Текст книги "Полный улет"

Автор книги: Чарльз Хигсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава восьмая

Около Вестминстерского моста они съехали с набережной на Парламентскую площадь, и Пайк стремительно нырнул в паутину улочек рядом с вокзалом «Виктория». Он очень хорошо знал эти места еще со времен работы водителем микротакси. Скрыться от «астры» было достаточно легко: Пайк лишь пару раз проскочил на красный и несколько раз повернул, где не положено. Очередная мелкая неприятность, очередная головная боль, без которой он вполне мог бы обойтись.

Еще немного покружив, они наконец выехали на набережную Челси [23]23
  Челси – район Лондона.


[Закрыть]и поехали прямиком к Паттерсону. Пайк посмотрел на часы: была уже половина седьмого. Как много времени они потеряли! Незадолго до этого Ноэль уговорил его остановиться перехватить сэндвич с чаем, убедив, что Паттерсон раньше семи с работы не уйдет. Пайку не терпелось поскорее со всем разобраться.

Дороги были загружены: самое время для пробок. Зато благодаря этому они легко отделались от Наджента. Ноэль продолжал оглядываться назад, но они больше не видели коричневой «астры». Остаток пути в порт Челси был спокойным, хоть и медленным.

Приехав, они оставили машину на подземной стоянке. Поднимаясь наверх, Пайк с Ноэлем заблудились и, добравшись до выхода, совершенно не представляли, где находятся. Побродив некоторое время, они увидели схему района и после недолгих пререканий наконец выяснили, что Паттерсон живет в «Бельведере» – зубчатой башне с пирамидальной крышей. Видимо, главной достопримечательностью района.

– Узнаю Паттерсона, – сказал Ноэль, пока они шли к ярко освещенной башне, дрожа от холода. – Он всегда придавал большое значение внешним атрибутам.

– Ну, не знаю, – ответил Пайк. – Ты только оглянись, словно в город призраков попали.

Порт действительно выглядел наполовину заброшенным. Роскошные здания в центре возвышались посреди пустыни, как на иллюстрации к фантастическому роману. Несколько лет назад, в годы строительного бума, строительство сверхсовременных зданий ультракласса в Челси с видом на реку, возможно, казалось отличной идеей. Да только суть Челси не изменилась: дороги вдоль пустующих фабрик и складов.

Здесь было построено несколько высоток, разнообразных по сложности конструкции и архитектуре, шикарный отель. Даже была шлюпочная гавань с причалами для дорогих яхт, закрытая на зиму. Но со временем экономические планы поменялись, и теперь эти места выглядели неприкаянно и заброшенно.

Они спустились вниз по лестнице и попали в регистратуру «Бельведера». Она смахивала на вестибюль какого-нибудь роскошного отеля: приглушенное освещение, дорогие ковры и охранник в униформе, расположившийся за стойкой.

– Мы пришли к Яну Паттерсону, – смущенно проговорил Ноэль.

– Конечно, сэр, – ответил вежливо охранник и снял телефонную трубку.

– Как вас представить?

– Скажите, что пришли Ноэль Бишоп и Дэннис Пайк.

– Да, сэр. – Он набрал номер и приветливо взглянул на смущенных друзей. Пайк изучал абстрактные картины, развешанные на стенах. Ноэль стоял, покачиваясь, и причмокивал в восхищении.

Охранник быстро поговорил и вновь улыбнулся им.

– Можете подняться наверх, седьмой этаж.

– Спасибо.

Дверь лифта открылась. Они вошли внутрь и нажали кнопку седьмого этажа. У лифта была стеклянная кабина, он медленно поднимался по внешней стороне здания.

– Ни фига себе! – воскликнул Ноэль, глядя на реку. – Чес мне про все это рассказывал, но я не поверил. Ты же знаешь, как он любит преувеличивать.

– Чес был здесь?

– Да. Пытался заинтересовать Паттерсона очередной махинацией. Тут Чесу и пришло в голову обчистить его.

– Когда это было? Как давно?

– Пару месяцев назад.

– Чес что, весь город пытается втянуть в свои махинации? – спросил Пайк.

– Боюсь, что так.

Лифт остановился, и они вышли. На этаже была одна-единственная дверь – дверь Паттерсона. И Паттерсон собственной персоной ждал их у входа.

Он выглядел точно так же, как десять лет назад: худой, опрятный и хитрый, Он подмигнул Дэннису и пожал ему руку.

– Пайк! Как давно не виделись!

– Неужели.

– Ты, как всегда, сама любезность. – И он пригласил их войти.

Они прошли через небольшой холл с встроенными стенными шкафами и оказались в гостиной.

Первым, что увидел Пайк, был вид из окна на реку. А потом он заметил Марти.

Что ни говори, она стала еще красивее. Красота зрелой женщины. Раньше в ней было что-то от ребенка, что-то неуклюжее, как в любой девушке-подростке. Теперь она повзрослела и научилась соответствовать образу великосветской дамы. Марти по-прежнему оставалась миниатюрной, «кукольной» женщиной, но носила высокую прическу в том изысканно-ненатуральном стиле, который требовал постоянного внимания парикмахера. Ее кожа была гладкой, с легким загаром. Безупречный сдержанный макияж и дизайнерская одежда, сшитая на заказ: элегантный черный шелковый топ с золотой брошью, короткая черная юбка и колготки в сеточку. Они издали легкое шуршание, когда Марти встала с софы.

– Привет, Ноэль. Привет, Дэннис. – Она улыбнулась им, словно безупречная послушная жена на светском рауте, когда муж принимает важных клиентов.

– Привет, Марти.

Марти из Тоттнема. Девушка, за которую было столько драк.

– Что-нибудь выпьете? – спросил Паттерсон, кладя руку на плечо Марти.

– Есть виски? – спросил Ноэль, устраиваясь в офисном кресле, очень неудобном на вид.

– Конечно. А ты, Пайк?

– Мне только стакан воды.

– Воды?

– Я за рулем, – ответил Пайк с непроницаемым лицом.

– У меня была минералка в холодильнике, – усмехнулся Паттерсон и вышел из комнаты.

Дэннис огляделся. Обстановка не вписывалась в сверхсовременный шикарный интерьер. Комната выглядела аляповатой и перегруженной: сплошной антиквариат, мебель под старину, ковер в викторианском стиле и книжные шкафы со стеклянными дверьми, заполненные умело подобранными книгами в кожаных переплетах. Все вместе создавало какой-то нежилой вид, напоминало демонстрационный зал. Повсюду стояли со вкусом составленные букеты из искусственных цветов и маленькие статуэтки на отдельных столиках. С низкого потолка свисала замысловатая стеклянная люстра.

– Как тебе нравится наше маленькое гнездышко? – спросила Марти и села на софу, поджав под себя длинные ноги.

– Очень мило, – ответил Пайк. – Очень шикарно. Прямо из журнала «Дом и сад».

– Да, правда, у нас нет сада.

Голос Марти тоже изменился, потерял свой былой шарм, этот сиплый акцент северного Лондона. Он теперь стал совершенно обычным, «среднеанглийским» ничего не говорящим о его обладательнице.

– Ты знаешь, что Майкл Кейн [24]24
  Майкл Кейн (Michael Caine) – знаменитый английский киноактер («Перо Маркиза де Сада», «20 000 лье под водой».)


[Закрыть]купил здесь квартиру?

– Что ты говоришь!

– Честно говоря, я его никогда не видела. Здесь сейчас живет много знаменитостей, много богатых людей.

– Могу себе представить.

– Прекрасный вид, – сказал Ноэль. – Как прекрасна ночная река!

– Очаровательно, правда?

Тут вошел Паттерсон, неся поднос с напитками. На нем были стильные светло-голубые джинсы, словно только что из магазина, и тонкий шерстяной пуловер на голое тело.

Пайк почувствовал, что весь вспотел: здесь очень хорошо топили.

– Виски для тебя, Ноэль, – сказал Паттерсон, раздавая напитки, – и минералка для тебя, Пайк.

Речь Паттерсона тоже изменилась. В ней еще чувствовался шотландский акцент, но если раньше Паттерсон умышленно подчеркивал его и употреблял малоизвестные эдинбургские сленговые словечки, чтобы смутить людей, то теперь тяготел к обратному.

– А мы как раз восхищались видом из окна, – сказал Ноэль.

– Просто с ног сшибает, правда? – Паттерсон сказал это автоматически, даже не посмотрев в окно. Он протянул Марти бокал красного вина и уселся рядом с ней.

Один Пайк продолжая стоять, Он решил, что лучше будет сесть и тоже выбрал офисное кресло. Как Пайк и предполагал, оно оказалось неудобным. Он подумал о своем кожаном кресле, большом телевизоре, полках с видеокассетами и тяжело вздохнул, потирая слезившиеся от сухого воздуха глаза.

– Здорово! – сказал Паттерсон. – Как в старые добрые времена.

– Ну, не совсем, – ответил Пайк, окидывая взглядом комнату.

– Обстановка поменялась, это верно. Но ведь мы, ребята, остались теми же? – Паттерсон положил руку на ногу Марти и улыбнулся Пайку. – Нас осталось немного: Мик умер от передозировки в Майами, Колин разбился на мотоцикле, Крисси упился до смерти. Где теперь вчерашние хулиганы?

– Живут в порту Челси и любуются видом из окна, – ответил Ноэль. – А ты неплохо устроился.

– Я оказался в нужном месте в нужное время, Ноэль. Я видел, куда ветер дует: компьютеры, микропроцессоры. Я вложил в это деньги, поняв, что будущее за микротехнологиями.

– Чем ты конкретно занимаешься? – спросил Ноэль.

– «Я. П. Электроникс». У меня несколько магазинов, где я продаю дешевое компьютерное «железо». Когда-то люди думали, что компьютеры не для них, эти огромные штуки с катушками магнитной ленты и мигающими лампочками, словно из кинофильмов о Джеймсе Бонде. Машины за миллионы долларов, сделанные «Ай Би Эм». А потом, когда в семидесятых все с ума сходили от футбола, группка американских хиппи всерьез занялась компьютерами, никто даже не заметил. Никто не заметил, что они изменили этот чертов мир.

– А я готов сходить на футбол в любое время, – сказал Ноэль.

– Забудь об этом. Забудь футбол, забудь рок-н-ролл. Когда начнут писать историю этого века и посмотрят, кто действительно изменил судьбы людей, то это будут не Джимми Хендрикс или Мик Джаггер, не Клинт Иствуд или большой Арни, не Ганди, не Мартин Лютер Кинг и Пеле; этими именами, высеченными на камне, будут Синпи Накийама, Билл Гейтс, Стив Возняк [25]25
  Синпи Накийама (Shinpei Nakyama), Билл Гейтс (Bill Gates), Стив Возняк (Steve Wozniak) – основатели крупнейших компьютерный корпораций – соответственно «Сега» (Sega), «Майкрософт» (Microsoft) и «Эппл Компьютерс» (Apple Computers).


[Закрыть]и ребята из «Макинтош»…

– Ничего о них не слышал, – ответил Ноэль.

– Это потому, что ты еще живешь в каменном веке, Ноэль. Сейчас все хотят иметь компьютеры, а я тот, кто их продает. «Ай Би Эм» сдает позиции, а я – на гребне волны.

Паттерсон подмигнул им и налил себе вина.

– Плюс ко всему я еще занялся программным обеспечением и компьютерными играми. Скажу вам, что «Соник Хеджхог» [26]26
  «Соник Хеджхог» (Sonic the Hedgehog) – компьютерная игра.


[Закрыть]круче, чем Элвис, а «Супербратья Марио» – новые «Битлз».

– Насколько я знаю, их всего двое, – сказал Ноэль.

– Кого?

– Братьев Марио двое, а Битлов было четверо.

– Я говорю образно.

– Все равно не годится. Тебе следовало сказать, ну, я не знаю, братья Эверли или Райчес.

– Хорошо.

– Ну, может, «Сэм энд Дэйв». [27]27
  Братья Эверли (Everly Brothers), братья Райчес (Righteous Brothers), «Сэм энд Дэйв» («Sam and Dave») – американские поп-дуэты конца 50-х гг.


[Закрыть]

– Хорошо, хорошо, Ноэль. Я уловил твою мысль. Итак, что я могу для вас сделать? Уверен, что вы пришли поговорить не о супербратьях Марио.

– Нам нужна твоя помощь, – сказал Пайк.

– Чем могу, помогу, ребята. Рад служить.

– Нам нужен один человек.

– Давайте же, начинайте. – Паттерсон отпил глоток вина и поставил бокал на маленький кофейный столик.

– Герман, – сказал Пайк. – Не знаю его полного имени.

– Герман Мюллер? – Паттерсон выгнул бровь.

– Герман-Херман, – сказал Ноэль.

Паттерсон развел руками.

– Не могу, ребята. Извините.

Глава девятая

Пайк смотрел на Паттерсона, сидящего на своей кожаной софе в дорогой одежде и с фальшивой улыбкой на лице, и вспоминал старые времена в «Альме». Тогда Паттерсон рассказывал какую-нибудь небылицу или делал неоправданные заявления и ждал, что все ему поверят. Знал, что большинство из них, кретинов, поверят. Но он никогда не смотрел Пайку в глаза, как не смотрел и сейчас. Сейчас его взгляд был устремлен на Ноэля.

А Пайк на него смотрел.

– Приятно видеть, как ты рад нам помочь, – произнес он.

– Все не так просто, Пайк, – сказал Паттерсон покровительственным тоном.

– Проще некуда. Ты даешь нам адрес, и мы уходим. Что может быть проще?

– Этот адрес не для всеобщего пользования.

– Мы всего лишь хотим поговорить с Германом.

– Я должен защищать своих работников, Пайк. Герман – деликатнейший цветок, к тому же очень нервный. И я просто не могу позволить всем и каждому соваться к нему. Я должен обращаться с ним очень мягко, бережно.

– Так вот почему ты позволил ему сесть в тюрьму на два года.

– Он пробыл там только восемнадцать месяцев.

– О! Ну тогда все в порядке.

– Он все понял. Бизнес есть бизнес. Кроме того, именно поэтому я сейчас оберегаю его, чтобы подобного не повторилось. Он, словно ребенок, нуждается в постоянном контроле.

– Какой ты добрый, Паттерсон!

– Я ему все компенсировал. Сейчас он хорошо устроен, живет на широкую ногу вдали от сумасшедшей толпы. У него есть все, что нужно. – Паттерсон сделал еще один глоток вина.

– И это достойная цена за то, что он спас тебя от решетки?

– Ему там понравилось, Пайк.

– Не сомневаюсь.

– Он полностью обновил их компьютерную систему, – Паттерсон рассмеялся. – А зачем он вам нужен? – спросил он как можно небрежнее.

– Не столько он, сколько Чес. Мы думаем, они сейчас вместе.

– Да, думаю они знают друг друга. Но сомневаюсь, что Чес с ним. Ты потерял своего братика, Ноэль?

Ноэль пожал плечами.

– Он в самоволке.

– Супербратья Бишоп: Ноэль и Чес. Вечные затейники, – Паттерсон усмехнулся. – Знаете, что Чес приходил сюда?

– Знаем.

– Я вам вот что обещаю, – сказал Паттерсон. – Я загляну к Герману и спрошу, был ли у него Чес. Большего обещать не могу. Если что-нибудь выясню, то позвоню вам. Вы должны понимать, что нам лучше больше не видеться. Как видите, я полностью изменил свою жизнь. Я теперь законопослушный бизнесмен, столп общества. Большое имя.

– Ян – не очень большое имя, – сказал Пайк, крутя лед в стакане.

– Это точно, – добавил Ноэль. – Зато придурочное.

– Браво, очень смешно. Но это мое последнее слово. Герман закрыт для посещений. Это только мой человек. А теперь, ребята, не хочу показаться грубым, но чем меньше у нас с вами дел, тем лучше. Я бы предпочел, чтобы вы сюда не приходили. Только подумайте, я потеряю больше, чем вы, все, если кое-что всплывет на поверхность.

Паттерсон подмигнул Ноэлю.

– Вы понимаете, о чем я.

– Нам всем есть, что терять, – ответил Пайк. – Так что мы в одной лодке.

– Послушайте, у меня серьезный бизнес. Я выстроил большое функционирующее предприятие просто из ничего. У меня есть определенные заделы на будущее. Понимаете? И я не хочу, чтобы прошлое мне помешало. А теперь дайте мне ваш телефон, и я посмотрю, что можно сделать.

Ноэль дал ему одну из своих визиток, и Паттерсон, не глядя, убрал ее в карман.

Пайк встал.

– Если Чес совершит какую-нибудь глупость, если он с Германом, это все может тебе дорогого стоить.

– Вот почему я собираюсь разобраться во всем самостоятельно, а не доверить это дело двум дуболомам вроде вас. Герман – очень ценный сотрудник, и я не хочу, чтобы вы были рядом с ним. Или рядом со мной.

– Взаимно.

– А теперь, до свидания, мальчики. Всего хорошего.

– Ян, – вмешалась Марти, которая слушала весь разговор с выражением откровенной скуки на лице. – Мы не виделись десять лет. Давайте выпьем и поболтаем о чем-нибудь другом.

– Все в порядке, Марти, – сказал Пайк. – Мы уходим.

Она пожала плечами.

– Что ж, тогда я провожу вас до двери.

Она встала с софы и подошла к ним. Потом провела в маленькую прихожую. Ноэль вышел из квартиры и направился к лифту. Марти остановила Дэнниса, взяв его за руку.

– Как ты, Дэннис?

– Неплохо.

– Выглядишь постаревшим.

– Просто седой.

– У тебя всегда были хорошие волосы. – Она взъерошила их руками. – Думаю, тебе даже идет седина.

– Спасибо.

– Хотя не уверена насчет очков. Тебе стоит носить контактные линзы, как я.

– А я-то все удивлялся, почему у тебя глаза стали зеленые.

Ноэль, который держал лифт для Пайка, закричал, чтобы тот пошевеливался. Пайк уже собрался идти, но Марти вновь остановила его.

– Не беспокойся из-за Яна. Хорошо, что мы снова увиделись. Я ведь никого из наших не встречала. Сказать по правде, здесь ужасно скучно. – Она быстро поцеловала его и улыбнулась. – Позвони мне. Днем его нет дома.

– Брось ты это, Марти.

– Я серьезно. Вспомним старые времена.

Пайк почувствовал запах вина, исходящий от Марти. Она стояла близко, и в ее глазах было такое выражение, словно она готова на все, и ничего ее не остановит. Он вспомнил, какой она была на вкус, когда выпьет: сочная и сладкая.

Он стряхнул ее руку и вышел в коридор.

– Как знаешь. – Марти опять пожала плечами.

Пайк был на пути к лифту, когда она прокричала вслед:

– Теперь я вспомнила, почему бросила тебя. Ты стал занудой!

Пайк вошел в лифт, и двери закрылись.

– Она опять доставала тебя? – спросил Ноэль.

Пайк ничего не ответил.

– Она всегда знала, как зацепить тебя. Ты был для нее молокососом. Мы все были в курсе, что она спала с Паттерсоном еще до того, как бросила тебя.

– Я знал об этом, – сказал Пайк.

– Так почему ты не избил ее?

– Что бы это изменило?

– Ну, знаешь ли, у мужчины должна быть гордость.

– Мы все спали с кем попало, – ответил Пайк. – И никто особой верностью не отличался.

– Да. Но для баб все по-другому. Они должны вести себя прилично. А мужик есть мужик.

– Мне до смерти надоело изображать «настоящего мужика», Ноэль.

– Вот слушаю я тебя: у тебя какие-то извращенные представления обо всем после твоих фильмов. Ты словно один из воскресших книжных червей, что годами не вылазит из университета и получает наконец степени по латыни, или химии, или чему-нибудь еще, а кончает «экспертом» на телешоу. Ты не просто стал мягкотелым – ты стух, Пайки.

– Заткнись, Ноэль.

Лифт остановился, и они вышли в холл. Охранник кивнул им на прощанье и, когда они выходили на морозный декабрьский воздух, пожелал всего хорошего.

Им стало особенно холодно после излишне жаркого отопления в апартаментах Паттерсона. Пайк начал отбивать чечетку ногами, чтобы согреться.

– Что теперь? – спросил Ноэль, застегивая куртку. – Осядем дома и будем ждать, когда позвонит Паттерсон?

– Он не позвонит.

– Возможно, ты и прав. Так что теперь?

– Подумай хорошенько, Ноэль. Может, кто-то еще может быть в курсе? Может, есть какое-то место, где Чеса можно найти?

– Не знаю.

– Родные, друзья, любовницы?..

– Может быть, у отца. Чес иногда заезжает туда. Но вообще-то, это дохлый номер.

– Где он живет?

– В Суиндоне. [28]28
  Суиндон – городок, недалеко от Лондона.


[Закрыть]

– Позвони ему.

– Который сейчас час?

Пайк взглянул на часы:

– Чуть больше половины восьмого. А что?

– Он сейчас мертвецки пьян.

– Но он же в состоянии ответить на телефонный звонок?

– Я не особо в этом уверен.

– О господи, храни меня от семейки Бишоп!

– Хорошо, хорошо. Я попытаюсь. У тебя есть десятипенсовые монетки?

Пайк порылся в кармане и выудил пару монет.

Немного побродив вокруг, они обнаружили в одном из новых зданий паб, оформленный в викторианском стиле и напичканный дорогими рождественскими украшениями. В баре был платный телефон. Ноэль набрал номер.

Пайк стоял и смотрел в окно, в пол-уха слушая, как Ноэль то кричит, то выспрашивает что-то по телефону.

Весь порт Челси был похож на пустую сцену, Пайк слышал рождественские гимны, льющиеся из динамиков в отдалении. Внезапно на него нахлынуло острое чувство одиночества. По какой-то причине мысль о том, чтобы одному вернуться в свою пустую квартиру, привела его в отчаяние.

Один. Он был один с тех пор, как от него ушла Марти.

Отсюда ему была видна остроконечная крыша «Бельведера», заметно выше здания напротив. Пайк высчитал, где находится этаж Паттерсона. За незанавешенным окном, однако, никого не было видно. Возможно, они никогда не задергивали шторы.

Неужели это все, что от них осталось? Что осталось от команды «Альмы»? Ноэль, Чес, Пайк, и те двое наверху?

Он подумал, как бы все сложилось, если бы много лет назад в тот день двое ливерпульцев просто не зашли в их бар. После всего произошедшего можно было лишь предполагать. Они могли выбрать любой бар в этих местах. Могли бы пройти мимо их двери и вернуться обратно в Финсбэри-парк, а потом назад в Ливерпуль. Но, увы. Они выбрали «Альму». И ничего тут не попишешь.

Глен Уильямс и Тони Грин. Теперь Пайк знал их имена, раньше – нет. Той ночью они были для них толстым ублюдком номер один и номер два, старше их, обоим где-то по тридцать. Два маленьких ягненка, оказавшихся в львином логове.

Он и сейчас четко помнил их лица. Как странно, Пайк не мог так же четко вспомнить лица Мика, Колина и Крисси – ребят, которых знал уже лет шесть-семь, – а этих ливерпульцев видел лишь один вечер.

– Порядок. – Ноэль подошел к нему, похлопывая руками и дуя на них.

– Ну?

– Чес был там.

– Когда?

– Прошлой ночью. Заехал, чтобы собрать какие-то вещи.

– Куда он собирался?

– Отец не может вспомнить.

– Черт побери!

– Послушай, я потратил тридцать пенсов, чтобы выбить хоть это. Все равно что с марсианином говорить. Он бредил, нес какую-то чушь. Его мозги совсем опухли.

– Он вспомнит еще что-нибудь, когда протрезвеет?

– Он никогда не протрезвеет, этот старый хрыч.

Пайк уставился на него, но Ноэль продолжал, прежде чем Дэннис успел что-либо сказать.

– Он в лучшем состоянии по утрам. Так что утром ему и позвоним, договорились?

– Ну уж нет. Мы поедем сейчас. Так будет быстрее.

– В Суиндон?

– До него, типа, часа два?

– Да, но…

– Тогда поехали. Ты помнишь, где мы оставили машину?

– Подожди минуту. Я не могу вот так сваливать с бухты-барахты на всю ночь.

– Почему?

– У меня есть определенные обязательства.

– Неужели? И какие?

– Ну… я… я оставил Кирсти одну дома.

– Черт, мы не берем с собой твою подружку, Ноэль.

– Это не подружка. Она моя дочь.

– Оба-на!