Текст книги "Все по-настоящему (ЛП)"

Глава 1

– Прости, что беспокою, но не могла бы ты приглядеть за моим компьютером?

– Что?

Вытащив наушники из ушей, я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с обладателем ошеломительных золотисто-карих глаз. К ним прилагаются точеное лицо и шапка черных волос, коротко стриженых по бокам и длинных, зачесанных с гелем на одну сторону, словно волна, посредине. Из-за ворота его футболки виднеется несколько татуировок. Обе руки тоже покрыты татушками, но я не успеваю их рассмотреть, так как наши глаза снова встречаются, и я моментально теряю дар речи.

Пытаюсь откопать в голове хотя бы пару слов и в конце концов ровно столько и нахожу.

– Да, конечно.

Гениально.

Он ослепляет меня быстрой улыбкой, достает из кармана мешковатых брюк трезвонящий телефон и вылетает из кафе. Я настолько погрузилась в свое домашнее задание, что даже не заметила, как он пришел, хотя он сидел за столиком прямо позади меня.

Парень ходит туда-сюда по дорожке перед кафе, с улыбкой на лице разговаривая по телефону. Поворачиваюсь и бросаю быстрый взгляд на его ноутбук, на котором открыта страничка с «Фейсбуком». Я слишком далеко, чтобы разглядеть хоть что-нибудь конкретное, но довольно хорошо знаю внешний вид этого сайта. На столе лежат стопка книг и открытый блокнот с какими-то каракулями. Рядом с компьютером стоит чашка с черным кофе, над которой вьется дымок. Разворачиваюсь обратно, чтобы он не поймал меня за шпионажем. К тому же, мне нужно вернуться к работе. Мне сейчас нельзя отвлекаться.

У меня только-только начался второй семестр на третьем курсе, и я уже почти ощущаю вкус своего диплома. Это вкус победы и плотной бумаги. Не пройдет и двух лет, как я стану бакалавром бизнеса и буду на пути к получению степени магистра делового администрирования. У меня мурашки идут по коже от одной мысли о собственном офисе на вершине зеркального небоскреба, в котором мне предстоит, сидя за столом из красного дерева и скрестив обтянутые нейлоном ноги, подписывать документы о слиянии корпораций ручкой, стоящей, вероятно, больше, чем машина, на которой я сейчас езжу. Абсолютное блаженство. Да, я хочу быть богатой, когда стану старше. Двадцать один год я прожила в бедности. Понимаю, что счастья за деньги не купишь, но без них моя семья была очень несчастной.

Вибрирует телефон – пришло сообщение от моей соседки по квартире Хейзл. Открываю MMS и обнаруживаю фотографию пениса.

Никогда не переписывалась сексмсками с парнем. Только с Хейзл. Может, мне следует почитать что-нибудь о лесбиянстве?

«Закрой, Шеннон. Закрой и сосредоточься». Делаю три глубоких вдоха, закрываю глаза и очищаю разум. Все мысли улетучиваются, и я снова фокусирую взгляд на мониторе. Работу надо сдавать только на следующей неделе, но я никогда не жду до последнего, как все остальные, чтобы начать делать задание. Откладывая дела на потом, ничего не достигнешь, как доказали головокружительной чередой наполовину проваленных карьер и потерянных работ мои родители и старший брат Коул. Братец не справляется даже с нынешней работой продавца «травки». Возможно, потому что курит слишком много собственного товара.

Временами я не сомневаюсь, что меня удочерили. Хоть я и похожа на всех остальных членов семьи – у меня темно-русые волосы (сейчас, правда, мелированные) и голубые глаза, – веду я себя совсем по-другому. Не раз слышала, как родители размышляли, не рехнулась ли я. Само собой, они шутили, но все равно было больно слушать, как они обсуждают то, что я и сама мучительно осознавала – что я не вписываюсь. Я долбаная паршивая овца.

– Спасибо. – Парень с ноутбуком вернулся. Он опирается руками на столик и наклоняется ко мне так, что мы оказываемся лицом к лицу. Чувак, ты не слишком вторгся в мое личное пространство? – Обычно я не доверяю незнакомцам свои вещи, но ты выглядишь… – Он скользит глазами вверх и вниз по моему телу, и я ерзаю под этим внимательным взглядом. – Заслуживающей доверия, – наконец заканчивает он.

Ну, наверное, так оно и есть. Скоро мне надо будет ехать на работу (я работаю в местном банке в операционном отделе), так что на мне черная юбка-карандаш, заправленная в нее белая блузка и изящные, но удобные желто-коричневые лодочки. В противоположность моему строгому наряду парень одет в футболку с мультяшным роботом и откровенно мешковатые, хоть и не чересчур, джинсы. Любому, кто посмотрит на нас, стоящих бок о бок, станет ясно, что между нами очень мало общего.

– Полагаю, это комплимент, – говорю я, пока он возвращается к своему столику.

– Тебе решать, – отвечает он, не отрывая от меня взгляд, и наконец садится на свое место.

Качая головой, я отворачиваюсь. Мне все равно.

Начинаю вставлять наушники обратно в уши, но останавливаюсь, когда кто-то похлопывает меня по плечу.

– За твои хлопоты, – слышу я его голос, поворачиваюсь и вижу, что он стоит прямо за моим стулом, протягивая мне тарелку. – Булочка с малиной.

– Э-э-э, нет. Спасибо. Не надо. – Я только что доела черничный кекс и пью вторую чашку черного кофе.

– Уверена? Это очень вкусная булочка. Можешь завернуть и забрать ее с собой. – Он помахивает передо мной тарелкой, словно пытается меня соблазнить.

– Нет, спасибо. – Я снова отворачиваюсь в надежде, что он уйдет.

– Хорошо, тогда, наверное, я буду тебе должен.

Врубаю музыку и ничего ему не отвечаю. В ушах у меня звучит Сен-Санс. Он заглушает остальные звуки в кафе, и я возвращаюсь к своей домашке.

Через час вношу последние штрихи и начинаю собираться. Тот парень исчез, а я была слишком увлечена работой, чтобы заметить его уход. Мои шансы снова его увидеть незначительны, поскольку в Центральном университете Мэна учится около десяти тысяч студентов, большинство из которых живут в пригородах и ездят на учебу из дома.

Произношу быструю молитву, прежде чем повернуть ключ зажигания «краун виктории»¹ (которая досталась мне за гроши, поскольку раньше была полицейской машиной), надеясь, что она заведется. Слава богу, немного пошумев, двигатель начинает работать, и я отправляюсь из центра Хартфорда в соседний городок Дирмонт, где я работаю. Паркуюсь у заднего входа в здание и засовываю карточку в дверной электронный замок. У меня полно времени, чтобы дойти до своего стола, включить компьютер и зафиксировать время прихода. Я пока еще ни разу не опаздывала. Не только потому, что ненавижу опаздывать, но и потому, что до ужаса боюсь свою начальницу.

Мое рабочее место – кабинетик, отгороженный стенами, не доходящими до потолка, – находится неподалеку от задней части здания, на «ферме», как ее все называют. Здороваюсь с немногочисленными сотрудниками, большинство из которых – мои сокурсники. Моя любимая коллега Амелия сегодня не работает. Облом. Почти во всех остальных кабинетах на стенах всего по паре фотографий, а вот у нее все стены увешаны собственными рисунками, позитивными записками и картинками с бабочками. Амелия – самый солнечный человек из всех, кого я знаю, иногда даже чересчур. Но когда она рядом, вещи не кажутся такими плохими.

Меня ждет пачка кредитных историй, которые надо отсканировать, поэтому начинаю с того, что вынимаю из них скрепки. Да, это так же скучно, как звучит, но я хотя бы могу слушать музыку. Надеваю наушники и приступаю к работе. Вот что мне приходится делать, чтобы попасть туда, куда хочется. Каждый должен с чего-то начать. Мне нужно платить по счетам, даже если это означает вынимание скрепок из двухсот страниц оценки стоимости имущества.

Три часа спустя я готова уехать домой и засесть за очередное домашнее задание. Пытаюсь нашарить в сумочке ключи и сжимаю что-то в руке. Это бумажный журавлик, сделанный из листка блокнота. Какого черта? Понятия не имею, откуда он взялся, но знаю, что утром его там не было. Мысленно возвращаюсь в кафе к тому парню с ноутбуком. Может, он его сюда бросил?

Довольно странный поступок, так что надеюсь, что это вышло случайно. Он азиат – возможно, так он просто прославляет свою культуру? Господи, это звучит по-расистски? Я не хотела.

Кручу журавлика в руке, пока иду к машине. Каблуки стучат по тротуару. Журавли должны приносить удачу или что-то вроде того, так что ставлю фигурку на приборную панель. Я не суеверна, но осторожность никогда не повредит. Не хочу рисковать, выбросив оберег.

– Я дома, – кричу я, открывая входную дверь в мою дерьмовую квартирку.

Скидываю туфли и облегченно вздыхаю. Нет ничего лучше, чем избавиться от каблуков в конце долгого дня. Разве что, кроме возможности снять бюстгальтер. Мужчинам этого никогда не понять.

– Как там на работе?

Моя соседка Хейзл топчется на нашей микроскопической кухне над кастрюлей с чем-то непонятным. Ничего хорошего это не сулит.

– Отлично. Что ты готовишь? – спрашиваю я, опустив сумку и пытаясь прошмыгнуть мимо на случай, если окажется, что это один из ее экспериментов.

– Расслабься, они из коробки. – Она показывает пустую упаковку из-под макарон с сыром. Но мне от этого не легче, потому что она уже не раз и не два портила подобную еду. – И я купила готовый салат, а еще там есть мороженое. Так что все зашибись. – Только теперь я выдыхаю. Хейзл вынимает ложку из кастрюли и дает мне попробовать. Фу!

– Клянусь, каждый раз, как я готовлю, ты ведешь себя так, будто я собираюсь тебя отравить.

Мы с Хейзл подружились два года назад, когда жили в соседних комнатах в общежитии. У нее были проблемы с ее соседкой, у меня – с моей, и все кончилось тем, что не прошло и полгода, как мы съехались. И с тех пор живем вместе. Мы были бедны как церковные мыши, но умудрились найти квартиру в Дирмонте, и она все еще не развалилась, хоть и держится на скотче и скрепках.

Хотя мы с соседкой и ладим, внешне между нами нет ничего общего. У Хейзл роскошная смуглая кожа, и она загорает, даже если просто постоит на солнце двадцать секунд. Ее темные волосы закручиваются идеальными кольцами. Мои же пытаются жить своей жизнью, и то кучерявятся, то нет.

Если к этому добавить фигуру, от которой у парней глаза вылезают из орбит, – особенно когда она танцует – то становится понятно, почему Хейзл привлекает внимание противоположного (а иногда и того же) пола гораздо больше, чем я.

– Ты на работу?

Пару месяцев назад Хейзл устроилась барменом в бар в нашем кампусе и работает там несколько ночей в неделю. Этот вариант покруче, чем некоторые другие, которые можно найти в колледже, но чаевые отстойные, так что пришлось пойти на компромисс. По крайней мере, если кто-то из посетителей начнет буянить, можно вызвать охрану кампуса, и она, как ни странно, появится.

– Да, через час. Напомни, почему я не продала органы по интернету, чтобы заплатить за учебу?

Хватаю вилку и начинаю незаметно таскать макароны и сыр из кастрюли. Умираю от голода, так что готова рискнуть.

– Потому что это незаконно?

– Точно. Поэтому. На юридическом факультете это могут не одобрить, да?

Я киваю. Хейзл тоже берет вилку и сует ее в кастрюлю. Мы часто так обедаем. Меньше тарелок мыть.

– Скорее всего.

Мы доедаем все, что было в кастрюле. Усевшись на диван и закопавшись в очередные задания из длинной череды никогда не заканчивающейся домашки, делим на двоих салат из пластикового контейнера.

– Это случится сегодня вечером, – провозглашает Хейзл, надевая облегающую блузку, которую всегда носит на работе.

Глубокое декольте ничего не скрывает, но так Хейзл получает больше чаевых. Я ее не виню: не мы такие – жизнь такая.

– Что случится?

Хотя мне уже известен ответ.

– Я собираюсь найти милого молодого человека, который покончит с твоей девственностью. – Хейзл направляет на меня вилку, и я отклоняюсь, чтобы она меня не пырнула.

Ну вот, опять. Напоминание о том, что я постоянный член клуба девственниц. Хотела бы я иметь для этого какую-нибудь особую причину – например, если бы хранила себя для Иисуса, или мои родители вбили бы в меня страх перед сексом, ну там, что у меня уши отвалятся и я наберу двадцать килограммов, если пересплю с мальчиком, – но ни одного подобного оправдания у меня нет.

Правда в том, что мужчины просто отвратительны. Я все еще до конца не уверена, что у них не водятся вши.

Я типа встречалась с парнями, но каждый раз, как я задумываюсь о поцелуях и ласках или приближаюсь к кому-нибудь из них, от парня странно пахнет, или у него волосы растут на костяшках пальцев, или он выдает громкую отрыжку, или совершает еще что-нибудь, от чего меня воротит.

Пару раз меня приглашали на свидания, но обычно мне приходилось ждать спасительного звонка от кого-нибудь из подруг. По школе пошли слухи, что я лесбиянка, и я не стала их опровергать. Разумеется, после этого ко мне начали приставать девчонки, но их отшить было гораздо проще.

Мне казалось, что в колледже у меня появится шанс кого-нибудь встретить. Но вот она я, проучилась здесь уже больше двух лет, а этот приятель что-то не показывается. В кампусе, само собой, множество парней, но большинство из них уже заняты. Или геи. Или занятые геи. Или откровенные ничтожества. Или подающие надежды алкоголики. Или занятые подающие надежды алкоголики-геи.

Поскольку подруги постоянно терпят поражение в попытках свести меня с парнем, с которым я бы стала встречаться, они понизили планку своих ожиданий и теперь просто мечтают, чтобы я с кем-нибудь перепихнулась.

Не то чтобы я афишировала свою девственность, но это становится очевидным, когда народ напивается и принимается делиться разными историями, а я краснею и убегаю в ванную, когда все начинают рассказывать про свой первый раз.

– Сколько раз тебе повторять, что мне и так хорошо? Это случится, когда должно будет случиться.

Мой ответ всегда один и тот же. Даже несмотря на то, что это, наверное, бред собачий.

Хейзл качает головой, тряся кудряшками.

– Вот только не начинай эту фигню про фею-крестную и «сбычу мечт». Перед нами не стоит цель найти твоего прекрасного принца. Мы просто ищем не слишком стремного парня, который окажет тебе услугу. Думай о нем как о… водопроводчике.

Она выуживает со дна лотка с салатом последние несколько сухариков.

– Водопроводчике? Где ты видела сексуальных водопроводчиков? Ну, кроме как в порно?

Еще одним пунктом в списке того, что заставит меня захотеть секса, у моих подруг значится просмотр порнофильмов. Я выдержала пять минут, после чего сбежала, умоляя их выключить это. Смотреть, как другие люди… делают подобные вещи? Не понимаю, как кто-то может считать это сексуальным. Плюс к этому, девушки в фильме были какими-то невероятно гибкими. Я ни за что не смогу так изогнуться.

С тех пор меня заклеймили ханжой.

– И почему ты так на этом зацикливаешься? Я же знаю, что у тебя есть маленький дружок на батарейках.

– Ну есть, и что? Если я девственница, то не должна ничего знать о своем теле? – Хейзл тоже пару раз меня удивила, когда я считала, что одна дома. – У меня есть либидо, Хейз. То, что я девственница, не мешает мне испытывать возбуждение.

На самом деле я, вероятно, испытываю его даже чаще, чем среднестатистическая девушка, просто потому что мне приходится… сдерживаться.

– Нам всего лишь нужно взять это возбуждение и перенести его на что-нибудь с пенисом. Настоящим пенисом. С прилагающимся к нему парнем.

Качаю головой и отправляюсь в душ.

Глава 2

Когда я выхожу из душа, Хейзл кричит, что ей пора на работу. Надеваю любимый спортивный костюм и сажусь за очередное домашнее задание. Я НИКОГДА не покончу с домашкой. Или, может, она никогда не покончит со мной.

Закончив все, что на сегодня запланировано, наконец-то позволяю себе награду: несколько глав купленной на прошлой неделе книги. Это душещипательный современный любовный роман, и я знаю, что обязательно над ним расплачусь. Хейзл постоянно твердит, что, я пропускаю массу всего интересного в колледже, но я предпочитаю не просыпаться на полу в чужой квартире под голым незнакомцем, не понимая, как тут оказалась. Если это делает меня неудачницей, то, думаю, я буду с гордостью носить этот ярлык. Нагуляюсь от души, когда добьюсь своей цели.

Ставлю телефон на подзарядку, убедившись, что будильник включен на семь утра, и тушу свет. Пытаюсь заснуть, но в голове крутятся разные мысли, которые мешают спать. Не люблю зацикливаться на негативе – это все равно ничего не даст, – но сегодня ничего не могу с собой поделать. Во всем виноват Парень-с-ноутбуком.

Возможно, я до сих пор не нашла хорошего парня, потому что его просто не существует? Потому что во мне есть нечто такое… на что у них аллергия? Меня к ним, само собой, тянет, но как только доходит до дела, я просто… ничего не могу с собой поделать. Нахожу недостатки, и меня от них воротит.

Я помешана на контроле. Мне можно об этом не сообщать – я и сама все знаю. С тех самых пор, как взбесилась, когда мама сложила карандаши в коробку в неправильном порядке. Мне всегда было необходимо, чтобы все вещи лежали на своих местах. Просто чудо, что я не страдаю обсессивно-компульсивным расстройством. Хейзл постоянно предлагает мне провериться у врача, когда я по пятнадцать минут переставляю в правильном порядке тарелки, которые она достает из посудомойки.

Секс же – одна из тех вещей, которые абсолютно не поддаются контролю. Ты отдаешься на милость другого человека в момент, когда наиболее уязвим, а он отдается тебе. Не думаю, что я к этому готова. К… близости. Меня подташнивает даже от одной мысли об этом.

Остаток ночи мечусь и кручусь на кровати, непрестанно думая о сексе, пока не понимаю, что это уже чересчур. Приходится несколько раз снять напряжение, просто чтобы получилось уснуть. Можно ли считаться нимфоманкой, если занимаешься сексом исключительно сама с собой?

В конце концов, проваливаюсь в тревожный сон и с утра зла на весь белый свет.

Хейзл возвращается с работы и уходит к себе, так что я изо всех сил стараюсь не шуметь, пока собираюсь и выхожу из дома, чтобы отправиться в кампус навстречу еще одному дню моей студенческой жизни. Сев в машину, ставлю термокружку в чашкодержатель и натыкаюсь на бумажного журавлика. Пожав плечами, отправляю его в сумку. Он может составить компанию моим ручкам.

Таскаю журавлика с собой всю неделю, но Парня-с-ноутбуком больше не вижу. У Хейзл тоже так и не получилось найти для меня кого-нибудь на работе, так что в пятницу вечером я в тысячный раз слышу, что должна быть готова отправиться на поиски. Класс, класс, класс.

Иногда мне хочется просто сказать подругам, что они могут пойти и трахнуть сами себя. А меня оставить в покое. Я прямо вижу, как это могло бы быть, но ничто не заставит их отказаться от тщетных попыток. На самом деле, девчонки, возможно, даже удвоят свои усилия. Поэтому я завиваю волосы, накладываю вечерний макияж – чуть более сексуальный, чем тот, что я обычно использую днем, – и не забываю выигрышно подчеркнуть грудь. Выбор развлечений у нас небольшой, а местные бары более чем счастливы обслуживать студентов. Несмотря на то, то Хейзл сама работает в баре, такое ощущение, что единственное, чем ей хочется заниматься в свободное время, так это… ходить по барам.

– Вы что, еще не готовы?

Джордин, наша южная красавица (которая все время это отрицает, несмотря на исчерпывающие доказательства), стоит в кухне и нетерпеливо постукивает каблучком. Оставаясь в глубине души девушкой из Южной Каролины, она почему-то убеждена, что ее воспитание никак на нее не повлияло.

Джордин достает из сумочки упаковку жевательной резинки и дает мне одну пластинку, второй рукой взбивая свои шоколадные локоны, которые совершенно не нуждаются в дополнительном объеме. Джордин обожает, когда на ее плечах и шее пляшут буйные кудряшки, и отлично разбирается в начесах.

– Хейзл нужно еще немного времени, – отвечаю я, застегивая ремешок на босоножке.

Джордин закатывает глаза.

– Девчонки, ну вы идете? – заглядывают в двери Дейзи и Кэсс.

Они высокие и стройные, словно статуэтки – сучки! У Дейзи темные волосы до плеч, а Кэсс – рыжеватая блондинка и носит боб. Девочки дружат со школы, и мы встретились в первую же неделю учебы, когда я случайно столкнулась с ними в туалете общежития, где решала возникшие с одеждой проблемы.

Джордин появилась в нашей компании последней, Хейзл познакомилась с ней на одной из лекций в прошлом году. Удивительно, как случайная встреча может перерасти в многолетнюю дружбу.

Иногда мне кажется, что я не могу найти парня, потому что дружу только с девчонками. Разумеется, я могу общаться с ребятами. Не настолько я асоциальна. Просто в присутствии парней я… постоянно ляпаю какую-нибудь ерунду, которая ставит меня в неловкое положение. Или делаю какую-нибудь ерунду. Или и то, и другое. А потом мне приходится сбегать к подругам, а они начинают мне выговаривать, и тогда я умоляю их поехать домой.

– Сегодня та самая ночь! – провозглашает Хейзл, со стуком распахивая свою дверь и принимая эффектную позу.

Блестящий черный топ, облегающий ее грудь, отлично сочетается с обтягивающими джинсами и ШС – шлюшкиными сапожками.

– Какая «та самая»? – интересуюсь я, хотя отлично знаю ответ. Мы проходили это много раз.

– Сегодня ночь, когда ты, Шеннон Трэверс, наконец-то тра-а-ахнешься. – Хейзл резко двигает бедрами вперед, словно занимается с кем-то сексом. От ужаса у меня сводит живот.

Остальные девчонки разражаются одобрительными возгласами и аплодисментами, и что-то замирает у меня внутри.

– Э-э-э, вы не забыли, сколько раз уже пытались кого-то мне найти? И сколько раз у вас это получилось? – напоминаю я, разглаживая складки на рубашке.

– Сегодня все выйдет, у меня предчувствие. Хейзл-чувства просто-таки зудят, – заявляет подруга, пошевелив носом.

О, она просто напрашивается. Щелкаю ее по носу, и она взвизгивает.

– Да, мне кажется, я тоже это чувствую, – соглашается Джордин, и Дейзи с Кэсс кивают, словно сиамские близнецы.

– Это произойдет, Шен, – говорит Кэсс, похлопав меня по плечу.

Не слишком-то вдохновляет. Я особых надежд на сегодняшний вечер не возлагаю.

У всех девчонок уже был секс, а Кэсс и Джордин сейчас встречаются с парнями. Дейзи недавно разошлась с молодым человеком, а Хейзл не ходит на свидания в принципе. Как ни крути, я пятое колесо в телеге. Их несчастная девственная подруга.

Ненавижу все это.

Они все еще обсуждают, как найти мне парня, пока мы загружаемся в машину Кэсс. Сегодня ее очередь быть трезвым водителем, и, судя по ее непрестанному ворчанию, она от этого не в восторге. Мне стоило бы с ней поменяться, но если случится так, как они надеются, я уеду домой с парнем. Клянусь, рано или поздно они просто кому-нибудь заплатят, чтобы он отвез меня домой. Или, может, сбросятся и закажут мне откупоривателя девственниц по почте.

Когда мы въезжаем на парковку наименее опасного в Хартфорде бара, девчонки разражаются одобрительными криками. Я убеждаю их, что радуюсь в душе.

Вдохнув напоследок прохладный свежий воздух, позволяю подругам затащить меня в темный жаркий шумный бар. Опять у меня ничего не получится.

Увы, все идет как обычно. Мы заказываем коктейли «Секс на пляже», находим себе уголок, и подруги начинают оценивающе осматриваться по сторонам, в то время как я жду момента, когда можно будет насладиться танцами. Может, я и одержима контролем, но вопреки тому, что думают девчонки, мне действительно нравится забывать обо всем на свете на танцполе. В школе я ходила в танцевальный кружок, но его расписание не состыковалось с другими моими занятиями, когда я поступила в колледж, так что танцы пришлось бросить. Мне их не хватает. Есть что-то чудесное в том, как ты ощущаешь свое тело и его движения, погружаясь в песню и ненадолго уходя от реальности. Окружающий мир теряет свои очертания, и я не чувствую себя неловко и неуместно. Но мы не можем начать танцевать, пока я не отвергну как минимум три кандидатуры. Ну или так это обычно происходит.

– Как насчет него? – спрашивает Дейзи, потягивая коктейль и наклонившись ко мне поближе, чтобы я ее слышала. Она указывает подбородком на группу парней у барной стойки. – Серая рубашка, бейсболка.

Я стараюсь оценить кандидата объективно. Он стоит боком и с кем-то разговаривает. У обоих в руках светлый «Бад». Если вы поищете в словаре «среднестатистического мужчину двадцати с чем-то лет из Мэна», то наткнетесь на портрет этого молодого человека. Просто… обычный. Ничем не выделяющийся. Наверное, можно сказать, что у него красивые руки и милая улыбка. Но он, вероятно, не любит читать, зато очень увлекается спортом. Кого я не выношу – так это парней, которые подшучивают надо мной, когда я прихожу в восторг от какой-нибудь книжки, а потом отворачиваются и приходят в еще больший восторг от какой-то идиотской спортивной команды.

Смотрю на Дейзи. Она сама должна искать себе молодого человека, но вместо этого сидит здесь и помогает мне. Не могу же я сердиться на нее за это?

– Ну? – переспрашивает она, допивая коктейль.

Перевожу взгляд на парня, который, почувствовав, что мы на него пялимся, тоже не сводит с нас глаз.

– Так себе, – пожимаю я плечами.

Он не подходит для того, чтобы потерять с ним девственность. Даже если бы я его заинтересовала. В данный момент он, не отрываясь, смотрит на Дейзи, которая этого не замечает.

– Ты невозможна! – восклицает Дейзи и, покачав головой, уходит за второй порцией.

Парень пытается с ней заговорить, но она не обращает на него внимания.

Мы наконец-то отправляемся на танцпол, берем еще парочку коктейлей, а я отвергаю еще несколько кандидатур. Подруги берутся за меня всерьез, стараясь направить ко мне любого подъезжающего к ним парня, но мне удается излучать достаточно отталкивающих вибраций, чтобы их взгляды на мне не задерживались. В редких же случаях, когда они действительно хотят пообщаться, отвечаю односложно, одновременно мысленно подсчитывая их недостатки. Кривые зубы, жуткий дезодорант, бородавка на указательном пальце, непрестанно называет меня чувихой, не понимает, что нет такого выражения «вне независимости»…

Девчонкам наконец-то до чертиков надоедает со мной возиться, и они требуют, чтобы я поговорила с кем-нибудь хотя бы пять минут. Хейзл даже собирается запустить на мобильнике таймер. Наверное, это я могу. Пять минут меня не убьют. Оглядываюсь по сторонам, высматривая кого-нибудь, с кем смогла бы спокойно побеседовать пять минут без того, чтобы ощутить желание наложить на себя руки или сбежать.

И тут вижу его. Как маяк в туманный вечер, в дверях появляется Парень-с-ноутбуком из кафе. Мой спаситель. Киваю подругам, указывая на него. Они дружно выражают одобрение, подняв вверх большие пальцы, так что я уверенным, как мне хочется надеяться, шагом направляюсь к нему. Похоже, он пришел один, так даже лучше. Парень-с-ноутбуком разглядывает толпу, словно кого-то ищет, а потом его взгляд натыкается на меня. Несмело ему машу.

– Привет, – говорю я. Или кричу. Музыка играет очень громко.

Чувствую, как девчонки пялятся мне в спину.

– Привет. Рад снова тебя видеть, – улыбается он, и у меня подкашиваются колени. – Ты, э-э, часто сюда приходишь?

Ух ты, теперь он взволнован? А в кафе был так уверен в себе.

– Ага. – Блестящий ответ. – То есть я не то чтобы прихожу сюда совсем часто, но иногда прихожу. – Просто гениально.

– Хочешь что-нибудь выпить?

Поднимаю руку со стаканом, показывая, что мне ничего не надо. Интересно, сколько уже прошло минут? Должно быть, осталось совсем немного. Они за мной придут, когда время истечет? А может, крикнут, чтобы я шла к ним, или тихонько шикнут?

– О, ты не одна? – интересуется он.

– С подругами. Они во-о-он…

Опускаю руку, потому что там, где я оставила девчонок, никого нет. Никто не сидит и не наблюдает за моими пятиминутными мучениями. Я быстро оглядываю зал и никого не нахожу. Какого черта?

– М-м-м, они только что были здесь. Извини, я сейчас.

Хочу достать телефон, но вспоминаю, что оставила сумочку на столике. Ее там нет. Они взяли мою сумочку в заложницы, чтобы удостовериться, что я с ним поговорю. И, наверное, хихикают сейчас в туалете или, может, прячутся в каком-нибудь уголке. Да, вон они. Увидев, что я их засекла, Хейзл показывает на мою сумочку и качает головой.

– Что-то случилось? – спрашивает Парень-с-ноутбуком.

– Да нет. Просто паршивая выдалась ночка.

Они решили, что это будет смешно, и я, наверное, посмеялась бы, если бы они так не давили и не были так настойчивы бесчисленное количество раз. Это не безобидная шутка. Не для меня. И в этот момент у меня не выдерживают нервы, и я решаю, что с меня хватит. Я поворачиваюсь к Парню-с-ноутбуком и произношу слова, которые никогда раньше не говорила незнакомому человеку:

– Это прозвучит очень странно, но ты не мог бы отвезти меня домой?

На секунду глаза Парня-с-ноутбуком округляются от удивления. Он смеется и качает головой.

– Ну, если ты это так называешь…

Теперь моя очередь испытывать потрясение.

– О боже! Я не прошу тебя заняться… ну, ты понимаешь… Мне просто надо, чтобы ты меня подбросил. На машине. То есть мне надо, чтобы ты сел за руль, я села рядом на пассажирское сидение, и ты отвез меня домой. Как водитель. Просто отвез. Не эвфемизм.

Как же здорово, что в баре достаточно темно, чтобы он не видел, как пылает мое лицо.

Отлично, можно добавить этот момент к списку причин, по которым я вечно одинока. Шмыгаю носом и стараюсь не оглядываться на подруг.

– Да, конечно. Должно быть, ты в отчаянии, если решилась попросить об этом незнакомца.