Текст книги "Чувства на камеру (ЛП)"
Автор книги: Челси Курто
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
Глава 16
Мэгги
– Соус из банки или нет, но это восхитительно, – говорю я. – Ты не упомянул, что готовишь.
– Я бросил макароны в кастрюлю с кипящей водой. – Эйден смеется, вытирая соус с уголка рта. – Вряд ли я профессионал.
– Все равно. Это впечатляет.
– Вся эта лесть отложится в моей голове. Легко попасть в круговорот еды на вынос после долгого рабочего дня, но готовка для подростка-спортсмена напоминает мне, что нужно избегать гамбургеров и картошки фри и время от времени готовить достаточно полезную еду. Ты закончила?
– Да. Я могу помыть посуду.
– Ни в коем случае. Я сброшу ее в раковину вместе с остальной кучей и займусь ей завтра. Дай мне несколько минут, и тогда я весь в твоем распоряжении. Смело можешь осмотреться, пока ждешь.
Я соскакиваю с барного стула.
– Это мой шанс пошпионить? Посмотреть, что прячется в твоем ящике с носками?
– Хотелось бы иметь там что-нибудь классное, кроме носков с тако и кошками. Возвращайся сюда, когда закончишь, и мы поедим десерт.
– Ты не возражаешь, если я сниму обувь?
– Это твоя квартира на ближайшие двадцать четыре часа, Мэгги. Ты можешь делать все, что захочешь.
Я ухмыляюсь и расстегиваю молнию на своих сапогах до колена, прислоняя их к стойке рядом с парой обуви, которая, должно быть, принадлежит Эйдену.
– Все, что я хочу?
Его глаза пылают, и он притягивает меня к себе, захватывая мои губы в обжигающем поцелуе.
– Все, что захочешь.
Он похлопывает меня по заднице, и я ухожу дальше по коридору налево от кухни. На стенах развешаны фотографии, и я останавливаюсь, чтобы взглянуть на них. Вот Эйден, его рука обнимает парня с татуировками. Должно быть, это Шон, его лучший друг. Рядом – фотография в рамке, на которой он запечатлен с молодой девушкой. Она у него на плечах, и они оба смеются. Должно быть, это его дочь; она почти идентична ему. Тут еще есть дюжина фотографий: Эйден выпускается из мединститута. Семейный портрет. Поездка на горнолыжный курорт.
В конце коридора я замечаю дверь, частично приоткрытую. Я открываю ее и улыбаюсь. Спальня Эйдена. В ней есть шторы и кровать королевского размера. С края корзины для белья свисает рубашка. На ручке двери в ванную висит бейсбольная кепка. Есть большие окна и коврик под кроватью. Здесь чисто и все разложено на свои места, это комнаиа взрослого мужчины, жизнь которого сложилась.
Он сказал, что я могу осмотреться, и я решительно захожу внутрь. Здесь пахнет им: древесиной с нотками пряностей. Стены выкрашены в блекло-белый цвет. Здесь есть еще фотографии. Одна на прикроватной тумбочке рядом со стаканом воды. Другая – на большом комоде у полусгоревшей свечи. На обеих он запечатлен с дочерью, на его лице красуется самая большая улыбка, которую я когда-либо видела.
Трудно игнорировать, как сильно мне нравится проводить время с Эйденом. Он не первый, кто уделяет мне внимание; со мной флиртовали члены семей пациентов, пока я пытаюсь поставить диагноз. Симпатичный парень в кафе завязывающий непринужденный разговор. Мужчина, живущий в моем доме, который улыбается мне в лифте. Эйден – совсем другое дело. Знать, что он запоминает важные вещи обо мне, готовит для меня и покупает цветы – это что-то более… значимое.
Даже с четко обозначенной датой конца нашей встречи он ведет себя уважительно. Он не заставляет меня встать на колени или срывает с меня платье, сразу после того как я вошла в дверь. Он действует постепенно, согласно своему плану. И, господи, его поцелуи, которыми он осыпал меня сегодня, гораздо лучше, чем те на фотосессии. Они горячее, и за ними скрывается обещание. Когда он подхватил меня на руки и понес к стене, я чуть не растаяла на месте – в предвкушении того, что еще ждет меня впереди.
Я замечаю белый халат, висящий в его шкафу. Я подхожу к нему, с интересом посмотреть, написано ли на полиэстере название больницы, где он работает. Это выходит за рамки наших договоренностей насчет незнакомцев, но я не могу удержаться от любопытства. Мои пальцы обхватывают ручку, когда я слышу за спиной шаги.
Я поворачиваюсь и вижу, что Эйден прислоняется к дверной раме. Он улыбается и скрещивает руки на груди. Интересно, знает ли он, что у него на лбу капля соуса?
– Как продвигается исследование? – спрашивает он.
– Я разочарована. Я ожидала найти гораздо более впечатляющие вещи.
– Что я могу сказать? Я скучный мужчина средних лет. Я не представляю из себя ничего особенного.
– Неправда. Ты можешь приготовить макароны. Это больше, чем многие мужчины могут приготовить.
– Справедливо. – Он протягивает руку. Я забываю о медицинском халате и иду к нему. Он крепко обнимает меня, и я вздыхаю в его объятиях, довольная. – Хочешь десерт? Извини, что я выступаю в роли голоса разума, но я подумал, что мы могли бы съесть немного мороженого и поговорить о том, что мы ожидаем от сегодняшнего вечера. Я за спонтанность, но как тот, кто сделал татуировку, о которой жалеет до сих пор, я хочу убедиться, что мы с тобой находимся на одной волне.
– Неужели я наконец-то увижу эту знаменитую татуировку?
– Только если ты не забудешь, что я был невероятно пьян, когда сделал ее, и ты не станешь мне это припоминать.
– Я постараюсь быть на нейтральной стороне, но ничего не обещаю.
Мы идем за руки по коридору, ненадолго останавливаясь, чтобы Эйден мог показать фотографию с прошлогоднего заплыва Мейвен, где она победила в стометровке вольным стилем. Он так оживлен, когда говорит о ней, с сияющими глазами, наполненными любовью. Эта любовь заразительна. Она поглощает тебя целиком и напоминает обо всем хорошем, что осталось в мире. В наши дни не часто услышишь, чтобы люди так пылко и увлеченно говорили о ком-то, кто им дорог. Но Эйден? Он восторгается достижениями своего ребенка, так гордится всем, чего она добилась. Это делает его еще более привлекательным.
Я снова сажусь на стул, и он накладывает нам мороженое. Мятное с шоколадной крошкой, – замечаю я и сдерживаю улыбку, когда он протягивает мне стеклянную чашу.
– Мы оба согласны, что это только на сегодня. Когда ты завтра уйдешь, мы не будем пытаться найти друг друга, – начинает он. Он съедает ложку и морщится, явно испытывая легкий ступор.
– Все, что здесь происходит, мы держим при себе. В пределах разумного, конечно. Не знаю, будет ли твой лучший друг выпытывать подробности, как моя, но никакого осуждения и высмеиванивания за наши предпочтения после того, как все случится. Если мы соглашаемся на что-то, мы уважаем личную жизнь другого, когда все закончится.
– Великолепно. Ты знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как у меня кто-то был. Если тебе комфортно….
– Четыре года. Никого с тех пор, как я развелась.
В глазах Эйдена вспыхивает огонек собственничества.
– Черт, Мэгги. Может, я и буду мудаком, если радуюсь тому, что ты так долго оставалась неудовлетворенной, но мне чертовски приятно, что я буду первым, кто прикоснется к тебе за такой промежуток. Теперь – ожидания. Секс, очевидно. Мне не нравится, что это звучит так официально, когда все, что я хочу сделать, – это завалить тебя на свою кровать, но я не хочу сделать ничего такого, что перешло бы твердо установленную тобой границу.
Я набираю мороженое ложкой и пожимаю плечами.
– Я не уверена, что могу сказать тоже самое.
Он делает паузу и наблюдает за мной.
– Хорошо, – мягко говорит он, ожидая больше информации.
– Это потому, что я не знаю, какие у меня могут быть границы.
Глава 17
Эйден
Дерьмо.
Я очень сильно облажался? Зациклился на этом больше, чем следовало? Она была замужем, и я предположил, что у нее есть опыт. Теперь я сомневаюсь во всем.
И Мэгги. Ее уверенность в себе ослабевает, а это спокойное, невозмутимая манера поведения разлетается на осколки, эмоции, напоминающие стыд, овладевает ею. Той развязности, которая была у нее, когда она прыгнула в мои объятия, больше нет. Она замыкается в самой себе и так далеко от меня не оказывалась за весь день. Я не совсем понимаю, что я должен сказать или сделать. Извиниться? Подождать? Заговорить первым?
К черту. Мне не нравится видеть ее в таком состоянии. Я это сделаю.
– Эй. – Я сохраняю мягкость в голосе и тянусь через стойку, чтобы найти ее руку. Я переплетаю ее пальцы со своими и сжимаю ее ладонь. – Ты в порядке?
– Да. – Это резкое, небрежное отрицание. Она явно не в порядке, но я не собираюсь давить на нее. Ее подбородок опускается, а глаза уходят в сторону, фокусируясь на крошках, оставшихся от того номера, который мы проделали с чесночным хлебом. – Это стыдно признать.
– В этом доме нету осуждения. Ты вправе предпочитать что угодно.
– Дело не в этом. – Она придвигает свой стул ближе к моему. Другой рукой я провожу успокаивающие круги по ее колену, над тканью ее платья. Надеюсь, это придает ей хоть какую-то уверенность в том, что здесь она в безопасности. – Обещаешь не смеяться надо мной?
– Обещаю, милая.
– Я была замужем пять лет. На протяжении всего моего брака секс был только для того, чтобы забеременеть. Это всегда было запланировано, каждый раз придерживаясь одного и того же распорядка. Он никогда не давал мне кончить. Он никогда не делал мне кунилингус. Мы никогда не пробовали ничего нетрадиционного. Я думаю, что мне многое могло бы понравиться, но я не уверена.
– Он… он никогда не доводил тебя до оргазма? – спрашиваю я сквозь стиснутые зубы. – Он просто кончал и все?
Мэгги кивает.
– Да. Я предлагала разные позы, которые казались мне горячими после того, как я прочитала про них в своих книгах и он закатывал глаза. Он называл их грязными или говорил, что не понимает их смысла. Секс это просто секс, не имеет значения, как им заниматся. Зачем напрягаться и искать себе приключения?
Я прикасаясь к ее щеке. Затем перемещаю руку к пухлым губам, накрашенным красной помадой, еще более темные и более соблазнительные, чем сегодня днем.
– Если моя женщина чего-то хочет, моя женщина это получает. Без каких-либо вопросов. Он никогда не пробовал тебя на вкус, Мэгги? Никогда не поедал тебя до тех пор, пока ты не умоляла кончить?
Дыхание Мэгги сбивается. На ее груди появляется розовый румянец, а ее глаза затуманиваются.
– Нет.
– Он никогда не трахал тебя сзади и не смотрел, на то, как подпрыгивает твоя идеальная попка, когда ты насаживаешься на его член?
– Никогда, – шепчет она. Ее бедра раздвигаются, и румянец со щек переходит на грудь.
– И он никогда не чувствовал, как твоя киска сжимается вокруг его пальцев? Никогда не доводил тебя до предела снова и снова своим языком, требуя от тебя еще и еще, пока ты так сильно не кончала, что ты не могла пошевелиться.
На этот раз слова подводят ее. Тихий, протяжный стон является моим ответом, пока она качает головой.
Я наклоняюсь вперед.
– Хорошо, – шепчу я ей прямо на ушко. Мои губы касаются ее горла, проходят вниз по шее. – Это значит, что я стану для тебя первым практически во всем. Это честь для меня, и я сделаю так, чтобы я стоил твоего времени. – Рука Мэгги накрывает мою, и она проводит моей ладонью медленно вдоль своего колена к верхней части бедра. Я знаю, что она пытается донести до меня, и это убивает меня, когда я говорю «нет». – Скоро, милая. Я обещаю, что дам тебе все, что ты заслуживаешь. То, что ты хочешь. Но сначала тебе нужно рассказать мне обо всем, что ты когда-либо хотела попробовать. Скажи мне, что еще он никогда не делала, потому что у нас долгая ночь впереди.
– Я могу сделать список. – Тембр ее голоса на пять октав выше, чем раньше. – Могу написать их.
– Тебе нужна ручка и бумага? Или воспользуешься своим телефоном?
– Листок, пожалуйста.
Я целую ее в макушку.
– Уже несу. – Я встаю и открываю ящик для хлама, роясь в нем в поисках листка бумаги и карандаша. Я перебираю старые батарейки, награду за участие в научной ярмарке Мейвен три года назад и наконец обнаруживаю то, что мне нужно. – Вот, держи.
– Есть вещи, о которых я читала, но не уверена, что они мне действительно понравятся в реальной жизни. Когда я читаю про них на страницах, я возбуждаюсь. Трогаю себя. – Она берет карандаш, затем откладывает его. Ее пальцы нервно барабанят по разлинованному блокноту. – Я также не ожидаю, что ты захочешь делать все. Да и просто что-то из этого.
– Поверь мне, Мэгги. Я захочу попробовать все.
– Что тебе нравится?
– В данный момент мне нравишься ты. И все, что с тобой связано. А если конкретнее? Я очень открытый в этом плане. Единственное для меня недопустимое – это игры с кровью, варианты, которые подразумевают причинение тебе физической боли, и животных. И, на сегодняшний день, это групповой секс. Возможно, понадобится немного времени для вхождения в привычную форму, и я не могу обещать, что у меня будет такая же выносливость, как десять лет назад, но времени у нас еще много. Запиши все, о чем ты когда-либо думала.
Мэгги кивает и крутится на своем стуле, пристально глядя прямо на бумагу. Я могу сказать, что она настроена решительно. У нее напряжена челюсть. Она морщит нос. Ее брови изгибаются, а губы кривятся в хмурой гримасе. Я хочу, чтобы она была искренней и откровенной со мной, но я не хочу, чтобы это было для нее словно работа.
Я встаю и передвигаюсь со своего cтула так, чтобы оказаться у нее за спиной. Она начинает писать, и я целую ямочку ее щеки. Помня то, как раскраснелось ее лицо на съемках, когда я похвалил ее, я могу почти гарантировать, что это непременно нужно учесть.
– Прекрасный старт, – мягко говорю я. Я освобождаю ее волосы от пучка и убираю их в сторону. Я целую ее шею, позволяя своему рту подольше задержаться на каждом месте, прежде чем найти новый дюйм и изучить его. Ее рука дрогнула перед бумагой, прежде чем снова начать писать.
– Ты отвлекаешь, – она шепчет, когда записывает шлепанье и получение команд о том, что делать.
Идеально вовремя.
– Раздвинь ноги. – Она вдыхает и прислоняется ко мне спиной, опираясь на мою грудь, и разводит бедра. – Ты такая послушная, Мэгги.
Буква «г» во время написания становится неровной.
– А вот в этом я не уверена.
Я задираю ее платье до конца бедер, и та самая кожа, которую я видел ранее сегодня, приветствует меня. Я кладу руку на внутреннюю сторону ее бедра, рядом с тазом, и рисую круг.
– Не хочешь прояснить?
– Я не хочу, чтобы ты называл меня шлюхой. Но я… я хотела бы сделать что-нибудь унизительное. – Ползти, например.
– Принято к сведению. Ты дважды отметила, что тете нравится, когда на тебя смотрят.
– Я? Ох. Сегодня, когда мы целовались на глазах у всех, я представила, как они смотрели б на то, что мы не только целуемся, и мне это понравилось.
– Ты будешь думать о том, как они смотрят, пока я снимаю с тебя нижнее белье и просовываю свой палец внутрь тебя. – Я провожу рукой дальше по ее бедру, упираясь в линию нижнего белья. – Ты хотела, чтобы они увидели, как ты задыхаешься от моего члена, не так ли, и увидели, насколько глубоко ты сможешь взять меня?
– Да.
Это так тихо, но так искренне. Мой член твердеет. Так что я согласен на все, что она перечислила, и я планирую выполнить все из ее списка. Эксгибиционизм, может быть самым горячим из всего. Я поправляю свою выпуклость спереди в моих джоггерах и спина Мэгги выгибается, когда мой член упирается в ее позвоночник.
– Твердый для тебя, Мэгги. – Я целую ее шею и опускаю лямку ее платья. Наружу выглядывает огненно-красный бюстгальтер. – Ты так чертовски сексуальна.
– Я… я думаю, что закончила.
Я подхватываю лист бумаги и читаю то, что она написала. Легкий бондаж. Завязывание глаз. Принятие душа вместе. Порка. Унижение. Минет. Похвала. Эксгибиционизм. Девушка сверху.
Запросто. Будет сделано.
Я поворачиваю ее стул так, чтобы она оказалась лицом ко мне. Наклоняю ее подбородок и целую ее губы.
– Ты так возбуждаешь. Почему бы тебе не забраться на стойку, милая?
– Эту стойку? Зачем?
– Ты напряжена и нервничаешь. Я сниму твое напряжение. – Потребовалось мгновение, но Мэгги, похоже, поняла, о чем я прошу. Она встает и запрыгивает на мрамор, глядя на меня в поисках следующих указаний. Я отклоняю голову в сторону. – Попробуй еще раз, Мэгги.
– Что? – она хмурится. – Что я сделала не так?
– Ты хочешь, чтобы мир видел тебя, не так ли? Встань лицом к окнам и раздвинь ноги. Я не успел доесть свой десерт, и теперь весь город может смотреть, как я это делаю.
Глава 18
Мэгги
Сердце бешено колотится в груди, а руки дрожат на коленях. Бусинка пота скатывается по позвоночнику, попадая в пояс нижнего белья. Эйден не оставил загадки в своих словах, его намерения звучали четко и лаконично. Здесь, у окон от пола до потолка, выходящих на город, которые видны всем жителям соседних домов, он собирается вылизать меня.
Я проглатываю свой стон. Именно поэтому я и приехала. Это то, чего я хочу, чего жаждала. Я знала, что не будет ничего милого и тихого в том, чтобы быть с Эйденом. Это будет мощно, сокрушительно и так радикально отличается от того чопорного и правильного секса, который был у меня в прошлом.
Пока я не погрузилась в чтение, я не верила, что мужчины хотят попробовать на вкус своих женщин. Паркер ни разу не делал мне кунилингус, никогда. Даже уговорить его сделать что-нибудь с моей грудью было все равно что вырывать зубы. Это была рутинная обязанность, которую он был вынужден выполнять. И вот Эйден просит меня лечь на его столешницу, словно я шведский стол, который он собирается поглотить.
Я киваю… наверное? Возможно и нет. Может быть, мое тело движется по своей собственной воле. Я кручусь на серой поверхности и быстро перебираюсь на другую сторону, это расстояние от него кажется милей.
– Вот так? – Я смотрю в стекло. Через дорогу, на другой стороне квартала, я вижу пару, накрывающую стол к ужину. В квартире под ними свернулась калачиком на кровати собака. Я замечаю свое отражение и вижу, как вздымается моя грудь. Я выгляжу разрушенной, а мы еще не начали.
– Да, – отвечает он. Дыхание прерывается, и он подходит так, что оказывается между моих ног. Его руки опускаются на мои колени, и он легонько раздвигает мои бедра. – Черт, Мэгги. Ты так сексуальна.
– Должна ли я…как ты хочешь, чтобя легла?
– Ляг на спину и расслабься. Раскрой свои ножки. Дай мне посмотреть на эту твою очаровательную киску.
Я погрузилась в коматозное состояние. Моя душа покидает тело, и я наблюдаю за происходящим со стороны – возбужденная и почти обезумевшая. Я покачиваю бедрами и откидываюсь назад, мои лопатки касаются поверхности подо мной.
Его рука проходит по моему бедру, от колена до бедра. Он задирает платье так, что моя интимная часть оказывается на виду у Эйдена и всего мира. Я испускаю вздох. Его пальцы играют с нижним бельем, которое на мне надето, и он проводит ладонью по кружеву, надавливая на клитор костяшками пальцев и потирая его один раз.
Я стону. Моя спина отрывается от столешницы, а ноги раздвигаются, полностью открытые, полностью обнаженные перед ним. Звук эхом разносится по тихой комнате, усиливаясь.
Моя спина выгибается дугой на столешнице и ноги раздвигаются, полностью раскрытые, полностью обнаженные перед ним. Звук эхом разносится по тихой комнате, усиливаясь.
– Мне нравится красный. – Эйден прижимается поцелуем к моему колену и сдвигает в сторону нижнее белье. Я слышу вдох, затем серию ругательств. Его хватка на моем бедре усиливается, пальцы вдавливаются в кожу достаточно сильно, чтобы оставить след. Надеюсь, так и будет.
– Эйден, – хнычу я. Моя рука тянется к его руке, нащупывая его плечо. – Пожалуйста.
– Что пожалуйста?
– Пожалуйста, коснись меня.
– Ты должна быть более конкретна. Если тебе что-то нужно, Мэгги, ты можешь сказать мне об этом.
– Пожалуйста заставь меня кончить. Введи в меня палец. Неважно, мне просто нужен ты. – Я задыхаюсь, чрезвычайно близка к тому, чтобы умолять.
– Мне нравится слышать, как ты произносишь мое имя. Но еще больше мне понравится, если ты его выкрикнешь. – Он проводит пальцем по моей щели, достаточно, чтобы дразнить, достаточно, чтобы искушать, но недостаточно, чтобы удовлетворить. – Такая красивая киска. Посмотри, какая ты мокрая. Твои трусики насквозь промокли.
– Больше. Мне нужно больше, Эйден.
Он просовывает в меня палец, и растяжение от одного пальца становится умопомрачительным. Мои лодыжки обвиваются вокруг его тела, прижимая его ближе. Нет слов, достаточных для того, чтобы выразить удовольствие, пульсирующее во мне. Прежде чем я успеваю сформировать цельную мысль, его язык находит мой клитор и начинает медленные, томительные круговые движения.
– Чертовски вкусно.
Это… Даже близко не хорошо. Хорошо – слабое прилагательное, чтобы описать, насколько это все нечто из мира иного. Эйден не торопится, осваивая эту комбинацию из движений языка и изгибов пальцев, которая доводит меня до безумия. Ритм, который заставляет меня снова и снова выкрикивать его имя, пот стекает по моим грудям, а закрытые глаза дрожат. Когда мне кажется, что я уже не выдержу, так близко к пределу, он добавляет второй палец, растягивая меня еще больше, и еще, и еще.
Я вскрикиваю и поднимаюсь с мрамора. Это слишком. Почти больно. Я почти прошу его остановиться, но Эйден приостанавливается, давая мне привыкнуть. Левой рукой он поглаживает мой живот, нежно надавливая на напряженные мышцы. Он целует мои бедра и голени, когда начинает снова, возобновляя интенсивность в своих движениях.
– Чувствовать, как ты сжимаешься вокруг меня, – моя новая любимая вещь в целом мире, – произносит он, впиваясь зубами в мягкий участок моей кожи возле бедра. – Ты нужна мне.
– Так трахни меня, – задыхаюсь я, запустив руки в его волосы.
– Нет, пока ты не кончишь. Блядь, я хочу ощутить этот вкус.
Эта властная, страстная сторона его личности дезориентирует. Как и то, как он склоняется над моим телом на стойке, не сводя глаз с меня, когда третий палец проталкивается внутрь. Он целует меня сквозь боль и переполненность, которую я чувствую глубоко в животе. Он успокаивает меня сквозь слезы, которые наворачиваются на глаза, и задыхающийся вздох, который поднимается вверх по моему горлу.
– Я не могу…
– Ты можешь, милая, – шепчет он, целуя мою челюсть. – Приподнимись на локти, чтобы было видно, как прекрасно ты меня принимаешь. Господи, Мэгги, твоя киска заглатывает мои пальцы.
Я слушаю его, меняя свое положение, чтобы наблюдать за тем, как он доводит меня до грани экстаза. Мои бедра влажные, испачканные возбуждением. Его пальцы пропитаны влагой, они легко входят и выходят из меня, как будто мы занимались этим на протяжении многих лет. Липкие звуки наполняют воздух и сочетаются с нашим тяжелым дыханием. Впереди у Эйдена туго натянуты треники. Выпуклость его эрекции говорит мне о том, что он наслаждается этим так же, как и я, а я еще не прикасалась к нему. Затем он опускается на колени, склоняясь передо мной, и его язык снова оказывается на мне, быстрыми движениями воздействуя на мой набухший клитор.
– Да, – шиплю я. – Вот здесь. Не останавливайся, Эйден. Я сейчас кончу.
Я уже собираюсь закрыть глаза, откинуть голову назад и окунуться в пучину его внимания к деталям, в то, как он уже разобрался в моих предпочтениях, медленно поднимаясь в гору и достигая вершины, когда мой взгляд останавливается на мужчине в здании напротив нас. Он наблюдает за мной. Он наблюдает за тем, как Эйден истязает меня чуть ли не до смерти. Он… черт побери, он не отводит взгляд. И ему это нравится.
И я падаю в пропасть. Я взрываюсь в вспышке звезд и света, мой оргазм пронизывает все от головы до пальцев ног. Эйден не останавливается, жадно поглощая каждую каплю моей разрядки, пока мои ноги трясутся, а тело содрогается.
Мне кажется, что проходят годы, пока я не начинаю расслабляться. Я делаю вдох, и мой пульс начинает замедляться, приходя в норму. Я провожу тыльной стороной ладони по лбу, чтобы избавиться от пота у линии роста волос.
– Вау, – наконец шепчу я. Его борода влажная. Его глаза темные. Он делает шаг ко мне, обхватывая мое лицо с большей нежностью, чем раньше. Он прижимается своими губами к моим и целует меня. Я чувствую вкус себя на его языке, и это самое порочное наслаждение, которое я когда-либо испытывала в своей жизни.
– Что я говорил тебе? – Эйден рычит. – Чертов приз.
– Прошло… пять лет, Эйден? Не может быть такого.
Он смеется.
– Ты успокоилась?
– Да, – говорю я. – А еще мне кажется, словно умерла и попала в рай. Лучший из лучших. – Конечности отяжелели, голова слегка кружится, опьяненная желанием и удовлетворением. Мне очень хорошо, безумно приятно, но я хочу большего.
– И подумать только, ночь еще только начинается. – Он снова целует меня, прежде чем поднимает меня на руки. Я стягиваю с него рубашку, пока он ведет нас по коридору и чуть не врезается в стену.
– И что теперь? – спрашиваю я, обвивая его шею руками. Его кожа теплая, покрасневшая от удовольствия, и я провожу ногтями вниз по его груди.
– Теперь ты будешь сосать мой член, как хорошая девочка.
