Текст книги "Чувства на камеру (ЛП)"

Автор книги: Челси Курто

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 10

Мэгги

– Да, есть, – говорит Эйден. На моем лице написано напряжение, поскольку он отстраняется назад. – О, черт. Ты подумала, что я… блять. Прости. Это я виноват, что случайно сбросил на тебя эту бомбу. Мне следовало бы начать эту речь с важной информации о том, что я также разведен. Я уже много лет как одинок.

– Ты разведен?

– Да. Вот уже на протяжении пяти лет.

– Извини, я не ненавижу детей. Я просто подумала, что возможно ты тем мерзавец, и я была застанута врасплох.

Он смеется, глубоко, я чувствую всем телом, до самых пальцев ног.

– Нет, я просто идиот, который был очень взволнован общением с тобой и сказал все не по порядку. Давай я попробую заново: Привет, Мэгги. Я Эйден. Мне сорок пять, я разведен и холост. У меня также есть дочь. Хочешь быть друзьями?

– Только если ты расскажешь мне о своей дочери. Какая она?

Эйден загорается ярче, чем Полярная звезда.

– Ее зовут Мейвен. Или Мэй, как я ее называю. Ей шестнадцать лет, она учится в средней школе, любит плавать и читать. Ее любимый предмет – английский язык и она хочет стать редактором в крупном издательстве, когда она закончит колледж.

– Вау, она просто бесподобная. – Я улыбаюсь при мысли о том, как Эйден сопровождает толпу девочек-подростков на метро из одного места в другое. – Обожаю девушек, которые мечтает по-крупному. На кого она похожа?

– Если исходить из внешних черт, она могла бы быть моим близнецом.

– Ты гордишься ею.

– Не сказать словами как, – говорит Эйден. – Она побуждает меня стремиться стать лучше. Как насчет тебя? Есть дети? Замужем?

– Нет. Ни то, ни другое. Я была замужем. давным-давно. Сейчас тоже одинока.

– Мне кажется, ты меня копируешь. Доктор. В разводе. Без отношений.

– Ты тоже не ищешь отношений? Потому, что я избегаю знакомств в ближайшем будущем.

– Я тоже не ищу отношений. Ты же знаешь, какая у нас профессия. Долгие часы работы, эмоционально истощающие и физически тяжёлые. Это не дает мне… нам… много времени на свидания.

Я хмыкаю и решаю пройтись по лезвию ножа.

– Интересно. Два одиноких человека, которые не хотят отношений. Прямо целый мир возможностей.

О, господи

Я не знаю, что я говорю или почему я говорю это, но мне просто хочется. Давление в моей груди нарастает при одной мысли о том, что я смогу провести еще больше времени с Эйденом, каким бы оно ни было.

Глаза Эйдена темнеют, керосин и языки пламени пробиваються сквозь ореховый цвет.

– Моя дочка сказала мне, что я обязан выпить кофе с женщиной с фотосессии после того, как мы закончим. Тебе это интересно, Мэгги?

Никогда еще мое имя не звучало так опасно, так порочно и так правильно. Является ли кофе метафорой для чего-то другого? Какого-то термина, который мне незнаком, потому что в последнее время меня доводят до оргазма и возбуждают только заряжаемые игрушки и мои два пальца? Я сглатываю, не заботясь о том, как что это может значить, я просто хочу этого.

– Кофе звучит заманчиво, – говорю я. Я с трудом узнаю свой голос. Он глубокий, полон нужды и сильного желания, и нет, я не должна этого хотеть.

Но, блять, я действительно хочу.

Эйден делает шаг ко мне и улыбается, ещё одна улыбка, что брошена в мою сторону. Я коллекционирую их, как маленькие сокровища и ракушки, найденные на пляже. Его пальцы тянутся к моему уху и заправляют за него непослушную прядь волос. Его прикосновение ласкает мою щеку, и он наклоняется ближе к моему уху, и шепчет,

– Я надеялся, что ты это скажешь. Думаю, мы будет отличными друзьями.

Дышать невозможно. Задача, которую я не в состоянии выполнить, слишком занята тем, что запоминаю морщинки вокруг его глаз. Форму его губ, движение его руки по изгибу моего лица, тепло его тела так близко к моему. Я слышу, как он испускает вздох, удовлетворенный и довольный, словно призрачный поцелуй, касающийся моей кожи.

– Мэгс, Эйден, у нас все готово. Готовы начать? – Голос Джеримайи пробивается через этот момент, разрезая его на две части.

– Да – отвечаю я. – Уже иду.

Эйден кладет свою ладонь мне на поясницу, пока мы идем к группе. Это надежный якорь, который держит меня стабильно на трясущихся ногах. Мы обходим кольцевые лампы и декораций, не торопясь. Его прикосновение непоколебимо, просто рядом, постоянная поддержка.

Он протягивает мне руку, чтобы помочь опуститься на землю и ждет пока я усядусь, чтобы присоединиться ко мне на одеяле.

– Не думаю что смогу встать потом, – говорит он, грубовато, пока складывает ноги. Он морщится и выгибает спину, мышцы под свитером напрягаются. – Лучше бы здесь быть чертовски вкусные закуски.

Я открываю плетеную корзину и осматриваю содержимое в ней.

– Извини, там нету маринованных огурцов. Только крекеры и сыр.

– Невероятно. В следующий раз, когда я буду отправляться на фальшивый пикник в промышленном здании, я потребую немного соленых огурцов.

Мы распределяем еду и беседуем, делясь своими любимыми вкусами мороженого; у меня это мятное с шоколадной крошкой, у него с горьким шоколадом. На счёт того, как мы относимся к холодной погоде; Эйден больше любит лето. Возникает обсуждение фильмов; по иронии судьбы, его любимый– «Стильная штучка», а у меня – «Титаник». После этого у нас состоялся десятиминутный разговор, в котором мы выясняем с физической точки зрения, почему Роуз не потянула Джека на дверь.

Лица на съемочной площадке становятся размытыми, движение происходит то перед нами, то за нами, и по ходу дела регулируются свет и ракурсы камеры. В перерывах между откусыванием закусок в наш «пузырь» врывается визажист, подправляя свежим слоем румян место на моей щеке. Я знаю, что здесь есть люди, я четко осознаю их присутствие, но в этот момент тут только я и Эйден, а весь остальной мир растворяется в воздухе.

Он внимательно слушает мои слова, не отрывая глаз от моего лица. Когда капля клубничного джема скатывается на его палец, он тут же слизывает ее. Его язык скользит по пальцу и при этом он не сводит с меня взгляда, и я чуть не издаю придушенный стон.

Что еще он может делать с помощью этого языка?

И что еще он может сделать со мной этим языком?

Возможно, превратит меня в опустошительный, бесхребетный бардак. Я была бы благодарна, разумная часть моего разума уступила бы место похоти и влечению, запутанному вихрю удовлетворения.

– Открой, – говорит Эйден. Его команда звучит низким и нежным голосом, как изысканный бархат, обернутый вокруг моей талии. Мой рот раскрывается, и он кладет крекер покрытый сыром на мой язык. Набравшись смелости в порыве непредсказуемости, словно властная женщина, я облизываю кончик его большого пальца. Он издает тихий стон. – Черт возьми, Мэгги, – пробормотал он. – Ты сводишь меня с ума.

– Свожу до безумия? – спрашиваю я. Его глаза следят за движением моего горла, пока я сглатываю, и его челюсть сжимается от сдержанности. Он выглядит как мужчина, испытывающий боль, из-за того, что вынужден контролировать себя, чтобы не делать то, что он действительно жаждет.

– Ты смеешься надо мной? Ты сводишь меня до безумия, в прекрасном смысле. Мне кажется, что рядом с тобой я теряю рассудок. – Его рука опускается на мое колено, а ладонь скользит по моим джинсам. Его указательный и средний пальцы просовываются под мое бедро, и он притягивает меня к себе. – Это нормально?

Его рука опускается на мое колено, ладонь распластывается по моим джинсам. Его указательный и средний пальцы проникают под мое бедро, и он притягивает меня к себе.

Нет, я хочу кричать. Этого недостаточно.

– Так идеально, – говорю я вместо этого, довольная тем, что могу наслаждаться этими оставшимся часами, который проведу с Эйденом Вудом.

Глава 11

Эйден

Иисус Христос.

Я схожу с ума.

Это ощущение Мэгги под моей ладонью – опьяняюще. Это будто опрокинуть слишком много алкоголя в баре и попробовать встать. Всё как в тумане, слабость в нога, идешь немного неровно. Мир опрокидывается, вращаясь вокруг своей оси и я наклоняюсь вместе с ним.

Ее губа зажата зубами, а в глазах пляшет интерес. Ее пульс бьется под моим большим пальцем, и я крепко сжимаю ее. Я слышу, как учащается ее дыхание – верный признак влечения и возбуждения.

И, черт возьми, я возбужден, просто прикасаясь к ней через одежду. У нас возникнет серьезная проблема, когда мы перейдем к более интимным кадрам, потому что я не смогу скрыть, как сильно мне нравится, что она смотрит на меня. Я уже тверд, мой член напрягся в трусах и делает джинсы тесными и неудобными. Если она продолжит смотреть на меня с приоткрытым ртом и зрачками расширеными до предела, словно она нуждаеться во мне, чтобы выжить, и она в секундах от того, чтобы броситься в мои объятия, то я, блядь, покойник.

– Химия между вами двумя испепеляющая. – Джеримайя практически визжит. Он подпрыгивает на ногах, пока приближается к нам, чтобы щелкнуть снимок на близком расстоянии.

– Он должно быть говорит о тебе, – говорю я Мэгги уголком рта.

– Ты не думаешь, что сам хорош? – Она наклоняет голову на бок. Она милая, когда любопытная; ее нос морщится, а губы шевелятся из стороны в сторону.

– Хах. Я реалист. Поставь нас двоих рядом, и станет очевидно, что это ты та, кто создает красоту.

Смех Мегги слетает с губ, как пролитое вино. Это как выпить шампанского в новогоднюю ночь с золотыми конфетти вокруг, прилипающими к коже, покрытой потом. Он переливчатый и всепоглощающий, звук, в котором я нуждаюсь, для того чтобы вспоминать в свои худшие дни.

– Я думаю, что у нас состоялась первая ссора, в качестве друзей, – говорит она.

– Первая из многих, надеюсь.

– Да. – кивая и улыбаясь, уверенно отвечает мне. – Я надеюсь. Если уж на то пошло, Эйден, я считаю тебя очень привлекательным.

– Это много значит. И я надеюсь, что ты знаешь насколько ты прекрасна. – Она краснеет и опускает подбородок, пряча глаза. А вот эта робость не пройдет.

– Эй, Мэгги. Посмотри на меня. – Медленно, она подчиняется. Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от того, чтобы не врезаться в ее губы своими – в награду за то, как внимательно она меня слушает. – Ты поистине потрясающая женщина.

– Спасибо, – шепчет она. – Я не привыкла к комплиментам, поэтому немного непривычно слышать их так часто.

Я хмурюсь.

– Мне жаль. Ты заслуживаешь слышать их. И не только в единичном случае. А часто и много. – Я сжимаю ее бедро и позволяю своей руке продвинуться на дюйм вверх по ее ноге. – Ты безусловно самая сексуальная женщина, с которой я снимался в фотосессии.

Мэгги легонько толкает меня в плечо, ладонь задерживается на моей руке.

– Какой ужасный комплимент. Я единственная, с кем ты снимался в фотосессии.

– Ты не видела мой разворот в GQ? Тот самый где я надел мой галстук с динозавром, который обожают дети? Ты все пропустила.

– Я знаю, что ты врешь, но я представляю тебя в галстуке с динозавром. И это чертовски мило.

– Эта часть – правда. У меня есть целая коллекция. Я просто звезда танцпола. Нужно уметь находить что-то хорошее в каждом дне, да? Особенно для тех, кому крайне сложно найти эти плюсы в себе. Иногда это значит даже надеть глупый галстук с тираннозаврами в цилиндрах.

– Ты хороший мужчина, Эйден Вуд. – Ее рука перемещается к коробке с конфетами в форме сердец. Она открывает упаковку, достает несколько конфет и читает надпись. – Вот на этой написано – красавчик. Я никого так не называла с начала нулевых, но это подходит. Твоя очередь. Открывай, док.

Чтоб меня.

Новый фетиш разблокирован.

Мне требуется много услилий, чтобы не простонать. Никто никогда раньше не упоминал о моей профессии во время интимных моментов. Я никогда не думал, что мне будет интересно услышать это, но теперь, когда я узнал каково это? Я мог бы стать одержимым.

– С удовольствием, – шепчу я.

В эту игру могут играть двое. Мэгги перевернула мой мир, когда лизнула мой большой палец. Пришло время для какого-то возмездия.

Она подносит закуску к моему рту. Я беру ее, зубами задеваю ее палец и вгрызаюсь в него. Не настолько сильно, чтобы пустить кровь, но достаточно сильно, чтобы дать ей знать, что она привлекает меня. Она завладела моим вниманием с тех пор, как я вошел в эту дверь и впервые увидел ее.

Мэгги шипит, это музыка для моих ушей.

– Эйден. – Это хныканье, словно то, что я делаю, недостаточно.

– Скажи мне остановится. – Я беру ее руку и целую запястье, следы шоколада остаются на ее коже. Я целую нижнюю часть ее руки, место чуть ниже локтя. Она теплая и гладкая под моими губами, а этот запах апельсинов еще более сильный. – Скажи мне остановиться, и я остановлюсь.

– Что если я не хочу, чтобы ты остановился? – Ее ладонь обхватывает мою щеку, прижимаясь к моей щетине. – Что, если я попрошу тебя продолжать?

– Тогда я продолжу.

Это простой ответ. Хотя я не знаю, о чем конкретно речь идет.

Что бы она ни попросила, я дам ей. Если ей нужна моя рука между ее ног, я сделаю это. Она хочет сесть мне на лицо? Есть. Она хочет, чтобы я разыскал для нее торт? Считайте, что это уже сделано.

Ее глаза проносятся по моему лицу. Они перемещаться от бровей до моего носа и останавливаются на моих губах.

Попроси меня.

Попроси меня поцеловать тебя.

Мэгги наклоняется вперед, и я передвигаюсь к ней навстречу.

Ладно, черт, мы сделаем это. С джемом на моей руке и плетеной корзинкой тыкающей в мою ногу – не вспоминая уже о куче людей, наблюдающих за нами, – я собираюсь поцеловать эту женщину. Ее рука опускается с моей щеки на бедро и замирает там. Я уже собираюсь что-то сказать, прошептать ее имя, как вдруг слышу щелчок и замираю.

– Так хорошо. – Джеримайя вытаскивает из фотоаппарата полароидный снимок. Фигуры возвращаются в фокус, превращаясь из темного квадрата в что-то полное жизни и цвета. – Как вы двое себя чувствуете?

Я смотрю на Мэгги и киваю, позволяя сказать первой.

– Честно говоря? Я немного удивлена тем на сколько это легко происходить, – отвечает она.

– Согласен, – вмешиваюсь я. Я провожу рукой по своей челюсти, а мои глаза все еще остаются в контакте с ее. – Это весело, когда с тобой в паре есть хороший партнер. Я все еще не совсем понимаю, что делать со своими руками, но не думаю, что выставил себя на посмешище.

– Посмотрите сами, – говорит Джеримайя. Он протягивает мне маленькую фотографию. Мэгги наклоняется ко мне, и я подвигаюсь к ней поближе.

– Мэгги Хьюстон. – я присвистываю. – Ты горяча, как ад.

– Тише. – Она касается моей груди, пальцы вдавливаются в мою кожу. – Ты тоже хорошо получился. – Ее голос понижается, обращаясь только ко мне. – Ты тоже чертовски горяч, док.

Прежде чем я успеваю придумать остроумный комментарий, Джеримайя забирает фотографию, засовывая ее в карман.

– Эти кадры получились очень хорошо. У нас есть два варианта развития событий. Мы можем либо закончить на этом, остановиться и отправиться домой. Либо мы переходим к более сексуальной части этой съемки. Одежда будет снята, а нижнее белье надето. Мы перейдем на кровать. Это может казаться интимным, поэтому я понимаю, что насчет этого могут быть сомнения относительно того, что вы делаете что-то, что на вторжение в личную жизнь. Это не мне решать. Это зависит от вашего решения.

Я смотрю на Мэгги опять. Наши глаза встречаются и фиксируются друг на друге. Мысль о том, чтобы увидеть ее, почувствовать ее без одежды, почти посылает меня в нокаут. Я мог бы провести рукой по ее ноге. Наслаждаться ее дыханием на моей голой коже. Все увидят мой долбаный стояк, но это того стоит, лишь бы провести с ней больше времени.

Я поднимаю бровь, говоря ей, что я не собираюсь быть тем, кто принимает решение.

Она должна это сделать.

Глава 12

Мэгги

Мы с Эйденом поднимаемся. Его рот остается закрытым, передавая принятие решение мне. Он может молчать, но его глаза говорят абсолютно все. Я знаю, каким был бы его ответ. Это написано у него на лице, когда его взгляд падает на мои бедра. Это сгибание его пальцев, словно они хотят схватить петли моего ремня и притянуть к себе. Его рука, поправляющая переднюю часть джинсов – срань господня, он твердый.

Моя голова качается верх – вниз в медленном темпе, с нетерпением подтверждая да, конечно же мы можем избавится от нашей одежды. Это решительный ответ и я надеюсь, что моя шея не дергается слишком бурно, пока я думаю о том, как много тела Эйдана мне удастся увидеть. Нервы сменяются всепоглощающей, изнуряющей мыслю о том, что это… это прыжок с самолета без парашюта, свободное падение со скалы в океан, парение на планере – все это ощущается правильно.

Приятное волнение пульсирует во мне. На щеках появляется румянец, но не от смущения, а от уверенности. От эгоизма – наконец-то сделать что-то для себя.

Я смогу прикасаться к Эйдену, и он тоже будет прикасаться ко мне. Он, вероятно, будет нежный и не будет торопиться, мучая меня и измельчая мой самоконтроль в клочья. Я воодушевлена, словно пролитое масло, ждущее, пока разгорится пламя, а Эйден – тот, кто держит спичку. Я готова с радостью принять этот жар.

– Эй, – говорит Эйден. Его голос мягкий и он повернулся спиной ко всем остальным членам команды, заслоняя меня от их глаз. Здесь только мы, частный разговор. Я под защитой и в безопасности. Его рука касается моего локтя, пальцы останавливаються на изгибе моей руки. – Ты уверена? Мы можем остановиться.

– Ты хочешь сдаться? – спрашиваю я

На лице Эйдена мелькает что-то мрачное.

– Я определенно не хочу сдаться, Мэгги, но я хочу убедиться, что ты не против.

Мы оттягиваем неизбежное. Ведь либо мы касаемся друг друга здесь, перед камерами, либо мы прикоснемся к друг другу, когда выйдем на улицу. Это произойдет, неоспоримая химия растет и будет расти до апогея. Я чувствую это. Он чувствует. Все, кто наблюдает за нами, могут почувствовать это. Это происходит уже очень долго, и я с абсолютной уверенностью знаю, что хочу именно Эйдена Вуда. Я хочу, чтобы он провел руками по моему животу, чтобы его пальцы потянули за мои волосы. Я хочу, чтобы он заставил меня почувствовать, словно я единственная в этом мире, хотя бы ненадолго.

– Я уверена. – Моя рука лежит на его груди. Под ладонью я могу чувствовать, как бешено колотится его сердце, этот ритм быстрее, чем метроном. – Я хочу этого, – говорю я окончательно.

Он гладит меня по щеке, проявляя осторожность и внимательность, проводя большим пальцем по челюсти.

– Я тоже этого хочу. – Его защитный тембр переходит в хриплый соблазнительный. – Хочешь, я первый?

Я смеюсь.

– Милости прошу.

Эйден делает шаг назад, и моя рука небрежно опускается на бок, когда я отвожу взгляд. Он стягивает свитер через голову. Я слышу, как вязаный свитер с мягким плюхом приземляется на пол.

– Ты можешь, эм, посмотреть. Через несколько минут мы будем лежать на кровати вместе, так что смотри.

Я позволяю себе посмотреть. Я перехожу от его лица к шее и груди. Кожа, ранее прикрытая одеждой, бледная; она светлее, чем нижняя половина его рук, на которую попадает больше солнечного света. Веснушки усеивают его плечи и грудь, уступая место дорожке волос, покрывающей это живот. У него мягкая кожа, линии не жесткие и четкие, а более плавные. Я замечаю отсутствие мышц брюшного пресса, немного веса в районе талии, где у многих мужчин V-образный пресс. Ничего существенного или нездорового, просто он менее подтянут и более… человечен. Когда мое внимание привлекает шрам, тянущийся от тазовой кости к его торсу, Эйден постукивает по нему пальцами.

– Удалили аппендикс, когда мне было семь лет. Операция прошла неудачно, и в итоге я подцепил противную инфекцию. Это одна из причин, по которой я хотел пойти в медицину, – объясняет он. – В надежде, что бы больше ни у кого не было напоминания о плохо выполненной работе.

– Разве не забавно, что такой незначительный момент может изменить траекторию твоей жизни?

– Да. – Эйден переводит взгляд на меня. – Впечатляюще, правда.

– Есть татуировки? – спрашиваю я, продолжая изучать его тело.

– Одна. Ты не сможешь увидеть, если я не… – Он замолкает, оставив предложение незаконченным.л

Голый.

Это несложное слово дразнит меня, насмехаясь над тем, что он знает, но я нет. Мои руки хотят схватить остатки его одежды и сорвать их, чтобы я могла все выяснить. Охота, на которую я готова отправиться, и сундук с сокровищами, который ждет меня в конце.

– Здорово, – говорю я, голос напряженный до предела.

Эйден снимает ботинки и стягивает черные носки. Его пальцы возятся с пуговицей на джинсах.

– Было бы неплохо продолжать дальше.

Все, что я могу предложить – это жалкий кивок. Он расстегивает серебряную застежку, спускает джинсы по бедрам и вниз к его икрам. Брюки оседают у его ног и он выходит из них, сдвигая их в сторону. Он остается в серых трусах, которые облегают его квадрицепсы. Его ноги имеют четкие очертания, тщательно выточенные в результате многочасового стояния на ногах. От подъемов по лестницам в больнице, как я представляю, и стояния на коленях, чтобы поговорить с маленькими пациентами, опускаясь до их уровня, чтобы не показаться устрашающим.

Все попытки уединения исчезли, пока я бессовестно пялюсь и проникаюсь его видом. Они мало что оставляют для воображения, прилипая к его телу, как вторая кожа. Его полная длина обрисована сквозь хлопок и спандекс, каждая вена и выступ его ствола выставлены на всеобщее обозрение.

– Точно. – У меня в животе разливается жар. – Если уж на то пошло, ты ошибаешься.

– В чем именно ошибаюсь?

– Тут есть много чего хорошего скрывается. Я бы даже сказала, прекрасного.

Его взгляд падает на пространство между моими джинсами и топом, где виднеется крошечный кусочек кожи. Его горячий взгляд – это приглашение присоединиться к нему. Сначала я снимаю туфли. Моя рука дрожит, пока я бьюсь с пуговицами на рубашке. Невозможно отделить пластик от атласа.

– Тебе нужна помощь? – Голос Эйдена грубый, как необработанный кусок дерева, который еще предстоит отшлифовать. Я киваю, и он подходит ближе. Кончики его пальцев на ногах сталкиваются с моими, оповещая о его приближении. Его запах поглощает меня, и я окутываюсь ароматом кедра и сосны. – Сейчас я прикоснусь к тебе.

Я киваю снова, слова ускользают от меня. Я в бессилии наблюдаю за паузой в его прикосновениях, пока он терпеливо ждет моего согласия. Когда я даю согласие – Эйден прикоснется ко мне – он улыбается.

Его ловкие пальцы быстро справляются с задачей. Пуговица задевает свободную нитку, и он касается кожи, скрытой под моей одеждой. Я резко вдыхаю, тепло его тела смешивается с моим, кожа к коже. Моя рубашка раскрывается, обнажая перед ним верхнюю половину тела. Его большие ладони толкают рубашку вниз по моим плечам, пока она не падает, ударяясь о пол. Я использую его руку для равновесия, пока освобождаюсь от джинсов, сбрасывая их с глаз долой.

Воздух прохладнее без слоя одежды, защищающего меня от сквозняка в комнате. Я дрожу, оставшись стоять в изысканном комплекте нижнего белья цвета лесной зелени. Я прикрыта, но создается эффект иллюзии. Моя грудь почти выпирает наружу. Соски едва скрыты. Если бы я отвела руки за спину, материал соскользнул бы, открывая ему всю меня.

– Тада.

Глаза Эйдена пробегают по моему лицу. Разрушительный дикий огонь полыхает за этим ореховым цветом и он одобрительно хмыкает. Этот звук гулко отражается по всей моей груди и оседает между ног.

– Мэгги, – говорит он. Этот тон предназначен для кающихся грешников, заключающих сделку с божеством ради вечного спасения. И он использует его против меня. – Ты безумно красивая.