Текст книги "Чувства на камеру (ЛП)"
Автор книги: Челси Курто
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Тропы: новелла ко Дню святого Валентина, от незнакомцев до влюбленных, одна ночь, взрослые герои, оба героя – врачи, отец-одиночка, пикантный лист-желаний, разница в возрасте (ему – 45; ей ~ 33–35)
Посвящение
Майку у которого есть татуировка солнца. Ты делаешь мои дни яркими. Я рада, что ты у меня есть. Спасибо, что будешь моим Вплентином до конца жизни.
Предупреждение о содержании
Это веселая новелла, но в ней есть несколько моментов, на которые следует обратить внимание. На этих страницах вы найдете:
– Многочисленные откровенные сцены сексуального содержания.
– Обсуждение развода и упоминание неверности.
– Обсуждение ЭКО и бесплодия.
– Нецензурная лексика.
Глава 1
Мэгги
– У меня есть для тебя предложение. – Мой лучший друг и уникальнейший фотограф Джеремайя не начинает разговор с приветствия, когда я отвечаю на его телефонный звонок в разгар рабочего дня, забирая редкую возмость передохнуть в комнате отдыха в больнице. Имея за плечами более двух десятилетий дружбы, формальностей не существует. – Дай мне объяснить, прежде чем ты скажешь нет…
– Если ты знаешь, каким будет мой ответ, зачем спрашивать? – я прижимаю телефон к изгибу шеи и наливаю дымящийся кофе в чашку. Один лишь глоток – и я восстановлена после долгих часов операций. Боль между бровями растет и что бы она прошла, я потираю ее большим и указательным пальцем.
– Когда вчера вечером мне пришла в голову эта идея в душе, твое имя всплыло у меня в голове. Я не мог перестать думать о тебе…
– Я польщена, но у нас ничего не выйдет. У нас один типаж.
– Члены и джин-тоники. – он смеется и этот смех согревает мое сердце.
– Пожалуйста скажи, что ты не убил кого-то и именно поэтому звонишь с Недели моды в Стокгольме. Работа с человеческими телами и просмотр всех серий «Закон и порядок: Специальный корпус», не делает меня специалистом по заметанию следов, – говорю я. – Я не подхожу для этого. Мне жаль. Дело не в тебе, во мне…
– Твоя совесть не позволяет тебе держать книгу из библиотеки у себя дольше положенного срока. Ты правда думаешь, что я бы обратился к тебе, если мне нужно было скрыть убийство?
– Справедливо. Хорошо, если это не этическая дилемма, то что?
– Ты видела пост, которым я поделился в своих историях «Инстаграм»?
– Нет. – я делаю глоток кофе, наслаждаясь горечью несладкого напитка. – Весь день была в операционной.
– Там фотосессия с двумя незнакомцами. Они не встречались никогда раньше, до самого дня сьемок.
– Звучит интересно.
– Я хочу сделать что-то типа такого. Это будет начало моей новой фотосерии. Когда я вернусь домой, мне нужно отдохнуть от всего того контента, над которым работал в последнее время. Портретные съёмки для высокой моды и фотосъемка показов – это потрясающе, не пойми меня неправильно, но мне хочется разнообразия.
– Это здорово, Джер. Твои роботы очень разные. Добавление новой главы в твое портфолио звучит разумно.
– Идея сделать съёмку ко Дню святого Валентина возникла у меня после того, как увидел, как другой фотограф проводить интимную фотосессию с незнакомцами. Конечно же, все по обоюдному согласию. Это был хит, Мэгс. Интернет был в восторге. Для моей, думаю мы сделаем лепестки цветов на полу. Конфеты в форме сердца разбросаем по всему одеялу для пикника. А еще мы охватим сексуальную сторону незнания другого человека. Может мы сможем сделать несколько фотографий со вкусом в стиле будуар, что бы показать эту сформировавшуюся близость. Разумеется, они не будут провокационными. Просто должны быть достаточными, чтобы создать напряжение, которого жаждут зрители. Я сделаю это непринужденным и забавным.
– И ты придумал все это в душе? Впечатляюще.
– Да. И это привело меня к тебе. Ты, конечно же, мой выбор на роль главной героини. Моя муза. Что скажешь?
Я молчу, пока обдумываю его слова. Моя кружка зависла на полпути ко рту и капля кофе проливается на пол.
– Давай проясним, правильно ли я все понимаю, – начинаю я. Должно быть я неправильно его услышала. Может, у меня затуманенность мозга и галлюцинации, что сбивают с толку мои слуховые рецепторы. – Ты говоришь, что хочешь, чтобы я снялась в сексуальной фотосессии с кем-то, кого я не знаю? В белье, которого у меня нет? И при этом ела конфеты в форме сердечка с надписью «LOL» на них?
– Нет. – Джеримайя делает паузу, обдумывает. – Ладно, да, когда ты так говоришь, это именно то, о чем я думал.
Не могу ничего поделать. Я взрываюсь смехом. Это настоящая истерия. Я вытираю слезы с глаз, соленые дорожки подмачивают мои щеки.
– О боже, – говорю я сквозь очередную порцию глупого и не контролированного хихиканья. – Чем больше ты говоришь, тем абсурднее это звучит. Уверена, что весь мир хочет увидеть мою бледную задницу и лишние килограммы, которые я не могу скинуть с Рождества.
– Мэгс, – перебивает Джеримайя. – Знаю, что это не то, чем ты обычно занимаешься.
– Это вообще не то, что я когда-либо делала, – я поправляю его – Возможно, я скажу что-то новое для тебя, но почему бы не нанять человека, который знает, что делает?
– Потому, что мне не нужны профессионалы, – фыркнул Джеримайя. – Общество видит предостаточно отредактированных изображений людей на рекламных щитах и в журналах, которые совсем не похожи на обычных мужчин и женщин. Зачем выступать и проповедовать о принятии наших тел и различий, если мы не показываем их на публике? В центре внимания этой съемки – реальные люди и то, что они не идеальны. Речь идет о химии и динамике между двумя людьми, опираясь на неловкость и создание истории. Я пришлю тебе ссылку, чтобы ты могла посмотреть пример, хорошо?
– Что если там не будет никакой химии? Что если мы прийдем и сделаем эти сексуальные, интимные фото и в них не будет ни капли тепла?
– Тогда мы закругляемся и живем дальше.
Я уставилась на свой кофе, темные завихрения не дают никакого совета.
– Могу я подумать?
– Конечно, можешь. Я вернусь в город в следующую среду. Хочешь поужинать вместе с Лейси и как раз дать мне ответ?
– Разумеется хочу. Если я соглашусь на сьемку, то в какой день ты планируешь сделать?
– Через неделю, в субботу. Ты свободна?
– В День святого Валентина? Боже мой, Джер. Это такое клише.
– После съёмки, я угощу тебя ужином. Мы сможем напиться и смеяться о том, как ты хорошо провела время.
– Звучит как подкуп.
– Может поможет если я скажу, что проверил этого парня и он выглядит как самый вкусный десерт в мире?
– Я приму это к сведению, но не стоит слишком радоваться.
– Люблю тебя, Мэгс.
Как только я вешаю трубку, на мой телефон приходит сообщение от него. Я открываю ссылку и попадаю на сайт с примером фотосессии. Я пролистываю страницу, точно зачарованная ей.
Будь он проклят.
Джеримайя был прав.
На моем экране разворачивается история, и она выглядит забавно. Пара на съемках расположена вдали друг от друга на первых снимках, с натянутыми улыбками и демонстрируют неловкость языком тела. Они напряжены, дистанция между ними – в прямом и переносном смысле – очевидна. Чем ниже я прокручиваю страницу, тем происходит больше изменений. Это заметно, очевидные перемены в отношениях. Снимки показывают естественное развитие, как превращение в реальную пару и этапы их отношений.
Вскоре они смеются, и скованность сменяется привычностью. Его взгляд задерживается на уголке ее рта на черно-белом портрете. Она впивается зубами в нижнюю губу, наблюдая за тем, как он жестикулируют руками. Напряжение, ощутимое даже через цифровое изображение, накаляет обстановку.
Еще раз прокрутив вниз и сцена меняется опять. Одежды стало меньше. Женщина, фигуристая девушка в темно-синем бюстгальтере расположилась на коленях у мужчины. Сквозь расстегнутые джинсы, низко сидящие на его бедрах, видно выпуклость. Завитки волос выглядывают из-за пояса его боксеров. Он прижимается поцелуем к ее горлу, смотря на нее так, словно души в ней не чает. Ее голова откидывается назад, а руки обхватывают его плечи так, будто от этого зависит ее жизнь.
Жар заливает мое лицо. Эта фотосессия далеко не самая откровенная вещь, которую я видела. Я смотрю порно. Я читаю грязные книжные романы со всеми извращениями, которые только могут быть известны человеку. И все же я как будто прерываю интимный, чувственный момент между реальной парой, близко знакомой с телом, разумом и душой друг друга, ни одна часть которой не остается неизведанной.
Я закрываю телефон и обмахиваюсь – тепло еще не спадает.
Когда в последний раз кто-нибудь смотрел на меня так? Глазами святящимся от любви руки судорожно хватающиеся за меня, и ни малейшего дела в этом чертовом мире до того, что происходит вокруг? Торнадо могло бы пронестись мимо и они бы не заметили его.
Годы назад наверное.
А может десятилетия или больше.
Возможно, никогда, если быть честными, и это реально чертовски печально.
Тысяча мыслей проносятся в голове. Джеремайя – признанный и популярный фотограф. У него больше миллиона подписчиков в социальных сетях, а его посты собирают тысячи лайков и комментариев. Он сотрудничал с самыми известными фигурами в модельной индустрии и чертовски хорош в своем деле, обладая настоящим талантом находить красоту в маленьких моментах, которые другие часто не замечают.
Но не Джеримайя…
Он запечатлевает эти миллисекунды до того, как они станут далеким воспоминанием, увековеченным через объективы его дорогого «Canon» и винтажного «Polaroid», который он купил еще в старшей школе; до сих пор функционирующая камера первая, которою он купил. Снимки подобны этим для него – незнакомое направление, но я знаю, что он лучше всех справиться с ними так же, как делает это обычно: со смыслом, целью и желанием, в результате чего получатся ошеломляющие произведения искусства. Для меня большая честь, что он хочет, чтобы я помогла ему, стала неотъемлемой частью этого проекта, которым он очень воодушевлен.
Дерьмо
Я знаю себя. Я соглашусь на фотосессию. Возможно, это пойдет мне на пользу. Рассеет монотонность моей личной жизни, в которой нет ничего особенного. Я иду на роботу, возвращаюсь домой и повторяю этот скучный цикл.
После неприятного развода три года назад я отказалась от отношений и свиданий, яростно избегая мужчин любой ценой. Добровольно навязав себе целибат, предпочитая использовать свой вибратор, а не беспорядок, который может принести очередное разбитое сердце. Фотосессия – это ни в коем случае не свидание. Это моральная обязанность помочь другу. Кроме того, не факт, что мы с парнем найдем общий язык и влюбимся друг в друга.
Такие чудеса бывают только в романах. Если я чему-то и научилась за эти годы, так это тому, что моя жизнь – скорее трагедия, чем комедия и в ней нет ни одной счастливой случайности.
Глава 2
Эйден
– Ты меня возненавидишь. – мой лучший друг, Шон, ухмыляется с другого конца стола.
Его рука перекинута через спинку стула рядом с ним, красочный рукав татуировок выставлен на показ. Чернила спиралями расходятся по бицепсам, а мускулы едва не разрывают рубашку, в которую он одет.
Позер
– Я уже ненавижу тебя, – отвечаю я. Делаю глоток пива, алкоголь необходим, чтобы побороть головную боль в висках от громкой, пульсирующей музыки клуба, в который он меня затащил. – Я сваливаю в восемь вечера. Это дерьмо – отвратительное. Я хочу в свою постель.
– Через несколько минут ты захочешь еще.
Я поднимаю брови, и впервые с тех пор, как я вошел в это переполненное здание, где тела теснятся друг к другу, а запах пота и пролитых напитков пронизывает воздух, я нервничаю.
Мы с Шоном дружим уже много лет, еще с тех времен, когда мы встали рядом друг с другом в футбольной команде «Поп Уорнер» в начальной школе. Наше дружба охватывает десятилетия и включает в себя разводы, детей и контракты с НФЛ. Он самый молодой главный тренер в истории лиги, а недавно был назван «Самым сексуальным спортсменом», за что я его безжалостно дразню.
Он расцветает в центре внимания, тянется к людям, как мотылек к огню. Чем более общительным он может быть, тем больше разговоров у него будет, тем больше гала-вечеринок и мероприятий по сбору средств он сможет посетить: тем лучше. Его телефон постоянно светится сообщениями от семьи, друзей и его игроков, которые просят у него совета и мудрости. Все, кто общается с Шоном Холмсом обожают его; оживляющий маяк позитива.
А я? Этот клуб – место гребаных кошмаров. Я ненавижу толпу и шумные сборища. Моя работа детским онкологом чертовски напряженная и последнее, что я хочу сделать в конце четырнадцатичасовой смены, это сходить на «счастливый час» или встретиться с друзьями, чтобы поболтать допоздна. Я занимался всем этим, когда мне было 20 лет. Но в сорок пять я просто чертовски устал.
Шон написал мне и сказал, что нам нужно поговорить, и я согласился поехать с ним в Ад на Земле, если он пообещает купить выпивку. Бесполезное идея, поскольку его узнают везде, куда бы он ни пошел, женщины и мужчины собираться толпами возле него. За сегодняшний вечер мы получили три серии комплиментов, посланные нам, все от разных заинтересованных лиц, пытающихся привлечь его внимание. Мне все равно, с кем он пойдет домой. Я просто рад, что мне не придётся оплачивать счет.
– Что ты сделал? – Я отхлебнул глоток пива.
– Записал тебя кое-куда, – говорит он. Его уверенность немного ослабла, и я вижу, как он судорожно поправляет воротник своей рубашки. Выглядит она так будто он мог купить ее за десять баксов в «Walmart», но уверен, что она стоила не меньше двух сотен у какого-то дизайнера, о котором я никогда не слышал.
– Хорошо. Типа, благотворительный вечер? Я проверю свое расписание и…
– Фотоссесия, – перебивает он.
Я моргаю. Мой мозг мутнеет с каждой минутой, и четкие рациональные мысли становятся все сложнее формулировать с каждой выпитой бутылкой. Он не мог этого сказать.
– Можешь повторить, потому что, мне показалось, что ты за меня решил, что я хочу стоять перед камерой и быть моделью?
– Ты знаешь Джеримайю Портера?
– Кто это, черт возьми?
– Он местный фотограф. Снимал мою обложку для GQ в прошлом месяце и мы разговорились. Отличный парень. Я попросил его оставаться на связи по поводу предстоящих проектов и пару дней назад он позвонил мне с идеей для новой съемки.
– И ты подумал, что мне будет интересно? Твоему другу, у которого нет социальных сетей и который не знает, как сделать селфи?
– Направление, в котором он развивается, – это реальные люди, – продолжает Шон. Он откидывается на стуле и смотрит на меня. – Люди, которые работают с девяти до пяти, имеют некоторые недостатки и не похожи на тех, кого можно увидеть по телевизору. Когда он объяснил свое видение, я подумал, что ты идеально подходишь.
Я снова моргаю. Это должно быть шутка. Какая-то изощренная уловка, чтобы морочить мне голову, потому что я ни за что на свете не стану позировать перед камерой.
– Ты сошел с ума.
– Я еще не добрался до самого интересного. – Его губы раздвинулись в ухмылке. Такая улыбка заставляет трусики падать, а женщин чувствовать слабость в коленках. Мне хочется смахнуть с его лица эту глупую эйфорию. Ему повезло, что я нахожусь в состоянии опьянения, иначе я бы выскочил сейчас же отсюда и не потрудилась оглянуться, чтобы дослушать продолжение этого безумия.
– Не могу дождаться услышать, как же ты спасёшь ситуацию.
– Ты познакомишься с женщиной только в день съемки.
Да, должно быть я в хлам. Единственная моя реакция – это смех. Я откидываюсь назад, держась за бок и заливаюсь смехом. Пиво чуть не вытекает у меня из носа, и мне кажется, что я достиг такого уровня безумия, о котором даже не подозревал.
– Ты прав, – говорю я. – Это становится намного лучше. Фотографироваться с незнакомкой, которую я никогда не встречал. В окружении других людей, которых я не знаю. И моя фотография окажется в интернете. Нет, спасибо.
– Что если я скажу, что она красивая?
– Мне все равно, если она даже Энн, мать ее, Хэтэуэй. Это не изменит моего мнения. Ответ – нет. Если надо, могу повторить тебе по буквам.
– Энн Хэтэуэй твой звездный кумир? Серьезно? Я думал, что ты фанат Скарлетт Йоханссон.
Если бы взглядом можно было убивать, Шон опустился бы на два метра под землю, и я бы не испытывал угрызений совести.
– Ни за что. Я не буду этого делать. Извини, но твоему другу придется искать кого-то другого.
– Эйден. – Он вздыхает, в его голосе звучит раздражение, словно я не делал ничего, кроме как раздражал его на протяжении тридцати восьми лет. – С тех пор как Кэти ушла, твоя жизнь застой и скука. Ты не занимаешься ничем. Работаешь и сидишь дома.
– Мне так больше нравиться.
– Разве тебе не одиноко?
– Нет.
Не совсем. Но не так, как предполагает Шон. Я не хочу отношений. Я слишком занят работой и своим ребенком, отвожу ее на тренировки по плаванию и слежу за ее расписанием занятий. Добавим сюда еще попытки балансировать между собственным здравомыслием, то на свидания не остается времени. Поначалу люди думают, что моя профессия альтруистическая. Они слышат громкие слова: Рак. Доктор. Дети. И удивленно вздыхают. В мою сторону бросают такие прилагательные, как бескорыстный и важный, как будто я могу изменить мир. Позитив недолговечен, он длится лишь до тех пор, пока я не отключаю звук на телефоне на весь день, а сообщения останутся без ответа, потому что я занят и у меня нет времени рассказывать о своей любимой еде или идеальном свидании по смс. После этого женщины довольно быстро теряют интерес, и поэтому я начинаю очередной круг одиночества.
Хотя присутствие женщины было бы неплохо. Я очень люблю своего ребенка, больше всего на свете. Но в последнее время мне ужасно хочется, чтобы рядом был еще один взрослый, пусть даже на несколько часов.
Ночь или две физической разрядки и интеллектуальных разговоров, не вращающихся вокруг выступлений группы поддержки и платьев на осенний бал. Руки, не принадлежащие мне, скользящие под пояс моих джоггеров и обхватывающие мой член. Моя сперма падает не на живот, а куда-то еще…, например, в женское горло. Она сверху на мне, бедра сжимают мои, когда она скачет на мне до беспамятства. Провести весь день в постели, простыни смяты и испачканы, пока я поедаю ее под лучами восходящего солнца.
Блять
Слишком много пива. Недостаточно действий.
– Это не свидание, – продолжает Шон. – Это несколько часов общения. Послушай, Эйден. Для тебя будет полезно хоть раз сделать что-то необычное. Я думаю, ты хорошо проведешь время. У вас с этой женщиной много общего, так что тебе не захочется делать себе лоботомию, когда ты будешь с ней разговаривать.
– Что? – я фыркнул. – Она еще и врач, который предпочитает сидеть дома, а не встречаться с друзьями, которые навязывают ей всякую ерунду? – Шон снова усмехаеться мне, молчаливо подтверждая это, и воздух уходит из моих легких с неровным выдохом.
– О, черт.
– Она доктор. Красивая. Чертовки умна. Джеримайя считает, что вы отлично поладите.
Я киваю проходящему мимо официанту, чтобы он принес еще один напиток. Черт, даже этого пива будет недостаточно. Мне нужно что-то покрепче. Например, тесак в череп или целая бутылка водки. То, что Шон назвал ее красивой, пробуждает во мне что-то темное, торнадо. Это ревность, что он увидел ее первым? Разочарование от того, что она, вероятно, уже поговорила с ним и влюбилась, как все остальные женщины?
– Это важно для тебя? – спрашиваю я. Должно быть. Он бы не стал записывать меня на то, что, как он знает, я возненавижу.
– Да. Джеримайя пришел ко мне с просьбой о помощи. Ты знаешь, что я большой сторонник малого бизнеса. Конечно, он признанный в своей индустрии, но конкретно этот проект для него особенный. За то время, что мы провели вместе, он был очень мил со мной, и я подумал, что могу отплатить ему за любезностью.
– Хорошо. – Чувство вины срабатывает, жалостно дергая меня за сердечные струны. – Я сделаю это. Но ты в большом долгу передо мной.
– Поверь мне, Эйден. – Улыбка Шона вернулась на место. Он тянется ко мне и прижимает к плечу. – Думаю, после того как все будет сделано, ты будешь благодарить меня.
Глава 3
Мэгги
– Этот ло-мейн лучше любого оргазма, который я испытывала. – Лейси, одна из моих лучших подруг, стонет вокруг кусочка, который она поглощает. Этот порыв сопровождается громким чавканьем. Мужчина через два столика от нас отрывается от своего меню, заинтригованный, и она подмигивает ему. – Я могла бы купаться в этом соусе и умереть счастливой.
Лейси и я познакомились в медучилище, сидя рядом на занятиях по микробиологии и впадая в непрофессиональный приступ хихиканий, когда профессор говорил «оргазм» вместо «организм». Удивительно, что нас не выгнали из класса. Часто громкая, всегда полна энтузиазма, она не имеет тихого режима, излучает завидное стремление к жизни и сексуальным авантюрам.
– Что бы ты хотела, что бы мы сделали с твоим ящиком секс-игрушак? – после этого вопроса я съедаю ложку горячего и кисловатого супа, жидкость обжигает язык.
Лейси, Джеремайя и я расположились за высоким столиком в нашем любимом китайском ресторане. В будний вечер здесь многолюдно, зал кишит голодными посетителями. Непринужденные разговоры свободно текут за маринованной уткой и курицей кунг-пао.
До фотосессии осталось три дня, и я сказала Джеру, что дам ответ за ужином. В глубине души я знала, что все равно скажу да, чтобы помочь ему, отбросив личные опасения, что буду чувствовать себя не в своей тарелке. Он никогда не подставит меня под удар или неловкость, и если он может видеть эту концепцию наглядно, то я буду верить, что скоро тоже смогу.
– Представьте, что вы умерли, пока использовали вибратор, – говорит он. – Как бы вы объяснили это своей семье и друзьям? Вы бы захотели, чтобы в вашем некрологе была указана какая-то фальшивая причина смерти? Или правда?
Я обдумываю вопрос за моим последним кусочком еды.
– Правда, потому что это очень хороший способ уйти из жизни. Заголовки в газетах могли бы гласить: «Она умерла, занимаясь тем, что любила больше всего… заботилась о себе».
– Женщина достигла того, на что не способен ни один мужчина: умопомрачительный оргазм, – добавляет Лейс.
– Она была яркой женщиной.
– Она достигла вершины и ушла.
– Если вы обе продолжите говорить друг другу пошлости, тот мужчина предложит вам провести с ним ночь, – говорит Джеримайя
– Не в первый раз, – говорит Лейси. Она делает глоток вина, и румянец, вызванный алкоголем, переползает на ее шею. – Мэгс, а ты?
– На счет секса втроем? Я не настолько пьяна, что бы подумать над этим.
– Про фотосессию, – уточняет она. – Но приятно знать, что ты рассиатриваешь такую возможность.
Я поднимаю кружку с зеленым чаем, который непрерывно пью весь вечер. Танины1 прилипают к внутренней поверхности фарфора, когда я вращаю напиток вокруг. Проходит секунда, прежде чем я начинаю говорить, и никто из этого двоих не торопит меня.
– Я сделаю это, – говорю я, колебания и волнение наполнят слова. Джеримайя визжит, а Лейси поднимает кулак в воздух. – Почему бы, черт возьми, и нет? Самое время снова показать себя после развода. Это не свидание. Нет никакого давления. Это два взрослых человека, которые фотографируются. Вот и все.
– Это будет гораздо веселее, чем то, что ты найдешь в приложении для знакомств в любом случае, – говорит Джеримайя. Утешение помогает, и узел напряжения между моими плечами ослабевает. – Это может быть пробным шагом перед настоящим, когда ты действительно будешь готова.
– Не все приложения для знакомств ужасны, – возражает Лейси. Сильный протест крутится у нее в голове. – Я пользовалась ими и достигла выдающихся успехов.
– Да, если твой максимум – сидеть на чьем-то лице. Но не для того, что бы узнать их поближе. – бросает Джер в ответ.
– Я знаю, в какой последовательности мне нравится, чтобы их язык работал. Что еще мне нужно знать?
– В том-то и дело, – говорю я, прерывая их грубый спор. – Я не хочу отношений.
– Никогда? – спрашивают они в унисон.
– Не в ближайшем будущем. Жизнь и так прекрасна. Я счаслива. Робота идет хорошо. Зачем мне пытаться и несомненно все испортить, привлекая сюда мужчину?
– Хорошо. Парень с которым ты будешь работать, кажется замечательным, – радостно говорит Джер.
– Я знаю, что ты всех знаешь, но как ты с ним познакомился? – спрашиваю я.
– Я еще не знаком с ним. Его зовут Ейден Вуд и он лучший друг Шона Холмса, удивительного футбольного тренера, которого я снимал пару раз. – Когда Лейси и я безучастно уставились на него, он закатил глаза. – Татуировки. Бицепсы. Атлетическое тело с массивными руками. И, если слухи правдивы, внушительный член, которым он умеет отлично пользоваться.
– Ах. – Я киваю. – Рыцарство не умерло. Оно просто замаскировано под внушительных размеров члены.
– Вчера вечером я был подвыпивший и случайно… хорошо, я намеренно лазил по «Фейсбук», оказавшись на профиле одной из сестер Эйдена. – В его глазах блеск, заговорщицкое мерцание, которое гордо заявляет, что у него есть драгоценная информация и он не отдаст ее просто так. – И я очень взволнован на счет субботы.
– Это все, чем ты собираешься поделиться? Его имя?
– Да. Я не хотел бы портить сюрприз. Это будет стоить того, чтобы подождать.
Я ворчу под нос ряд ругательств и скрещиваю правую ногу над левой. Он недостижим и я ненавижу эту скрытность.
– Почему именно день святого Валентина? – спрашивает Лейси. – Это самый худший празник в мире.
– Аминь, – соглашаюсь я. – Оглянитесь вокруг. Повсюду больные любовью пары. Половина из них в итоге разведутся. Другая четверть будет обижаться друг на друга и сохранять брак, несмотря на то что они ужасно несчастливы. Разве мы не должны делиться своей любовью к второй половинке круглый год, а не только в коммерческий день, предназначенный для резкого роста розничных продаж?
– Все это хорошие аргументы, – сказал Джеримайя. – Но, Мэгс, ты предвзята. Ты не можешь несубъективно говорить об этом дне.
Он прав. Я ненавижу 14 февраля. Так было не всегда. Раньше я любила этот праздник. Когда я просыпалась, на кухне меня ждал букет, дополненный любовной запиской, написанной от руки. На прикроватной тумбочке лежали конфеты и клубника в шоколаде. Хороший ужин в шикарном ресторане с дорогой бутылкой вина.
Четыре года назад именно в этот день Паркер, мой бывший муж, сказал мне, что хочет развода. Я вернулась домой с работы и обнаружила стопку бумаг, которые ждали меня на обеденном столе. Через триста шестьдесят пять дней, в тот самый день, мой брак официально распался. Не было никаких обсуждений. Никаких ссор. Не было ни мольбы, ни решения проблемы. Это был просто… конец.
Оглядываясь назад, могу сказать, что он не подходил мне. Сейчас я это знаю, но тогда на мне были розовые очки. Мы познакомились на благотворительном вечере. Он жертвовал много денег. Я представляла свою бывшую больницу. Я налетела на него, пролив бокал вина на его кожаные туфли, которые стоили больше, чем моя арендная плата. Он многословно извинился за то, что оказался на моем пути. А остальное, как говорится, это история. Одна ночь навсегда изменила ход моей жизни.
Мы встречались два года и имели все те глубокие разговоры, которые должны быть у влюбленной пары. Обсуждали политику и детей. Финансы и цели на будущее. Предпочтения в недвижимости и семейное прошлое. Мы идеально совпадали в наших убеждениях, и я поняла, что нашла своего единственного.
После нашей свадьбы, началось давление, чтобы мы завели детей. Его родители присылали нам по почте небольшие детские подарки. Погремушка здесь. Пустышка там. Посыл был ясен: притормозить с моей карьерой и родить ребенка. Это все чем я для них была; лишь машиной для размножения. Не имело значения, как усердно я работала, чтобы стать опытным нейрохирургом. Если я не стала матерью, значит, не добилась успеха.
Паркер и я пытались. Мы пытались, и пытались, и пытались. Ничего не помогало. Лечение ЭКО не сработало. Акупунктура2 не помогла. После обширных тестов и лабораторных исследований мы узнали, что я бесплодна, причем не по своей вине. Еще одна загадка жизни, и я была обречена несчастьем.
Справиться с этим открытием было непросто. Мы ходили на консультации для пар, и я начала индивидуальную терапию. Я перебирала другие варианты: Усыновление. Суррогатное материнство. Моя уверенность в себе была придушена. Интимная жизнь перестала существовать. Каждый раз, когда Паркер смотрел на меня, я видела в его глазах разочарование и обиду. Я была неудачницей, и ничто из того, что я сделала в жизни, не могло бы компенсировать мои недостатки.
Я не скучаю по человеку, который никогда не смотрел на меня так, словно был изголодавшийся мужчина, а я была для него ключом к выживанию. Я не скучаю по женщине, в которую я превратилась, это отсутствие комплиментов и, заботы построило горы ненависти к себе. Терапия была просто находкой. Я отгородилась от прошлого. Скорбела о нем и примирилась с ним. Паркер не был моим человеком, и даже если ночи становятся одинокими, это бесконечно лучше, чем быть с кем-то, кто не влюблен по уши в меня.
Эта фотосессия может положить начало новой эре. С благодарностью за этот день и за то, что я отвоёвываю его для других целей, а не для выяснения отношений. Может быть, я куплю себе цветы и новое нижнее белье. Наслажусь бокалом Шардоне в горячей пенистой ванне, расслабляясь после веселого дня с парнем, которого я больше никогда не увижу.
Я представлю, как этот загадочный мужчина – Эйден – проводит рукой по моей ноге. Раздвигает мои колени и осыпает шею горячими, обжигающими поцелуями, когда он вводит в меня палец, растягивая и наполняя меня до отказа. Он будет готов попробовать все, что я захочу, когда я предложу новую позу или добавление игрушки.
– Мэгс? О чем мечтаешь?
Я возвращаюсь к реальности. Мои глаза приспосабливаются к окружающей обстановке, и я понимаю, что нахожусь не в уединении в своем доме, а в компании своих лучших друзей, один из которых широко улыбаеться, словно она может читает мои мысли.
– Прости. Отвлеклась. – Я нащупываю свой стакан с водой, жидкость освежает мое пересохшее горло. В комнате стало жарче, чем когда мы сели, и мне понадобилось три долгих глотка. – Спасибо, что убедил меня принять участие в съемке. Это к лучшему.
Джеримайя сияет.
– Подожди до того момента, как увидишь его улыбку.
