Текст книги "Полный улет"

Автор книги: Чарльз Хигсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Боже мой, какая неприятность. – Его голос звучал, как у сердобольных ведущих «Би-би-си» в былые годы черно-белого телевидения.

Красавчик выглядел смущенным, он уставился в пол.

– Мы пытались припугнуть их, но…

– Заткнись, Красавчик. – Пижон посмотрел на Пайка с Ноэлем. – Вам лучше подняться наверх. Здесь вы мне ни к чему.

Он передернул ружье, и они все пошли вверх по лестнице. Выйдя на кухню, они увидели за столом Чеса. Тот явно нервничал.

– Какой сюрприз, – сказал Пайк.

Глава тридцать третья

Чес поднял руки вверх, как бы признавая поражение:

– Что я могу сказать?

– Для начала можешь извиниться, – ответил Ноэль. – Ты знаешь, через что мне пришлось пройти из-за тебя?

– Так было нужно.

– Почему?

– Такова жизнь.

– Сколько раз я уже это слышал, Чес, – сказал Ноэль устало.

– Эй, вы все, заткнитесь, – прикрикнул Док. – Единственный вопрос на повестке дня – это что нам делать с этими дружками.

– Убить их надо, – угрюмо вмешался Красавчик. Он все еще был в мокрой одежде и слегка дрожал на холодной кухне.

– Спасибо, Красавчик, – ответил Док. – Очень ценное предложение. Я же предлагаю закрыть их пока в кладовой. Об остальном подумаем позже.

Красавчик подошел к Пайку. Еще раньше он снял свои разбитые черные очки, а без них его глазки казались маленькими и нерешительными.

– Я убью тебя, говно, – сказал он, тыкая Пайку в лицо своим желтым от никотина пальцем.

Пайк поднял вверх руку и ударил основанием ладони прямо Красавчику по подбородку. Челюсти последнего клацнули, и он отлетел, ударившись по дороге о край стола. Так он и остался лежать на полу, оглушенный или мертвый. Пайка это не волновало.

– Достаточно, – сказал Док. – Нодди, открой дверь в кладовую.

Держась за бок, Нодди, хромая, подошел к двери голубого цвета и открыл ее большим ржавым ключом. Затем он дернул за веревку и внутри зажглась длинная яркая лампа, осветив вытянутую комнату без окон с рядами пустых полок.

Док жестом направил Пайка и Ноэля к двери, и те неторопливо двинулись туда.

– И ты, Чес.

– А? Что? – В голосе Чеса чувствовалось напряжение и обиженность одновременно.

– С меня достаточно этого трепа, – ответил Доктор. – Иди туда, мне нужно подумать.

– Но я на твоей стороне, Док.

– Это не игра в ковбоев и индейцев. Иди за ними.

Так они втроем вошли в кладовку, и Нодди закрыл за ними дверь. Пыль висела в воздухе и тут же набилась в легкие. Пайк расстегнул куртку и засунул руки в карманы.

– Вот очередная передряга, в которую ты меня втянул, – сказал Ноэль Чесу.

– Господи, – горько отозвался Чес. – Если вы, умники, испортите мне это дельце…

– Заткнись, Чес, – отрезал Пайк и сел на коробку с сухой фасолью.

В комнате было очень холодно, она, похоже, предназначалась для той же цели, что и холодный погреб, – для хранения продуктов. С потолка свисала пара железных крюков, а полки были большими и крепкими.

– Что он здесь делает? – спросил Ноэль. – Кислоту?

– Эм-дэ-эм-а, – ответил Чес, оживляясь. – Экстази. Метилендоксиэнметамфетамин, если быть точным. Хватит, чтобы поставить Лондон на уши на целый месяц. Они здесь все лето устраивались. Готовились к Рождеству и Новому году. Мне и нужно-то было – приехать с солидными бабками и выкупить свою долю. Двадцать пять тысяч баксов дадут мне прибыль в двести пятьдесят тысяч – четверть миллиона. Все мои проблемы были бы враз решены.

Чес посмотрел на Пайка:

– Но у меня не было таких денег, верно?

– Почему ты мне не рассказал, Чес? – спросил Ноэль.

– Ты бы позволил мне обчистить Пайка?

– Ну…

– Кроме того, – продолжал Чес, – все должно было пройти шито-крыто. Они настаивали на этом. Строжайшая секретность. Я должен был приехать сегодня вечером с деньгами, а уехать с полным кузовом экстази.

Он подул на руки и повернулся к Пайку.

– Ты ведь все понимаешь, да? Я бы смог вернуть тебе деньги после Нового года. Сейчас все пошло бы нарасхват, я продал бы большую часть за пять минут. Мне очень жаль. Но ты должен мне позволить так и сделать. Я не могу сейчас пойти на попятную.

– А все эта лажа с Германом? Типа ты умер, и все такое? – спросил Ноэль.

– Мне нужно было выиграть время, – ответил Чес. – Я должен был сбить вас со следа.

Он снова посмотрел на Пайка.

– Четверть миллиона, Дэннис. Подумай об этом.

– Чес, ты единственный человек в мире, который способен разориться на продаже наркотиков, – ответил Пайк.

– Господи, я знал, как ты среагируешь. Как только я увидел твою хреновенькую квартирку. Я подумал: Пайк стал добропорядочным.

– Да, стал добропорядочным и не захочет иметь с этим ничего общего.

– В любом случае, ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить меня.

– Чес, – очень спокойно сказал Пайк, – ты просто отдашь мне деньги, вот и все. Я не хочу делать тебе больно. А эти клоуны могут делать все, что им угодно.

– Нет, Пайк, – зло ответил Чес. – Я не позволю тебе. Боже, я зашел слишком далеко. Я так близок к желаемому.

За дверью послышались крики, звуки ломаемой мебели, сильные глухие удары.

– Посмотри, чего ты добился, – сказал Чес, показывая на закрытую дверь. – У меня все было на мази, шло гладко…

Пайк его больше не слушал. Теперь он чувствовал себя очень уставшим. Ясность улетучилась из головы, а от «Кровавой Мэри» прихватило желудок. Он избил двоих мелких охранников. Бедных идиотов, которые насмотрелись американских фильмов. Что теперь? Что это доказывало? Что он все еще может кого-то избить? Это не решало его проблем.

Он вновь оказался там, где был. Он не может измениться. По-настоящему – никогда.

Пайк посмотрел на Ноэля. Он был счастлив, что брат нашелся, но злился, что живой Чес втянул их во всю эту переделку. В мирке Ноэля все было просто.

Ты должен кем-то быть, сказал Ноэль. Но на самом деле он имел в виду: «Ты должен быть со мной». И все должно быть, как всегда. Ноэлю нужно было, чтобы Пайк оставался Пайком, был таким, каким его себе представлял Ноэль. В итоге получается, что ты никогда не можешь жить так, как тебе хочется. Ты придумываешь себе «легенду», надеваешь на себя маску и так живешь.

Сара сказала ему, что он может вернуться, когда со всем разберется. И прошлой ночью, лежа в теплой постели в пансионе миссис Джонс и глядя на цветы на занавесках, он думал о возвращении. Но он не может вернуться к ней в таком состоянии – истощенный, растерянный. Он уже забыл свое новое правило: никогда не строить планов в четыре утра. Может, ему стоит сделать это правило единственным, это все упростит.

Не строить никаких планов.

Ничего не делать.

Вот дерьмо. А Канада? Что с Канадой?

Пайк задрожал и его зубы клацнули друг о друга. Задница почти занемела. Он поднялся и стал отбивать ногами чечетку. Чес с Ноэлем продолжали пререкаться, словно два маленьких мальчика.

Он вспомнил о Кирсти и подумал: какая жизнь ее ждет. Ну, по крайней мере, она была умнее своего отца.

Дети. Они могут знать так много и так мало одновременно. Когда-то в юности его единственным желанием было стать крутым. Таким он и стал. Уважаемым и вызывающим страх мужчиной. Который усвоил, что побеждает в драке не тот, у которого лучше удар, у кого черный пояс или больше опыта. Нет, побеждает тот, кто готов пойти дальше. Тот, кто не боится прослыть самой подлой, самой мерзкой и бездушной скотиной.

Вот как выиграл Паттерсон. Паттерсону было наплевать на ливерпульцев, и, пока Пайк распускал нюни в кровати, Паттерсон попутно стащил его деньги, его женщину и его жизнь. Ноэль прав, это Пайк должен был жить там, в «Бельведере». Может, если бы он не выбрал такую жизнь, если бы пошел дорогой, что сулили ему родители: экзамены для поступления, колледж, респектабельная работа, жена, детишки… Может быть, тогда бы он стал тем, кем хотел стать и Паттерсон. Законопослушным столпом общества.

Так все и пошло. Крутой парень захотел стать респектабельным джентльменом, а милый мальчик хотел стать крутым парнем. И в конце никто не оказался счастлив.

Он вновь вспомнил последние десять лет. Десять лет безысходного нескончаемого горя.

Что ж, Пайк, пришло время просыпаться. Пришло время перестать жалеть себя и вернуться к настоящей жизни.

И тут в его голове мелькнула неожиданная мысль.

Где Паттерсон? Если его джип стоит снаружи, а Чес здесь, где тогда старина Джок?

И почему Чес приехал сюда раньше, если собирался появиться только этой ночью?

– Ты убил его, верно? – спросил он, и оба резко обернулись к нему, словно уже успели забыть о его присутствии. – Паттерсона.

Чес смотрел себе в ноги.

– Так получилось, – ответил он.

– Чес, ты не мог! – воскликнул Ноэль.

– Он приехал к Герману, – начал Чес, – после того, как вы все ему рассказали. Большое вам спасибо. – Он потер шею и продолжал смотреть в пол. – Это сделала Марти. Мы дрались, спорили, и она столкнула его с лестницы.

– Так, значит, она с тобой? – спросил Ноэль.

– Когда я в первый раз приехал к Паттерсону, чтобы выпросить у него денег, дома его не оказалось. А Марти была уже пьяна в три часа дня, уже пьяна. Она начала заигрывать со мной. Мне она всегда нравилась, и…

– Что она вообще могла в тебе найти? – спросил Пайк.

– Ей было скучно. Ей надоел Паттерсон, надоело быть женой «джентльмена». Марти скучала по былым денькам, понимаешь? По тем безумным временам. Черт, ты знаешь, что она из себя представляет, Пайк. А я остался все тем же Чесом. Я искатель приключений, вот что она во мне нашла.

Пайк сухо усмехнулся.

– Плюс ко всему у Паттерсона была женщина, – продолжал Чес. – Он изменял ей с какой-то пафосной бизнесменшей, а Марти все узнала.

– Черт знает что, – заметил Пайк.

– В любом случае, его конец был не за горами. Он разорялся. Эта шикарная квартира в «Бельведере», в порту Челси, была ему не по карману. Вся его собственность заложена, все его богатство было блефом. Он стал нищим, но продолжал петь песни о миллионах. Он обманывал банки, занимал деньги в одном, чтобы погасить задолженность в другом. В любой день все могло пойти прахом. Он всегда много врал и слишком рисковал. Марти все это знала. Знала, что он банкрот. Она хотела от него уйти.

– Так ты убил его? – спросил Пайк.

– Это был несчастный случай.

– Что ты сделал с телом? – спросил Ноэль. – Где оно?

– На компостной куче. Здесь у ребят есть такая огромная штука, типа дробилки, в одном из сараев. В нее можно запихнуть все, что угодно, она прожевывает и выплевывает.

– Мать твою, – сказал Ноэль. – Какая мерзость.

– Да. Это сделал Док. Никто из нас смотреть не мог. Получилось два полных мешка. Вывалили их на компост.

– Мерзость, – снова повторил Ноэль.

– Это было единственное место, где я мог сбросить тело. Нам пришлось приехать сюда с Марти, у нас не было другого выхода.

– А где Марти сейчас? – спросил Пайк.

– Спит в фургоне. Она не любит рано вставать.

– Никогда не любила, – заметил Пайк.

– Представь, – сказал Чес, – Паттерсон вставал рано, поднимался где-то в шесть утра…

В кухне раздались новые крики, потом послышался женский голос, низкий и настойчивый.

– Ты создал столько проблем, Чес, – сказал Ноэль.

– Послушай, мне действительно нужны эти деньги. Я не знаю, что сказать. Есть человек, которому я должен…

– Терри Наджент, – перебил его Пайк. – Мы знаем.

– Вы знаете Терри Наджента?

– Он пытался меня живьем сварить, – сказал Ноэль. – Мы метались как зайцы, пытаясь от него сбежать.

– Тогда вы понимаете мое положение.

– Хочешь услышать о моем положении, Чес? – спросил Пайк. – Десять лет я вкалывал как проклятый. Я не развлекался, я практически не жил, и мне удалось наскрести двадцать пять тысяч фунтов. Теперь я знаю, что это немного, не достаточно для того, чтобы компенсировать десять лет жизни, но это все, что я смог. А потом у меня появился шанс одолжить эти деньги полному идиоту, который собирается наварить на них тысячу процентов прибыли. Но я знаю, что этот самый идиот будет обокраден или убит. Что я должен делать? Взять деньги или отдать их тебе?

– Ты – полный кретин, Пайк, – ответил Чес. – Не вини меня в том, что я, блин, испортил тебе жизнь. Я предлагаю тебе хорошее дело. Идиот, я же удвою твои деньги. Я утрою их. Просто дай мне шанс, который так неожиданно выпал. Я смогу сесть за руль шикарного авто, въехать в город, и люди скажут:

– Посмотрите, это Чес… Это едет Чес. Что за парень!

Раздался щелчок и скрип открываемой двери.

Там стояла Марти, причем сильно не в духе.

– Добро пожаловать в наш клуб, – сказал Пайк. – Добро пожаловать на вечеринку.

– Привет, Дэннис, – спокойно сказала она и отошла в сторону.

За ней стоял Терри Наджент и держал ружье.

– Мать твою, – сказал Ноэль.

Глава тридцать четвертая

– Выходите, – сказал Терри Наджент, и они все вместе вышли из кладовки.

Чес взял Марти за руку:

– У тебя все в порядке, любимая?

Она стряхнула руку.

– Ну, Большой Игрок, это ты называешь «хорошо проводить время»? Почему все, к чему я прикасаюсь, превращается в дерьмо?

– Хороший вопрос, – сказал Пайк и оглядел помещение.

Красавчик лежал там же, куда упал. Док и Нодди сидели спина к спине, привязанные к ножке стола оградной проволокой. Их рты были заклеены скотчем. На лице Дока с одной стороны красовался глубокий порез, и его голова безвольно свисала на грудь. Нодди выглядел так, словно с него хватит, и он сдается.

Терри кивнул Марти:

– Теперь привяжи этих двоих.

– Кого именно?

– Бишопов. Пайка оставь.

– Терри, – сказал Чес. – У меня твои деньги. Дай мне день или два, и я смогу их удвоить.

– Я разберусь с тобой через минуту, Чес. Сначала мне нужно уладить кое-что с ним. – Он указал на Пайка ружьем.

– Делай с ним, что хочешь, – добавил Чес. – Но доверяй мне. Я могу сделать тебя богатым человеком.

– Я не хочу быть богатым, – ответил Терри. – Я только хочу забрать свое.

– Мы оба этого хотим, – заметил Пайк.

– Быстрее, привяжи их! – прикрикнул Терри на Марти.

– Хорошо, хорошо.

Чес и Ноэль послушно сели у второй ножки стола, и Марти начала привязывать их проволокой с большой катушки. Терри следил то за ней, то за Пайком.

– По-прежнему испытываешь слабость к возбуждающим ситуациям, Марти? – спросил Пайк, оглядываясь вокруг в поисках какого-нибудь оружия.

– Если бы ты так не опозорился десять лет назад, Пайк, – ответила она, кряхтя от напряжения. – Ничего бы этого не случилось.

– Но ты приложила все усилия, чтобы случилось кое-что другое, верно? Для тебя же главная радость что-нибудь испоганить?

– Двигайся живее, – сказал Терри.

– Ладно, – раздраженно ответила Марти. – Я же тебе все-таки не рабыня, а?

– Терри, – сказал Пайк. – Почему ты не оставишь все как есть? Успокойся. Наслаждайся жизнью. Ты мечешься как бык, которому в задницу вставили горячую кочергу. Разве это лучший способ вести дела?

– Я веду дела по-своему. Как надо.

– Сделано. – Марти выпрямилась. – Доволен?

Терри убедился, что Чес и Ноэль не смогут сдвинуться с места.

– Хорошо, – ответил он, и Марти аккуратно отрезала проволоку кусачками. Потом она обернулась к Пайку.

– Знаешь, что, – сказала она, – вся моя жизнь была отвратительной. Я не могу вспомнить ни одного приятного момента. Ни с тобой, ни с кем-нибудь другим. Даже в хорошие времена было плохо.

– Ты, женщина, – сказал Терри, показывая на кладовку. – Иди туда.

– Иди туда сам, – ответила Марти. – Я сделала, что ты мне сказал. Теперь они твои.

– Нет. Я хочу, чтобы ты пошла туда.

– Мечтай. Я собираюсь ехать домой. Ты можешь остаться здесь и изображать из себя мачо с другими маленькими мальчиками. Это не имеет ко мне никакого отношения. – Она сделала шаг к двери.

– Не надо, – сказал Терри.

– На него ори. – Она открыла дверь.

– Марти, – вмешался Пайк, – не надо.

– Я могу делать все, что хочу, Пайк, – закричала Марти. – Я всегда была связана с каким-нибудь козлом в штанах, и куда меня это привело? С этой минуты я сама по себе. Я делаю, что хочу. – Она ударила себя по груди кулаком. – Что я хочу – я, Марти Стоддарт. Посмотри вокруг.

Марти обвела комнату рукой.

– Куда ты скатился? – Она покачала головой, отвернулась с отвращением на лице и вышла во Двор.

Терри выстрелил ей в спину. Марти упала в грязь и попыталась рукой дотянуться до спины, словно желая избавиться от зуда. Ее белый свитер окрасила кровь. После нескольких судорожных движений ее рука безвольно упала.

– Зачем ты это сделал? – спросил Пайк. – Господи, зачем.

– Я не люблю женщин, – ответил Терри. – Они непонятливые.

Он поднял ружье. Два ствола – два патрона.

– Теперь твоя очередь, – сказал он Пайку и, замахнувшись ружьем, сильно ударил его по голове, прежде чем тот успел защититься.

– Это за мои колени, – сказал Терри.

От удара Пайк свалился на пол. Он стал подниматься, голова нещадно трещала. Тут Терри ударил его снова.

– Это за голову.

Пайк отшатнулся к кухонной стене, «Хорошо, – подумал он, – продолжай в том же духе. Просто бей меня, сморчок вонючий».

Удар. Капля крови слетела с головы Пайка и упала на пол.

– Это за память, которая у меня пропала.

– Давай, давай, ударь еще, чтобы я перешел грань, разбуди во мне зверя.

Удар.

– Это за Бэзила.

Пайк отлетел на стену, срывая по пути утварь с крючков.

Хорошо. Вот оно, пришло. Полный улет. Полное «дидли».

Удар.

– Это за то, что мне пришлось вести машину.

Пайк свалился на пол и растянулся среди упавших вещей.

Терри стоял над ним. Он нацелил ружье в лицо Пайку:

– А это за меня.

Пайк смотрел на него, на его коренастое, приземистое тело, его голову, напоминающую булыжник и переходящую в тело без шеи, на его мертвый глаз – от него так и струилось безумие.

Пайк таким не был. Он не был чокнутым всю свою жизнь.

– Ты ведь крутой мужик, Терри, верно? – спросил Пайк.

– Круче, чем ты, Пайк.

– Почему ж ты не хочешь это доказать? Выстрелив в меня, ты ничего не докажешь. Даже девчонка могла бы выстрелить в меня. Почему бы не сразиться по-честному?

– Как ты в последний раз со мной?

– В том-то и дело. Это было нечестно. У меня было оружие. Сейчас тоже нечестно. Никакого оружия. Только мы вдвоем, а? Ты и я, голыми руками. Проверим, кто из нас на самом деле круче?

Терри какое-то время размышлял.

– Ну?

– Что ж, давай, – ответил Терри и отбросил ружье в сторону. – Давай, вставай.

Пайк вытянул руку в сторону и посмотрел на Терри.

– Ты крутой мужик, Терри Наджент, – сказал он. – Но ты глуп.

Пайк схватил упавший самострел и выстрелил болтом прямо Терри в искусственный глаз.

Терри стоял неподвижно, его руки и ноги были разведены в стороны, словно у мертвой лягушки. Он сделал два шага назад на цыпочках, потом упал на пол, а торчал болт прямехонько из глаза.

– Это за Марти, – сказал Пайк.

– Хороший выстрел, – заметил Ноэль.

– Удачный выстрел, – ответил Пайк.

– Отвяжи нас.

Пайк взял кусачки и освободил братьев.

– Спасибо, Пайк, – сказал Ноэль, глядя на Терри. – Жуткий был типчик.

– Ребята, я так рад, что все закончилось. – Чес тяжело плюхнулся за стол. – Что за денек.

Пайк посмотрел на Марти, лежащую во дворе. Начался дождь, и пятно на ее спине из красного стало розовым. Он вышел и нежно поднял ее на руки. Она была тяжелой. Пайк поцеловал ее в лоб и внес в дом, чтобы не мокла под дождем.

Он положил ее на стол прямо перед Чесом. Марти выглядела так, словно спала.

– Теперь она никогда не встанет рано утром, – сказал Пайк.

– Что за дерьмовый день, – повторил Чес.

– Теперь я уезжаю, – сказал Пайк. – Разгребай этот мусор вместе со своими хиппи.

Пайк посмотрел на Доктора, привязанного спиной к Нодди.

– Похоже, вам, ребята, снова пригодится компостная дробилка. – Он повернулся к Чесу. – Теперь, Чес, скажи, где мои деньги?

– Нет, Пайк, только не это.

– Послушай, Чес, все кончено. Ты какое-то время помечтал. Ты был занят, заполнил пустые минуты в своей жизни, увидел лучик света в темноте, а четыре человека умерли. Тебе этого мало? Ты еще не насытился? Сколько еще бед ты думаешь натворить, пока не устанешь?

– Я хочу, чтобы все пошло правильно…

– Где деньги? – Пайк стал наступать на Чеса.

– Ладно, ладно… Они в джипе, сзади. Там есть маленькое отверстие под полом в багажнике.

– Спасибо, Чес.

– Ты ублюдок, Пайк. И всегда был таким. Ты мне никогда не нравился.

– Меня это не волнует, давай ключи.

Чес пошарил в кармане и вытащил ключи.

– Я поеду, – сказал Ноэль. Он забрал у Чеса ключи и вышел под дождь.

– Мне жаль, – сказал Пайк. – Но придурок – это диагноз навсегда. Пока, Чес. Я еду домой.

Пайк вынул ключи от «мерседеса» из кармана и вышел из дома. Он поднял воротник, чтобы защититься от дождя с ветром, но ему все равно было мокро и холодно. Пайк пошел к машине, шлепая по лужам во дворе.

Он не сделал и десяти шагов, как услышал за спиной окрик.

– Пайк!

Он обернулся и увидел Чеса с ружьем. Его сердце замерло.

– Я не могу тебя отпустить, Пайк. Я не могу позволить тебе уйти. – Чес плакал как ребенок, у которого украли велосипед. – Это мой единственный шанс. Мой путь к богатству. Я не позволю тебе все похерить.

– Черт побери, Чес. Неужели ты не можешь просто смириться? – закричал он в ответ. – Так сложилось.

– Нет. Я не собираюсь всегда остаться Чесом Бишопом. Я хочу стать королем дня.

– Так не получится, Чес.

– Да пошел ты! – Чес поднял ружье.

Они услышали, как завелась машина, и оглянулись: Ноэль ехал на них через поле на «чероки». Как только машина стала набирать скорость, ее начало трясти и подбрасывать на ухабах. Грязь, вода и земля шлейфом тянулись за ней.

Поначалу, так как Чес и Пайк стояли близко друг к другу, было трудно сказать, на кого едет Ноэль. Потом машина вильнула влево и понеслась на Пайка. Пайк остался стоять на месте. Джип попал в глубокую колею и, повернувшись кругом, поехал на Чеса.

– Ноэль! – закричал Чес, и машина снова повернула на Пайка.

Сорок, пятьдесят, скорость все росла.

Пайк не мог отвести глаз от несущейся на него черной глыбы.

А, пофигу. Может, так расположились звезды.

В последний момент джип пошел юзом, попав в огромную лужу, и шибанул бортом Чеса, расплющив его о стену дома. Раздался звук выстрела.

Ноэль выпрыгнул из машины, поскользнулся, вскочил на ноги и вскарабкался на капот, по дороге зацепившись курткой и порвав карман.

– Чес!

Чес был придавлен к стене джипом, дождь лил на его светло-серые волосы. Он слегка приподнял голову и посмотрел на Ноэля. Нижняя часть его лица была ободрана и кровоточила.

– Ноэль… – сказал он, его глаза были красными от слез. – Ноэль, это я, Чес.

– Я знаю, Чес. Извини. Извини. Просто…

– Я знаю. Я портил тебе жизнь, так, Ноэль? С самого начала.

– Нет, нет…

– Я выстрелил в себя, Ноэль.

– Брось, все будет в порядке. – Ноэль слез с капота и сел на водительское место. Он завел машину и отъехал от стены.

Чес упал на землю и так и остался лежать в грязи. Когда Ноэль вернулся к нему, он был уже мертв. Ноэль заплакал.

Пайк подошел к нему и положил руку на плечо.

– Спасибо, Ноэль.

– Пошел ты, Пайк, – ответил Ноэль, с горечью. – Я ехал на тебя.