Текст книги "Чувства на камеру (ЛП)"
Автор книги: Челси Курто
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
– Мне понадобится несколько часов на восстановление, – признается он. – Я не занимался этим так много раз с тех пор, как… черт. Кажется, никогда.
– И кто-то утверждают, что с возрастом мужчины становятся все менее сексуально активные. У меня имеются кое-какие данные чтобы заявить обратное.
– Дай мне убедиться, что у меня не случится сердечного приступа сначала. Ты не против, если мы сделаем небольшой перерыв в физических активностях? А потом ты сможешь продолжить свои исследования.
– Эйден. Мы можем провести оставшееся время вместе без секса, и это все равно будет лучшая ночь в моей жизни.
– Хорошо. Я просто хочу… побыть с тобой.
– И что это означает? – спрашиваю я, прижимаясь к нему.
– Немного тишины на несколько минут. Душ, когда мои ноги смогут нормально двигаться. Разговор. Приготовить второй ужин. Мне без разницы. Просто хочу наслаждаться твоим присутствием. – Он зарывается лицом в мои волосы и вздыхает. – Десять часов с тобой, а ты уже претендуешь на звание лучшей женщины в моей жизни. Пугающе, да?
– Да, – шепчу я. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. По моей спине течет пот. Волосы в беспорядке. Мне нужно в ванную комнату, и икру сводит судорогой. Но всё равно, я не хочу быть нигде, кроме как здесь. Я нигде не чувствовала себя как дома, кроме этой квартиры. – Ужасающе.
Глава 22
Эйден
Мы лежим в течение часа. Время от времени мы разговариваем. Она рассказывает историю о своей семье. Я упоминаю про тайный постер фильма «Властелин колец» с автографом, который хранится у меня в шкафу, и рассказываю, что я бы спас его, если бы случился пожар. Почти все время мы молчим, обнимая друг друга и наслаждаясь тишиной. Нет никакой необходимости говорить. Здесь все тихо, мирно и чертовски идеально.
В конце концов Мэгги тащит меня в ванную, чтобы принять душ. Я включаю воду и она вскрикивает, потому что она слишком холодная. Что-то гибельное бурлит и извивается в моей груди, пока она обрызгивает меня каплями, ее счастливый смех звенит у меня в ушах. Чем дольше я смотрю на нее – обнаженную, с большим синяком на шее на том месте, где я засосал ее кожу, со взъерошенными волосами и улыбкой на лице, – тем больнее в душе.
Внезапно меня осеняет.
Я не хочу, чтобы она уезжала. Я хочу, чтобы она осталась тут. Не только еще на сегодняшнюю ночь, но и на многие последующие. Я представляю себе ее зубную щетку рядом со своей и ее скрабы на полочках в ванной. Резинки для волос на туалетном столике и ароматное мыло на её стороне раковины.
Вместо того чтобы быть взрослым человеком, который заводит разговоры, вместо того чтобы предложить настоящее свидание, а не что-то, ограниченное стенами моей квартиры со сроком давности, я не говорю ни слова и подталкиваю ее в душ. В нем хорошо помещаются два человека, и достаточно места, чтобы встать на колени, вода струйками стекает по моей груди, пока я опираю ногу Мэгги на свое плечо. Я говорю ей, чтобы она подняла руки над головой и не сводила с меня глаз, а потом лакомлюсь ей, потому что это проще, чем сказать, что я представил свою жизнь с ней.
Я довожу ее до грани и останавливаюсь, едва не давая ей кончить. Несколько раз. В одну минуту она проклинает меня и называет мудаком. В следующую минуту, когда ее пальцы на ногах выгибаются на моих мышцах и она испускает всхлипы отчаяния, она называет меня Богом – этот звук я хочу слушать каждый день.
Ее равновесие колеблется. Ее бедра дрожат. И все же она держится. Ее руки остаются на месте, глаза не закрываются, и она так прекрасно слушается, так послушно выполняет указания, что я понимаю: она заслуживает награды. Я прошу ее передать мне съемную душевую насадку. Я подношу ее к клитору и держу, пока она кончает – дважды, ведь, черт возьми, она совершенна. Она так красиво шепчет «спасибо», что мне хочется вытатуировать эти слова на себе, чтобы помнить их вечно.
Я отключаю воду и достаю полотенце, чтобы высушить ее. Не спеша, массирую ее мышцы, прохожусь по всей длине тела, отмечая каждую впадинку, каждую ложбинку, каждый изгиб. Я целую ее сухую кожу, наслаждаясь жаром под губами.
В порыве эгоизма я краду у нее еще один оргазм, когда провожу махровой тканью между ее ног. Это не занимает много времени, еле касаясь ее клитора и просовывая палец внутрь, и вот она уже снова кончает, соки из ее киски стекают по моей руке.
Я заключаю ее в объятия и несу обратно в постель, а разговоры о возможной второй встрече отбрасываю в сторону, запираю в ящике, который никак нельзя открыть, потому что это положение вещей – то, чего мы хотим. Я отказываюсь ставить под угрозу то, что у нас получилось, из-за глупого заявления о чувствах, какими бы глубокими они ни были.
Я пока еще не успел отойти физически, член все еще мягкий и обмякший, поэтому я связываю руки Мэгги одним из своих галстуков. Я закрываю ей глаза маской, которая осталась у меня в комоде после ночного перелета пару лет назад. Я дразню ее, прикасаясь к каждому сантиметру ее тела, пока не узнаю, что именно ей нравится и где. Она раздражается из-за того, что я слишком медлителен и тщателен. Ее запястья дергаются под галстуком, кожа под шелком становится розовой. Я поднимаю ее на колени и шлепаю за то, что она торопила меня, – еще одна галочка в ее списке.
После того как она кончает, я могу сказать, что она совсем истощена. Я прижимаю ее к себе, поглаживая влажные волосы и слушая ее рассказ о том, как она попала в нейрохирургию.
– Ты хотела быть доктором с детства?
– Нет – смеется она. Ее рука рисует ленивые круги по моей руке. – Я хотела быть администратором в приемной больницы. Я оборудовала фальшивый стол с клавиатурой и печатала, притворяясь, что ищу информацию о пациентах.
– Тогда что заставило тебя посвятить себя в медицине?
– Парень в средней школе сказал, что девочки не так умны как мальчики. Он сказал, что девочкам следует быть учителями потому, что это легко и только мальчики могут делать сложную работу. Как будто учить кого-то это легко. Моя сестра работает в сфере образования и ни за какие деньги я не согласилась бы терпеть все то дерьмо, с которым сталкивается она. Преподаватели – просто великие герои.
– Мой брат так же работает в этой сфере. Ты абсолютно права. Их профессию несправедливо обесценивают. Я бы и дня не продержался в классе. Тебе удалось потом разыскать этого засранца и рассказать ему о своем успехе?
– Я сделала даже получше. Отправила ему приглашение на свой выпускной в мединституте. А когда в новостях появилась статья о том, что я согласилась на свою нынешнюю должность, я переслала ее ему в Facebook.
– Мэгги Хьюстон. – смеюсь я. – А ты крутая.
– Скорее наоборот, мелочная и стервозная, но я с удовольствием приму комплимент. – Она делает паузу. – Может, расскажешь мне больше о Мейвен?
– Конечно. Что бы ты хотела узнать?
– Все что-угодно, чем ты был бы не против поделится?
Я начинаю улыбаться, когда думаю о ней.
– Она была не запланированным ребенком. Тогда я даже не был уверен в том, что вообще хочу детей, если честно. Но в тот день, когда она родилась, я безнадежно и бесповоротно полюбил ее. Я понял, что мое предназначение на этой земле – быть ее отцом. И никакие премии и награды не сравняться с этим.
– Вы ладите?
– Да. Хотя порой сложно найти эту грань между родителем и другом. Сначала я танцую с ней эти дурацкие танцы в TikTok, но потом нужно будет ругать ее за не невыполненное домашние задание. В общем, сплошные плюсы и минусы. Шестнадцать лет прошло, а я все еще учусь. Конечно, я далеко не идеальный отец, но я все же выкладываюсь изо всех сил. –
– Это все, что мы можем попросить у наших родителей. Ты любишь ее и показываешь ей это. Остальное – мелочи. – Мэгги вздыхает. – Ты счастливчик.
Нотки раскаяния проскальзывают в её голосе. Я знаю, что тут за этим скрывается история – часть её жизни, которую она держит в стороне, оберегая от чужих глаз. Понимая, что между нами воцарилась какая-то напряженность, я поглаживаю Мэгги по плечу.
– Да так и есть. Но не в детях заключается суть человека.
– Из-за того, что я не могла иметь детей, мой муж со мной развелся, – говорит она. Это так тихо, но так наполнено болью, что я не могу не притянуть ее еще ближе и покрепче прижать к себе.
– Милая, я не хочу чтобы ты чувствовала себя обязанной делится со мной чем-то личным, только потому что я это сделал. Ты вправе оставить в тайне что считаешь нужным.
– Думаю, я хочу тебе рассказать. Разве только если ты не хочешь слушать этого.
– Мэгги, – говорю я. – Я хочу узнать абсолютно все. Я обещаю что буду слушать. И если ты начнешь рассказывать и на полпути решишь, что не хочешь продолжать, это тоже нормально.
Она кивает и покусывает нижнюю губу. Я жду, давая ей время, которое ей нужно.
– Мой бывший муж и я поженились после несколько лет отношений и мы оба хотели детей. Мы начали пытатся сразу после свадьбы. Редко когда такое получается так быстро, поэтому мы были терпеливы. Родственники мужа стали давить на нас. У моих друзей были дети, а у нас до сих пор нет. Мы пытались, но ничего не выходило. Так прошло несколько лет, и после многочисленных визитов к специалистам мне сказали, что я не могу иметь детей. И на этом все закончилось. После этого мой брак развалился. Мы развелись. Мне кажется, в глубине моего сердца всегда будет оставаться эта пустота от желания иметь и невозможности получить.
Я слышу, как она шмыгает носом, и неистовый импульс защитить её вспыхивает во мне. Мне нужно утешить ее. Мне нужно стереть ее слезы. Я нуждаюсь в том, чтобы она знала, насколько она великолепна.
– Милая, – шепчу я. Я выбираюсь из-под нее и сажусь. Она так прекрасна в свете луны. – Есть и другие пути, которыми можно было бы воспользоваться. Ты не рассматривала вариант усыновления?
– Я работаю 60 часов на неделю. Так невозможно в одиночку растить ребенка. Я просто делаю из мухи слона. Я в порядке, клянусь. Терапия очень помогает. У меня есть племянницы и племянники, которых я люблю. Возможно в будущем, когда я найду мужчину за которого выйду замуж, у него будут дети и я смогу стать их семьей.
– Обретённая семья это все еще семья. Просто, потому что вы не одной крови не означает, что она менее значимая.
– Я знаю. Как ты и говорил раньше. У нас должна быть надежда, верно?
– Верно, – говорю я. – Спасибо, что поделилась со мной. Ты невероятная женщина, Мэгги, и мне жаль, что кто-то заставлял тебя чувствовать себя не такой чудесной.
– Когда-то, кто-нибудь заполучит тебя, Эйден, – мягко говорит она. Я вижу, как в ее глазах вспыхивает и гаснет огонек. – И ей очень повезет.
– То же самое касается и тебя. Обещай мне, что никогда не согласишься на меньшее, чем тот, кто будет относиться к тебе как к королеве, которой ты являешься.
Мэгги наклоняется ко мне. Она забирается ко мне на колени, устраиваясь на моих бедрах. Ее губы прижимаются к моей линии волос, а ее рука обхватывает клочок моей бороды.
– Я обещаю.
Я величайший идиот из всех известных человечеству.
Господи, черт возьми.
Глава 23
Мэгги
– Сколько сейчас времени? – спрашиваю я Эйдена.
Я слышу, как он возится со своим телефоном, экран которого ярко светится в затемненной комнате. Мы не включали лампу на его тумбочке, довольные тем, что можем наслаждаться друг другом под лунным светом, без резкого искусственного освещения.
– Десять, – говорит он. – Ты в порядке?
– Да. – Мой желудок выбирает этот момент, чтобы заурчать. Я морщусь и прикрываю живот рукой. – Извини.
– Похоже, ты голодна.
– У меня была целая кардио тренировка. Ты заставил меня кончить около девяти раз. Надо бы поесть. Хочешь, чтобы я ушла?
Эйден нахмуривает брови.
– Что? Почему я должен хотеть, чтобы ты ушла?
– Я не знаю. У нас был секс. Может это повод уйти.
Он встает надо мной и смотрит мне в глаза.
– Только потому, что ты голодна? Ты же сказала, что я получил тебя на двадцать четыре часа, Мэгги. Я собираюсь держать тебя в своей квартире до самой последней секунды.
Я обхватываю его шею руками.
– Я не хочу уходить, – уточняю я.
Боже, нет. Я чувствую, что могу найти для себя дом именно здесь, у Эйдена. С каждой секундой, проведенной здесь, это кажется все более вероятным. Мечта превращается в реальность. Я рада, что он не желает меня выгонять, потому что я еще не закончила с ним.
– Выбирай. Пицца из доставки или что-нибудь домашнее.
– Ты уже готовил для меня.
– Да, милая, и я предлагаю приготовить тебе что-нибудь еще.
Я усмехаюсь.
– В таком случае, домашнее.
– Как насчет жаренного сыра?
– Пища богов.
Эйден нежно целует меня.
– Уже иду готовить.
Через десять минут мы уже на его кухне. На мне его старая футболка, логотип спортивной команды выгравирован на груди. Она длинная и свисает до самых бедер. Он натянул другую пару серых треников и стоит над плитой, напевая, пока переворачивает сэндвичи.
Я смотрю, как напрягаются его мышцы. Я смотрю на пучки волос, вьющиеся у него на шее, и на мягкие очертания его талии, виднеющиеся над линией штанов. Сейчас, вдали от огней и фотокамер съемочной площадки, он кажется мне еще более привлекательным. Он был уверен в себе на протяжении всей фотосессии, но видеть Эйдена в реальной жизни – это совсем другое. Я замечаю мелкие нюансы в его поведении, которые могут ускользнуть от других, но я специально ищу их, как иголку в стоге сена. Для меня эти мелочи так очевидны, словно написаны крупными буквами.
Как он по три раза переворачивает каждый сэндвич. То, как он приступает к выполнению задания, затем делает паузу, чтобы завершить что-то другое и вновь приступить к первоначальному занятию. Порядок тарелок и столовых приборов на столешнице: подставка, тарелка, бокал, вилка.
– Миледи, – говорит Эйден, кладя готовый сэндвич на мою тарелку.
– Спасибо. – Я откусываю кусочек и стону от расплавленного сыра. – Боже мой, Эйден. Что ты в него добавил?
– Секрет в том, чтобы намазать хлеб майонезом перед приготовлением. Он придает хруст. – Он садится рядом со мной, касаясь коленом моего. – Я даже завидую, что жареный сыр заставил тебя издать этот звук. Я еще не разу не слышал его.
– У тебя достаточно времени, чтобы заставить меня ещё раз так простонать. – усмехаюсь я и откусываю еще раз. – Ты когда-нибудь ломал что-нибудь?
– Нет. Правда, в тридцать лет я вывихнул лодыжку во время благотворительного турнира по кикболу, на который меня записал лучший друг. Это был последний раз, когда я занимался соревновательным видом спорта.
– Я слышала о нем. Футбольный тренер, да?
– Да. Шон. Мы знаем друг друга десятилетия. Он крёстный Мэйвен.
– Он свободен?
– Зачем спрашиваешь? Заинтересована? – Эйден изгибает бровь.
– Абсолютно точно не мой типаж. Но вполне может быть типажом Лейси.
– Расскажи мне о ней. Она твоя лучшая подруга?
– Да. Мы познакомились во время учебы. Женская дружба дается ей с трудом, но мы с ней нашли общий язык. Мы пара полных противоположностей, которые уравновешивают друг друга.
– Каким направлением она занимается?
– Она педиатор. И совершенно бескорыстна. Она принимает пациентов без страховки.
– Она похожа на тебя.
– Ты думаешь, я бескорыстная? – спрашиваю я, отправляя в рот еще один кусочек.
– Целиком и полностью. Ты помогла своему другу в том, в чем не была уверена, что тебе понравится. Ты благодарила ассистентов на съемочной площадке, которые с улыбкой приносили тебе кофе, и обращалась с ними как с равными. Может, я и не знаю о тебе всего, Мэгги, но я могу сказать, что ты добрый человек, который ставит других на первое место.
– Говоря о милосердии, взгляни-ка на себя. Подаешь сендвичи голодной женщине. Ты отличный хозяин.
Эйден облизывает свои пальцы и относит наши пустые тарелки в раковину.
– Оргазмы и еда. Запиши меня в книгу достижений своей жизни.
– Опять твоя скромность.
Он смеется, споласкивает посуду, затем возвращается и берет меня за руку. Он стягивает меня с барного стула и обхватывает руками за талию.
– А ты у нас остроумная.
– Ты же называл меня бескорыстной две минуты назад.
– Как ни назови, суть одна.
Я кладу свою голову на его плечо и наблюдаю за мерцающими городскими огнями.
– Эйден?
– Хм?
– Спасибо за такой невероятный вечер. Я не была уверена, что случится, когда я прийду сюда, но ты превзошёл все возможные ожидания.
– Это взаимно. – Он приподнимается на носках и целует меня в макушку. – Я безумно рад, что согласился на эту съёмку. Благодаря ей я встретил тебя.
Эти слова важны, я знаю. Какое-то космическое устройство вселенной привело к тому, что наши пути пересеклись, чтобы сплестись. В другой жизни, возможно, мы могли бы быть чем-то большим. Парой, проводящей тихие вечера вместе после долгого дня, полного шума, устроившиеся рядом плечо к плечу на диване, отдыхая. Он бы заваривал мне чай. Я бы помогала все убрать. Всё бы сложилось отлично, идеальная пара, словно созданная на небесах.
– Ты слишком много думаешь, – прошептал он.
– Прости. Просто размечталась.
– Эйден хмыкает. – Сделаешь кое-что для меня? – спрашивает он.
– Наклониться над стулом?
– Хорошо, мы сделаем это немного позже, но не сейчас. Потанцуешь со мной?
– Тут? На кухне? В то время как на мне нету нижнего белья?
– Хорошт, теперь я хочу нагнуть тебя над этим стулом.
Я толкаю его в грудь.
– Ты хочешь потанцевать со мной?
– Да. Хочу. – Он поворачивает меня в своих объятияз и переплетает наши пальцы. – Мы уже поужинали и съели десерт. Я купил тебе цветы. У нас был бесподобный секс. Все, что осталось, чтобы сделать это свидание идеальным, – это немного потанцевать. В конце концов, сегодня День святого Валентина.
– Я не думала, что это было свидание, – говорю я тихо. Он притягивает меня к себе и обнимает за талию. Мы качаемся, моя спина у его груди, в идеальном ритме. Я слышу, как Эйден напевает мелодию, кажется, La Vie en Rose, и закрываю глаза.
– Нет. Если бы это было настоящее свидание, я бы сделал всё по-другому. Ты упоминала, что тебе нравится кататься на роликах. Я бы предложил встретиться у Музея авиации и космоса. Мы бы прокатились по Национальной аллее, потом захватили бы бургеры на обед. Сели бы на скамейку, разговаривали и отморозили бы наши задницы. Я бы наверняка пролил кетчуп на рубашку, а ты бы смеялась надо мной за то, что я такой неуклюжий. Я бы до смерти боялся снова пригласить тебя на свидание, но ты бы сжалилась и согласилась.
– Ты бы катался со мной на роликах, хотя ненавидишь спортивные нагрузки? И, возможно, надорвешь себе связки?
– Конечно, – просто отвечает он. – Тебе это нравится.
– Будем ли мы есть конфеты в виде сердечек с нашими бургерами?
– Все какие хочешь конфеты в форме сердечек, милая. В память о нашей первой встрече.
Я могла бы остаться в таком положении навсегда. В его объятиях, его губы на моей щеке, гудение его голоса, пока он опускает меня на пол, с сияющей улыбкой на лице. Жаль, что мне придется с ним попрощаться.
Глава 24
Эйден
– Думаю, нам стоит вернуться к нескольким пунктам из твоего списка. – Я поднимаю забытый листок бумаги и перечитываю пункты, которые записала Мэгги.
– Есть какие-то предложения, доктор Вуд? – спрашивает она.
– Ползание было адски горячим. И ты на столе – тоже сексуально.
– Значит, ты мужчина, который любит все контролировать и хочешь показать меня напоказ всему миру.
– Я был бы идиотом если не хотел, Мэгги. Ты настоящий шедевр.
Ее щеки покраснели. Она любит, когда ее хвалят, но принимать комплименты без повода не так-то просто. У меня есть всего несколько часов, чтобы доказать ей, что она достойна этой похвалы и многого другого.
– Встань на колени, – говорю я. Я отбрасываю лист бумаги в сторону, не обращая внимания на то, куда он улетел. Я все запомнил. – И сними футболку.
Мэгги снимает футболку через голову, ее обнаженное тело теперь напоказ. Она опускается на пол, морщась, когда ее колени соприкасаются с ламинатом. Устроившись, она смотрит на меня любопытными глазами, ожидая следующих указаний. Я поглаживаю ее по голове и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее спутанные волосы. Она вздыхает в подтверждение того, что все в порядке, и я прохожу к окну. Прислонившись к стеклу, я стягиваю свои треники ниже задницы, не потрудившись снять их полностью.
– Потрогай свои соски, – приказываю я. Ее рука сразу же двигается, нащупывая грудь и сжимая соски между пальцами. Ее голова откидывается назад, а горло вытягивается. Одна рука на клиторе. Вот так, Мэгги. Чертовски идеально.
Из ее губ вырывается маленький стон, крошечный выдох воздуха. Боже, как же мне хочется прикоснуться к ней. Чтобы самому подвести ее к краю, поглощая каждый звук, которые она попытается испустить. Но я остаюсь неподвижным у окна, скрывая глаза и не отрывая взгляда от своего члена, твердого, как чертов камень.
Мэгги теребит свой клитор правой рукой, а левой щиплет сосок. У неё есть свой ритм, определённый темп, который ей нравится, и я внимательно наблюдаю за ней, за каждым круговым движением её пальца. Каждым щелчком по покрытому мурашками бугорку. Я бы правда снял ее на видео, если бы мог. После бы воспроизводил это видео каждый вечер, приближая так, чтобы видеть блеск ее пальцев, когда она трахает себя до беспамятства.
– Иди сюда, милая. Я хочу что бы ты взяла меня в рот. – Мэгги поднимается и направляется ко мне. – В самом деле? Очень хорошо обдумай свой следующий шаг. Если ты сделаешь неправильный выбор, то окажешься у меня на коленях.
– А если я сделаю правильный выбор?
– Ты будешь сосать мой член, дальше я трахну тебя напротив окна. И после, что тебе нужно будет сказать?
Я не из тех, кто подробно описывает каждое движение во время близости, но я всегда был сторонником того, чтобы говорить именно то, что у меня на уме, когда речь идет о сексе. Зачем мучиться с играми и двусмысленностями, если я могу сделать так, чтобы она лежала на спине, обхватив ногами мою шею? Я боялся, что прямота может оказаться слишком резкой для Мэгги, но она не возражает. Ее вдох резкий, словно раскаленное стекло. Розовый румянец заливает ее щеки, а ритм ее ласк клитора становится беспорядочным.
– Спасибо, – шепчет она.
– Такая хорошая девочка.
От похвалы она оживляется. Она улыбается, и глаза ее сияют. Ее руки ложатся по сторонам, и она наклоняется вперед, упираясь ладонями в пол.
Господи Иисусе. Я никогда раньше не побуждал женщину ползти ко мне, но, черт возьми, Мэгги делает это так сексуально. Ее взгляд не отрывается от моего, пока она продвигается ко мне. Левая рука. Правая рука. Левая рука. Правая рука.
– Мне кажется, ты любишь смотреть, как я ползу, – говорит она. – На четвереньках, уставившись на тебя.
– Мне не просто это нравится. Я блять просто в восторге. И не надо смущаться. Я знаю, что тебе это тоже нравится. Ты, наверное, течешь прямо на мой пол от того, как сильно тебе это нравится.
Когда она добирается до меня, она смотрит вверх, ожидая. Я киваю, и прежде чем я успеваю моргнуть, ее рот оказывается на мне, облизывая мой член, словно это последние капли воды на земле. Я стону и прижимаюсь головой к стеклу, закрывая глаза и наслаждаясь тем, как приятен вихрь ее языка. Она надавливает на мои яйца, поглаживая их рукой. Я подаюсь бедрами вперед, когда она делает глубокий горловой загрот, и как, черт возьми, я не потерял полный контроль над собой прямо тогда и сейчас, остается только гадать.
Она двигает своей головой от основания моего ствола до кончика, стонет вокруг моей длины. Ее рот просто чертовски фантастичен, а ее руки – эти небольшие, нежные руки – просто маленькие дьяволята. Я уже близко, и если она еще минуту будет обхватывать меня своими губами, то мне будет конец.
Мои пальцы пробираются сквозь ее волосы и сильно натягивают их. Она слегка задыхается и выпускает меня с хлопком.
– Стоп, – говорю я хриплым голосом. – Поднимись, чтобы я мог тебя трахнуть.
Мэгги поднимается, и я подхватываю ее на руки. Ее ноги обхватывают мою талию, и я поворачиваю нас так, что она оказывается спиной к окнам. Она шипит, когда холодное стекло касается ее кожи.
– Эйден, – шепчет она. Она прижимается ко мне бедрами, руки сжимают мои плечи.
– Подними свои руки над головой. – Когда она подчиняется, я залезаю в карман и нащупываю презерватив, который положил туда ранее. Я разрываю обертку зубами и держу ее одной рукой, пока латекс надевается на мой ствол.
– Ты такой горячий, – говорит она.
– Скажи это снова когда я буду внутри тебя. – я проскальзываю рукой под ее задницу и одним быстрым движением насаживаю ее на свой член. Она стонет, и ее ладони скользят по стеклу. – Не двигай руками, и я заставлю тебя стоять прямо перед окном голой, пока я буду брать тебя на коленах.
– Бляять, – стонет она. Ее пальцы цепляются за стекло, не давая себе упасть.
Какие-то нити сдержанности ломаются, и я трахаю ее с неистовым напором. Грубо, жестко, с острой потребностью. Прошло слишком много времени без ощущений ее киски на мне, и я умираю без нее. Уже завтра на ее теле будут видны следы от моей хватки. Мне страшно, что если я отпущу ее, она исчезнет навсегда из моей жизни.
– Так хорошо, – шепчу я ей на ухо. – Скажи мне, милая, чья это киска?
– Твоя. Твоя, Эйден.
Это музыка для моих гребаных ушей, и чувство собственничества охватывает меня целиком.
– Это моя девочка.
– Ты такой сексуальный, – снова говорит она, и мне приходится сдерживать смех, потому что, черт возьми, она идеальна.
– Боже, Мэгги. Как же ты чертовски сексуальна. Такая бесстыжая, принимаешь мой член на виду у всего города. Никто не трахает тебя так, как я, правда? Никто не заботится о тебе так, как я. Никто не заставляет тебя кончать так, как я. И когда ты завтра уедешь, ты будешь думать обо мне, погруженном в твою тугую киску, и будешь желать, чтобы ты все еще была здесь.
– Да, – вскрикивает она. Я протягиваю руку между нами, большим пальцем нахожу ее клитор и потираю.
– Кончай на мой член, как хорошая девочка, Мэгги. Дай мне почувствовать, как ты сжимаешься вокруг меня.
Бессвязные звуки вырываются из нее. Ее глаза зажмуриваются. Ее спина выгибается, и я зажимаю ее сосок зубами. Кажется, она перестает дышать, становится ужасающе тихо, пока я не чувствую, как напрягается ее киска, и она издает самый длинный и громкий стон, который я когда-либо слышал.
– Эйден, – всхлипывает она. – Спасибо тебе.
Я не даю ей времени перевести дыхание. Я выхожу из нее и снимаю презерватив. Я ставлю ее на колени и отклоняю ее голову назад.
– Соси, Мэгги. Я хочу, чтобы ты поглотила его до конца.
По ее щекам текут слезы, но губы нетерпеливо раздвигаются. Она берет меня в рот, обхватывая мой ствол своими порозовевшими щеками. Мэгги – как наркотик, который может погубить твою жизнь; одна доза – и я снова хочу это сделать. Две дозы – и я уже зависим.
Это не занимает много времени, и когда она отклоняет голову, вбирая в рот всю мою длину, у меня нет ни единого шанса. Я стону, наполняя ее горло своей спермой, как и обещал ей, уже второй раз за сегодняшний вечер. Даже когда я кончаю, она продолжает сосать, глотая все до последней капли, которую я готов ей дать.
– Мэгги, – говорю я. Я нежно глажу ее по волосам, мои мышцы становятся полностью податливыми и истощенными.
Она выпускает меня. Когда она поднимает глаза, мое сердце замирает. Ее волосы в беспорядке, а по подбородку течет слюна. Тем не менее, она самая прекрасная женщина, которую я когда-либо видел. Она прижимается поцелуем к моему бедру и встает на шаткие ноги, чтобы обхватить меня за талию.
– Спасибо тебе, – говорит она в мою грудь. – Лучшая ночь в моей жизни.
