я замираю, неотрывно глядя в приближающиеся глаза Джетта. Он наклоняется и целует меня.

Наш поцелуй нежен и сладок. Джетт вкладывает в него свои чувства, и теперь все даже лучше, чем прежде. Поднимаюсь на цыпочки, обнимаю его, а он обнимает меня в ответ. Именно таким и должен быть поцелуй. Фейерверки, конфетти и одобрительные выкрики. Последними нас подбадривают мои подруги и Хави.

Наконец мы отрываемся друг от друга.

– Так что, значит, теперь ты будешь моим Настоящим Парнем?

– Да, думаю, да, Настоящая Девушка.

И мы снова целуемся, чтобы скрепить сделку.

Глава 20

– Мне надо кое-что тебе рассказать, чтобы ты уж точно узнала все, – говорит Джетт вечером, когда мы собираемся ложиться.

Хави ушел, чтобы мы остались наедине, и я до смерти напугана.

Это первая ночь, которую мы проведем без границ, установленных Правилами. Я выбросила список сразу же после ухода девчонок. Они заставили меня зачитать правила вслух, когда я рассказывала обо всех глупостях, которые вытворяли мы с Джеттом, чтобы убедить всех, что мы в Липовых Отношениях. Теперь есть только мы, и между нами никаких преград. Кроме того факта, что я девственница. Но мы ТОЛЬКО ЧТО признались в чувствах друг другу, и нашим Настоящим Отношениям несколько часов от роду. И мне кажется, нам в самом деле не стоит делать их совсем настоящими прямо сейчас. Правда же?

Кроме того, Джетт явно хочет чем-то со мной поделиться, так что я усаживаюсь на его кровать и уделяю ему все свое внимание. Пока мы не обсуждаем мою девственность, я в порядке.

– Ладно, давай.

Джетт открывает рот, но потом передумывает.

– Нет, ничего. Ничего такого, о чем надо говорить прямо сейчас. Ложимся?

Я киваю, он забирается в кровать, я тоже, но на этот раз лицом к нему. Между нашими головами не больше дюйма.

– Получается, теперь мы можем целоваться, когда захотим, – замечаю я.

– Да мы и так это делали. По большому счету, у нас не очень получалось придерживаться Правил. Ты частенько позволяла мне оставаться безнаказанным.

Джетт широко улыбается, и я улыбаюсь в ответ.

Это правда. Ему все сходило с рук, что бы он ни творил.

– М-да, как-то фигово у нас получалось. Как думаешь, мы справимся с Настоящими Отношениями?

– Не знаю, но мне кажется, нам надо практиковаться.

– По-моему, ты прав.

Чуть-чуть наклоняю голову, и наши губы встречаются, а потом раскрываются, и языки начинают порхать туда-сюда в танце страсти, принимая и даря наслаждение. Это у нас всегда хорошо получалось. Джетт точно знает, как мне нравится, и он всегда такой вкусный. Наши тела сливаются в единое целое, и вот уже я лежу на спине, а Джетт – на мне. Поцелуи становятся более пылкими, и мне хочется большего.

И Джетту тоже.

Опускаю руки с затылка к низу его футболки, и он отрывается от меня, чтобы я смогла ее стащить. Получается с первой попытки! Неплохо для девственницы. Может, он не заметит?

Как только с футболкой покончено, его губы возвращаются к моим, и страсть нарастает, и мне безумно хочется ЧЕГО-ТО. ЧЕГО-НИБУДЬ. Хочется так сильно, что, кажется, это меня убьет. А затем поцелуй прекращается.

– Я девственник, – выпаливает Джетт. – У меня никогда не было секса, так как мои родители никогда ничего об этом не говорили, не считая того, что я их опозорю, если сделаю это. А потом я не мог найти подходящую девушку, и мне казалось, что им ни к чему неуклюжий девственник. Так что я пойму, если ты не… захочешь ничего делать. Я пойму.

Если бы Джетт признался, что он серийный убийца, я и то была бы меньше поражена. Но как только правда выходит наружу, СТОЛЬКО ВСЕГО обретает смысл. И я начинаю хохотать. Вероятно, не лучший вариант ответа, но я не могу удержаться.

Даже в темноте мне видны боль и замешательство на его лице. Качаю головой и пытаюсь придушить смех.

– Как… Как и я!

У меня начинается новый приступ хохота.

– Ты девственница?

– Да.

Тут он заходится в хохоте вместе со мной. Мы долго не можем остановиться, пока оба не начинаем задыхаться и на глазах у нас не выступают слезы.

– Мы оба девственники. Какова вероятность? – спрашиваю я.

– Хрен его знает.

Джетт опустился на свою половину кровати, когда начал смеяться, поскольку уже не мог опираться на руки, и теперь мы снова лежим лицом к лицу.

– И что же делать двум девственникам, которые только что начали встречаться по-настоящему и остались одни в квартире?

Я-то понимаю, чего хочу, но не желаю давить на него, если он не готов.

– Ну, я знаю, чем бы я хотел заняться. Мне бы хотелось увидеть тебя обнаженной. Я столько думал и мечтал об этом, и хочу, чтобы это произошло. А затем я собираюсь рассмотреть тебя при включенном свете. Каждый изгиб. А потом я планирую этими изгибами насладиться, и когда ты получишь максимум удовольствия, я хочу быть с тобой. Если ты хочешь быть со мной. А после мне не терпится нарисовать тебя, чтобы свет освещал твое обнаженное тело.

Ну, если он собирался попросить меня подарить ему девственность, он отлично справился. Она – его. Он может ее забрать. И он хочет, чтобы я забрала девственность у него.

– Ты же понимаешь, что первый раз будет совсем не такой?

– Знаю, но, может, он окажется таким для нас? Пока что мы нарушали все правила отношений.

– Так ты имеешь в виду, что хочешь попробовать? Прямо сейчас?

– По-моему, сейчас момент ничем не хуже других.

– А презервативы у тебя есть?

– Хави всегда заботится, чтобы я был хорошо вооружен.

Джетт тянется через меня к прикроватной тумбочке и, вытащив один из них, поднимает вверх. Вид маленького сверкающего пакетика заставляет меня прочувствовать все еще реальнее. Чего же мне больше хочется? Остаться прежней, прятаться за возведенными стенами? Или впустить его в каждую свою клеточку?

– Давай сделаем это.

– Ты уверена?

Киваю. Я уверена. Это самое необдуманное решение в моей жизни, но я пребываю в эйфории от того, что сегодня призналась ему в любви, так что мне плевать. Необдуманные решения вроде как потрясающие.

– Тогда можно я включу свет?

Снова киваю. Джетт перелазит через меня и включает верхний свет и настольные лампы. Глаза у меня уже привыкли к темноте, так что я несколько раз моргаю. Джетт стоит у кровати, и его намерения откровенны и недвусмысленны. Очень-очень недвусмысленны.

Может, я и много знаю о сексе в теории, но заниматься им совсем другое дело. Что ж, пора начинать.

Встаю перед Джеттом и целую его. Он притягивает меня к себе, его ладони скользят по моей спине. Это нам знакомо. Это мы проходили. Джетт тянет за низ мою футболку, и я поднимаю руки над головой, чтобы он мог ее снять. На мне по-прежнему бюстгальтер. Посмотрев на меня, Джетт с шумом выдыхает.

О боже. Мы с ним собираемся заняться сексом. Я увижу его голым, он увидит голой меня, и он вставит в меня свой пенис. Пенис. Член. Достоинство. Пенис. И так же быстро, как я приняла решение, у меня возникает желание его изменить. Необдуманные решения не для меня. Я ошиблась. Потому что я долго размышляю ВСЕГДА И ОБО ВСЕМ.

– Красный свет.

Джетт замирает, словно я дала ему пощечину, и убирает руки.

– Что случилось?

– У меня паника. Я… По-моему, я к этому не готова. Знаю, секунду назад я говорила, что готова, но не думаю, что это так на самом деле. Мы можем просто поставить все на паузу?

Джетт сжимает мое лицо в ладонях с невыразимой нежностью, будто боится, что я собираюсь сбежать.

– Мы сделаем так, как ты хочешь, принцесса. Никакого давления. Именно это, в первую очередь, и привело нас сюда.

Он наклоняется, подбирает с пола мою футболку и подает ее мне, а потом натягивает свою.

– Хочешь, просто ляжем спать? – предлагает он, как только мы одеваемся.

То, что я остановила Джетта и решила, что пока не совсем готова с ним переспать, вовсе не означает, что я вдруг перестала его хотеть. На самом деле мой нижний этаж сейчас просто-таки орет на меня. Не знаю, есть у него лицо или нет, но он точно дает о себе знать. Заснуть сейчас вряд ли удастся, и это притом, что стояк-то не у меня.

– Думаешь, получится?

Я стреляю глазами вниз, на его боксеры. Он тоже опускает глаза.

– М-да, есть небольшая проблемка.

У меня в этой области никакого опыта. Не представляю, может ли он себя контролировать, и не нужно ли ему разобраться с этой «проблемкой».

Джетт морщится и закрывает глаза. Я помалкиваю. Ощущение, будто парень мысленно уговаривает его поникнуть. Это занимает несколько минут, но вдруг, как по мановению волшебной палочки, тот начинает опускаться. Джетт делает глубокий вдох и открывает глаза.

– Черт. Мне даже смотреть на тебя тяжело – так ты меня заводишь. Но думаю, я справлюсь.

Он залезает в кровать и ложится на спину.

Выключаю свет и осторожно ложусь рядышком, тоже перекатившись на спину.

– Ты как? – спрашиваю я.

– Хорошо. У нас все в порядке, – показывает он мне большой палец.

Подставляю ему ладонь, и он хлопает по ней.

– Мне очень жаль по поводу секса.

– Если честно, я даже немного рад, что ты меня остановила. Не одна ты паникуешь. Нам не следует торопиться. Мы ведь и так столько ждали, правда?

Поворачиваюсь к нему лицом.

– Правда.

Мы определенно приняли верное решение.

– Спокойной ночи, Настоящий Парень, – говорю я и дарю ему быстрый поцелуй.

– Спокойной ночи, Настоящая Девушка.

На следующий день мы с Джеттом сексом не занимаемся. И на следующий тоже.

Проходит целая неделя наших Настоящих Отношений, а затем еще одна.

Но мы о нем разговариваем. Почти каждую ночь. Никогда двое столько не говорили о сексе, при этом на самом деле им не занимаясь. Мы приходим к единому мнению, что если зайдем дальше поцелуев, то нас занесет, так что границы довольно четкие.

Хотя в этот раз правил мы не пишем. Это скорее… соглашение, и рамки у него более гибкие.

Я обожаю бывать с Джеттом. Каждая секунда, проведенная с ним, вызывает у меня желание взорваться от счастья. Иногда счастья так много, что даже трудно его выдержать. Каждый день Джетт делает для меня журавлика. У меня их столько, что в комнате места уже не хватает, так что теперь они расставлены по всей квартире. Джетт частенько пишет на крыльях какие-то милые пустячки, а я возле каждого проставляю дату.

Он наконец-то показывает мой портрет наряду с несколькими другими, о которых я даже не знала. Когда я смотрю на картины, становится очевидно, что Джетт любил меня, когда их рисовал. Вероятно, именно поэтому он и не хотел, чтобы я их видела. Портреты занимают свое место на стене возле его кровати, чтобы при пробуждении он мог видеть меня на портрете и меня настоящую. Наблюдать вот так собственное лицо слегка напрягает, но Джетт настолько талантлив, что я не сильно возражаю.

А еще я на пути к восстановлению дружеских отношений с девчонками. Мы много разговариваем, и в этой сфере я тоже чувствую себя гораздо счастливее. Мы с Хейзл миримся, и она даже бросает курить. Ну или по крайней мере пытается.

До экзаменов рукой подать, и я жутко переживаю по поводу занятий, но впервые в жизни у меня есть человек, который может сказать, чтобы я уже, к чертовой матери, успокоилась, и что у меня все будет отлично.

Джетт просто удивительный, и мне хочется что-нибудь для него сделать. Так что однажды ночью, когда мы уже лежим в кровати и закончили обязательный разговор о сексе, я завожу об этом речь.

– Мне тут пришло в голову, почему бы нам не поехать куда-нибудь на выходных?

– Куда?

В самом деле не представляю, как он это воспримет, так что, вдохнув побольше воздуха, продолжаю:

– Я подумывала, не съездить ли нам к тебе домой и, может, встретиться с твоей сестрой? Если ты к этому готов.

Джетт смотрит на меня, и я никак не могу понять выражение его лица. Он злится? Или в шоке?

– Мы возьмем мою машину и можем просто прокатиться мимо. Просто чтобы ты ее увидел. А можем вообще не ехать. Просто я же знаю, как ты ее любишь и как беспокоишься о ней, и как хочешь убедиться, что с ней все в порядке.

Он не сводит с меня взгляда, а потом наклоняется и целует меня.

– Я люблю тебя.

Ладно, значит, он не злится. Хорошо.

– Я тоже тебя люблю. Так что, мы это сделаем?

– Ага. Сделаем.

Глава 21

– Ты боишься? Мы можем вернуться, – предлагаю я, сворачивая на дорогу к дому Джетта.

Его семья живет в одном из тех районов, где все лужайки безупречно-зеленые, а все здания выглядят так, словно сошли с обложки журнала. Полная противоположность тому месту, где выросла я.

– Нет, просто поезжай.

Джетт говорит отрывисто, и я знаю, что он с ума сходит от страха, так как не переставая похрустывает костяшками пальцев.

Взяв на себя роль лидера, я продолжаю жать на газ. Его дом под номером девятнадцать. Миную несколько зданий в начале улицы, притормаживая по мере приближения.

– Они дома, – указывает Джетт на две машины на подъездной дорожке.

Он прерывисто вздыхает, когда я как можно медленнее проезжаю мимо дома его родителей. Они, наверное, думают, что я присматриваю местечко для возможного ограбления. Вот почему я предложила взять мою машину.

Дом остается позади, как вдруг открывается входная дверь, и кто-то выбегает во двор.

– Тормози, тормози! – кричит Джетт и выскакивает из машины, как только я останавливаюсь.

Осознав, что именно происходит, я понимаю причину его бурной реакции.

Он распахивает руки, и более взрослая версия девочки с портретов, висящих у него на стене, смеясь и визжа от радости, влетает к нему в объятия. Ривер. Они долго обнимаются, и ее губы шевелятся без остановки. Я обращаю внимание на длинную до щиколоток юбку и гладкие волосы, полностью закрывающие спину.

Наконец Джетт опускает сестру на землю, и я вижу слезы на лицах обоих. Он сует что-то ей в руку и оглядывается на вновь открывшуюся дверь дома. Да, пора уезжать. Джетт бегом возвращается к машине.

– Поехали, поехали!

Я срываюсь с места под визг тормозов. Девушка, помахав нам, мчится обратно к дому. Краем глаза успеваю увидеть вышедшую на крыльцо маму Джетта, но в этот момент я поворачиваю, и дом скрывается за углом. Мы продолжаем ехать еще несколько минут. Джетт все время молчит.

Сворачиваю на проселочную дорогу и не останавливаюсь, пока не стихает шум шоссе.

– Так это была твоя сестра?

Понятное дело, Шеннон!

– Да.

Джетт, похоже, еще не отдышался.

– С ней все хорошо?

– Ага. Она скучает по мне и даже пыталась сбежать, чтобы увидеться со мной. Я дал ей свой номер и адрес, чтобы она смогла приехать ко мне, если захочет. Поверить не могу, как она изменилась.

По щекам Джетта текут слезы, и я, наклонившись, обнимаю его. Автомобиль – не самое удобное место для объятий, но я все равно это делаю.

Он плачет, и я плачу вместе с ним. Мы долго сидим в машине. Потом Джетт поворачивает голову и целует меня. У его пылких поцелуев привкус слез. Они полны тоски, и гнева, и боли, и надежды. Прежде чем я успеваю что-то осознать, он перетягивает меня к себе на колени, и моя одежда начинает исчезать.

– Сейчас? – спрашивает он, прожигая меня взглядом своих разноцветных глаз.

– Сейчас.

На переднем сидении нам этого ни за что не сделать, так что мы перебираемся назад. Вскоре на мне остаются только бюстгальтер и трусики, а на нем одни боксеры, и я начинаю сомневаться, такая ли уж это хорошая идея. Учитывая, что сейчас середина дня, и дорога совсем недалеко.

Но мне плевать. Я чувствую, что это правильно, и знаю, что Джетт чувствует то же самое.

Ну, все правильно, пока он не делает попытку расстегнуть мой бюстик. Не хочу ничего говорить, но ощущение, что у него не очень-то получается. Надо было дать ему парочку уроков. Джетт издает досадливый стон прямо возле моего рта. Тянусь назад и делаю все сама.

– Спасибо, – говорит Джетт, прокладывая поцелуями дорожку вниз вдоль шеи.

– Всегда пожалуйста.

И вот я остаюсь без бюстгальтера, и Джетт впервые видит меня полуобнаженной с той ночи, как мы официально стали парой.

– Мне почти хочется тебе зааплодировать, – вырывается у него.

Его ладони, едва касаясь, скользят по моей коже. Боже! Это та-а-ак приятно. Я могу испытать оргазм от одних этих прикосновений.

Джетт нерешительно щипает мои соски, и я не могу сдержать вырывающийся из горла стон.

– Тебе нравится?

– Можно и так сказать.

– А хочешь, я их поцелую?

Что это вообще за вопрос?

– Да-а-а-а, – вырывается у меня, когда он накрывает губами один сосок и втягивает его в рот.

Ни фига себе! Так я от этого отказывалась? Джетт зажимает второй сосок между пальцами и покручивает его туда-сюда. Не знаю, где он этому научился, но я, черт возьми, счастлива.

Джетт уделяет моим соскам кучу времени, и к тому моменту, как он с ними закругляется, я готова кончить, даже если Джетт просто на меня подует.

– Ну как, нормально? – так умильно спрашивает он, что мне хочется смеяться.

– Отличная работа! – хлопаю я его по плечу.

– То есть ты не против, если я продолжу?

– Черт, да!

Он улыбается и начинает целовать меня все ниже и ниже, пока не добирается до резинки трусиков. Момент истины. Не знаю, готова ли я к тому, чтобы его лицо оказалось там, внизу, но когда он поднимает на меня свой взгляд, одновременно стягивая трусики вниз, я смотрю в его потемневшие глаза и вижу, что он меня хочет. Что ж, я, черт бы меня побрал, тоже его хочу.

Приподнимаю бедра, чтобы ему помочь, и через секунду остаюсь без белья. Ну-у-у, вот она я.

Подавляю желание прикрыться. Джетт медленно вдыхает и смотрит на меня.

– Да, я обязательно нарисую тебя такой.

Чувствую, что краснею, когда он опускает голову и целует меня прямо под пупком. Я знаю, какой вопрос у него на уме, поэтому собираюсь с духом и отвечаю, прежде чем он спросит.

– Да, я этого хочу.

Посылаю небесам короткую молитву, чтобы у меня не оказался плохой вкус.

И тут губы Джетта касаются меня там раз, второй, третий. И этого оказывается достаточно, чтобы напряжение, копившееся внутри, вырвалось наружу. Я выкрикиваю его имя и выгибаюсь навстречу его рту. Кажется, он немного удивлен, но, уверена, он в курсе, что такое женский оргазм. Как только волна наслаждения спадает, его губы снова возвращаются обратно. Он лижет и посасывает мой клитор, на этот раз действуя гораздо увереннее, снова подводит меня к грани и отправляет в полет. Никогда раньше не кончала так быстро, так мощно да еще и два раза подряд. Господи!

Джетт поднимает на меня взгляд.

– Ты в порядке?

– Я чувствую себя охренительно прекрасно.

Похоже, прекратить поток ругательств не моих силах. Такое ощущение, что этого требует сама ситуация.

– Я невкусная?

Не могу удержаться, чтобы не спросить. Мне надо это знать.

– Нет, ты сладкая на вкус. Я так и знал, что ты такой окажешься. Но я, э-э, скоро не выдержу, так что мне кажется, нам надо…

– Продолжить, – заканчиваю я за него.

Что ж, до сих пор он прекрасно справлялся, но следующая часть, вероятно, окажется для меня не такой приятной.

– Пожалуйста, скажи мне, если я сделаю тебе больно, и я остановлюсь.

Не хотелось бы его расстраивать, но больно будет обязательно. Будет просто ужасно. Но так уж устроен мир, и уж лучше я испытаю нечто ужасное с ним, чем с кем-то другим.

– Я готова, – отвечаю я, и он тянется к джинсам за презервативом.

– Хави постоянно засовывает мне их в карманы.

Чертов Хави.

Я стягиваю с Джетта его боксеры и наконец-то получаю возможность рассмотреть Джетта Нгуена во всей красе. Так, ладно, его аппарат выглядит гораздо больше, чем я себе представляла. Может, мне просто видно его не под тем углом, но я понятия не имею, как эта штука во мне поместится, и чувствую нарастающую волну паники.

– Шеннон, – решительно говорит Джетт, – нам необязательно это делать.

Если только не произойдет чего-нибудь ужасного, член моего парня не изменится, а мне раньше или позже придется впустить в себя чей-нибудь пенис. Я хочу его.

– Я люблю тебя, – отвечаю я, пробегая пальцами по его груди, и тянусь к его члену.

– Не трогай. Я не выдержу, если ты ко мне прикоснешься.

Я отдергиваю руки и жду, пока он надевает презерватив. На это уходит немало времени. Эти хреновины такие мудреные. Мне слышно, как Джетт вполголоса чертыхается, раскатывая резинку по всей длине.

И вот он ложится на меня и перемещается, чтобы оказаться в нужной позиции.

– Готова?

– Насколько возможно. Я люблю тебя. Очень-очень.

– Я тоже тебя люблю.

С этими словами Джетт надавливает, и я чувствую, как он входит в меня. Поначалу я ощущаю лишь легкий дискомфорт. А затем становится хуже. И еще хуже. Пока меня не пронзает дикая боль.

– Если хочешь, я остановлюсь, – напряженно предлагает Джетт, и я понимаю, что ему приходится нелегко.

– Я в порядке.

На самом деле я НЕ в порядке. Джетт продолжает надавливать, я чувствую, как что-то внутри меня рвется – и вот он уже целиком внутри. На мгновение мне кажется, что боль не такая уж и сильная, но через секунду появляется ощущение, будто меня разорвали на части. Я не могу сдержать стона. Джетт замирает.

– Дай мне одну секундочку, – прошу я, стараясь не заплакать.

Не могу я расплакаться. Я скоро почувствую себя лучше.

Джетт пытается не шевелиться. От напряжения у него дрожат руки. С каждым мигом ослепительная боль потихоньку рассеивается, и я начинаю ощущать, как мое тело пытается приспособиться к нему. В конце концов, это биологическая потребность. Мое тело так устроено, чтобы вмещать в себя пенис.

– Ладно, мне уже лучше, – говорю я, и он начинает выходить из меня.

– О боже! Ты просто потрясающая, и мне очень жаль делать тебе больно, но мне так хорошо, принцесса.

Что ж, очень лестно. Я улыбаюсь, и наши губы снова встречаются, в то время как Джетт почти полностью выходит и снова погружается обратно. Боль по-прежнему адская, но все не так плохо, как в первый раз. И все же не могу удержаться, чтобы не поморщиться.

Он вонзается в меня третий раз, я чувствую что-то непонятное, и вдруг Джетт замирает, выкрикивает мое имя, а потом тяжело опускается на меня.

Так, стоп! Это что, все?

Джетт тяжело дышит, уткнувшись лбом мне в плечо. Не хочу ничего сказать, но я не думала, что все закончится так… быстро.

– Прости. Я больше не мог сдерживаться, – не глядя на меня, говорит Джетт.

Поднимаю пальцем его подбородок, заставляя его поднять на меня глаза.

– Все в порядке. Нам просто надо попробовать еще разок. С первого раза никогда ничего не получается. Но я люблю тебя и не жалею об этом.

Джетт дарит мне поцелуй и выходит из меня. Мне совсем не хочется смотреть вниз. Я почти не сомневаюсь, что у меня идет кровь. Хорошо, что в машине кожаное сидение, и его легко отчистить.

– Я люблю тебя. Ты моя первая и единственная.

– И последняя, – добавляю я.

Джетт откидывает назад мои волосы и пристально смотрит на меня с таким видом, словно я для него целый мир.

– И единственная.

Эпилог

Когда мы занимаемся сексом во второй раз, получается просто крышесносно. В третий раз? Еще лучше. Это так здорово, что мы решаем вообще не выходить из спальни и провести остаток жизни, занимаясь любовью. Я обучаю Джетта парочке вещей о женском теле, и он схватывает все буквально на лету, как настоящий профи. Вот та его способность складывать оригами, должна вам сказать, может трансформироваться в кое-какие другие способности. Он тоже рассказывает несколько моментов о пенисе, которых я никогда не знала, и я показываю себя выдающейся ученицей.